28 лет, каждое лето Хильдебранд Элин

– Ты не права. Она волевая девушка. Может, и простовата, но она точно не тряпка. Мэлори читает…

– Она читает то, что ей скажут прочесть. Когда мы жили в Нью-Йорке, она читала все книги, которые видела у меня.

– Тебе не о чем беспокоиться, – успокаивает ее Фифи. – Мэлори милая. Тебе бы тоже не повредило хоть иногда быть милой.

– А как же! Ты бы бросила меня на следующий день!

– Замолчи уже, Лиланд! – обрывает Фифи. Судя по тону голоса, и даже не по словам, Фифи вот-вот потеряет терпение.

– Сама замолчи!

Дальше они начинают целоваться. Лиланд покрывает поцелуями грудь Фифи, Мэлори дрожит от гнева, унижения и прочих чувств, которые не может распознать, потому что она слишком простая и милая.

– Эй! Вы уже встали?

Она топает на крыльце, стряхивая песок с кроссовок и давая своим гостям время одеться, а когда заходит, у стола стоит одна Лиланд и разглядывает блюдо с маффинами.

– Привет! – голос у нее слегка дрожит. – Как побегала?

– Мило, – Мэлори обрушивает это слово, как удар молота. – Знаешь, у меня изменились планы. Сегодня вы сами по себе, вечером, скорее всего, тоже.

– Изменились?

– Да. Извини, но машину я заберу. Можете взять велики или вызвать такси, номера в справочнике.

– Мэл. – Лиланд знает или догадывается, что она могла услышать их разговор, и теперь хочет отмотать назад, попросить прощения или еще хуже – взять свои слова обратно, убедить Мэлори, что имела в виду совсем другое.

– Знаешь что, забудь. Я возьму велик, а вы берите машину.

– Мэлори!

С нее хватит. Она идет в ванную, берет полотенце и отправляется в душ на улице.

Через час она сидит в баре и пьет «Хоки-поки» – ее угостил мужчина у барной стойки. Его зовут Байер Беркхарт. Занятный тип. Говорит, что пишется его имя как марка лекарств. Новый знакомый – крепкий парень с темной бородой. Предложил угостить ее, и она не отказалась. Выбрала «Хоки-поки», потому что все, чего она хочет, – просто напиться. Она же ведомая, значит, можно и напиться, правда? Вообще-то она легкая на подъем, в отличие от некоторых.

– Со мной легко. – Она опрокидывает «Хоки-поки». – В отличие от некоторых.

– За это надо выпить, – подхватывает Байер. – Кажется, кому-то пора заказать еще один коктейль.

Изольда с Оливером больше в баре не работают, Эппл тоже – этим летом она снова уехала в лагерь в Северную Каролину, никто в заведении Мэлори не знает, так что она чувствует себя раскованно. У Байера та же цель, что и у нее, – утопить печаль в вине и излить душу незнакомке на соседнем стуле. Он не знает ее, она не знает его, значит, они смогут утешить друг друга и высказать беспристрастное мнение.

– Так. – Новый знакомый смотрит на нее внимательно. – Ты кто?

Мэлори, отвечает она, но фамилию сообщать не спешит: вдруг он серийный убийца? Отец – бухгалтер, мать – домохозяйка, выросла она в Балтиморе, недолго жила в Нью-Йорке, а потом тетя Грета умерла и оставила ей в наследство дом на острове и немного денег. Она переехала на Нантакет и вот живет здесь и работает учительницей английского.

– А теперь серьезно. Почему ты пьешь в одиночестве средь бела дня?

– Причины две, – объясняет она. – Во-первых, у меня гости. Подруга детства и ее девушка, знаменитость. Не могу сказать, кто именно.

Мэлори разглядывает Байера. Можно по нему сказать, что он много читает? Глаза умные, футболка поло, швейцарские часы «Брейтлинг» – дорогие, она в курсе.

– Ты много читаешь?

– В основном нон-фикшен. Особенно биографии. Моя любимая книга – «Октябрь 1964 года» Дэвида Холберстама.

Надо почитать, думает Мэлори. И тут же ругает себя за то, что опять ведется.

– Короче, у меня гостят подруга и ее девушка. Они поругались, громко, и в пылу ссоры много чего некрасивого сказали обо мне. Я это все услышала.

– Неприятно, – соглашается Байер. – Что тебя задело?

– Неважно.

Он поднимает бокал:

– По-моему, ты совершенство.

– Это потому, что ты меня не знаешь. Не успел разочароваться.

– Аминь! А какая вторая причина?

Мэлори сохранила достаточно трезвости, чтобы спросить себя, насколько откровенной она хочет быть с новым знакомым, который может оказаться маньяком.

– Мой бывший сегодня женится.

– Беда не приходит одна.

– Точно.

Байер предлагает заказать еды. Он угощает, поэтому Мэлори может взять все, чего пожелает, – лобстеров или что угодно. Она признаётся, что работала в этом баре, поэтому знает, что лучшее блюдо у них – чизбургер с беконом. Заказывает бургер средней прожарки с двойной порцией маринованных огурцов и картошку фри с хрустящей корочкой.

– Обожаю, когда девушка заказывает уверенно, – одобряет выбор Байер. – Мне то же самое.

– Твоя очередь. Ты говори, а я буду слушать. Почему ты пьешь один средь бела дня?

Байер приехал на Нантакет в среду. На яхте. На ней он и живет, арендовал место в яхт-клубе на все лето, но не знает, надолго ли останется. В Ньюпорте у него судно побольше, с экипажем, но владельцу нужен отдых, поэтому он и отправился в одиночное плавание.

«Хоки-поки» начинает действовать. Мэлори больше не сдерживается.

– Чем ты занимаешься? Ты, видно, богатый человек.

Запрокинув голову, Байер хохочет, и этот смех, а вовсе не то, что у нового знакомого две яхты, заставляет Мэлори взглянуть на него иначе. Смех делает его привлекательным, даже сексуальным.

– Я изобрел сканер для штрихкодов. Тот, что используют в супермаркетах.

Ого! Мэлори вертит эту мысль так и эдак. Байер не юрист, не врач и не брокер. Он изобретатель. Создатель сканера для штрихкодов.

– Сколько тебе лет?

Только бы не сорок и не сорок пять! Это слишком много для нее. Десять лет – вот приемлемая разница.

– Тридцать семь? – с надеждой спрашивает она.

– Бинго!

Они едят и пьют еще. Мэлори уже не помнит, сколько выпила. Вдруг она понимает, что слишком пьяна и до дома на велосипеде не доедет. Нет проблем, говорит Байер и обещает вызвать ей такси. Машина довезет ее вместе с велосипедом до самой двери. Приятно, конечно, но Мэлори не скрывает, что разочарована.

– Ты не пригласишь меня на яхту?

– Если ты настолько пьяна, что не доедешь до дома, то и яхту мою смотреть пока не стоит. Я не такой.

Мэлори хмурится. Байер приподнимает ее подбородок.

– Но, если дашь свой телефон, я его запишу.

Она возвращается домой на закате. «Блейзера» нет, Лиланд и Фифи уехали. Мэлори выпивает стакан ледяной воды и отключается, уткнувшись лицом в подушку. Такое ощущение, что она о чем-то забыла. Духовку не выключила? Нет. Утюг? Тоже нет. Раз не может вспомнить, значит, не важно.

Утром она просыпается со страшной головной болью, а сердце похоже на «кошелек русалки» – пустое и хрупкое.

Вот о чем она забыла накануне ночью: Джейк и Урсула поженились.

А Мэлори до сих пор одна. Почему? Ее подруга верно подметила. Мэлори не интересная и не оригинальная. Она ведомая. Милая, как букет ромашек в стеклянной банке. Или как пони, скачущий по кругу.

Джейк и Урсула поженились.

За стеной раздается сладкий стон.

Только не это, думает Мэлори.

Звонит телефон. Она смотрит на часы. Еще рано, но не для своих. Половина девятого. Может, это Купер? Звонит сказать, что Джейк бросил Урсулу у алтаря?

– Алло? – хрипло отвечает она.

– Мэлори? Это Байер. Хочешь поплавать?

Как странно, как странно. Визит Лиланд и Фифи привел Мэлори прямиком в объятия Байера Беркхарта.

В воскресенье он берет нашу героиню в море, и она влюбляется – не в него, а в большую воду. Его круизная яхта с почти двадцатиметровой палубой называется «Ди Ди». Ди Ди – это бывшая девушка, та, что тебя бросила? Нет, оказывается, Байер назвал яхту в честь бас-гитариста Ди Ди Рамона. Нравится Мэлори такое имя? Она отвечает утвердительно, хотя слышала только три композиции группы Ramones. На яхте есть все, что нужно для жизни: компактная кухня с кофемашиной, зона отдыха со спутниковым телевидением, круглый обеденный стол, спальня с низкой широкой кроватью в носовой части, душ с горячей водой и еще одна небольшая комната – кабинет хозяина. Все двери густо покрыты лаком и закрываются на крючок – чтобы не гуляли в шторм.

Они выходят в море каждый день: ходят на остров Такернак и дальше, на Маскегет. Мимо Мартас-Винъярд на Каттиханк. Плывут вдоль острова Мономой и доходят до Чатема.

Первые два дня плавания Мэлори читает, лежа на палубе, а потом начинает наблюдать за Байером: когда он поднимает передний парус и ставит грот, как лавирует, как управляется с канатами. Ей нравится смотреть на его лицо, когда он управляет яхтой. В такие минуты он кажется ей героем греческих мифов, поглощенным, как и они, одним – маршрутом, который из точки А приведет их по морю в точку Б.

В постели, когда в открытый люк видно мачту и звезды, Байер очень внимателен к ней. Он настолько опытный любовник, что днем Мэлори считает часы до захода солнца. Ждет, когда он пришвартует «Ди Ди» и все случится.

Байер говорит, что хочет сделать из Мэлори полноценного члена экипажа. Показывает ей, как привязывать судно. Она быстро учится вязать узлы. Ей нравится стоять на носу яхты босиком и набрасывать канат на причальную тумбу, как будто это лассо, которое она вот сейчас накинет на быка. Она не всегда попадает, но Байер терпелив. Да, они ни разу не поругались. И разве есть повод? Стоят солнечные дни, вокруг море и ветер. Они на воде, Мэлори читает, Байер что-то пишет и почти всегда рыбачит. Он ловит крупную рыбу, окуня или луфаря. Окуня готовит на гриле, луфаря вымачивает в молоке.

Проходит неделя, потом еще одна. Мэлори зовет его Шкипер, а он ее – Мэри-Энн[39]. Когда ветра нет, Байер работает на яхте, а Мэлори возвращается домой, бегает по утрам, катается на велосипеде и ждет его звонка. Она никогда не приходит на пристань без приглашения, хотя и хочется сделать ему сюрприз хоть раз. В глубине души она чувствует, что ее новый приятель что-то скрывает. Что? Она не знает, как не догадывается и о причине своих подозрений. Звонит Китти и как обычно интересуется личной жизнью дочери. Наконец-то Мэлори есть что рассказать. Она встретила богатого парня, у него своя яхта! Впрочем, немного подумав, Мэлори вынуждена признать, что едва его знает.

Вот что ей известно: Байер изобрел сканер для штрихкодов. Живет в Ньюпорте, где у него есть судно побольше, чем «Ди Ди». Любимая книга – «Октябрь 1964», недавно он читал «Идеальный шторм». Ему нравится группа Ramones, а еще Violet Femmes, The Clash, AC/DC и INXS. Он ходячая энциклопедия, знает имена всех музыкантов любой группы. Джо Страммер и Майкл Хатченс для него как близкие друзья. А может, так и есть?

Как-то раз Мэлори спросила, чем Байер занимается, когда лето заканчивается и он перебирается на сушу.

– Политикой балуюсь, – ответил он.

Мэлори не отстает. Как это – балуется?

– Ходишь по домам и раздаешь листовки за любимых кандидатов? Или обзваниваешь избирателей?

Он расхохотался:

– За ниточки дергаю, у марионеток.

Байер умеет так сформулировать, что попробуй его пойми. В день знакомства он рассказал о себе ровно столько, чтобы Мэлори решила, что он перед ней открылся. Но нет, ее приятель по-прежнему остается загадкой.

Иногда Байер не прочь поболтать о своей бурной молодости. Был у него дружок по имени Икар, а другого звали Деннис; еще в этих воспоминаниях фигурируют Гавана, Исламорада, Гамильтон, Ниссау, марлиновые, шторма, акулы, парень, у которого была лодка под названием «Прекрасный день», и другой, тот, что назвал свою «Серебряная ундина». Байер хотел ее купить, но хозяин ему отказал, а через несколько месяцев обанкротился.

– Ты купил ту лодку?

– Нет. Оказалось, я хотел ее только потому, что не мог себе позволить.

Может, это намек и ей стоило поиграть в неприступность? Но зачем, если они так счастливы сейчас, а лето скоро закончится?

Отправляя Мэлори в магазин за продуктами и выпивкой, Байер дает ей сотни долларов. Он ненавидит бытовые хлопоты, поэтому просит сделать ему одолжение. Когда она возвращает сдачу, он отказывается. Говорит: «Оставь, это всего лишь деньги. Все мое – твое».

По вечерам он выкуривает сигарету, и, если Мэлори выпила, она тоже делает затяжку, но только одну. Как правило, она просто любуется его силуэтом на фоне темнеющего неба. Сияет янтарное солнце, Байер попыхивает сигаретой.

– Отвези меня в Ньюпорт, – просит Мэлори в один из таких вечеров. Ее вдруг осеняет: они почти не бывают вместе на берегу. В Чатеме шел дождь, поэтому они пообедали в ресторане, а потом провели вечер на безлюдном пляже острова Каттиханк.

– Я специально уехал из Ньюпорта на лето.

– Давай тогда сходим куда-нибудь пообедать. Мы никуда не выбирались со дня знакомства.

Байер не был даже у нее дома. Она как-то пригласила его, а он спросил, не хочет ли она превратить его в сухопутную крысу. Оно и понятно: ее дом, конечно, не яхта, на воде жизнь на порядок круче.

– Может, завтра? У меня друзья работают в «Блю-бистро», – Мэлори боится, что Байер откажет. Она как будто нарушает уговор, дает понять, что для счастья ей нужна компания, словно не понимает, что Байер одиночка и ему довольно ее одной. – Я угощаю.

Он смеется. Искренне. Мэлори научилась распознавать его искренний смех.

– Чепуха. Угощаю я. Ботинки надевать нужно?

Мэлори надевает сарафан от дизайнера Джанет Руссо, а Байер – шорты, шлепанцы и хлопчатобумажную рубашку в клетку в персиковых тонах. Он намочил волосы и причесал бороду. Когда они появляются на пороге «Блю-бистро», ее приятель выглядит вполне презентабельно.

Веранда ресторанчика выходит на океан, там вкусно пахнет, стоит ровный гул голосов, гости смеются, пианист играет кавер на песню I Fought the Law группы The Clash, и Байер улыбается. Изольда забронировала для них лучший столик у самой воды, поэтому ощущение такое, что они ужинают на яхте. Изольда приносит меню и винную карту, но Байер отмахивается и заказывает бутылку французского вина «Сансер» и фондю из морепродуктов на двоих.

– Прекрасный выбор. – Изольда одаривает Байера улыбкой, что большая редкость. – Повезло же тебе, Мэлори!

Байер берет спутницу за руку.

– Это мне повезло.

«Вау», – одними губами произносит Изольда из-за плеча Байера.

Приносят вино, они делают по глотку. Комплимент от шеф-повара – корзина ароматных булочек с луком и розмарином. Булочки – визитная карточка Нантакета, так что Мэлори не ждет от них ничего особенного. И зря: попробовав, она понимает, что ничего вкуснее никогда не ела. Она знает, Байер любит простую еду. Для него нет ничего вкуснее холодных спелых слив, но булочки даже он оценил.

– Обалденно, – говорит он.

Байер счастлив. Свидание проходит отлично. У Мэлори смутное чувство, будто от этого свидания что-то зависит.

Они берут бокалы и идут к воде, мочат ноги. Солнце садится. В небе горит полоса цвета маджента. Низко парит чайка, вот-вот заденет поверхность воды. Вдоль линии горизонта в сторону материка идет паром. Мэлори прожила на острове пять лет, но до сих пор лето здесь кажется ей до боли прекрасным. Может, это потому, что оно пролетает так быстро? Вот бы оно не кончалось! Вот бы появилось в жизни Мэлори что-то постоянное, что никуда не уйдет. Она имеет в виду Байера? Или Джейка?

Мэлори захмелела. Они возвращаются за столик.

Приносят вторую бутылку вина и фондю. Мэлори накалывает на вилку креветку, погружает ее в горячее масло. Когда креветка набухает и розовеет, опускает ее в блюдечко с соусом.

Идеальный ужин, идеальный ресторан, идеальный вечер. Разве может быть лучше?

Десерт еще не принесли, и Оливер угощает их самбукой в заиндевевших шотах. Мэлори поднимает стопку:

– За тебя, Шкипер!

– За тебя, Мэри-Энн, – улыбается Байер.

Из ниоткуда внезапно появляется женщина. На ней красное платье в цветочек и косынка в тон. Темные волосы, на губах красная помада. Красивая. Не юная, ровесница Байера.

– Байер? – Она немного удивлена. – Ты ли это?

Он встает.

– Привет, Каролина! – Касание щеки, его рука на ее спине, ладонь, протянутая Мэлори. – Познакомься, это моя подруга Мэри-Энн.

Мэлори – воспитанная девушка, не зря Китти старалась. Она встает, когда ее представляют, но не принимает во внимание, что под ногами песок, сзади слишком близко стоит другой стул. И еще она смущена, потому что Байер не представил ее настоящим именем. Стул опрокидывается, Мэлори летит вперед, едва не задевает посуду и горящую свечу, но в последний момент группируется и каким-то чудом ничего не разбивает.

– Рада познакомиться, Каролина, – бормочет она.

У Каролины мягкая рука, но рукопожатие крепкое. Она оценивающе смотрит на Мэлори и приходит к выводу, что говорить с новой знакомой дальше нет нужды. Поворачивается к Байеру:

– Я слышала, ты на Нантакете. Ди-Ди сказала.

Ди-Ди. Мэлори берет в руки свой бокал. Пусто. Тянется к бокалу приятеля и допивает вино. Это не слишком прилично? И пускай!

Байер молчит. Внешне он спокоен, вот только взгляд как у приговоренного к казни.

– Как дети? – не унимается Каролина. – Нравится им в лагере?

– Если верить тому, что они пишут, нет. – Уголки его губ приподнимаются. – Рад был повидаться, Каролина.

– Что ж, я тоже рада! – Она кивает Мэлори. – Приятного вечера.

Из-за Каролины вечер заканчивается раньше, чем запланировано. Мэлори отказывается от десерта. Она идет в туалет, по дороге уговаривая себя, что должно быть какое-то объяснение той единственной лжи. Яхту Байер назвал вовсе не в честь басиста из группы Ramones. Он пошутил, а она поверила. Потом она возвращается к столику и видит, что Байер оставляет стопку сотенных купюр – подтверждение того, что он чувствует себя виноватым. Просто дай денег тому, кого обманываешь, и его друзьям – и тебя простят! Изольда замечает стопку купюр, когда приносит контейнер с десертами от шеф-повара, и тихонько спрашивает у Мэлори, все ли в порядке.

Она отвечает, что да, но сама себе не верит.

Возвращаются на яхту. Байер курит, сидя на корме. Приглашающе хлопает по диванной подушке.

Мэлори качает головой. Она не хочет садиться. С чего начать?

– У тебя есть дети?

– Гвинет, десять лет, и Гус, ему девять. Они в летнем лагере в Мэне.

Гвинет десять лет, Гусу девять. Почему она только сейчас об этом узнала? Причина всего одна, да?

– Кто такая Ди-Ди?

Байер кашляет, медлит.

– Моя жена.

– Жена.

– Да. Помнишь, я сказал, что дома у меня яхта больше этой, с экипажем, и мне нужно от них отдохнуть?

– Ты имел в виду семью.

– Эвфемизм такой.

– Это не эвфемизм, а ложь, Байер. Ложь.

– Но вторая лодка у меня тоже есть.

– Плевать мне на твою вторую лодку, – отвечает Мэлори. – А вот на жену не плевать. Ты не сказал, что женат, выходит, я пособница. Что подумает Каролина?

– Да какая разница? Тебя это волнует? Ты ее даже не знаешь.

– Хорошо! Как насчет того, что думаю я? Ты солгал мне. Зато теперь я нашла ответ на все, что меня так тревожило в наших отношениях.

Байер смотрит на нее.

– А тебя что-то тревожило? Выглядела ты все время вполне довольной.

А как тут не быть довольной? Мэлори казалось, она встретила богатого парня, холостяка, и он ей подходит, у него полно для нее времени и денег. Ничего удивительного, что наша героиня прикипела к нему после того, как услышала все те гадости, что Лиланд о ней наговорила. А ведь оказалась права: Мэлори и правда ведомая. Наивная. Будь она умнее, давно бы поняла, что ее дурачат.

– Все, что было между нами, обман. Я такая дура! Чувствую себя использованной. Я не плохой человек, Байер! Я хороший человек.

Байер тушит сигарету. Смотрит на Мэлори. Она сегодня хороша. Вообще-то она каждый день хороша. Молодая. Слишком молодая – пока не понимает. Когда они познакомились там, в баре, она спросила, не серийный ли он убийца. Нет, он не серийный убийца и даже не обыкновенный гуляка, хотя Мэлори наверняка так думает. Они с Ди-Ди договорились провести лето друг без друга. Дети в лагере, так почему бы не отдохнуть?

Ди-Ди сказала, делай, мол, что хочешь, только подальше от дома. Не хочу, чтобы здесь ходили слухи.

Слово, данное жене, он сдержал, хотя Каролина наверняка ей все выболтает. Байер понимает, что с Мэлори поступил нечестно. Нужно было сразу сказать ей, что он женат. Почему она не спрашивала? Он ведь тоже думал, есть ли у нее кто-то другой. Иногда она витала в облаках, была где-то не здесь, не с ним.

– Ты хороший человек, Мэри-Энн. Очень хороший. Но даже хорошие люди не идеальны. У всех есть слабости. По-моему, у тебя тоже имеются от меня секреты. Я прав?

Мэлори кажется, она летит на воздушном шаре и шар вот-вот рухнет на кукурузное поле. Она или погибнет, или останется невредимой.

Второе, думает она. Выбирает остаться невредимой.

Байер прав, у нее есть секрет. И еще какой.

– Я влюблена, – говорит она.

Байер удивлен.

– В меня?

– Нет. В Джейка Маклауда.

Так и есть, чутье его не обмануло.

– Джейк Маклауд – тот парень, что женился в день, когда мы познакомились?

– Да. – Мэлори колеблется: сказать ему все, как есть? Как странно, как странно, что именно Байеру она во всем призналась. – Только он мне не парень. Он… как в фильме «В то же время, год спустя». Каждое лето он прилетает ко мне на Нантакет на выходные.

Байер кивает.

– Интересно.

Подумать только, да он ревнует. Выражение лица Мэлори ясно говорит, как повезло этому Джейку Маклауду. Придушить бы его! Н-да, звучит мило.

Она пожимает плечами:

– Есть плюсы и минусы.

О чем мы говорим в 1998-м? Моника Левински, синее платье, Линда Трипп, Кеннет Стар, «Я не имел сексуальных отношений с этой женщиной»; феномен «Эль-Ниньо»; Зимняя олимпиада в Нагано; смерть Линды Маккартни; вакцина MMR; лучшим игроком в бейсбол признан Марк Магуайр; эллиптический тренажер; ураган Митч; в Нью-Йорке открывается ресторан-винотека «Баббо»; умер комик Фил Хартман; создана операционная система Windows 98; появляется виагра; убийство Мэттью Шепарда; выходит фильм «Все без ума от Мэри» с Кэмерон Диас в главной роли; рестлер Джесси Вентура становится губернатором штата Миннесота; хит года – песня Chickity China, the Chinese Chicken; выходит мультсериал «Южный парк».

Мэлори проводит День благодарения с Эппл и ее семьей: со всех уголков страны съезжаются родители, братья и сестры с мужьями. Они забронировали камерный зал в глубине ресторана «Вудхаус». Там царит атмосфера того самого первого Дня благодарения: низкие потолки, скрипучие длинные половицы, в каждой комнате по камину. Впервые в жизни Мэлори чувствует себя расслабленной в этот день. Дома в Балтиморе Китти постоянно ворчит, когда не может найти двенадцатую десертную вилку от Тиффани. Или когда Старик режет индейку под неправильным углом. Или когда Купер приходит не совсем трезвым после очередного бейсбольного матча, а такое бывает частенько.

В этом году Мэлори не ест индейку. Она заказывает говядину Веллингтон. Потому что может себе позволить.

Раз наша героиня не поехала к родителям на День благодарения, придется отправляться в Балтимор на Рождество. В канун праздника Блессинги обычно ходят в гости к Глэдстоунам. Стив варит глинтвейн, Джерри угощает гостей фирменным крабовым пюре, все танцуют в гостиной под популярные рождественские песни, а утром Китти спрашивает, что Стив подмешал в вино.

Второй раз праздника у Глэдстоунов не будет. Год назад Блессинги попробовали устроить похожую вечеринку у себя, но вышло натужно, а Джерри весь вечер проплакала на диване. В этом году Лиланд и Фифи увезли ее на горнолыжный курорт и Блессинги предоставлены самим себе. Китти предлагает отпраздновать в загородном клубе, но там будут Санта и орущие дети, так что Мэлори с братом накладывают на это предложение вето. Взамен они предлагают заказать пиццу и посмотреть «Год без Санты» 1974 года.

– Я за. – Старик вручает Куперу сто баксов. – Рождество выпадает на конец банковского года, и мне еще налоговые декларации заполнять. Я в кабинете. Позовите, когда доставят пиццу.

– К нам кто-нибудь приедет? – спрашивает Мэлори у брата. Уже поздно, пиццу съели, распили бутылку шампанского «Дом Периньон», которую Мэлори купила на те сто баксов, что отец дал Куперу. А что такого? Рождество же! Санта, Снежный Скряга и Жаркий Скряга из мультфильма уже станцевали свои номера, брат с сестрой лежат на полу в гостиной. Сияют огни на елке, догорают дрова в камине. Дома хорошо, но Мэлори тоскует по той прежней традиции. Когда Стив Глэдстоун надумал спать с миссис Дули, едва ли ему пришло в голову, что он разрушает не только свой брак, но и Рождество соседей.

– Понятия не имею, – отвечает Купер.

– Ты даже новую подружку не позвал?

– Нет, – он отмахивается, – больше никаких женщин, хотя бы на время. Элисон была классная, Нанет тоже, но она ипохондрик, а Брук вообще психопатка. Как героиня Гленн Клоуз в фильме «Роковое влечение».

– А Кристал? – напоминает Мэлори. – На ней ты, на минуточку, женился!

– Не могу устоять перед девушкой с безуминкой. Элисон – исключение. Мы расстались из-за того, что отношения на расстоянии не сложились, но не буду лукавить, у меня было ощущение, что чего-то не хватает. Дичи мне не хватало!

Мэлори закрывает глаза. Вспоминает, как в юности Купер был для нее настоящим героем, старшим братом, которого за эту его недосягаемость она презирала. Теперь, когда они подружились, жить стало намного легче.

– Видно, неслабо я накосячил в прошлой жизни, – добавляет он.

– Не переживай, ты обязательно встретишь свою любовь. Кругом полно сумасшедших девчонок.

На другой день в пять часов, как раз перед рождественским обедом, в дверь звонят.

Китти просит дочь открыть.

Мэлори никого не ждет. Может, новый инструктор по теннису заехал? Китти собиралась представить его им.

Наша героиня открывает дверь. На пороге стоит женщина. Полноватая, даже пухлая, с нервной улыбкой, копной седых волос и в чудаковатых очках формы «кошачий глаз», усыпанных стразами.

– Мэлори! – сияет она. – Ты ли это?

Мэлори хлопает глазами. Какой знакомый голос. И эти волосы, очки, улыбка. Мэлори знает ее. Вспомнить бы имя…

И тут она вспоминает. Рути! Подруга тети Греты, доктор Руфь Харлоу.

Рути раскрывает объятья, и Мэлори обнимает ее. Слезы катятся из глаз, и не только потому, что Мэлори растрогана встречей. Надо же, родители пригласили Рути! Это их подарок Мэлори впридачу к свитерам и новым пластинкам.

Может, Глэдстоуны и умели веселиться в канун Рождества, но что до праздничного ужина, тут Китти нет равных. Только Рути переступает порог дома, как в потолок летит пробка. В библиотеке подают шампанское и закуски из моллюсков, а еще коронное блюдо Китти – тягучий бри с пеканом и кисло-сладким вишневым соусом. Рути приветствуют как дорогую гостью, хотя слишком очевидно, что она здесь не совсем своя. Для всех в этом доме, кроме Мэлори, она и в самом деле чужая.

При всей деликатности ситуации Рути держится прекрасно. Она до сих пор живет «в том самом доме в Кембридже» и вот выбралась в Балтимор на праздники – навестить племянника, его жену и ребенка.

Она без стеснения пьет коктейли на основе шампанского. Звучит песня Джонни Мэтиса «На санях», потрескивает огонь. Мэлори рассказывает Рути о школе, о том, как дом на острове изменил ее жизнь.

– Тетю Грету мне уже не поблагодарить, – говорит она. – Но тебе я могу сказать спасибо.

– Грета тебя очень любила. Ты была ей как дочь.

Китти зовет всех к столу, и Мэлори не успевает расплакаться.

Жареные ребрышки, вкуснейший шпинат со сливками, домашние пфитцауфы со сладким маслом, а на десерт, как обычно, густой пудинг из фиников с топлеными ирисками и облаками из взбитых сливок.

Старик читает молитву, а потом Китти поднимает бокал:

– Я хочу сказать.

Только не это, думает Мэлори. Сейчас Китти все испортит, пытаясь доказать всем, насколько она продвинутая. Мы, мол, знакомы с другими лесбиянками (с Лиланд и Фифи), они нам очень нравятся.