Русский ад. Книга вторая Караулов Андрей

— Идет прямая трансляция, упрямо повторял Хасбулатов. — прошу рассаживаться, уважаемые депутаты, по радио… так вот… по телевидению… идет прямая трансляция…

Люди делились у Руслана Имрановича по принципу «свой — чужой», но и «своим» он почти не доверял. Здесь, в Верховном Совете, Руслан Имранович действительно королевствовал: было очень интересно наблюдать, как он играет с людьми; в ближнем кругу Хасбулатов не раз грозился предать анафеме всех, кто не считался с Верховным Советом, — врагам Руслан Имранович всегда уделял больше внимания, чем своим друзьям. Но какой артист, — о! на людей Руслан Имранович смотрел так, будто сдирал с них кожу. Щуплый, невысокого роста, весь какой-то корявый, он был тем не менее очень сильным человеком.

— Трудновато придется… — посочувствовал Хасбулатову (или предупредил?) Сергей Филатов, его первый заместитель. Они неторопливо поднимались на сцену, в президиум съезда; впереди двигался Ельцин, за ним шел Коржаков, потом шли адъютанты Президента и врач-реаниматор. И только после них — Хасбулатов и Филатов; даже здесь, в гостях (съезд — то, по сути, всего лишь расширенное заседание Верховного Совета), Коржаков вел себя так, будто он — второй человек в государстве.

Филатов презирал Руслана Имрановича.

— Трудно будет, о… о! непростой будет съезд.

— Ни-и-чего… так-ак вот… — скривился Хасбулатов. — Я их вразумлю!

Никто не сомневался, что Седьмой съезд освободит Гайдара от руководства правительством.

Ельцин был уверен, что Хасбулатов и Верховный Совет давным-давно приговорили Гайдара, да и разведка (Коржаков) доносила, что среди депутатов, кулуарно, этот вопрос уже решен. — и никто не знал, что на самом деле Хасбулатов хотел бы так развернуть съезд, чтобы егор Тимурович остался еще на год-полтора. Если Гайдар останется, если дать ему еще немного порулитъ страной, его реформы навсегдаутопят Ельцина и демократов. Опрокинуть Ельцина руками Гайдара — самый надежный вариант по захвату власти.

Сбоку, сбоку надо зайти, по-хитрому…

Кто тогда во главе? Разумеется, Хасбулатов

— По данным предварительной регистрации, уважаемые депутаты, — начал он, — на Седьмой съезд прибыло 984 делегата из 1068 избирательных округов. Таким образом, съезд правомочен начать работу…

Охраняли Руслана Имрановича только чеченцы. Его тейп. Болезненно гордые, мрачные, они смотрели на Руслана Имрановича, как на земное воплощение Аллаха.

— Прошу зарегистрироваться народных депутатов, — предложил Хасбулатов.

Саша Починок, глава одного из комитетов Белого дома, на прошлом съезде отправил в президиум записку: «Руслан Имранович, поменяйте глаза. У вас в глазах: «Эх, пулеметик бы…» — Так ведь достали, колхозники! Учатся-учатся… и никак не научатся управлять государством, которое уже год у них в руках…

— Уважаемый Президент Российской Федерации! Уважаемые народные депутаты! Верховный Совет, уважаемые депутаты, выполнил поручение предыдущего, Шестого съезда, о созыве высшего органа государственной власти в ноябре-декабре текущего года. Следовательно, наш съезд не носит чрезвычайного характера, как писал ряд газет и журналов, а является обычным конституционным событием, очередным шагом в развитии российского парламентаризма…

Рядом с Хасбулатовым, плечо к плечу, сидел Ельцин: могучий, сильный, ухоженный. Парикмахер соорудил Ельцину огромный белый начес — как жениху перед свадьбой.

Ельцин улыбался и излучал доброту. Разведка доносила: всю неделю — не пил. Был бы Ельцин рохля, Хасбулатов давно бы все перевернул. Только с Ельциным так нельзя. Танки выведет. С Ельциным надо плавно, он должен сам потерять власть. Утратить…

Власть от Ельцина должна как быуйти.

Руслан Имранович лично просматривал списки гостей. Были аннулированы приглашения экспертам группы «РФ-политика» Бурбулиса и всем (почти всем) представителям Президента в регионах.

Если гостевые билеты были уже выданы, их забирали силой. Товарищ один, представитель Президента в Тыве, отказался возвращать свой билет. Тогда применили воздействие, представитель Президента на месяц вышел из строя.

Руслан Имранович очень хотел, чтобы съезд прошел как можно спокойнее… Зал в Кремле вместительный, кто там кричит-надрывается в его глубинках, со сцены разве поймешь…

Гостей, короче говоря, почистили…

Три года назад профессор «Плешки» Хасбулатов прислал в «Правду», Гайдару, в те дни — редактору отдела экономики, большую статью. Разгар перестройки, Хасбулатов говорит о необходимости реформ в экономике, в пример приводит Польшу, Венгрию, Югославию. — «Автор — отъявленный 'рыночник»», — начертил Гайдар резолюцию и сдал статью в архив.

Сейчас Гайдар опускает глаза: «Пусть это останется между нами, Руслан Имранович…».

В отличие от Ельцина, и.о. премьера умеет дружить. По личной просьбе Руслана Имрановича Гайдар завалил заказами Грозненский нефтеперерабатывающий завод. Такой же завод погибал — в этот момент — в Новокуйбышевске, но Хасбулатов о нем не просил!

Последнее (прошлая неделя) решение Гайдара: перевести концерн «Сухой», весь концерн, наши истребители-бомбардировщики, на выпуск китайских велосипедов.

Ельцин побагровел: «Нас расстреляют за это… Егор Тимурович!».

Но Гайдар уверен: от велосипедов у России будет настоящая прибыль, а самолеты надо еще уметь продать у американцев.

На подходе истребитель пятого поколения!

На днях к Руслану Имрановичу приходил художник Никас Сафронов. Целый час сидел в углу кабинета, фотографировал его руки, глаза, лицо… делал наброски.

Хочет создать портрет. «И каким же я получусь?..» — улыбнулся Руслан Имранович.

«Я покажу беспощадное одиночество человека, имеющего дело с толпой…» — вздохнул парень.

Скинуть бы этот съезд побыстрее!

Сегодня ночью Руслан Имранович очень плохо спал. Лег рано, в одиннадцатом часу, ворочался-ворочался… недодуманные за день мысли лезли в голову просто со всех сторон.

В январе Руслан Имранович справил новоселье. Бывшие апартаменты Брежнева на улице Щусева, — правда, Леонид Ильич и Виктория Петровна от этой квартиры сразу же отказались. Очень уж большая! Приехали, походили… и — вернулись на дачу, в Одинцово, в свой старый деревянный дом[38].

Квартира на улице Щусева — самая большая в Москве — пустовала почти 10 лет словно ждала Руслана Хасбулатова! Сначала Ельцин обещал ее Илюшину, но Бурбулис убедил Президента, что отдать «брежневку» Руслану Имрановичу — это не просто умно, это еще и политически правильно.

Студенты «Плешки» звали его Хмырем. Почему-то считалось, что Руслан Имранович похож на Вицина в «Джентльменах удачи».

Какой… Хмырь, дурни! Кардинал Мазарини, вот он кто на самом деле!

Иногда казалось, что этот человек — машина! Он всегда был спокоен — как танк. Он всегда был вежлив и улыбчив — в любой ситуации. Если Хасбулатов схватывал простуду, он болел часов пять-семь, не больше. Сердце, голова, сосуды, память никогда его не подводили. Но в последнее время Хасбулатов быстро уставал: час-другой… и в голове уже тяжесть, дышать становилось труднее, появлялись загрудинные боли.

Сегодня ночью все было именно так. Может, грудная жаба? Руслан Имранович поправил подушку у себя за спиной, расстегнул пуговицы на пижаме и снова (в который раз) стал переигрывать — по памяти — ключевые цифры из своего доклада к съезду.

1) Суммарное сокращение выпуска товаров в России вот-вот упадет до 50 %! За весь XX век не было ничего подобного — минус 50 % всей промышленности в государстве.

2) По строительству жилья Россия скатилась за год на уровень 1948 года. Только Москва сохранила свой стройкомплекс, и только благодаря Москве, ее показателям, эти цифры еще как-то держатся.

3) Реальная стоимость рубля занижена (в пользу доллара] в 110-15 раз. Отбойный молоток в России стоит 15 долларов. А экскаватор — 5 тысяч долларов, то есть шагающий экскаватор всего лишь в 333 раза дороже, чем простой молоток…

Зачем Егор Тимурович так обесценил рубль — это особая тема, ведь там, куда Косыгин вкладывал деньги (тот же ВПК, например), были фантастические результаты.

Скажем, радиотелефоны. Если в 41-м Советский Союз отставал — по связи — от немцев на годы, ибо использовал только кабель, то через 22 года Брежнев держал в руках первую «мобильную» трубку.

Или «САИС», электронная «база данных». Справочный материал по всем крупным заводам, комбинатам, НИИ, воинским частям и т. д, и т. д.

Первый интернет появился в Америке в 60-е годы: он предназначался для архивов министерства обороны. А в СССР, по личному указанию Андропова, был создан «САИС». Члены Политбюро доступа к нему не имели. Только члены коллегии КГБ СССР. В перспективе советский «САИС» мог бы, конечно, превратиться и во «всемирную паутину», но финансирования сейчас — ноль, хотя Гайдар знает (и разведка доносит), что американцы и англичане семимильными шагами идут сейчас в этом направлении…

Спал Руслан Имранович как-то тревожно. Несколько раз просыпался. Покурить? Его трубка, заправленная анашой, всегда была рядом с ним: он боялся «ломки». Но после травы голова тяжелая — мысли отступают, ты — словно деревянный, главное — лень что-то делать…

Каким же дураком надо быть, чтобы не получить сейчас Кремль!

В России — полный крах инвестиционной политики. Для первоочередных нужд государства необходимы 900 миллиардов рублей, но инфляция достигла сейчас 2600 %, а оптовые цены только за последние 8 месяцев выросли в 32 раза…

Чтобы отвлечься от мыслей, скинуть тревогу, надо встать, походить… Метод физический действий!

Руслан Имранович обожал свою байковую пижаму. Она хороша уже тем, что ей нет износа. Недавно кто-то из родни подарил Руслану Имрановичу еще одну пижаму — шелковую, так Руслан Имранович даже мерить ее не стал: шелковое белье для горца — это какая-то несуразица, горец в пижаме — то смешно!

Он считал себя горцем.

Какое слово красивое: горец…

Полумрак, расползавшийся по его спальне, был очень красив: настоящий театр теней.

Да, Гайдар ведет Ельцина к самоликвидации, Ельцин уже лежит под Америкой, как дворовая девка под генералом!

Тени, тени… расползаются по спальне, идут за ним шаг в шаг, шаг в шаг…

Зал вроде бы успокоился.

— Уважаемые депутаты… — Хасбулатов еще раз кинул взгляд на публику, — я надеюсь, что депутаты исполнят… та-ак-вот… свой долг перед избирателями и не предпочтут сегодня… отдых в гостинице или столичные магазины судьбоносному голосованию по главным вопросам жизни страны…

Кажется, услышали: Руслан Имранович обретал власть.

— Наш съезд, уважаемые депутаты, собрался в условиях быстрой смены общественного сознания… — Хасбулатов уткнулся в свои листочки. — Мы не можем не видеть настроения крайней тревоги среди населения страны, нарастания элементов безразличия и безысходности. Съезд оправдает свою роль высшего органа представительной власти, если не позволит затянуть себя в тупик политических интриг, не поддастся… та-ак-вот… на разные пропагандистские выпады. Он обязан дать четкие и ясные ответы на следующие вопросы.

Руслан Имранович сделал паузу, строго дожидаясь, когда умолкнет последний шум.

— Первое. Почему депутатам не удалось исполнить обещание, данное нашему народу: стабилизация в экономике, успешная борьба с инфляцией и преднамеренным банкротством национальной валюты?

Второе. Способна ли государственная власть предложить сейчас России реальную программу выхода из кризиса?

Третье, главное. Какое правительство сможет реализовать эту программу? правительство Гайдара? Или какое-то другое правительство? Сумеют ли представительная и исполнительная власти наладить, наконец, конструктивное взаимодействие между собой?

Будем, коллеги, исходить из того, — гордо чеканил Хасбулатов, — что здесь, в этом зале, собрались люди, действительно озабоченные тем, как нам вывести страну из кризиса. Разрешите объявить Седьмой съезд народных депутатов Российской Федерации открытым!

Грохот, с которым вставали депутаты, всегда удивлял Хасбулатова.

Грянул гимн.

У Ельцина было сейчас такое лицо, словно гимн исполняют в его честь.

66

Якубовский ненавидел Цюрих: тоже деревня, только старая, поприличнее, конечно, чем Торонто, ибо Торонто — буржуазный город, дорогой, город-сноб, но Торонто — мертвый город, и Цюрих мертвый; все города в Швейцарии — мертвые, жизнь только в Люцерне, здесь есть студенты, но и Люцерн — это тоже тоска!..

На улицах одна скука. Такая, что вмазать хочется кулаком по ратуше [почему-то ратуша особенно раздражала Якубовского). В самом деле: если на Банхофштрассе кто-нибудь из прохожих разобьет, по-пьяни витрину… — о вся Швейцария тут же встрепенется, первые полосы газет, пресс-конференция прокурора кантона, грозное заявление шерифа…

…Все было так, как решили накануне: Караулов ждал Якубовского на Банхофштрассе, у входа в «Савой» — один из лучших отелей Швейцарии.

Рядом с Карауловым с ноги на ногу нетерпеливо переминался толстый человек с тяжелыми руками. Он был такой огромный и так лоснился от пота, что жир уверенно скрывал его молодой возраст.

Якубовский узнал адвоката Макарова. «Ну, фишка, — поразился он. — А этот гиппопотамус… что здесь делает?»

Тут из отеля вышел еще один господин: в спортивном костюме типично советского образца. «Физия вроде как кремлевская…» — подумал Якубовский и остановил такси.

Караулов быстро шел навстречу. Обнялись без слов, по-братски. — привет товарищам из Москвы! — Якубовский внимательно смотрел на Макарова.

— Здрась-сте, — выдавил из себя Макаров. И демонстративно отвернулся.

— Узнал? — Караулов только что не прыгал от радости. — Наш дорогой Андрей Михайлович Макаров: лично, собственной персоной, невзирая на крайнюю занятость!

Якубовский растерялся:

— Очень приятно…

— Товарищ Макаров, Димуля, — тараторил Караулов, — лицо государственное, с недавних пор он возглавляет межведомственную комиссию по борьбе с коррупцией при аппарате Его Величества, Бориса Ельцина, он же — Борис второй.

Первым был Годунов, как известно, но Годунов быстро спятил и вскоре умер, а Борис Николаевич пока ничего, держится!

Якубовский выдавил из себя улыбку:

— Я рад.

— Андрей Михайлович — великолепный и очень удобный человек, — не унимался Караулов. — Он с детства при власти, ибо там, где власть, там и деньги, а Андрей Михайлович любит жизнь до одури, пожрать особенно…

Макаров развел руками, ссориться ему не хотелось:

— Болтун — находка для шпиона…

Караулов его раздражал, но у Караулова — популярная передача, Макаров в «Моменте истины» еще не снимался, поэтому ссориться — рано.

А Караулов не унимался:

— Пройдут годы, Димуля, в России еще тысячу раз все изменится, но у господина Макарова, кто бы ни был у власти, всегда будет большое будущее. Пример тому — Юрий Чурбанов. До тех пор, пока Чурбанов был при «бабках», гражданин Макаров, член КПСС и тайный агент КГБ по кличке Татьяна, защищал Чурбанова так красноречиво и, блин, убедительно, что попал, представь, даже на страницы западной прессы.

— Во дурак! — сплюнул Макаров. — Как говорили киевские девки, «я тебе дам, это не значит дам тебе». Какая «Татьяна»?!

— Но тут, друзья мои, — веселился Караулов, — появился Ельцин. И Андрей Михайлович вприпрыжку вылетел из КПСС, из адвоката превратился в прокурора! Сейчас он — «первая скрипка» в суде над Коммунистической партией Советского Союза: дух времени, как говорил поэт, «требует перемен и на сцене драматической!..».

День обещал быть сказочным: тепло, на небе — ни облачка, все-таки юг Европы, хотя горы начинаются прямо в Цюрихе.

Нет, Макаров не выдержал:

— Послушайте, Караулов! Если у вас есть фонтан — заткните его, дайте отдохнуть и фонтану!..

О работе Макарова на КГБ в Москве открыто писали газеты: Баранников постарался, он знал, что Макаров в Цюрихе будет встречаться с Якубовским и пошел на «опережение»: открыл архивы.

— А это… — Караулов кивнул на господина в спортивном костюме, сразу протянувшему Якубовскому руку и шагнувшему с протянутой рукой ему навстречу, — тоже хороший человек: Алексей Николаевич Илюшенко, глава делегации, начальник одного из ключевых управлений в той же, священной для каждого из нас организации…

— Знаю… — кивнул Якубовский. — Очень рад.

Они пожали руки.

Якубовский действительно обрадовался: начальник управления администрации Президента — это уровень, слов нет.

Макаров подошел поближе к Якубовскому

— В отеле разговаривать не будем, — прошептал он. — Здесь полно русских. Надо потише место найти…

— Выхожу один я на до-ро-о-гу — распевал Караулов; у него было чудесное настроение; там, на третьем этаже, в номере его ждала девушка Маша, которую он тайно привез из Москвы: Маша, умница, сама добралась до Цюриха, не заблудилась, хотя впервые в Европе; сейчас Маша изучала мини-бар и баловалась розовым шампанским.

За счет Якубовского, разумеется.

— Там, у озера, кафешка есть, — предложил Якубовский, — но вот товарища… — он скосился на Илюшенко, — в таком говне туда точно не пустят.

— А у меня и костюмчик имеется… — возразил Алексей Николаевич. — Зимний, правда.

— Не беда, — обнадежил его Якубовский. — Можем, конечно, что-то по дороге прихватить, но магазины здесь с десяти…

— Ждать не будем, ждать не будем, — заторопился Макаров. — Алексей Николаич мигом переоденется… — правда ведь, Алексей Николаич?

— Сей секунд… — и глава делегации скрылся в стеклянных дверях «Савоя».

— Ну вот, — улыбнулся Макаров, — а мы тут пока… постоим, подождем… Как погодка… у вас там? В Канаде?..

Якубовский смотрел на него с интересом.

— Полное дерьмо. Света божьего не видим. Одни тучи.

— Надо же… — протянул Макаров. — А я вот недавно на Шпицбергене был. С норвежской стороны. Вы знаете, Дмитрий Олегович… свинцовый климат. Там всегда такая погода, что прогноз по радио сообщают только матом. Сутки выдержал, и домой захотелось. Каждый день из Осло самолеты летают. А на русскую сторону — ни одного рейса, аэродром в запустении, просто беда какая-то, словно не наши земли…

Макаров замолчал, боясь сказать что-то лишнее, Якубовский тоже молчал и смотрел в сторону.

Паузы были все длиннее и длиннее…

— Как вам Швейцария? — спросил, наконец, Макаров.

— Вообще не страна, — отрезал Якубовский. — Часы с кукушкой.

— Я здесь первый раз… Вот бы еще Женеву увидеть!

— Москва лучше, чем Женева… Даже Тула лучше.

— Понимаю, понимаю… — подхватил Макаров. — Чувствую: вы — большой патриот…

— Охрененно, — кивнул Якубовский.

— Вот и чудненько, чудненько…

По тротуару шел толстый, очень важный голубь. В Швейцарии нет ни одной голубятни. А голубей — море.

Якубовский пытался, как умел, поддержать разговор.

— Работы много?

— Вы знаете, невпроворот…

— Коррупция?

— Процветает. У всех всего по ноздри. И хапают, хапают…

— что творится!..

— Да ужас, не говорите… — вздохнул Макаров.

— Лучший пример единства и борьбы противоположностей…

— Какой?

— Прокурор-взяточник…

— А… Остроумненько, Дмитрий Олегович! Остроумненько… — всплеснул руками Макаров. — Очень даже…

И опять затянулась пауза…

— Как номер? Ничего?

Макаров опять расплылся в улыбке.

— Шикардос! С антиквариатом и кровать, как у Матильды Кшесинской.

Якубовский заинтересовался.

— А у нее какая была?

— Ну, судя по дворцу… не маленькая. У меня даже статуя есть. В номере.

— Воин?

— Нет, баба… по-моему. Вроде Венеры. Еще не разглядел.

За «Савой» платил Якубовский. Вся делегация жила под псевдонимами: Илюшенко прописан под фамилией Шаляпин, а Макаров фигурировал как Штоколов. Так — непонятно зачем — придумал Караулов.

— Вид из окна чудный! На горы, на небо… Мы где ужинаем сегодня, Дмитрий Олегович?

— Сейчас решим. За завтраком.

Макаров сразу, еще в Москве, предупредил Караулова, что все расходы должны быть за счет Якубовского и что им с Илюшенко положены супер-люксы — как государственным людям.

— Вы здесь же, да? Здесь остановились? — приставал Макаров.

— А где же еще? — не понял Якубовский.

— Птички поют, голубей много…

— Суки.

— Кто?

— Голуби.

— А, голуби…

— Птица мира — а гадит. Особенно на тротуаре.

— Гадят, да…

— В Торонто всю площадь нашпиговали. Прямо у башни.

Якубовский выражался как можно деликатнее.

— Ухты… Большая башня, наверное?

— Телевизионная.

— Эффектная, да:

— Охренительно.

— А в Париже вообще как по минному полю идешь, — Макаров не знал, как лучше поддержать разговор. — Весь Париж в собачьих отхода. — Караулов, почему французы так собак любят: гадят хуже голубей. И всегда по-крупному!

Наблюдая за Димкой, Караулов умирал со смеху. Если Макаров не угомонится, ему точно конец: Якубовский терпеть не мог писклявые голоса и людей, похожих на йогурты.

Караулов так и не разгадал эту тайну — почему бабы любят Димку до одури. В Болшеве, когда Якубовский только-только перешел в девятый класс, девки уже висели на нем, как шишки на сосне. Одна девочка, Рита Саблина, даже траванулась — от неразделенной любви — серой от спичек!

— Димчик!

— А?

— Давай на ночь девочек купим? Еще лучше — в притон! Макаров, ты же хочешь в притон?

— Что вы, что вы, друзья… — смутился Андрюша. — Я при должности! Испугаю я там всех своей комплекцией…

— А если должность, то уже не до баб? — заинтересовался Якубовский. — А мозг… в смысле, фантазии… уже самый эротический орган?

Макаров насупился:

— Можно не отвечать?

— Вот интересно, Андрей Михайлович: сколько можно делать карьеру? Ведь когда-то приходит усталость и освобождения хочется…

— Сколько, Дмитрий Олегович? Да всю жизнь! Это же как деньги копить, денег много не бывает.

— А нам, старый… — Якубовский крепко обнял Караулова, — …один хрен, от чего помирать, верно?..

— Ты как долетел-то?

— С пользой. В самолете подвернулся суперсовременный дед. Всю дорогу по экономику гнал.

— И что экономика? — улыбался Караулов.

— Пипец. Я вот думаю, Андрей Михайлович… Вопрос к вам как к государственному деятелю…

— Слушаю вас.

— Есть такая профессия: Родину защищать. Правильно?

— Есть.

— А как сделать так, чтобы Родина нас всех тоже бы защищала? Не сапожищем под зад — вали, мол, парень, в Канаду, а чтоб… все было бы по-человечески? С меня в России уже семь раз шкуру спускали, я новой обрастал…

Макаров не знал, как относиться к Якубовскому, что решит — по итогам их беседы — Коржаков, кто он, этот Якубовский: друг или враг?

— Как вам сказать?.. — задумался Макаров — Вот вы, Дмитрий Олегович… поможете сейчас Президенту, поделитесь информацией… и Родина поставит вам памятник. И памятник будет под охраной государства. Круглые сутки!

Ответ Якубовскому не понравился.

— Спать охота, — зевнул он. — А где парень-то ваш? Илюшенко? Жрать хочу.

Макаров успокоил:

— Алексей Николаич чудненько, чудненько сейчас сбегает… туда — и сразу обратно Петушком.

Якубовский подозвал консьержа:

— Мой легидж… плиз… в рум!

Консьерж поклонился:

— Я говорю по-русски, господин!

— Это правильно, — похвалил Якубовский.

— Сегодня в каждом отеле Цюриха есть русский консьерж, господин! Времена изменились, много гостей из достославной России. Но они плохо знают языки и очень любят ругаться. Когда они кричат, их трудно понять, поэтому хозяин отеля приглашает на работу русских.

Караулов заинтересовался и встал поближе:

— Даже со словарем?

— Их вообще невозможно понять, — развел руками консьерж. — Где можно встретить слово «шлаебонь»?

Матом Якубовсмкий владел как никто в Болшеве (двор научил), но есть, оказывается, такие слова, которые он просто не знал.

Страницы: «« ... 1617181920212223 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

В книге «Чингисхан. Имперская идея» повествуется о том, что вдохновляло великого правителя и полково...
Грейс Рейнхарт-Сакс производит впечатление счастливой женщины – и она действительно счастлива. Чутки...
Иосиф умер и, освободившись от земных страстей, его душа обрела способность видеть прошлое незамутне...
Немногим из тех, кто побывал на том свете, довелось вернуться и рассказать об увиденном. Денни Орчар...
Никита никогда ничего не боялся и откровенно насмехался над нелепостью суеверных привычек и бесполез...
Кен Уилбер – выдающийся мыслитель и мастер созерцательных методов – предлагает в своей новой книге м...