Давший клятву Сандерсон Брендон

116

Один

Мы приняли их, как повелели боги. Что еще мы могли сделать? Они были жалким, бездомным народом. Наша доброта уничтожила нас. Ибо их предательство распространилось даже на наших богов: на спренов, камень и ветер.

Из «Эйла Стеле»

Когда Каладин вышел из рощи обсидиановых деревьев, ему показалось, что он чувствует ветер. Сил уверяла, что здесь нет ветра. Но не позвякивание ли это всколыхнувшихся стеклянных листьев? Разве его не обдало прохладным и свежим воздухом?

Далеко же он забрался за последние полгода. Кэл казался самому себе совсем не тем человеком, который таскал мосты навстречу стрелам паршенди. Тот человек жаждал смерти, но теперь — даже в плохие дни, когда мир окрашивался в серые тона, — Каладин бросал ей вызов. Она его не получит, ибо жизнь, пусть и полная боли, также полна и сладости.

У него есть Сил. А еще — Четвертый мост. И, что самое важное, у него есть цель.

Сегодня Каладин защитит Далинара Холина.

Молодой человек направился к морю душ, на месте которого в физическом мире располагался город Тайлен. Внезапно многие из этих огоньков рядами окрасились в резкий красный цвет. Каладин вздрогнул, подумав о том, что это могло значить. Он ступил на мост, под которым клубились бусины, и успел дойти до самой высокой точки, прежде чем его заметили враги.

Шестеро Сплавленных повернулись, взмыли в воздух и построились, не сводя с него глаз. Они вскинули копья и принялись озираться, явно потрясенные.

Один человек? Один-единственный?

Каладин отставил ногу назад — мысок его ботинка с тихим шорохом оцарапал белый мрамор моста — и принял боевую стойку. Он ухватил гарпун одной рукой, сунув древко под мышку, и выдохнул.

А потом втянул весь буресвет и вспыхнул.

В объятиях силы каждая мелочь в его жизни как будто заняла положенное место. Вот он швыряет Газа на землю под дождем. Вот испускает непокорный вопль, пока бежит в первом ряду, неся мост. Вот просыпается на тренировочном дворе во время Плача. Вот сражается с убийцей перед буревой стеной.

Сплавленные кинулись на него, волоча за собой длинные плащи и мантии. Каладин плетением направил себя прямо вверх и поднялся в небо.

Далинар споткнулся, когда земля опять содрогнулась. За стеной раздался оглушительный треск. Сейчас князь находился слишком низко в городе, чтобы увидеть, что происходит снаружи, но опасался, что правильно понял, откуда эти звуки ломающегося камня. Второй громолом.

На улицах повсюду прорастали фиолетовые спрены страха, окружая вопящих мирных жителей. Далинар пробрался через центральную часть Тайлена — так называемый Древний округ — и только вошел в Нижний округ, расположенный ближе всех к городской стене. Лестница позади него заполнялась людьми, которые убегали вверх, к Клятвенным вратам.

Когда дрожь улеглась, Далинар схватил за руку молодую мать с ребенком, которая неистово колотилась в двери какого-то дома. Он отправил ее к лестнице. Ему требовалось, чтобы все эти люди убрались с улиц, лучше всего — нашли убежище в Уритиру и не оказались в тисках между двумя армиями.

Далинар почувствовал свой возраст, пока бежал мимо следующего ряда зданий, все еще держа под мышкой «Путь королей». У него почти не было сфер — досадная оплошность, — но к тому же не было ни доспеха, ни клинка. Это будет первая битва без осколков за очень много лет. Он сам настоял на сложении с себя этих полномочий и уступил поле боя Амараму и другим осколочникам.

Как успехи у Амарама? Когда Далинар проверял в последний раз, великий князь занимался построением лучников, но с такого низкого городского уровня не было видно, что происходит с войсками снаружи.

Внезапно на Далинара обрушилось знакомое чувство.

Сосредоточенность и страстность. Бурлящая энергия, тепло, обещание силы.

Славы.

Жизни!

Далинару эта жажда битвы напоминала внимание возлюбленной, которую давно отвергли. Азарт был здесь. Его старый и дорогой друг.

— Нет, — прошептал он, привалившись к стене. Азарт ударил сильней, чем землетрясение. — Нет!

Азарт манил. Он шептал, что Далинар может спасти этот город в одиночку. Надо лишь открыться ему, и он снова станет Черным Шипом. Ему не нужны осколки. Ему нужен лишь пыл. Тот, что слаще любого вина.

«Нет!»

Далинар отверг Азарт и с трудом выпрямился. В этот момент за стеной прошла тень. Каменный монстр, одно из чудовищ из его видений, ростом футов тридцати — оно высилось над двадцатифутовой городской стеной. Громолом сцепил лапы и ударил, рассекая стену. Куски камня полетели во все стороны.

Далинар бросился в укрытие, но его зацепило валуном и придавило к стене.

Тьма.

Падение.

Сила!

Он судорожно втянул воздух и буресвет, а потом очнулся и увидел, что его рука прижата валуном, а впереди камни и пыль падают на улицу, усеянную мусором. И… не только мусором. Далинар закашлялся, понимая, что некоторые холмики — это трупы, покрытые слоем пыли.

Князь задергался, пытаясь вытащить руку из-под валуна. Поблизости громолом пнул поврежденную стену, и в ней появилась дыра. Потом чудовище, от чьих шагов дрожала земля, вошло в пролом и направилось к уступу, который представлял собой переднюю часть Древнего округа.

Массивная каменная ступня с грохотом опустилась вблизи от Далинара. Вот буря! Он дернул зажатую руку, позабыв про боль и повреждения, и наконец-то освободился. Буресвет исцелил его, пока он отползал, прячась от мусора, который посыпался, когда монстр сорвал крышу с одного из домов в Древнем округе.

Самосветный резерв? Монстр отшвырнул крышу, и несколько Сплавленных — Далинар их не заметил, потому что они сидели на плечах чудовища, — скользнули в здание. Князь Холин разрывался между желаниями поскорее попасть на поле боя и разобраться, что здесь происходит.

Есть идеи, что им нужно? — спросил он Буреотца.

Нет. Они ведут себя странно.

Приняв спонтанное решение, Далинар вытащил свою книгу из-под обломков поблизости и побежал по опустевшим улицам обратно в Древний округ, в опасной близости к громолому.

Монстр испустил внезапный оглушительный рев, похожий на раскат грома. Ударной волной Далинара едва опять не сбило с ног. В приступе ярости колоссальное существо атаковало самосветный резерв, разрушая его стены и внутренности, швыряя обломки себе за спину. Миллион кусочков стекла сверкнули в лучах солнца, падая на город, стену и то, что располагалось за нею.

«Сферы и самосветы, — понял Далинар. — Все богатство государства Тайлена. Разбросано, как опавшие листья».

Тварь почему-то разозлилась еще сильнее и начала крушить здания вокруг Резерва. Далинар прижался спиной к стене, когда мимо промчались два Сплавленных, ведомых чем-то вроде светящегося желтого спрена. Они, похоже, не умели летать, но в их движениях ощущалась потрясающая грация — скользили по каменной улице без видимых усилий, как будто земля была смазана маслом.

Далинар бросился следом, протиснувшись мимо группы письмоводительниц, перегородивших улицу, но не успел он догнать Сплавленных, как они напали на один из множества паланкинов, которые пытались пробиться сквозь толпу. Перевернули паланкин, отбросили носильщиков и сунулись внутрь.

На крики Далинара враги не обратили внимания. Вскоре они умчались прочь — один нес под мышкой какой-то большой предмет. Далинар втянул буресвет от каких-то пробегающих мимо торговцев и промчался остаток пути до паланкина. Среди обломков он обнаружил молодую тайленку и старика, судя по бинтам, недавно раненного.

Далинар помог сбитой с толку девушке сесть.

— Чего они хотели?

— Светлорд? — спросила она по-тайленски. Потом моргнула и схватила его за руку. — Королевская Капля… рубин. Они пытались его сегодня украсть и вот теперь забрали!

Рубин? Простой самосвет? Носильщики хлопотали над стариком, который был едва жив.

Далинар бросил взгляд через плечо на отступающего громолома. Враг проигнорировал хранящиеся в самосветном резерве богатства. Зачем им конкретный рубин? Он уже собрался вытрясти из девушки больше сведений, как вдруг его внимание привлекло кое-что иное. С этой высокой позиции он видел поле боя сквозь дыру, проделанную громоломом.

Там стояли бойцы, чьи глаза светились красным, но это были не паршуны.

Солдаты в форме Садеаса.

Ясна тихо и осторожно вошла в храм, сжимая осколочный клинок. Красный спрен, поднявшийся над Ренарином — как снежинка из хрусталя и света, — почувствовал ее, запаниковал и с хлопком исчез в теле юноши.

«Спрена вижу я, — сказал Айвори. — Неправильного спрена».

Ренарин Холин солгал. Он не был правдоглядом.

«Это спрен Вражды, — предупредил Айвори. — Поврежденный спрен. Он… связан узами с человеком? Такого не бывает».

— Но случилось, — пробормотала Ясна. — Каким-то образом.

Теперь она была достаточно близко, чтобы услышать шепот Ренарина:

— Нет… только не отец. Не надо, умоляю…

Шаллан плела из света.

Простые иллюзии, сошедшие со страниц ее альбома: какие-то солдаты, жители Уритиру и некоторые спрены, нарисованные за время путешествия. Всего получилось примерно двадцать существ.

— Ногти Тальна, — проворчал Адолин, когда Каладин взмыл в небо. — Мостовичок взялся за дело серьезно.

Каладин увел за собой четверых Сплавленных, двое остались. Шаллан прибавила к группе иллюзию Азур и нескольких странников, которых ей удалось зарисовать. Ей претило использовать так много буресвета — что, если для Клятвенных врат останется недостаточно?

— Удачи, — прошептала она Адолину. — Помни, я не смогу контролировать их напрямую. Они способны лишь на элементарные движения.

— Справимся, — отозвался Адолин и посмотрел на Узора, Сил и спрена своего меча. — Ведь так, ребята?

— Мм, — протянул Узор. — Мне не нравится, когда в меня тыкают оружием.

— Мудрые слова, друг. Мудрые слова. — Адолин поцеловал Шаллан, и они побежали к мосту.

Сил, Узор и мертвоглазая двинулись следом, как и иллюзии, которые были привязаны к Адолину.

«Войско» привлекло внимание последних двух Сплавленных. Пока они разбирались, Шаллан проскользнула к основанию моста, а затем вошла в бусинные воды. Она тихонько продвигалась под мостом, используя драгоценный штормовой свет, чтобы творить для себя надежную платформу для ходьбы с помощью одной из бусин, найденных во время путешествия на «Пути Чести».

Девушка добралась до небольшой островной платформы, которая представляла собой врата с этой стороны. Над платформой высились два огромных спрена.

Судя по крикам на мосту, Адолин и остальные делали свою работу. Но осилит ли Шаллан свою? Она ступила на платформу, над которой парили стражи — высокие, как здания, напоминающие статуи в доспехах.

Один перламутровый, другой черный с пестрым маслянистым отливом. Охраняли ли они врата или каким-то образом облегчали их работу?

Не зная, что еще можно сделать, Шаллан просто помахала рукой:

— Э-э, привет?

Две головы неторопливо повернулись к ней.

Воздух вокруг Венли, ранее переполненный духами мертвых, теперь опустел, не считая единственной черной фигуры из клубов дыма. Оно стояло рядом с Враждой, и Венли сперва не обратила внимания на него, так как существо было размером с обычного человека.

У второго громолома руки были длиною с тело и достигали земли, а кисти напоминали крючки. Он пересек поле, направляясь на восток, к городским стенам и армии человеков-перебежчиков. Прямо позади Венли, на западе, обычные певцы построились у своих кораблей. Они держались подальше от Несотворенного, который в виде красного тумана покрывал северную часть поля боя.

Вражда возвышался рядом с Венли — сияющая сила из полыхающего золота. Первый громолом вышел из города и кого-то поставил на землю: двух Сплавленных — богов с гибкими телами и почти без брони. Они обогнули армию перебежчиков, скользя по камням с необъяснимым изяществом.

— Что они несут? — спросила Венли. — Самосвет? Мы за этим сюда пришли? За камнем?

— Нет, — ответил Вражда. — Это просто мера предосторожности, последнее дополнение, которое я сделал, чтобы предотвратить потенциальную катастрофу. То, что я получу сегодня, намного больше — даже грандиознее, чем сам город. Проводник моей свободы. Проклятие Рошара. Вперед, дитя! К пролому в стене. Возможно, мне понадобится, чтобы ты говорила за меня.

Она сглотнула, а затем пошла в сторону города. Следом двинулся темный призрак из клубящегося тумана — последний из тех, кому еще предстояло найти себе тело.

Каладин взлетел к черным небесам, покрытым призрачными облаками, за которыми светило далекое солнце. Четверо Сплавленных полетели следом. Адолину придется иметь дело с двумя другими.

Сплавленные летали аккуратно. Они использовали плетения, как Каладин, хотя, похоже, не могли варьировать свою скорость. Им требовалось больше времени, чтобы достичь сильных плетений, значит, ему будет нетрудно держаться впереди.

Но, буря свидетельница, как же они двигались! Так грациозно! Не дергались туда-сюда, но плавно перетекали из одного положения в другое. Использовали каждую часть собственного тела, чтобы придавать воздушным струям нужную форму и управлять своим полетом. Даже Убийца в Белом не был таким изящным, как эти воплощения ветра.

Каладин объявил небеса своей вотчиной, но, буря свидетельница, похоже, он вторгся на территорию, где уже были хозяева.

«Мне не сражаться с ними нужно, — напомнил он себе, — а всего лишь отвлекать их достаточно долго, чтобы Шаллан поняла, как запустить портал».

Каладин направил себя плетением вверх, к странным, слишком плоским облакам. Перевернулся на лету и обнаружил одного из Сплавленных почти над собой — самца с белесой кожей, которую лишь на щеках украшали красные разводы, похожие на тонкие струйки дыма. Тварь ткнула в его сторону длинным копьем, но Каладин вовремя изменил направление движения.

Плетения на самом деле не были полетом, и в этом отчасти заключалась их сила. Каладину не нужно было поворачиваться в определенную сторону, чтобы перемещаться в воздухе. Изменив точку притяжения своего тела, он спиной «падал» вверх и слегка на север и отбивая копье врага своим гарпуном. Оружие Сплавленного оказалось намного длиннее, и заостренными у него были не только наконечник, но и боковые стороны. Гарпун Каладина сильно проигрывал.

«Точно. Пора это исправить».

Когда Сплавленный опять ткнул копьем вверх, Каладин вытянул обе руки, держа оружие чуть вбок, и позволил вражескому копью попасть в отверстие между своими руками, грудью и гарпуном.

Потом сплел свое оружие вниз несколько раз. И отпустил.

Гарпун скользнул вдоль копья и ударил Сплавленного по рукам. Тварь закричала от боли и разжала хватку. В тот же миг Каладин нырнул, отменив все плетения, тянущие вверх, и вместо этого связав себя с землей.

От внезапной резкой перемены у него кувыркнулся желудок и в глазах потемнело. Даже с буресветом это было рискованно. Стиснув зубы, он перетерпел звон в ушах и кратковременную потерю зрения. Каладин перевернулся в воздухе, затем остановился и схватил пролетающее мимо копье.

Четверо врагов погнались за ним, хотя теперь они вели себя осторожнее. Ветер полета высушил пот, выступивший на лице Каладина, когда он едва не потерял сознание.

«Больше… так не буду», — пообещал он себе, взвешивая в руке новое оружие. Похоже на пики, с которыми он упражнялся на стенах Холинара, но те были слишком длинными для боя один на один. Но в полете это не имело значения.

Сплавленный, которого он обезоружил, спустился за гарпуном. Каладин махнул другим и направился к близлежащим темным обсидиановым горам с поросшими лесом склонами. Он видел, как внизу иллюзии Шаллан сражаются с двумя Сплавленными на мосту.

«Смотри вперед», — приказал себе Каладин, когда четверо других погнались следом за ним. Как и эти твари, он чувствовал себя в небесах как дома.

Пора это доказать.

Верховный Акасикс Янагон Первый, император всего Макабака, мерил шагами каюту своего корабля.

Он потихоньку привыкал ощущать себя императором. Больше не стеснялся, разговаривая с визирями и отпрысками. Многое понимал из того, что они обсуждали, и не дергался, когда кто-то обращался к нему «ваше величество». Удивительное дело — даже начал забывать, что когда-то был испуганным воришкой, крадущимся по дворцу.

Но даже у власти императора имелись пределы.

Янагон повернулся и пошел в другую сторону. Царственные одеяния, изукрашенные азирскими узорами, давили ему на плечи, а имперский юаназиксин — затейливая шляпа с большими полями — на голову. Он бы ее снял, но чувствовал, что головной убор придает властный вид, когда речь идет о беседе с тремя самыми важными советниками.

— Крадунья считает, нам следовало остаться, — заявил он. — В город Тайлен пришла война.

— Мы всего лишь защищаем свой флот от бури, — возразила Нура.

— Прошу прощения, визирь, но это куча чулльего навоза, и вы в курсе. Мы ушли, потому что вы забеспокоились, не находится ли Холин во власти нашего врага.

— Это не единственная причина, — возразил отпрыск Уноква, пожилой и пузатый. — Мы всегда скептически относились к падшим Сияющим. Силы, которые хочет обуздать Далинар Холин, чрезвычайно опасны, что теперь подтверждается переводами древней летописи!

— Крадунья говорит… — начал Янагон.

— Крадунья? — перебила Нура. — Вы чересчур много слушаете ее, ваше императорское величество.

— Она умная.

— И как-то выразила намерение съесть ваш камербанд.

— Она… перепутала название пояса с десертом. — Янагон перевел дух. — Кроме того, Крадунья не такая умная. Она умная по-другому.

— В каком смысле, ваше величество? — спросила визирь Далкси. Ее белые, как пудра, волосы виднелись из-под официального головного убора.

— В таком, что знает, когда нельзя предавать друзей. Я считаю, нам надо вернуться. Я император или нет?

— Император, — подтвердила Нура. — Но, ваше величество, вспомните свои уроки. То, что отличает нас от монархий Востока — и бережет от хаоса, свойственного им, — это подконтрольность императора. Азир может выдержать, и выдержит, смену династии. Ваша сила абсолютна, но вы не используете ее всю. Вам это не положено.

— Вас избрал сам Яэзир, — добавил Уноква, — чтобы возглавлять…

— Меня избрали, — перебил Янагон, — потому что никто бы не пролил и слезинки, если бы Убийца в Белом пришел за мной! Давайте не будем морочить друг другу голову, хорошо?

— Вы совершили чудо, — напомнил Уноква.

— Это Крадунья совершила чудо. Прибегнув к тем самым силам, которым вы сейчас не желаете довериться, потому что они, дескать, слишком опасны!

Два визиря и отпрыск переглянулись. Уноква был их религиозным лидером, но Нура стоит выше в иерархии, поскольку экзамен на старшую должность сдала — удивительное дело! — в двенадцать лет.

Янагон остановился у окна каюты. Снаружи плескались и пенились волны, раскачивая судно. Их маленький корабль встретился с основным флотом, а затем нашел укрытие вместе с ним в бухте Влтар на тайленском побережье. Но полученные через даль-перья сообщения гласили, что Буря бурь остановилась недалеко от столицы.

В дверь постучали. Янагон позволил Далкси — младшей, — несмотря на возраст, заняться визитером. Когда император уселся на трон, вошел стражник со светло-коричневой кожей. Янагон подумал, что знает этого человека, который, прижимая к лицу тряпку и морщась, отвесил императору официальный поклон.

— Воно? — спросила Нура. — Что случилось с твоей подопечной? Ты должен был занять ее и отвлечь, верно?

— Ваша светлость, этим я и занимался, — заявил Воно. — Пока она не пнула меня по сферам и не засунула под кровать. Э-э, ваша светлость. Сам не понимаю, как она меня перетащила. Ведь такая маленькая, эта…

«Крадунья?» — встревожился Янагон. Он чуть не закричал, требуя ответов, но так бы лишь посрамил этого человека. Император с трудом сдержался, и Нура кивнула, оценив, что он усвоил урок.

— Когда это случилось? — спросила она.

— Прямо перед отплытием, — сказал охранник. — Простите, ваша светлость. Я был все это время без сознания, только теперь очухался.

Янагон повернулся к Нуре. Ну вот теперь-то она поймет, как важно вернуться. Буре еще предстояло идти дальше. Они могут вернуться, если…

Другая фигура появилась в дверях — женщина в мантии с узорами письмоводительницы второго уровня, седьмого круга. Она вошла и быстро отвесила формальные поклоны Янагону, в спешке забыв про третий жест покорности и послушания.

— Визири, — сказала она, кланяясь им, а потом и Унокве. — Новости из города!

— Хорошие? — с надеждой спросила Нура.

— Алети обратились против тайленцев и теперь хотят их завоевать! Они все это время были союзниками паршунов. Ваша светлость, мы чудом избежали ловушки!

— Быстрее отделите наши корабли от любых, которые несут знамя алети, — велела Нура. — Мы не позволим застигнуть себя врасплох!

Они ушли, бросив Янагона на попечение дюжины молодых письмоводительниц, которые были следующими в очереди предстать перед ним. Император застыл на своем троне, переживая и тревожась, ощущая, как болезненно сжимаются внутренности. Алети — предатели?

Крадунья ошиблась. Он ошибся.

Яэзир, будь милостив. Это действительно конец света.

Мы стражники, — объявили два огромных спрена. Их голоса сливались в один, и, хотя губы оставались неподвижными, Шаллан ощущала вибрацию всем телом. — Плетущая свет, у тебя нет разрешения на использование этого портала.

— Но мне нужно пройти! — вскричала Шаллан. — У меня есть буресвет, я заплачу!

Твою плату не примут. Мы заперты согласно слову родителя.

— Вашего родителя? Кого?

Родитель уже умер.

— Ну так…

Мы заперты. Путешествия в Шейдсмар и из него были запрещены незадолго до смерти родителя. Мы обязаны повиноваться.

Позади Шаллан, на мосту, Адолин разработал умную тактику. Он вел себя как иллюзия.

Ее фальшивым людям было велено действовать так, словно они сражаются, но без прямого внимания Шаллан они просто стояли и рубили мечами воздух. Чтобы не раскрыть себя, Адолин решил делать то же самое — он размахивал гарпуном как попало. Узор и Сил поступали схожим образом, а два Сплавленных парили над ними. Одна держалась за руку — ее ранили, но порез уже затягивался. Они догадались, что кто-то среди нападающих настоящий, но не могли установить, кто именно.

У Шаллан оставалось мало времени. Она снова повернулась к хранителям врат:

— Прошу вас. Другие Клятвенные врата — те, что в Холинаре, — пропустили меня.

Невозможно. Мы связаны волей Чести, правилами, которые спрены не могут нарушить. Этот портал закрыт.

— Тогда почему вы пропустили других? Армию, которая стояла тут немногим раньше?

Души мертвых? Им не понадобился наш портал. Их призвал враг, перенес по древним путям к ждущим носителям. Вы, живые, не можете сделать то же самое. Вы должны искать Перпендикулярность для переноса». Огромные спрены одновременно склонили головы. «Мы извиняемся. Мы были… очень долго одни. Мы хотели бы снова переносить людей между мирами. Но мы не можем делать то, что запрещено.

Сзет из неболомов завис высоко над полем боя.

— Абоши, алети перешли на сторону врага?! — спросил он.

— Они узрели правду, — ответил Нин, парящий рядом с ним. Они были вдвоем; Сзет не знал, куда подевались остальные неболомы.

Рядом недовольно рокотала Буря бурь. Красные молнии пробегали по ее поверхности, переходя из одной тучи в другую.

— Все это время, — пробормотал Сзет, — мир принадлежал паршунам. Мой народ ждал возвращения не вторгшегося врага, но хозяев дома.

— Да, — подтвердил Нин.

— А ты хотел их остановить.

— Я знал, что произойдет, если они вернутся. — Нин посмотрел на него. — Сзет-сын-Нетуро, кто обладает властью над этой землей? Человек может управлять своим домом, пока градоначальник не потребует налогов. Градоначальник руководит своими землями, пока великий лорд, в свой черед, не придет к нему за деньгами. Но великий лорд обязан повиноваться великому князю, когда война коснется его земель. А король? Он… отвечает перед богом.

— Ты уверял, что бог мертв.

— Один бог умер. Теперь вместо него победитель, наделенный правом завоевателя. Изначальные хозяева этой земли, следуя твоей подходящей метафоре, вернулись с ключом от дома. Итак, скажи мне, Сзет-сын-Нетуро — тот, кто готов произнести Третий Идеал, — какому закону должны повиноваться неболомы? Закону людей — или настоящих хозяев этой земли?

Похоже, выбора нет. Логика Нина была здравой. Совсем никакого выбора…

Не глупи, — вмешался меч. — Давай пойдем и подеремся с этими ребятами.

— С паршунами? Но ведь эта земля принадлежит им по праву, — возразил Сзет.

По праву? А у кого есть право на землю? Люди вечно берут себе разные вещи. Но у вещей-то никто не спрашивает, что они думают на этот счет, верно? Ну так вот, я никому не принадлежу. Вивенна так меня учила. Я сам себе меч.

— У меня нет выбора.

Правда? Не ты ли мне рассказал, что тысячу лет подчинялся воле камня?

— Меч-ними, всего чуть больше семи лет. И я подчинялся не камню, но словам того, кто его держал. У меня…

Не было выбора?..

Но ведь камень всегда остается лишь камнем.

Каладин устремился вниз и пронесся над верхушками деревьев, отчего стеклянные листья задребезжали и позади него взметнулись осколки. Он повернул вверх, вдоль склона горы, и увеличил скорость за счет новых плетений.

Пролетая над деревьями, сместился к скале, и обсидиан скользнул в считаных дюймах от его лица. Кэл руками придал форму воздуху вокруг себя и направился к трещине — промежутку между двумя глянцево-черными горами.

Чувствуя себя полным сил благодаря свету и ветру, он не беспокоился, догоняют его Сплавленные или нет.

Пусть увидят.

Летя под неправильным углом, чтобы пройти через трещину, Каладин бросил плетение в обратном направлении от горного склона, описав огромную петлю, постоянно меняя плетения одно на другое. Он проделал в воздухе круг, потом метнулся мимо Сплавленных и прямо сквозь трещину, достаточно близко к стенам, чтобы почувствовать, как они пролетают мимо. Вырвался с другой стороны, взбодрившийся. Разве его буресвет не должен был уже закончиться? Видимо, он использовал резервы не так быстро, как в самом начале своего обучения.

Каладин нырнул вдоль склона, и три Сплавленных вылетели из трещины, устремившись за ним. Он повел их вокруг основания обсидиановой горы, а потом развернулся к Клятвенным вратам, чтобы проверить, как там Шаллан и остальные. Приближаясь, влетел в рощу, сохраняя немыслимую скорость. Кэл ориентировался так же, как и когда нырял в ущелья. Увертываться от деревьев было не сложнее.

Он метался между стволами, меняя направление чаще с помощью тела, а не плетений. Там, где пролетал, слышался звон разбитого стекла. Вырвался из леса и наткнулся на четвертого Сплавленного с его гарпуном. Тварь напала, но Каладин увернулся, пересек берег и полетел над бусинным морем.

Быстрый взгляд позволил увидеть Шаллан, которая стояла на платформе и размахивала руками над головой — сигнал, что ей нужно больше времени.

Каладин мчался над морем, и бусины реагировали на его буресвет, дребезжа и волнами вздымаясь позади. Последний Сплавленный завис на месте, а остальные трое медленно выплыли из леса.

Каладин заложил новый вираж, и бусины поднялись в воздух позади него, словно колонна воды. Он описал дугу и полетел прямиком на Сплавленного с гарпуном. Каладин отбил оружие противника, потом взмахнул тупым концом, поймав гарпун на древко, и одновременно пнул противника в грудь.

Гарпун полетел вверх. Сплавленный — назад.

Тварь резко остановилась в воздухе с помощью плетения и растерянно глянула на свои ладони, а Каладин поймал гарпун свободной рукой. Обезоруженный враг что-то пролаял, потом покачал головой и достал меч. Четверка Сплавленных в трепещущих одеяниях приближалась.

Один из них — самец с белым в красных разводах лицом — двинулся вперед один, потом указал на Каладина копьем и что-то проговорил.

— Я не говорю на вашем языке, — отозвался Кэл. — Но если это был вызов, чтобы сразиться один на один, я принимаю. С удовольствием.

И вот тут у него закончился буресвет.

Навани наконец-то удалось сдвинуть валун и вытолкнуть его из остатков дверного проема. Другие камни попадали вокруг него, открывая путь к стене.

Тому, что от нее осталось.