Сандор / Ида Кадефорс Сара

Звонок в дверь – долгий и настырный, он разорвал повисшую в квартире тишину.

Кто это? Лукас? Так поздно? Ида подошла к двери. Снова звонок. Потом удары кулаком.

– Открой! Я знаю, что ты дома!

Лукас.

Ида посмотрела в глазок. Лукас ударил в дверь ногой. Бум. Куртка расстегнута, волосы взлохмачены, взгляд безумный. Набрался он прилично.

– Открывай! Шлюха поганая!

– Что случилось? – Она едва не плакала.

– Что случилось, – передразнил он, – а сама-то как думаешь?

– Я не знаю.

– Как же это, – он сжал кулаки, – унизительно. Ты вообще соображаешь? Я терпеть всё это не буду! Открывай!

Ида испугалась. На сегодня с нее достаточно. Она опустилась на пол. И задрожала, сильно, всем телом.

– Я всё про сегодняшний вечер знаю! И не думай, что отмажешься!

Он всё кричал про шлюху, тварь, мразь и про то, что именно он с ней сделает. Ида зажала руками уши, но без толку.

Чтобы заглушить его брань, она стала кричать сама, отошла от двери, но Лукас достигал ее всюду. Ида закрылась у себя в комнате, включила музыку и телевизор, но откуда-то издалека до нее доносились удары и ругань. Ее трясло, она начала всхлипывать. Еще никогда ей не было так страшно. Она схватила коробку с фотографиями и стала рыться в ней. Отыскав наконец нужный снимок, Ида перевернула его. Да, она не ошиблась – на обратной стороне был написан телефон.

* * *

Они сидели на кровати, как лучшие друзья, когда Сандор услышал звонок.

Так поздно? Телефон не умолкал. Нора даже и не думала вставать. Звонки стихли.

– Сандор! – позвали его снизу.

Они с Норой удивленно переглянулись, а потом Сандор встал и вышел из комнаты.

– Я тут сверху возьму! – крикнул он, снимая трубку. – Алло, это Сандор.

* * *

Сперва он услышал в трубке музыку, сквозь которую прорвалось:

– Ида.

Такого он не ожидал.

– Я… Я… Мне надо было позвонить кому-нибудь, а кроме тебя, мне некому… – Каким же робким казался ее голос.

– Что-что?

Ида замолчала и теперь как-то громко задышала и зашмыгала носом. Она что, простудилась?

– Черт, Сандор… Вот отстой…

Она плачет?

– Я не знаю, что делать… Он чокнутый. И еще мама… Знаешь, что она сделала?

Похоже, что-то случилось. И не будет же он притворяться обиженным, только чтобы наказать ее.

– Что случилось? Ида, что произошло?

– И это всё из-за меня. Я с ней так обошлась… Я почти…

– Ида, ты одна сейчас?

– Он стучит в дверь и ругается…

– Кто?

Она зарыдала, и Сандор отвел руку с трубкой подальше от уха. Ида снова плакала.

– Я больше не могу… Он совсем… Говорит, что убьет меня!

– Да кто?

– Он того и гляди дверь выбьет… Отстой… Что мне делать?

– Ида, где он сейчас?

– Здесь!

– Где здесь?

– На лестнице, – она всхлипнула.

– Ты что, дома одна?

– Я его не пускаю… Он способен на всё что угодно… Что мне делать?

– Успокойся. Он тебя не убьет. Послушай меня. Ты сейчас одна?

– Да.

– Возьми телефон и иди в туалет. Сможешь?

– Да.

– А пока идешь, всё время со мной разговаривай.

Ида сделала так, как он велел. Голос ее дрожал, но она отчитывалась о каждом сделанном ею шаге. Она зашла в туалет и заперла дверь.

– Теперь он до тебя не доберется – между вами несколько дверей. Оставайся там, пока всё не стихнет. И разговаривай со мной – тогда отвлечешься от него.

* * *

Ида вытерла полотенцем пол и села, прижимая к уху трубку. Сколько же она так просидела? Во всяком случае, достаточно, чтобы рассказать Сандору о том, что случилось на вечеринке, о том, как мама попыталась покончить с собой, о Лукасе, который, по всей видимости, узнал про нее с Эриком. Сандор говорил не много, только отвечал, что ничего страшного, что мама поступила так не из-за нее.

Она рассказала и про тот вечер тоже. Как они накурились и как так вышло, что она всё про него выложила. И что когда она увидела его, то оказалась не в состоянии переварить всё сразу. Он и это выслушал. И не разозлился – сказал только, что всё вокруг ужасно сложно.

Наконец Ида медленно поднялась, по-прежнему сжимая в руках трубку, отперла дверь и прокралась в прихожую, где посмотрела в глазок. На лестнице было пусто. Может, соседи еще час назад вызвали полицию.

С трубкой в руках она легла в кровать. Теперь говорил Сандор – сказал, что ей надо собраться с силами, попросить прощения у Ваньи, навсегда покончить с «подружками» и избавиться от этого придурка… Ида засмеялась: Сандор говорит словно столетний мудрец, но как ей с этим со всем справиться? Он ответил, что у нее нет другого выхода, деваться некуда, ему тоже пришлось с этим столкнуться. И Сандор гордо объявил, что бросил танцы. Она спросила, действительно ли ему этого хочется. Хочется стать как все остальные? Нет, сказал он, но он сам будет решать, что делать, и это только начало. Она слушала его до тех пор, пока его речь не превратилась в невнятное бормотание, а у нее не стали слипаться глаза.

* * *

Он медленно положил трубку. Ида приедет к нему в гости. Они всё решили. Если ее маме станет лучше, то уже через месяц Ида будет здесь. На улице темень, соседи уже давно выключили свет. Дверь в его комнату приоткрыта, и Сандор заметил в коридоре какое-то движение. Быстро вскочив, он включил свет. Мама – она резко отскочила от двери, застигнутая врасплох.

– Ты что, подслушивала? Сейчас же ночь.

– Вот именно. С кем это ты так долго разговаривал? – обиженно спросила она.

– Это она мне позвонила. Так что счет выставят не нам, если ты об этом.

– Это та самая… подружка по переписке?

Сандор успокоился. Мамин мир сегодня рухнул – с чего бы ей быть доброй?

– Мама, это тебя не касается.

– Это она была, да? Эта… – Мама скривилась.

Сандор решил не обращать внимания.

– Это из-за нее, да?

– Нет.

– Но до этой твоей переписки… с этой… всё же было хорошо и спокойно.

– Нет, не было! – Сандор погасил свет. – Я пойду лягу, если ты не против.

– Я знаю, о чём говорю, – послышалось ему вслед.

* * *

Мама выглядела усталой. Ее еще на несколько дней оставили в больнице. Она уже встречалась с психологом, и ей пообещали, что такие сеансы можно будет посещать бесплатно. До тех пор, пока мама не поправится, Иду поселили в приемную семью – там все добрые, но от такой заботы ей было не по себе.

Они с мамой держались за руки. Шли минуты.

– Ида, мне нечего… – Нижняя губа у мамы задрожала. – То, что я сделала, – этому нет оправдания.

– И не надо, – с деланой уверенностью сказала Ида, – главное – что ты жива, верно?

Мамино лицо сморщилось.

– Бросить тебя одну… О чём я только думала – не понимаю… – Она закрыла лицо руками. Ида изо всех сил сдерживалась, чтобы тоже не разреветься.

– Этого я тоже не понимаю, но мы иногда делаем много чего и не понимаем зачем, – Ида сглотнула, – я ведь сама от тебя ушла – как я могла с тобой так жутко обойтись?

Они посмотрели друг на друга.

– Больше так не будем делать, ладно? – В голосе мамы звучала мольба.

Ида покачала головой.

– Нет, не будем, – Ида улыбнулась, – я тут кое-что придумала!

– Что?

– Когда ты выздоровеешь, мы с тобой вместе знаешь что сделаем?

В уставшем мамином взгляде затеплилось любопытство.

– Мы начнем кататься на лошади. Ты и я.

От удивления мама открыла рот.

– И я тоже? А я не слишком старая? – Но тут же добавила: – Хотя, пожалуй, нет, если подумать, не старая.

– Вот и хорошо. Значит, решено?

Мама кивнула.

– Решено.

Но когда Ида, выйдя из палаты, шла по коридору, в животе у нее зашевелилась тревога. Можно ли на маму положиться?

* * *

Погода для футбола была неподходящая. Под ногами развезло, и порой они поскальзывались и падали прямо в лужу. Но только дружно смеялись. К концу игры все были с ног до головы в грязи. Один Бабак ходил хмурый. Не желая играть с «педиками», он не захотел быть в одной команде с Сандором, зато при каждом удобном случае пытался его задеть. Но и это не страшно: все остальные были на стороне Сандора и даже огрызались на Бабака, подбадривая Сандора, хотя он и играл средне. В конце концов Бабак просто вышел из себя и убрался прочь. По пути домой Валле признался Сандору, что Бабак всем уже осточертел – с ним всё стремнее и стремнее, и злится он на пустом месте.

– Мне сейчас ужасно отвратно, – вздохнул Валле.

– Почему?

– Потому что я раньше слушался его. И наделал кучу чего тупого.

– Ну да, – Сандору ничего не оставалось, кроме как согласиться.

– С тобой, например, по-скотски обходился… – Он выжидающе посмотрел на Сандора, словно надеясь, что тот возразит. Но Сандор возражать не стал.

– Да ничего…

– Ну да…

Они прошли немного молча.

– Но я, наверное… ну, знаешь, вроде как тебе завидовал слегка… Даже не знаю.

О чём это он? Сандор изумленно уставился на Валле.

– Завидовал? Как это?

– Ну, знаешь, у тебя вроде как было твое собственное занятие… А у меня… У меня ничего нет. Ничего особенного.

– Но у тебя друзей полно.

– Ну и что.

– У меня-то их нет.

– Это понятно, но просто… Все думают, что я – как они, – он смотрел на Сандора, словно умоляя того поверить, что на самом деле всё не так.

– А ты другой?

Вид у Валле сделался совсем несчастный.

* * *

Они вывернули из-за разных углов дома и зашагали к подъезду. Ида узнала ее еще издалека и внутренне поежилась. Ванья тоже ее заметила – ну разумеется. Но назад ни одна из них не повернула. Лицом к лицу они столкнулись уже возле подъезда. Ванья набрала код, открыла дверь, но, входя в подъезд, придерживать дверь не стала. Лифта им пришлось дожидаться вместе. Ванья спокойно смотрела в стенку. Наконец лифт пришел. Иде показалось, что он целую вечность стоял на месте. Что делать, Ида знала. И в ее распоряжении всего минута. Но слова будто застряли в горле.

– Ты меня ненавидишь, понимаю, – выпалила она.

Ванья лишь коротко вздохнула.

– Я бы на твоем месте ненавидела, – продолжала Ида.

Ванья по-прежнему равнодушно смотрела вперед.

– Извиняться, наверное, смысла нет…

– Это точно, – Ванья насмешливо взглянула на нее.

– Знаю.

Они замолчали. Как же это всё тяжело и унизительно… Ну и ладно.

– Но… Как я уже сказала… Мне жаль.

Лифт остановился, Ванья открыла дверь и вышла, а следом за ней Ида.

– Мне ужасно жаль! – крикнула она в спину Ванье, когда та уже вошла в квартиру.

* * *

Мама больше с ним не разговаривала. Она ходила по дому, страдая, вздыхая и стеная. Изображала мученицу. Сейчас они сидели на диване и смотрели американскую комедию. Сандор исправно старался смеяться вместе с закадровым смехом и с надеждой поглядывал на маму. Но та сидела, плотно сжав губы. Зашедший в гостиную папа предложил ей чаю, но мама шикнула на него, будто тот оторвал ее от чего-то важного. Да, расплачиваться за случившееся приходится не только Сандору.

Папа с Сандором переглянулись. Папа смотрел на него как на взрослого, на равного. Может, он даже зауважал сына за то, что тот сказал?

Сандора захлестнуло раздражение. Неужели единственный способ завоевать уважение – это орать и ругаться?

* * *

Сандор, я с ума схожу. Они ведь про меня болтать будут – а это так стремно. После того, что я сделала, меня все ненавидят, это уж точно. Дерьмо. Теперь меня как только не назовут. Я-то знаю, как это бывает. Надо разобраться с Терезой и Сюзанной. Но с кем мне дружить, если их не будет?

* * *

Ида, постарайся. Отступать нельзя. Я сегодня весь день буду о тебе думать.

* * *

Когда Ида пришла в школу, у нее ноги подкашивались, будто она новенькая. Терезы с Сюзанной нигде не было видно. От холодного пота всё тело стало липким, и кажется, будто вокруг все только и пялятся. Только кажется? Она прошла мимо группки девчонок из параллельного класса, искоса посматривавших на нее. До нее долетали лишь отдельные слова.

– …шлюха…

Она не повернулась – ни оправдать себя, ни защититься она пока не может. Значит, всё так, как она и думала: вся школа знает. Теперь она – школьная шлюха. Ида завернула за угол и собралась с силами. Она сглотнула, смахнула слезы и глубоко вздохнула. Нет, домой она не побежит.

Ида нашла их в вестибюле – Сюзанна как раз пыталась собрать волосы Терезы в хвост.

– Вот вы где! – Голос у Иды не дрожал.

Они посмотрели на нее. Сюзанна испуганно улыбнулась, а Тереза лишь кивнула и посмотрелась в зеркальце.

– Нет, неправильно! – Она тряхнула головой, и Сюзанна принялась сооружать хвост заново.

– Вы что-то не звонили, – Ида слышала свой спокойный голос. Тереза не отрываясь глядела на себя в зеркальце.

– А ты разве не послала нас?

– А-а, вот в чём причина. А я-то думала, вам стыдно.

Тереза положила зеркальце на колени.

– Что, прости, ты сказала? За что это нам должно быть стыдно?

Иде ничего не оставалось, как смириться, – ничто в поведении Терезы не выдавало ни вины, ни неуверенности. Все Идины страхи тотчас же улетучились.

– Например, за то, что ты заставила меня сделать на той вечеринке.

Тереза удивленно разинула рот.

– Как, интересно, я бы тебя заставила? Ты же сама решаешь, как поступить? Или нет?

– Ой, а ты уже и забыла?! Как грозилась, что расскажешь Хампусу о моей маме?

– А-а, ты об этом. Да я шутила. А ты что, не поняла? – Она открыла сумку и вытащила жвачку. Сюзанна нервно поправила ей волосы.

– Круто получилось, – пробормотала она.

Но Ида продолжала гнуть свое. Тереза напряглась, и от ее взгляда это не ускользнуло.

– И откуда узнал Лукас?

Сюзанна замерла, а Тереза снова склонилась над сумкой.

– Повторяю – откуда Лукас обо всём узнал?

– Нам-то откуда знать?! Разбирайся сама со своими любовниками, – Тереза резко встала, – ну хватит. Пошли!

Сюзанна поспешно спрятала заколки.

– Эй, ведь это вы ему донесли! Никто из тех, кто там был, Лукаса не знает.

– Ты чё, спятила?

Гордо подняв голову, Тереза зашагала прочь, а Сюзанна засеменила следом. Ида глядела «подружкам» в спину, чувствуя, как ширится пустота внутри.

– Тереза! – окликнула она. Тереза обернулась. – Если ты думаешь, что я трахаюсь с кем попало, то знай, что с Эриком я не трахалась!

Тереза вздохнула, но Ида заметила за напускным равнодушием интерес.

– С чего ты вообще взяла, будто я так думаю?

– Ну, по крайней мере, ты так говоришь. Говоришь, что я заносчивая, истеричная и думаю, будто все парни от меня без ума.

Тереза открыла рот. А потом закрыла. Сюзанна явно занервничала еще сильнее.

– Господи, Тереза, ты уже сто лет говоришь у меня за спиной гадости. Ну, конечно, если верить Сюзанне.

Тереза медленно повернулась к Сюзанне. Та побагровела.

– Это еще что за херня… – прошипела Тереза.

– В смысле? – пискнула Сюзанна.

Ида оставила их наедине, подошла к шкафчику и, достав учебники, пошла в класс. Этот день она переживет, тут без вариантов.

* * *

Иногда по вечерам Сандор ходил к киоску – потрепаться с приятелями или выпить пива. Но чаще всего там просто болтали. Порой туда заявлялся и Бабак, и тогда там становилось уже не так весело. Впрочем, Бабак завязал со своими «педиками» – чаще всего он делал вид, будто Сандора не существует.

Прохожие косились на них неодобрительно. Такие слоняющиеся без дела подростки никому не нравятся – и несколько недель назад Сандор их тоже терпеть не мог. Но сейчас всё изменилось. Он один из них, и это почти потрясающе.

Сандор говорил не много – обычно ему нечего было добавить. Лишь время от времени, когда разговор сворачивал на тупых учителок, он вставлял глубокомысленное:

– Да она вообще идиотка.

Иногда ему казалось, что у него не получится, что одним из них ему никогда по-настоящему не стать. Но потом он вспоминал, что Валле чувствует себя так же. Возможно, все они считают себя другими и боятся, что это будет заметно.

Сегодня Сандор ушел домой уже в девять. Когда он шел через центр, мимо пробежала какая-то девушка на высоких каблуках. Да это же…

– Стина!

Она обернулась. И впрямь Стина. Лицо красное, в потеках туши, сама дрожит и хлюпает носом.

Сандор подошел ближе.

– Что случилось?

Стина замотала головой.

– Не знаю. Я наверняка сама виновата, но это всё так ужасно…

Сандор дождался, когда она успокоится.

– Он мне не верит! Он всегда такой или как?

– Кто? Арон? Вы что, поссорились?

Стина кивнула. На ногах у нее были тоненькие колготки, и она дрожала.

– И что он сказал?

– Он мне такую сцену устроил, – она махнула рукой, – в пиццерии! Начал наезжать на меня – типа какой-то его друг видел меня с Маркусом! Да мне на Маркуса положить – мы с ним сто лет назад расстались.

Она вытащила из сумки сигарету, дрожащей рукой поднесла к ней зажигалку и глубоко затянулась.

– Я его, типа, спрашиваю – чего, какой еще Маркус? Я ему семьдесят тысяч раз сказала, что мы с Маркусом просто дружим, а Арон мне на это: «Шлюха, да ты всё время врешь, ты чё, хочешь, чтобы я тебе поверил? Я чё – идиот?»

Сандор ахнул.

– Прямо так и сказал? Арон? Назвал тебя шлюхой?

Стина вновь захлюпала и закрыла лицо рукой с зажатой между пальцами сигаретой.

– Да, – всхлипнула она, – и послал меня. Потому что я, типа, просто тупая малолетка.

Опять рыдания. Сандор обнял ее за плечи и на секунду представил себя со стороны: высокий надежный Сандор утешает расстроенную девушку. Но в следующую секунду он вернулся в реальный мир, где его собственный брат эту девушку и обидел.

– Вот придурок.

– Да, – согласилась Стина, – но я так его люблю. Со мной вечно так – влюбляюсь в придурков.

– Ну, значит, ты тоже – одна из них, – поддел ее Сандор.

Она усмехнулась.

– Знаю.

Смотрелась она жалко, и Сандор посоветовал ей идти домой. Она благодарно улыбнулась, как будто всё уже наладилось, Арон попросил у нее прощения и она его простила.

Сандор двинулся к пиццерии, хотя никакого плана у него не имелось. Он заглянул в окно – Арон с двумя приятелями сидели за столом. Перед каждым стояло по большому стакану пива. Арон громко смеялся, словно ничего не произошло, – он явно прилично выпил. Сандор и сам не знал, откуда у него столько храбрости, но через секунду он уже вошел в ресторан, чувствуя себя героем вестерна, который явился в салун разбираться с плохим ковбоем.

Наконец плохой ковбой его заметил, заулыбался и замахал рукой.

– Сандор! – Он повернулся к приятелям. – Братишка мой!

Но тем было всё равно. Плохой ковбой предложил ему сесть рядом. Но Герой отказался.

– Ну да, они же пиво детям не наливают, – плохой ковбой отхлебнул пива и стер с верхней губы пену, – ты чего-то хотел или как? Мать опять концерт дома устроила?