The One. Единственный Маррс Джон

– Будь это так, почему ты не придумал какую-нибудь отговорку и не оставил меня, как только узнал, что я офицер полиции? Почему, если я была тебе небезразлична, ты не дал мне и дальше жить своей жизнью? Я была для тебя лишь еще одним вызовом. Тебе было интересно узнать, сумеешь ли ты и дальше делать свое черное дело, встречаясь с полицейским!

Было видно, что она готова разрыдаться.

– Возможно, поначалу так оно и было, но потом все изменилось.

– И чем все это должно было закончиться? Если должно было? Ты намеревался убивать и дальше?

– Девушка в той комнате была последней. По крайней мере, должна была ею стать.

– Какое совпадение, – усмехнулась Эми.

– Я говорю совершенно серьезно. Моя цель – ровно тридцать.

– Но почему? – недоуменно спросила она.

– Начать с того, что я просто поставил перед собой такую цель. Скажу честно, поначалу мне это было в кайф, но с каждым разом становилось все утомительнее.

Эми покачала головой и закатила глаза к потолку, как будто спрашивала у Господа Бога, не ослышалась ли она.

– Убивать женщин… лишать жизни невинных людей… ты называешь это утомительным? Работать на конвейере, зарабатывать на жизнь мойкой машин – вот что такое утомительный труд, а не убийство двадцати девяти невинных душ, Крис!

– Когда ты догадалась? – спросил он, мучимый искренним любопытством.

– Шесть дней назад. Тебя не было дома. Если мои подсчеты верны, ты отправился убивать свою двадцать восьмую жертву. Я была у тебя; листала книги по психологии и о серийных убийцах на твоих полках, пытаясь понять, что толкает монстров на их дела. И среди книг я нашла фотоальбом.

Кристофер медленно кивнул, довольный тем, что наконец может поделиться с ней своей работой.

– Поначалу это показалось мне полной бессмыслицей, – продолжила Эми. – С какой стати у моего Кристофера должны быть эти снимки и как они попали к нему? Я вернулась в полицейский участок и сравнила их с теми, что были оставлены на телах. Они были почти идентичны – почти. Потому что каждое фото было сделано слегка под другим углом, а значит, снимки в твоем альбоме не были репродукциями или копиями. Кто бы ни был сделавший их, он наверняка побывал на месте каждого преступления. Но последние остатки сомнений развеяло кольцо из носа официантки, которое ты зачем-то оставил себе.

Кристофер даже не пытался оправдаться. Качая головой, Эми принялась расхаживать по просторной кухне, совмещенной со столовой.

– Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что я подумала, когда поняла, что это был ты? – Вопрос был явно риторическим. Кристофер остался доволен, что теперь он мог различить такие тонкости. – Я обыскала твой дом сверху донизу, нашла в твоем неисправном морозильнике пакет с десятком смартфонов. Включила некоторые из них, и единственным приложением на каждом была служба знакомств, и каждая из твоих жертв сообщила тебе свой номер. Разумеется, все твои компьютеры были запаролены, так что в них я заглянуть не смогла, – добавила она, как будто это только что пришло ей в голову.

– Разумеется, – не без самодовольства ответил Кристофер.

– Посмотри на себя, Крис, – резко бросила ему Эми. – Самомнение тебе только повредит. Ты не так умен, как ты думаешь. Ты оставил на месте преступления свою ДНК.

Он покачал головой:

– Это невозможно. Я всегда был осторожен. Даже не сомневаюсь.

– Номер Двадцать Семь.

– Доминика Боско.

Эмми выгнула бровь:

– Ты знаешь их по именам?

– Только ее.

– Почему? Потому что ты убил и ее ребенка?

Кристофер сердито посмотрел на Эми, и впервые за весь их разговор она увидела в его глазах что-то вроде сожаления.

– Наши судмедэксперты нашли на ребенке крошечный сегмент ДНК, – продолжила она. – В какой-то момент ты вернулся на место преступления, встал над ней и заплакал. Они нашли на его головке и груди слезы. У меня были результаты теста твоего биоматериала, который ты отправил в «Найди свою ДНК-пару», и я заплатила одной частной лаборатории, чтобы там сравнили слезы на тельце ребенка и твои результаты. Совпадение составило 99,97 процента. Хотелось бы знать, что тебя тогда так сильно расстроило…

– Ты, – прошептал он, представив безжизненное тельце ребенка.

– Я?

– Я представил, что кто-то сделал то же самое с тобой, что это я стою над твоим телом, что я потерял тебя. Впервые в жизни я не был властен над своими эмоциями, и они взяли надо мной верх.

При этих его словах Эми как будто слегка поникла и опустила плечи, но затем так же быстро встрепенулась снова.

– Я едва не поверила тебе. Но знаешь, почему я никогда не поверю ни единому твоему слову? Потому что я прочла пассажи в книгах, которые ты выделил маркером и потом дословно цитировал мне, говоря о том, что ты чувствуешь, и выдавая эти слова за свои. Ты говорил мне то, что я, по-твоему, ждала от тебя услышать.

– Это лишь потому, что я не привык выражать свои чувства. Это для меня нечто новое, Эми. Я даже не подозревал, что такие, как я, способны любить.

– Такие, как ты… Ты имеешь в виду психопатов, верно?

Кристофер кивнул.

– Мой бойфренд – психопат… Единственное, чему научили меня твои книги, так это что психопаты – непревзойденные манипуляторы.

– Верно, но только не с тобой. Разве я хоть раз пытался манипулировать тобой?

– Ты знал, кто ты такой и чем занимаешься, и все равно позволил мне влюбиться в тебя.

– Будь честна сама с собой. Я ничего такого не делал. Мы – ДНК-пара. Мы созданы друг для друга.

– Ты прошел тест, чтобы познакомиться со мной. Будь в тебе хоть капля человеческого, ты воздержался бы это делать.

– Прости, но мне было любопытно узнать, кто моя ДНК-пара, а потом, когда я познакомился с тобой, я ощутил нечто такое, чего никогда не чувствовал раньше… нечто совершенно мне чуждое. И мне захотелось ближе узнать женщину, которая произвела на меня такой эффект, захотелось понять, почему это происходит. Я даже начал изучать литературу по этому вопросу, потому что не верил, что такое возможно… но да, я полюбил тебя.

Эми покачала головой.

– Прекрати лгать мне, – сказала она, но по тому, как дрогнул ее голос, Кристофер понял: она начинает ему верить.

– Я знаю, кто я такой, Эми… по крайней мере, знаю, кем я был. Я был тем, кто жаждал славы за свои злодеяния. Отнимая у других людей жизнь, я испытывал удовольствие, какое бессильны передать любые слова. Я был эгоистом, я был коварным и хитрым, мне было наплевать на все и на всех. Я был твоей полной противоположностью. Но когда я с тобой… я становлюсь лучше. По крайней мере, рядом с тобой мне хочется стать лучше.

Слушая его, Эми вытерла рукавом слезы, а затем, сделав несколько осторожных шагов вперед, присела с ним рядом. Теперь их лица были на одном уровне.

– Ты любишь меня, Крис? – спросила она, глядя ему в глаза. – Ты действительно меня любишь?

– Да, – ответил он, ни секунды не поколебавшись. – Да, я люблю тебя.

В кои-то веки Кристофер почувствовал себя уязвимым. И не потому, что был привязан к стулу, не потому, что был наконец пойман. Он знал, что Эми это видит. Видит, что перед ней потерянный маленький мальчик, одиночка, который так и не сумел вписаться в человеческое общество, который, понимая разницу между доб ром и злом, тем не менее выбрал зло. Ради нее он хотел, он был готов измениться. Она наверняка видела перед собой того, кто нуждался в ее благотворном влиянии. Она видела их совместное будущее.

Эми сунула руку в карман и вытащила ключи от наручников.

Глава 93
Джейд

Джейд сняла с крючка в кухонном шкафу ключи от внедорожника Кевина и забралась в автомобиль.

После шокирующего известия о том, что Кевин не был ее ДНК-парой, а вот Марк как раз был, она пулей влетела в гостевой дом и провела следующий час, нервно меряя шагами спальню и стараясь совладать с обуревавшими ее эмоциями. Джейд страшно злилась на себя. Ну почему она позволила себе зайти так далеко с Кевином, хотя и знала, что не любит его? Впрочем, не меньше она была зла и на Марка за то, что он лгал ей. Ведь это из-за него она долго чувствовала себя едва ли не шлюхой, потому что ее тянуло к мужчине, с которым она не была связана брачными узами. Без доверия и порядочности, достаточно ли одного лишь совпадения ДНК для того, чтобы удержать двух людей вместе?

Бросив одежду на пассажирское сиденье рядом с собой, Джейд поехала по проселочной дороге по направлению к шоссе. По радио прозвучали первые ноты песни Майкла Бубле[49]. Это тотчас напомнило ей о том, как она любила подтрунивать над Кевином за его музыкальные пристрастия, которые скорее пристали бы домохозяйке, годящейся ему в матери. В ответ Кевин обычно говорил, что ему без разницы, что музыка – просто музыка, и если она вызывает в человеке эмоции, то совершенно не важно, кто ее исполняет. Джейд сделала погромче песню «Ты никто, пока тебя никто не любит».

Следуя дорожным знакам, она вела машину в направлении Эчуки Моамы на реке Муррей и через час уже сняла номер в дешевой гостинице. Джейд знала: рано или поздно ей придется вернуться на ферму и откровенно поговорить с Уильямсами, но следующие несколько дней ей, как никогда, требовалось отдохнуть от всех троих, и особенно от Марка.

Она осматривала местные достопримечательности, путешествовала по морю на старом теплоходе, растворялась в толпе посторонних людей на ежегодном фестивале блюза и этнической музыки, посещала окрестные городки, изучала красные каучуковые леса и болота, и все это время попыталась заставить себя не думать о нем. Увы, ничего не помогло. Ее злость на Марка не утихала, хотя она и знала, что его действия были продиктованы исключительно любовью к брату.

После четвертой ночи беспокойного сна Джейд проснулась рано, разбуженная пением птиц. Она села в машину и по памяти поехала туда, куда Кевин отвез ее встретить первый австралийский рассвет в тот день, когда она приехала на ферму. Она очень надеялась, что умиротворение раннего утра поможет обуздать лихорадочный бег ее мыслей.

Джейд сидела на переднем бампере автомобиля, глядя, как солнце начинает восхождение на небосводе, когда внезапно ее потревожил звук шуршащего гравия. Она оглянулась и увидела Сьюзан.

– Я подумала, что ты наверняка здесь, – сказала та. – Ты не против, если я тоже посижу здесь с тобой? – Ее тон был гораздо мягче и менее категоричен, чем несколько дней назад. – С тех пор как ты исчезла, я приезжала сюда каждое утро, просто на тот случай, если ты вдруг окажешься здесь. Когда Марк и Кевин были детьми, я часто привозила их сюда. Кевин любил смотреть вдаль, стараясь заглянуть до самого горизонта. Его заветной мечтой было однажды объездить весь мир.

– Я помню, как он это говорил, – пробормотала Джейд. – Он хотел, чтобы мы объездили его вместе.

Она закрыла глаза и попыталась вспомнить голос Кевина. Прошло всего несколько недель с его смерти, а Джейд уже начинала забывать, как он звучал. При всех ее чувствах к Марку ей недоставало ежедневных бесед с его братом.

Сьюзан протянула руку и обняла Джейд за плечи.

– Значит, ты вышла замуж за моего сына, хотя и не любила его?

Джейд кивнула.

– Почему?

– Потому что знала, что он будет счастлив. Я была очень привязана к нему и хотела, чтобы он счастливо прожил свои последние дни.

– Ты хотела для него того же самого, что и Марк. И Кевин действительно был счастлив в свои последние дни, за что я всегда буду вам обоим благодарна. Вы оба поставили его нужды выше своих собственных, теперь мне это понятно. Пожалуйста, не надо ненавидеть Марка за этот его шаг.

– У меня нет к нему ненависти, Сьюзан, но это не значит, что последние несколько дней дались мне легко. Обычно я всегда уверена в себе и в два счета могу поставить на место любого. Но Марк затмил для меня все на свете, и я не знаю, что думать и что чувствовать. Единственное, что я знаю: после случившегося, с тех пор как я оказалась здесь, мне нужно побыть одной и подальше от вашей семьи. Извини, я не хочу, чтобы это прозвучало грубо.

– Нет, моя дорогая, это вовсе не грубо. И я не собираюсь притворяться, что понимаю, каково тебе. Но, пожалуйста, прислушайся к совету пожилой женщины: не упусти свое счастье. Я сумела изгнать из своей души злость на болезнь, которая убивала моего сына, ведь единственным человеком, кто от этого страдал, была я сама. Так и ты должна изгнать из своей злость на Марка. Я уверена, именно этого и хотел бы Кевин. Если у тебя есть шанс любить кого-то так же сильно, как любят тебя, хватай его обеими руками и не выпускай.

Глава 94
Ник

Ник искренне не понимал, почему Салли категорически отказывается принять обезболивающее, чтобы хоть немного облегчить муки родовых схваток.

Большую часть последнего месяца беременности она жаловалась на жесточайшие головные боли, от которых ей бывало дурно до рвоты, но Салли не могла заставить себя принять хоть что-то сильнее парацетамола. Теперь ей предложили целый десяток препаратов на выбор, однако она наотрез отказалась от всех. Ник знал: на ее месте он принял бы дозу, достаточную, чтобы вырубить бегемота, тем более что с того момента, как у нее отошли воды, прошло уже двадцать часов.

Глядя, как Салли корчится от боли, Ник задавался вопросом, не пытается ли она что-то доказать этим. Что, если она добровольно проходит через физические страдания, чтобы доказать и ему, и миру, что тоже способна переносить боль? Ник покачал головой: нет, это просто глупо – никто в здравом уме не станет целенаправленно доводить себя до полного изнеможения.

– Ну же, Салли, – ласково произнесла акушерка, – продолжай тужиться, когда я тебе говорю, и ни о чем не беспокойся, у тебя все отлично.

– Я не могу! – исступленно выкрикнула Салли и посмотрела на Ника с таким отчаянием в глазах,что он моментально ощутил себя виноватым в ее страданиях. Собрался с духом, крепко сжал ее руку и потер плечо.

Ник понимал: независимо от того, что было между ними в прошлом, независимо от того, чего он лишился, в данный момент для него имели значение лишь два человека во всем мире, и они были в этой комнате, рядом с ним. Он мысленно поклялся держаться стойко – ради Салли и крошечного существа, которое сейчас находилось на пути в этот мир, чтобы присоединиться к их незаконному союзу.

– Ты справишься, крошка, – тихо произнес он. – Я здесь и больше никуда не уйду.

– А если…

– Никаких «если», – оборвал ее Ник. – Мы с тобой пройдем долгий путь. Обещаю.

Во время перерыва в схватках акушерка посоветовала Нику сходить прогуляться. С начала родов у него во рту не было ни крошки. Конечно, все самое трудное доставалось Салли, но, проведя столько времени с ней рядом, он чувствовал себя совершенно измотанным, и ему отчаянно хотелось чего-нибудь сладкого. Опустив в автомат двухфунтовую монету, Ник купил себе «Сникерс» и кока-колу с большим содержанием сахара в надежде на то, что ударная порция глюкозы поможет ему взбодриться. Затем, видя, что в коридоре нет никого, кто мог бы заметить его и сделать замечание, Ник втихаря затянулся электронной сигаретой, которую сунул в карман, пока они с Салли ожидали такси до больницы.

Вдыхая дым, Ник на мгновение позволил закрасться в голову мыслям об Алексе. Интересно, как тот поживает у себя дома в Новой Зеландии? Они договорились заблокировать друг друга на «Фейсбуке», чтобы никто из них обоих не видел, как другой справляется со своей жизнью. Что, однако, не мешало Нику частенько думать о том, начал ли Алекс с кем-то встречаться, и если да, кто же этот счастливчик – мужчина или женщина? Он с трудом представлял себе, каково это, быть с кем-то еще после того, как ты потерял человека, предназначенного тебе судьбой. Как могут какие-то отношения сравниться с чем-то, когда ты знаешь, что любил кого-то всем сердцем?

Выбросив в урну пустую банку из-под колы и обертку от шоколадки, Ник зашагал к палате, но на полпути услышал сигнал тревоги и пикающие звуки. Причем доносились они из того конца коридора, где находилась палата Салли.

Ускорив шаг, Ник догнал акушерку и двух медсестер – те уже выкатили Салли на ее кровати из палаты в коридор и теперь направлялись к двери с табличкой «Операционная».

– Салли! – крикнул Ник, но та не ответила, недвижно лежа с закрытыми глазами. – Что случилось?

– Произошли осложнения, – спокойно ответила акушерка, передавая кровать подоспевшему санитару. – Салли потеряла сознание, и все наши попытки привести ее в чувство потерпели неудачу.

Ник побледнел. Ноги сделались ватными. Он испугался, что сам, того гляди, рухнет без сознания в больничном коридоре.

– А что с ребенком?

– Наша первоочередная задача – спасти Салли, и пока мы будем реанимировать пациентку. Прибудет хирург-гинеколог, чтобы сделать экстренное кесарево сечение. Бригада врачей уже в операционной.

– Мне можно туда зайти?

– Боюсь, что нет. Давайте я провожу вас в комнату ожидания. Как только будут какие-то новости, я приду и сообщу вам.

– Она неделями страдала от головных болей…

– Мы делаем для нее всё, что в наших силах. А теперь давайте я отведу вас в комнату ожидания.

Стеклянная дверь закрылась. Ник остался беспомощно стоять, глядя вслед шагающей по коридору акушерке, пока та не исчезла из виду.

Он был слишком потрясен, чтобы вертеть головой по сторонам. Неподвижно стоял в пустой комнате, лихорадочно пытаясь осмыслить, что происходит. Он уже потерял Алекса; но потерять еще Салли и ребенка? От такого удара ему просто не оправиться. Без них у него не останется ничего. Он сам будет ничем.

Акушерка вернулась через пятнадцать минут, следом за ней вошла гинеколог. Они еще не открыли рта, но по выражению их лиц Ник уже понял, что они ему скажут.

Глава 95
Элли

Элли застыла, глядя на безжизненное тело Мэттью, – всего миг, но он изменил все.

Внезапно ужаснувшись тому, что только что сотворила, она от страха прикрыла дрожащей рукой рот и замерла на месте. Только б не закричать! Элли обвела взглядом кабинет, не зная, в какую сторону ей смотреть; ноги предательски дрожали и подкашивались. Но она испугалась, что если вдруг решится сесть, чтобы успокоить нервы, то уже не сможет заставить себя снова подняться. Ей хотелось одного: выбежать из кабинета, запрыгнуть в машину и поехать домой в Дербишир к своей семье, а Мэттью пусть останется лежать здесь, за сотни миль от ее дома. Что, кстати, было бы вполне возможно, если б не одно «но» – не соверши она преднамеренное убийство.

Сделав несколько глубоких вдохов, она попыталась сосредоточиться на нескольких, весьма ограниченных, вариантах. Андрей наверняка сможет ей помочь. Элли нащупала тревожную кнопку и с силой нажала. Менее чем через минуту до нее донеслись его шаги по мраморному полу, а затем, с дубинкой в руке, ворвался в комнату и он сам. И тотчас застыл на месте, посмотрев вначале на нее, а затем на распростертое на полу тело Мэттью, вокруг головы которого уже растекалась лужа крови.

Впрочем, выражение лица Андрея оставалось каменным.

– Мне нужна твоя помощь, – прошептала Элли голосом, в котором, однако, слышалась паника.

Окинув взглядом комнату на предмет любых потенциальных опасностей, Андрей вытащил мобильный телефон.

– Бесполезно, можешь даже не пробовать. Сигнала нет, – сказала Элли. – Он об этом позаботился.

– Переоденьтесь в чистое, и мы уходим отсюда, – угрюмо произнес Андрей, жестом указав на пятна крови на одежде Элли. – Я знаю людей, которые могут сделать так, что никто даже не догадается, что здесь произошло.

Она бросила на него нервный взгляд, в котором, однако, читалась благодарность.

– Переоденьтесь, – повторил он, на этот раз более требовательно.

Элли поспешила в туалет. Заглянув в шкаф, где на всякий случай держала запас чистой одежды, она вытащила блузку и юбку, практически идентичные тем, что были на ней сейчас. Водой из-под крана смыла с лица и рук пятна крови. Не в силах до конца осознать весь ужас своего положения, в упор посмотрела на свое отражение в зеркале.

– Он сам виноват, не оставил тебе выбора, – произнесла она вслух. – Ты – хороший человек, ты сделала замечательные вещи на благо всего мира. Он хотел не просто отнять их у тебя, он хотел отнять их у всех людей. Он сам это совершил, ты тут ни при чем.

Стук в дверь вернул ее обратно в реальность. Выйдя, она увидела, как Андрей закатывает тело Мэттью в ковер, на котором тот умер.

– Уходим отсюда. Мои люди здесь все уберут, – сказал он и оттащил завернутого в ковер Мэттью в туалет, с глаз долой.

Элли подчинилась. Андрей вывел ее в коридор, как раз в тот момент, когда к ней подбежала Ула.

– Ваш телефон не отвечает! – испуганно крикнула она.

– У меня совещание, которое…

Но помощница оборвала ее:

– Картинка из вашего кабинета транслируется в режиме онлайн!

– Что?

– Посмотрите, – закричала она и за руку потащила Элли к своему рабочему месту. – Вас и Тима видят все пользователи интернета. Все могут видеть и слышать ваш спор. Но я все же не понимаю: как вы можете одновременно находиться здесь и на экране моего компьютера?

Элли посмотрела на видеоизображение себя и Мэттью. По ее расчетам, судя по тому, что тот как раз налил себе вторую порцию виски, отставание во времени от начала их спора составляло около пятнадцати минут. Посмотрев, как он несет графин обратно к диванам, Элли внутренне содрогнулась при мысли о том, какое применение чуть позже найдет себе этот графин.

– Кому это доступно для просмотра? – не скрывая тревоги, спросила Элли.

Ула проверила.

– Думаю, это автоматически передается на компьютеры или планшеты всех наших сотрудников по внутренней сети.

– Свяжись со службой техподдержки, пусть прекратят трансляцию.

Ула взялась за телефон, а Элли взглянула на Андрея, ища поддержки. Увы, впервые с тех пор, как он начал работать на нее, она увидела в его глазах растерянность.

– Мне сказали, что IP-адрес принадлежит ноутбуку в вашем кабинете, – сказала Ула, – но трансляция также доступна на многих других онлайн-ресурсах. Достаточно зайти в «Ютьюб», «Вимео», «Фейсбук», «Твиттер»… Любой человек в любой точке земного шара может видеть это в прямом эфире, а трансляция ведется из веб-камеры вашего ноутбука.

Андрей метнулся обратно в ее кабинет. Насмерть перепуганная Элли бросилась за ним следом и захлопнула за собой дверь. Вбежав, Андрей выдернул из ее ноутбука все провода, схватил его, поднял над головой и с силой швырнул на пол. Затем еще с десяток раз пнул его ногой.

Когда они с Андреем во второй раз вышли из кабинета, Элли увидела, что у монитора Улы столпилась небольшая группка любопытных. Завидев Элли, они смущенно отпрянули назад.

– Трансляция все равно продолжается, – сказала Ула. – Простите, но айтишники говорят, что трансляция идет не через сервер в нашем здании, поэтому они не могут ничего сделать, чтобы она прекратилась.

Элли окаменела от ужаса. Минут через пять весь мир услышит слова Мэттью о том, как он скомпрометировал ее базу данных и что два миллиона человек, которые доверяли ей, стали жертвами ложных совпадений ДНК. Но и это еще не всё! Затем они станут свидетелями того, как одна из самых успешных бизнес-леди во всем мире графином забивает своего безоружного жениха до смерти. И самое страшное: она была не в состоянии этому помешать…

Взгляды всех, за исключением Элли, были прикованы к монитору Улы. Пытаясь успокоиться, Элли сделала несколько глубоких вдохов и прислонилась к стене кабинета. Она стояла так, медленно сползая вниз, пока не оказалась на полу.

По приказу Андрея Ула вытолкала всех за дверь, и они остались втроем. Глаза Улы и Андрея были прикованы к экрану. Элли даже не пыталась их отвлечь. Как говорится, будь что будет. Она вновь услышала глухой стук – удар графина о голову Мэттью, затем еще один, когда тот упал на колени, и наконец стук заключительного, смертельного удара.

Ула ошеломленно выдохнула и с изумлением уставилась на свою начальницу.

– Пойдемте, – в отчаянии произнес Андрей и протянул к Элли руку. – Давайте я выведу вас из здания.

Но Элли в ответ вежливо покачала головой, затем посмотрела на каждого из них и спокойно произнесла:

– Спасибо вам обоим за все, что вы для меня сделали. Я позабочусь о том, чтобы вы получили за это щедрое вознаграждение. – Она разгладила складки на юбке и заложила волосы за уши. – Ула, после того, чему вы только что стали свидетелями, если ты сможешь собрать мою команду юристов и организовать встречу со мной в переговорной, я буду невероятно признательна. Полагаю, уже очень скоро сюда прибудет полиция. И последнее – очисти на ближайшее будущее мой график.

Элли умолкла и, взглянув на логотип «Найди свою ДНК-пару» на матовом стекле перегородки кабинета, представила завернутое в ковер бездыханное тело Мэттью, лежащее на полу в туалете. Она была с ним счастливее, чем могла когда-либо себе представить, но только сейчас осознала: совпадение ДНК здесь ни при чем. Просто она впустила в свое сердце настоящую любовь.

Элли заставила себя подняться с пола и зашагала к себе в кабинет. Войдя, закрыла за собой дверь, налила джина с тоником и села за рабочий стол. В коридоре уже слышались первые шаги: это люди выходили из лифта и направлялись к ее кабинету.

Элли взяла свой «Айпэд» – хотела пробежать глазами обширный список дел, которые, хотелось ей того или нет, она всякий раз бывала вынуждена завершить до конца рабочего дня. Увы, экран был пуст: Ула уже все удалила.

Глава 96
Мэнди

– Оставайся в машине, пока я не выясню, что происходит. Обещай мне, что ты даже не сдвинешься с места. Поняла?

Это не был вопрос. Это был приказ. Исполненная решимости, Лоррейн, офицер полиции, приставленная к Мэнди, не стала дожидаться ответа. Спрыгнув с водительского сиденья, она поспешила к входной двери сельского домика.

Две другие полицейские машины и фургон прибыли сюда раньше их и теперь стояли на булыжной мостовой рядом с двумя каретами «Скорой помощи». Свернувшись клубочком на заднем сиденье машины, Мэнди боялась дышать и лишь тянула шею, пытаясь рассмотреть из-под повязки на голове, что, собственно, происходит в доме. Похоже, там кипела какая-то бурная деятельность. Полицейские сновали туда-сюда, переговариваясь по рации и мобильникам.

В конце концов, не в силах больше выносить томительное ожидание, Мэнди вцепилась потными пальцами в дверь и на дрожащих ногах вылезла из машины.

Поездка из Эссекса в Озерный край заняла пять часов. Движение машины и ее собственные нервы делали свое дело – Мэнди постоянно укачивало. Лоррейн была вынуждена то и дело делать остановки, давая ей возможность выйти на свежий воздух, где Мэнди всякий раз тошнило прямо на обочине. От адреналина кружилась голова, но ничего, она готова потерпеть. Главное, наконец можно будет взять в руки своего малыша – при условии, что тот действительно находится в доме Пэт.

Какое счастье, что она вспомнила фото семейного домика в Озерном краю! Пэт как-то раз обмолвилась, что Ричарду нравилось бывать там. Детективы вскоре разыскали среди вороха документов Пэт свидетельство о собственности на дом, после чего немедленно началась полицейская операция. Сначала полицейские в штатском отправились на место и разыскали дом. Как только они подтвердили, что видели там женщину, соответствующую описанию Хлои, как план спасения ребенка перешел в решающую фазу.

– Где он? – выкрикнула охваченная ужасом Мэнди, на ватных ногах подходя к передней двери, из которой как раз показалась Лоррейн.

– Мэнди, прошу тебя, только без паники, – сказала та и взяла ее за руки. – Хлою уже арестовали и увезли в полицию. Твой сын сейчас с Пэт. Но она забаррикадировалась в ванной комнате.

– Но что она там делает?

– Насколько мы можем судить, ребенок в безопасности, но Пэт, прежде чем открыть дверь, хочет поговорить с тобой.

– Мне нечего сказать этой женщине. Мне нужен только мой ребенок.

– Как ты понимаешь, все мы тоже за то, чтобы она отдала его тебе. Поэтому давай попробуем. Я буду рядом с тобой, так что ни о чем не волнуйся.

Мэнди вытерла глаза тыльной стороной ладони и вместе с Лоррейн шагнула в крошечный, под соломенной крышей домик. Поднявшись по узкой, покрытой ковролином лестнице на второй этаж, подошла по коридорчику к деревянной двери. Стены коридора были увешаны пыльными фотографиями Ричарда и всей их семьи. Правда, Мэнди толком не сумела рассмотреть их из-за голов полицейских, которых здесь было с полдесятка. В руках у одного был черный металлический таран, и, похоже, он был готов при первой же необходимости пустить его в ход.

– Успокойся, сделай несколько глубоких вдохов и говори с Пэт так, как ты разговаривала с ней до того, как все это случилось, – сказала Лоррейн. – Спокойно и приветливо, хорошо? Не вступай ни в какие споры и не теряй самообладания. Ты меня поняла?

Мэнди кивнула, совершенно не уверенная в том, что сможет удержать свои эмоции в кулаке, тем более что весь последний месяц она ждала и никак не могла дождаться момента, когда наконец выскажет бабушке ребенка все, что она думает о ней.

– Пэт, рядом со мной стоит один человек, который очень хочет с вами поговорить, – сказала Лоррейн и кивнула Мэнди.

Та про себя сосчитала до десяти, сделала несколько глубоких вдохов и наконец заговорила:

– Привет, Пэт, это Мэнди.

За дверью ванной послышалось какое-то движение, а затем впервые она услышала голос своего ребенка – тихое хныканье или скорее писк. Чтобы не разрыдаться, Мэнди крепко зажмурила глаза. Внезапно ее сын стал реальностью; в эти мгновения их разделяли лишь несколько футов досок и штукатурки. При желании она могла бы снести все это голыми руками, однако была вынуждена сдержаться.

– Что с моим ребенком, Пэт? Ответь мне честно, с ним всё в порядке?

– Да, с ним всё в порядке, – ответила Пэт из-за двери. Мэнди показалось, что она услышала в ее голосе усталость.

– Пэт, я должна увидеть моего сына.

– Я знаю. Но мне хочется побыть с ним чуть дольше.

– Ты уже долго была с ним, Пэт. Я же его еще ни разу не видела.

– Он вылитый отец, наш маленький красавчик… Те же самые глаза и волосы…

– Я жду не дождусь, когда его увижу.

Мэнди вопросительно посмотрела на Лоррейн, молча спрашивая, все ли правильно? Та ответила ей ободряющим кивком.

– Почему ты забрала его себе, Пэт? Почему ты сбежала с ним? Мы все страшно переволновались.

– Извини, но ничего другого мне не оставалось. Ты не разрешила бы нам даже посмотреть на него.

Она права, подумала Мэнди. Как только она узнала, что Пэт и Хлоя солгали ей о смерти Ричарда, ей хотелось лишь одного: вместе с ребенком как можно дальше бежать от них.

– Конечно, разрешила бы, – солгала она. – Ты – его бабушка. Как я могла не показать его тебе?

– Если честно, я не верю тебе, дорогая, но мы должны были убедиться, что это сработает… – Она умолкла, явно не договорив.

– Что именно сработает?

И в ванной, и в коридоре воцарилось молчание.

– Пэт, что ты хочешь сказать? Что должно было сработать?

– Мы вовсе не искали замену Ричарду, как ты подумала…

– Тогда зачем ты забрала моего ребенка? Я ничего не понимаю.

– Хлоя где-то прочла, что дети ДНК-пар обладают особой энергетикой и способны вывести родителя из комы… Твой сын был нашей последней надеждой.

Неужели Пэт говорит правду? Мэнди вопросительно посмотрела на Лоррейн. Та в ответ лишь пожала плечами.

– Но Ричард не в коме. Он в перманентном вегетативном состоянии. Это абсолютно разные вещи.

– Я знаю, но мы все равно решили попробовать. Мы привозили малыша к Ричарду и долгими часами сидели с ними обоими. Но ничего не произошло. Он даже не пошевелился. Мой мальчик даже не пошевелился!..

Мэнди показалось, будто из-за двери донеслись глухие рыдания.

– Тогда почему вы не вернули ребенка мне?

– Я не знаю, – прошептала из-за двери Пэт. – Я не знаю. А сейчас извини, нам пора отдыхать.

После этих ее слов Мэнди почему-то вновь охватил страх.

– Пэт, я очень прошу тебя, отдай его мне прямо сейчас!

Ответа не последовало. Мэнди повторила свою просьбу.

– Пэт! Ты слышишь меня? – в отчаянии крикнула она.

– Я хочу спать, – тихо, едва слышно, ответила из-за двери Пэт. – Мы с моим внуком хотим спать. Когда Хлоя узнает правду, скажи ей, что я хотела как лучше.

– О чем она? – спросила Мэнди у Лоррейн. Та в свою очередь обернулась к другому детективу.

– Лоррейн! – крикнула в панике Мэнди. – Что происходит?

В следующий момент ей на плечи легли чьи-то руки и оттащили ее от двери. Полицейский, стоявший с тараном наготове, пустил его наконец в ход и, с силой стукнув по дверной ручке, сломал замок. Первыми в ванную ворвались трое полицейских. Мэнди вбежала следом за ними, глазами ища сына.

На полу рядом с ванной она увидела два бездыханных тела – бабушки и внука. Оба белее белого и с закрытыми глазами.

Глава 97
Кристофер

Эми стояла на коленях перед Кристофером. Тот сидел прикованный к креслу в доме, который должен был стать домом его последней жертвы. В крепко сжатом кулаке она держала ключ и могла отомкнуть наручники, которыми были надежно скованы его лодыжки.

На мгновение связь между ними сделалась такой мощной, что Кристофер, похоже, прочитал ее мысли: когда он признался, что благодаря ей собрался стать на путь истинный, Эми поверила в искренность его слов. Похоже, он не сомневался, что она по-прежнему любит его, несмотря на все его злодеяния.