Двенадцать рождественских свиданий Бейлисс Дженни
– Я чувствую цветочный привкус на корне языка, – заявил Томас, – точно. Я встречал такое в Италии. Это богатое вино, я бы подавал его к стейку или оленине. Но кисловатая нотка измельченных листьев одуванчика не дает ему раскрыться.
Кейт осушила свой стакан, в отчаянном желании напиться. Сомелье открыл было рот, чтобы что-то сказать, но снова закрыл, так и не сумев отыскать достойного ответа.
Они попробовали еще четыре сорта вина, и ни в одном Кейт не угадала с букетом. У Томаса же был готов уверенный комментарий к каждому типу: к чему его следует подавать и при какой температуре, а также где еще в мире он пробовал подобное вино.
Его суждения об аромате и вкусовых нотах были решительными и временами настолько сюрреалистичными, что Кейт заподозрила, не наелся ли он галлюциногенных грибов перед приездом сюда:
«Теплая резиновая тесьма на запястьях почтальона».
«Маковый нектар с пчелиного крыла».
«Трава под брезентовой палаткой с дерзкой нотой айвового джема».
«Васильки и чай “Эрл Грей”, пролитый на раскаленный асфальт в сумерках».
– Тебе нужно быть писателем, – сказала ему Кейт. – У тебя очень яркое воображение.
– Я знаю. Мысленно я написал семь книг. Когда у меня будет время, я их напечатаю и опубликую.
– Я обязательно прочту, – заверила его Кейт.
Несмотря на обширные познания по всему на свете, Кейт находила его довольно интересной компанией. И не могла винить за манеры. Он был внимательным и вежливым и прикладывал все усилия, чтобы привлечь внимание Кейт. Конечно, внешне казалось, что он общается с ней, как с любимой домашней гончей, но поскольку он служил развлечением для всей группы, его присутствие однозначно засчитывалось как удачный ход организаторов «Двенадцати свиданий».
По окончании дегустации их провели в магазин, где на расставленные по всему залу столы разложили сыры и крекеры – видимо, чтобы подчеркнуть вкус вина. Полки были заставлены бутылками сверху донизу.
У Кейт слегка кружилась голова, и она была сильно навеселе, поэтому позволила Томасу проявить мужество и провести ее по магазину, выбрав две бутылки вина на Рождество.
Пока они ждали внедорожники, которые должны были отвезти их обратно на холм, выпитое вино согревало Кейт не хуже куртки. Томас предложил довезти ее до дома, но Кейт вежливо отказалась.
– Что скажешь, мы увидимся снова? – спросил он.
Кейт улыбнулась и погладила его по руке.
– Я так не думаю, Томас. Но спасибо тебе за прекрасный день.
Томас пожал плечами. Он не выглядел сильно расстроенным.
Шелли направлялась в поместье Блексфорд, чтобы помочь провести очередную сессию конкурса на лучший пряничный домик, и подвезла Кейт.
– Как все прошло? – спросила она, когда они выезжали с виноградников.
– Было весело.
– Собираешься увидеться с ним снова?
– Нет, он был не в моем вкусе.
– А что насчет двенадцатого свидания? Уже сделала окончательный выбор?
– Да. Все уже решено.
– Ого! Звучит многообещающе. И каковы шансы, что он станет твоим единственным?
– Никаких, пока у меня не появятся яички и волосатая грудь.
23 декабря. Двенадцатое рождественское свидание
В семь утра Кейт разбудил стук во входную дверь. Закутавшись в пушистый халат, она, спотыкаясь, спустилась по лестнице. Приехал Энди с заказанными продуктами. Он улыбнулся Кейт той же ухмылкой, которой его отец сводил с ума «Секси-кошечек». Кейт улыбнулась в ответ, стараясь не дышать на него вчерашним перегаром.
– Доброе утро, Кейт! Напоишь кофе?
– А ты бойкий.
Она попятилась, пропуская Энди.
– Я фермер, – пояснил он. – Когда у тебя утро, у меня уже почти обед.
Кейт включила кофеварку и взяла из буфета две кружки. Энди сунул ей свою дорожную – на дне виднелись разводы старого кофе.
– Ты просишь кофе у всех своих клиентов? – спросила Кейт.
– Только у тех, у кого есть кофемашины. Терпеть не могу растворимый кофе.
– К концу дня тебя вштырит.
– Мне это и надо. Фургон через сугробы не проедет, а я не могу поместить все заказы в лендровер; придется мотаться на ферму и обратно.
Кейт выглянула в окно.
– Ого!
Небо очистилось, а слой снега доходил уже до кормушки для птиц. От папиной рассады виднелись только зеленые верхушки. Внешний мир был неподвижен.
Кейт налила в кружку Энди двойную порцию. Она заплатила ему причитающееся плюс чаевые за беспокойство, вручила большую банку печенья от «Либерти» для семьи и заставила пообещать вести машину осторожнее.
– Увидимся на рождественской процессии! – крикнул Энди, уходя.
Кейт махнула ему вслед с уклончивой улыбкой.
Едва она успела натянуть джинсы и огромный рождественский свитер с девятью скачущими оленями, везущими сани веселого Санты, как щелкнула входная дверь, и отец позвал ее из прихожей.
Вместе они собрали в огороде засыпанные снегом овощи, завернули их в газеты и спрятали в деревянных ящиках в старом сарае для угля вместе с овощами, которые доставил Энди. Мак достал из сарая санки, положил на них индейку и ветчину, чтобы отвезти к себе в коттедж.
– Ты не пойдешь в этом году на процессию с пением гимнов?
– Нет, папа.
– Знаешь, вам двоим придется помириться перед твоим отъездом.
– Ты разговаривал с Эвелин?
– Нет. Я достаточно взрослый, чтобы понять, когда два умных человека поступают глупо.
Мак ушел, таща за собой санки с мясом. Кейт отнесла пакет с рождественскими подарками в гостиную, и устроилась на полу с липкой лентой и блестящей оберточной бумагой.
Лауре она купила серебряный браслет с двумя подвесками в виде инициалов ее детей: буквы «М» и «С», инкрустированные фианитами. Еще она взяла ей ваучер на спа-процедуры, которые вечно занятая подруга точно оценит по достоинству.
Для Мины была пижама с единорогом и милым тигром, а для Чарли – дождевик и несколько игрушек для ванны. Кейт аккуратно упаковала подарки и сложила стопкой под елкой.
Маку в подарок были в основном книги и одежда – он никогда не покупал себе одежду самостоятельно. Для Эвелин она приготовила набор лавандовых масел для ванны и лакомства из сувенирного магазина в поместье.
На дне пакета лежали фотографии в рамках. Несколько месяцев назад она наткнулась на старые снимки, когда разбирала коробки на чердаке. В основном это были фото с семейных праздников и вечеринок, но на одной она нашла улыбающегося Мэтта на свой четырнадцатый день рождения рядом с сестрой и мамой.
Кейт увеличила фотографию, напечатала в черно-белом цвете и вставила в рамку вместе с другим снимком Мэтта, где ему было десять. Там он сидел на ветке грушевого дерева. Она планировала подарить ему эти фотографии на Рождество.
Кейт взяла фото Мэтта на дереве и вспомнила тот день. Она сидела на ветке под Мэттом. Ее отец сфотографировал их по отдельности, а затем сделал общий снимок, где они сидели на ветвях, как эльфы.
Мама Мэтта позвала всех на чай, и Мэтт с Кейт слезли со своих насестов. Кейт бросилась вперед, но Мэтт схватил ее за руку, затащил за грушу и поцеловал в губы.
С тех пор она целовалась со многими мальчиками. Черт, она поцеловала немало мальчиков только за последний месяц. Но ничто не могло сравниться с тем первым поцелуем украдкой за грушевым деревом.
Кейт запихнула фотографии в сумку вместе с воспоминаниями и старыми историями. Может, уезжая, она оставит их у порога Мэтта в качестве знака примирения. Мак был прав. Глупо уезжать, не помирившись.
Ей нужно было отвлечься. Она надела резиновые сапоги и пальто, взяла фотоаппарат и отправилась искать вдохновения. Ноги неизбежно привели к Гончарному переулку.
«Секси-кошечки и клубочки» связали шерстяные звездочки с золотыми крапинками. Игрушки с помпонами присоединились к мириадам украшений на ветвях елок и увитых плющом кустах остролиста.
Камера Кейт щелкала без остановки. К стволу дерева крепился вязаный венок, украшенный вязаными снеговиками, малиновками и новогодними елками. Еще один висел на узловатой ветке – с вязаными поганками и ежиками, укрытыми нежно-зелеными вязаными листьями.
Кейт уже была полна идей для тканей следующего года. Она решила показать покупателям «Либерти» работы «Секси-кошечек» и была уверена, что в магазинах найдется место для рождественских венков.
Когда она сфокусировала объектив на сверкающих пряничных человечках из соленого теста, из сквера донесся шум.
Выйдя из зарослей, Кейт с любопытством остановилась на краю зеленой лужайки. Кажется, на площади находилось полгорода. Раздавались испуганные визги и смех, пока люди пытались поймать стаю кудахчущих разлетающихся птиц.
Поперек лужайки стоял грузовик с открытыми дверями, похоже, врезавшийся в почтовый ящик. Несколько человек пытались вытолкать его обратно на дорогу. Клетки, из которых разбежались птицы, валялись на земле.
Кейт подошла ближе и увидела Энди, тащившего к фургону два длинных бревна. Он бросил их водителю под ноги, а другие мужчины начали мостить бревна под задние колеса. Энди, отряхивая пыль с рук, подошел к Кейт.
– Этот баран заблудился по дороге в поместье. Думал, это указатель, но не рассчитал глубину снега.
Кейт вспомнила обширное и экстравагантное меню, а также желание лорда и леди Блексфорд привезти живых птиц для гостей рождественской вечеринки. Она надеялась, что удастся поймать всех разбегающихся птиц – Лауре не нужен дополнительный стресс из-за поиска еще одной поставки накануне Рождества.
Раздался крик:
– Одна куропатка в «Грушевом дереве»!
В кафе началось мельтешение курток и рук, крики и визги, душераздирающий скрежет сорока пяти стульев по полу.
Посетители кафе, до этого спокойно наблюдавшие за суматохой через окна, пулей вылетели за дверь на лужайку.
Сквер на площади превратился в эдакий цирк с домашними птицами: около тридцати беглых куропаток скакали среди мужчин, женщин и детей в резиновых сапогах и шапках с помпонами.
Кейт мгновенно вспомнила, что Мэтт панически боится птиц. Она надеялась, ему удалось выбраться из кафе. Но в толпе его не было. Кейт начала пробираться через сквер, снег, людей и птиц к кафе.
– Кто-нибудь видел Мэтта? – крикнула она на ходу.
Никто не видел. Кейт вошла в опустевшее кафе. На полу грязь, стулья в спешке перевернуты, столы сдвинуты с мест. Из опрокинутой чашки на пол капал латте.
– Мэтт? – тихо позвала Кейт.
Ответа не последовало.
– Мэтт, ты здесь?
На этот раз она уловила шепот, доносящийся из-за стойки. Кейт раздвинула тарелки с песочным печеньем и пирогами и заглянула за прилавок.
Там, под кофеваркой, между огромным баком с порошком для горячего шоколада и коробкой посуды для еды навынос втиснулся Мэтт. Он был бледным. Бледнее, чем обычно.
Мэтт умоляюще посмотрел на Кейт и неуловимо кивнул в сторону полки под кассой, где куропатка с удовольствием поглощала кусок шоколадного пирожного, который Карла припрятала для перекуса. Куропатка удовлетворенно кудахтала.
Как можно тише Кейт расстегнула и сняла с себя пальто. Осторожно обойдя стойку, она оказалась перед Мэттом. Ее резиновые сапоги ужасающе скрипели. Мэтт вжался в полку. Если бы туда можно было залезть, он бы залез. Касса и куропатка под ней находились слева от Кейт.
Как испанский матадор, она широко распахнула пальто и одним быстрым движением, согнувшись, накинула его на куропатку, а затем выпрямилась, держа добычу в руках.
Кейт чувствовала, как мечется птица, которую та аккуратно прижимала к себе и своему скачущему сердцу. Она осторожно вышла из кафе и перенесла свою добычу к грузовику, затем передала водителю вместе с пальто. Он с благодарностью забрал птицу. Чуть меньше работы Лауре.
Быстро развернувшись, Кейт отправилась обратно в кафе.
– Эй! – крикнул ей вслед водитель. – Не хочешь забрать пальто?
Все, что Кейт сейчас хотела, – это убедиться, что с Мэттом все в порядке.
– Просто оставь на скамейке! – крикнула она. – Спасибо.
Затем вернулась в кафе и закрыла за собой дверь.
Мэтт неуверенно выбрался из-под прилавка.
– С тобой все в порядке? – спросила Кейт.
Какое-то время Мэтт не отвечал. Он провел ладонью по волосам. Его руки дрожали.
– Все хорошо? – снова спросила она.
Мэтт кивнул.
– Ага, – неуверенно ответил он, – все в порядке. Спасибо.
– К вашим услугам!
Она не знала, что еще сказать. Не думала о том, что произойдет после того, как унесет птицу. Она вообще не думала.
Толпа снаружи поредела. Многие птицы успешно обрели свободу, но часть все же собрали и поместили обратно в уцелевшие клетки, пока Барри и Эвелин быстро сколачивали сломанные во дворе «Герцогского шлема».
С помощью бревен Энди грузовик выехал с заснеженной обочины и направился в сторону поместья. Энди предложил водителю ехать за ним, чтобы предотвратить дальнейшие неприятности.
Кейт с Мэттом неловко стояли друг напротив друга.
– Я серьезно, – повторил Мэтт. – Спасибо. Ты знаешь мои отношения с птицами.
Кейт знала его отношения с птицами. Мэтт испытывал перед ними патологический страх с тех пор, как в детстве случайно разворошил гнездо сороки и был так яростно атакован, что упал с дерева. У него на лбу до сих пор оставался шрам от клюва, и когда Мэтт злился или нервничал, тот наливался серебристо-розовым цветом. Сейчас он был именно такой.
Мэтт сделал шаг вперед, и Кейт застыла.
– Кейт, – начал он, – о Саре…
– Не хочу вмешиваться, – перебила его Кейт. – Желаю вам обоим всего наилучшего. Правда.
Кейт повернулась, чтобы уйти, но Мэтт подошел к ней и развернул к себе.
– Не уходи.
– Что?
– Я не имею в виду сейчас. Конечно, ты можешь идти, в смысле, выйти из кафе. Я имею в виду… – Он нежно взял Кейт за руку. – Не уезжай из Блексфорда.
Кейт не знала, что ответить. Сердце бешено колотилось. Если кто и мог упросить ее остаться, так только он. И было проще всего в мире остаться рядом, как раньше. Лучшими друзьями. Но Кейт всегда будет думать о нем. Всегда тосковать. И сердце будет обливаться кровью каждый раз при виде счастливого Мэтта с Сарой, втайне желая оказаться на ее месте.
Она хотела отступить, но он крепче сжал ее руки.
– Пожалуйста, не уезжай.
Кейт посмотрела на него. Фонарики на елке отражались янтарными крапинками в его карих глазах с длинными светлыми ресницами. Взгляд блуждал по веснушкам на его щеках и веках.
Мэтт наклонился, и она его не остановила. Их губы встретились. Мягкие, неуверенные, такие знакомые, но неизведанные, как обещание, ждущее своего выполнения. По коже Кейт побежали мурашки. В животе тянуло. Под закрытыми веками мелькнула череда воспоминаний. Тоска. Мучительное желание. Мэтт заключил ее в крепкие объятия, и Кейт растворилась в них. Она так мечтала оказаться здесь. И большего всего на свете она хотела, чтобы он мечтал о том же.
Грузовик снаружи дал задний ход, Кейт внезапно пришла в себя и оттолкнула Мэтта.
– Я не могу! Не могу так. Как же Сара?
Нельзя становиться любовницей второй раз за неделю!
Кейт выскочила из кафе, оставив фотоаппарат на стойке, а дверной колокольчик яростно звенел ей вслед. Она забыла забрать пальто со скамейки, не слышала людей, кричавших ей «Привет!», не замечала ни холодного ветра, пронизывающего ее через свитер, ни слепящего инея. Она слышала, лишь стук собственного сердца и шум в голове…
Кейт шла стремительно, по сугробам, по траве, через сквер, по переулку. Она не замедлялась, пока не подошла к входной двери. Оказавшись внутри, Кейт захлопнула за собой дверь, сбросила сапоги и рухнула на диван у кухонного стола.
Она долго лежала, размышляя. Голова кружилась. Он по-настоящему хотел ее поцеловать? Или это реакция на столкновение с куропаткой? Что он имел в виду, когда просил остаться? Не хотел потерять старого друга? Или чувствовал нечто большее?
Она не могла позволить себе думать об этом. Просто не могла. Падение с небес будет слишком болезненным, если она беспочвенно позволит себе надеяться.
Хватит, Кейт Тернер! Она оторвалась от подушки и встала. Покончим с этим!
Кейт вытащила свой самый большой чемодан из шкафа под лестницей и разложила на полу кухни. Рядом стоял большой комод, в котором Кейт хранила свои работы. С методичным усердием она открывала ящики, доставала эскизы и наброски и складывала в чемодан.
Поцелуй продолжал бередить разум, заставляя сердце биться, как бешеное, а желудок сжиматься. От воспоминаний о нем перехватывало дыхание, мысли путались. Она роняла эскизы, забывала, что делала. Только героическими усилиями Кейт заставляла себя продолжать.
Она просмотрела папки и старые книги в ручном переплете, взяла книгу, обернутую тканью с рисунком Уильяма Морриса. Бумага была плотной, хорошего качества, желтеющая по краям от старости.
Это был гербарий: фотографии листьев, зарисовки карандашом, углем и тушью. Некоторые раскрашены краской, другие яркой масляной пастелью; от страниц исходил старый восковой запах. Настоящие листья, приклеенные клеем, рассыпались в коричневую пыль, когда Кейт переворачивала страницы.
Треть собрания посвящалась одному дереву. Грушевому. Акварели и фотографии. Сушеные листья и спрессованные цветы. Цветы, сорванные весной, до того, как погибла семья Мэтта.
Кейт вздохнула. Неважно, как далеко Кейт уедет от Мэтта, корни грушевого дерева будут тянуться к ее сердцу, притягивая обратно. Она закрыла книгу и вернула в ящик, а затем отправилась спать.
Кейт проснулась рано утром 23 декабря. Было еще темно. Она вспомнила себя в объятиях Мэтта, вспомнила вкус его губ. Потом распахнула шторы, включила свет и стала паковать вещи.
К обеду она заполнила несколько коробок, написала объявление о сдаче дома в аренду, которое собиралась разместить в местной газете после Рождества.
Кейт занялась рождественским тортом. Отвлечь себя было единственным способом уберечься от мыслей о поцелуях Мэтта. Его буйных волосах. Карих глазах с золотыми крапинками. Стройного, спортивного тела…
«Прекрати, – ругала она себя. – Это ничего не значило. У него есть девушка».
Она месила марципан, пока тот не стал достаточно теплым и мягким, чтобы его можно было формовать. Горести вчерашнего дня прорывались даже сквозь лихорадочную активность. Она понимала, что это совершенно неуместно, но не могла контролировать свои мысли.
Кейт рационально объясняла это сексуальным голодом и боязнью уехать из Блексфорда. Она дважды пропылесосила весь дом, громко подпевая рождественским хитам, просто чтобы не оставаться наедине со своими мыслями.
Было бы проще, если бы Мэтт злился на нее. Тогда бы она чувствовала обиду и гнев и могла бы уехать с чувством морального превосходства. Но его поцелуй все перевернул с ног на голову.
Она отдраила весь дом, вымыла ванну так, что эмаль чуть не сошла, сменила простыни на кровати и постирала. Если бы ее дом ограбили, утешало бы, что грабители не смогли бы не оценить ее превосходного порядка.
Ее словно поставили на ускоренную перемотку. Только движение спасало от бездны.
Кейт начала готовиться к последнему, двенадцатому рождественскому свиданию. Она встречалась с Дрю в Фитцвильям-парке в 18:30, возле кофейни «Пэлэс Рояль». Одеваясь, она поставила диск с рождественскими гимнами в спальне. На свидании должно быть холодно, так что смысла наряжаться не было. Она надела свои лучшие темно-синие джинсы и последний шедевр Петулии, пару толстых походных носков, высушила волосы феном и собрала их в пучок, заколов так, чтобы несколько вьющихся прядей падали на лицо и шею.
К четырем часам она была одета, накрашена и готова к выходу. Кейт решила неспешно прогуляться до парка, выпить кофе в «Пэлэс Рояль» перед встречей с Дрю. Сунула в сумочку книгу Агаты Кристи. Сейчас она не рисковала испортить себе романтическое настроение.
Торопясь убежать от Мэтта, Кейт оставила свое самое теплое пальто где-то в сквере. Поэтому надела длинную серую куртку, а вокруг шеи дважды обернула полосатый шарф пастельно-персикового, зеленого и розового цветов.
Блексфорд-Хилл, склон которого и в хорошую погоду был крут, теперь казался совершенно непреодолимым без саней, и то, только безумцы или отчаянные храбрецы осмелились бы это сделать. Кейт не собиралась ломать ноги накануне Рождества, поэтому выбрала долгий путь в обход.
Тропинка зигзагом спускалась по склону холма к Грейт-Блексли, петляя вдоль полей и садовых оград. Снег здесь был нетронутым, если не считать следов владельцев собак. Единственными спутниками Кейт были скорбно блеющая овечка да случайный удивленный кролик.
Тропинки были ограждены высокими изгородями, но иногда в них оказывались бреши, в которых неожиданно открывался вид на Грейт-Блексли. Город раскинулся внизу: мерцающие огни, заснеженные крыши, церковные шпили и море за ними: полоска темно-синего цвета, тянущаяся вверх, переходила в угольно-черное небо.
Было уже темно, но скудный свет из далеких окон освещал путь, а там, куда он не попадал, Кейт светила фонариком на телефоне.
Ей было интересно, что сейчас делал Мэтт. Скорее всего, сожалел о вчерашнем эмоциональном всплеске. Кейт готовилась получить сообщение с просьбой забыть о произошедшем или по крайней мере держать в секрете. Но он ничего не написал. Она решила, что будь все по-настоящему, Мэтт побежал бы за ней и постарался остановить. Но он был слишком горд для этого. В ее голове бурлили невероятные сценарии; что, если он собрал вещи и уехал ночью? Вдруг отказ Кейт поверг его в беспредельное отчаяние, в припадке раскаяния он сделал Саре предложение, и теперь они обручены, в Рождество, самое романтичное время года?
Она шла дальше. Было холодно, уши замерзли, и Кейт пожалела, что не надела шапку из-за глупого нежелания испортить прическу. Она намотала шарф повыше, закрывая лицо.
Кейт была рада, когда здания наконец укрыли ее от ветра. Здесь было заметно теплее. Вскоре она добралась до чугунной ограды парка.
Темно-зеленые пятна на земле указывали, откуда брали снег для лепки снеговиков. Толстые белые фигуры с морковными носами и руками из веток усеивали парк: вылепленные животные, снежные бабы с большими круглыми снежными сиськами, одна даже в бикини. Снежный фавн, мистер Тумнус стоял под фонарным столбом, освещавшим множество дорожек и тропинок.
В парке было полно людей. Это напомнило Кейт картину Лоури[10]. Она зашла в кофейню и заказала имбирный латте, села у окна и выглянула наружу. Отсюда виднелся киноэкран, поставленный компанией “Lightning Strikes” к заключительному свиданию. Кейт было интересно, сколько людей нашли свою любовь благодаря «Двенадцати свиданиям». Одна пара точно – Тодд и Мэнди.
Перед экраном стояли двадцать пять полосатых двухместных шезлонгов, на них лежали клетчатые пледы, а у изголовья торчали зонтики. Книга Кейт осталась нетронутой, ей было интереснее наблюдать за людьми, сидя в теплом кафе.
Сбоку располагался ряд биотуалетов – шикарных, похожих на фургоны, с вазами пластиковых цветов и хорошим мылом. Рядом стояли палатки с кофе, пивом, чипсами, попкорном и даже карри. У Кейт заурчало в животе.
Она заказала еще кофе, не желая быть одним их тех клиентов, что растягивают стаканчик латте на два часа. Вскоре люди начали собираться возле экрана, а организаторы заняли свои места у входа в парк.
Уже совсем стемнело, семьи разошлись по домам, официантки начали поднимать стулья на столы, и Кейт посчитала это сигналом, что пора уходить. Поднявшись, она услышала позади голос:
– Привет, красотка! Часто сюда заходишь?
Дрю. Кейт обняла его, а он сжал ее в ответ и оторвал от пола. Официантки таращились на него с похотью в глазах. «Не теряйте зря времени, девочки», – подумала Кейт. На Дрю было длинное двубортное твидовое пальто, плоская кепка в тон и бирюзовый шарф. Выглядел он божественно.
Они покинули кофейню, оставив официанток истекать слюной, и зарегистрировались у организаторов. Кейт купила себе и Дрю по стаканчику горячего сидра. Она посчитала, что сегодня ей понадобится достаточно глинтвейна в лечебных целях, так как было уже очень холодно. Шезлонги начали заполняться, Кейт и Дрю выбрали себе место посередине, в задних рядах, откуда все хорошо видно и рукой подать до киосков с едой.
Они устроились под пледами, Дрю вытащил из рюкзака большой термос и две бутылки-грелки с горячей водой, одну из которых передал Кейт.
– Почему тебе нужно быть геем? – спросила Кейт.
– А почему тебе нужно быть женщиной?
Кейт обняла грелку, а Дрю рассказал ей о захватывающих отношениях с Арчи. Кейт поведала Дрю о подлости Ричарда, и он оскорбился за нее.
– Я знал, что он слишком хорош, чтобы быть настоящим!
– Предупредил бы меня, раз знал.
– Я был бы плохим другом, если бы не позволил тебе делать собственные ошибки.
– Это ошибка закрепила на мне клеймо распутной женщины!
– Распутные женщины всегда привлекательны!
– И это говорит гей!
– Кто может знать желания мужчины лучше, чем другой мужчина? – спросил он, и Кейт не смогла с этим поспорить.
Когда все шезлонги заполнились, а шум достиг пика, прожекторы погасли, и по аудитории пронесся приглушенный гул ожидания.
На большом экране появились вступительные титры, раздались аплодисменты, и Кейт увидела, как парочки впереди придвинулись ближе друг к другу.
– Хочешь чипсов? – прошептал Дрю.
– Фильм только начался!
– Я хочу есть. Фильм видно и из киоска.
Прежде, чем Кейт успела возразить, Дрю сбросил одеяло и грелку и исчез в темноте. Кейт вздохнула и укуталась поплотнее.
Через десять минут он вернулся, плюхнулся в шезлонг и заерзал, устраиваясь поудобнее. Кейт не оглядывалась – фильм заворожил ее.
– Ты в этом шарфе как тюбик со сладким шербетом, – произнес голос, принадлежавший не Дрю.
Кейт резко повернулась. Рядом с ней сидел Мэтт и улыбался. Свет экрана оттенял морщинки вокруг его глаз. Кейт в замешательстве уставилась на него, не в силах подобрать слов.
– Нам нужно поговорить, – сказал ей Мэтт.
– Где Дрю?
Кейт обернулась и посмотрела на фургон с чипсами. Дрю помахал ей, самодовольно усмехнувшись. Он делил купленный пакет чипсов с парнем, в котором Кейт узнала Арчи.
– Что происходит? – Кейт снова повернулась к Мэтту.
– Тебе нужно выслушать меня, не перебивая.
– Не говори мне, что…
– Пожалуйста, Кейт. Хоть раз в жизни не спорь со мной!
Кейт закрыла рот. Обняв грелку, она села лицом к экрану.
– Говори.
– Мы с Сарой расстались. Разошлись в тот же вечер, когда я принес тебе елку.
– Тогда ты обвинил меня в том, что я разрушила твои отношения.
– Я был зол, потому что понял, что все еще люблю тебя. Я люблю тебя и всегда любил, – произнес он медленно, осторожно, словно признавался в проступке. – Сара это поняла – узнала симптомы, ведь тоже все еще любила Оливера. А я любил тебя, но ей единственной хватило храбрости признать это за нас обоих.
У Кейт кружилась голова.
– Но я видела вас вместе вчера вечером. Вы выносили сумки из кафе.
– Ты видела, как Сара забирала костюмы для школьных спектаклей, с которыми ты сама и попросила помочь Секси-кошечек. Если б ты задержалась и пошпионила за мной еще немного, то увидела бы, как Оливер приехал, чтобы отвезти Сару домой.
– Я не шпионила! Просто мимо проходила.
– Почему мы вообще говорим об этом? – Мэтт провел рукой по волосам. – Я пытаюсь признаться тебе в любви.
– Но ты женился!
– Что?
Читать бесплатно другие книги:
