Берег. Следы на песке Крынская Юлия

Глава 8

Джулия

Утром я проснулась и улыбнулась воспоминаниям о вчерашнем дне. Ветер шевелил светлые шторы, открывая взгляду высившийся невдалеке силуэт Эйфелевой башни. Гул просыпающегося города смешал в себе чуть слышный рокот мотора автомобиля, людские голоса и мелодичный велосипедный звонок.  Я сладко потянулась и взглянула на Роберта. Он спал, положив руки под щёку, совсем по-детски надув губы. Волна нежности окутала меня мягким облаком. Я перевернула возлюбленного на спину и прижалась к любимому рту. Он погладил меня по бедрам не просыпаясь. Каждая клеточка тела львенка, стала для меня родной. Я скользила по его плечам и груди губами, прогоняя сон.  «Неужели, ты скоро уедешь? – меня разрывало на куски от осознания близкой разлуки и дурного предчувствия. – Как не хочу я расставаться с тобой даже на день. Нет, это что-то другое… более важное, я не хочу, чтобы ты ехал в эту командировку. Не хочу». Роберт одним движением перевернул меня на спину и навис надо мной.

– Доброе утро, любимая, – он потерся носом о мою щеку.

Тревоги мигом растворились в этом сладостном моменте его пробуждения.

Джулия

На завтрак мы заказали кофе и круассаны с сыром, а в полдень уже садились в самолёт для того, чтобы вернуться домой и расстаться. По словам Роберта, на неделю. Во время полёта не хотелось ни о чём говорить.

– Джу, – прошептал Роберт, когда самолёт пошёл на посадку, – нет в жизни силы, способной разлучить нас.

– Львенок, – мне хотелось плакать, но я держалась, – Не надо больше испытывать судьбу. Она и так была к нам очень благосклонна.

Муж улыбнулся и прикрыл глаза.

– Какая-то неделя и все треволнения рассеются как дым.

Уже издалека я увидела Саню, переминавшегося с ноги на ногу.  Роберт поздоровался с другом, и по дороге в Фаррелл-Холл раздоров между ними не возникло. Правда, и задушевных бесед тоже. Вчера я приложила максимум усилий, чтобы не допустить дружеской размолвки перед отъездом мужа. Он улетал сегодня вечером в Москву, не хотелось, чтобы он переживал за меня в пути из-за Громова.

Лондон встретил нас проливным дождём, от вчерашнего солнца не осталось и следа. Сев в машину, я положила голову Роберту на плечо и, молча, уставилась в окно. Пасмурные дни никогда раньше не действовали на меня здесь так угнетающе, сегодня же сердце словно наполнилось серой промозглой сыростью. Муж тоже казался подавленным.

Один Саня что-то довольно мурлыкал себе под нос, выезжая на трассу.

– Львенок, – не поднимая головы, тихо спросила я, – Когда мы сможем поехать в Питер?

Роберт обнял меня.

– Разве тебе плохо здесь со мной? Мне казалось, ты даже не вспоминаешь о родных пенатах.

Я промолчала.

– Думаю, – он явно сообразил, что не отшутится, – после появления на свет Фаррелла-младшего. Немного придешь в форму, и мы обязательно проведём несколько дивных дней и ночей в городе, который подарил мне тебя.

– Если бы я могла поехать сейчас с тобой… – пробормотала я себе под нос.

– Джу, – одернул Роберт меня, – прекрати панику. Пока не родишь, никаких больше поездок.

Лучше бы он этого не говорил мне. Я расплакалась и уткнулась ему в колени. Весь оставшийся путь до дома мы проделали молча. Роберт перебирал пряди моих волос, а я так и пролежала, тихонько всхлипывая на его коленях.

Роберт

Я спешно кидал вещи в сумку, пряча взгляд от Джу. Она смотрела на меня так, будто я улетал в космос лет на сто. Моя любимая девочка понимала, что уже вряд ли что-то в состоянии изменить. Просто молчала. Милая, хорошая, родное сердечко мое. Я уверен, она могла бы разыграть целый спектакль, и заставить меня сдать билеты. Актриса отменная! Но в наших отношениях жена мною не манипулировала, за что я ей был благодарен.

– Ладно, – тяжело вздохнула Джу. – Чему быть, того не миновать.

Зазвонил телефон. Она ткнула пальцем в кнопку громкой связи и вытянулась на кровати, закрыв ладонями глаза.

– Хандришь там, дорогая? – голос отца всегда звучал иначе, когда он говорил с моей женой.

– Нет, собираюсь идти плясать на крышу от радости, – слова давались ей с трудом. Не все слезы моя роднуля выплакала. Сердце сжималось от боли.

– Вечером жду тебя на ужин, станцуем вместе. Придёшь? Послушаем музыку. Я такую пластинку раритетную нашёл тут на днях. И про Париж поведаешь заодно, давно я там не был.

В моем мозгу просто пульсировало: «Скажи «да», Джу, пожалуйста». Я знал, что никто лучше отца не сможет утешить ее в этот вечер.

– Не сегодня, Эдвард, прости. Ничего не хочу, устала, – Джу посмотрела на меня, и я, тяжело вздохнув, пришел ей на помощь.

– Ай-яй-яй, – пожурил я отца, вклинившись в разговор, – Ещё муж не уехал, а жену уже гости завлекают.

– Так давай езжай! Ладно, не буду вам мешать, – рассмеялся Эдвард и повесил трубку.

– У нас осталось ещё немного времени, – я лег рядом с Джу, всматриваясь в черты ее лица. Эти зеленые глаза, в которых я давно уже утонул и не хотел выплывать, точеные скулы, чуть вздернутый подбородок, губы, от прикосновения к которым всё мое существо трепетало.

– Львенок, – она обняла меня за шею, – Не говори так, у нас впереди целая вечность.

Я потерся об нее щекой.

– Да, любимая, но я говорю сейчас о более приземлённых вещах. Я хочу оставшиеся перед отлётом часы, провести в тебе. Не возражаешь?

– Разве я когда-нибудь отказывалась от такого заманчивого предложения? – она прижалась ко мне, дрожа всем телом от откровенности и желания. Всегда готовая к наслаждению и открытая для любых моих причуд.

– Гм, – я стянул с нее свитер, джинсы и белье, – Не припомню. Но не будем терять времени.

Хотелось брать мою любимую, как животному: жестко и неуправляемо. Но теперь так нельзя. Вдох и выдох. Лишь бы не сорваться с тормозов. В глазах ее слёзы любви, страсти и предстоящей разлуки. Я перевернул Джу на живот, широко развел ее ноги и рыча вошел членом в узкую мокрую дырочку. С трудом я сдерживался, чтобы не вбивать со всей дури бедрами свою беременную жену в постель. Тела наши слились воедино, забыв о рамках времени и пространства подо рваные стоны Джу. Не было для нас в этот момент ничего более важного, чем наша любовь.

– Родная, – я с трудом перевел дух после первого раунда. – Ты, словно тигрица сегодня… Люблю тебя так, что самому страшно. Хочу тебя всегда и везде. Так не должно быть. Ты мой наркотик!

– А ты мой, – ее роскошная грудь вздымалась, топорщась горошинами сосков вверх. Я не утерпел и схватился за один, сминая его пальцами.

– А я твой! Джу, я только твой! Запомни это. На всю жизнь. Слышишь?..

Джу, не дала договорить, пленив мои губы жадным поцелуем.

Насытились ласками, как коты. Я перевернул ее на спину и погладил её живот:

– Не знаю, кто ты, мальчик или девочка, – обратился я к тому, кто поселился там, – Поэтому буду звать тебя просто Bunny

. Давай знакомиться. Ты живёшь пока в животе у мамочки, моей любимой девочки. Я твой папа. Через девять месяцев я буду первым, кто возьмёт тебя на руки. Если бы ты знал, как мы тебя долго ждали. Интересно, на кого больше ты будешь похож, когда появишься на свет? Если на мамочку, то ты будешь очень красивым, если на папу, то, в принципе, тоже ничего. А характер я тебе советую всё-таки взять дедушки Эдварда. Твои родители, пожалуй, чересчур взбалмошны. Так, по крайней мере, говорят окружающие.

– Львенок, а вдруг их там, правда, двое? – испуганно спросила Джу.

– Вообще, мечта, – поцеловал я ее в живот.

– Надеюсь, меня не разорвёт, – рассмеялась она.

– Не разорвет, любимая! У твоих распахнутых ног соберутся лучшие акушеры Англии – я вытянулся вдоль жены, подставив руку под голову.

– Звучит не очень.

– Но Эдварда выгнать за дверь точно не удастся.

– Догадываюсь, – вздохнула Джу. – Но может хотя бы присутствие Фаррелла-старшего при родах передаст ребенку… Или детям частицу его нордического спокойствия.

Я совсем расслабился, когда Джу опрокинула меня на лопатки и потребовала:

– Расскажи мне, что вы с Самураем задумали?

Впившись в меня взглядом, она ждала ответа. Я сжал ее бедра в ладонях и попытался отбрыкнуться еще раз:

– Тебе не станет легче, поверь.

– Станет, – твёрдо сказала она, – Мы достаточно вместе пережили с тобой. Ты знаешь, что я не из тех барышень, что падают в обморок от страха.

Я рассмеялся.

– Как раз в обморок ты падаешь с лёгкостью. Но надо отдать тебе должное, не от страха.

Во взгляде Джу я не увидел обычных смешинок. Два бездонных зелёных озера смотрели на меня, и в них были неподдельные тоска и отчаяние.

– Саня в курсе всего, – сопротивлялся я из последних сил, – этого достаточно. Девочка, не забивай голову, оставь мужчинам немного свободы для маневров.

– Придется выпытать у Сани? – усмехнулась Джу.

– Выпытать? Мне лучше не думать, о мерах и уловках, которые ты применишь к нему.

– Так ты скажешь? – Джу уселась сверху, дразня горячей влажной плотью вернувшийся из аута мой член.

Я подмял жену под себя и толкнулся в жаркую глубину.

– Прости, солнышко, – облизнул я кончиком языка ее рот, – Но всё, что я счёл нужным сказать, уже ты знаешь.

Она постаралась выбраться из-под меня, завязалась борьба, закончившаяся тем, чем обычно и заканчивалась подобная возня.

До самого аэропорта я старался балагурить и отвлекать жену от дурных мыслей. Смущался оттого, что блефую. Беспокойство Джу оказалось заразным. Я обнял её и целовал, целовал, целовал. Раздосадованный Саня отвернул зеркало, и я это заметил.

У стойки регистрации я заполнил декларации, и мы пошли в кафе. Я попросил Саню погулять неподалеку. Затем достал блокнот и написал пароль и логин.

– Джу, это данные для входа в мою почту. Но пообещай, что ты войдёшь в неё только в случае крайней необходимости, – я вынул из кармана маленький ключик и протянул ей. – Это от моего секретного ящика в рабочем столе, также воспользуешься, если того потребуют обстоятельства.

Джу быстро убрала ключ и листок бумаги во внутренний карман куртки.

– Обещаю, – она ничем сумела не выдать свое волнение. Вот ведь железная леди. – И, спасибо.

Я протянул руку и провёл тыльной стороной ладони по её щеке.

– Всё будет хорошо, родная. Это просто страховка, – я тяжело сглотнул и решился еще на одно предупреждение, несмотря на наш вчерашний разговор. – Будь с Малышом настороже. Это пока только мои подозрения, но мне, кажется, он ведет свою игру. Не хочу, чтобы он однажды в мое отсутствие забрался в твою постель.

Джу отпрянула, и щеки ее налились румянцем.

– Да я челюсть ему сломаю! Пусть только сунется.

– Не сомневаюсь, – я, правда, был уверен в том, что Сане мало не покажется. – Но будь настороже.

– Обещаю.

Я махнул Малышу рукой, и он вернулся к столику.

– Пора, британец!

– Да, брат, – кивнул я ему, – Знаю. Береги мою девочку.

– Обижаешь, – расплылся его рот в чересчур довольной улыбке.

Так и подмывало зарядить ему в челюсть. Быть может, я ошибался. Дай Бог, чтобы я ошибался.

Мы добрели до будок паспортного контроля. Я в последний раз поцеловал Джу, попрощался с Саней и пошел не оборачиваясь. Знал, что она смотрит. И знал, что она плачет.

Глава 9

Саня

– Пойдём, Малышка, – я взял Юлю под локоть, когда Роберт пошел на паспортный контроль.

– Я тебе не малышка, – она отмахнулась от меня как от надоедливой мухи и, затаив дыхание, гипнотизировала спину Британца. Слезы струились по ее щекам.

– Простите недостойного раба, миссис Фаррелл, – повторил я, мечтая поскорее оказаться с ней дома. Я поклялся себе больше не подмешивать ей снотворного, чтобы не навредить детенышу. Но слова друга серьезно напрягли меня. Речь явно шла о досрочном расторжении договора. Твою ж мать! Как там бывает у волков? Находят свою истинную, одну и на всю жизнь. Вот и я нашел. Только не понял сразу, что это она. А сам сох по ней все эти годы, как камыш в сентябре. Зачем я тогда мудак ее бросил? Жили бы, своих детишек уже давно нарожали.

– Ой, нельзя ведь долго смотреть вслед, – спохватилась Юля, и, перекрестив мужа, развернулась на каблуках и поспешила к выходу.

Я, молча, следовал за ней, не в силах отвести взгляд от ее упругих бедер, обтянутых джинсами. Как жарко я погружался между ними. Здоровый, раскачанный как слон, я трахал спящую мою красавицу так осторожно, будто член в хрустальный фужер засовывал. На парковке я распахнул дверь перед Юлей и занял водительское место. Она откинулась на спинку сидения. Слёзы текли по её щекам, оставляя на лице чёрные следы от туши. Я мог выдержать все в этой жизни, кроме взгляда ее зареванных глаз. Я потянулся к бардачку, чтобы достать влажные салфетки и вдохнул Юлин аромат. Для меня она даже пахла по-особенному. Возбуждающе. Я скосил глаза на ее грудь и в штанах стало тесно. Так и завис, будто застряв рукой в бардачке. Юля дрожала, а полы ее коротенькой кожаной куртки распахнулись. Горошины сосков выпирали из-под тонкого топика. Лифчик зараза, конечно, не надела. Не до него было. Стонала, как конченная тварь под Британцем в спальне. Громов, держи яйца в штанах! Я выпрямился и достал салфетку из упаковки. Интересно, взбрыкнет, если я вытру ей слезы? Не взбрыкнула. Только странно посмотрела. Ах, как хотелось сорвать Юльку с места, перетащить на колени к себе и целовать соленые щеки и губы до одури.

– Дай пристегну тебя, – в горле аж пересохло. Как она осунулась за один день. Глазищи русалочьи на пол-лица, скулы торчат и полуоткрытый рот с пухлыми губками, что сводит меня с ума. Возбуждение не скрыть ни штанами, ни курткой. Лишь бы не посмотрела на бугор, что рвется наружу из джинсов. Мне нужно разрядиться, но хочу я только Юльку. Ротик ее горничной меня сегодня вряд ли удовлетворит.

– Куда прикажете, миссис Фаррелл?

– В храм. Где мы венчались.

– Где вы венчались.

Юля не ответила, и я вырулил с парковки, не задавая больше вопросов. С тоской она уставилась в небо, провожая взглядом только что взлетевший самолет. Я втопил газ в пол.  В храм Юля не вошла, вбежала. Я, перекрестившись, вошёл за ней. Куда делась горделивая посадка белокурой головы? Сегодня плечи любимой женщины бессильно опустились. Она переминалась с ноги на ногу, ожидая пока священник освободится. Глаза зеленые смотрели вниз, словно на земле, Юля пыталась отыскать ответы на гнетущие её вопросы. Я не разделял переживаний любимой женщины, несмотря на серьёзность цели поездки Роберта и Самурая. Но тем не менее тоже поставил свечки за здравие друзей и помолился, как умел.

Джулия

Я подошла к батюшке, который венчал нас и приложилась к его руке.

– Выслушайте меня, – всхлипнула я.

Он взял меня под локоть и провёл к аналою, где лежали библия и распятие.

– Дитя моё, – священник погладил меня по голове, – Ты давно не была у меня, что произошло?

Я собиралась с мыслями, а он не торопил меня.

– Мы с Робертом ждём ребёнка, – я хотела сосредоточиться на самом важном и постараться уйти от мелочей, – Муж сегодня отправился в Россию. Я чувствую, что ему грозит какая-то опасность. Он уехал, а я боюсь… Не знаю чего. Поэтому я прошу ваших молитв. Мы последнее время, редко бывали в храме, каюсь. Я знаю, что являюсь… Как правильно сказать? Искушением для некоторых близких мне людей и раскаиваюсь в этом. Господи, огради моего мужа от всякой беды. Прости наши прегрешения вольные и невольные.

Я ощущала, как горят мои щеки. Собравшись с духом, я каялась во всем, что накопилось за последние месяцы. Батюшка внимательно слушал меня, прикрыв глаза, поглаживая бороду, словно ожидая небесного совета, который поможет духовной дочери. Закончив, я опустилась перед священником на колени, склонив голову. Он покрыл её епитрахилью и, перекрестив мой затылок, впечатывая в него персты, и прочитал разрешительную молитву. Я выпрямилась, и батюшка взял меня за руки.

– Дитя, опасения твои не беспочвенны, но пути Господни неисповедимы. Молись, чтобы все сложилось по воле Всевышнего. Он не пошлёт испытаний, выше ваших сил. Что бы ни случилось, какое бы ты решение ни приняла, благословляю тебя, ты сильна и разумна.

Я впилась в священника испытующим взглядом, пытаясь проникнуть в его мысли. Но он только мягко улыбнулся и перекрестил меня. Я поймала его руку и прижалась к ней губами.

– Помоги вам Бог, – он троекратно поцеловал меня.

Джулия

К вечеру небо совсем заволокло тучами, но я села в машину с легким сердцем. В голове, в отличии от пасмурных небес, просветлело. Не слишком ли вы расслабились, девушка? Не пора ли прийти в себя и раздать всем сестрам по серьгам? И начать, пожалуй, нужно с Громова. Чего такого не заметила я в своем телохранителе, мать его ити, а мой прозорливый муж разглядел. Разглядел и уехал сражаться с ветряными мельницами!

– Сань, отвези меня на Итон-сквер, не хочу сегодня слоняться по пустому дому, – я решила спровоцировать ситуацию.

Громов послушно свернул в нужном направлении. На лице его промелькнула довольная улыбка, но он тут же проглотил ее. Можно ли сказать, что это подозрительно? Нет. Влюбленный в меня мужчина радуется возможности побыть со мной наедине. Реакция скорее естественная. А вот брать его моим телохранителем было со стороны Роберта противоестественным. Едем дальше. Саня никогда не влезает в мое личное пространство, не считая случайных касаний и заботливо накинутого на плечи плаща или на ноги пледа. То, что Громов разговаривает со мной как со своей женой, в отсутствии Роберта, тоже скорее его компенсация себе за неразделенную любовь. И опять же, в разговорах нет ничего фривольного. Забота и сопереживание. Я же веду себя как капризная принцесса. М-да, хоть извиняйся перед ним. Я достала из кармана телефон и позвонила Эдварду.

– Решила все-таки заехать? – его ироничный голос обычно прикрывал пылкое желание услышать мое «да».

– Нет, – решила я не тянуть козу за вымя. – Останусь на Итон-сквер.

– Джулия, я бы не хотел, чтобы ты там оставалась, – помявшись, сказал Эдвард.

– Но я же с телохранителем! – интересно, что Фаррелл-старший думает по этому поводу.

– Именно поэтому и не хочу, – выпалил он, и я услышала стук кулака по столу.

Я взглянула на Саню, но хранитель моего тела мирно напевал себе под нос песню про танкистов. Нормально девки пляшут! Я одна что ли тут в розовых очках? Уж Эдвард точно не снизойдет до того, чтобы ревновать меня к Громову. Значит опять отец и сын что-то знают, а я нет.

– Я понимаю про что ты, – успокоила я Эдварда, не понимая на самом деле ничего. – Просто хочу разобраться во всем сама.

– Будь осторожна, – лаконично обронил он и, как мне показалось, вздохнул с облегчением. Верил в меня безоговорочно, уже хорошо. – Срочно вызвали на операцию, еду к восьми вечера. Так что не получилось бы у нас с тобой сегодня покутить. Приезжай ко мне завтра днем. Поговорить нужно.

– Да, так и сделаем! Целую тебя, пока.

– Пока.

Саня остановился около продуктового магазина и, не говоря ни слова, вышел из машины. Через десять минут он вернулся с пакетом, сунул его в багажник и, продолжая мурлыкать себе под нос, тронулся дальше. Как бы я хотела, чтобы Фарреллы ошибались. Еще вчера, я считала, что только Громову могу довериться, когда мужа нет рядом. Ему ведь даже ничего не нужно говорить, он всё делает сам. Но держим ушки на макушке. Разыграем ферзевый гамбит! Примет ли пешка жертву? Саня перехватил мой взгляд и подмигнул.  Я погладила его по плечу.

– Спасибо, Громов, за всё, что ты делаешь, – я похлопала ресницами и смущённо добавила: – Я, иногда, бываю несправедлива к тебе, прости.

– Альбион с бедовыми глазами, не дразни меня солнечными лучиками.

– Я не дразню… Серьезно, хочу извиниться.

– Я тебя за язык не тянул, – похлопал Саня меня по коленке и въехал на Итон-сквер.

От того как он это сказал, мне стало не по себе.

Глава 10

Джулия

Я вошла в квартиру, ощущая затылком до мурашек, до дрожи в пальцах и до лихорадочного сердцебиения плотоядный взгляд Сани. Я быстро нажала пять цифр на пульте, сняв охрану, и повернулась к телохранителю. Он, закусив губу, задумчиво смотрел на черный глазок в углу.

Камеры наблюдения на Итон-сквер у нас находились в прихожей и в кабинете Роберта. В столичное гнездышко мы не приглашали Саню, да и сами последние полгода заезжали сюда редко. Действовать Громову придется вслепую, а он судя по боевому настрою, по любому пойдет на абордаж. Вопрос, как парень планирует заметать следы. Варианта два: либо по соглашению со мной, либо без моего ведома. На первое он вряд ли рассчитывает, скорее на второе. Но в этом случае я либо должна уйти, либо уснуть, либо умереть.

– О чем задумалась? Давай курточку твою, – Громов ухватил мою кожанку за воротник, словно невзначай скользнув под него пальцами.

Я вздрогнула и поспешно скинула куртку с плеч.

– Пойду умою лицо. Нашаманишь что-нибудь перекусить?

– Юленька, родная, все сделаю в лучшем виде, – Саня подхватил пакет и поспешил на кухню. Я прошла в гостиную и с тоской посмотрела на рояль. Мы с Робертом купили его в январе. Как я сейчас хотела услышать хотя бы голос моего возлюбленного.

Я вошла в ванную. С каким удовольствием я бы сейчас под теплыми струями намылила ароматным шампунем густую гриву львенка, натерла мочалкой его плечи и грудь… Я присела на мраморную ступеньку около джакузи, включила пультом музыку и подсветку. Сладостные воспоминания десантом высадились в моей истерзанной душе. Я закрыла глаза и, поднявшись, заскользила в танце по полу. Внезапно музыка оборвалась, и из динамиков раздался голос Роберта:

– Привет, принцесса!

Я замерла, озираясь по сторонам.

– Если ты приехала сюда, значит, тебя съедает тоска.  Мне тоже очень будет не хватать тебя, любимая моя… Я скоро вернусь и до февраля больше никуда не поеду.

Заставлю его присягнуть на Библии.

– Не знаю, почему ты так переживаешь из-за моего отъезда. Но давай поговорим о другом. Прошёл год, как мы познакомились. Скажи, моя девочка, как я мог жить без тебя раньше? Ты сейчас наводишь красоту в своём любимом салоне, а я сижу на краю ванны и вспоминаю наше первое купание в «Англетере». В ту ночь ты мне безоглядно отдалась. Я думал, что сойду с ума от волнения и любви. Жаль, что ты сейчас не здесь, проказница.

Зазвучала гитара, и Роберт запел песню, которую сочинил для меня. Сердце мое затрепетало при первых же аккордах.

– Не молчи, – простонала я, рухнув на колени, когда был пропет последний припев. – Продолжай, я хочу слышать твой голос.

– Я люблю тебя, – словно в ответ на мою просьбу, продолжил свой монолог Роберт, – Ты нужна мне как воздух. Тебя сейчас нет рядом, а я ощущаю твоё тепло, потому что ты моя половинка. Куда бы, не забросила меня судьба, ты всегда будешь со мной. Я в тебе, а ты – во мне. Моя девочка, всего неделя, и я вновь стисну тебя в своих объятьях. А теперь вытри слёзки, ведь когда ты плачешь, моё сердце кровоточит. Будь хорошей девочкой. Ты же умница у меня. Целую тебя, от макушки до пальчиков ног.  Люблю, люблю, люблю.

Заиграла мелодия и я, вновь сев на ступеньку, уткнулась головой в колени.

– Львенок, – прошептала я, – Молю, возвращайся скорей.

Раздался стук в дверь. Я совсем забыла, что не одна. Не без труда встав, я извлекла диск с записью и вышла из ванной. Саня переминался у дверей с ноги на ногу.

– Ужин готов, – он вытер руки об фартук Роберта. – Пойдём.

– Сань, извини. Мне нужно прилечь.

Я хотела пройти мимо, но он ухватил меня под локти и, подняв, притащил на кухню.