Русский ад. Книга вторая Караулов Андрей

Ответы контрразведки Чубайс бережно складывал в отдельную папку. «Это для Страшного суда…» — объяснял он.

— Господа депутаты! — Чубайс писал быстро-быстро, не разгибаясь. — В задачу такого масштаба, как окончательный слом коммунизма, должны быть заложены неизбежные издержки. В октябре 91-го мы, правительство, предполагали, что либерализацию цен можно отложить хотя бы до середины 92-го года, создав — к тому времени — все необходимые рычаги контроля над денежными потоками в Российской Федерации. Увы: выяснилось, что отсрочка либерализации невозможна, иначе страна будет стоять перед лицом катастрофы.

Никогда не забуду, как на вопрос Гайдара, обращенный к опытным иностранным коллегам («что нам делать, господа, подскажите?..»), министр финансов Франции усмехнулся: «Застрелиться, господин премьер. Остальные решения только хуже!».

Чубайс отложил ручку. Он вспомнил, как в конце марта ему позвонил Гайдар:

— Все, Толя! Травка появилась.

— Что?..

— Травка.

— Какая травка, Егор?

— Зеленая. В магазинах. Пока в ГУМе, но завтра будет повсюду. Петрушка там… укропчик…

Зиму, зиму прошли, вот что это значит!

Первая радость от реформ…

— Да, мы могли бы, господа делегаты, — лихорадочно накидывал фразы Чубайс, — последовать совету нашего коллеги из Франции. Перестреляться не трудно. Но новые министры стали бы делать то же самое, что делали мы!

Впрочем… может быть вы, господа, знаете другие пути? Скажите. Я жду. Скажите!..

Чубайс встал, сунул Антошке новую баранку, опять сделал несколько приседаний и вернулся за письменный стол.

— Единственная линия в экономической политике, дающая хоть какие-то шансы на предотвращение катастрофы — мгновенная либерализация цен. Сокращение всех подконтрольных государству расходов и скорейшее отделение денежной системы России от денежных систем других бывших советских республик. — Здесь, в этом зале, господа депутаты, в адрес правительства несутся обвинения, что министры Гайдара, приступив к реформам, не смогли быстро найти национально ориентированных бизнесменов — подлинных патриотов и новых героев труда! Чаще всех выступает депутат Илья Константинов. Именно он кричал Гайдару, что у Гайдара нет сегодня новой Зои Космодемьянской, нового политрука Клочкова и т. д. и т. д.

Признаюсь, коллеги: я бы очень хотел, чтобы вместо «Васильков» нас появились бы положительные герои. Но проблема: где их взять? Подскажите, коллега Константинов! Поделитесь опытом!

Зою Космодемьянскую, уважаемый и национально ориентированный депутат, немцам выдали сами крестьяне. Да, да: советские колхозницы, чьи мужья и сыновья бились с фашистами в Красной армии.

Почему? Я, если позволите, отвечу. Врожденное чувство собственности, депутат Константинов! Явившись в составе небольшой группы истребительного батальона НКВД в деревеньку Петрищево, товарищ Космодемьянская выполнила ответственное боевое задание: сожгла — непонятно зачем — колхозный сарай с сеном.

Огонь тут же перекинулся на соседнюю конюшню. Таким образом, товарищ Космодемьянская обрекла всех местных крестьян на смерть, ибо как же здесь, в Петрищево, среди лесов и болот, да еще зимой, без лошадей?

Самый главный вопрос: кони кому помешали? У немцев — танки, а не конница. Зачем коней жечь?

Разумеется, советские колхозники поймали эту хулиганку. И никому в голову не пришло, депутат Константинов, что товарищ Космодемьянская — боец отряда НКВД. — Избив девушку, колхозники тут же доставили ее в немецкую комендатуру. Немцы не расстреляли товарища Космодемьянскую, а показательно повесили — в назидание другим хулиганам.

Труп девушки неделю висел на морозе, и немцы, сволочи, еще и фотографировались «на фоне трупа»… Один из таких снимков будет найден советскими бойцами в кармане убитого фашистского офицера; бойцы отдадут его в местную военную многотиражку, потом он окажется в «Правде» или в «Известиях», не помню точно, — так родился подвиг…

Вы извините, депутат Константинов: не было у нас и 28-ми панфиловцев. Еще один миф, сочиненный мастерами идеологии. Как не было, сразу скажу, и подвига героев-краснофлотцев в Севастополе, которые — помните эту красивую сказочку? — якобы кидались под вражеские танки, обвязав себя гранатами…

Бой в Севастополе, как утверждала все та же «Правда», произошел [обратите внимание на дату) 7 ноября 41-го года. Но те… — Чубайс достал из стола еще один блокнот и стал что-то в нем искать, — … те бойцы Красной армии, кто действительно воевал в Севастополе, Григорий Замиховский, например, свидетельствуют: «А… знаменитого подвига группы политрука Фильченкова я не помню. Я был под Дуванкой 7 ноября… — не было там немецких танков, это ложь!».

Вот так. Кто знает больше, очевидец Замиховский, герой Севастопольской битвы, или личный враг Гайдара, депутат Константинов? 11-я немецко-румынская дивизия, действовавшая в Крыму, не располагала танками и штурмовыми орудиями; об этом писал в мемуарах фельдмаршал Манштейн.

Просто в годовщину Октября кто-то был обязан совершить подвиг. Для создания легенды «Правда» вяла фамилию погибшего политрука. К нему пристегнули — наугад — четырех краснофлотцев. А что касается рядового Одинцова, невозможно сказать, был такой человек когда-либо или не был. Реальный Николай Фильченков в «Правде» (и позже в Указе Сталина о присвоении им — всем — званий Героев Советского Союза) почему-то фигурирует как Фильченко…

Они красивы, эти мифы, и расставаться с ними нашему народу не хочется. А надо! Иначе мы никогда не поймем, в какой стране мы на самом деле живем. Те же панфиловцы, коллеги, имели (на весь свой полк) только четыре противотанковых ружья. И шесть зарядов. По итогам того самого, «легендарного» боя командир полка Капров и комиссар Мухамедьяров были отданы под суд. Полк потерял 400 человек убитыми, 100 ранеными, несколько сотен бойцов пропали без вести, большинство — дезертировали с поля битвы; полк самовольно оставил позиции, и нет никаких сведений о том, как на самом деле погиб бывший заместитель директора треста столовых Алма-Аты, политрук 4-й роты Василий Клочков.

Слова «Великая Россия, а отступать некуда, позади Москва…» Клочкову приписал — задним числом — журналист «Правды» Кривицкий, о чем он чистосердечно рассказал следователям госбезопасности на допросе в 48 году (стенограммы сохранились).

В главном архиве Министерства обороны, господа, есть и донесения комиссара Мухамедьярова о настроениях в панфиловской дивизии. Я цитирую: «Нас хотят уморить голодом. С красноармейцами обращаются, как с собаками. Нас прислали на убой». Или: «Надо бросать воевать, все равно немца не победить!». И еще: «Сейчас 50 процентов колхозников настроены против советской власти. Генералы кричали, что мы будем бить врага на чужой территории, а делается все наоборот. Русский народ продали генералы…».

Между тем, депутат Константинов, есть подвиги, о которых забыто. В августе 41-го легкий танк лейтенанта Зиновия Колобанова уничтожил 22 боевых машины противника. В одиночку! Знаете, почему Колобанов так и не стал Героем Советского Союза? А потому что он — еврей!

Мы так уже привыкли, господа, к мифологизации нашей жизни, что сказки рождаются у нас просто на ходу. И самый распространенный сейчас миф — это, конечно, миф о Чубайсе.

Послушайте, что несет с экрана господин Караулов — главный специалист в нашей стране по ужасам. Признаюсь: я — поклонник его творчества! Не отрываясь, готов смотреть все эти кошмары под драматическую музыку! Впечатывается в мозг. Требуется какое-то время потом, чтобы прийти в себя!

Но есть одна загвоздка: это все ложь. Односторонний взгляд всегда кривой, гремит лишь то, что пусто изнутри!

Вот я и призываю, господа делегаты: давайте определим реальную картину. Нам, правительству, удалось (загибаем пальцы) справиться с последствиями краха советской экономики, ввести конвертируемый рубль, восстановить частную собственность, создать новую налоговую систему хотя она работает, я согласен, очень тяжело.

Мы сформировали систему бюджетного федерализма и создали резервы, которые надежно защищают экономику страны от колебания цен на важнейшие товары российского экспорта. И сегодня, депутат Зюганов… к вам обращаюсь персонально, несмотря на шквал недобросовестной критики в наш адрес, несмотря на то, что над правительством все время висит дамоклов меч коллективной отставки, мы обязательно достроим то, что мы сейчас строим! Таков наш долг перед государством, и недобросовестная критика нас не остановит!..

Чубайс встал и снова прошелся по кабинету: речь получалась эффектной.

— Да, господа делегаты, — продолжал он, — у реформаторов в России всегда непростая судьба. «Чубайса — на нары, народ — на Канары?..» — какой юмор (да?) появился — вдруг — у коммунистов. Растет… растет культурный уровень бывших советских людей!

Но мы не остановимся — не дождетесь! Пора понять: Чубайс не создает деньги, Чубайс перераспределяет деньги страны в пользу человека. За четыре года СССР потратил на создание «Бурана» годовой бюджет. Задумайтесь, коллеги: годовой бюджет ради одного полета этой игрушки в космос!

А не лучше, если на эти деньги по всей стране появятся новые дачи? Да хоть бы и дворцы — на месте прежних шести соток? Что лучше для человека (и новых русских, и старых русских), для всех: бессмысленные полеты, как тот же «Буран», лазерное оружие и «звездные войны» или уровень жизни как в лучших европейских странах, как в США? Минувшей весной в России всего 20–23 человек понимали, какие цели ставит перед собой правительство Гайдара. Сейчас таких людей уже десятки тысяч, а очень скоро, господа депутаты, обещаю, у нас появится миллион активных сторонников, ибо Россия с ее рыночной экономикой, с ее рублем, который сейчас конвертируется как по текущим, так и по капитальным операциям, намертво интегрирована сегодня в мировую экономику…

Вошел Иванников и молча положил перед Чубайсом проект письма в контрразведку. Анатолий Борисович подписал письмо, не читая: он доверял своим сотрудникам.

Ему очень хотелось явиться на съезд пораньше, обнять Гайдара, пожать ему руку…

Вечером — его доклад, ключевое событие всей политической жизни.

Может, пообедать вместе? В «Национале», рядом с Кремлем, есть уютные кабинеты, кухня пока держится, слава богу, не умерла…

— Где мой папа?.. — закричал вдруг Антоша. — Где м-мой папа Чубайс?..

— Слушай, Антон! А давай вместе на съезд? Хочешь?

Явиться на съезд с попугаем на плече! Это же круто, да?

Когда-то на плечо Кастро во время его пламенной речи на митинге в Гаване вдруг сел белый голубь.

Даже если это трюк и голубь — почтовый, обученный, все равно красиво…

— Плохо одно, уважаемые народные избранники: в России по-прежнему нет внятной идеологии рынка. В свое время товарищ Сталин создал величайшую идеологическую машину, после Гитлера — лучшую в мире. Ради чего «Правда» сочиняет подвиги? Очень просто, за подвигами мнимыми были подвиги настоящие, искренние!

Еще один пример, господа депутаты: правительство отправляет смертельно больного Николая Островского в Сочи. «Жизнь дается человеку один раз, — воскликнул автор «железной» книги, увидев море и пальмы. — И прожить ее надо в Сочи!»

Фраза понравилась. Специалисты ее чуть-чуть поправили и родились замечательные слова: «Жизнь дается человеку один раз, и прожить ее нужно так, чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно прожитые годы…».

Есть и другая хорошая фраза, господа делегаты: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива…».

Я напоминаю: 82 % ВВП от частников — это (всего лишь) 24 % от показателей 1990 года. Теперь остановимся, коллеги, потому что только благодаря вам, депутатам, мы, правительство, так и не сумели провести через парламент те решения, которые мы считаем важными и нужными.

Например, нефть. Сколько времени упущено! Сейчас нефтянка — самый эффективный сектор российской экономики, а нефть тянет за собой среднее машиностроение и почти все проектные институты. Вот почему я убежден: частная собственность в России — это уже навсегда. Сделано! Никто не развернет. Зюганов? Куда там дедушке! Его внучок Сережа Глазьев? Не получится! Кто слеп, тот никогда не прозреет, но это, господа, совсем другой вопрос, который здесь не хочется обсуждать…

Чубайс торопился и писал как заведенный — все быстрее и быстрее. Он очень любил это состояние: все делать мгновенно и четко.

— Предвижу, господа, самый бессмысленный в мире вопрос: «Чубайс, где гарантии? Предъявите их обществу, Чубайс!». Давайте так: пусть сами россияне скажут, что для них важнее: самые надежные в мире танки и пушки (престиж страны) или доллары в обменниках на улице? Что лучше — отдых в Сочи, в неповторимой «Жемчужной», с ее тайными притонами на верхних этажах, или отдых на Канарах? Что лучше — «жигули» или «мерседес» (хотя «мерседесы» можно купить только за валюту)?

Давайте, господа, вынесем эти вопросы на всенародное обсуждение. И послушаем, что нам ответит народ…

Чубайс нажал звонок:

— Костик, поехали…

Еще несколько слов, последних:

— А эти ужасающие вооружения военных штабов в Москве? Стены Бастилии, уверен, не так пугали людей, как это бессмысленное нагромождение бетона и колючей проволоки в самом центре города…

Кто самый крупный в России собственник? Правильно: Министерство обороны. Одних аэродромов более ста!

Вношу предложение: отдадим эти аэродромы людям! В Петрозаводск сейчас добраться можно только поездом. Аэропорт заброшен — нет денег на реконструкцию. Рядом — военный аэродром, но использовать его нельзя: секретный, говорят, объект, спрятан на случай войны!

Дураки готовятся к войне бесконечно. За народный счет. Может, достаточно? Там, где есть капитал, там все не так уж плохо, господа депутаты, поэтому в мировые клубы пускают далеко не всех; с дяденькой Лениным, товарищ Зюганов, вас точно не пустят, вы бы Гитлера еще туда привели! Вместе с Муссолини, Геббельсом, Чаушеску Ким Ир Сеном и тем кретином из Албании, который после Великой Отечественной половину населения собственной страны отправил в лагеря… Прежде Россия была поголовно неграмотная, сейчас мы все грамотные, только ума, как мы видим, совсем не прибавилось…

Ну что, в Кремль?

Чубайс достал портфель и аккуратно сложил все свои бумаги. А те папи, которые не поместятся, понесет Иванников: весь аппарат Чубайса плавно перемещался — вслед за ним — в кремлевское фойе.

Духовное превосходство над своей эпохой — шикарная штука!

До Кремля Чубайс ехал десять минут. Где бы он ни появлялся, люди всегда смотрели ему вслед.

Что это за вызывающая сила такая, а?

71

Нет, чистая глупость, конечно: культпоход в театр. Эх, Ева, Ева… — вот у кого вертолет в голове! — Но и Алька — умница, она отбивалась от театра как могла. Кричала, что у нее болит живот, «красные дни календаря», тяжелейший случай… какой, к черту, Чехов, если внутри — сплошное салопное болото и душа веревки просит?!

Алька в самом деле выглядела сейчас, как после 300 грамм водки. И с утра уже накричала на Еву:

— Кручусь как дура в колесе… с твоим Григорием Алексеевичем!

— Не как дура, а как белочка… — ласково говорила Ева.

— У белочки хоть шубка есть, а я — дура!..

— А ты какую шубку хочешь?

— Я? Из черномурки.

— Какую… малыш?

— Я что, не в тему сказала?..

В школе у Евы был мальчик Ванечка: она часто сейчас его вспоминала. Сначала Ванечка ходил за ней по пятам. Потом Ева доверила Ванечке носить свой портфель, потом — относить этот портфель «нужным людям», и «нужные люди» набивали его косметикой, которую Ева распространяла среди подружек. За наличный расчет.

Когда Еве исполнилось четырнадцать, Ванечка стал ее первым мужчиной. Хорошо, что Ванечка, не кто-то из взрослых: дети сами часто толкают взрослых на преступления, только Ева не стоила, разумеется, того, чтобы из-за ее распутства кто-то из взрослых гнил в тюремных камерах.

Ева пошла по рукам; жить без секса она уже не могла. Ей четырнадцать, а она уже — как тигрица, — тигрицы, кстати, не знают, что такое сердечная привязанность, и умоляют всех тигров сразу!

Встретив красивого парня, Ева мысленно его раздевала. Сразу! Александра Петровна, мама Евы, сама школьная учительница, догадалась, что с ее девочкой что-то неладное. А тут и сама Ева сглупила. Прочитала о Золушке, озадачила мать вопросом: с чего это Золушка так рвалась к принцу, если у нее до утра была свободна хата?..

Какой к черту театр, если нет настроения?! И Григорий Алексеевич достал, все время недоволен Россией, она плохо за него голосует.

Причем тут Алька? Ну, вот… причем? Сейчас, спустя полгода, Григорию Алексеевичу не нравились: а) ее грудь, б) ее белье (красивое, дорогое белье он никогда не дарил) и в) химический состав ее слюны.

— Ты ведь… мне изменяешь, да?.. — допытывался Григорий Алексеевич.

— А кому же еще?.. — удивлялась Алька.

По вечерам Григорий Алексеевич выпивал. Алька к его пьянкам относилась спокойно: мужик должен быть, как заяц, слегка косой и при капусте, но Григорий Алексеевич пил не под капусту, а под рукав, в одиночку, как пацан: он боялся себя пьяного, боялся, что у него — вдруг — развяжется язык.

Как же Григорий Алексеевич робел перед Ельциным, — о!

— Проснулась я, Гришенька… — ластилась к нему Алька, а тебя нет… — Где ты был, дорогой?..

— А где ты проснулась?.. — хмурился Григорий Алексеевич.

Какой он интересный с утра!..

Так он и живет, этот «маменькин телок» — с оттопыренной губой! Денег, кстати, у Григория Алексеевича тоже не много. У Мельникова, например, гораздо больше. (От скуки Алька сошлась — за спиной Григория Алексеевича — еще и с Мельниковым: он свозил ее в Стамбул, на Босфор, обещал показать Париж, но Мельников ей быстро разонравился — скользкий, сволочь, как глист.]

Еще Григорий Алексеевич много говорил о Сахалине: будет, мол, «Сахалин, будут и бабки». — Послушайте: если в девушку не вкладывают деньги, значит девушка — дерьмо! Мельников смеется: Григорий Алексеевич боксер, ему в квартире, у туалета, даже «грушу» повесили! Только это не спорт, это Григорий Алексеевич так злобу на людей вымещает…

Прыгающий мужик. Всю жизнь — прыгающий мужик. Интересно: в политике у них все такие?

Григорий Алексеевич плохо, кстати, спит по ночам, поэтому всегда какой-то несвежий. По ночам ему слышатся голоса и бывают видения. Савонарола какой-то! Меч Господень — высоко в небе, а Гриша бежит, бежит к нему, руки тянет, достать не может. Меч становится все выше и выше, выше и выше, выше и выше…

«Кто с мечом к нам придет, тот конкретно отстал в гонке вооружений», — заявил он как-то за завтраком.

Алька испугалась: поехал?

А Ева — гениальный мужиковед, конечно… Выстрелит — не промахнется! На каждом умеет заработать: либо деньги, либо — связи. Театр придумала, надо же! Нынче театр, завтра планетарий (там, говорят, вообще только сумасшедшие). Потом она еще что-то про Загорск трындела, лавра какая-то, а туда, в Загорск, только электрички ходят.

На поле лежал

Лейтенант ПВО,

Не пулей убитый,

Задолбало его!

Да уж: тот, кто служит в Советской армии, в цирке никогда не смеется, известный факт!

Погоди, мымра мокрая, — собираясь в театр, Алька оделась, как Пантелей на рыбалку. Ева откроет дверь, за дверью — Алька: в лыжном костюме и в кроссовках!

Контролируемый экстаз, так сказать: чем тише омут, тем профессиональнее в нем черти…

Раньше девочки боялись Евы как огня, но время сейчас заражает своей наглостью! В «Мадмуазели» работает девочка Маша. Из хорошей семьи, между прочим, школу закончила с золотой медалью, и уже год, как она работает в агентстве. У нее «на счету» — четыре банкира и один заместитель министра, правда, заместитель министра весь какой-то тухлый, вместо жены, например, он держал дома обезьянку и заставлял Машу делать обезьянке массаж.

В сентябре Маша решила уйти, хотя четверых банкиров подрезать — это талант (уходя, гасите всех!), Ева — вдруг — при всех ей нахамила.

Маша напилась, схватила кухонный нож и с воплем: «Отдай Богу душу, тварь!!» — бросилась на Еву.

Промахнулась, сердечная! Не умеет работать с ножом.

Год назад Маша бы мигом вылетела из «Мадмуазели». Только работать кто будет? Сегодня у всех девочек — голод по богатству. В кризис больше всего хочется денег. Даже цирк на Вернадского стал — вдруг — какой-то серый. Над куполом крутится разноцветный клоунский шар. И так он, бедный, колотится на ветру, что очень хочется отвязать его поскорее, и пусть уже летит куда-нибудь к солнцу.

Покончила с собой Юлия Друнина.

Никто не удивился[45].

Зато Рублевка знаменита сейчас на весь мир! Если суждено, человек, жить тебе в России, то только здесь, на Рублевке!

Жены тех олигархов, кто когда-то начинал с грабежей и убийств, по-прежнему нервничают, если мужья по выходным вывозят их на природу.

Снова, как это когда-то было при царе-батюшке, в Москве торжественно открылся «Английский клуб». Новых русских дворян нынче множество — и в Москве, и в Питере, один из них, Гиталов, прежде был кандидатом в члены ЦК КПСС и, как сейчас выяснилось, ужасно от этого страдал. — Председатель «Английского клуба» — князь Нарышкин. Есть и Президент — актер Александр Ширвиндт. Он в «Английском клубе» незаменим, ибо чуть-чуть похож на англичанина[46].

Нет, не «Английский клуб», конечно: именно Рублевка сегодня — высшее общество. Здесь, в домах, слух «новых русских» услаждают скрипач Владимир Спиваков, Лолита, читает стихи Андрей Вознесенский (его супруга, Зоя Борисовна, быстро освоилась с ролью продюсера).

Издалека, аж с Кабо-Верде, может приехать — вдруг — Сезария Эвора.

Ее никто не знает, Сезарию Эвора, но Рублевка обожает открывать таланты. Часто привозят молодых поэтов. Это «на любителя», конечно, потому что все их стихи о скотстве.

Им бы поржать!

Ржут поэты над чем угодно: «все на свете х… ня, кроме пчел, впрочем, пчелы — тоже х… ня!».

Могут, могут поэты хлобыстнуть! По виду — да, космы у них собачьи (ребенок увидит — испугается), но Вожена Рынска, светский обозреватель газеты «Известия», раз и навсегда объяснила недогадливым: поэт — это всегда человек с вызовом. Легендарные «битлы», например, обкурились надежной киргизской «травкой» прямо в Букингемском дворце, в туалете, за несколько минут до официального приема в их честь у Ее Величества…

Какая свобода, да?

Из поэтов выделяются трое: Крыся, Рома Пузата-хата, Карлуша и Сема Разная Хрень. (Сема под балалайку исполняет матерные частушки. Утверждает, что он потомок балалаечника Трояновского, любимца Льва Толстого, поэтому без мата у него не получается — родная речь, так сказать.)

Самое сильное впечатление — это, конечно, рублевские жены. У них, ужен, одна, но общая страсть: жены поют. Как увидят микрофон — сразу его в рот тащат. Рефлекс, что ли? — Ева права: если баба запела, значит, у ее мужика появились деньги.

Верный знак! И Чехов — это тоже развлечение. А кроме того — отличная тема для светской беседы, если это, конечно, настоящий театр, с золотом, а не какой-нибудь серый фуфлоган в подворотне.

Ведь как бывает: идешь в театр, все кричат: «Гамлет», «Гамлет»… А «Гамлет» на Юго-Западе — это, между прочим, чистое попадалово!.. Парковки нет, охраны нет, по черной железной лестнице тебя — на шпильках! — спускают прямо в подвал. А наверху, в гардеробе, твоя шуба осталась: писк сезона, прибалтийская рысь!

Этот «Гамлет» — трудная пьеса: воины, призраки, трансформеры, какая-то девка утопилась (а завещание, дурра, не оставила, хотя в замке жила, и замок, видать, не хилый, раз река рядом, видно — на первой линии)…

Сам Гамлет — ничего, прикольный парень. Чем-то на Владимира Высоцкого похож, но Высоцкий — это уникум, конечно, он, когда гитару брал — у баб гормональная буря делалась! И пел Высоцкий всегда на разрыв, видно, с коксом перебирал или еще с чем… — да разве он один маялся?

Зато публика на Юго-Западе серьезная, с весом: Володя Сипачев, банк «Аэрофлот», Шишкин из Азии (сейчас в Москву перебирается, связи нужны, в депутаты хочет: будут связи — значит в бизнесе он сразу на правильный прайс выйдет; зачем, спрашивается, тратить собственные деньги, если есть государственный бюджет?)…

Часто приходит Маша Кантор. Вдова Олежки Кантора, банкира.

Олежка погиб месяц назад. Зарублен саблей. Вкладчики зарубили. А главное, как же глупо все получилось: выходной день, к Олежке на дачу приехали его друзья, вкладчики «Югорского», вместе чай пили, а потом поссорились.

Олежка, раз его это банк, чужие деньги всегда своими считал. Не договорились, короче: кто-то из вкладчиков сорвал со стены саблю, подаренную Олежке в Турции, и рубанул его прямо в темечко…

Что за время, а?

Маша — впечатлительная такая! Гамлет в театре череп нашел. Ну, и играется с ним, как ребенок. А Маша сразу про Олежку вспомнила. Ну, и заорала, бедняжка, как череп увидела, благим матом, потому как еще и выпивши была…

Нет, Ева молодец, конечно, Ева четко знает, в каких театрах надо бывать!

Какой-то Евгений на Арбате. У него здесь совершенно нереальный домина. Люди интересуются: аренда или собственность? Никто не знает. Он ведь как фантом, этот Евгений! Все хотят с ни познакомиться, но никто его никогда не видел, только жена Сумского видела, хотя она врет, наверное, потому что жена Сумского всегда врет.

А на афишах — везде — его пикантный лысый барельеф.

Интересное лицо и череп хороший. Правильный. Фамилия — тоже в тонусе: Вахтангов!

Интересно: у Евгения благотворилка есть? Аттракционы там разные, презентации, концерты?.. Ну, не один же Чехов, да? На Чехове сейчас сильно не наваришься. А театры очень выгодно под панихиды сдавать. Умер серьезный человек. Или зарубили кого, как Олежку Где прощаться? В морге на Кунцевском, что ли?

Непрестижно. Если непрестижно — никто не придет. А вот Большой театр (да и Малый) это очень красиво. Еще лучше — консерватория. Будет что вспомнить: провожали в консерватории. И театры, кстати, довольны: похороны налогом не облагаются.

Однажды Маша Кантор явилась к Евгению в платье из золота. Купила, говорит, в магазине у Моники Беллуччи, она же — Машка Белкина, из Шатуры. Платье — как маска Нефертити. На самом деле — золотая фольга, конечно, но какой вкус, черт возьми, какой вкус!..

Потом, на корпоративе, Маша напилась и долго сексуально танцевала медляк под «Владимирский централ» с каким-то бэбе из МВД…

Тайная квартира Григория Алексеевича была там же, на Арбате, в двух шагах от МИДа.

Окна смотрели во двор. Если позволяла погода, Григорий Алексеевич выходил пораньше, минут на пять, здоровался со старичьем на лавочке у подъезда за руку и проводил короткую политинформацию.

Критиковал Ельцина. Объяснял, что главная задача правительства сейчас — держать свой народ в состоянии постоянного изумления. Говорил, что жизнь Ельцина сегодня — это как рыбалка: сидит человек с удочкой, ждет: поймает — не поймает, периодически выпивает…

Старики любили Григория Алексеевича за ясность мысли, но кто знает, как они проголосуют на выборах! Вдруг за Зюганова?

По ночам Григорий Алексеевич метался, как сумасшедший: кого-то звал, искал, залезал с головой под одеяло… — так и труд-то какой — раз в четыре года баллотироваться в Президенты! — Сплавить бы его кому-нибудь из девочек, хоть той же Маше, например, она всех подбирает… и вот он, праздничный пуск «бабьей совести» в эксплуатацию; Алька давно хотела серьезно поговорить с Евой.

Может… сегодня? Перед театром?

Дивное место, между прочим: там, на другом берегу Москвы-реки, играет на солнце Новодевичий монастырь, много зелени, нет светофоров и река хороша — глаз не оторвешь…

Дом у Евы нестарый, 50-х годов, квартирка в собственности, между прочим, с пропиской…

Увидев Альку в лыжном костюме, Ева оторопела.

По-детски смахнула с глаз слезинку и скрылась в комнате, даже дверь не прикрыла. В ответ Алька сама чуть было не разрыдалась: Ева хочет как лучше, она всегда хочет как лучше, это же Евгений, к нему так просто не попадешь… — но Ева вдруг завелась, разозлилась и… опять стала Евой.

Как же она кричала, Господи… Пулеметная очередь, а не слова!

Забыла, идиотка: в момент столкновения «Жигулей» с «БелАЗом» самое безопасное место — в «БелАЗе»!

Сначала Ева сказала Альке, что она — «белобрысая моль», «пятиминутка» и девочка «всегда пожалуйста!». Потом Ева заявила, что Альке нравится губить мужчин, а это грех, более того — Алька сама могла бы догадаться, что между Театром Вахтангова и лыжной базой есть разница, но если Алька не чувствует эту разницу, значит она — лох, а лох в Москве скорее найдет кладбище, чем будущее, потому как лох — это уже навсегда!

И вообще: когда у Альки закончатся деньги, она теперь будет одалживать их только у своего богатейшего внутреннего мира, ибо если Альку не устраивает Чехов, значит ей и дальше надо наслаждаться одними «порнушками», но это все плохо закончится, ибо «порнушка» культивирует нереалистические представления о жизни, например — как быстро может прийти в квартиру сантехник и — т. д. и т. д.

Потом Ева схватила Альку за руку и потащила ее в спальню — к платяному шкафу. Распахнула дверцы, пытаясь найти для нее вечерний туалет: их фигурки почти совпадали.

Выбрала от Версаче. Тут же подобрала туфельки, сумочку и — даже! — нежные трусики в цвет, чтобы со спины платье смотрелось без морщин.

— Примерь, подруга…

— Не буду!

— Делай, что я говорю…

Алька всхлипнула:

— Мне стыдно, блин!

— Это хорошо.

— Евик! Жизнь отдам за тебя!.. — она кулачком вытирала слезы.

— Не дай бог, подруга…

— Отдам! — упрямо крутила головой Алька и рыдала навзрыд.

— Платье и туфли возьмешь себе! У меня платьев — до черта, сама видишь.

— Не возьму!

— Слышишь, ты? Не гнусавь!

— Тогда, — выпалила вдруг Алька, — бери мой… лыжный костюм!.. И кеды!

— Не жалко?

— Подарок!

До театра было часа три, не меньше, но у Евы появились какие-то дела, они маханули по бокалу шампанского, и Ева отправила Альку в «Прагу» — пусть поужинает. Там, в «Праге», есть кафешка с настоящим антиквариатом, где подают роскошный шоколадный торт с белым кремом и настоящим какао…

Алька схватила «левака», а чтобы убить время, заехала в «Рэдиссон-Славянскую», у Киевского, где хозяйничал Резван, когда-то — один из ее клиентов, а сегодня — добрый знакомый.

В дружбе Резван был совершенно бескорыстен. Как-то раз, еще в прошлом году, Алька обратилась к нему за помощью. Резван тут же вызвал пареньков с битами. Взамен Алька предложила Резвану или деньги, или себя, но он смеялся и только нежно обнимал ее за талию…

— Представь! — тараторил Резван. — Подлетают китайские майки. Из Шанхая. Говно редкое, цена — две копейки в базарный день, их в Китае для трудовых коммун штампуют.

Ставим нашу цену, российскую: 30 долларов штука.

Никакой реакции! Никто не берет. Даже не смотрят!

Говорю продавцам: идиоты! Нолик добавьте. 300 долларов майка. Трудно, что ли? По крайней мере, глядеть будут. Человека надо привлечь ценой. Ну и поставьте… любую цену!

А мне как раз в туалет приспичило. Ср… ть и рожать — нельзя подождать, сама понимаешь!

Теперь… — Резван чуть-чуть заикался, потому что был, как всегда, в это время, под «коксом» — … прик-кинем, сколько я гулял? Туда — минуту, там минуту, пока руки вымыл… еще две-три минуты я назад шел, потому как народ с вопросами лез и все время отвлекал. — Так вот, малыш: я пока в сортире чистился, мои маечки влет ушли! Все до одной, понимаешь?..

В стране, где такое количество идиотов, я всегда бизнесмен с перспективой. Майка как ускользающее сокровище… Что п-подарить тебе по такому сл-л-лучаю?

Алька выбрала комплект прелестного голубого белья от Hugo Boss, примерила, показалась Резвану, он — оценил. На этом — остановилась, хотя Резван совал ей колготки, чулки, пояса… — обычно девочек губила жадность, если у них появлялся вдруг «папик», они с такой силой шарили по магазинам, словно все магазины вот-вот закроются.

Любимая история Альки — поездка в Канны Марейки, ее подруги, она же — Маша Дно из Саранска.

Красиво, да? Мария Дно. Поэтично!

На самом деле Марейка только-только начинала работать, опыта нет, а вот поди ж ты: в Канны, говорит, хочу! Ей бы догадаться, идиотке, когда на Лазурке сезон большого биксосъема, там и так разной деревенщины выше крыши!

Но повезло, черт возьми! Марейка еще здесь, в Москве, познакомилась с каким-то французиком, и он действительно потащил ее в Монако — на футбол.

«Матч века». Вся Европа съезжается! Даже король Испании будет. Старый князь Ренье всегда лично встречает своих гостей… При князе всегда находится сынок отличный: Альбер. Он же — Альбер Александр Луи Пьер Гримальди — наследник престола.

До сих пор не женат. Крутой заложник, можно сказать, общественного долга.

В Монако Марейка полностью отказалась от белья. Во-первых, лето. Во-вторых, это правильно. В нужный момент, говорит, я ножки кокетливо раздвину и розетку свою продемонстрирую. Смотрите, французы, какая фазенда! Ну, кто на новенького?! Втавьте штепсель — и заискрит!..

Картина маслом и сыром: сидит на трибуне девушка-куколка, в руках — молитвенник. И вдруг… смотрите, какой зверь, мужики, у меня между ног…

«Покажу цел очку с твою тарелочку…»

Была в Китае принцесса — Турандот. Сволочь та еще, изводила мужиков как могла! Этим и запомнилась.

Нет уж, ребята: загадками сейчас не дразнить, а завлекать, завлекать надо… Тогда точно сказка получится, да еще какая…

…Разгар сезона. Номера в отелях Канн, Ниццы и Монте-Карло заказывать надо месяца за два (лучше за полгода).

Ладно, «первый блин всегда комом», поселилась Марейка с французом за 180 километров от Монако, высоко в Альпах.

Главная национальная проблема Франции — это такси. Если футбол, вызвать такси вообще нереально. Тем более в Альпы! — Фанат издергался (он еще и не выспался, бедняга, потому как Марейка полночи ему собственный футбол демонстрировала); с гор, короче, можно спуститься только на «двойке» — на своих двоих…

Фанат орет, как кот недотраханный, а Марейка… мордочку «воробушком», ну и уломала старичка какого-то, альпийского старожила, сгонять в Монако на своем драндулете за приличный наличный расчет!

Страницы: «« ... 2122232425262728 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

В книге «Чингисхан. Имперская идея» повествуется о том, что вдохновляло великого правителя и полково...
Грейс Рейнхарт-Сакс производит впечатление счастливой женщины – и она действительно счастлива. Чутки...
Иосиф умер и, освободившись от земных страстей, его душа обрела способность видеть прошлое незамутне...
Немногим из тех, кто побывал на том свете, довелось вернуться и рассказать об увиденном. Денни Орчар...
Никита никогда ничего не боялся и откровенно насмехался над нелепостью суеверных привычек и бесполез...
Кен Уилбер – выдающийся мыслитель и мастер созерцательных методов – предлагает в своей новой книге м...