Солнце мрачного дня Art Даша

ГЛАВА 8. – Если уж рубить, то сплеча.

POV Яна

Говорят, понедельник – день тяжелый. Ещё вчера я бы поспорила, но сегодня осознала, что это действительно так. Маркус и раньше ведь не обращал на меня свое драгоценнейшее внимание, но сейчас это угнетает меня больше обычного.

Я продолжала задерживать дыхание каждый раз, когда он проходил мимо. Иногда я невольно натыкалась на него взглядом и, возможно, слишком поспешно отворачивалась. Но все равно продолжала ощущать его присутствие, словно легкий ветерок, что несильно треплет волосы, мягко касаясь разгоряченной кожи.

Его поведение полностью отличалось от Ника, который не сводил глаз с Жаки. Я попыталась поговорить с ней об этом, но она отмахнулась, сказав, что это не имеет значения.

Разве? Я ведь тоже видела, что она изредка поглядывала на него. И при этом выражение её лица менялось. Да, она не могла открыто это признать, но я все больше убеждалась, что Жаки далеко не равнодушна к Нику.

Между ними протянулась незримая нить, что поблескивала и потрескивала каждый раз, когда они находились рядом.

То, что сделал Николас два года назад – это ужасно. Я и сама бы не простила такое, но что-то мне подсказывает, что в этой истории все очень запутано. И чтобы распутать клубок, может потребоваться очень много времени. Но влезать в это я не имею право.

Совсем другое дело – странное поведение Оливера. Я все еще не нашла ответ на мучавшие меня подозрения. По понедельникам мама обычно помогает в больнице. А вот Оливер в эти дни усердно работает в своем кабинете, связываясь по видеосвязи с клиниками и слушая отчеты.

Я надеялась застать его там. В одиночестве.

– Привет, можно? – Я постучала пару раз, затем слегка приоткрыла дверь.

– Яна? – удивился Оливер. Он, действительно, сидел за рабочим столом перед монитором. – Что-то случилось?

– Я хочу поговорить.

Я прошла в кабинет, села в кресло напротив. Оливер отодвинул монитор в сторону, чтобы видеть меня. Он взял в руку чашку, поднес его ко рту как раз в тот момент, когда я, не медля, озвучила вопрос, что столько времени не давал мне покоя.

– Вы что, спали с Жаклин Томсон?

Оливер подавился. Чай, что он успел отпить, выплеснулся из его рта прямиком на стол. Он закашлялся.

– Упс,– я скорчила гримасу, часть брызг попало мне на лицо.

И только произнеся вслух, я осознала, как бредово звучит моя догадка. Мистер Оливер Палмер – владелец частных клиник, отличный хирург, любящий муж. Жаклин Томсон – добрая, честная, отзывчивая школьница. Они не могли быть связаны. По крайней мере, таким способом.

– Боже, Яна, – заговорил Оливер, перестав кашлять, – как в твою голову пришла подобная мысль?

– Это все ваше поведение. Вы так странно смотрите на неё. И эти вопросы типа «Ты в порядке?». Жаки тоже шарахается от вас. Что я могла подумать? Она очень красивая. Вы тоже неплохи, – я начала тараторить – верный признак того, что виновата. – И везде твердят о том, что богатые любят молоденьких…

– Всё-всё, угомонись, – Оливер поднял руку, я закусила губу. – Как много Жаклин тебе рассказала?

– Не скажу, что очень много. А что?

– Она говорила, что пыталась покончить с собой?

– Да.

– А что лежала в сумасшедшем доме?

– Откуда вы все это знаете? Насколько я помню, об этом ни Жаки, ни её семья не распространяются.

– Жаки рассказывала, каким именно способом пыталась свести счеты с жизнью?

– Обрыв, – выдохнула я.

Да, Жаки рассказала, но она не вдавалась в подробности, а я не настаивала. Ей ведь было очень тяжело вспоминать об этом.

– Она прыгнула. – Оливер встал из стола, сел на его край слева от меня. – Жаки сделала тот шаг.

– Но как вы?..

– Узнал? – закончил он за меня. – Я проезжал мимо – случайность, что спасла её. Я стащил её с этого обрыва, после чего сам выбрал психиатрическую больницу и посоветовал родителям хорошего психолога.

– Но она ведь не знает, что это вы спасли её, – я замотала головой, пытаясь расставить все по местам.

– Шок, – Оливер потер нос, затем запустил руку в свои волосы, зачесывая их назад. – Тогда она была в бессознательном состоянии. И может не помнить всего. Но Жаки все равно вспомнит. Особенно сейчас эта вероятность очень высока.

– Почему?

– Тогда Жаки закрылась. Но сейчас ты вытаскиваешь её из зоны, как ей кажется, комфорта. Кокон, что она воздвигла вокруг, уже треснул. Ты можешь либо помочь ей, либо утопить её окончательно.

Качаю головой, заёрзав в кресле.

– Как?

– Дружба и поддержка очень важна. Особенно, когда от нас отворачивается общество. Её подруга испугалась и сбежала, именно поэтому этот механизм пришел в движение. Если бы Жаки была не одна, у её обидчиков ничего бы не вышло. Да, они бы пытались подавить их. Но когда одна упала, другая подала бы ей руку. Вторая бы споткнулась – первая помогла подняться. Если ты не струсишь, пойдешь с ней до конца, то я думаю, Жаки очень быстро оправится. Но если ты вдруг не уверена в своих силах, то лучше брось это сейчас. Иначе ты погубишь её.

После такого разговора я не могла усидеть на одном месте. Голова гудела от невероятного количества мыслей в ней.

Маркус говорил что-то похожее. Только вот он не верил, что я смогу помочь ей. Он заочно решил, что это провальная идея.

Я могла с ним согласиться только в одном: из-за меня, возможно, Сара и впадет в бешенство. Но мы справимся с ней. Самое обидное во всём этом то, что Маркус меня не знает. Он не попытался узнать, что я за человек, сразу сделав свои субъективные выводы. Я не собиралась пугаться. Жаки стала мне дорога, словно сестра.

И сейчас я чувствую, что сама не заслуживаю её доверия.

Как я могла подумать о ней такое? А об Оливере?

Он очень тепло принял меня в своём доме. И это несмотря на то, что ему пришлось оплачивать ремонт машины, которую я испортила, еще до нашего знакомства. И он ни разу не попрекнул меня этим. Да, он периодически проверял, не натворила ли я чего, но это не страшно, ведь доверие следует заслужить.

Я сама не заметила, как дошла до центральной улицы этого городка. В этом центре находилось все необходимое для цивилизованного существования. Так выражалась моя мама. Лично я видела здесь просто магазины, кинотеатры, бары, рестораны – короче, всякую ерунду.

Мое внимание привлекла вывеска с изображением сотовых телефонов. Мне не нужен телефон. Тот, что подарила мама, я пока еще не разбила ни о чью голову.

Ладно-ладно, я и не собиралась этого делать.

Но вот у Жаки не было сотового. Она утверждала, что он ей не нужен, но я думаю, что она просто боится.

Сразу после того, как печать была поставлена, начался массовый троллинг. Каждый сукин сын посчитал своим долгом сообщить ей, что он думает о ней и кем считает. Но так было раньше!

– Добрый вечер, – улыбнулся высокий молодой человек, встретив меня на входе в салон, – могу я вам чем-то помочь?

– Да, – отвечаю я, направляясь к стенду с новенькими блестящими гаджетами, – мне нужен телефон. Самый лучший. Для моей подруги.

– У неё день рождения?

– Нет, – я разглядываю представленные модели, ничего в них не понимая.

– Ну, – протягивает продавец, – могу предложить вам самую распространенную модель среди девушек. Какой ваша подруга предпочитает цвет?

Я на секунду задумалась.

– Не знаю, – очень неловко это признавать, но я правда не знаю. Жаки никогда не выделяла какой-то цвет.

Молодой человек поглядывает на меня как-то подозрительно. Что тут такого?

– Вот этот, – я указываю на такой же телефон, как у меня. – Я возьму вот этот.

– Отличный выбор, – продавец отряхивается и снова улыбается.

Я очень надеялась, что покупка телефона хотя бы ненадолго заглушит голос моей совести. Как мне теперь смотреть ей в глаза?

Я шумно выдохнула.

Браво, Яна, ты как всегда! Неужели не можешь и дня прожить без того, чтобы не сморозить какую-нибудь чушь?

Надеюсь, что Жаки никогда об этом не узнает.

Пятница настала быстрее, чем я ожидала. Жаки все время меняла своё решение. То она смело улыбалась и говорила, что все получится; то трусливо поджимала хвостик, увиливала, предлагала подождать еще недельку.

– Нет уж! – Я была непреклонна. – Если уж рубить, то сплеча.

Может, в этом и есть моя главная проблема? Мне надо все и сразу. Иногда все же стоит ещё раз подумать. Когда мой мозг в панике орет: «Яна, нет!», руки уже делают, не дожидаясь. Но сейчас я уверена, что чем дольше мы будем тянуть эту жвачку, тем хуже будет. И страшнее.

Наши образы на сцене уже давно родились в моем воображении. Черные маски, кожаные вещи, высокие каблуки и яркий макияж. Осталось только надеть это на Жаки. Она сопротивлялась.

– Почему я должна это надевать?

Нет, ну что за несмышлёныш?

Я сделала глубокий вдох:

– Потому что мы должны выглядеть супер-потрясно сегодня вечером.

Заметьте! Выглядеть просто хорошо – нам не подходит. Мы должны сразить всех наповал.

И вот мы там. В этот раз приехали на моей машинке. Оливер порывался отвезти нас, но я была против. И это не из-за вредности. Нет. Просто я сама не знала, чего ждать от сегодняшнего вечера. Я хотела подстраховаться. У нас должна быть возможность в случае чего беспрепятственно покинуть это заведение.

В глазах Жаки я обязана была выглядеть уверенно. Не хватало еще, чтобы мы обе тряслись от страха. Я просто надену маску наглой, бесстрашной девицы и помогу Жаки пройти через это.

Джереми даже не догадывается о том, что произойдет сегодня. Все, что он знает, так это то, что мы вместе выйдем на сцену. Жаки – вокал, я – подтанцовка.

Она сама выбрала песню. Я не вмешивалась, так как музыка должна была отразить её внутреннее состояние. Услышав песню, выбранную Жаки, я застыла в недоумении. Barberry Records – Believer. Но позже вслушавшись в слова, поняла, что лучше нам не найти.

«Боль!

Я позволю пулям лететь, позволю им обрушиться

Моя удача, моя любовь, моя энергия, – пришли ко мне через

Боль!»

От этих слов внутренности поджимаются. Жаки действительно пережила невероятное количество боли, гнева и страха, но это сформировало её как личность. Рано или поздно это случается с каждым. Розовые очки сопливой юности падают и разбиваются вдребезги. И остается надеяться, что это нас не сломает. Лучше раньше, чем позже.

– Готовы? – спрашивает Джереми. Он рад. Наверняка уже сделал объявление, что в его баре появится что-то новенькое: посетителей сегодня больше обычного.

Жаки заламывает пальцы, пока я надеваю маску. Волосы я тоже собираю – всему свое время. Действовать надо строго по плану.

Первой на сцену выхожу я, ставлю штатив для микрофона на середину. Я уже привлекла внимание. Зрители затаили дыхание. Отхожу к краю.

Звучит мелодия. Я делаю первые движения. Медленно, но уверенно. Слышу голос Жаки. Он подхватывает мое тело, обволакивая меня. Жаки движется к штативу. Я выбрала контемпорари основным стилем выступления.

Движения то плавные и мелодичные, то резкие и порывистые. Музыка решает за меня. Этот стиль танца позволяет более точно выразить состояние души. Я выплескиваю всю боль, что накопилась в сердце.

Припев – Жаки вытаскивает заколку из волос. Теперь они разлетаются в разные стороны. Я уверена, что многие уже узнали её.

Во мне зарождается азарт. Я срываю маску со своего лица, добавляю различные акробатические движения.

Поднимаю ногу вверх, демонстрирую прекрасную растяжку, затем падаю на пол, изображая приступ боли. Зрители должны прочувствовать все изнутри. Я перекатываюсь на живот, встаю на колени – унизительная поза.

Провожу ладонями по лицу, затем имитирую удары, вытягиваю руку вперед, обращая её к присутствующим.

Сжимаю ладонь, резко стаю с колен, выбрасываю сжатую руки вверх.

Голос Жаки меняется. Она смотрит на меня. Её переполняют те же эмоции, что и меня. Она понимает каждое движение.

Эти люди унижали её, ставили на колени, били, но она справилась. Жаки не просто выжила, она поднялась с колен.

Я медленно подхожу к ней. Начинаю танцевать возле неё, извиваюсь змеёй. Я уверена, что это выглядит очень сексуально. Провожу своими ладонями по её рукам снизу вверх, останавливаясь на плечах. Мои руки зудят от желания сорвать эту грёбаную маску с её лица. И это время приходит – второй припев.

–Боль! – крик из глубины её души.

Я срываю маску, кидаю на танцпол.

–Ты заставил меня, заставил меня верить, верить! – допевает Жаки очень тихо.

Музыка затихает. Нас накрывает тишина. Мне кажется, что я оглохла. На секунду в глазах темнеет. Жаки смотрит на меня. В её глазах немой вопрос: «Что теперь делать?». Я киваю в сторону барной стойки.

Вижу, что её ноги трясутся. Мои тоже. Руки похолодели. Дыхание неровное. Вот и всё. Я вывела её из тени. Теперь каждая собака в этом городе знает, кто все это время выступал, прячась в тени, на сцене бара «Только пьяные».

Мы спускаемся вниз. Нас встречает бармен. Кажется, его зовут Алекс. На его лице улыбка.

– Чёрт, детка, – обращается он к Жаки, – я даже представить себе не мог, что это ты там поёшь.

– Не ты один, – засмеялась я, все еще не веря, что у нас получилось.

Я ожидала чего угодно, но только не такого затишья. Зрители просто принялись очень активно перешептываться.

– Может, бросим всё и уединимся где-нибудь, – не унимается бармен.

Похоже, Жаки ему и правда понравилась. Я не считаю это странным или невозможным, ведь Жаки очень красивая. Но этот тип с лакированной челкой мне совсем не приглянулся.

Жаки, к моему удивлению, подходит к нему. Очень близко. На пару секунд мне кажется, что адреналин ударил ей в голову настолько, что она его сейчас поцелует.

– Лучше налей мне чего-нибудь покрепче, – говорит она, выдыхая ему в лицо.

Алекс разочарованно сморщился, как сушеный урюк. Я засмеялась. Громко и от души.

– Водки?

– В самый раз, – говорю я.

Он наливает две стопки. Жаки действует быстрее меня. Я отрываю рот, чтобы остановить её, но не успеваю.

– Что это такое? – слышится писк.

Бармен засмеялся, я опрокинула свою стопку. Жидкость обожгла гортань, ухнула в пищевод. Я сжала зубы.

– Малышка не привыкла к таким напиткам. Хочешь, я помогу тебе?

Какой же он все-таки противный!

– Мне надо подышать, – Жаки мотает головой, затем поворачивается и уходит.

Я провожаю её взглядом, надеясь, что она не попадет в неприятности, пока меня не будет рядом. Я не пошла за ней, так как понимала, что ей надо побыть в одиночестве, наедине со своими мыслями.

Я тоже задумалась. Теперь все изменится. Не совершила ли я ошибку, подтолкнув её к этому шагу? Когда дело касается меня, я не сомневаюсь. Но сейчас речь не о моей жизни.

– Хочешь еще? – Алекс ставит передо мной чистую стопку.

Я киваю. Но бармен не спешит налить мне. Он пристально смотрит куда-то позади меня. Я понимаю, кого он видит, даже не оборачиваясь. Этот человек подходит ко мне сзади слишком близко. Я могу почувствовать его тепло, которое невозможно ни с чем спутать.

На барной стойке по бокам от меня появляются мужские руки. На большом пальце правой руки печатка. Белое золото. Посередине черный прямоугольник, на котором изображена голова тигра, сделанная также из белого золота. Как это символично, не находите?

Опускаю глаза вниз, упираюсь в мужские ботинки. Хм, интересный выбор.

Классический стиль. Оливер носит что-то похожее. Готова поклясться, что они стоят целое состояние. Но ученики в нашей школе предпочитали дорогие кроссовки.

– Ты никогда не слушаешь то, что тебе говорят? – Его голос сейчас больше похож на рычание. Совсем как у того зверя, изображенного на кольце.

Я пытаюсь обернуться, но он не позволяет, прижимая меня своей грудью к барной стойке.

– Я, кажется, предупреждал тебя не лезть в это!

Глаза Алекса полезли на лоб. Я надула щеки, поджав губы. По какому праву он отчитывает меня?

Фыркнув, я резко отталкиваюсь от стойки, ударив спиной ему в грудь. Маркус отходит на два шага назад. Я спрыгиваю со стула и поворачиваюсь к нему.

– С чего это ты опять обращаешь на меня свое внимание? Разве твоему величеству есть дело до изгоя и шалавы? – скалюсь я.

– Нам надо поговорить, – его ничуть не смутили мои слова. Он даже глазом не повел, лишь схватил меня за руку и куда-то потащил. Похоже, на улицу.

– Отпусти меня! – Я пытаюсь выдернуть руку из этого плена, но его жесткие пальцы крепко держат мои. – Маркус! Какого черта тебе от меня надо?

Он вытащил меня из бара, свернул за угол, затем швырнул к стене, словно куклу тряпичную.

– Хорошо развлекаешься? – процедил Маркус. – Тебе стало скучно? Ты поэтому решила поиграть жизнями людей?

– Ничем я не играю! – Я возмутилась не на шутку. – Какое право ты имеешь меня отчитывать? Кто ты вообще такой?

Но Маркус не слушает. Он напирает на меня. Я пытаюсь вжаться в стену. Его холодные глаза блестят от гнева. Он подходит слишком близко, чтобы упереться ладонями в стену по обе стороны от моей головы.

– Кто ты вообще такая? – Его белоснежные зубы сверкают в темноте, а губы медленно приближаются к моим. – Как ты смеешь появляться здесь и устанавливать свои правила? Кто просил тебя об этом? Ты ведь никто. И ничего собой не представляешь. Просто девка со смазливым личиком и хорошо двигающимся телом.

Я упираюсь ладонями в его плечи.

– Маркус, – я задышала еще чаще, мои губы приоткрылись, он уставился на мой рот, – почему бы тебе не сходить на хрен?

Он опешил, его глаза расширились. Я должна была воспользоваться его секундным замешательством. Что я и делаю.

Я обхватываю его лицо руками. Он дрогнул, но не дернулся назад.

– Ты можешь просто закрыть глаза, засунуть язык в рот очередной блондинки с огромными сиськами, – я говорила с придыханием, около его губ. – Это поможет тебе не соваться в дела, которые тебя не касаются!

Адреналин творит со мной невероятные вещи. Я отрываю пальцы от его гладковыбритых скул, затем делаю вид, что вытираю их о его темную майку.

Я слегка нагибаюсь, чтобы выбраться из кольца его рук. Мне удаётся это сделать, пока он старательно переваривает мое смелое заявление.

Но далеко уйти мне, к сожалению, не удаётся. Я слышу его смех – низкий, угрожающий.

Маркус снова хватает меня за запястье, чтобы рвануть на себя. Я практически наскакиваю на его грудь. Одной рукой он придерживает меня за талию, а вторую запускает в мои растрепавшиеся волосы, сжав копну на затылке.

– Смелая? Говорить такое парню в два раза выше тебя и намного сильнее в темном закоулке, где тебя никто не услышит. И даже если услышит, то не рискнут вмешаться.

Меня затрясло. Я сглатываю, проглатывая свою решительность вместе с образовавшимся комом.

Маркус сильнее вжимает меня в себя. Я пытаюсь отстраниться, но куда уж мне!

– Что ты хочешь от меня? – Мой голос охрип. – Ты сказал, что я больше не интересую тебя.

– Кто знает, – усмехнулся он, – может ты вернула мой интерес.

– Нет! Даже не думай! Между нами больше ничего не будет!

Я принялась упорно стучать кулаками по его груди и плечам. Мне стало страшно, что это может быть правдой.

Если Маркус вновь захочет меня, смогу ли я выстоять? Смогу ли я не поддаться этому ходячему искушению? С ним я чувствую себя как на американских горках: то я на верхушке блаженства, то ударяюсь о землю со скоростью света.

И самое страшное – я не знаю, что будет дальше.

– Твое сопротивление возбуждает меня. – Он наклоняет голову к моей шее. – Я люблю такие игры. Чем больше ты будешь убегать от меня, тем интереснее мне станет.

Маркус отпускает меня очень неожиданно. Я пошатнулась на каблуках, затем расставила ноги, чтобы не упасть. Перед глазами почему-то возник тигр, изображенный на его кольце. Хищник. И, похоже, я – добыча.

Мне срочно надо присесть. Я, не обращая внимания на Маркуса, возвращаюсь в бар. Жаки нигде не видно. Я сажусь за барную стойку.

– Выпить? – Алекс тут как тут.

– Воды, – как бы мне ни хотелось напиться, я все же была за рулем.

Маркус встаёт рядом, опираясь локтем на стойку. Он неотрывно смотрит на меня. Я открываю бутылку и подношу её к губам. Глоток я делаю с трудом – не люблю, когда на меня смотрят. А сейчас уставились минимум две пары глаз: Маркус и Алекс. Я поворачиваю голову в сторону, где исчезла Жаки, игнорируя недовольную гримасу Маркуса.

О, а вот и она! Хвала небесам. А то я уже собралась отправиться на её поиски.

Ого, ну и видок! Волосы растрепаны, помада размазана по подбородку, глаза слишком широко открыты.

– Где ты была? – Я удивленно поднимаю брови вверх.

Она не успевает ответить.

– Жаклин! – слышу я и смотрю за её спину.

– О-у, – только и смогла произнести я.

Николас появился с той же стороны, что и Жаки.

– Жаки! – Вот черт! Это уже Джереми.

Действие развивалось слишком стремительно.

Маркус схватил меня за руку, отпихнул в сторону, загородив своим телом. Я не видела всего, только отдельные картинки, а звуки заглушала громкая музыка.

Джереми хватает Жаки, трясёт её, что-то кричит. Я не могу разобрать, что именно. Жаки вырывается. К ним подбегает Алекс. Николас тоже не бездействует. Он напирает на Джереми, защищая Жаки.

– …справляйся без такой шлюхи, как я…

Ой, ой!

Я делаю попытку выйти из-за спины Маркуса.

– Даже не думай туда лезть! – рычит он, возвращая меня на место.

Именно в этот момент Николас бросается на Джереми. Я застываю. Маркус оттаскивает Ника, удерживая, пока Алекс помогает Джереми подняться с пола.

– Ник, остынь! – Маркус, похоже, всем и всегда раздает приказы.

К моему удивлению, Николас слушает его. Маркус ослабил хватку, Ник направился к Жаки.

– Не приближайся ко мне! – орёт она.

Я вижу, что у неё начинается истерика, делаю пару шагов вперед. Маркус замечает это, снова закрывает меня собой, не давая к ней приблизиться.

– Николас, не надо. – Маркус сжимает его плечо, останавливая, когда тот пытается схватить мою подругу.

– Не указывай, что мне делать, Марк!

Ник прижимает Жаки к себе. Та сопротивляется. Маркус держит меня за руку. Жаки наступает Нику на ногу, вырывается. Она подходит к барной стойке и начинает опрокидывать в себя стопку за стопкой – неизвестные напитки, ожидающие хозяина.

Моя голова идёт кругом, такого поведения даже я не ожидала. Адреналин плюс алкоголь – равняется адской смеси и обезбашенным поступкам. Жаки хватает микрофон и направляется к сцене.

– О-о-у, – тихо прошептала я.

Песню я не знала. Я тщательно вслушивалась в слова, но из-за волнения не могла их разобрать.

Жаки раскованно и сексуально двигалась по сцене, как бы говоря, вот вам, выкусите! Ник смотрел на неё снизу вверх, и ему не нравилось то, что он видел.

И уже через минуты две, он стащил Жаки со сцены, закинув на плечо.

Девушка недовольна. Она брыкается и зовёт меня. Маркус отпускает меня на несколько секунду, чтобы я обошла его, после чего кладёт руку мне на талию, прижимая к своей груди.

– Не лезь, – вот опять этот командирский тон, – они сами разберутся.

Маркус говорит это, опустив подбородок на мою ключицу. Я задышала чаще. Его рука на моем животе поглаживает мягкую кожу – это невыносимая пытка. Я скидываю его руку, двигаюсь к выходу.

– Ты куда собралась?

– Я должна отвести её домой.

– Оставь это. – Маркус снова сжимает мою руку. Я поворачиваюсь, выдергиваю её.

Мы уже на улице. На нас поглядывают те, кто вышел подышать свежим воздухом.

– Хватит меня хватать! Я тебе не кукла ростовая!

Маркус не собирается отвечать, а я слушать. Я медленно шагаю к своей машине, разглядывая парковку, пытаясь понять, куда Ник утащил Жаки.

– Его машины нет, значит, он увез её домой. – Маркус следует за мной.