Тени истины Сандерсон Брендон
Сердце Мараси учащенно забилось, когда две группы уставились друг на друга. По крайней мере, это доказывало, что по поводу кареты она не ошиблась. Противники были вооружены пистолетами, но одетый в черное мужчина что-то рявкнул, и они их убрали.
«Не хотят отвлекать внимание толпы от речи, – поняла Мараси. – Все еще думают, что слова губернатора соответствуют их планам».
Обе стороны желали, чтобы это сражение прошло тихо. Две группы стояли и напряженно ждали, пока Редди не махнул дуэльной тростью.
Две силы столкнулись друг с другом.
Кровопускательница приблизилась к Ваксу в тумане. На этой высокой платформе, на опорной башне моста казалось, что всего остального мира не существует. Они будто очутились на стальном островке посреди моря. Вокруг все было серым, и тьма сливалась с безграничностью вверху.
– Может, мне стоило прийти к тебе, – произнес голос Лесси. – И ты бы помог мне с моим планом. Но он следил за тобой. Он всегда следит. Я рада, что ты вытащил серьгу. По крайней мере, мои слова хоть что-то для тебя значили.
– Прекрати, – прошептал Вакс. – Пожалуйста.
– Прекратить что? – спросила Лесси, в каких-то дюймах от него. – Прекратить ходить? Говорить? Любить тебя? Моя жизнь стала бы намного легче, сумей я это сделать.
Вакс схватил ее свободной рукой за горло, упершись большим пальцем в угол челюсти. Их взгляды встретились, и в глазах кандры он увидел жалость.
– Возможно, – проговорила она, – причина, по которой я не пришла к тебе, никак не связана с Гармонией. Я знала, что тебе от этого будет больно. Мне жаль.
«Нет», – подумал Вакс.
– Мне нужно что-то с тобой сделать, – продолжала она. – Как-то тебя сберечь, но чтобы ты при этом не путался под ногами. Не исключено, что придется тебя ранить, Вакс. Ради твоего же блага.
«Нет, это не может происходить на самом деле».
– По-прежнему не знаю, как поступить с Уэйном, – продолжала кандра. – Не смогла заставить себя убить его, беднягу. Он пришел сюда следом за тобой, чтобы помочь. За это я его люблю. Но все же он принадлежит Гармонии, и потому лучше ему быть мертвым, чем таким, какой он сейчас.
«НЕТ!»
Вакс оттолкнул ее и снова поднял Виндикацию. Но пистолет выскочил из его руки – Кровопускательница применила алломантию. Оружие, кувыркаясь, улетело в туман.
Вакс зарычал, плечом врезался в кандру, пытаясь столкнуть с башни. Кровопускательница ухватилась за него, и оба потеряли равновесие.
Пока они летели вниз, кандра подняла свой алюминиевый пистолет и выстрелила Ваксу в ногу.
Тот вскрикнул. Неистовый толчок о мост замедлил падение, но нога Вакса подвернулась, и он со стоном приземлился на одно колено.
«Оружие. Надо найти оружие…»
Виндикация упала где-то рядом. Ржавь! Будет ли она вообще работать после такого падения? Звука удара он не слышал. Означало ли это, что револьвер попал в воду?
Неподалеку тяжело приземлилась Кровопускательница. Развернулась, освещенная яркими электрическими фонарями по обе стороны проезжей части моста. Не было ни карет, ни машин, и позади нее над городом зависло еще более яркое сияние. Красный, агрессивный свет – туман будто полыхал.
Глядя за пределы города, Вакс видел тьму и умиротворение. Но сам Элендель горел внутри.
Мараси отодвинулась к самому краю поля боя.
Конечно, оно было совсем маленьким, но ее потрясло, каким неистовым оказалось столкновение, и она впервые в жизни ощутила, что может поставить себя на место человека, который жил во время Войны Пепла, случившейся так давно.
Но разумеется, те давнишние войны были более продуманными, более целенаправленными. И непохожими на этих людей, которые дубасили друг друга, ломали кости, сквернословили, наступали на упавших. Это зрелище вызывало у Мараси дурноту и беспокойство. Это же ее коллеги, сослуживцы, и они отчаянно сражались, чтобы пробиться сквозь головорезов Круга. Всю ночь им пришлось стоять и смотреть, как город буквально разваливается на части, как ситуация становится все хуже и хуже, и ощущать полную беспомощность. А тут вдруг появилась возможность драться, и вот они дрались: разбивали головы, сбивали врагов с ног, оглашали грязный и темный переулок возгласами, пытаясь добраться до кареты. К счастью, среди людей Круга не было ни алломантов-стрелков, ни пьютерных громил. Но они превосходили числом соратников Мараси, и, несмотря на всю решимость, констебли не очень-то продвинулись.
За пределами переулка начала беспокоиться толпа. Кандра в своей речи дошла до слов, которые написала для нее Мараси, – слов, обещавших социальные реформы, новые законы, ограничивающие рабочий день, и улучшение условий на фабриках. К несчастью, насколько Мараси могла судить по доносившемуся до нее голосу, в нем звучало отчаяние. Произнесенные «губернатором» фразы казались фальшивыми, неискренними. В этом не было вины Ме-Лаан. Кандра предупреждала, что не хватает времени на то, чтобы как следует подготовить эту имитацию, и вообще она ничем подобным никогда не занималась.
Ржавь! Толпа начала кричать, проклиная ложь губернатора. Голос Ме-Лаан дрогнул. Неужели это поджигатель начал распалять эмоции людей, чтобы довести их до неистовства? Или они так рассердились, что перестало действовать алломантическое гашение?
Так или иначе, Мараси не могла не испытать отчаяния, глядя, как ее соратники один за другим падают, а толпа вот-вот начнет полноценный бунт. Поэтому начала пробираться вдоль переулка в надежде что-то изменить, добравшись до кареты. Увы, переулок оказался слишком тесным, и сражающиеся заполнили его по всей ширине. Половина констеблей уже полегла. Те, кто еще держался, выглядели призраками в тумане – они колыхались на ветру. Будто тени пытались поглотить другие тени.
Ни с той, ни с другой стороны на Мараси не обращали особого внимания. Обычное дело. Большую часть ее жизни отец хотел, чтобы она просто исчезла. Люди из высшего общества успешно притворялись, что никакой Мараси не существует. Даже Ваксиллиум время от времени точно забывал, что она рядом.
Что ж, была не была. Мараси перевела дух и нырнула в битву. Оказавшись поблизости от двух сражающихся мужчин, рванулась к ним, словно пытаясь помочь, а потом сделала вид, будто получила удар и отлетела в сторону. С ее точки зрения, представление вышло убедительным.
Мараси слышала, как Редди выругался и выкрикнул ее имя, но никто не пришел на помощь. Они усердно старались убить друг друга, так что Мараси снова двинулась вперед, пригибаясь к земле, прячась в тени, пока не оказалась возле кареты.
Ее охраняли двое. Проклятье. Надо как-то пробраться мимо них. Но как?
Мараси оглянулась, окинув оценивающим взглядом сражение. Оно передвинулось вглубь переулка – констеблям пришлось отступить под натиском превосходящего числом противника. Наверное, они были достаточно далеко, раз Мараси решилась на нечто по-настоящему отчаянное.
Применила алломантию.
На краткий миг Мараси создала скоростной пузырь, в который попали только она и охранявшие карету, и сразу же погасила свой металл. Снаружи прошли всего лишь секунды.
Эффект все равно получился впечатляющий. Туман, внезапно ускорившись, будто завернулся вокруг двух охранников, а сражавшиеся в переулке сдвинулись рывком. Охранники вздрогнули от неожиданности и принялись озираться. Мараси изо всех сил изображала труп.
Потом снова на мгновение применила алломантию.
– Клянусь Разрушителем! – воскликнул один охранник. – Ты это видел?
– Среди них металлорожденный, – проговорил второй.
Оба сильно занервничали.
Мараси снова врезала по ним искаженным временем. Охранники сначала неистово перешептывались, потом постучали в дверь кареты и стали с кем-то переговариваться через окно. Мараси, мокрая от пота, ждала. У констеблей почти не осталось времени…
Бросив карету, охранники побежали по переулку, чтобы передать приказ остальным бойцам опасаться металлорожденного. Мараси вскочила на ноги и прошмыгнула на другую сторону кареты – к счастью, она была без возницы, – потом открыла дверь и забралась внутрь.
На скамье обнаружилась пухленькая дамочка в роскошном платье из трех слоев шелка. Рядом, прикрыв глаза, сидел мужчина в ультрамодном экстравагантном костюме и держал ее запястье. А вот пистолет, который Мараси нацелила на эту парочку, был весьма консервативным. И весьма действенным.
Женщина моргнула, отвлекшись от своего занятия, и с ужасом уставилась на лейтенанта Колмс. Потом пихнула мужчину, который от неожиданности открыл глаза. По всей видимости, один из них был гасильщиком, а другой – поджигателем.
– У меня есть теория, – первой заговорила Мараси, – согласно которой леди никогда не должна прибегать к столь варварской вещи, как насилие, ради достижения своих целей. Вы согласны?
Оба быстро кивнули.
– В самом деле, – продолжала Мараси. – Истинная леди вместо этого использует угрозу насилия. Так куда цивилизованнее. – Она взвела курок. – Велите этим пьютерным башкам в переулке перестать избивать моих друзей. А потом мы решим, как быть с толпой…
– Прекрати, Вакс! – закричала Кровопускательница. – Прекрати ему подчиняться!
«Вон там». Виндикация! Револьвер выглядывал из канавы, тянувшейся вдоль проезжей части.
Вакс прыгнул в ту сторону, болезненно перекатился на раненой руке, использовав алломантический толчок, чтобы скользнуть вперед. Кровопускательница направила на него пистолет, но не выстрелила. Возможно, где-то в глубине души тварь отчасти восприняла чувства тела, которое копировала. Или уже не могла отличить свою суть от своего облика.
Вакс схватил Виндикацию.
– Пожалуйста, – прошептала Кровопускательница. – Прислушайся ко мне.
– Ты ошиблась на мой счет. – Вакс прокрутил барабан и нащупал спусковой крючок, надеясь, что пистолет работает; нацелил его на кандру.
В прицеле законник увидел Лесси. Внутри его все так и сжалось.
– Насколько я ошибаюсь? – спросила Кровопускательница.
Ржавь, она плакала!
– Я не рука Гармонии, – прошептал Вакс. – Я Его меч.
И выстрелил.
Кандра даже не отклонилась. И с чего бы? Пистолеты едва ли ее беспокоили. Пуля угодила прямо в лоб. Голова ее в момент попадания дернулась, но сама Кровопускательница не упала – почти не пошевелилась.
Она смотрела на Вакса, и тонкая струйка крови, стекая по переносице, устремилась к ее губам. Потом вдруг широко распахнула глаза.
Пистолет выпал из ее задрожавших пальцев.
«Мы слабее других гемалургических созданий, – сказала Ме-Лаан, когда Вакс с трудом поднялся, держась за боковую стену моста. – Всего два штыря, и нами можно овладеть».
– Нет! – пронзительно закричала Кровопускательница, падая на колени. – НЕТ!
Один штырь наделял ее разумом. А второй – проникший внутрь черепа в виде пули, выкованной из серьги Вакса, – позволил Гармонии снова взять ее под контроль.
26
Мараси тащила гасильщицу за собой, держа за шиворот одной рукой, а в другой сжимая пистолет. Их сопровождал потрепанный Редди, который взирал на волнующуюся толпу с неудовольствием. Других пленных они оставили с констеблями, и лейтенант Колмс молилась Гармонии, чтобы не оказалось так, что она искушает судьбу.
– Останови их, – прошипела Мараси женщине, когда они достигли края толпы, занятой швырянием разных предметов в сторону сцены.
Бедная Ме-Лаан отважно продолжала речь, все больше раздражаясь из-за того, что ее не слушали.
– Я пытаюсь! – жалобно выкрикнула гасильщица. – Было бы легче, если бы ты меня не душила!
– Гаси давай! – рявкнул Редди, поднимая дуэльную трость. – Я не могу контролировать их мысли, дурак! – огрызнулась гасильщица. – И если ты меня поколотишь, ничего не добьешься. Когда я смогу поговорить с адвокатом? Я не нарушала законов. Я просто с интересом следила за происходящим.
Мараси пропустила мимо ушей сердитый ответ Редди – вместо этого она сосредоточилась на толпе. Ме-Лаан стояла перед ними, освещенная со спины электрическими фонарями, а лицо ее озаряли огни больших костров. Гнев толпы, древнее пламя – против холодной стерильности нового мира.
– Вы должны быть благодарны! – повысила голос Ме-Лаан. – Я сам вышел сюда, чтобы с вами поговорить!
«Неправильные слова», – подумала Мараси. Раздражение заставило кандру отклониться от сценария.
– Я прислушался! – перекрывая гомон толпы, кричала Ме-Лаан. – Но и вы должны прислушаться ко мне, негодяи!
«Она говорит точь-в-точь как он».
Может, она слишком на него похожа? Ме-Лаан вошла в роль. Она стала губернатором, согласно приказу Мараси. Складывалось ощущение, что кандра позволила форме диктовать реакции. Ржавь… она не то чтобы не справлялась с заданием. Она отлично справлялась – она стала Иннейтом. К несчастью, у Иннейта всегда были проблемы с тем, как находить общий язык с народом Эленделя.
– Прекрасно, – махнув рукой, сказала Ме-Лаан. – Сожгите город! Увидим, что вы почувствуете утром, когда окажетесь без крыши над головой.
Мараси закрыла глаза и застонала. Ржавь, как же она устала. Интересно, который час?
Толпа делалась все более агрессивной. Пора хватать Ме-Лаан, Уэйна и бежать. Их гамбит не удался. У этой затеи с самого начала было мало шансов на успех – а то и вовсе никаких. Толпа жаждала крови. И…
Раздались новые насмешливые выкрики. Нахмурившись, Мараси открыла глаза. Она стояла у южного края толпы, возле больших костров, и находилась достаточно близко к сцене, чтобы рассмотреть главного констебля Араделя, который подошел к Ме-Лаан. Наверное, предположила лейтенант Колмс, решил увести «Иннейта» в безопасное место.
Вместо этого Арадель вытащил пистолет и… направил на «губернатора».
На миг Мараси в изумлении разинула рот. Потом резко повернулась к гасильщице и приказала:
– Гаси их! Сейчас же. Собери все силы. Сделай это, и я обеспечу тебе освобождение от ответственности за все, что ты натворила этой ночью.
Женщина оценивающе уставилась на Мараси, демонстрируя хитрость, которая не очень-то согласовалась с прежним скулежом. Она будто взвешивала предложение лейтенанта Колмс.
– Даю слово, – сказала Мараси. – Клянусь копьем Выжившего.
Женщина кивнула, и по толпе прошла волна – люди внезапно притихли. Они не замолчали совсем, но когда заговорил Арадель, его голос разнесся далеко.
– Реплар Иннейт, – сказал Арадель, – от имени людей, населяющих этот город, и согласно моим полномочиям лорд-констебля, я арестовываю вас за вопиющую коррупцию, использование городских ресурсов в личных целях и нарушение клятв, которые вы принесли в качестве гражданского служащего.
Толпа наконец-то умолкла совсем.
– Что за идиотство… – начала Ме-Лаан.
– Парни, развернитесь! – крикнул Арадель. Он смотрел со сцены вниз, на своих констеблей. – Развернитесь, это приказ!
Зыбкая линия солдат, поколебавшись, повернулась к нему лицом, оказавшись спиной к толпе.
– Да что он творит?! – изумился Редди.
– Нечто блистательное, – ответила Мараси.
Все еще держа губернатора под прицелом, Арадель окинул взглядом толпу:
– Сегодня ночью губернатор сам объявил, что город находится на военном положении. Это означает, что главными становятся констебли, которыми руководит он. К несчастью, как выяснилось, губернатор – лживый мерзавец.
Среди людей раздались нерешительные согласные возгласы.
– Он больше не главный, – продолжил Арадель. – Насколько я могу судить, главные тут вы. И поэтому, если вы так хотите, этой ночью констебли на вашей стороне. Но я вижу, что вы пришли сюда, чтобы устроить погром. Слушайте меня! Прекратите кричать. Я не потерплю погромов и мародерства. Начнете жечь город – и я стану сражаться с вами до последнего вздоха. Поняли? Мы не какое-нибудь обезумевшее стадо.
– Тогда что же мы такое? – крикнул кто-то, и его поддержали возгласами еще несколько человек.
– Мы народ Эленделя, который устал оттого, что его возглавляет шайка крыс, – заорал в ответ Арадель. – У меня есть доказательство того, что по меньшей мере семь великих лордов замешаны в коррупции. Я собираюсь их всех арестовать. Сегодня же ночью. – Арадель поколебался, потом повысил голос, который усиливали и разносили по всей площади конусы, установленные перед сценой. – Мне бы не помешала помощь армии, если вы на такое согласны.
Когда со стороны толпы раздался одобрительный рев, Арадель толкнул Ме-Лаан в руки двух капралов, поджидавших неподалеку. Они выглядели совершенно сбитыми с толку. Вообще-то, Арадель и сам казался слегка потрясенным тем, что только что устроил.
– Охранитель Пречистый… – пробормотал Редди, окидывая взглядом возбужденную толпу. – Они затеют самосуд.
– Нет, – возразила Мараси. – Не затеют.
– Как вы можете быть в этом уверены?
– Все дело в том, что реку проще превратить в канал, чем остановить, Редди.
У них все может получиться. Она не очень-то надеялась на то, что удастся задержать великих лордов и леди, которых Арадель хотел поместить под арест, но сам губернатор… С теми письмами и Ме-Лаан, играющей роль… Да, у них и впрямь все может получиться.
Она отпустила гасильщицу:
– Ты свободна, проваливай отсюда. И скажи Костюму, что с учетом надвигающихся событий ему не помешает продолжительный отпуск.
Вакс, ковыляя, пересек мост. Жизнь приучила его никогда не заблуждаться насчет врага, который только что поймал пулю. Прижимая одну руку к кровоточащей ране в ноге, другой он держал пистолет, нацелив на корчащуюся фигуру, пока не сумел отбросить в сторону собственное оружие Кровопускательницы. Потом опустился на здоровое колено и перекатил ее, убеждаясь, что кандра не прячет другой пистолет.
Из ее глаз струились потоки слез, смешиваясь с кровью, которая текла из раны на лбу.
– Он опять в моей голове, Вакс, – прошептала она, дрожа. – Ох, Разрушитель, он в моей голове. Он забирает меня. Я не хочу возвращаться к нему.
– Тихо, – сказал Вакс, вытаскивая из кобуры на боку ее второй пистолет и швыряя в сторону. – Все в порядке.
– Нет, – воскликнула она, хватая его за руку. – Нет, не в порядке. Я не стану опять его собственностью! Я сделаюсь собой, пусть и под конец!
Дрожь, охватившая Кровопускательницу, сделалась сильней, тело конвульсивно задергалось, но она продолжала держать Вакса за руку. Тот нахмурился. Кандра не спускала с него глаз, плакала и тряслась. Металась.
– Что ты делаешь? – спросил Вакс.
– Умираю. Мы так решили! Мы больше не падем. Мы нашли выход. – Она больше не могла смотреть ему в глаза – откинулась на спину, спазматически дергаясь. Зрачки ее глаз быстро сузились, по коже пошли волны.
Вакс следил за происходящим в ужасе. Схватил ее за руку. Пульса не было. Она действительно умирала. Убивала себя.
Мог ли он это остановить?
А с чего бы? Ее руки в крови по самые плечи. Туда ей и дорога. На самом-то деле он в какой-то степени ее понимал. Лучше пусть уйдет этим путем, чем будет страдать под контролем Гармонии. Все еще испытывая нерешительность, но чувствуя, что больше ничего не может сделать для этого бедного существа, Вакс взял ее на руки и прижал к себе. Пусть умрет в чьих-то объятиях. Ему претило так поступать после всего, что она натворила. Но, пропади оно все пропадом, так было правильно.
Кровопускательница повернула лицо к нему, и ее черты смягчились, когда она, продолжая трястись, улыбнулась окровавленными губами:
– Ты… изумителен, как… танцующий осел, мистер Шейный Платок.
Вакс похолодел.
– Где ты это услышала? Откуда ты знаешь эти слова?
– Кажется, я полюбила тебя в тот самый день, – проговорила кандра. – Законник по найму. Такой нелепый, но такой… серьезный. Ты не пытался меня защищать, но так хотел произвести впечатление… Лорд, у которого была цель.
– Кто тебе рассказал об этом дне, Кровопускательница? – резко спросил Вакс. – Кто…
– Спроси Гармонию, – проговорила она, и дрожь сделалась сильней. – Спроси его, Вакс! Спроси, зачем он послал кандру следить за тобой столько лет назад. Спроси, знал ли он, что я полюблю тебя!
– Нет…
– Он даже тогда управлял нами, – прошептала она. – Я отказалась. Я не хотела принуждать тебя возвращаться в Элендель. Тебе нравилось жить там. Я не хотела возвращать тебя сюда, чтобы ты стал его пешкой…
– Лесси?
Гармония, это действительно была она.
– Спроси его… Вакс, – повторила она. – Спроси его… почему… если он всезнающий… почему он позволил тебе убить меня…
Дрожь прекратилась.
– Лесси? – позвал Вакс. – Лесси!
Она умерла. Прямо у него на коленях, и он глядел на ее труп. Тело сохранило форму. Ее форму. Вакс прижал ее к себе, и откуда-то изнутри у него вырвался низкий вой, крик боли, эхом отразившийся в ночи.
Этот крик будто заставил туман отпрянуть.
Вакс все еще стоял на коленях, прижимая к себе бездыханное тело, когда час спустя из тумана выскочила двигавшаяся на четвереньках фигура. Тен-Сун, кандра, Страж Вознесшейся Воительницы, приблизился, почтительно опустив волкодавью голову.
Вакс глядел в клубящийся туман, прижимая к себе труп и вопреки здравому смыслу надеясь, что тепло его тела поможет согреть Лесси.
– Скажи мне, – проговорил он надтреснутым и сорванным от крика голосом. – Скажи мне, кандра.
– Ее послали к тебе давным-давно, – садясь на задние лапы, сказал Тен-Сун. – Женщина, которую ты знал под именем Лесси, всегда была одной из нас.
«Нет…»
– Гармония тревожился, как бы с тобой что-нибудь не случилось в Дикоземье, законник, – продолжил Тен-Сун. – Он желал, чтобы у тебя был телохранитель. Паалм демонстрировала желание нарушать запреты, которые все мы считаем священными. Гармония надеялся, что вы двое друг другу подойдете.
– И ты мне не сказал? – прорычал Вакс, сжимая кулаки.
Ненависть. В тот момент он ощутил такую сильную ненависть, какой не испытывал никогда в жизни.
– Это было запрещено, – пояснил Тен-Сун. – Ме-Лаан не знала; мне сообщили всего лишь пару дней назад. Гармония предвидел, что случится катастрофа, если ты узнаешь, за кем охотишься.
– А это не катастрофа, кандра?
Тен-Сун отвернулся. Они сидели посреди тумана, сквозь который проглядывали пятна света электрических фонарей, и Вакс держал на коленях мертвую женщину.
– Я убил ее, – прошептал он, зажмурившись. – Я убил ее… снова.
Эпилог
Вакс сидел в одиночестве посреди комнаты, полной людей.
Они сделали все возможное, чтобы обеспечить ему уют. От разожженного камина исходило тепло, на столе рядом с ним стояла маленькая лампа – Стернс знала, что он предпочитает огонь, а не электрический свет. Свернутые газеты лежали нетронутыми возле чашки чая, который давным-давно остыл.
Они разговаривали и праздновали во главе с лордом Хармсом, который со смехом восклицал, что его роль в минувших событиях была совершенно незначительной. Катастрофу удалось предотвратить. В Эленделе теперь новый губернатор – первый, в чьих жилах нет благородной крови. Даже лорд Рожденный Туманом в те стародавние времена был наполовину аристократом, как и Выживший. А Последний Император происходил из настоящей благородной семьи. Все они, как соглашались присутствующие, были великими людьми, достойными восхвалений.
И только у Клода Араделя совсем другая родословная. Ни капли благородной крови. Собравшиеся на вечеринке поздравляли друг друга с тем, что они так прогрессивны и так благосклонно рассуждают о человеке столь низкого происхождения.
Вакс смотрел в огонь, машинально трогая щетину на подбородке. Говорил, когда к нему обращались, но большей частью его не трогали. Он измотан, сказала всем Стернс. До крайности утомлен ужасными событиями, свидетелем которых оказался. Она отвлекала от него, как могла, отвечая на неизбежные вопросы о свадьбе, что они решили отложить все на некоторое время, чтобы Вакс смог восстановить силы.
Где-то посреди вечеринки приковылял на костыле Уэйн. Он не мог исцелиться, не отложив здоровье про запас, – и не мог этого сделать, пока заживала рана, поскольку тогда его действия лишились бы смысла. Так что пока был вынужден справляться с хрупкостью человеческого тела в точности как обычный человек.
«Если вдуматься, мы все такие хрупкие, – размышлял Вакс. – Какая-нибудь мелочь – и мы ломаемся».
– Привет, дружище! – Уэйн уселся на скамеечку для ног возле Вакса. – Хочешь узнать, какой я ржавый гений?
– Стреляй, – прошептал Вакс.
Уэйн подался вперед и театрально всплеснул руками.
– Я все-таки сумею напоить всех до единого.
Собравшиеся продолжали непринужденно болтать. Большей частью это были констебли. Кое-кто из политических союзников Вакса. Он предпочитал вести дела с наиболее уважаемыми горожанами, так что выбраковка лордов, которую устроил Арадель, не повредила Дому Ладриан. Это считалось огромной политической победой.
– Понимаешь, у меня есть план, – сказал Уэйн и постучал себе по голове. – У людей в этом городе есть проблемы. Ребята, которые работают на фабриках, думают, что если у них будет больше свободного времени, то это поможет справиться с горестями, но на самом деле им придется с этим самым свободным временем что-то делать. Вот у меня и появилась идея. Я все устрою.
– Ради Гармонии, Уэйн, – проговорил Вакс. – Надеюсь, ты же не собираешься отравить весь город?
– He-а. По крайней мере, не в смысле отравы для тела. – Уэйн ухмыльнулся. – Вот увидишь. Это сработает. И результат будет изумительный! – Он попытался встать, но споткнулся и чуть не упал. Удивленно посмотрел на свою ногу, будто забыл про рану, покачал головой, потом схватил костыль и поднялся.
Немного поколебавшись, наклонился к Ваксу и сказал:
– Это пройдет, дружище. Мой папаша однажды сказал: «Сын, не распускай нюни». Если все пойдет плохо, надо стучаться башкой о стену, пока не пойдет кровь, – тогда-то тебе и станет лучше. Для меня это работает. Мне так кажется. Точно не помню, потому что слишком часто получал ранения в голову.
Он ухмыльнулся. Вакс продолжал смотреть в огонь. Уэйн изменился в лице.
– Знаешь, она бы хотела, чтобы ты ее остановил, – проговорил он негромко. – Если бы она смогла с тобой поговорить, смогла мыслить здраво, она бы потребовала, чтобы ты ее убил. На ее месте я бы этого захотел. И ты бы захотел того же, если бы слетел с катушек. Ты сделал все как надо. И сделал хорошо.
Уэйн махнул Ваксу сжатым кулаком, кивнул и заковылял прочь, к невысокой девушке с длинными светлыми волосами. Сколько ей лет? Совсем подросток. Вакс не был с ней знаком.
– Вы ведь дочь Реммингтеля Таркселя? – начал Уэйн. – Того, кто изобрел лампу накаливания?
У девушки от изумления приоткрылся рот.
– Вы его знаете? – Она схватила Уэйна за руки. – Вы знаете о моем отце?
– Еще бы! – воскликнул Уэйн. – Его ограбили, вот что я скажу. Он был гений. Ходят слухи, вы такая же умная. Это устройство для произнесения речей, которое вы соорудили, уж точно весьма симпатичное.
Девушка пристально посмотрела на Уэйна, потом подалась ближе:
– Это только начало. Они приняли его в свои дома. Разве вы не видите? Оно повсюду.
– Вы о чем? – спросил Уэйн.
– Об электричестве. И я буду первой, кто его использовал.
– Хм… А деньжат вам не подбросить?
– Вот что я вам скажу…
И, просияв, она потащила Уэйна куда-то в сторону, мимо гостей. Речь ее сделалась настолько быстрой, что Вакс не разобрал ни слова.
Впрочем, ему было все равно. Он просто смотрел в огонь.
Гости оказались достаточно вежливы, чтобы не намекать, что своим безразличием он портит вечеринку. Мимо прошла Клодита, поменяла остывший чай на теплый. Вакс мог бы с тем же успехом сидеть на жесткой скамье, а не в уютном кресле. Он не чувствовал ни уюта, ни тепла очага, ни победной радости.
Разве можно расслышать жужжание пчелы за грохотом грома?
В конце концов гости под разными предлогами начали расходиться. Одни с Ваксом прощались. Другие нет. Когда вечеринка уже наполовину издохла, на скамеечку для ног уселась Мараси. Она была в своей констебльской униформе. Странный выбор наряда для праздника, хотя мужчины-констебли постоянно ходили в форме.
Мараси взяла его чай, отпила, потом положила что-то на то место, где стояла чашка. Взгляд Вакса метнулся к этому предмету. Штырек длиной с палец, сделанный из серебристого металла с темно-красными пятнами, похожими на ржавчину.
– Штырь, который она использовала, Ваксиллиум, – негромко проговорила Мараси. – Ме-Лаан хотела, чтобы я тебе его показала.
Вакс закрыл глаза. Они хотели, чтобы он увидел… такое?
– Ваксиллиум, – не отставала Мараси. – Мы не можем идентифицировать металл. Мы его никогда раньше не видели. Он отличается от тех штырей, что у нее были изначально. Значит, она вытащила оба и вместо них засунула один из этих. Откуда они у нее? Кто их ей дал?
– Мне наплевать, – прошептал он, открывая глаза.
Мараси притихла:
– Вакс…
– Он подослал ее ко мне, Мараси. Он подослал ко мне кандру, чтобы она меня соблазнила.
– Нет, – твердо сказала Мараси. – Он послал телохранительницу, чтобы оберегать тебя в Дикоземье. Я говорила с Тен-Суном. Соблазнение было ее идеей. И, предполагаю, твоей.
– Гармония знал, – хрипло проговорил Вакс. – Он знал, что это случится.
– Может, и нет.
– Тогда что Он за Бог? Какой толк от такого Бога, Мараси? Скажи мне.
Мараси поерзала на скамеечке, потом вздохнула и забрала странный штырек. А поднявшись, бросила на стол маленькую серьгу – просто согнутый полукругом гвоздик:
– Они передали это тебе.
Вакс даже не взглянул. Оставил серьгу лежать на столе, пока Мараси прощалась с остальными. Гости подходили к нему, изрекали пустые воодушевляющие фразы вроде тех, что пишут на открытках.
Он кивал, но не слушал.
По пути с вечеринки в особняке Ладрианов Мараси заехала в участок. Она намеревалась забрать свою копию книги о гемалургии, написанной лордом Рожденным Туманом, которую держала под замком в своем шкафу. В участке было темно и тихо – разительный контраст по сравнению с хаосом, который творился всего-то пару ночей назад. Часть констеблей занималась патрулированием, но большинству дали выходной. На дежурстве остались лишь те, кто охранял арестованных.