Давший клятву Сандерсон Брендон
— Еще одна сказка? Да ты и впрямь романтик.
Ее бывший бабск улыбнулся, а потом прикрыл рубин тряпицей, чтобы его сияние не мешало им работать. Он открыл свой журнал.
— Давай начнем с небольших самосветов и будем продвигаться снизу вверх, хорошо?
Рисн кивнула.
В этот момент охранник королевы убил Тлика.
Ударил ножом, прямо в шею. Тлик упал молча, и звук, с которым нож вышел из тела, потряс Рисн. Охранник-предатель пнул кресло и перевернул его вместе с ней, а сам замахнулся на Встима.
Но он недооценил проворство торговца. Встим подался назад, в Хранилище королевы, и закричал:
— Убийство! Грабеж! Тревога!
Рисн выбралась из-под перевернутого кресла и в панике поползла прочь, волоча за собой ноги, точно бревна. Убийца сунулся в хранилище, чтобы разобраться с ее бабском, и девушка услышала, как тот охнул.
Миг спустя предатель вышел с большим красным огнем в руке. Королевская Капля, пусть и закутанная в черную ткань, ярко сияла. Рисн увидела Встима. Тот лежал на полу хранилища, прижимая руку к боку.
Предатель пинком запер дверь, оставив старого торговца внутри, и обернулся к Рисн.
Тут в него вонзился арбалетный болт.
— Вор в хранилище! — раздался голос Фладма. — Тревога!
Рисн подтянула себя к стеллажам с самосветами. Позади нее в вора воткнулся второй арбалетный болт, но негодяй ничего не заметил. Да как же…
Вор перешагнул через труп бедняги Тлика и взял его арбалет. Шаги и звуки указывали на то, что несколько стражников с нижнего уровня услышали Фладма и поднимались по лестнице. Вор выстрелил вдоль ближайшего прохода между стеллажами всего один раз и, судя по крику Фладма, попал. Миг спустя появился еще один стражник и атаковал вора мечом.
«Надо было бежать за подмогой!» — подумала Рисн, съежившись возле стеллажа. Меч рассек лицо вора, а потом тот отложил свой трофей и поймал стражника за руку. Пока они сражались, Рисн увидела, как порез затянулся.
Он… исцелился? Так что же, это Сияющий рыцарь?!
Взгляд Рисн метнулся к большому рубину, который вор отложил в сторону. Еще четыре стражника присоединились к сражению, явно предполагая, что все вместе они справятся с одним человеком без дополнительной помощи.
«Не суйся. Пусть сами разберутся».
Внезапно Чири-Чири пролетела мимо, не обращая внимания на сражение и стремясь к светящемуся камню. Рисн метнулась вперед — ну, точнее, неуклюже шлепнулась, — но не успела поймать ларкина. Чири-Чири приземлилась на ткань, в которую был закутан огромный рубин.
Неподалеку вор заколол одного из охранников. Рисн поморщилась — в свете рубина зрелище было кошмарное, — поползла вперед, волоча бесполезные ноги, и схватила самосвет.
Чири-Чири раздраженно затрещала, когда Рисн потащила камень вместе с нею за угол. Еще один охранник закричал. Быстро они выходили из боя.
«Надо что-то сделать. Я же не могу просто сидеть и ждать!»
Рисн сжала самосвет и посмотрела вдоль прохода между стеллажами. Немыслимое расстояние — сотни футов до коридора и выхода. Дверь заперта, но, может, она позовет помощь через щель для переговоров?
Зачем? Пять стражников не справились с этим вором, и что может сделать одна калека?
«Мой бабск заперт в Хранилище королевы. Он истекает кровью».
Она снова заглянула в длинный проход, а потом шнуром, который дал Встим, обвязала завернутый в тряпку рубин и прикрепила к лодыжке, чтобы не пришлось его нести. И поползла вдоль стеллажей. Чири-Чири ехала верхом на рубине, и его свет тускнел. Пока кто-то сражался не на жизнь, а на смерть, маленький зверек пировал.
Рисн продвигалась быстрее, чем ожидала, но вскоре у нее заболели руки. Позади закричал последний охранник, и битва прекратилась.
Рисн удвоила усилия, подтягивая себя к выходу, и добралась до ниши, где оставили ее кресло. Там она увидела кровь.
Фладм лежал на пороге коридора, пронзенный арбалетным болтом, а его собственный арбалет валялся на полу рядом. Рисн упала без сил в паре футов от стражника; все мышцы горели от боли. Сферы на его поясе освещали ее кресло и ступеньки, ведущие на нижний уровень хранилища. Оттуда уже не стоит ждать помощи.
Коридор за телом Фладма вел к двери наружу.
— Помогите! — крикнула она. — Вор!
Рисн показалось, что с другой стороны доносятся голоса. Но… стражникам понадобится время, чтобы открыть дверь, — они же не знают всех трех кодов. Может, это и к лучшему. Грабитель ведь не выберется, пока они ее не откроют, верно?
Конечно, это означало, что Рисн в ловушке вместе с убийцей, а Встим истекает кровью…
Тишина сзади пугала ее. Рисн подтянула себя к трупу Фладма, взяла его арбалет и болты, а затем поползла к лестнице. Повернулась, спрятала огромный рубин позади себя и приподнялась так, чтобы опереться на стену.
Она ждала, потея, и изо всех сил старалась нацелить неповоротливое оружие во тьму хранилища. Шаги приближались. Дрожа, она качнула арбалетом туда-сюда, ища цель. И лишь потом поняла, что оружие не заряжено.
Рисн ахнула, поспешно схватила болт. Беспомощно перевела взгляд с него на арбалет. Эту штуковину заряжали, сунув ногу в стремя на одном конце и потянув тетиву на себя. Простая задача, если ноги тебя слушаются.
Из тьмы возникла фигура. Лысый охранник в рваной одежде; с меча, окутанного тенями, капает кровь.
Рисн опустила арбалет. Какое это имеет значение? Она что же, думала, будто может сражаться? Убийца бы просто исцелился, и все тут.
Она одинока.
Беспомощна.
Жизнь или смерть. А разница есть?
«Я… Да. Да, есть! Я хочу отплыть на собственном корабле!»
Внезапно из темноты выскочило размытое пятно и облетело вора. Чири-Чири двигалась с головокружительной скоростью, паря вокруг него и отвлекая внимание на себя.
Рисн отчаянно сунула арбалетный болт в желоб, а затем отвязала капитанский шнур от мешка с рубином и примотала один конец к стремени. Другой — к спинке своего тяжелого деревянного стула. Сделав это, она бросила взгляд на Чири-Чири — и обомлела.
Ларкин… питался. От вора исходила тонкая струйка света, но тот был странным, темно-фиолетовым. Чири-Чири летала вокруг и втягивала этот свет, от чего лицо вора плавилось, обнажая кожу в мраморных разводах.
Паршун? Каким-то образом замаскированный?
Нет, Приносящий пустоту. Он зарычал и что-то сказал на незнакомом языке, отбиваясь от Чири-Чири, которая шмыгнула во тьму, гудя крыльями.
Рисн крепко схватила арбалет одной рукой, а другой толкнула свое кресло вниз по длинной лестнице.
Оно упало с грохотом, и веревка рванулась за ним. Рисн схватилась за арбалет обеими руками. Веревка туго натянулась, когда кресло резко остановилось посреди лестницы, и одновременно Рисн дернула арбалет на себя, держа его изо всех сил.
Щелк!
Она перерезала капитанский шнур поясным ножом. Вор бросился к ней, и она, с криком повернувшись, потянула за рычажок на арбалете. Она не умела целиться как положено, однако нападавший услужливо навис над нею.
И арбалетный болт угодил ему прямо в подбородок.
Он упал и, к ее радости, затих. Какая бы сила ни исцеляла его, она была уничтожена, поглощена Чири-Чири.
Ларкин подлетела и приземлилась на живот хозяйки, радостно щелкая.
— Спасибо, — прошептала Рисн. Пот тек по ее вискам. — Спасибо, ох, спасибо тебе. — Она помедлила. — А ты… выросла?
Чири-Чири радостно щелкнула.
«Встим. Мне нужны вторые ключи».
И… тот рубин, Королевская Капля. Приносящие пустоту попытались его украсть. Почему?
Рисн отбросила арбалет и поползла к двери хранилища.
И-14
Тефт
Тефт мог двигаться.
К такому привыкаешь. Привыкаешь цепляться за то нормальное, что еще осталось в жизни, чтобы окружающие не слишком уж беспокоились. Так ты не кажешься чересчур ненадежным.
Он часто спотыкался. Это подорвало доверие до такой степени, что уже было трудно продолжать твердить себе, что он справится. В глубине души Тефт знал, что снова останется один. Люди из Четвертого моста устанут вытаскивать его из передряг.
Но пока Тефт мог двигаться. Он кивнул Малате, которая управляла Клятвенными вратами, а затем повел своих людей через платформу и вниз по пандусу к Уритиру. Настроение у них было ужасное. Мало кто понимал значение того, что они узнали, но все чувствовали: что-то изменилось.
Тефту все казалось совершенно логичным. В его шквальной жизни ничего просто не бывает.
Извилистый путь по коридорам и лестницам привел их обратно в казарму. Пока они шли, рядом с Тефтом в коридоре появилась женщина: примерно его роста, светящаяся мягким сине-белым светом. Шквальный спрен. Он демонстративно на нее не смотрел.
Тефт, ты знаешь, какие Слова надо произнести, — раздался голос в его разуме.
— Иди в бурю, — пробормотал он.
Ты начал этот путь. Когда ты скажешь остальным, какие клятвы принес?
— Я не…
Она вдруг отвернулась от него, настороженно бросила взгляд в конец коридора — туда, где располагалась казарма Четвертого моста.
— Что? — Тефт остановился. — Что-то случилось?
Что-то очень плохое. Тефт, быстрее!
Он рванулся прочь от отряда, и мостовики закричали ему вслед. Домчавшись до двери казармы, Тефт ее распахнул.
И тотчас же на него обрушился запах крови. Общий зал Четвертого моста был разгромлен, кровь запятнала пол. Тефт заорал, бросился через комнату и нашел у дальней стены три тела. Он выронил копье и упал на колени рядом с Камнем, Бисигом и Этом.
«Еще дышит, — подумал Тефт, щупая шею Камня. — Еще дышит. Идиот! Вспомни, чему тебя учил Каладин».
— Проверьте остальных! — крикнул он, когда вбежали другие мостовики. Стянул куртку и прижал к ранам Камня; рогоеда исполосовали жестоко, с полудюжины ран нанесли, по-видимому, ножом.
— Бисиг жив, — ответил Пит. — Но… клянусь бурей, это же рана от осколочного клинка!
— Эт… — прошептал Лопен, опускаясь на колени возле третьего тела. — Вот буря…
Тефт замер. Сегодня Клинок чести достался Эту. И он мертв.
«Кто-то пришел за клинком», — понял он.
Уйо, который смыслил в медицине больше Тефта, занялся Камнем. Тефт с окровавленными руками попятился.
— Нам нужен Ренарин, — крикнул Пит. — Это лучший шанс для Камня!
— Но где он? — спросила Лин. — Ренарин был на собрании, а потом ушел. — Она посмотрела на Ларан, еще одну бывшую посланницу, самую быструю бегунью из всех. — Скорее на пост охраны! У них должно быть даль-перо, чтобы связаться с Клятвенными вратами!
Ларан метнулась из комнаты. Рядом застонал Бисиг. Его веки затрепетали, он открыл глаза. Вся его рука была серой, и форма была разрезана.
— Бисиг! — воскликнул Пит. — Шквал, что случилось?
— Думали… думали, это кто-то свой, — пробормотал Бисиг. — Я толком и не взглянул — а потом он напал.
Он откинулся на спину со стоном, закрыл глаза и прибавил:
— На нем была куртка мостовика.
— Буреотец! — воскликнул Лейтен. — Ты хоть лицо-то видел?
Бисиг кивнул:
— Я его не знаю. Невысокий такой алети. Куртка Четвертого моста, с лейтенантскими узлами на плече…
Лопен нахмурился и посмотрел на Тефта.
Куртка офицера Четвертого моста в качестве маскировки. Куртка самого Тефта, которую он продал пару недель назад на рынке. Чтобы раздобыть несколько сфер.
Тефт попятился, пока все хлопотали над Камнем и Бисигом, а потом выскользнул в коридор, окруженный падающими спренами стыда.
Часть пятая
Новое единство
Сияющие рыцари — Эш — Навани — Адолин — Таравангиан — Янагон — Палона — Вайр — Шут
114
Цена
Далинар, тяжело дыша, проснулся в своем буревом фургоне. С колотящимся сердцем повернулся, пинком сбил на пол пустые бутылки и вскинул сжатые кулаки. Снаружи дождь омывал стены укрытия: буря заканчивалась.
Что это было, ради десятого имени Всемогущего? Он лежал в своей койке. А спустя мгновение очутился… Ну, он точно не помнил где. Неужели результат очередного запоя?
Кто-то постучал в дверь.
— Да? — хрипло спросил Далинар.
— Светлорд, караван готов отправляться в путь.
— Уже? Дождь еще не закончился.
— Сэр, я думаю, э-э, им не терпится от нас избавиться.
Далинар распахнул дверь. Снаружи стоял Фельт: стройный мужчина с длинными вислыми усами и бледной кожей. Судя по глазам, в его жилах текла толика шинской крови.
Хотя Далинар никому не объяснил, что собирается делать здесь, в Хекси, его солдаты, похоже, догадались. Он не знал, стоит ли гордиться их верностью или возмущаться тем, с какой легкостью они восприняли его намерение встретиться с Ночехранительницей. И конечно, один из них — сам Фельт — уже здесь побывал.
Снаружи караванщики запрягали чуллов. Они согласились доставить его до этого места, потому что им было по пути, но отказались следовать дальше, в долину.
— Сможешь провести нас дальше? — спросил Далинар.
— Конечно, — подтвердил Фельт. — Осталось меньше одного дня пути.
— Тогда скажи славному старшему караванщику, что здесь мы заберем свои фургоны и разделимся. Заплати, сколько он попросит, и еще сверху прибавь.
— Как скажете, светлорд. Хотя проехать часть пути с осколочником — само по себе достаточная плата за путешествие.
— Объясни, что мы в каком-то смысле покупаем их молчание.
Далинар выждал, пока дождь почти закончился, затем накинул куртку и вышел, чтобы вместе с Фельтом пройтись впереди фургонов. Ему больше не хотелось сидеть взаперти.
Он ожидал, что эта земля будет похожа на алетийские равнины. В конце концов, обдуваемые ветром пустоши Хекси не отличались от просторов его родины. Как ни странно, он не видел ни единой камнепочки. Землю покрывали складки, похожие на застывшую рябь на поверхности пруда, глубиной в два-три дюйма. С наветренной стороны они поросли хрупкой коркой лишайника. На подветренной же по земле стелилась трава.
Редкие деревья были тощими и сгорбленными, с узенькими, как ланцет, листьями. Их ветви так сильно сгибались в подветренную сторону, что почти касались земли. Будто один из Вестников прошелся по окрестностям и все зачесал набекрень. Близлежащие горные склоны были голыми, щербатыми и какими-то ободранными.
— Сэр, уже недалеко. — Фельт едва доставал Далинару до середины груди.
— Когда ты был здесь в прошлый раз, что… что ты видел?
— Сэр, по правде говоря, ничего. Она не пришла ко мне. Ночехранительница не всех посещает, понимаете. — Фельт похлопал в ладоши и подышал на руки. Недавно наступила зима. — Лучше войти сразу же после того, как стемнеет. Одному, сэр. Она избегает групп.
— Есть идеи, почему она не навестила тебя?
— Ну, насколько я могу судить, она не любит чужеземцев.
— То есть у меня тоже могут быть проблемы.
— Сэр, вы не настолько чужой.
Впереди группа маленьких темных существ вырвалась из-за дерева и взлетела плотной стаей. Далинар разинул рот при виде их скорости и ловкости.
— Курицы?! — удивился он. Маленькие, черные, каждая размером с мужской кулак.
Фельт усмехнулся:
— Да, дикие куры обитают и здесь, далеко на востоке. Хоть мне и невдомек, что они делают по эту сторону гор.
Птицы в конце концов выбрали другое изогнутое дерево и расселись в его ветвях.
— Сэр, простите за вопрос, но вы уверены, что хотите сделать это? Там вы окажетесь в ее власти. И не сможете выбрать цену.
Далинар ничего не ответил. У него под ногами хрустели веерообразные сорняки. Они дрожали и гремели от прикосновения. Здесь, в Хекси, слишком пусто. В Алеткаре не пройдешь час или два, не наткнувшись на ферму. Они шли вот уже добрых три часа, на протяжении которых Далинар чувствовал одновременно тревогу из-за того, что путешествие приближалось к концу, и нежелание идти дальше. Он пытался вернуть себе недавнее чувство целеустремленности. И ведь принятое решение еще и дало ему возможность не сдерживать себя. Если он все равно собирается к Ночехранительнице, зачем сопротивляться желанию выпить?
Поэтому большую часть путешествия Далинар провел пьяным. Теперь, когда алкоголь заканчивался, голоса мертвых вновь начали его преследовать. Хуже всего приходилось, когда он пытался уснуть. Выспаться не удавалось, и он ощущал тупую боль где-то позади глаз.
— Сэр? — в конце концов позвал Фельт. — Поглядите вон туда. — Солдат указал на тонкую полосу зелени, словно нарисованную на продуваемом всеми ветрами склоне горы.
По мере приближения Далинару удалось рассмотреть ее получше. Горы здесь разделялись, образовывая долину, и поскольку ее открытая часть тянулась на северо-восток, предгорья защищали все, что находилось внутри, от Великих бурь.
Там цвела жизнь. Лозы, папоротники, цветы и травы росли вместе, образуя плотный, как стена, подлесок, над которым простирались переплетающиеся ветви деревьев — не крепких культяпников, как в его родном краю, а корявых, ветвистых, высоких и скрученных. С крон ниспадали покрывала мха и лоз, и повсюду во множестве мельтешили спрены жизни.
Все это росло друг на друге: тростник и ветки торчали во все стороны, лозы так плотно покрыли папоротники, что те обвисли от тяжести. Увиденное напомнило Далинару поле боя. Большой гобелен, изображающий людей, сцепившихся в смертельной схватке, где каждый сражался, чтобы одержать верх.
— Как туда войти? — спросил Далинар. — Как пробраться сквозь… это?
— Тут есть тропки, — объяснил Фельт. — Если как следует поискать. Сэр, мы заночуем здесь? Завтра вы сможете разведать тропу и принять окончательное решение.
Он кивнул, и они разбили лагерь на краю пролома, достаточно близко, чтобы он чувствовал запах влажной зелени. Установили фургоны в качестве барьера между двумя деревьями, и солдаты расставили палатки. Быстро разожгли огонь. Вокруг ощущалось что-то… странное. Они словно слышали, как растет все живое. В долине все дрожало и потрескивало. Когда дул ветер, изнутри тянул жаркий и душный воздух.
Солнце спряталось за горами, и все вокруг погрузилось во тьму. Вскоре после этого Далинар вошел в заросли. Он не мог ждать еще один день. Звуки, идущие изнутри, манили его. Виноградные лозы шелестели и двигались, когда между ними рыскали крошечные животные. Листья скручивались. Солдаты не стали его звать.
Далинар вошел в затхлую, влажную долину, где лозы касались головы. Он едва мог видеть в темноте, но Фельт оказался прав — тропы открывались, когда лозы и ветки с неохотой отодвигались в стороны, как охранники, пропускающие незнакомца к своему королю.
Он надеялся, что Азарт поможет ему здесь. Это ведь вызов, не так ли? Но Далинар не ощутил даже намека на знакомое чувство.
Все мероприятие внезапно показалось ему страшно глупым. Что он здесь делает? Гоняется за языческим суеверием, в то время как остальные великие князья собрались, чтобы наказать убийц Гавилара? Он должен находиться на Расколотых равнинах. Вот там он изменится, сновасделается тем человеком, которым был раньше. Как сбежать от выпивки? Нужно просто призвать Клятвенник и найти, с кем сразиться.
Кто знает, что обитает в этом лесу? Будь он бандитом, точно устроил бы здесь логово. Люди же стекаются сюда со всех концов мира. Преисподняя! Да он не удивится, если обнаружит, что кто-то все это затеял ради привлечения ничего не подозревающих жертв.
Стоп. А это еще что? Звук, не похожий на возню животных в подлеске или шорох уползающих лоз. Он замер, прислушиваясь. Это ведь…
Плач.
«Ох, Всемогущий в небесах. Нет».
Он услышал, как мальчик плачет, умоляя о пощаде. Похоже на плачь Адолина. Далинар отвернулся от звука, вглядываясь во тьму. Другие крики и мольбы присоединились к первому, и он слышал, как люди умирают в огне.
На миг поддавшись панике, Далинар бросился было обратно. Но тут же споткнулся обо что-то в подлеске.
Упал на гниющее дерево, и лозы закопошились под его пальцами. Люди кричали и выли со всех сторон, и от звуков в почти полной тьме пробудилось эхо.
В смятении он призвал Клятвенник и с трудом поднялся, после чего начал рубить вслепую, пытаясь расчистить пространство. Эти голоса! Они повсюду!
Он пробился мимо древесного ствола, пальцами угодил в висячий мох и влажную кору. Где же выход?
Внезапно Далинар обнаружил себя в Ничейных холмах, в гуще сражения с предателями-паршунами. Он снова убивал, рубил, калечил. Узрел свою жажду крови, вытаращенные глаза и стиснутые зубы, оскаленные в жуткой ухмылке. Словно усмехающийся череп.
Увидел, как душит Элокара, который никогда не обладал отцовским умом или очарованием. Далинар занял трон. В любом случае тот должен был принадлежать ему.
Его войска хлынули в Гердаз, а потом в Йа-Кевед. Он стал королем над всеми королями, могучим завоевателем, чьи достижения далеко затмили достижения брата. Далинар создал единую воринскую империю, которая покрыла половину Рошара. Беспрецедентный подвиг!
И увидел, как они горят.
Сотни деревень. Тысячи и тысячи людей. Не было другого выхода. Если город сопротивляется, его сжигают дотла. Убивают любого, кто дает отпор, а трупы его близких оставляют падальщикам. Впереди завоевателя должен бежать ужас, словно буря, и тогда враги сдадутся.
Разлом станет всего лишь первым в длинной череде примеров. Далинар увидел, как стоит на груде трупов и смеется. Да, он отказался от выпивки и стал чем-то куда более грандиозным и ужасным.
Таково его будущее.
Ловя ртом воздух, Далинар рухнул на колени в темном лесу и позволил голосам роиться вокруг. Он услышал, как Эви плачет, сгорая и умирая, и никто ее не видит, никто не знает, где она. Одна. Он позволил Клятвеннику выскользнуть из пальцев и превратиться в туман.
Плач начал стихать, а потом сделался далеким.
Сын Чести… — донеслось вместе с ветром, и новый голос походил на шелест листвы.
Далинар открыл глаза и увидел, что находится на крошечной поляне, залитой звездным светом. В темноте за деревьями двигалась тень, сопровождаемая шелестом извивающихся лоз и колышущейся травы.
Здравствуй, человек. Ты пахнешь отчаянием.
Голос был женский и звучал, как нестройный хор из сотни шепотов. Удлиненная фигура передвигалась среди деревьев, обходя поляну по кругу, словно подкрадывающийся к добыче хищник.
— Говорят… говорят, ты можешь изменить любого, — устало прошептал Далинар.
Ночехранительница… просочилась из темноты. Она выглядела как темно-зеленый туман, сгустившийся в подобие ползущего человека. Слишком длинные руки протянулись вперед, подтаскивая за собой тело, парящее над землей. Ее сущность, словно длинный хвост, тянулась позади, виляя среди деревьев и исчезая в лесу.
Нечеткая и прозрачная, она текла как река или угорь. Лишь гладкое женственное лицо обладало конкретными чертами. Она скользила к Далинару, пока ее нос не очутился в дюймах от его собственного и блестящие черные глаза не встретились взглядом с его глазами. Из туманных очертаний ее головы проросли миниатюрные… руки. Лица Далинара коснулись тысячи холодных, но нежных пальчиков.
Чего же ты хочешь от меня? — спросила Ночехранительница. — Какого дара ты жаждешь, сын Чести? Сын Вражды? — Она обогнула Далинара по кругу. Миниатюрные черные пальцы продолжали касаться его лица, но сами руки удлинились и превратились в щупальца. — Чего бы ты хотел? Известности? Богатства? Мастерства? Хочешь размахивать мечом и никогда не уставать?
— Нет, — отказался Далинар.
Красоты? Последователей? Я могу сделать твои мечты явью, прославить тебя. — Ее темный туман окутал его. Миниатюрные усики щекотали кожу. Она снова приблизила свое лицо к нему. — Каков твой дар?
Далинар сморгнул слезы, прислушиваясь к отдаленному плачу умирающих детей, и прошептал единственное слово:
— Прощение.
Усики Ночехранительницы отпрянули от его лица, словно растопыренные пальцы. Она отодвинулась, поджав губы.
Возможно, ты желаешь имущества, — соблазняла она. — Сферы, самосветы. Осколки. Клинок, который кровоточит тьмой и не может быть побежден. Я могу отдать его тебе.
— Прошу тебя, — взмолился Далинар, судорожно втянув воздух. — Скажи мне. Я могу… могу ли я однажды быть прощен?
Он собирался просить не об этом.
Но он не помнил, что хотел попросить.
Ночехранительница завернулась вокруг него, взволнованная.
Прощение — не дар. Что мне с тобой делать? Что я должна тебе дать? Скажи, человек. Я…
Этого достаточно, дитя.
Новый голос поразил обоих. Если голос Ночехранительницы был как шепот ветра, то этот походил на грохот падающих камней. Ночехранительница отпрянула от Далинара.
Он нерешительно повернулся и обнаружил на краю поляны женщину с коричневой, словно кора темнодрева, кожей. Незнакомка была пожилая и статная, одетая в просторное коричневое платье.
«Мама? — проговорила Ночехранительница. — Мама, он пришел ко мне. Я собиралась его благословить».
Спасибо, дитя, — заявила женщина. — Но такое благословение тебе не по плечу. — Она сосредоточилась на Далинаре. — Далинар Холин, можешь подойти ко мне.
Ошеломленный нереальным зрелищем, Далинар встал:
— Кто ты?
Кое-кто, о ком тебе не полагается задавать вопросы.
Женщина скользнула в заросли, и Далинар присоединился к ней. Передвигаться по подлеску теперь было проще, хотя лозы и ветви тянулись к странной незнакомке. Ее платье как будто срасталось с ними, коричневая ткань превращалась в кору или траву.
Ночехранительница кружилась рядом с ними, темным туманом струясь сквозь прорехи в подлеске. Далинар понял, что она его раздражает.
Прости мою дочь, — сказала женщина. — Я впервые за столетия лично пришла поговорить с одним из вас.
— Значит, такое происходит не каждый раз?
Конечно нет. Я позволила ей властвовать здесь. — Женщина запустила пальцы в туманные волосы Ночехранительницы. — Это помогает ей понять вас.
Далинар нахмурился, пытаясь разобраться в происходящем.
— Почему же… ты решила прийти на этот раз?
Из-за того, сколько внимания уделяют тебе другие. И что я говорила о праве задавать вопросы?
Далинар промолчал.