Мама для наследника Журавлева Юлия
– Даяна, я тоже не могу сказать, что за старик тебе встретился или привиделся, – осторожно ответила женщина. – Потому что стариков здесь нет.
– Как нет? Но я сама его видела.
– Даяна, среди этих чародеев не бывает стариков, я тебе это точно говорю! Они живут дольше обычных людей и стареют медленнее. Когда приходит их время, они выглядят еще вполне молодыми, не старше меня. И просто сгорают за неделю, сдавая сразу и очень быстро и так же быстро превращаясь в стариков и старух. Но поверь, в таком предсмертном состоянии никто из них не смог бы подняться на башню. Они лежат в своих комнатах и умирают в прямом смысле слова.
– А кого же тогда я видела? – Слова Панен совершенно не укладывались в моей голове. Я уверена, что видела вчера старика в башне. Это не галлюцинация, не фантазия и не плод моего воображения.
– Не знаю, Даяна, это странное место. Да и здешних обитателей обычными не назовешь. Так что лучше не воспринимай все всерьез, может, это просто чья-то шутка. Ученики-чародеи порой устраивают нам какие-нибудь розыгрыши. Мы уже давно привыкли.
– Ладно, – не стала спорить я, – буду считать это шуткой.
Собственно, на этом месте и проснулся Владимир, которого я покормила прямо в комнате Панен, а после выслушала лекцию по уходу за детской кожей, борьбе с покраснениями и опрелостями. После, сняв с меня все мерки и подарив присыпки для малыша и специальные травы для его купания, моя сообщница пообещала сшить все за пару недель. В первую очередь переноску, на нее, по прикидкам мастерицы, должно уйти не более трех дней. А вот штаны и куртка требовали больше времени. Искренне поблагодарив свою благодетельницу, я вернулась к нам в комнату. У меня снова появилась не просто надежда, а реальная возможность что-то изменить. Главное, чтобы об этом не узнала ни одна живая душа, так как методы чародеев решать проблемы слишком кардинальны. А Панен мне просто по-человечески нравилась. Значит, действовать нужно предельно осторожно.
В центральную башню я наведалась в этот же день, не найдя там ничего нужного. Но самым интересным открытием стало то, что в башне давно никого не было. Пыль лежала ровным слоем, и никаких следов, кроме моих, на полу не нашлось. Для меня так и осталось загадкой, кого же я видела в центральной башне?
Глава 7
В семье не без урода
Неприятности начались скоро, но хотя бы оттуда, откуда я их ждала. Оказывается, четыре женщины разделили помощь мне по дням: первой сразу вызвалась Панен, а замыкающей оказалась Вирна. Поэтому когда после завтрака кто-то попытался открыть дверь, но напоролся на придвинутый сундук (безопасность превыше всего) и начал стучаться, я спокойно спросила, кто там.
– Это Вирна, открой, – прозвучала требовательная, граничащая с наглостью, в моем понимании, просьба.
– А зачем? – Бежать и открывать этой особе я категорически не согласна.
– Хотя бы затем, что я принесла ваше выстиранное белье!
Вздохнув, я встала – придется открывать. Пеленки у нас на вес золота.
Девушка уверенно вошла, скептически взглянула на сундук, но ничего не сказала по этому поводу. Зато сказала о другом:
– Что у тебя с Дэйсом? – На тебе, приехали! Впрочем, это же «семья».
– Вирна, возможно, для тебя такие вопросы в порядке вещей, я же не собираюсь на это отвечать. – Говорить, что ничего не было и, надеюсь, не будет, не хотелось. Пока что эти мифические «отношения» – прикрытие от поползновения других.
– Не собираешься? – взвилась северянка. – Думаешь, такая вся из себя принцесса появилась и прибрала к рукам самого перспективного чародея? Возможно, даже будущего наместника Закатной крепости!
– Какого наместника? – удивилась я, ранее об этой должности не слышавшая.
– Не прикидывайся, – сорвалась на крик гостья, – это глава всех чародеев крепости! Я его четыре года ждала, понимаешь? И не собираюсь просто так отдавать! Особенно какой-то не способной ему родить простой человечке.
Последнее слово было произнесено с особым подчеркиванием и смакованием. Еще бы, как не ткнуть другую женщину носом в неспособность родить.
– Вирна, – спокойно и даже устало произнесла я: тема Дэйса не была в числе моих любимых, – если у тебя есть какие-то отношения с Дэйсом, выясняй их, пожалуйста, с ним лично, минуя меня.
– Считаешь, так легко от меня отмахнешься? Или раз принцесса, значит, остальные должны тебе все уступать? Не стой у меня на пути, уяснила?
– А то что? – не выдержала я. – Я не стою ни на чьем пути. Но и угрожать мне не надо.
– Ты еще пожалеешь, поняла? – Северянка швырнула в меня охапку белья, которую держала в руках все это время, и выскочила за дверь. Да уж, вот и поговорили. Очень содержательно и конструктивно.
После обеда, на котором Панен я не застала, решила зайти к ней в комнату и обсудить ситуацию. Угрозы Вирны мне не нравились, всерьез верить, что она может как-то навредить, не получалось, но я же не только за себя волнуюсь.
Но свято место пусто не бывает, и это самое место возле меня занял сам Дэйс.
– Как у тебя дела? – участливо спросил он. – Мы так давно не виделись и не разговаривали.
– У меня – нормально. – Решила не говорить про образовавшуюся по его милости проблему – еще, чего доброго, решит, будто ревную к сопернице. – Дэйс, а что за должность «наместник» в Закатной крепости? Ожён Дэву – наместник?
– Нет, – с улыбкой ответил чародей. – Ожён – глава нашей общины, собственно, часто эти две должности совмещаются, но не всегда. Наместника в настоящее время крепость не выбрала.
– Крепость?
– Да, это практически как процедура принятия в общину. Собственно, и в ней есть тонкости, правда, некоторые уже подзабыты и утеряны. Там будут двери, какую откроешь – тот путь и выберешь. И с наместником так же – необходимо открыть нужную дверь.
– И только? То есть элемент случайности – и все? – удивилась такому жребию я. Нет чтобы самого достойного.
– Нет, не случайность. Дверей много, но открыть идущий способен далеко не каждую, лишь определенные. Если у него, на выбор крепости, нет подходящих качеств, то дверь, ведущая к наместничеству, останется для него запертой.
– Понятно. Спасибо.
Значит, все-таки крепость. Интересно, Панен наверняка проходила эту процедуру, надо расспросить.
– Может, тебе что-то нужно? – продолжал расспрашивать чародей, заметив, что, получив ответ на интересующий вопрос, я перестала обращать на него внимание.
– Нет, спасибо, у меня все есть. – Честно, я уже пожалела, что про наместника спросила. Наверняка Панен тоже об этом знала. Лучше бы сидела молча.
– А у Владимира? – упорствовал мужчина.
– У него – тем более, – отрезала я.
И тут заметила, как все стали оборачиваться куда-то мне за спину, а чародей все больше расплывался в улыбке. Предчувствуя подвох, я тоже обернулась. К нам шел один из местных поваров и нес на вытянутых руках корзину. По трапезной пошел гул. Корзину торжественно водрузили передо мной, в ней оказалась куча сладостей. Некоторые мне довелось пробовать еще в Ниаде, что-то я видела впервые. Пожелав приятного аппетита и выразив надежду, что местные сладости мне понравятся, повар удалился. Я же осталась, чувствуя себя столь же глупо, как и в первый день. Я снова оказалась в центре внимания. Сладкое на севере редкость. Поэтому подарок, а это именно он, вышел королевский.
– Я запомнил, что ты сладкоежка, и решил сделать тебе что-нибудь приятное, – улыбаясь, сказал Дэйс.
– Спасибо, конечно, – осторожно ответила я, – но ведь я столько не съем. Думаю, имеет смысл поделиться с окружающими.
Судя по всему, окружающие явно не против, зато против оказался чародей.
– Это только для тебя, – жестко ответил мужчина. – Ты можешь забрать с собой, но я не позволю пренебрегать своим подарком, раздавая его кому попало.
Спорить, как обычно, бесполезно. Я опустила глаза, чтобы скрыть поднимавшуюся из глубины души злость, с которой я беспрестанно борюсь, стоит Дэйсу появиться рядом. Ну почему бы ему просто не пообедать спокойно рядом, если очень хочется? Зачем осложнять мою жизнь и еще больше провоцировать таким поведением Вирну! Эта северная девица точно способна на мелкие и не очень гадости и не оставит подобное без внимания.
Я вздохнула, только мысль о том, что мой побег стал чуточку более реален, грела и не позволяла сорваться. Я должна слиться с окружающими, чтобы никому и в голову не пришло, будто я что-то замышляю. Мне ведь еще с какими-то эду надо знакомиться и учиться управлять. До сараев, где они содержались, мы с Панен пока не дошли. Так что улыбаемся и машем.
– Хорошо, – выдавила из себя улыбку, – я с удовольствием все съем сама.
– Вот и умница, – выдал сомнительную похвалу Дэйс. Зато сам он успокоился и снова находился в благодушном расположении духа.
Больше мы, к счастью, не говорили. Из трапезной я вышла с двумя корзинами наперевес и направилась прямиком к Панен.
Женщина действительно сидела в своей комнате и даже ждала меня. Во всяком случае, моему приходу не удивилась.
– Проходи, – открыв на стук дверь, пригласила она, – у меня для вас кое-что есть.
Кое-чем оказался тот самый обещанный рюкзак-переноска, который она только что дошила. Он представлял собой жилетку, с одной стороны которой было подобие сумки, с другой и по бокам – разной величины кармашки. Я сразу же бросилась примерять долгожданную обновку, попутно выслушивая объяснения про особенности конструкции. Поскольку маленького ребенка нельзя держать под попу и давать нагрузку на позвоночник, то основная фиксация находилась под коленочками и под спинкой. Сама жилетка регулировалась завязками, и ее можно надеть как на рубашку, так и на утепленную куртку, над которой также работала Панен.
Для удобства сажать малыша следовало спереди, а потом переворачивать жилет на себе на сто восемьдесят градусов и после затягивать ремни до нужного размера. Часть, где находился малыш, специально утолщена, чтобы не протекло и не промокло насквозь, если он описается. Надев нашу новую переноску, я почувствовала невероятный восторг. Все-таки таскать даже такого маленького ребенка в корзинке очень неудобно. А тут нагрузка распределена равномерно, руки свободны. Просто сказка! Я расцеловала женщину в обе щеки, а заодно передала половину сладостей. Я бы все отдала, да, боюсь, с Дэйса станется проверить. А так можно честно сказать, что половину съела.
А еще я поделилась с Панен своей проблемой в лице северянки, на что женщина посоветовала держаться от нее подальше, но если она еще раз попробует мне угрожать – рассказать Дэйсу. Он разберется. Идея мне не нравилась, но пришлось с ней согласиться.
– Теперь, когда передвигаться тебе стало удобнее, предлагаю пойти познакомиться с эду, – предложила Панен.
– Идем! – Мне самой не терпелось увидеть этих животных. Интересно, насколько они похожи на наших лошадей? Я поудобнее поправила жилет, ребенок сейчас находился спереди, и пошла вслед за сообщницей.
Мы вышли во двор и направились к хозяйственным постройкам. Никаких звуков из стойла не доносилось, и это, признаться, меня несколько насторожило.
– Ты, главное, не делай резких движений, – посоветовала женщина, – дай им к себе привыкнуть. – И распахнула большую дверь.
Внутри оказалось темно, так что заходила я аккуратно, давая глазам привыкнуть после яркого солнца. Поэтому не сразу поняла, что горящие огоньки – это светящиеся глаза. Прямо на меня шла пантера.
Я попятилась, инстинктивно прикрывая руками сына, не в силах даже закричать, что в стойла пробрался хищник, и уперлась спиной в Панен. Та почему-то не бежала, видимо, еще не заметила зверя.
– Панен, – дрожащим голосом пролепетала я, пытаясь нащупать ручку так некстати закрывшейся двери.
– Ты чего испугалась? Неужели нашего малыша? – засмеялась женщина и без страха подошла к «малышу», в холке доходящего ей до пояса, и принялась гладить зверя.
Мне казалось, что зрение меня подводит, а потом и слух, потому что следующая реплика Панен звучала так: «А вот и наша мама пришла!» Это сказано было при появлении здоровенной, по плечо мне, кошки, но не черной, а серо-полосатой. Эта представительница местных кошачьих тоже подошла к женщине за своей порцией ласки. Вскоре подтянулись и остальные особи, я насчитала их тринадцать, самых разных окрасов и пушистости.
– Панен, – шепотом спросила я, – это и есть эду?
– Конечно, – засмеялась она в ответ. – Ты что, правда никогда их не видела?
– Никогда, – честно призналась я.
– Тогда подходи и знакомься, не бойся, они ручные, добрые и ласковые.
Я смотрела на «кошек» и не решалась приблизиться. Они, конечно, классные, милые и все такое прочее, но уж очень большие. Реально с лошадь размером.
– Тебе с таким ехать, – напомнила женщина, – так что давай смелее, я захватила угощение, держи и подбирай себе ездового.
Ничего не оставалось, как аккуратно подойти, продолжая закрывать одной рукой Вовку, а второй взять вяленое мясо и протянуть первому попавшемуся зверю. Им оказался пушистый рыжий кот или кошка, кто их разберет, с удовольствием угостившийся лакомством.
– Отличный выбор, – подбодрила меня Панен, – Зур – лапочка и самый быстрый из них.
Лапочка Зур довольно заурчал и принялся бодать своим широким лбом мое плечо, требуя, чтобы его гладили. Хорошо хоть не трется, боюсь, от напора такой туши я бы не устояла на ногах. Эх, знал бы кот Матроскин, что ездовые коты все-таки существуют, пусть и не на Земле, зато в мире Кирдарий!
Очень быстро я вошла во вкус. Эти здоровенные хвостатые и усатые на поверку оказались настоящими домашними кошками, любящими внимание, ласку и игры. И честно, устоять перед натиском нескольких центнеров пушистого обаяния решительно невозможно! Из стойла Панен вытаскивала меня почти силой, и то в итоге вытащил Вовка, у которого настало время кормления и явно требовалось новое пеленание.
– Скажите, а на них удобно ехать? Ведь эду должны перемещаться прыжками? – поинтересовалась я.
– С чего ты взяла? У них очень плавный бег, – заверила меня женщина.
И рассказала, что они, как и положено кошкам, обладают замечательным слухом, чутьем, а еще отличной реакцией, что вкупе с когтями и клыками делает их еще и хорошими защитниками. Ну что ж, после увиденного я готова поверить, что от самих эду защищаться мне не придется. С лапочкой Зуром мы уже подружились.
Не успела я покормить, помыть и перепеленать Вовку, как прозвонил колокол – настало время ужина. Признаться, походы в трапезную начали вызывать у меня какое-то подсознательное напряжение, если не страх. Интересно, могу ли я потом одна сходить в стойла к кошкам эду? Кототерапия давно применялась на Земле, здесь же я нуждалась в подобном особенно остро, нервам моим нанесен непоправимый урон. А отвлекать Панен, заняв все ее свободное время, мне как-то неловко.
На мое счастье, ужин прошел без эксцессов – Дэйс на нем не присутствовал. Решив не искушать судьбу и не задерживаться дольше необходимого, я пошла к себе. Я впервые ходила с Вовкой за плечами, опробовала и эту конструкцию переноски-жилета, лишний раз убедившись, что у Панен золотые руки.
А вот в коридоре меня поджидал сюрприз в лице Вирны. Девушка сидела на полу возле двери в мою комнату и вскочила, едва нас заметив. Я медленно приближалась, готовая к очередным нападкам, поэтому очень удивилась, услышав предложение поговорить, сказанное вполне спокойно и миролюбиво. Ну что ж, почему бы и не поговорить, может, получится решить вопрос полюбовно.
Мы зашли в комнату, где на самом видном месте стояли сладости от Дэйса. Стоило убрать их куда-нибудь во избежание ненужных вопросов, но второго за сегодня визита северянки я не ожидала. На предложение присесть Вирна не отреагировала, продолжая стоять и переминаться с ноги на ногу. Я же осторожно перевернула жилет и переложила сына в корзинку. После этого даже распрямиться не успела, как почувствовала прижатый к боку кинжал.
– А теперь тихо и без глупостей – на выход, – скомандовала северянка.
– Вирна, что ты творишь? – Я хотела обернуться, но кинжал еще сильнее и ощутимо болезненно уперся мне в бок.
– Я повторяю второй и последний раз, мы сейчас медленно выходим и идем в северную башню. И только попробуй пикнуть.
Позиция для борьбы у меня заведомо проигрышная. Противница за спиной, бить ногами я не умею, а чтобы сделать что-то руками, нужно развернуться. Пока я буду разворачиваться в длинной юбке и не самой удобной обуви, Вирна три раза успеет меня проткнуть. Пришлось подчиниться, успокаивая себя тем, что, если бы она хотела меня убить, сделала бы здесь и сразу.
Особенностью Закатной крепости, до этого радующей меня в исследовании моей каменной тюрьмы и пристанища чародеев, являлся очень, просто очень большой размер и совершенно несерьезное для такого жилища количество обитателей. Если бы не чары, которые поддерживали строение, две сотни ее жителей просто не смогли бы обслуживать столь грандиозное сооружение. Крепость казалась пустынной, как всегда. Только теперь данный факт меня расстроил. На третьем этаже вообще жили считаные единицы, самыми населенными являлись второй и первый, чтобы наверх не подниматься. И вот мы шагали по пустому коридору, северная башня – ближайшая ко мне, идти до нее по коридору пару минут. Надеяться встретить кого-то на бесконечной винтовой лестнице или непосредственно в башне не приходилось. Сам подъем дался мне значительно легче первого, и дело не в зарядке по утрам, а в том, что чародейка без особого напряга, держа одну руку с кинжалом около моего бока, второй держала меня за талию и как на буксире тащила вверх. Когда Вирна дошла до конца ступеней и втолкнула меня внутрь, у нее даже дыхание не сбилось. Вот к чему нужно стремиться. Но долго восхищаться своей отличной подготовкой северянка мне не позволила.
– А сейчас, – Вирна подтащила меня к окну, – ты залезешь на подоконник и сделаешь шаг вниз. Короткий полет – и мгновенная смерть.
Я выглянула вниз. Дыхание сперло от головокружительной высоты. Я просто физически не смогла бы залезть на подоконник – руки-ноги не слушались. Я, не веря своим ушам, смотрела на Вирну, но она была вполне серьезна. Ни на помощь не позвать из этой проклятой башни, ни сбежать – я не скроюсь от чародейки, стоявшей между мной и выходом. Даже если прорвусь к двери, один толчок в спину – и полечу кубарем с длиннющей каменной лестницы. Мозг судорожно пытался найти решение.
– А почему не кинжал в спину или в бок? – срывающимся голосом спросила я, лишь бы потянуть время.
– Потому что это явное убийство, начнут копать, искать виновного. А тут самоубийство – нервы не выдержали, психика у принцесс тонкая, вот и прыгнула из башни в море. Даже какая-то поэтичность и романтика в таком поступке есть.
– Ты понимаешь, что без меня ребенок просто погибнет – умрет от голода? – старалась достучаться до Вирны я.
– Ничего, тут столько чародеев, уж что-нибудь придумают. Да и мне не нравится эта идея с Новым богом. Если предположить, что его удастся наделить небывалой силой, то контролировать такое существо не под силу обычным чародеям. – Она разумнее, чем кажется, с удивлением отметила я. – И, честно сказать, сколько я ни смотрела заклинаний, так и не смогла найти то, что могло бы возродить угасшее волшебство в крови. Так что в эту затею я не верю.
Что-то общее у нас определенно имелось.
– Я тоже не верю, – сказала уже увереннее я, – и тоже считаю идею глупой авантюрой. Помоги нам бежать – и больше никогда не увидишь ни меня, ни ребенка.
– Какая ты шустрая! – засмеялась девушка. – Во-первых, и дураку понятно, что без помощи ты даже за стены крепости не выйдешь. А местные чародеи, к твоему несчастью, не дураки. Опять же, начнут искать виновного и, поверь, найдут. А уж в том, что найдут и вернут тебя с ребенком, даже сомневаться не приходится. Если, конечно, ты продержишься в лесу до того момента, как чародеи вас нагонят, а не сдохнешь раньше.
Я, по миллиметру отходя от края, уже начала надеяться усыпить ее бдительность, но Вирна тоже оказалась не дурой. Во всяком случае, заметить и разгадать мой маневр смогла, стоило мне отойти чуть ближе от окна к стене.
– На подоконник! – Северянка направила в мою сторону кинжал. – Иначе, поверь, твоя смерть не будет легкой. Меня еще в детстве научили убивать, на севере это жизненно важный навык, не сможешь убить сам – убьют тебя. А острые камни и рыбы все равно сделают свое дело, и понять, где порезы, а где укусы или раны от скал, невозможно.
– И что же ты тогда медлишь, – не выдержала я, – почему не прирезала, а заставляешь лезть самой на этот проклятый подоконник?
– Не хочется потом твою кровь с пола и стен оттирать, – пожала плечами Вирна.
Если она и блефует, то делает это мастерски – понять, реальна ли ее угроза расправы или простая бравада, я не могла. Но склонялась к первому. Все-таки не каждая женщина из ревности решается на убийство. На столь крайний поступок отваживаются единицы, и они, как правило, ни перед чем не останавливаются.
Я прижалась к стене, оглядываясь по сторонам, и искала, что можно использовать как оружие. Пусть будет, что будет, но прыгать самостоятельно и заканчивать жизнь самоубийством я не намерена. Живой я ей не дамся и сопротивляться стану до последнего вздоха. Зачем облегчать стерве задачу? Как назло, северная башня, в которой жил когда-то Дэйс, являлась образцом порядка, никаких вещей и обломков здесь не валялось. Да и те вещи, что имелись, были у противоположной стены в шкафу. Около меня находилась только узкая кровать с матрасом.
Поняв, что придется-таки все делать самой, преодолевая мое сопротивление, Вирна тяжело вздохнула, всем своим видом показывая, что она хотела как лучше, и шагнула ко мне. В этот момент у меня начались галлюцинации, иначе я не могу объяснить, как шкаф в два моих роста и почти такой же в ширину бесшумно оторвался от пола и полетел по направлению к нам.
– Вирна, шкаф! – Я показала за ее спину пальцем, не в силах описать происходящее.
– Думаешь, я идиотка, отвлекусь на столь неумелую игру, дав тебе шанс сбежать? – усмехнулась девушка.
Больше ничего сказать и сделать она не успела. В отличие от абсолютной тишины полета, падал шкаф как полагается – с грохотом ломающихся досок, звоном бьющегося содержимого внутри. А крик самой Вирны потонул в этом шуме и почти мгновенно стих.
Я без сил сползла по стене и закрыла лицо руками. Чувств и мыслей никаких не осталось, все – страх за себя и за будущее сына, шок от непостижимой смерти и нервное перенапряжение смешались в какой-то коктейль, переварить который моя психика оказалась не в силах. Меня трясло, как от озноба, зуб на зуб не попадал. Даже облегчения от внезапного спасения не было – одна сплошная пустота. Именно поэтому прозвучавший знакомый голос меня не удивил и не напугал.
– Ты как, в порядке? – поинтересовался уже виденный мною старик из башни, сейчас – полупрозрачный призрак. Возможно, конечно, это галлюцинация, но я решила начать доверять своим органам чувств. И если глаза видят, а уши слышат – значит реально.
– Относительно, – отозвалась я, – физически полностью цела.
Привидение покачало головой и подошло ко мне вплотную.
– Никто и не говорил, что будет легко, – улыбнулся он.
– Поэтому все должно быть так трудно? – спросила я, глядя сквозь призрак на сломанный поваленный шкаф. – С кем и с чем мне еще предстоит сражаться?
– Прежде всего с самой собой. Со своими страхами, сомнениями.
– Ой, только не надо этой псевдофилософской ерунды, – поморщилась я. – Мои страхи и сомнения – меньшая из проблем. На повестке дня, как отсюда сбежать, а для начала – выжить.
– Это и впрямь серьезные проблемы, – неожиданно поддержал меня старик. – Да только их серьезность несколько иная, чем ты и другие думают. Ребенку древней крови для нормального развития нужна не только мать, но и отец. Именно тогда он становится невосприимчивым к болезням, физически и умственно полноценным и даже превосходящим других.
– Что вы имеете в виду? – Я широко раскрытыми глазами смотрела на призрачного собеседника, боясь принять его слова.
– Если в скором времени ты, Владимир и Мариар не окажетесь снова вместе, то проблемы с ребенком неминуемы. Сначала болеть начнет, потом потихоньку отставать в развитии. К тому моменту, когда чародеи смогут представить его общественности, он превратится в скудоумного калеку.
Я уткнулась лбом в колени. Хоть бы раз мне сказали что-то хорошее! Все новости одна хуже другой. Что теперь делать, вот что?
– Почему вы говорите это мне, пленнице Закатной крепости? – горько спросила я, понимая, что несчастное привидение здесь ни при чем, но чувства, вернувшиеся и обрушившиеся на меня, требовали выхода. – Идите, расскажите все вашим чародеям! Пусть они думают и решают, что делать!
– Понимаешь, – спокойно ответил призрак, – чародеи не станут меня слушать, они, скорее, объявят охоту на живущего в крепости духа и упокоят его, чем выслушают и пойдут навстречу. Их путь к Новому богу труден и долог, они не отступятся, не признают, что где-то ошиблись, а во что бы то ни стало попытаются довести задуманное до конца.
– А мне-то что делать? Бежать в леса в начале осени, которая, по слухам, заканчивается здесь за месяц и переходит в суровую зиму?
– Мы что-нибудь придумаем, – улыбнулся призрак, – не переживай и не отчаивайся. Не опускай руки.
– Чтобы не опускать руки, их нужно для начала поднять, а у меня уже нет на это сил. – Жалость к себе захлестывала. Что еще мне предстоит узнать и выдержать?
– Есть у тебя силы, – не согласился старик. – Твой ребенок сейчас проснулся и плачет от голода. Вставай и иди его кормить, мыть, пеленать.
– Правда проснулся? – недоверчиво посмотрела я.
– Абсолютная правда или тебе поклясться? – Клятва призрака – это что-то новенькое, чем он может поклясться? Своим посмертием?
Опираясь о стену, я встала и пошла. Да, ребенок прежде всего нуждался в еде и чистых пеленках. А еще в хорошей маме. Значит, я стану делать для него все что могу и по ходу дела решать все остальные проблемы. А что еще остается? Уже у выхода из башни я обернулась. Призрак глядел мне вслед. На фоне солнечного окна он казался совсем прозрачным – легкой дымкой с голубоватым свечением.
– Я могу узнать ваше имя и надеяться, что мы еще встретимся? – на прощанье спросила я.
– Мое имя давно стерлось в веках. А встретимся ли мы? Уверен, еще не раз. Обычно встречи с такими, как я, не ищут, но если тебе настолько плохо и одиноко, могу навещать время от времени. – В голосе привидения слышалась усмешка.
– Приходите, когда пожелаете.
– В дверь можно не стучать и заходить без спросу в любое время? – Так он в курсе всего происходящего!
– Считайте, что вы у меня на особом положении, – улыбнулась я.
– Да куда уж особеннее, – улыбнулся призрак. – Иди, не заставляй сына ждать.
Больше напоминаний мне не нужно было делать, я махнула рукой старику и побежала по лестнице вниз. В комнате малыш заходился от плача, бедолага. Я поскорее взяла Вовку на руки и приложила к груди. Вроде такой непростой день, а встреча с привидением почему-то, несмотря на безрадостные новости, вселила уверенность в свои силы.
У меня есть союзники, целых два, пусть один из них немного мертв, зато обладает интересными возможностями. А еще я познакомилась с удивительными ездовыми кошками эду. Смогу ли я что-нибудь сделать? Время покажет.
Глава 8
Испытание
Честно сказать, происходящее со мной, а точнее – внутри меня, удивляло и настораживало. Но это проявилось не сразу. Сначала я чувствовала себя просто прекрасно. После несостоявшейся попытки убийства, второй по счету в этом мире, я как ни в чем не бывало занималась ребенком, когда в дверь раздался быстрый-быстрый стук.
– Даяна, открой! Это Панен.
Не услышать испуганные нотки в голосе женщины было просто невозможно, поэтому я быстро отодвинула сундук и впустила ее.
– Вирну нашли мертвой в северной башне! Ты что-нибудь об этом знаешь?
Сердце ухнуло в пятки. Почему-то моя память будто вычеркнула это событие, и, не напомни мне о нем, я бы даже и не вспомнила, что не одна поднималась в северную башню и совсем не для того, чтобы поболтать с привидением.
Я тяжело опустилась на кровать. Что теперь будет?
– Как это произошло? – Панен присела рядом, обняв меня за плечи.
– Она под предлогом «поговорить» пришла сюда, а потом, приставив к боку кинжал, отвела в северную башню и приказала прыгнуть из окна, – прошептала я.
– Она лежала под шкафом, поднять который не смогли бы и пятеро мужчин, там только дверцы весили больше нас с тобой вместе взятых. Разбирали его при помощи чар. Один из учеников поднялся в башню и увидел шкаф, неизвестно почему лежащий посреди комнаты. Сам не справился, позвал кого-то из наставников, вот тогда-то и обнаружилось под шкафом тело молодой чародейки, – рассказала женщина. Она явно хотела услышать, как шкаф оказался лежащим на полу.
– У меня иногда в критических ситуациях происходит выброс силы. Меня в ниадском дворце пытались утопить, я каким-то образом вскипятила воду в купальне. Потом, плывя сюда, мы попали в шторм, и я смогла успокоить море. Вот и сейчас даже не знаю, как это произошло! – Я закрыла лицо руками. Мне не хотелось врать, но почему-то говорить всю правду не хотелось еще больше.
– Не переживай. Я не считаю, что кто-то подумает на тебя, все-таки дара у тебя нет. А что касается ее смерти… Ты защищала свою жизнь. А твоя жизнь, с учетом полной зависимости младенца от матери, намного ценнее. – Панен притянула меня к себе; вслед за одним моим судорожным всхлипом следовал другой. Я ведь не истеричка, и нервы у меня крепкие, почему же я не могу унять рыдания? Мне как никогда необходимо сохранять присутствие духа, надо собраться, а я продолжаю плакать.
Эти вопросы я задавала себе все время, пока слезы непрерывным потоком текли из глаз, но ответа, конечно, не находила. Успокоившись и немного приведя себя в порядок, я спросила у своей сообщницы, чем это может для нас обернуться.
– Трудно сказать, – ответила Панен. – Безусловно, просто так дело не оставят, будут пытаться выяснить обстоятельства гибели Вирны. Но чародеи, к нашему счастью, отнюдь не всемогущи. Они могли бы, конечно, на время поднять ее из мертвых, пока не окончательно погиб мозг, но тело слишком повреждено и, насколько я слышала, голова тоже. Поэтому спросить непосредственно у северянки о том, что случилось, невозможно. Какие есть еще методы, я не знаю, но если вас вместе не видели, скорее всего, никто не свяжет ее гибель с тобой. Может, на неудачный эксперимент или тренировку спишут.
– А если свяжут? – спросила я.
И в этот момент дверь, которую мы в смятении забыли припереть сундуком, открылась. На пороге стояли Ожён и Дэйс, за их спинами еще несколько чародеев. Сердце сжалось в предчувствии беды.
Мужчины вошли без приглашения и молча разошлись по комнате, внимательно все осматривая, будто пытаясь что-то найти или увидеть.
– Даяна, – слово взял Ожён, – сегодня обнаружено тело Вирны в северной башне. А непосредственно перед этим тебя видели выбегающей оттуда.
Других слов не требовалось. С учетом всего произошедшего и того, как я бежала к сыну, переполняемая эмоциями, заметить кого-либо могла, только столкнувшись с ним нос к носу.
– Я ее не убивала! – И это абсолютная правда.
– Я верю, так как ты просто не могла бы это сделать, – ответил глава общины. – Я хочу знать, кто ее убил?
– Я не знаю, кто это сделал. – И это правда.
– Даяна, мы не желаем тебе зла. Ты же знаешь, как важны для нас ты и твой ребенок. Но каждый член общины тоже важен. Мы не можем оставить без внимания убийство кого-то из своих.
Дэйс присел передо мной на корточки, взяв мои руки. Терпеть его прикосновения в этот момент сил у меня совершенно не было. Я, не стесняясь, выдернула руки и скрестила их на груди. Взгляд мужчины тут же стал тяжелым и пронизывающим. Маска простачка и добрячка вновь дала ощутимую трещину.
– Повторяю, я не убивала Вирну и даже не имела такого намерения. Кто ее убил, я тоже не знаю. – Я смотрела Дэйсу в глаза, зная, что он может отличить правду от лжи. Интуиция или чары – не важно, но этой способности у него не отнять.
– В первом я не сомневаюсь, а что касается последнего, ты не договариваешь, – уверенно резюмировал он. – Ты видела, кто убил Вирну?
– Нет.
– Ложь, – не задумываясь, сказал Дэйс. – Ты видела. Опиши его.
– Не могу.
– Даяна, я понимаю, что Вирна, скорее всего, сама виновата в своей смерти. Мы обязательно разберемся, поверь. Если это была защита матери Нового бога, то никаких ответных мер не примем. Но нам нужно узнать правду.
Слова чародея имели какое-то гипнотическое действие, на мгновение мне захотелось все-все рассказать, добавив, как я испугалась, как стояла около подоконника, видела летящий шкаф. Но титаническим усилием воли я стряхнула с себя наваждение. «Моя воля сильна и несгибаема», – твердила я себе, глядя в голубые как небо глаза.
– Я не знаю, кто убил Вирну, и не могу его описать. Его было плохо видно. – И в целом не солгала же! Попробуй разгляди полупрозрачную сущность. Но Дэйс уже сделал выводы, к сожалению, не в мою пользу.
– Ты покрываешь убийцу, – сказал другой убийца, на счету которого явно не одна зарвавшаяся северянка.
– И имею на это полное право! – решила не молчать я. – Вирна, угрожая кинжалом, привела меня в башню и пыталась заставить спрыгнуть вниз из окна, чтобы обставить мою смерть как самоубийство. А ведь ты, прежде всего, обещал мне безопасность! Но не сдержал слово! Кто бы мне ни помог, он спас меня. Спас тогда, когда тебя рядом не оказалось.
– И почему же меня не оказалось рядом? – наигранно удивился чародей. – Может, потому что ты сама меня избегаешь?
– Выяснение отношений оставьте на потом, – вмешался Ожён. – Если предположить, что сказанное Даяной правда, это наша вина и недосмотр.
– Вы мне не верите? – поразилась я.
– Не верим. – Ожён смотрел прямо и жестко, а ведь тоже вначале пытался казаться милым и приветливым. – Ты явно лжешь, покрывая убийцу, значит, можешь обыграть факты и сейчас. Может, у вас состоялся честный поединок или ты сама спровоцировала Вирну?
Я чуть дара речи не лишилась от столь диких предположений.
– Какой поединок, о чем вы? Меня пытались убить, зачем передергивать факты? Придумывать какой-то бред?
Но все мои слова прошли мимо. Я здесь чужачка, пусть и обладающая неким статусом, весьма зыбким на поверку.
– Будь я членом вашей общины, вы бы не предъявляли мне столь глупых обвинений, – невесело улыбнулась я.
– Это можно исправить. – Ожён переглянулся с остальными присутствующими, едва заметно кивнувшими, выражая согласие. – В исключительных случаях возможно ускорить прохождение испытания. Скажем так, настоять на появлении двери внепланово. Если ты хочешь освободиться от всех подозрений, испытание проведем сегодня ночью. Закатная крепость не примет в свои ряды недостойного.
– А если я откажусь? – Честно сказать, такая спешка меня не радовала.
– Тогда тебя возьмут под стражу. Будешь проводить все время под арестом в этой комнате, выходить только с сопровождением.
А вот это совсем не вариант. Значит, и выбора у меня нет. Я посмотрела на Дэйса, поднявшегося и отошедшего от меня к своим. Вот и вся любовь, заверениями в которой он так кидался. Нормальный мужчина в подобной ситуации встал бы на сторону любимой женщины. Впрочем, о какой нормальности может идти речь?
– Значит, сегодня ночью я пройду ваше испытание! – запальчиво ответила я.
– В таком случае мы уходим готовить все необходимое. Панен, тебя я также прошу удалиться. – Впервые я реально поверила, что Ожён – глава общины, привыкший командовать и отдавать приказы. – Возле дверей мы поставим стражу. На всякий случай, привыкай к такому положению дел. – Я стиснула зубы, чтобы не сказать лишнего.
Все вышли. На прощанье погладив меня по руке, ушла и Панен. Мы остались с Вовкой одни. Я легла на кровать, положив сына рядом с собой, и взяла его крохотную ручку. Эта ладонь с малюсенькими пальчиками стала для меня самой настоящей соломинкой, не дававшей упасть в пучину страха и отчаяния. Почему у меня не может быть все хорошо и просто? Почему обязательно так трудно и сложно? Только-только жизнь, кажется, налаживается, как обрушивается другая неприятность. Мне так хотелось отдохнуть, просто расслабиться и плыть по течению. Наверное, если бы на кону стояла лишь моя жизнь и судьба, я бы так и поступила. Но за ребенка я обязана бороться. Пусть мне придется выступить против всех чародеев разом, я не сверну. Не имею права. Размышляя таким образом, я не заметила, как сон сморил меня.
Проснулась резко, будто кто-то перерезал ниточку сновидений, и вот я опять в своей комнате. За окном темная глубокая ночь, только одинокая свеча на прикроватном столике желтым светом разгоняет тьму. Рядом с кроватью стоял Дэйс, но не настолько близко, чтобы прикоснуться. Значит, я проснулась от одного его взгляда. Впрочем, такой тяжелый и испытывающий взор трудно не почувствовать. Я села на кровати, ребенок завозился и заплакал.
– Если ты не изменила решение и не согласилась рассказать нам всю правду, то пора идти, – бесстрастно произнес чародей.
– Не изменила, – ответила я. – Мне нужно покормить сына, после этого я выйду сама. Подождешь за дверью? Пожалуйста.
Мне очень хотелось побыть эти минуты с Вовкой без присутствия этого ненавистного человека. Тратить моральные и физические силы на игру в хорошее отношение я просто не могла. Дэйс, вопреки моим ожиданиям, вышел молча.
Оттягивать неизбежное смысла не имелось, так что я надела жилет-переноску, аккуратно закрепив в нем ребенка, и открыла дверь. В коридоре меня ждал Дэйс и еще два чародея, несшие караул возле моей комнаты. Я обязана стать членом этой проклятой общины, иначе картина с двумя надзирателями станет обычной.
Мы спустились на первый этаж, где прошли в западную часть крепости, и я узрела очередное местное чудо. Дверь.
Что необычного может быть в двери? Все. У этой двери вообще не имелось ничего обычного. Во-первых, двери в этом месте раньше не существовало, она появилась буквально из ниоткуда. А главное – вела в никуда. С обеих сторон от нее находились окна, из которых можно было видеть ночное море и светивший в небе Кашур. Я, не до конца воспринимая реальность, подошла к окну и убедилась: за дверью ничего нет, кроме обрыва скалы и моря внизу, разумеется.
Дверь сплошная, без единой выпуклости, она могла показаться нарисованной, но при этом ощущалась вполне реальной. Я провела рукой по каменной стене, коснувшись двери. Кончики пальцев отреагировали на изменение материала, передав тактильное восприятие дерева, отполированного, гладкого, но однозначно дерева, а не камня. Стены, полы, предполагаю, даже потолки всегда теплые, а вот дверь оказалась очень холодной. Почти ледяной. И от нее исходило ощущение силы. Этого я вообще не могла объяснить, но чувствовала так же, как и идущий холод. И это ощущение силы мало того что казалось очень приятным, так еще и знакомым.
– Даяна Эйзенфотская, ты готова попробовать открыть дверь и пройти свой путь, дабы стать частью нашей общины и полноправным жителем Закатной крепости? – торжественно спросил Ожён.
– Готова.
Я действительно готова. Даже более того, мне хотелось открыть дверь. А в том, что я ее открою, не сомневалась.
– В таком случае, пусть испытание совершенно безопасно, мы предлагаем оставить ребенка любому члену общины. Так тебе самой будет проще. Ведь никто не сможет сказать, что ждет тебя по ту сторону двери.
Первое желание – отказаться. Но Ожён прав, тащить с собой неизвестно куда Вовку глупо. Я подошла к Панен, стоящей в первых рядах собравшейся толпы зрителей, и аккуратно передала ей ребенка, вытащив его из жилета, а затем сняв и сам жилет. Ужасно не хотелось оставлять сына. Выражение «сердце кровью обливается» приобрело для меня новое звучание. Я поцеловала Володю в лобик, пообещав, что скоро вернусь, и, с трудом оторвав от малыша взгляд, снова подошла к двери.
Все вокруг замерло, казалось, даже время замедлилось раз в десять. Как во сне я протянула руку и толкнула дверь. Та без труда подалась, открывшись настежь и ослепив красным светом закатного солнца…
Пальцы привычно сжимают руль. Из колонок звучит «Наше радио», на часах восемь сорок шесть – безбожно опаздываю. Я побарабанила пальцами по рулю. Пробка стоит глухо, на навигаторе впереди красуется значок аварии. Я вздыхаю, предвидя новые замечания и выговоры от начальства. Утро добрым не бывает.