Тени истины Сандерсон Брендон

17

Примерно через полчаса после нападения Кровопускательницы Уэйн вошел в шикарную умывальную комнату губернатора. Только вот в уме он не называл ее умывальной. Просто знал, что так принято называть ее здесь.

Дело в том, что Уэйн вычислил шифр.

Богатеи, они ведь постоянно все шифровали. И все знали, что к чему, и пользовались шифром как новым языком, чтобы отсеивать не принадлежавших к их кругу.

Обычные люди звали вещи своими именами.

Вот ты спросишь: «Это у нас что, Келл?»

И тебе ответят: «Это? A-а, это нужник».

И ты такой: «А для чего он?»

И тебе скажут: «Ну, Уэйн, чтобы ходить по нужде».

В этом был смысл. Но у богатеев для нужника имелось другое словечко. Они его называли туалетом или умывальной. И потому если кто спрашивал, где нужник, они сразу понимали: вот человек, которого следует всячески угнетать.

Уэйн сделал свое дело и, прежде чем слить, выплюнул жвачку в унитаз. Было здорово опять носить собственную шляпу и дуэльные трости на поясе. Он провел целый час или два в одежде и с лицом охранника Иннейта. Это было жуть как неудобно.

Высморкавшись, Уэйн вымыл руки, после чего вытер их полотенцем, на котором было вышито имя Иннейта. Ого, губернатор так сильно боится, что кто-то украдет его полотенца? Ладно, сам виноват. Уэйн с удовольствием будет вытирать грязь губернаторским именем. Он сунул полотенце в карман, взамен оставив несколько мятных конфеток, которые взял из бара.

Потом Уэйн неторопливо вышел из умывальной и заглянул в комнату, где Иннейт проводил совещание с разными важными шишками из тех, которые нужник называют санитарным узлом.

«Вообще-то, – подумал он, – я могу ошибаться. Может, это не шифр. Может, они просто так хорошо знакомы с тем, что выходит из их задниц, что нормальные слова не отражают всех тонкостей смысла». Вот прямо как в террисийском языке, где целых семь разных слов для обозначения железа.

Ага, новая теория. Ваксу она точно понравится. Уэйн прошел в комнату с кушетками, где расстреляли охранников. И где сейчас с конвертом в руке стоял Вакс. Он бросил туда что-то маленькое и металлическое, потом запечатал и вручил молодому посыльному из числа губернаторских слуг.

– Доставь быстро, – велел Вакс. – Постучи как следует в дверь. Разбуди ее, если придется, – и не пугайся, если она начнет проклинать тебя или грозиться, что застрелит. На самом деле она не причинит тебе вреда.

Парнишка кивнул, хотя лицо у него побледнело.

– Скажи ей, дело срочное, – вскинув указательный палец, продолжал Вакс. – Не позволяй ей швырнуть письмо в сторону, чтобы прочитать утром. Оставайся там, пока она не прочитает, понятно?

– Да, сэр.

– Молодец. Ступай.

Парнишка убежал. Уэйн двинулся к Ваксу. По дороге заглянул в открытую дверь, за которой находилась лестница, ведущая в убежище. Трупы уже убрали, но кровь осталась.

– Ранетт? – с надеждой спросил Уэйн.

Вакс кивнул:

– Я подумал, вдруг она кое с чем поможет.

– Знаешь, я бы мог сам доставить твою записку…

– Ну, тебя-то она бы точно пристрелила.

– Только потому, что я ей нравлюсь, – с улыбкой ответил Уэйн.

Он бы с радостью воспользовался поводом увидеться с Ранетт. Ночка делалась все темнее и темнее, похоже.

– Уэйн… – начал Вакс. – Ты же понимаешь, что на самом деле ей не нравишься.

– Ты всегда так говоришь, Вакс, но просто не хочешь посмотреть правде в глаза.

– Она пытается тебя убить.

– Чтобы я остался в живых. Она знает, что я веду опасную жизнь. Так что заставить меня все время держать ушки на макушке – лучший способ сделать так, чтобы я не покинул этот мир. Как бы там ни было, скажи: это Мараси я видел там, с губернатором и его важными шишками?

– Да. Они с Ме-Лаан прибыли недавно. Арадель хочет объявить военное положение.

– А ты не хочешь? – спросил Уэйн, присаживаясь на одну из симпатичных кушеток, не так сильно испачканную в крови. Поблизости совещались важные люди. Он догадывался, что будет дальше, и намеревался этого дождаться.

Вакс немного постоял, потом покачал головой:

– Кровопускательница все подстроила, Уэйн. Она нас к этому подталкивала. «Вырвала язык… Выколола глаза…»

– Ну, к расчлененке я отношусь не лучше кого-нибудь другого. Однако должен заметить, что для этого времени суток с насилием вышел малюсенький такой перебор.

– Кровопускательница написала это на стене внизу. Похоже на какое-то стихотворение. Мне оно кажется незаконченным.

– Священнику она забила гвозди в глаза, – подсказал Уэйн.

– И вырвала язык Винстинга, – поддакнул Вакс. Он покопался в кармане, что-то вытащил и бросил Уэйну.

– Что это? – спросил тот, вертя в руке кусочек крашеного дерева.

– Остатки маски Меткого Стрелка. Кровопускательница была в ней.

– Думаешь, она была им с самого начала? – спросил Уэйн.

– Возможно. Это бы сыграло ей на руку – позволило пробудить недовольство в жителях трущоб, напомнить им, до чего богато живут аристократы. Покончив с ним, я настроил против себя простых людей.

– Мне неприятно это говорить, дружище, но они и так-то не очень тебя любили.

– Я герой из Дикоземья, – возразил Вакс.

– Ты коп, – парировал Уэйн. – И к тому же лорд, глава Дома. Я уж молчу про то, что ты можешь, ну… летать. Здесь тебе не Везеринг. Тут у тебя не получится убедить какого-нибудь парня, что вы с ним на одной стороне, засунув его в каталажку на всю ночь и заставив играть с тобой в карты до тех пор, пока он не поймет, что ты свой в доску.

– Ты, конечно, прав, – со вздохом признал Вакс.

– Обычное дело.

– Не считая того случая в день рождения Лесси.

– Вечно будешь напоминать, да? – Уэйн откинулся на спинку дивана и надвинул на глаза шляпу. – Это была непреднамеренная ошибка.

– Уэйн, ты засунул динамит в печку!

– Мне требовалось спрятать подарок там, где его никто не станет искать.

– Я должен собрать все части воедино, – проговорил Вакс, начиная ходить из угла в угол. – Зарисовать. Записать. Мы упускаем из виду что-то очень важное.

Уэйн кивнул, но на самом деле он почти не слушал. Вакс во всем разберется. Уэйну просто надо немного поспать, пока в этом есть еще хоть какой-то…

Щелчок открывающейся двери, и спустя секунду он, отшвырнув шляпу, вскочил и помчался на звук. Выругавшись, Вакс выхватил один из своих пистолетов и последовал за Уэйном в коридор… где его друг перехватил служанку с блюдом, полным закусок.

– Ага! – торжествующе выкрикнул Уэйн. – Думала прошмыгнуть мимо? Ни за что на свете!

Служанка с ужасом смотрела на то, как Уэйн выбрал себе по три закуски каждого вида. Остановившийся в дверном проеме Вакс опустил пистолет:

– Ох, ради Гармонии…

– Гармонии – гармониево, – сунув в рот пирожок, пробубнил Уэйн.

Когда он повернулся к Ваксу, служанка поспешила прочь, в сторону зала заседаний.

Именно этого Уэйн и ждал. Когда встречались важные шишки, всегда появлялись закуски. Или «канапе», если следовать шифру. Вслед за пирожком Уэйн сунул в рот покрытый хрустящей корочкой бекон, завернутый вокруг грецкого ореха.

– Ну и как? – поинтересовался Вакс.

– На вкус как сладкая вата, – смакуя, ответил Уэйн, – сделанная из младенца.

– Мне надо в город, – проговорил Вакс, вкладывая пистолет обратно в кобуру. – Я должен попытаться разгадать план Кровопускательницы. Значит, защита губернатора опять ложится на твои плечи.

Уэйн кивнул:

– Сделаю что смогу, но задачка трудная, дружище.

– Я договорился о кое-какой помощи.

Вакс направился к нужнику для леди. Постучался в дверь.

– Все еще меняюсь! – послышался изнутри голос Ме-Лаан.

– Как долго? – уточнил Вакс.

Дверь приоткрылась, и выглянула женщина, чье лицо совсем не было похоже на Ме-Лаан.

– Еще чуть-чуть, – произнесла она голосом Ме-Лаан. – У этой дамы не волосы, а какой-то кошмар. – Она захлопнула дверь.

– Я знаю это лицо, – заявил Уэйн, скрестив руки и прислонившись к стене.

– Одна из телохранительниц, – согласился Вакс. – Которую чуть раньше подстрелили.

– A-а, да… – У Уэйна упало сердце. – Неужели из тех, кого я пытался спасти?

– Умерла вскоре после этого. У Ме-Лаан будет рука на перевязи – сначала пуля угодила в руку, а после пробила легкое. Мы оставим ее в числе охранников губернатора и будем надеяться, что когда Кровопускательница начнет разыскивать тебя и меня, то не станет особо приглядываться к Ме-Лаан.

– Надеюсь, вы это оцените, – раздался голос кандры из уборной. – Ненавижу быть коротышкой. Замечу вскользь, эта леди на вкус оказалась ужасна. Слишком тощая и жесткая. – (Дверь снова приоткрылась.) – В следующий раз будьте так добры, выберите труп, который немного полежал. У чуть состаренной плоти лучший вкус для…

Кандра осеклась, переводя взгляд с Уэйна на Вакса.

– Ой, точно, – спохватилась она. – Смертные. Я и забыла, до чего вы брезгливы.

– Прошу, – мученическим тоном проговорил Вакс, – продемонстрируй хоть какое-то уважение к усопшей. Нам трудно даже просто позволить тебе вот так использовать ее тело.

Ме-Лаан закатила глаза. Ржавь, до чего странно было видеть те же самые повадки в совершенно ином теле.

– Или я, или черви, мальчики. Вам не кажется, что она сама порадовалась бы шансу уйти целиком, за полчаса, а не лежать и гнить в земле на протяжении…

– Слишком много подробностей, Ме-Лаан, – сдавленным голосом перебил Вакс.

– Ладно, ладно. Я почти готова; надо только одеться. Как волосы?

– Хорошо, – похвалил Уэйн. – Но, по-моему, ты забыла одну бровь.

Ме-Лаан ощупала лицо.

– Проклятье, – пробормотала она. – Вот что бывает, когда сильно торопят. – И снова скрылась в уборной.

– Кстати, о быстроте, – сказал Вакс, обращаясь к закрытой двери. – Я примерно этого и должен ожидать от Кровопускательницы? Полчаса на смену тела?

Уэйн кивнул. Это было бы полезно знать.

– Нет, к сожалению, – раздался изнутри приглушенный голос Ме-Лаан. Это по-прежнему был тот самый голос, которым она пользовалась в другом теле. А собиралась ли кандра его менять? – Паалм из старшего поколения, очень-очень опытная. Хочу заметить, я не намекаю на то, что она лучше Тен-Суна, но менять тела будет быстро – в особенности если речь о теле, которое она уже использовала ранее. Знавала я старших, которые меняли тела быстрее чем за десять минут, прямо сломя голову.

– А это трудно? – спросил Уэйн. – Вроде как… Ну, я однажды слопал двадцать сосисок на спор. Выиграл пять банкнот, но час валялся на земле и скулил, как тот малый на горшке, который пытался прогнать манго через свой нежный пончик, если ты понимаешь, о чем я.

Вакс тихонько застонал, но вскоре Ме-Лаан опять открыла дверь, и на этот раз она была одета в черный костюм, как все прочие охранники. И еще кандра улыбалась.

– Ты милый, – сообщила она Уэйну. – Как моя бровь?

– Э-э, хорошо. «Милый»?.. Я польщен.

– В ответ на твой вопрос, – продолжала Ме-Лаан, – это и впрямь трудно, но не по той причине, на которую ты намекаешь. Мы можем ускоренно питаться и изгонять отходы, что делает трансформацию возле сточного отверстия, как здесь, удобной. Сложность в том, чтобы запомнить расположение мышц, пока их перевариваешь. И еще надо правильно расположить волосы. Вы, люди, просто утопаете в них. К счастью, для быстрой перемены вроде этой я могу забыть про волосы под одеждой.

– Значит… погоди-ка, – потирая подбородок, проговорил Уэйн. – Ты хочешь сказать, что мы можем узнать, кандра ли перед нами, проверив…

– …есть ли у нее волосы на ногах и руках? – подхватила Ме-Лаан. – Это и впрямь может сработать, но только если кандре пришлось меняться быстро.

– Волосы… на руках, – выдавил Уэйн. – Ну да. Именно про волосы на руках я и подумал.

– С ними труднее всего справиться за короткое время, – пояснила Ме-Лаан. – Мы не создаем волосы, так что приходится использовать ваши и каждый волосок помещать в пору На руках и ногах их тысячи. Просто кошмар. Куда хуже, чем шевелюра на голове или где-то там еще.

– Ме-Лаан, – Вакс вытащил что-то из кармана плаща, – ты это узнаешь?

– Прямо не знаю, шеф, выглядит как пустой стеклянный флакон.

– А ты выключи свет, – посоветовал Вакс, бросая ей флакон.

Уэйн шагнул вперед, пытаясь присмотреться. Эта штука его заинтересовала.

Ме-Лаан скрылась в уборной, а спустя секунду дверь с грохотом распахнулась и кандра ухватила Вакса за ворот туманного плаща. Каким-то образом она продолжала выглядеть грозно, даже несмотря на то, что теперь была гораздо ниже его ростом.

– Откуда ты это взял?!

– С края одеяний Кровопускательницы. Тех, которые она надела, имитируя священника.

– Это высокий чахник, – сказала Ме-Лаан. – Биолюми-несцентный грибок. Он растет только в одном месте.

– Где?

– В Обиталище кандра.

– А… – разочарованно протянул законник. – Ну, она ведь и должна была там побывать, верно?

– Нет, – возразила Ме-Лаан. – Кандра больше не заперты там, как в ловушке. Мы живем в обществе – у нас есть дома, собственная жизнь. Если хочется встретиться с соплеменниками, можно пересечься в пивной. Обиталище – это монумент. Священное место. Хранилище реликвий. Тот факт, что она недавно там побывала в теле того, кого убила… – Ме-Лаан заметно вздрогнула и отпустила Вакса. – От этого тошнит.

– Надо проверить, – сказал Вакс. – Может, она там отсиживается.

Ме-Лаан скрестила руки, окинула его взглядом.

– Гармония говорит, можно, – ответила она. – Ты попадешь туда через гробницы; ищи символ атиума и подключи свое второе зрение. Мы нечасто пользуемся тем входом, но для тебя, скорее всего, так будет легче. Только ничего не сломай, законник.

– Постараюсь изо всех сил, – заверил Вакс и отвернулся, заметив заглянувшего из коридора в комнату лакея.

В руке у него был маленький серебряный поднос, на котором лежала визитная карточка.

– Лорд Ладриан, – обратился лакей, протягивая поднос. – Прибыла ваша карета.

– Карета? – изумился Уэйн.

Во время охоты Вакс обычно входил в полноценный режим «летай по городу, точно ржавый стервятник». С чего это вдруг ему понадобилась карета?

Вакс взял с подноса визитку и, переведя дух, кивнул.

– Спасибо. – Он снова повернулся к Уэйну и Ме-Лаан: – Оберегайте жизнь губернатора. Я пришлю весточку, если что-то обнаружу.

– Что за карета? – спросил Уэйн.

– Я послал кое-кому письмо вскоре после того, как пришел сюда, в особняк, – пояснил Вакс. – В Эленделе есть человек, который может быть самую малость в курсе планов Кровопускательницы. – Лицо лорда Ладриана помрачнело.

«А, ну конечно… – подумал Уэйн и похлопал Вакса по плечу. – Эта встреча точно не будет приятной».

– Кто? – Ме-Лаан непонимающе переводила глаза с Уэйна на Вакса. – Вы о чем?

– Ты когда-нибудь слышала про общество под названием Круг? – спросил Вакс.

Дядя ждал Вакса, с удобством устроившись в карете. Телохранителей не было. Извозчик даже не попросил Вакса оставить оружие, когда тот подошел к двери. Связаться с дядей оказалось легко: в записной книжке имелся список нескольких сейфовых ячеек Эдварна, записанных на фальшивые имена. Проследив за одной из них в течение нескольких недель, Вакс нашел внутри письмо, в котором содержалась рекомендация попробовать что-нибудь еще.

Он оставил собственную записку. Потом для него появилась новая, потом еще и еще. В них не содержалось ничего полезного, и Вакс чуть с ума не сошел, пытаясь понять, как их помещают в ячейку. Но Эдварн будто знал, в какой момент Вакс оставляет ему очередное послание.

Собравшись с духом, Вакс забрался в карету. Эдварн был коренастым мужчиной с примечательной аккуратной бородкой, в красиво сшитом костюме и шейном платке, столь узком и тонком, что лежал плоско, точно галстук, ослабленный в конце долгой ночи. Руки Эдварна покоились на изукрашенной ручке трости, а на лице играла широкая улыбка.

– Племянник! – воскликнул он, когда Вакс устроился на сиденье. – Ты и представить себе не можешь, как я обрадовался, получив твою записку, да еще и с обещанием меня не арестовывать. Как оригинально! Я прибыл тотчас же; сдается мне, в последнее время мы чересчур отдалились.

– Отдалились? Ты пытался меня убить.

– А ты пытался мне отплатить той же монетой! – Эдварн постучал тростью по потолку, и карета тронулась с места. – И все же вот мы оба сидим, живые и здоровые. Не вижу причин, по которым мы не можем вести себя дружелюбно. Мы противники, да, но по-прежнему родственники.

– Ты преступник, дядя, – заявил Вакс. – Принимая во внимание все, что ты сделал, я не страдаю избытком родственных чувств.

Эдварн со вздохом вытащил из кармана трубку:

– Может, хоть притворишься приятным собеседником?

– Попробую. – По правде говоря, Ваксу от этого человека требовались некоторые сведения. Настраивать его против себя было бы неумно.

Пока Эдварн разжигал трубку, Вакс пытался привести в порядок свои мысли.

С чего бы начать?

– Опасная ночь, – заметил Эдварн, кивком указывая на окно.

Они как раз проезжали мимо группы людей с фонарями и факелами в высоко поднятых руках. В центре на куче ящиков стояла женщина и выкрикивала в туман злые слова, которые Вакс не сумел как следует расслышать. Ржавь, компания собралась слишком близко к губернаторскому особняку! Оставалось надеяться, что Иннейт и констебли смогут взять все это под контроль.

– Мне интересно, – попыхивая трубкой, проговорил Эдварн, – напоминает ли та далекая ночь, когда был разыгран Гамбит Выжившего, сегодняшнюю? Падение режима. Начало нового мира.

– Надеюсь, ты ведь не считаешь эти события равнозначными? Правление Вседержителя было эпохой ужаса и угнетения. Люди недовольны, верно, однако мы теперь живем в совершенно ином мире.

– Ином? – выпуская дым из рта, переспросил Эдварн. – Возможно. Но человеческие эмоции не изменились. Похоже, не имеет значения, насколько удобен ящик. Засунуть в него человека – и тот начнет брыкаться. Сражаться. Ругаться!

– Только не говори, будто примкнул к простонародью, – сухо проговорил Вакс.

– Едва ли. Мне нужна власть. Богатство. Влияние. Вообще-то, совсем как членам шайки Выжившего.

– Они были героями.

– И ворами.

– Они были тем, кем им пришлось стать.

– А как же сам Кельсер? – поинтересовался Эдварн. – В годы, предшествовавшие его великому гамбиту? Как быть с Вознесшейся Воительницей, которая жила на улицах и ради пропитания морочила голову аристократам и жрецам? Ты читал Слова Основания, племянник? «История мира» честно рассказывает об их амбициях. Выживший не просто хотел свергнуть Вседержителя – он жаждал украсть богатства империи. Он желал править миром, который настанет после падения Вседержителя. Он желал власти. Влияния. Богатства.

– Я не пойду этой тропой, дядя.

– Ты когда-нибудь задумывался, – не обращая внимания на возражение Вакса, мечтательно проговорил Эдварн, – смогли бы вы с ними найти общий язык? Если бы ты жил в те времена, кого бы увидел? Банду негодяев? Нарушителей закона? Да ты бы скрутил руки Вознесшейся Воительнице и швырнул ее в тюремную камеру! Закон не священен, сынок. Он просто отражает идеалы тех, кому повезло и они оказались у руля.

– Я не знаю ни одного констебля, – проговорил Вакс, – который считал бы закон безупречным, а суды – непогрешимыми. Но они лучшее из всего, что у нас есть на данный момент, и я ни на миг не поверю, что ты на самом деле тайный борец за справедливость. Ты исключительно прогнил, дядя.

– Так приятно. Вот, значит, что я получил, ответив на твое приглашение? Оскорбления и сарказм. И кто-то еще удивляется, почему наш Дом теперь сделался посмешищем. Мне говорили, будто тебя приглашают на вечеринки, просто чтобы поглядеть, как ты расхаживаешь с напыщенным видом.

– Я обратился к тебе, – процедил сквозь зубы Вакс, – предполагая, что у нас, возможно, есть общий враг. Знаю, ты хочешь править этим городом. Ну так вот, мне нужно, чтобы ты прислушался к здравому смыслу. Я говорил с этим существом. Если мы ее не остановим, то править, возможно, будет нечем.

Эдварн не ответил – он глядел через застекленное окно кареты на клубящийся снаружи туман.

– Что тебе известно? – почти с мольбой спросил Вакс. – Уверен, что Круг с интересом следит за всем происходящим. Твоя попытка убить меня чуть раньше… Скажи, что это было просто удачное стечение обстоятельств. Скажи, что не работаешь с нею. Она тут все сожжет, дядя! Помоги мне расправиться с нею.

Некоторое время Эдварн о чем-то молча размышлял, наслаждаясь трубкой.

– Ты понимаешь, племянник, к чему привела твоя чрезмерно усердная кампания против нас? – наконец спросил он. – Половина преступных элементов в городе страшится работать с Кругом, потому что ты можешь появиться у любого из них на пороге и пристрелить его мамочку. Утрата денег, которые ты захватил, не обанкротила нас, но кое-то из членов очень, очень расстроился.

– Предположим.

– Ты так говоришь, потому что невежествен, – язвительно парировал Эдварн. – Среди членов Круга я слыву консерватором. Я выступаю против опрометчивых действий, против насилия. Но чем больше ты напираешь, тем слабее мое влияние и тем сильней голоса, которые требуют перемен. Любой ценой.

– Ох, Гармония… – прошептал Вакс. – Так вы и впрямь с нею заодно.

– Это больше похоже на попытку оседлать бурю, – уточнил Эдварн. – Лично мне хотелось бы увидеть, как ты покончишь с этой тварью. Это могло бы покончить с некоторыми моими противниками и дать мне шанс предложить Кругу собственные оригинальные идеи. Но я не стану тебе помогать, племянник. Возможно, все идет так, как должно.

– Как же ты можешь так поступать? Предпочитаешь смотреть, как все горит?

– Пепел – отличное удобрение.

– Только если он не завалил все вокруг.

Губы Эдварна сжались в тонкую линию:

– Ты близорукий и самоуверенный. Всегда таким был, даже в юности. Но я по-прежнему тебя люблю, племянник. Я считаю признаком любви то, что и впрямь тебя не убил. И продолжаю надеяться, что когда-нибудь ты поймешь – мы тебе не враги. Мы воры и негодяи этой эпохи, которым когда-нибудь станут воздавать почести как героям. Люди, которые изменят мир, потому что… как ты там выразился?., такими нам следует сделаться, чтобы выжить.

– А моя сестра? – спросил Вакс. – Ты и ее в плену держишь ради того, чтобы выжить?

– Вообще-то, да. Потому что я не сомневаюсь: однажды мне придется использовать ее против тебя. Убей меня, и твоя сестра – все равно что покойница, Ваксиллиум. – Дядя Эдварн снова постучал по потолку, подавая сигнал извозчику.

Карета замедлила ход и остановилась.

– Ну давай беги, – предложил Эдварн. – Превратись в игрушечного солдатика и притворись, что не перебил бы всю компанию Выжившего, если бы жил под Вседержителем. Продолжай прикидываться, будто удрал в Дикоземье на поиски справедливости, а не из-за того, что понял, до чего сложна для тебя жизнь в этом городе!

Они сидели в тихой, неподвижной карете. Вакс сохранял спокойствие, хотя взгляд Эдварна перебежал к кобуре у него под мышкой, будто дядя ожидал, что Вакс выхватит оружие. Он мог. Он мог пристрелить этого человека прямо здесь и сейчас – ему уже случалось нарушать данное слово, и с куда лучшими людьми, чем дядя.

«Убей меня, и твоя сестра – все равно что покойница…»

Вакс пинком распахнул дверь: