Стажировка в Северной Академии Королёва Анастасия

Наконец, попался успокоительный отвар. Я открыла крышку дрожащими пальцами и выпила все содержимое. Омерзительно горькое, так что закашлялась и выронила склянку на пол. Удушье так сразу не отступило, но спустя пару минут стало заметно легче.

Добралась до кровати и рухнула поверх покрывала. Глупая попытка забыть прошлое и жить настоящим не привела ни к чему хорошему. Стоило поступить иначе и с самого начала отказаться от предложения ректора столичной академии. Но я в тот момент чувствовала себя настолько потерянной, что ни одна здравая мысль в голову не забралась.

А сейчас поздно бежать – денег, чтобы уехать отсюда у меня нет, и единственный способ их заработать, это дожить до первой зарплаты.

Успокоительное было хорошим, так что я сама не заметила, как уснула. И даже сны решили обойти меня стороной.

Проснулась только на следующее утро. Несмотря на то, что проспала довольно долго, чувствовала слабость. Она волнами накатывала, превратив меня в безвольную куклу. Мне не хотелось подниматься с кровати, приводить себя в порядок и вообще делать хоть что-то.

И, уверена, я бы и не встала, если бы не раздался надоедливый стук в дверь. Он повторялся вновь и вновь, пока я намеренно делала вид, что меня здесь нет.

Очередной удар заставил несчастную деревяшку заскрипеть и я, морщась от боли во всем теле, поднялась с кровати. Кто бы ни стоял за дверью, сейчас я выскажу ему все, что думаю и отнюдь не в лестной форме.

Но боевой настрой угас, пропал без следа, стоило столкнуться лицом к лицу с Винсентом. Он окинул меня хмурым взглядом и бесцеремонно вошел в комнату. Без приглашения с моей стороны.

И что ему здесь понадобилось? Неужели не боится замараться, общаясь с воровкой? На последней мысли скривилась.

– Что вы хотели? – возвращаться к дружескому общению не хотелось, да и если быть откровенной, я вообще не знала, могу ли называть его по имени.

– Хватит, – произнес тихо, но с такой интонацией, что я вздрогнула и обхватила себя руками, пытаясь таким образом защититься. От чего? Сама не знаю, просто я самой себе казалась такой слабой и никчемной, что любой может растоптать меня в пыль и даже не заметить этого.

– У тебя пять минут, чтобы собраться, – огорошил меня приказом.

– Собраться? – переспросила, глупо хлопая ресницами.

– Тебя ждет в гости моя мать, – припечатал, не допуская возражений.

Гости... Точно, я успела забыть об этом.

– Простите, профессор, – потянулась к ручке двери, намекая, что ему лучше уйти. – Мне нездоровиться, надеюсь, ваша матушка поймет и...

– Не поймет, – прервал меня. Обернулся, схватил руками за плечи, заглянул в глаза: – Аделия... ей нельзя отказывать.

Если он пытался меня этими слова переубедить, то... Нет, не получилось.

– Профессор...

– Винсент, – поправил, – мы же уже выяснили это.

– Винсент, – повторила покорно. – Я, действительно, плохо себя чувствую, и мне лучше прилечь.

Его лицо, что находилось так близко, смазалось, будто бы растворилось в окружающих красках. И уже в следующую секунду он подхватил меня на руки, что-то ворча себе под нос.

В горле встал ком желчи, и я постаралась дышать глубоко, лишь бы унять взбунтовавшийся желудок. Профессор уложил меня на кровать.

– Когда ты последний раз ела? – не с первого раза, но все же поняла вопрос Винса.

– Я... – задумалась, – не помню.

Прошедшие дни слились в единую картину без привычного течения времени.

– Ясно, – со злостью прошипел мужчина. – Я сейчас вернусь, лежи здесь!

Приказывает еще. А главное, очень смешно – куда же я уйду в таком состоянии? Половицы заскрипели, потом хлопнула дверь. Я осталась одна. Стоило бы встать и повернуть ключ в замке, но даже лежа на кровати не могла совладать с головокружением. Комната плясала перед глазами, а потолок то отдалялся, то приближался. Я понимаю, что мне нужно поесть, но, как и вчера, мысли о еде вызывали лишь рвотные позывы.

Зачем Винсент носится со мной? Ведь уже каждому понятно, кто такая Аделия Лоусон и почему с ней лучше не «водиться». А эти благородные порывы... Кому они нужны в нашем мире? Это глупо.

Он вернулся быстро, я даже толком не успела заблудиться в собственных воспоминаниях и мыслях о насущном. В руках у него был поднос, на котором стояла тарелка и чашка.

– Не бойся, готовил не я, – Райт попытался сгладить напряженную обстановку шуткой, но вышло так себе.

Винсент помог мне сесть и только пошел за подносом, что поставил на подоконник, как я прервала его доброе дело:

– Винс, не надо, я не хочу.

Мутило с такой силой, что казалось, поднеси он еду ближе, меня вырвет прямо на кровать.

Мужчина посмотрел на меня строго, потом тяжело вздохнул и опустился рядом.

– Аделия, я не целитель и не могу с научной точки зрения объяснить, чем тебе грозить «голодовка», но ведь ты это и без меня знаешь.

Знаю, но...

– Я потом поем, – упрямо вздернула подбородок, пытаясь смотреть прямо ему в глаза.

– Потом – конечно, – легко согласился и я, было, расслабилась, как он добавил:

– И сейчас тоже.

Скривилась, смотря на тарелку, над которой поднимался пар, с отвращением. Что за упрямый мужчина! Оставил бы меня одну и отправился бы уже к своей матушке. Что ему от меня нужно?

Но он, похоже, решил меня добить – взял ложку, зачерпну супа и поднес к моим губам.

– Ну, открывай рот, – когда я смотрела на него во все глаза, с улыбкой напомнил мне, для чего собственно все это затеял.

– Я... – запнулась, почувствовала, как лицо и шею заливает румянец. – Я сама, – протараторила и протянула руку. От смущения даже дурнота пропала.

– Сама, так сама, – пожал плечами и поставил мне на колени поднос. Пришлось есть, лишь бы он лично не взялся за это дело.

Опомнилась, когда тарелка опустела, и раздался довольный голос Винса:

– Вот и молодец!

Стало еще больше стыдно – и за свое поведение, и за его настойчиво, и, особенно, за свой внешний вид. Выглядела я, наверняка, ужасно.

Не зная, что сказать, решила промолчать. Только взгляд отвела, рассматривая цветочки на постельном белье.

– А теперь приводи себя в порядок, я подожду.

Нет, он что, серьезно сейчас?! Так и не отступился от своей идеи вытащить меня на обед к матушке?

– Я не поеду! – пробурчала тихо, комкая в руках одеяло.

Чувствуя я себя гораздо лучше, но... Все равно нет! Зачем? В чем смысл бегать носиться со мной, как с маленьким ребенком? Неужели он не видит, что мне это не нужно?!

– Поедешь, – припечатал спокойно, хотя у самого в глазах вспыхнуло раздражения.

Запал пропал, и я едва слышно попросила:

– Не надо Винсент, прошу...

Мне не хотелось выходить из комнаты, не хотелось никого видеть. Мне было больно видеть чужое осуждение и насмешки. Это так естественно, что я удивляюсь его непонятливости.

– Нет, это я тебя прошу, – мужчина сел рядом, приподнял кончиками пальцами мое лицо. – Если ты не соберешься, я вытащу тебя из комнаты в том, что на тебе сейчас.

Угроза не произвела на меня особого впечатления. Я лишь скептически ухмыльнулась.

– Не веришь? – наигранно удивился, и я не удержалась – коротко рассмеялась.

– Раз так, то... Сама виновата!

Он склонился ниже, подхватил меня на руки и понес к двери. Чудак, в самом-то деле.

– Винс, отпусти, – попросила, не в силах сдержать улыбку. Но в мыслях билась пойманная в силки мысль: «Почему он просто не уйдет?»

– Я же не шучу, Дели, – проговорился и осекся на полуслове.

Если честно, я от неожиданности поперхнулась воздухом и закашлялась. Из его уст мое сокращенное имя прозвучало так... Непривычно? Да, пожалуй, дело только в этом, а ни в чем другом.

– Хорошо, – сама не знаю, почему согласилась. – Дай мне десять минут.

Он кивнул. Поставил меня на пол и уселся на стул. По всей видимости, он все же понял, что если выйдет, я попросту запру дверь и опять завалюсь на постель.

– Ладно-ладно, – подняла руки, сдаваясь. – Я, правда, соберусь и выйду.

На этот раз мужчина не сдержал улыбку:

– Что же, я зайду ровно через десять минут.

Вышел, а я еще несколько мгновений стояла на месте, пытаясь переварить, на что именно только что подписалась.

В порядок я себя приводила гораздо дольше десяти минут, но обещанный стук в дверь так и не раздался. В итоге, когда я собралась, выбрав из своего скудного гардероба самое подходящее платье, подумала, что, может быть, Винс передумал и мне не обязательно никуда ехать?

Впрочем, открыв дверь в коридор, тут же столкнулась с профессором.

– Идем? – он не стал подшучивать над моей медлительностью. Просто подставил руку, предлагая опереться на нее.

Я оглянулась по сторонам. В скудно освещенном коридоре никого не было. Но, несмотря на это, я так и не решилась воспользоваться предложением.

Выдавила улыбку и прошла вперед.

Преподавательский корпус окунулся в тишину, не было слышно ни разговоров за дверьми комнат, ни активной жизни на кухне. Будто бы в эти выходные все решили сбежать из академии. Это даже к лучшему, встретить хоть кого-то из профессоров я сейчас была не в силах. Я и рядом с Райтом чувствовала себя не в своей тарелке, не говоря уже о других.

Везение закончилось, стоило нам выйти на улицу. По дорожкам гуляли студенты. Не так чтобы их было много, но...

Я остановилась под навесом и обернулась к Винсенту, который шел сразу за мной:

– Прости, я... Мне лучше вернуться.

Он прекрасно понял, в чем дело, по глазам вижу, и не к чему играть в игры. Мне не место рядом с ним, как собственно, и не место в этой академии.

– Нет, – привычно возразил мужчина, и пока я, в самом деле, не вернулась в свою комнату, взял меня за руку и повел к воротам академии.

Студенты смотрели на нас с нескрываемым удивлением, но кланялись, приветствуя. Вряд ли их приветствия относились ко мне.

За оградой нас ждал экипаж. И я смогла хотя бы немного расслабиться, когда села на мягкое сиденье.

Винсент молчал, я тоже не торопилась ничего говорить. Подобие благодушного настроение, что посетило меня, испарилось, осталась лишь горечь, и усилилось непонимание, для чего профессор взялся исполнять для меня роль няньки.

Наконец, когда молчание стало просто невыносимым, я осторожно, подбирая слова, заговорила:

– Не думаю, что вашей матушке захочется общаться со мной...

Я говорила искренне. Не уверена, что слухи доползли уже и до нее, но это дела не меняет. Кому будет приятно общаться с воровкой? С ушлой девчонкой? Никому. Да и благородный порыв Райта вскоре сойдет на нет.

– Моей матушке совершенно безразлично, что осталось в твоем прошлом, – его голос звучал ровно, но, тем не менее, я уловила раздражение.

Что же, стоит просто замолчать, от этого и то будет больше пользы.

Экипаж медленно спустился с горы и въехал в город, где царила суета. Оживленные прохожие хоть и торопились по своим делам, но делали это несколько иначе, чем я привыкла видеть в столице.

Они приветствовали друг друга, непременно перебрасывались несколькими фразами с дежурными вопросами, и только после этого шли дальше. Казалось, в этом небольшом городке все друг друга знают, впрочем, скорее всего так и есть. За время учебы я отвыкла от такого, поэтому сейчас испытывала что-то сродни ностальгии по тем дням, когда мы жили в таком же небольшом городке у самого моря.

Мы проехали мимо стройных рядов домов, обогнули центральную площадь, на которой возвышалась статуя какого-то военачальника, и остановились у роскошного особняка.

Я перевела недоуменный взгляд на Райта, и он ответил на невысказанный вопрос:

– Мой отец отставной генерал.

Что же, это многое объясняет, но... Я впервые подумала о том, почему Винсент преподает в академии на боевом факультете, а не занимает какой-нибудь высокий пост в каком-нибудь гарнизоне, ведь со связями его отца, наверное, с этим не было бы никаких проблем. Впрочем, этот вопрос я точно задавать не буду.

Мужчина помог мне выйти, и я сама, буквально выдернула руку из его хватки. На самом деле, я не совсем представляю, для чего понадобилась в качестве гостьи его матери. Она уже знает, что о столичной жизни я могу рассказать самую малость, а о том, что мне действительно интересно, говорить не решусь. Только не сейчас. Так к чему это приглашение? Или ей просто скучно и хочется развлечься?

У самого дома я зазевалась – колонны над окнами в сочетании с причудливым узором, выглядели очень впечатляюще. Как и мраморные ступени, натертые до блеска, яркие витражи вместо обычных стекол, и массивные двери, через которые могли бы одновременно выйти, по меньшей мере, около четырех человек.

Заметив мой взгляд, на последнем, Винсент с усмешкой пояснил:

– Отец помешан на безопасной эвакуации.

Вот оно что. Что ж, это может быть даже забавно.

Широкие двери открылись со скрипом, оповещая весь дом о нашем прибытии. Я постаралась трястись не так явно и больше смотреть по сторонам, изучая обстановку.

Коридор обрывался почти сразу же, превращаясь в холл. Небольшой и довольно уютный. Потолок и стены были украшены лепниной и картинами, на которых, преимущественно, красовались битвы и сражения. Наверняка, значимые, как для нашего королевства, так и для военнослужащих.

Двери в одну из комнат распахнулись, и на пороге показалась мать Винсента. Сегодня она выглядела, как будто, иначе. Чопорный вид пропал, оставив на своем месте милую добрую женщину. Эдакую домоседку с доброй улыбкой и готовностью прийти на помощь в любую минуту.

– Аделия, дорогая, как я рада, что ты пришла!

Она распахнула объятья, и, словно бы не обращая внимания на мой растерянный вид, принялась обнимать меня, попутно бросая слишком красноречивые взгляды на сына.

– Почему так долго? Я себе места не могла найти!

Винсент как-то слишком демонстративно раскашлялся, маскирую язвительные смешки, но сдавать меня родительнице не стал.

– Так вышло, – короткий ответ и теперь уже мне достался его красноречивый взгляд.

Против воли покрылась румянцем – почувствовала, как лицо вспыхнуло жаром, а руки, напротив, похолодели.

– Что же мы стоим, дорогая, – женщина заглянула мне в глаза, при этом едва заметно качнув головой, и силой повела меня в сторону комнаты, откуда вышла.

Я, собственно, и не сопротивлялась. Лишь беспомощно оглянулась на профессора, а он подмигнул мне, явно не собираясь хоть в чем-то помогать.

По пути меня услужливо раздели, помогая расстегнуть пуговицы пальто, потом сделали несколько лестных комплиментов по поводу наряда. К слову, наряд не представлял собой ничего примечательного – самое обычное платье, только лиф отделан кружевом и вышивкой.

За дверью, уже не такой широкой, как входная, но все равно чуть больше привычных размеров, находилась столовая. Такая, какой ей и положено быть в богатых домах: с высокими арочными потолками, с колоннами, что острыми пиками уходили вверх, с дорогими коврами, заглушающими шаги, с вычурной мебелью и, конечно же, со столом, который буквально ломился от всевозможных яств.

Если честно, глядя на это разнообразия, я с сомнением оглянулась – не притаился ли где-то за колоннами взвод солдат. Ведь этого должно хватить, чтобы прокормить именно такое количество человек.

– Все уже остыло, – разочарованно произнесла сердобольная хозяйка.

Госпожа Анита усадила меня на стул, а сама, бросив Винсенту, чтобы не позволял скучать гостье, выпорхнула из комнаты. Только тогда я смогла спокойно выдохнуть. Матушка профессора была похожа на ураган, что заполняет собой все пространство разом.

– Извиняться за нее не буду, – Райт сел у окна, и посмотрел на меня, даже не скрывая усмешку на губах. – Я хоть отдохну от ее опеки.

Последнее признание заставила меня возмущенно зашипеть:

– Хитрец!

И куда только мое скверное настроение делось и стеснение! И страх испарился, стоило узнать, что меня всего лишь используют.

– Есть немного, – казалось, мужчина тоже расслабился и вообще стал чувствовать себя куда вольготнее. Словно ему только этого и не хватало – крыши родного дома над головой.

Я бы заподозрила в его характере неладное, ведь с такой матушкой немудрено стать мягкотелой нюней, но что-то мне подсказывает, что Винсент только позволяет родительнице окружать его заботой, зная о ее характере.

Не представляя, что сказать, возмущенно запыхтела, самой себе напоминая паровоз. Райт только хмыкнул.

Анита вернулась довольно быстро, но не одна – с ней под руку шел статный мужчина, как две капли воды похожий на профессора. Точнее профессор очень похож на своего отца. Только последний выглядел намного старше и предпочитал носить густые усы, за которыми скрывалась довольная ухмылка, почти такая же, которой меня только что наградил его сын.

Я поспешно встала и склонилась в приветствии, а когда поднялась, заметила, что мужчина стал выглядеть еще более довольным, словно я прошла какую-то, одному ему известную, проверку.

– Леон Райт, – представился он. Густой бас разнесся по столовой, отталкиваясь от стен и колон. – Рад знакомству, милая леди, очень рад.

– Взаимно, – пролепетала едва слышно.

Для меня светские беседы и, собственно, выходы в свет, большая редкость. Так что после моего ответа возникла неловкая пауза, которая затянулась бы, не возьми Анита происходящее в свои руки.

– Итак, дорогие мои, пройдемте к столу, пока обед окончательно не остыл.

Я едва удержалась от вопроса: и это все нам? Но вовремя остановила себя. Видимо, у каждого свои чудачества. Мама Винсента, вот, страдает преувеличением.

Игра взглядов, и ко мне, пряча смех в ясных глазах, подошел профессор:

– Разрешите? – он галантно подставил руку, предлагая мне опереться на нее.

Я бы с радостью отказалась, но... Увидев, с каким ожиданием на меня смотрит Анита, исполнила его просьбу.

Райт подвел меня к столу, отодвинул стул, и сам хотел отойти, как вновь получил ценное указание от матери:

– Дорогой, составь компанию Аделии, тебе ведь не сложно? – судя по тону, ответь он отказом, за просьбой последовал бы приказ.

Под всеми этими понимающими взглядами и странными словами мне стало неуютно, будто... Меня пытаются сосватать господину декану. Стоило только об этом подумать, как я едва не застонала в голос. Что? Все именно так есть? Анита просто увидела во мне выгодную партию для сына и поэтому пригласила в гости и так усиленно пытается «столкнуть» нас?

Посмотрела на Винса, очень красноречиво посмотрела и получила от него едва заметный кивок. Сам он, судя по улыбке, уже привык к такого рода знакомствам и не видел в этом ничего особенного, а вот я...

Надо же было так попасть?

– Винс, милый, угости Аделию вином, – это сыну, а потом мне, доверительно и с благожелательной улыбкой, – непременно попробуйте, это Шьитинское, из особых сортов винограда.

Кивнула. Я так понимаю, отказываться не имеет смысла. Впрочем, о Шьитинском вине, несмотря на мою нелюбовь к обществу и всему модному, я была наслышана. Девочки с моего курса довольно часто обсуждали этот «божественный напиток».

Теперь мне довелось попробовать, чем все так восторгаются. На самом деле, взяв в руки фужер, я была настроена скептически, точнее совсем не ждала, что напиток покажется мне чем-то необычайно вкусным. Но я ошиблась.

Первый глоток легкой сладостью коснулся языка, заставив почувствовать солнечный цветочный аромат, а потом согревающей волной ухнул вниз. Я не сразу нашлась, что сказать, и даже не сразу поняла, что именно чувствую, но когда первые пряные нотки улеглись, я поняла, что восторги по поводу этого вина, отнюдь не напрасны. Оно, действительно, просто восхитительно.

– Как вам? – Анита задала вопрос, не сводя с меня внимательного взгляда.

– Необыкновенно, – призналась честно и не сдержала улыбки.

– Я рада, – она улыбнулась в ответ, – и тому, что вы улыбаетесь – тоже.

Стало неловко и от ее взгляда, и от понимающей интонации. Мельком посмотрела на Винсента – профессор сосредоточился на еде и совершенно не замечал, что происходит вокруг, или делал вид, что не замечает.

Что же, стоит и мне заняться делом, тем более аромат от блюд исходил такой, что аппетит разыгрался против воли.

Некоторое время царила тишина. И только после того, как закончилась трапеза, Анита вновь взяла слово:

– Ну что же, Аделия, не расскажешь нам, чем же сейчас живет столица?

Я поперхнулась, благо, не закашлялась, и с плохо скрываемым ужасом посмотрела сначала на женщину, потом на ее супруга и только потом на их сына. Последний едва заметно кивнул, словно пытался приободрить меня.

Выдохнула, руки, что опустила на подол платья, сжала в кулаки.

– Не знаю, что сказать, по мне ничем особенным – суетой, и вечной слякотью.

Тут я немного приврала. На самом деле, в столице все не так уж и плачевно, но сейчас я точно не настроена описывать ее красоты.

Старший Райт хмыкнул, пряча смешинки в ясных, таких же как у сына, глазах.

– Неужели все так плачевно? – совершенно серьезно поинтересовался он, хотя все понимали, что эта серьезность напускная.

– Нет, почему же, – сдалась я, – там бывали вполне сносные дни, но не уверена, что сейчас смогу вспомнить хотя бы один из них.

И это чистая правда.

– Что же, – Анита вновь взяла все в свои руки, – я уже поняла, что вы редко покидали академию. Но чем же вы там занимались? Наверняка, это что-то интересное и уж действительно заслуживающее внимания?

Я помрачнела. Сильнее стиснула в руках ткань платья.

Винс попытался взять слово, но я его опередила, не знаю почему, но мне захотелось рассказать, (или доказать всему миру?), что не просто так просиживала целыми днями в лаборатории.

– Я занималась исследованиями, – на профессора старалась не смотреть. – Мечтала однажды помочь восстанавливать магию тем, кто потерял ее безвозвратно.

В столовой повисла тишина, такая тугая и ощутимая, будто сам воздух превратился в кисель. Первым пришел в себя Винсент, он прокашлялся и якобы равнодушно уточник, хотя у самого голос подрагивал от волнения:

– И как исследования? Удачны?

Анита прикрыла рукой рот, будто боялась спугнуть мой положительный ответ.

– Думаю, что удачны, правда, желающих испытать наработки зеленой студентки так и не нашлось.

А потом вовсе все мои исследования прибрал к рукам совершенно посторонний человек, но это, естественно, я уже говорить не стала. Профессор не глуп, сможет сложить слухи и мои слова – боюсь, именно сейчас я либо нашла в его лице союзника, либо навсегда испортила хорошие отношения. Поверить авторитетным людям всегда проще, чем бездомной сиротке, за кого и заступиться некому.

– Неужели ни одного не нашлось? – ахнула Анита.

Я криво ухмыльнулась:

– Представляете, как только им говорили, кто именно ведет разработки, они чудесным образом испарялись, и я их больше никогда не видела на пороге лаборатории.

– М-да, дела, – глубокомысленно изрек господин Райт-старший.

Все семейство вновь обменялись многозначительными взглядами, и Анита, растянув губы в счастливой улыбке, позвонила в колокольчик.

– Знаете, я думаю самое время попробовать восхитительный десерт, который приготовила Даяна.

Стоило только ей закончить фразу, как двери столовой распахнулись, и на пороге показалась полная женщина в белоснежном фартуке и таком же колпаке, что возвышался на ее голове. А за ней следом семенили служанки с подносами в руках.

Если честно, я не была уверена, что в меня поместиться хотя бы еще один кусочек, но вопреки предрассудкам, смогла съесть и пару маленьких пирожных (божественно вкусных), и кусочек торта – воздушного, буквально таящего во рту.

Неприятную тему столичной жизни, к счастью, больше никто из семейства Райт не касался. Зато отец Винсента развлекал нас рассказами о забавных случаях, что случались с ним в части, во время военной службы. Сначала я смущалась, боясь лишний раз рассмеяться, а потом стала хохотать как ненормальная, чувствуя, что тяготы и тревоги последних дней медленно отступают.

– А еще был случай, – рассказчик Райт-старший оказался отменный. Он говорил вроде бы с серьезным лицом серьезные вещи, но удержаться от смеха было просто невозможно. – Винс, когда был маленький, часто прибегал ко мне в часть. И вот однажды, он так же сбежал от матери, примчался ко мне и с самым невозмутимым видом сообщил, что мечтает стать церковником. На мой вопрос: почему? Ответил просто: все девчонки вредины, не хочу жениться.

Мы с Анитой дружно расхохотались, в то время как сам Винсент лишь слабо улыбнулся.

– С тех пор много воды утекло, да и несколькими годами позже, он уже четко знал, что пойдет по моим стопам...

Мужчина замолчал, а я удивленно уточнила:

– Так почему же он преподает в академии, а не служит в армии?

Что этот вопрос неуместный, поняла сразу. На гостиную, куда мы перебрались из столовой, опустилась тишина. Давящая и неуютная.

– Простите, – извинилась, сама не зная за что, и вновь вцепилась пальцами в ткань юбки. Зачем? Вот зачем я спросила? Все же было так хорошо...

– Не извиняйтесь, милая, все хорошо, – первой опомнилась Анита. – А хотите посмотреть на наш зверинец?

И не дожидаясь ответа, обратилась к сыну:

– Дорогой, покажи Аделии последнее приобретение!

Я замерла, не зная, как реагировать, соглашаться или, наоборот, отказаться, но профессор решил дилемму за меня:

– Конечно, – согласился, впрочем, без особого энтузиазма. – Идем, это будет интересно.

Отказываться не стала. Казалось, что необходимо немного разрядить обстановку.

Лакей подал мое пальто, Винсент помог мне накинуть его на плечи. Потом мы вышли через другую дверь и оказались во внутреннем дворе, где помимо буйного сада белоснежных деревьев, находились загоны для животных.

Глава 16

Мы шли молча, и мне было неприятно, что я стала причиной расстройства мужчины.

– Прости, я не хотела тебя обидеть, – извинилась еще раз, когда мы остановились у одного из загонов.

– Ерунда, – он, наконец, посмотрела на меня и открыто улыбнулся. – Не бери в голову, извиняться тебе уж точно не за что.

Я чувствовала, что ему больно. Не знаю, как и почему, но я ощущала его настроение.

Правда говорить на неприятную для него тему больше не стала. Да и отвлеклась.

– Смотри, – Винс подошел совсем близко и указал рукой под навес, где среди наваленного сена было видно какие-то темные комочки.

Они лежали неподвижно, пока один из них не дернул длинным хвостом.

– Кто это? – спросила, почему-то шепотом.

К зверям я была настроена более благодушно, чем к людям. Они не лицемерят и всегда искренни.

Страницы: «« « ... 56789101112 » ... »»