Смелость не нравиться. Как полюбить себя, найти свое призвание и выбрать счастье Кишими Ичиро
ЮНОША: Да. А каково твое представление о жизни?
ФИЛОСОФ: Не рассматривай свою жизнь в линейном виде. Думай о ней как о серии точек или о ряде моментов. Если ты посмотришь на меловую линию через увеличительное стекло, то увидишь, что она представляет собой серию маленьких точек. Сходным образом линейное существование можно сравнить с длинной серией точек. Иными словами, жизнь – это ряд моментов.
ЮНОША: Ряд моментов?
ФИЛОСОФ: Да. Это ряд моментов под названием «сейчас». Мы можем жить только здесь и сейчас. Наша жизнь существует лишь как ряд моментов. Взрослые люди, которые не знают об этом, пытаются навязывать молодым «линейную» жизнь. Их образ мыслей гласит, что следование традиционным путем – хороший университет, работа в крупной компании, прочная семья – это счастливая жизнь. Но жизнь не состоит из линий и кривых.
ЮНОША: Стало быть, нет никакой необходимости в жизненных планах и карьерных замыслах?
ФИЛОСОФ: Если бы жизнь была линейной, то ее планирование было бы возможным. Но наша жизнь – всего лишь ряд моментов. Нельзя считать хорошо спланированную жизнь чем-то нужным или ненужным; это что-то невозможное.
ЮНОША: Ох, какая чепуха! Что за нелепая идея!
Живите, как будто вы танцуете
ФИЛОСОФ: Что в этом плохого?
ЮНОША: Твой аргумент не только отрицает жизненные планы; ты отрицаешь даже попытки их строить. Возьмем, к примеру, жизнь человека, который с детства мечтал стать скрипачом и после долгих лет прилежной учебы наконец становится членом знаменитого оркестра. Или другого человека, который штудирует законы и юридические акты, а потом выдерживает экзамены и становится успешным юристом. Все это было бы невозможно без целеполагания и планов.
ФИЛОСОФ: Иначе говоря, подобно альпинистам, которые стремятся к вершине, они преодолели все трудности на своем пути?
ЮНОША: Ну конечно!
ФИЛОСОФ: Но правда ли это? Разве дело не в том, что эти люди прожили каждое мгновение своей жизни здесь и сейчас, вместо того чтобы жить «в пути». К примеру, если человек хочет стать скрипачом, он выбирает музыкальные произведения и тщательно учится исполнять каждый фрагмент, вплоть до последней ноты.
ЮНОША: И так они достигают своей цели?
ФИЛОСОФ: Думай об этом следующим образом. Жизнь – это ряд моментов, которые человек проживает так, будто он танцует вокруг каждого из этих моментов. Оценивая обстановку, он понимает: «Я дошел досюда». Среди тех, кто танцует со скрипкой, есть люди, которые придерживаются выбранного курса и становятся профессиональными музыкантами. Среди тех, кто танцует с юриспруденцией, есть люди, которые становятся известными юристами. Есть люди, которые танцуют с рукописями и становятся писателями. Разумеется, при этом они могут достигать разного положения и степени успеха. Но никто из них не живет «в пути». Достаточно, если человек находит удовольствие в своем танце здесь и сейчас.
ЮНОША: Этого и впрямь достаточно?
ФИЛОСОФ: Да. Когда человек танцует, сам процесс танца становится его целью, и он не заботится о высоких целях. Естественно, он может чего-то достигнуть в результате своего танца. Но поскольку он танцует, то не остается на одном месте и у него нет пункта назначения.
ЮНОША: Жизнь без цели – да что это такое? Кому нужна такая непостоянная жизнь, которая склоняется туда, куда подует ветер?
ФИЛОСОФ: Целеустремленную жизнь, о которой ты говоришь, можно назвать, «кинетической», или «динамичной» жизнью. С другой стороны, концепцию жизни как танца, о которой говорю я, можно назвать «энергичной» жизнью, или бытием-в-настоящем.
ЮНОША: Кинетическая жизнь? Энергичная жизнь?
ФИЛОСОФ: Давай обратимся к объяснению Аристотеля. Обычное движение, которое по-гречески называется kinesis, имеет начало и конец. Движение от начальной точки до конечной считается оптимальным, если оно выполнено быстро и эффективно. Если ты садишься на железнодорожный экспресс, то нет надобности ехать в пригородной электричке, которая останавливается на каждой платформе.
ЮНОША: Иными словами, если человек собирается стать юристом, то лучше всего выбрать самый быстрый и эффективный путь?
ФИЛОСОФ: Да. И дорога, которая ведет к пункту назначения, будет неполной, пока ты не попадешь туда. Это кинетическая жизнь.
ЮНОША: Потому что я могу остановиться на полпути?
ФИЛОСОФ: Именно так. С другой стороны, энергичная жизнь – это движение, в котором твое формирование происходит здесь и сейчас.
ЮНОША: Здесь и сейчас?
ФИЛОСОФ: Представь себе движение, в котором сам процесс рассматривается как результат. Это похоже на танец или на путешествие.
ЮНОША: Что-то я запутался… При чем тут путешествие?
ФИЛОСОФ: Какую цель ты ставишь, когда отправляешься в путешествие? Допустим, ты собираешься посетить Египет. И что, ты постараешься прибыть к пирамидам Гизы максимально быстро и эффективно, а потом отправишься домой кратчайшим маршрутом? Это едва ли можно назвать «путешествием». Ты должен находиться в странствии, после того как переступишь порог своего дома, и все моменты в пути тоже будут твоим путешествием. Это и есть «энергичная жизнь».
ЮНОША: Твои слова просто не доходят до меня. Разве ты не отвергаешь систему ценностей, в которой человек хочет достичь вершины? Что получится, если сравнить твою «энергичную жизнь» с подъемом на гору?
ФИЛОСОФ: Если бы цель подъема на гору заключалась в достижении вершины, это было бы кинетическим действием. Доводя до крайности, ты можешь подняться на вершину на вертолете, постоять там пять минут, а потом вернуться обратно. Разумеется, если ты не доберешься до вершины, это будет означать, что твоя экспедиция закончилась неудачей. Однако, когда твоя цель – скалолазание, а не достижение вершины, то ты живешь здесь и сейчас. В данном случае, не имеет значения, доберешься ли ты до самого верха.
ЮНОША: Эти аргументы просто смешны! Ты противоречишь сам себе. Но прежде чем ты осрамишься перед всем миром, я раз и навсегда опровергну эту бессовестную чепуху.
ФИЛОСОФ: Буду премного обязан тебе.
Зажигайте свет здесь и сейчас
ЮНОША: Послушай, в твоем опровержении этиологии Фрейда ты отрицал сосредоточенность на событиях прошлого. Ты говорил, что прошлого не существует и оно не имеет значения. Я признаю этот аргумент. Действительно, никто не может изменить прошлое. Если что-то можно изменить, так это будущее. Но теперь, защищая «энергичный» образ жизни, ты отвергаешь планирование; иными словами, ты отрицаешь даже возможность изменить будущее по собственной воле. Выходит, ты одновременно отбрасываешь и прошлое, и будущее. Ты как будто советуешь мне идти с завязанными глазами по пути в никуда.
ФИЛОСОФ: Ты ничего видишь ни впереди, ни позади?
ЮНОША: Если идти так, то да!
ФИЛОСОФ: Но разве это не естественно? В чем проблема?
ЮНОША: Что? О чем ты вообще говоришь?
ФИЛОСОФ: Представь, что ты на театральной сцене. Если бы верхний свет был включен, ты мог бы разглядеть задние ряды зрительного зала. Но ты стоишь под ярким прожектором и с трудом видишь даже первый ряд. Именно так происходит в нашей жизни. Поскольку мы можем отбрасывать тусклый свет на прошлое и будущее, то как-то живем. Или воображаем, что живем. Но если направить яркий свет на «здесь и сейчас», то больше не видно ни прошлого, ни будущего.
ЮНОША: Яркий свет?
ФИЛОСОФ: Да. Мы должны жить более энергично здесь и сейчас. Твои представления о том, что ты можешь видеть прошлое или предсказывать будущее, служат доказательством, что вместо жизни здесь и сейчас ты обитаешь в тусклых сумерках. Жизнь – это ряд моментов, где не существует ни прошлого, ни будущего. Ты пытаешься найти выход, когда фокусируешься на прошлом и будущем. То, что случилось в прошлом, не имеет никакого отношения к твоей жизни здесь и сейчас, а будущие события не касаются твоей нынешней жизни. Если ты энергично живешь в настоящем, то не беспокоишься о подобных вещах.
ЮНОША: Но…
ФИЛОСОФ: Когда человек становится на позиции фрейдистской этиологии, он рассматривает жизнь как грандиозный роман, построенный на причинах и следствиях. Отсюда все подробности: где и когда я родился, каким было мое детство, в какую школу я ходил и в какой компании получил работу. Все это предопределяет, кто я сейчас и кем стану в будущем. По правде говоря, уподобление жизни историческому роману может быть увлекательным делом. Проблема в том, что человек видит сумерки и тьму в конце романа. Более того, он пытается строить жизнь в соответствии с этим сюжетом, а потом говорит: «Моя жизнь прошла так-то и так-то, но у меня не было иного выбора, и я не виноват в этом: все дело в моем прошлом, в моем окружении и так далее». Но прошлое в качестве оправдания – это не что иное, как жизненная ложь. Жизнь представляет собой ряд моментов, и если ты глубоко осознаешь это, тебе больше не понадобятся истории.
ЮНОША: В твоей трактовке создается впечатление, что Адлер тоже рассматривает жизнь как некую историю.
ФИЛОСОФ: Жизненный стиль существует здесь и сейчас, и ты не можешь это изменить по своему желанию. Жизнь в прошлом кажется прямой линией лишь из-за твоих бесчисленных решений никогда не меняться. Жизнь, которая тебе предстоит, – это чистый лист, и там нет никаких путеводных нитей, никакого продолжения сюжета.
ЮНОША: Но это означает, что нужно жить одним мгновением. Хуже того, это порочный гедонизм!
ФИЛОСОФ: Нет. Нужно зажигать свет здесь и сейчас и делать все возможное, честно и добросовестно.
Величайшая жизненная ложь
ЮНОША: Жить честно и добросовестно?
ФИЛОСОФ: К примеру, человек хочет поступить в университет, но не делает попыток приступить к учебе. Значит, он не живет добросовестно здесь и сейчас. Возможно, вступительные экзамены начнутся еще не скоро. Возможно, человек еще не решил, какие предметы он должен изучать и чему уделить больше внимания. Тем не менее достаточно понемногу продвигаться вперед: каждый день можно заучивать математические формулы или запоминать иностранные слова. Короче говоря, нужно исполнять выбранный танец. Поступая таким образом, человек сможет думать: «Вот то, что я сделал за сегодняшний день», и будет уверен, что не зря потратил свое время. То же самое, наверное, можно сказать про твоего отца: он добросовестно исполнял танец своей повседневной работы. Он жил здесь и сейчас, не имея великой цели или необходимости в ее достижении. Если все обстояло так, то можно сказать, что твой отец прожил счастливую жизнь.
ЮНОША: Ты хочешь, чтобы я провозгласил правильность такого образа жизни? Чтобы я день за днем был погружен в работу, как мой отец…
ФИЛОСОФ: Не нужно ничего провозглашать. Но вместо того чтобы рассматривать его жизнь в линейной последовательности, постарайся увидеть ее моменты.
ЮНОША: Моменты…
ФИЛОСОФ: То же самое можно сказать про твою собственную жизнь. Ты ставишь цели на отдаленное будущее и рассматриваешь свою нынешнюю жизнь как подготовительный период. Ты думаешь: «Я на самом деле хочу это сделать, и я это сделаю, когда наступить время». Такой образ мыслей откладывает жизнь «на потом». Пока мы откладываем жизнь «на потом», мы никогда ничего не достигнем, а будем вести скучное и монотонное существование, потому что считаем настоящее время всего лишь подготовительным периодом. Но «здесь и сейчас», когда человек, например, готовится к вступительным экзаменам в следующем году, – это реальная вещь.
ЮНОША: Хорошо, я готов это принять. Я абсолютно согласен жить добросовестно здесь и сейчас, а не чертить вымышленную линию. Но у меня нет мечты или жизненной цели. Я не знаю, какой танец должен выбрать. Мое «здесь и сейчас» – это просто бесполезное существование.
ФИЛОСОФ: Ничего страшного, если у тебя пока нет жизненной цели. Добросовестная жизнь в настоящем – сама по себе танец. Не нужно слишком серьезно относиться к этому. Пожалуйста, не путай добросовестность с чрезмерной серьезностью.
ЮНОША: Быть добросовестным, но не слишком серьезным?
ФИЛОСОФ: Совершенно верно. Жизнь – это нечто простое, а не ужасно серьезное. Если добросовестно проживать каждое мгновение, нет необходимости быть слишком серьезным. И есть еще кое-что, о чем я хочу тебе рассказать. Когда человек начинает жить энергично, его жизнь становится полноценной.
ЮНОША: Полноценной?
ФИЛОСОФ: Если бы твоя жизнь – или, например, моя – завершилась здесь и сейчас, не было бы никаких причин считать ее несчастной. Жизнь, которая заканчивается в двадцать лет или в девяносто, – одинаково полноценная и счастливая.
ЮНОША: Значит, если бы я жил добросовестно здесь и сейчас, моя жизнь была бы полноценной?
ФИЛОСОФ: Именно так. В нашей дискуссии я часто пользовался термином «жизненная ложь», поэтому сейчас хотел бы поговорить о величайшей жизненной лжи из всех.
ЮНОША: Я внимательно слушаю.
ФИЛОСОФ: Величайшая жизненная ложь – это отрицание жизни здесь и сейчас. Когда человек смотрит в прошлое и будущее, то отбрасывает тусклый свет на всю свою жизнь и считает, будто может что-то увидеть. До сих пор ты отворачивался от жизни в настоящем и лишь отбрасывал свет на вымышленное прошлое и варианты будущего. Ты тратил бесценные моменты на величайшую ложь в своей жизни.
ЮНОША: Ох… Ну, хорошо!
ФИЛОСОФ: Поэтому отбрось жизненную ложь и бесстрашно направь луч прожектора на «здесь и сейчас». Вот что ты должен сделать.
ЮНОША: Я должен это сделать? Ты думаешь, у меня есть мужество, чтобы добросовестно проживать эти моменты, не прибегая к жизненной лжи?
ФИЛОСОФ: Поскольку ни прошлого, ни будущего не существует, давай поговорим о настоящем. Решающие события произошли не вчера и произойдут не завтра. Они происходят здесь и сейчас.
Придавайте смысл жизни, которая кажется бессмысленной
ЮНОША: О чем ты говоришь?
ФИЛОСОФ: Я думаю, что наша дискуссия дошла до кромки воды. Будешь ты пить эту воду или нет, зависит только от тебя.
ЮНОША: Возможно, психология Адлера и твоя философия действительно меняют мою жизнь. Возможно, я пытаюсь избавиться от стремления оставаться неизменным и готов выбрать новый образ жизни, новый жизненный стиль… Но подожди, я хочу задать один последний вопрос.
ФИЛОСОФ: Что за вопрос?
ЮНОША: Если рассматривать жизнь как ряд моментов, как существование здесь и сейчас, то какой смысл она может иметь? Ради чего я родился, и ради чего мне предстоит вынести все жизненные тяготы до последнего вздоха? Это ускользает от моего понимания.
ФИЛОСОФ: В чем смысл жизни? Ради чего люди живут на свете? Когда кто-то задал эти вопросы Адлеру, он ответил: «Жизнь в целом не имеет смысла».
ЮНОША: Жизнь бессмысленна?
ФИЛОСОФ: В мире постоянно происходят разные чудовищные события, и наше существование омрачено войнами и природными катастрофами. Если задуматься о детях, погибающих в военных конфликтах, то не стоит даже размышлять о смысле жизни. Иными словами, в разговорах о жизни обобщения бессмысленны. Но если сталкиваться с такими непостижимыми трагедиями и ничего не предпринимать… это подразумевает молчаливое одобрение. Невзирая на обстоятельства, мы должны совершать какие-то действия; следовать своей «предрасположенности», о которой говорил Кант.
ЮНОША: Да!
ФИЛОСОФ: Предположим, человек переживает крупную природную катастрофу. Он реагирует на это событие, оглядываясь в прошлое на этиологический манер и задается вопросом: «Что такого мы совершили, чтобы это произошло с нами?» Насколько осмысленным будет такое соображение? Жизненные тяготы нужно рассматривать как возможность посмотреть вперед и задуматься: «Что я могу сделать теперь?»
ЮНОША: Я полностью согласен!
ФИЛОСОФ: Когда Адлер сказал, что «жизнь в целом не имеет смысла», он продолжил: «Любой смысл ей придает человек».
ЮНОША: Что это значит?
ФИЛОСОФ: Во время войны на дом моего деда упала зажигательная бомба, и его лицо было сильно обожжено. С любой точки зрения, это было страшное событие. Разумеется, после этого он мог бы жить с убеждением, что «мир – это ужасное место» или «люди – мои враги». Но когда мой дед ездил на поезде в больницу, всегда находились пассажиры, которые уступали ему место. Эту историю я слышал от матери, поэтому не знаю его чувств в связи с этим. Но я убежден, что мой дед выбрал жизненный стиль с перспективой «люди – мои товарищи, а мир – замечательное место». Именно на это указывал Адлер, когда говорил, что человек придает смысл своей жизни. Так что жизнь в целом не имеет никакого смысла, но ты можешь наделить ее смыслом. И только ты можешь придать смысл своей жизни.
ЮНОША: Тогда пожалуйста, расскажи мне, как придать надлежащий смысл жизни, которая в целом бессмысленна! Я до сих пор ни в чем не уверен!
ФИЛОСОФ: Ты заблудился в жизни. Почему ты заблудился? Потому что ты пытаешься выбрать свободу, – тот путь, на котором ты не будешь бояться чужой неприязни и жить чужой жизнью. Это твой личный путь.
ЮНОША: О, да! Я хочу выбрать свободу и счастье!
ФИЛОСОФ: Когда человек пытается выбрать свободу, то вполне естественно, что он может сбиться с пути. В этом случае психология Адлера служит путеводной звездой, указывающей на свободную жизнь.
ЮНОША: Путеводной звездой?
ФИЛОСОФ: Подобно путешественнику, который полагается на Полярную звезду, нам в жизни нужна путеводная звезда. Это образ мысли, предлагаемый психологией Адлера. Он гласит, что, пока мы не теряем из виду жизненный идеал и движемся в его направлении, нас ждет счастье.
ЮНОША: Где же эта звезда?
ФИЛОСОФ: Это твое содействие другим людям, твой вклад в общее благо.
ЮНОША: Что? Содействие другим людям?
ФИЛОСОФ: Независимо от того, в какое время ты живешь и есть ли вокруг люди, которые неприязненно относятся к тебе, – пока ты не теряешь из виду путеводную звезду (твой вклад в общее благо), ты не собьешься с пути и сможешь делать все, что захочешь. Любят тебя или нет – ты не обращаешь на это внимания и живешь свободно.
ЮНОША: Если у меня есть путеводная звезда и я считаю людей своими товарищами, то могу быть счастливым?
ФИЛОСОФ: Да. Добросовестно живи здесь и сейчас и радуйся каждому прожитому мгновению. Не оглядывайся на прошлое и не всматривайся в будущее. Человек должен жить, как будто он танцует. Нет надобности с кем-то соперничать и стремиться к высокой цели. Танцуя, ты куда-нибудь придешь.
ЮНОША: «Куда-нибудь», но не знаю куда?
ФИЛОСОФ: Такова природа энергичной жизни. Если я оглянусь на свою жизнь вплоть до сегодняшнего дня, то, как бы я ни старался, мне не найти удовлетворительного объяснения, почему я существую здесь и сейчас. Хотя когда-то я специализировался на изучении греческой философии, вскоре я стал параллельно изучать психологию Адлера, и вот теперь я беседую с тобой, мой незаменимый друг. Это результат моего жизненного танца, и нет другого способа объяснить это. Когда ты будешь энергично и добросовестно проживать каждое мгновение своей жизни, ее смысл станет тебе ясен.
ЮНОША: В самом деле? Я… я верю тебе!
ФИЛОСОФ: Уж поверь, пожалуйста. Я убедился в этом после многолетних размышлений над идеями Адлера.
ЮНОША: В чем именно?
ФИЛОСОФ: В неизмеримой силе человеческой личности.
ЮНОША: Что ты имеешь в виду?
ФИЛОСОФ: Если я могу измениться, то мир вокруг тоже меняется. Это значит, что только я могу изменить мир и никто не изменит его вместо меня. Мир, который открылся передо мной после изучения психологии Адлера – это не тот мир, который я знал раньше.
ЮНОША: Если я изменюсь, мир тоже изменится. Никто не изменит мир вместо меня…
ФИЛОСОФ: Это похоже на потрясение, которое испытывает близорукий человек, который никогда не носил очки и впервые надевает их. Размытые очертания мира обретают четкость, и даже цвета становятся более яркими. Более того, проясняется не только часть зрительного поля, но и весь видимый мир. Я могу лишь вообразить, как ты будешь счастлив, когда испытаешь нечто подобное.
ЮНОША: О, если бы я только знал! Если бы я знал об этом десять или хотя бы пять лет назад – до того, как получил работу…
ФИЛОСОФ: Нет, это не так. По твоим словам, тебе хотелось бы узнать об этом десять лет назад, потому что сейчас ты проникся идеями Адлера. Никто не знает, что бы ты подумал о них десять лет назад. Наша дискуссия была необходима тебе именно сейчас.
ЮНОША: Да, совершенно верно!
ФИЛОСОФ: Я еще раз напомню тебе слова Адлера: «Кто-то должен начать дело. Другие люди могут не присоединиться к нему, но это не относится к тебе. Мой совет таков: ты должен попробовать, и неважно, поддержат ли тебя остальные».
ЮНОША: Я еще не могу сказать: то ли я сам изменился, то ли изменился мир, который я теперь вижу с этой смотровой площадки. Но я убежден в одном: свет «здесь и сейчас» теперь сияет ярко! Да, он такой яркий, что я почти не могу разглядеть завтрашний день.
ФИЛОСОФ: Я убежден, что ты напился воды. Итак, мой юный друг, который опережает меня, теперь мы пойдем рука об руку?
ЮНОША: Я верю тебе. Давай идти рука об руку, и спасибо тебе за наши беседы.
ФИЛОСОФ: Я тоже благодарю тебя.
ЮНОША: Надеюсь, ты не будешь возражать, если в какой-то момент я снова посещу тебя. Да, ты мой незаменимый друг. И я больше не буду говорить, что хочу разобрать твои аргументы по косточкам и заставить тебя преклониться передо мной.
ФИЛОСОФ: Ха-ха! Наконец-то я вижу, как ты улыбаешься! Ну что ж, уже очень поздно. Давай простимся на ночь и поприветствуем новое утро.
Молодой человек надел ботинки, неторопливо завязал шнурки и простился с философом. Когда он вышел на улицу, то увидел перед собой заснеженный пейзаж. Полная луна, выглядывавшая из-за облаков, освещала блестящий снег у его ног. «Какой чистый воздух. Какой ослепительный свет. Я собираюсь пройти по свежевыпавшему снегу и сейчас сделаю первый шаг». Молодой человек набрал в грудь побольше воздуха, потер легкую щетину на щеках и пробормотал: «Этот мир поразительно прост, как и сама жизнь».
Послесловие
В жизни бывает, что встреча с книгой, которую ты однажды раскрываешь, совершенно изменяет твой мир уже на следующее утро.
Зимой 1999 года, когда мне было двадцать шесть лет, мне посчастливилось встретить такую книгу в книжном магазине в Икебукуро. Это было «Введение в психологию Адлера» Ичиро Кишими.
Я открыл для себя систему мышления, глубокую во всех отношениях, однако написанную простым языком. Она как будто переворачивала наши общепринятые истины и вырывала их с корнем. Революция, сравнимая с системой Коперника, которая отрицала психологические травмы и превращала этиологию в телеологию. Поскольку я всегда ощущал что-то неубедительное в рассуждениях последователей Фрейда и Юнга, эта книга произвела на меня очень глубокое впечатление. Кем был Альфред Адлер? Почему я раньше не знал о его существовании? Я приобрел все книги об Адлере, которые смог достать, и перечитывал их снова и снова.
Но потом я осознал некий факт. Я интересовался не исключительно психологией Адлера, а скорее ее интерпретацией, прошедшей через философский фильтр Ичиро Кишими.
Основанная на идеях Платона, Сократа и других древнегреческих философов, психология Адлера в интерпретации Кишими показывает его философом и мыслителем, чьи работы выходят далеко за рамки клинической психологии. К примеру, высказывание «человек становится личностью только в социальном контексте» – это определенно гегелевская концепция, а подчеркивая важность субъективной интерпретации по сравнению с объективной истиной, он повторяет отголоски ницшеанского мировоззрения. В его текстах часто встречаются идеи, наводящие на мысли о феноменологии Гуссерля и Хайдеггера.
Психология Адлера, черпающая вдохновение в этих философских озарениях, провозглашает, что «все проблемы заключаются в межличностных отношениях», что «люди могу измениться и быть счастливыми прямо с этого момента» и что «проблема не в отсутствии способностей, а в отсутствии мужества». Это совершенно изменило мировоззрение довольно бестолкового молодого человека, каким я был тогда.
Тем не менее среди моих знакомых почти никто не слышал о психологии Адлера. В конце концов я понял, что мне хотелось бы когда-нибудь написать в соавторстве с Кишими такую книгу, которая дала бы исчерпывающее описание психологии Адлера. Я связывался с разными редакторами и нетерпеливо ждал, когда возникнет такая возможность.
В марте 2010 года я наконец познакомился с Кишими, живущим в Киото. К тому моменту прошло больше десяти лет с тех пор, как я впервые прочитал «Введение в психологию Адлера».
Тогда Киширо сказал мне: «Философские взгляды Сократа были переданы Платоном. Мне хотелось бы стать Платоном для Адлера». Я ответил: «Тогда я буду вашим Платоном, мистер Кишими». Так возник замысел этой книги.
Один из аспектов простых и универсальных идей Адлера состоит в том, что иногда он высказывает как будто очевидные вещи, а иногда отстаивает совершенно нереализуемые, идеалистические теории. Поэтому, в надежде не упустить все сомнения, которые могли бы возникнуть у читателя, я выбрал формат диалога между философом и молодым человеком.
Как следует из этого повествования, нелегко усвоить идеи Адлера, а тем более осуществить их на практике. Есть вещи, которые хочется отвергнуть, трудные для понимания высказывания и предложения, не укладывающиеся в голове.
Но идеи Адлера способны разительно изменить жизнь человека, как это произошло со мной более десяти лет назад. После этого нужно лишь набраться мужества, чтобы сделать первый шаг.
В заключение мне хотелось бы выразить глубокую благодарность Ичиро Кишими, который никогда не относился ко мне как к ученику, несмотря на значительную разницу в возрасте, но принял меня как друга; редактору Йошифуми Какиучи за его постоянную и неуклонную поддержку на каждом этапе пути, и наконец, но не в последнюю очередь, всем читателям этой книги.
Большое спасибо.
Фумитаки Кога
Прошло более полувека со смерти Адлера, но время до сих пор отстает от новизны его идей. По сравнению с Фрейдом или Юнгом имя Адлера мало известно в современной Японии. Его учение называют «общественной каменоломней», где каждый может что-то выкопать для себя. И хотя его имя упоминается нечасто, влияние его идей распространилось очень широко.
Я изучал философию с подросткового возраста и впервые познакомился с психологией Адлера, будучи чуть старше тридцати лет, когда родился мой ребенок. Эвдемоническая теория, которая изучает вопрос «Что такое счастье?», – одна из центральных тем западной философии. Я много лет размышлял над этим вопросом, прежде чем посетил лекцию, где узнал о психологии Адлера. Когда лектор объявил с подиума, что «те, кто выслушает мою сегодняшнюю речь, смогут измениться и стать счастливыми, начиная с этого момента», то почувствовал внутренний протест. Но в то же время до меня начало доходить, что я никогда глубоко не задумывался, как стать счастливым человеком. Мысль о том, что «обретение счастья» может оказаться более простым, чем я представлял, пробудила во мне интерес к психологии Адлера.
Таким образом, я приступил к изучению этой психологии наряду с философией. Однако вскоре я понял, что не могу изучать их по отдельности, как две разных области исследований.
К примеру, идея телеологии возникла далеко не во времена Адлера; она присутствует в философии Платона и Аристотеля. Психология Адлера представляет собой образ мыслей, созвучный с древнегреческой философией. Более того, я обратил внимание, что диалоги Сократа с молодыми людьми, которые Платон записал для потомков, тесно соотносятся с психологическими консультациями, широко распространенными в наши дни.
Странно, что философию считают областью исследований, которую можно обсуждать в терминах, понятных лишь для специалистов. Ведь в своем первоначальном смысле философия означает не «мудрость» как таковую, а «любовь к мудрости», и сам процесс приобретения новых знаний и приближения к мудрости имеет огромное значение.
При этом не важно, становится человек мудрецом или нет.
Современный читатель диалогов Платона может с удивлением обнаружить, что рассуждения о мужестве (например) завершаются без каких-либо окончательных выводов.
Молодые люди, принимавшие участие в диалогах Сократа, сначала никогда не соглашались с его словами. Они категорически отвергали его аргументы. Эта книга продолжает философскую традицию времен Сократа, поэтому она была задумана в виде диалога между юношей и философом.
Познакомившись с психологией Адлера, которая представляет собой отдельную ветвь философии, я уже не мог удовлетвориться образом жизни исследователя, который лишь читает и интерпретирует книги своих предшественников. Мне захотелось принять участие в таких же диалогах, как у Сократа, и я стал проводить консультации в психиатрических клиниках и в других местах.
В это время я познакомился со множеством молодых людей.
Все они хотели жить искренне, но многие слышали советы искушенных пожилых людей о «более реалистичном отношении к жизни» и находились на грани отказа от своих надежд и мечтаний. Они переживали тяжелый опыт запутанных межличностных отношений, которые запутывались именно из-за чистоты и открытости этих молодых людей.
Желание вести искреннюю и добросовестную жизнь – важная вещь, но этого еще недостаточно. Адлер говорит нам, что все проблемы заключаются в межличностных отношениях. Но если человек не знает, как построить хорошие межличностные отношения, то он в конце концов пытается оправдать ожидания других людей. Когда он не способен настоять на своем из страха обидеть других, ему иногда приходится отказываться от того, что он на самом деле хочет делать.
Такие люди часто пользуются расположением своих знакомых, у них нет явных недоброжелателей, но в итоге они не в силах вести самостоятельную жизнь.
Для молодого человека, похожего на юношу из этой книги, который столкнулся с многочисленными проблемами реальности, взгляды философа, называющего мир простым местом, где каждый способен обрести счастье, могут стать большим сюрпризом.
«Моя психология предназначена для всех людей», – говорит Адлер. Отказываясь от специализированного языка, – во многом так же, как делал Платон, – он показывает конкретные шаги для улучшения наших межличностных отношений.
Если образ мыслей Адлера трудно понять и принять, это происходит потому, что его высказывания противоречат привычному общественному мышлению. Кроме того, для настоящего понимания их нужно применять на практике в повседневной жизни. Сами слова достаточно просты, но порой они вызывают затруднение, сходное с попыткой вообразить летнюю жару лютой зимой. И все же я надеюсь, что читатели смогут уловить суть решения своих проблем в межличностных отношениях.
В тот день, когда Фумитаки Кога – мой коллега и соавтор этой книги – впервые посетил мой кабинет, он сказал: «Я буду вашим Платоном, мистер Кишими».
Сегодня мы можем узнать о философии Сократа, не оставившего рукописей, благодаря Платону, который изложил содержание его диалогов в письменном виде. Но Платон не просто записал слова Сократа. Именно благодаря его пониманию мы сегодня составляем правильное представление об учении Сократа.
Благодаря выдающимся способностям и пониманию Коги, который настоял на многочисленных диалогах со мной в течение нескольких лет, эта книга смогла появиться на свет. Во времена учебы в университете Кога и я часто наносили визиты нашим наставникам, поэтому в роли молодого человека из этой книги может быть любой из нас. Но лучше это будешь ты, дорогой читатель. Я искренне надеюсь, что, хотя у тебя могут остаться сомнения, мы сумеем поддержать твою решимость в разных жизненных ситуациях с помощью этих философских диалогов.
Ичиро Кишими
Об авторах
Ичиро Кишими родился в 1956 году в Киото, где он живет и сейчас. Еще в школе он мечтал стать философом. С 1989 года он специализируется в области классической западной философии, особенно философии Платона, и занимается исследованием психологии Адлера. Кишими пишет и читает лекции по этому предмету, а также, в качестве сертифицированного советника и консультанта Японского общества психологии Адлера, дает консультации молодым людям в психиатрических клиниках. Он перевел на японский язык избранные сочинения Альфреда Адлера («Наука жизни» и «Проблемы невроза»), написал книгу «Введение в психологию Адлера» и множество других книг.
Фумитаки Кога – заслуженный профессиональный писатель и литератор, родившийся в 1973 году. Он выпустил ряд бестселлеров в области психологии бизнеса. Кога познакомился с психологией Альфреда Адлера в возрасте около тридцати лет и увлекся его идеями, опровергавшими традиционные общественные представления. С тех пор Кога неоднократно посещал Ичиро Кишими в Киото, где усвоил от него квинтэссенцию психологии Адлера и вел записи для классического «формата диалогов» древнегреческой философии, который был использован в этой книге.
Конец .
Читать бесплатно другие книги:
