Код возвращения Корецкий Данил

Наверное, на ею лице отразилось отвращение. Но Тонька не обращала внимания на всякие мелочи.

— Ты теперь знаменитым стал, разбогател! Но меня, я вижу, не забыл. Что встал, как член у кобеля? — Тонька захохотала еще громче. — Заходи в родную хату!

Схватив Макса за руку, она втянула его в квартиру. Карданов и Томпсон в ужасе озирались по сторонам. Низкие потолки со следами многочисленных протечек, кривые облупленные стены с многочисленными трещинами, дощатые щелястые полы, под которыми в изобилии водились мыши. Десяток водочных бутылок возле батареи. В таком помещении не могут жить люди! Даже незаконные мигранты из Индии, Африки и Пакистана.

Лапин же на миг испытал ностальгические чувства. На этой крохотной кухоньке он когда-то спал, прямо на полу, подстелив жидкий матрац, покрытый старым солдатским одеялом. С тех пор квартира стала богаче, глаза Лапина заметили явные предметы роскоши: новый телевизор SONY, видеомагнитофон, стеклянный столик рядом с диваном, на котором стояла заполненная до краев окурками пепельница в виде кленового листа, настенное бра с хрустальными висюльками. Видно, Димка действительно хорошо поднялся!

— Располагайся, не тушуйся, как-никак домой пришел! — ободрила его Антонина. — Выпить хочешь?

При последнем предложении она заговорщически подмигнула и повернулась к древнему буфету. Короткий халат открывал мощные ноги с выпирающими икрами, широкие щиколотки и желтые с натоптышами пятки, плотно прилегающие к смятым задникам заношенных домашних тапок. Карданова передернуло еще раз.

— Нет, нет, я пить не буду. Ты же знаешь, я не пью!

— Так это раньше не пил, когда на заводе горбатился да по психушкам валялся! А теперь ты артист, при деньжищах громадных! Так чего ж не пить?

— При чем это? Не пью я!

— Ну да. Ты же всегда был вольтанутым. Ой, не обижайся. Но тараканы у тебя водились, сам знаешь.

Она достала початую бутылку, налила большую рюмку и привычно опрокинула, понюхав засаленный рукав. Томпсон поразился: в Англии на порцию крепкого спиртного наливают двадцать пять граммов и пьют целый час.

— А где ты был столько времени? В Москве небось ошивался?

— Да нет, подале.

— А про нас с Димочкой забыл? — Глаза Антонины довольно естественно наполнились слезами. — Я одна мыкаюсь, Димочку, сыночка моего, посадили ни за что, жить не на что, с хлеба на квас перебиваюсь!

Слезы потекли по щекам, веки набухли, нос покраснел. Тонька зарыдала навзрыд.

— А сколько мы тебе добра сделали! Сколько я на тебя денег потратила! Сколько кормила, поила!

Она опрокинула еще несколько рюмок подряд. Шесть-восемь английских доз. Запредельно даже для здорового мужика!

— Хорошо хоть наконец совесть проснулась. — Она перестала плакать, подошла вплотную и прижалась к Максу всем телом, Тот отступил и плюхнулся на продавленный диван. Тонька тут же уселась ему на колени. Сильно запахло потом. — Ты же дашь мне денежек?

Макс полез в карман и вытащил десяток сторублевок, которые немедленно оказались в кармане у Антонины.

— И Димочку моего выпустишь? Он поперхнулся.

— Как я его выпущу? Я что — прокурор? Встань, пожалуйста.

Тонька хихикнула.

— Тебе и не надо быть прокурором. Ты знаменитый, про тебя кино сняли. Значит, попросишь кого надо — и все в порядке.

— Встань, пожалуйста, — повторил Макс.

Но она только сильней заерзала на его коленях.

— Зачем ты пришел?

— Кто, я? Гм… — Макс задумался. Действительно, зачем? — Не знаю. Ноги сами сюда привели.

— А я знаю!

Антонина плотоядно улыбнулась, ухватила Карданова за руку и засунула под халат. Пальцы Макса коснулись влажной волосатой промежности. Тонька всегда готова, как пионер. Это рефлекс, как у собак Павлова.

— Вот это тебя привело! Моя киска!

Карданов с отвращением выдернул руку и грубо сбросил Тоньку на пол. Раздался звук, будто на некрашеные доски упал мешок с картошкой.

— Ты что, офонарел, Чокнутый?!

Не слушая ругательств бывшей сожительницы, Макс выскочил на улицу.

Тиходонск,

28 сентября 2004 года,

11 часов 31 минута.

Времена, когда Николай Петренко был недоволен своей судьбой, давно канули в Лету. К настоящему моменту у этого седого низкорослого, но все еще крепкого человека уже не осталось амбиций. Перегорели обиды, исчезли честолюбие и целеустремленность, не стало инициативы. Сейчас он просто доживал, катился по течению.

После армии он поступил в милицию, учился в школе МВД и ставил перед собой весьма высокие цели. Однако все кончилось крахом. Причем из-за пустяка, просто не повезло. Встретил пьяного возле подъезда его дома и, поскольку тот был хорошо одет, а следовательно, перспективен, задержал и доставил в райотдел. Дело обычное: какой смысл грязных бродяжек подбирать? С них ни денег, ни полезных знакомств, только возня. Но на этот раз задержанный оказался чиновником городской администрации. И закрутилось, мигом все встало с ног на голову! Почему не помог зайти домой? Какие основания для доставления? Милиция должна помогать гражданам! И уволили без выходного пособия!

Благодаря одному знакомому Николаю удалось пристроиться в службу безопасности «Тихпромбанка», и он надеялся, что здесь достигнет успеха. Однако и здесь не везло. Годы просочились, как песок сквозь пальцы, а дядя Коля так и остался неприметным сотрудником среднего звена. Но сейчас у него появился шанс.

— Останови здесь, — коротко приказал Петренко Васе Лугахову, сидевшему за рулем черного служебного «БМВ».

Парень послушно прижал автомобиль к обочине. Заглушил мотор. Вниз к набережной уходил вымощенный еще сто лет назад булыжником легендарный Богатый спуск. Ветерок слегка раскачивал кроны скрипучих акаций.

Дядя Коля посчитал, что директор сгущает краски и для задержания незнакомца трех человек будет вполне достаточно. Трое против одного — оптимальное численное преимущество. Пятеро уже будут только мешать друг другу.

— Фотка-то его у нас есть? — бросил с заднего сиденья молоденький охранник Андрей Гордеев, облаченный в серую дутую куртку и чуть съехавшую набок кепку.

— Нам она без надобности, — отмахнулся Петренко. — Я знаю клиента в лицо. Так что не ошибемся. Запирай машину, Вася, и пошли.

Он первым вышел из чистого уютного салона и ступил на мокрый, в выбоинах асфальт. За дядей Колей последовал и Гордеев, мягко захлопнув дверцу автомобиля. Парнишка поежился и, сунув руку в карман, положил пальцы на рукоятку пистолета. У Богатяновки была дурная слава.

Вася Лутахов покинул «БМВ» последним, включил сигнализацию. Пикнувший в руках крепкого широкоплечего парня брелок провалился в карман широкого плаща. В отличие от напарника, Лутахов не взял пистолет, только привесил к поясу раскладную дубинку — хлопот меньше. Дубинка — единственная память об отце, тоже охраннике, безвестно сгинувшем в спецзоне как раз за то, что неправильно применил оружие.

У Петренко в плечевой кобуре ждал своего часа служебный «ИЖ-71». Он редко покидал кобуру — только для тренировочных стрельб и обычной чистки. В этот раз дядя Коля тоже надеялся, что ствол не пригодится, поэтому кожанка пожилого охранника оставалась наглухо застегнутой под воротник. То, как он выполнил указания Тимохина, объясняло все его жизненные неудачи гораздо лучше, чем он сам.

Трое охранников молча двинулись по замызганной улице. Каждый думал о своем. Петренко мечтал о наваристом борще, дожидавшемся его дома еще со вчерашнего вечера. Настоявшись, борщ становится вкуснее, и если натереть ржаную горбушку чесноком… Дядя Коля почувствовал, что у него выделилась слюна, и отогнал эти мысли.

Лутахову надо было успеть отогнать на ТО-2 новую «девятку», потом потягать с приятелями железо в спортзале, а вечером, расслабившись с пивом, посмотреть боксерские матчи по телевизору.

А у Гордеева намечалось свидание, и он предвкушал, как разденет стройную и охочую до постельных утех Ирину, при этом у него возникала реакция, схожая с реакцией организма дяди Коли на мысли о борще.

Дядя Коля чуть замедлил шаг, прикуривая на ходу сигарету. Прикрыл огонек зажигалки от ветра, втянул в себя первую порцию дыма. В подворотне кучковались какие-то типы. Они в упор рассматривали чужаков, но их решительный вид заставлял воздерживаться от активных действий.

А навстречу шел человек, который был им нужен.

— Вот он! — сказал дядя Коля.

Макс вывернул из-за угла и, понуро глядя себе под ноги, перебрался через бурный канализационный поток. Он старался понять, зачем он здесь. И, сосредоточившись на своих размышлениях, почти не смотрел по сторонам. Реальный мир потерял четкие очертания, он плохо понимал, где находится и куда идет. Очень важная мысль ускользала, не давая ухватить себя за кончик.

Расстояние между Максом и тремя охранниками сокращалось.

— Брать будем? — дрогнувшим голосом спросил Гордеев, хрустнув костяшками пальцев.

— Нет, выпить пригласим, — отрывисто ответил дядя Коля.

Сейчас он понял, что не выполнил ни одного указания шефа и что результат этого может оказаться непредсказуемым. Но решительными действиями он хотел внушить уверенность напарникам и взбодрить самого себя.

— Конечно, брать. Чего ты тупые вопросы задаешь? Значит, так, парни. Действуем, как в хоккее. Я на месте центрфорварда. Андрей, ты заходишь с левого фланга, ты, Вася, — с правого. Атаку начинать строго по моему сигналу. И никаких пируэтов. Ни словесных, ни…

Он так и не сумел подобрать нужного слова, а потому вместо продолжения просто взмахнул рукой, будто шашкой кого-то на полном скаку срубил.

— Короче, никаких. Валим с ходу этого придурка и тащим в машину. Наручники взяли?

Молчание было достаточно красноречивым ответом.

С досадой швырнув под ноги только что прикуренную сигарету, дядя Коля тараном двинулся вперед. Шел точно лоб в лоб с Кардановым. Лутахов с Гордеевым потянулись следом, каждый слегка изменив траекторию движения по заданному дядей Колей курсу.

Макс заметил охранников слишком поздно. Петренко уже был в двух шагах, когда Карданов поднял глаза и сфокусировал взор на сосредоточенной физиономии седовласого мужчины, на плотно сомкнутых губах и рельефно очерченных скулах. Макс скорее почувствовал, чем увидел взметнувшуюся руку дяди Коли. Кулак был нацелен ему в лицо, и Карданов за одно мгновение до удара успел отклониться в левую сторону. Костяшки пальцев жестко скользнули по щеке. По инерции Петренко повалился вперед, Карданов перехватил его руку и, резко вывернув вверх, сделал подсечку. Седовласая голова врезалась в грязную землю. Справа будто из-под земли вырос Гордеев и, получив удар в солнечное, попятился и сел на землю.

Третий нападающий сунул руку под плащ, вытащил какой-то предмет, резко встряхнул. С треском раскрылась складная дубинка с шариком на конце. Шарик описал полукруг, метя. Максу в темя, но он поднырнул вперед, прямо под удар, подставил левую руку, захватил правой бьюшую кисть, резко развернул. Раздался крик, хруст, дубинка упала на землю, а колено Карданова взметнулось вверх, встретив на своем пути опустившуюся голову Лутахова. Раздался глухой удар. Из разбитого носа брызнула кровь, глаза Василия закатились, и он, потеряв сознание, рухнул в грязь.

— Гля, как он их сделал! — с улюлюканьем закричали из подворотни. — Рви когти, кореш, мы ничего не видели!

Макс на миг замешкался, оценивая обстановку. Петренко и Лутахов лежали неподвижно. Второй был действительно без сознания, а первый притворялся. Рука была сломана или вывихнута, так что боеспособность была наполовину утрачена. Воспоминания о дожидавшемся дома борще тоже не способствовали геройским поступкам.

Гордеев сидел, держась за живот, и испуганно смотрел на страшного незнакомца. Про пистолет он забыл начисто и даже не пытался сунуть руку в карман.

— Все нормально? — спросил у него Макс. Тот поспешно закивал головой.

— Ну и ладно! Кто вы такие? Что вам от меня нужно? — уточнил Карданов.

— Мы это… из «Тихпромбанка», — шмыгнул носом Гордеев. — Это, значит, вас приказано доставить к директору.

— Зачем?

— Не знаю. Матерью клянусь, не знаю!

— Ну ладно. — Макс похлопал съежившегося охранника по плечу. — Но больше так не делай!

Стремительными шагами он направился прочь. Когда Макс отошел на достаточно большое расстояние, дядя Коля позволил себе очнуться.

— Где он?! Ты почему его упустил?! — накинулся он на молодого человека.

— Так что я сделаю, вы вон лежите!

Вдвоем они стали приводить в чувство Василия. Тому досталось больше всех: лицо окровавлено, нос расплющен — он был в нокауте. Наконец и третий участник группы захвата открыл глаза.

— Да, вот что значит — не везет! — горестно вздохнул руководитель операции дядя Коля. — Теперь меня точно выгонят! А за что?

Но никто из напарников ему не ответил.

Тиходонск,

29 сентября 2004 года,

12 часов 43 минуты.

Майор Нижегородцев был одним из немногих, кто свободно чувствовал себя в кабинете генерала Лизутина и запросто называл начальника УФСБ Матвеем Фомичом. По большому счету, их связывали отношения не начальника и подчиненного, а доброго наставника и благодарного ученика. В основе этих отношений лежала длительная совместная служба, схожие черты характера и доверительность, обусловленная тем, что генералы не могут общаться исключительно с другими генералами или большими начальниками, так же, как не могут жить в безвоздушном пространстве. Майор был смел, инициативен, умел держать язык за зубами, он охотно брался за любое поручение Лизутина, и каждое из них он старался выполнить на совесть. Поэтому ему поручались особо важные, конспиративные служебные задания, а также особо щекотливые и конфиденциальные личные поручения. Справедливости ради надо сказать, что первых было значительно больше, а вторые носили разовый характер и были связаны с обычным адресом в спальном микрорайоне Тиходонска, куда генерал «нырял» несколько раз в месяц, а Вампир прикрывал его, как на встрече с агентом. Больше того, он искренне делал вид, что старший товарищ занимается там служебными делами государственной важности.

Сейчас разговор шел о «Руке Аллаха».

— С Гуссейновым мы облажались, — задумчиво говорил Лизутин, постукивая по столу обратной стороной авторучки. — С ним такие твои номера, как с Лучником, не проходят. Я до сих пор за него объясняюсь.

— Это факт, — признал Нижегородцев. — Действительно облажались.

Сразу же после задержания Арсена Гуссейнова Лизутину и его замам посыпались телефонные звонки. Руководители различных рангов характеризовали разыскиваемого особо опасного террориста как уважаемого бизнесмена, который много сделал для области и города, а потому требует к себе самого пристального и доброжелательного внимания. Дурдом какой-то! Раньше за подобный звонок любого начальника бы выгнали из партии и бросили, как обосравшегося щенка, на рядовую работу. А может, и в камеру, рядом со своим протеже! А то на тебе: «Много сделал для области!». Да он со своим дружком еще больше сделает, только виновными окажутся не те, кто звонил, а те, кто отпускал! А конкретно — сам майор Нижегородцев! А пока он оказался виноватым в том, что задержал уважаемого бизнесмена на основе необходимой информации, без доказательств и уголовно-процессуальных гарантий. Но отделался устным замечанием — большое спасибо, товарищи руководители. Хорошо еще, что он не успел сводить Гуссейнова в подвал, к забрызганному кетчупом щиту. Хотя именно этот путь мог привести к Вахиту!

Вампир был крайне раздражен. В кабинете генерала он не надевал темные очки, а старался сесть спиной к окну.

Сейчас ему это не удалось и он раздраженно щурился на свет. Но не только этим объяснялось его раздражение.

— Так что выходов на Вахита нет, — продолжил Лизутин. Майор кивнул.

— И это факт.

— И мне кажется, что появление у нас этого Лапина связано с этим делом. Пока не знаю как, но связано.

На улице ярко светило солнце. Майор потер начинающие слезиться глаза.

Действительно странно. Буквально несколько дней назад Лизутин лично привез распоряжение из Москвы отработать личность Макса Карданова, некогда проживавшего в Тиходонске под именем Сергея Лапина. Когда-то тот был фигурантом темной и достаточно запутанной истории, причем оказался человеком очень непростым. Имел дела с разведкой, центральным аппаратом контрразведки, потом покинул пределы России и осел где-то в Англии… В самом задании не было ничего необычного, кроме того, что поступило оно с самого верха. Вопрос отработали и убедились, что никаких связей Лапина-Карданова с Тиходонском не существует, а вероятность появления его в городе практически равна нулю. Так и отписали инициатору запроса.

И вдруг Лапин всплывает из небытия именно в Тиходонске! Совпадение? Но ни одна оперативная служба не верит в совпадения, а контрразведка — особенно! Значит, очередной прокол исполнителей! А конкретно — майора Нижегородцева!

— Чего молчишь? — поторопил генерал. Потом встал и задернул шторы. Майор благодарно улыбнулся.

— А чего он делал в банке?

— Да ничего! Пришел и ушел. А потом отмудохал троих охранников, которых за ним послали!

— А какая связь с «Рукой Аллаха»? Каким боком он тут привязан?

— Не знаю. Но устрица он еще та! И с Вахитом этим несколько раз встречался! И объявился как раз тогда, когда самым важным делом является «Рука Аллаха»! Ты веришь в совпадения?

Нижегородцев только усмехнулся.

— Вот то-то! — Генерал прихлопнул одной ладонью другую. — Значит, поднимай его досье, изучай, устанавливай адреса, в которых он может появиться.

— И?.. — Вампир поднял брови.

— И найди его.

— И?.. — повторил Вампир. Он терпеть не мог загадок. Особенно если они исходят от начальства. Задание должно быть поставлено четко, ясно и недвусмысленно. Тогда меньше шансов оказаться крайним. Впрочем, ненамного: в случае победы лавры снимают руководители, в случае поражения отвечают подчиненные.

— И поговори с ним. Просто доверительно поговори. Обычная оперативная беседа. Если почуешь что-то подозрительное, возьмем его под наблюдение. Я тебе скажу вот что: скорей всего он появится у своей сожительницы. Поэтому установи ее адрес.

— Антонина Крылова, Мануфактурный, дом 9! — перебил шефа майор.

Лизутин не удивился. Или скорей не подал вида.

— Молодец. Иди работай.

— Есть! — Вампир встал и быстро направился к двери.

— Только не надо геройствовать! — сказал ему вслед генерал. — Он легко уложил троих голыми руками. А семь лет назад перестрелял профессиональных убийц!

Майор на миг остановился.

— Причем все попадания точно между глаз. Спасибо за подсказку, Матвей Фомич.

Дверь за оперативником закрылась. Генерал пристально смотрел ему вслед и едва заметно улыбался.

Приблизительно в то же время, когда майор Нижегородцев выходил из кабинета Лизутина, в аэропорту Тиходонска приземлился рейсовый «Ту-154» и по трапу спустились пять человек, которые сразу выделялись в пестрой толпе пассажиров.

Первым со спортивной сумкой через плечо шел Артур Сова, бывший командир одной из групп захвата столичного СОБРа, уволенный шесть лет назад за то, что при задержании опасного преступника неудачно выстрелил и тяжело ранил заложницу. Журналисты раздули из этого прискорбного факта большой скандал, и Артур чудом избежал суда и обвинительного приговора. Отделался, можно сказать, малой кровью.

Следом из металлического чрева авиалайнера вышел его друг и постоянный напарник Роман Чибисов с точно такой же сумкой. В отличие от Артура, у Романа были светлые волосы и вытянутое лицо. Он был чуть выше напарника, но уже его в плечах. Губы Чибисова с трудом скрывали его здоровые лошадиные зубы, которые делали парня крайне непривлекательным для противоположного пола.

Затем по трапу спустились две женщины, за ними молодая семья с ребенком, мужчина в деловом костюме и небрежно наброшенном на плечи плаще. Когда Сова и Чибисов ступили на твердый асфальт аэродрома, на трапе появились еще двое мужчин в коротких кожаных куртках и джинсах. На лице каждого из них явно читались следы многочисленных рукопашных схваток: деформированные уши и носы, шрамы на бровях; ножевой шрам на щеке одного свидетельствовал, что схватки были не спортивными, а боевыми. Парни степенно спустились по трапу и встали рядом с коллегами.

Группу «острых акций» замыкал сам командир, и это свидетельствовало о важности порученного им задания. Дмитрий Шашков имел самый цивильный вид. Его длинное демисезонное пальто из тонкой шерсти развевалось по ветру, открывая строгий серый костюм и черную водолазку, обтягивающую могучую шею. Если судить по одежде и внешнему виду, то могло показаться, что этого элегантного господина ничто не связывает с самыми отчаянными бойцами группы.

К трапу подъехал черный микроавтобус «Мерседес» с тонированными стеклами, наружу упруго выскочил кряжистый юркий мужичок с покатым лбом и двумя острыми, как волнорезы, залысинами. Это был начальник службы безопасности «Тихпромбанка» Моташов.

— Добрый день. Как долетели? — Он поздоровался за руку с каждым из посланцев «Консорциума».

Своим внешним видом Моташов ничем не напоминал начальника СБ. Администратора отеля — да, забитого жизнью инженера какого-нибудь агонизирующего НИИ — тоже, пожалуй… Ну, на худой конец, он сошел бы за мелкого предпринимателя, скрывающегося за неприличной и обидной аббревиатурой ПБОЮЛ. Но никто с первого взгляда не сумел бы угадать в Моташове бывшего комитетчика, проработавшего полтора десятка лет в аналитическом отделе. Оттуда Тимохин и перетянул его в «Тихпромбанк».

— Без проблем, — улыбнулся Шашков. — Все как положено.

Такой ответ означал, что на борт их провели без досмотра и они спокойно привезли с собой оружие. Подчиненные Шашкова считали, что это дело само собой разумеющееся, и вообще не обратили внимания на вопрос.

Они вообще были не очень-то разговорчивыми. Поэтому погрузились в микроавтобус, не проронив ни слова, и ехали молча, глядя в затемненные окна на оживленные тиходонские улицы.

— Где объект? — спросил Шашков. Моташов пожал плечами.

— Мы послали трех остолопов захватить его, но он уложил всех троих. Один лежит в больнице с сотрясением мозга, у второго сломана рука, а объект скрылся.

— Где его можно найти? — без эмоций поинтересовался командир группы. Похоже, что судьба предшественников его совершенно не заинтересовала и ни в коей мере не озаботила.

— Скорей всего он вернется к сожительнице. Больше ему деваться некуда.

— Адрес известен?

— Да. Мануфактурный, дом 9.

— Значит, туда и отправимся! — подвел итог Шашков. — Подвезете нас поближе, оставите машину и уходите. Потом мы с вами свяжемся. Скорей всего нам понадобится какое-нибудь уединенное место. Подвал, заброшенный дом или что-то в этом роде.

Моташов кивнул.

— Найдем. С этим проблем не будет.

Нижегородцев, Молотов и квадратный спецназовец с детской фамилией Бурик прибыли на Мануфактурный в серой служебной «Волге». Они заехали не с Богатого спуска, а с Соляного переулка, поэтому им не пришлось перебираться через бурный и шумный канализационный поток. Свой скромный транспорт они оставили у дома номер 2, чтобы не привлекать внимания, а к нужному адресу двинулись пешком.

— Мотор не глуши, — распорядился Нижегородцев, обращаясь к сидящему за рулем Бурику. — Не отвлекайся, слушай эфир, поддерживай визуальный контакт.

С этими словами он толкнул тугую и скрипучую дверцу автомобиля и выбрался из салона. Высокий, широкоплечий, облаченный в короткую кожаную куртку и солнцезащитные очки, Вампир больше походил на супермена из какого-нибудь голливудского боевика, нежели на оперативника контрразведки. Он неторопливо двинулся вперед и, как полагается суперменам, расстегнул куртку, чтобы быстрее можно было добраться до двадцатизарядного «стечкина».

Молотов шел в нескольких метрах сзади. На Вадиме был кожаный пиджак и синие брюки. Ноги, обутые в тяжелые шнурованные ботинки, уверенно попирали столетний булыжник мостовой. Он цепко оглядывался по сторонам, отмечая любые мелочи. Потому что в подобных делах мелочей не бывает. Недаром все трое надели под одежду кевларовые бронежилеты.

Дом номер 9 встречал их зияющим, как черная дыра, подъездом. Оперативники осторожно вошли внутрь и постучали в обшарпанную дверь. Через несколько минут за ней послышался недовольный женский голос:

— Кого еще принесло?

— Откройте, милиция! — сказал Нижегородцев. У него действительно имелось удостоверение капитана уголовного розыска.

Дверь приоткрылась. В неширокую щель выглянуло опухшее лицо женщины, которая явно злоупотребляла спиртным.

Бурик внимательно наблюдал за улицей и в то же время следил за черным провалом подъезда. Рация лежала наготове на соседнем сиденье. Вдруг со стороны Богатяновского показался черный микроавтобус «Мерседес» с сильно затемненными стеклами. Он сразу привлек внимание спецназовца: такой машине попросту нечего здесь делать. Тем временем Вампир вел беседу с Антониной:

— Мы ищем Сергея Лапина. Когда вы его видели в последний раз?

— Чокнутого? — уточнила женщина. — Да сегодня и видела. Пришел ко мне, пальцы веером, стал клинья подбивать! Нет чтобы денег подкинуть, сразу под юбку залезть норовит. Не на такую напал! Надавала по морде и выставила на улицу!

— Вот так, да? — обескураженно спросил Вампир.

— А то ты не знаешь! — Антонина подмигнула. — Все вы такие!

— Первый, я — Третий, — внезапно громко заговорила рация в руке Вампира, и Тонька испуганно захлопнула дверь. — Тут подъехал микроавтобус «Мерседес», — исправно докладывал Бурик. — Вышли четверо, направляются к вам.

— Кто такие? — настороженно спросил Вампир.

— Рожи бандитские. Похоже, под одеждой оружие.

— Хорошо. Прикрой в случае чего.

Вампир сунул руку под куртку и обхватил теплую рукоятку пистолета.

— Сюда гости, — отрывисто сообщил он напарнику, и Молотов тоже приготовил оружие.

Шашков и четверо его спутников с трудом перебрались через поток нечистот и подошли к дому номер девять. Они чувствовали себя очень уверенно, настолько уверенно, что, подходя к черному провалу подъезда, Сова и Чибисов синхронными движениями достали пистолеты. На стоящую в стороне неброскую «Волгу» они внимания не обращали. А зря!

— У них стволы, Вампир! — крикнул Бурик, выпрыгивая из кабины и прикрываясь дверцей. Рука поспешно нащупывала застежку кобуры. — Эй вы, стоять! Оружие на землю!

Реакция у Совы была самой быстрой. Он вскинул руку и, мгновенно прицелившись, дважды выстрелил. Бурик присел. Со звоном разлетелось стекло, и осколки посыпались на спину и голову фээсбэшника. Бурик инстинктивно прикрылся руками. Один из осколков впился в тыльную сторону ладони, и бурая струйка крови покатилась за рукав рубашки.

— Стреляют, Вампир, они стреляют! — завопил он во весь голос уже без всякой рации, чтобы предупредить друзей, как будто стрельба могла быть кем-то неуслышанной.

Но те уже и сами сориентировались.

— Бросай стволы, ФСБ! — крикнул Нижегородцев, появляясь в проеме подъезда с оружием в руках. Громоздкий «АПС»[5] выглядел весьма внушительно, но Вампир имел достаточный боевой опыт для того, чтобы не надеяться на психологический эффект. Поэтому одновременно с командой он выстрелил Шашкову под ноги. Пуля со свистом срикошетила от булыжника и ушла в небо.

Сова снова спустил курок. Пуля вырвала кусок древесины из косяка подъездной двери. Тут же открыли огонь Шашков и Чибисов, за ними начали стрелять остальные двое бойцов.

Нижегородцев шарахнулся назад в темноту. Рой пуль влетел в подъезд, кроша давно не беленные стены и выбивая из них снопы известковой пыли.

— Мочим? — спросил Молотов, прячась в простенке и прижимая к правой щеке взведенный пистолет.

— Огонь! — приказал Вампир. Он прекрасно знал, что в боевой ситуации промедление подобно смерти. Нет смысла выкрикивать грозное название своей конторы, еще более глупо размахивать удостоверением, не дадут эффекта и предупредительные выстрелы в воздух. Все разбирательства откладываются на потом, огонь можно пресечь только огнем. Если, конечно, у тебя нет желания распрощаться с жизнью. У майора такого желания не было.

Присев на одно колено, он уперся локтем и, выставив оружие перед собой, профессионально прицелился. Бах-бах-бах! Три одиночных выстрела прозвучали как одна очередь. Сравниться в меткости стрельбы с Нижегородцевым не мог никто в Управлении. По штатному расписанию в группе захвата он значился снайпером. А боевой опыт помогал ему сохранять хладнокровие и в экстремальных обстоятельствах. Три девятимиллиметровые пули веером разлетелись между бойцами «Консорциума», а одна с чавкающим звуком вошла человеку с ножевым шрамом под кадык. «ТТ» с глухим стуком брякнулся на мостовую, тут же его накрыло тяжелым телом убитого.

У Чибисова пуля пролетела над ухом. В ответ его указательный палец несколько раз заставил пистолет натужно кашлянуть, извергая из дула зеленоватое пламя.

От расстрелянной «Волги» наконец открыл огонь Бурик. «Стечкин» — очень эффективное оружие, особенно когда стреляет очередями. Правда, мало кто в таком режиме способен попасть в цель. Но Бурик это умел. Шквал пуль обрушился на группу «острых акций». Чибисова ранило в плечо, Шашкову вскользь зацепило ногу. Сова перенес огонь на Бурика, пули прошивали дверь «Волги» насквозь, одна ударила спецназовца в грудь, но застряла в бронежилете, хотя от удара у него хрустнуло ребро, перехватило дыхание и потемнело в глазах. Он перестал стрелять и тяжело откинулся на порог машины.

Противоборствующие группы почти в упор поливали друг друга свинцом. Двойное численное превосходство бойцов «Консорциума» компенсировалось двадцатизаряд-ными магазинами «стечкиных» фээсбэшников. К тому же оперативники использовали средства защиты, которых у москвичей не было. Молотов получил пулю в живот и скорчился от динамического удара, зато одного из нападавших пуля прошила насквозь, и он замертво упал неподалеку от своего товарища.

Щелкнув, замолк пистолет Совы, стал на затворную задержку «макар» Шашкова, подходил к концу боезапас у Чибисова. А из подъезда гремели выстрелы, пришедший в себя Бурик тоже выпустил очередную очередь, прошив Сове икру. Тот уронил запасную обойму и с трудом удержался на ногах.

— Уходим! — скомандовал Шашков, и они бросились к микроавтобусу. Шашков и Сова сильно хромали и оставляли за собой пятна крови, Чибисов зажимал простреленное плечо. На этот раз они вброд перебрались через канализационный поток, Чибисов сел за руль микроавтобуса, остальные повалились на пол салона. «Мерседес» рванул с места и скрылся в путаных улочках Богатяновки. Его никто не преследовал. Только в кино погони и перестрелки сменяют одна другую. В реальной жизни измочаленные люди не могут бесконечно вести бой или преследование. Да и не хотят этого делать.

— Эй, вы как, целы?! — громко крикнул Вампир, и его голос прогрохотал в наступившей тишине.

— Я контужен, — сквозь зубы произнес Молотов.

— Я вроде цел, — отозвался Бурик.

— Вы что там творите, сволочи! — орала за обшарпанной дверью Антонина. — Совсем охренели! Я сейчас ментов вызову!

— Давно пора, дура! — рявкнул Вампир. У него дрожали руки и ноги, он кулем опустился на пол, однако на всякий случай перезарядил оружие и стал искать на полу рацию, но в темноте не мог найти.

— Вызывай милицию, быстро! — скомандовал он орущей за дверью Тоньке.

Завод «Электроприбор» за последние годы неузнаваемо изменился. Там, где был глухой высокий забор, теперь стояли магазины и коммерческие палатки, будто доказывая, что торговля сегодня гораздо важнее, чем производство военной продукции. Забор отступил на полторы сотни метров, он утратил монументальность, кое-где зияли бреши, в которые мог свободно пролезть взрослый человек. Карданов неприкаянно бродил по бывшей заводской территории, потом подошел к сохранившейся проходной. Здесь тоже все изменилось: вместо десятка турникетов, пропускавших внутрь рабочий люд, остались только два. Освободившееся пространство было огорожено кирпичной стеной без штукатурки, за которой располагался какой-то офис.

Вахтером была, как обычно, кряжистая женщина в форме, но без обязательного в прошлом «нагана» на ремне. Она листала яркую газету.

Макс подошел к женщине и поздоровался. Она вопросительно подняла голову.

— Завод работает? — спросил Макс.

— А как же! Конечно, работает! Чего ему сделается?

— А можно я пройду?

— Куда это? — Вахтер нахмурила брови.

— В восьмой цех. Я там когда-то работал.

— Восьмой цех теперь снаружи. Там магазин открыли. И зайти туда можно свободно. А на завод без пропуска нельзя.

— Так в заборе-то дырки. Кто захочет, тот и залезет. Женщина пожала плечами.

— За забор я не отвечаю. Я за проходную отвечаю. А чего вам там делать-то?

Макс задумался.

— И сам не знаю. Извините.

Он вышел на улицу. Он не знал, куда идти. Он не знал, зачем он здесь. Он ничего не знал. Но хотелось есть, и ноги вновь привели его в «Маленький Париж». Бармен встретил его как родного. Такой же маленький и юркий чернявый официант расторопно принес слабосоленую семгу, графинчик водки, потом солянку. Когда Карданов доедал толстую свиную отбивную, в ресторан стремительно вошли два человека, лица и манеры которых не оставляли сомнений в их профессии.

— Приятного аппетита, — сказал тот, что постарше, и поднес к лицу обедающего милицейское удостоверение, которое никак не способствовало процессу пищеварения, напротив, было способно отбить аппетит у кого угодно.

— Начальник уголовного розыска Центрального района майор Рожков.

— Оперуполномоченный Петров, — синхронно предъявил такое же удостоверение молодой рыжеволосый паренек.

— Вы Лапин, он же Карданов? — спросил майор.

По взгляду, который бросил на вошедших бармен, Макс понял, что он и вызвал милицию. Но все происходящее его совершенно не волновало. И если он отодвинул тарелку с недоеденной отбивной, то не потому, что пропал аппетит, а потому, что он насытился.

— В чем дело, господин майор? Вернее, товарищ майор, — поправился Макс. В обиход сотрудников органов новомодное «господин» так и не вошло. — У меня есть несколько имен, но подробности этого являются государственной тайной. Я не смогу говорить с вами об этом.

Рожков кивнул, а Петров только развел руками. Он на каждом шагу наталкивался на государственные секреты.

— К вам нет никаких претензий, — сказал майор. — Речь идет о свидетельских показаниях по давнему делу. Перестрелка здесь, в ресторане. Помните?

— Конечно, — кивнул Макс и вытер губы салфеткой. — Но похоже, что сейчас те события трактуются совсем по-другому.

— В уголовном деле все задокументировано предельно точно, — пояснил майор. — Вы можете проехать с нами?