Баллада о змеях и певчих птицах Коллинз Сьюзен
– Если уж я – злобное животное, то кто тогда вы? Учитель, который заставил своего ученика забить другого мальчишку до смерти!
– Ну да. Такова моя роль. – Она аккуратно закончила перевязку. – Знаешь, мы с директором Хайботтомом внимательно прочли твое эссе. По большей части детский лепет. Я бы даже сказала – розовые сопли. Зато последний абзац удался. Там, где ты пишешь про контроль. Вот тебе и следующее задание. Поразмысли-ка о важности контроля. О том, что случается без него. Не торопись. Думаю, это станет хорошим дополнением к твоей заявке на приз.
Кориолан прекрасно знал, что случается без контроля над ситуацией. Он видел это и в зоопарке, когда погибла Арахна, и на арене, когда начали взрываться бомбы, и сегодня.
– Хаос случается! Что тут еще скажешь?
– Много чего, мой милый. Начни с хаоса. Ни контроля, ни закона, ни правительства. Как на арене. Что нам делать? Какой общественный договор необходим, чтобы уцелеть и жить в мире? – Она вынула из его руки капельницу. – Через пару дней приди и проверь швы. А до тех пор, будь добр, держи свои ночные приключения при себе. Теперь ступай домой и хотя бы немного поспи.
Доктор Галл ушла. Кориолан медленно надел свою порванную, окровавленную рубашку и бродил по Цитадели, пока не нашел лифт на первый этаж, где безучастная охрана направила его к выходу. Троллейбусы заканчивали ездить в полночь, а часы уже показывали два ночи, и ему ничего не оставалось, как идти пешком.
Внезапно откуда-то выехал роскошный автомобиль. Окно водителя опустилось, за рулем сидел безгласый. Он вышел и распахнул заднюю дверцу. Видимо, уже отвез Сеяна домой, и «ма» отправила его обратно. Поскольку Плинтов в салоне не было, Кориолан спокойно забрался внутрь. Последняя поездка, и он знать не знает никого из этой семейки!..
Высадив его возле апартаментов, шофер вручил ему большой бумажный пакет. И уехал.
Поднявшись на лифте, Кориолан тихонько заглянул в дверь и обнаружил за чайным столиком Тигрис, завернутую в облезлую шубу, прежде принадлежавшую ее матери. В трудные времена шуба дарила ей чувство уверенности, как и пудреница Кориолану, прежде чем он превратил ее в оружие. Проходя мимо вешалки, он схватил школьный пиджак и поскорее надел, чтобы прикрыть окровавленную рубашку.
– Неужели все настолько плохо, что тебе понадобилась шуба? – бодрым голосом воскликнул Кориолан, пытаясь не воспринимать события ужасной ночи всерьез.
Тигрис зарылась пальцами в мех.
– Это ты скажи мне.
– Непременно! Ты узнаешь обо всем в мельчайших подробностях, только утром. Ладно?
– Ладно. – Потянувшись к кузену, чтобы обнять, Тигрис нащупала повязку у него на руке. Не успел Кориолан ее остановить, как она распахнула пиджак и увидела кровь. – Ах, Корио! Они все-таки послали тебя на арену?
Он обнял ее.
– Все не так уж и плохо, честно. Я здесь, Сеяна мне тоже удалось вытащить.
– Не так уж и плохо?! Ты на арене – это чудовищно! – вскричала Тигрис. – Да и любой другой на твоем месте… Бедная Люси Грей!
Люси Грей. Теперь, когда Кориолан побывал на арене сам, ее положение казалось еще более страшным. При мысли о том, что Люси Грей забилась в какой-нибудь угол и сидит, окаменев от ужаса, не в силах сомкнуть глаз в холодном мраке арены, ему стало больно. И он впервые порадовался, что убил Бобина. По крайней мере, ему удалось уберечь ее от этого звереныша.
– Все будет хорошо, Тигрис. Только дай мне немного отдохнуть! Тебе тоже нужно поспать.
Кузина кивнула, но Кориолан знал, что ей едва ли удастся урвать часок-другой сна. Он вручил ей пакет.
– Подарок от «ма» Плинт. Судя по запаху, завтрак. Увидимся утром.
Не потрудившись помыться, Кориолан провалился в тяжелый сон и проснулся от звуков гимна в исполнении Мадам-Бабушки. Все равно пора было вставать. Тело болело от макушки до пят. Шатаясь, он побрел в душ, снял повязку и позволил струям горячей воды хлестать по исцарапанной коже. Из больницы остался тюбик мази, и Кориолан аккуратно нанес ее на ободранное лицо и подбородок, хотя и не помнил, для чего именно она предназначена. Швы на порезе неприятно цеплялись за чистую рубашку, зато кровь больше не шла. На всякий случай он решил надеть пиджак. Положив в школьную сумку зубную щетку и смену одежды, он посмотрел в зеркало и вздохнул. «Упал с велосипеда. Так всем и скажу. Хотя у меня и велосипеда-то нет…»
Приведя себя в порядок, Кориолан первым делом включил телевизор, желая убедиться, что с Люси Грей все в порядке. Картинка на экране нисколько не изменилась, и единственным трибутом на арене оставалась Ламина, спящая на перекладине. Стараясь не попадаться на глаза Мадам-Бабушке, он зашел на кухню, где Тигрис подогревала остатки жасминового чая.
– Я опаздываю. Лучше выйду прямо сейчас.
– Возьми завтрак с собой. – Кузина вложила ему в руки пакет и сунула в карман пару жетонов. – И поезжай-ка ты сегодня на троллейбусе.
Силы нужно было экономить, и Кориолан подчинился. По дороге в школу он съел два сытных рулета с яйцом и колбасой, приготовленных заботливой миссис Плинт. Единственное, о чем он будет сожалеть, порвав с нелепым семейством, – так это ее стряпня.
Основной части учеников велели прийти без четверти восемь, и в зале пока присутствовали лишь ранние пташки – действующие менторы и несколько безгласых, наводивших порядок в помещении. Кориолан виновато покосился на Юнону Фиппс, которая сидела с Домицией и обсуждала стратегию, хотя могла бы еще поспать. Она не очень ему нравилась, потому что вечно кичилась своей семейной родословной, словно его род был хуже, однако прошлой ночью Юноне крупно не повезло. Кориолану стало интересно, как распорядители объявят о гибели Бобина и что он сам при этом почувствует. Кроме тошноты, разумеется.
В то утро ученикам подали только чай, и Фест принялся ворчать:
– Если уж велели нам прийти пораньше, то могли бы и завтраком накормить!.. Что у тебя с лицом?
– С велосипеда упал, – сообщил Кориолан достаточно громко, чтобы слышали все. Он бросил пакет с последним рулетом Фесту, радуясь, что может угостить одноклассника. Криды кормили его гораздо чаще, чем Кориолану хотелось помнить.
– Спасибо! Выглядит здорово, – обрадовался Фест, принявшись за еду.
Стали подходить и другие ученики.
Хотя солнце взошло несколько часов назад, на арене мало что изменилось, не считая исчезновения тела Марка.
– Наверное, убрали, – предположил Щенок. Только Кориолан знал, что оно так и лежит возле баррикады, где они с Сеяном уронили его прошлой ночью, просто камеры туда не направляют.
Пробило восемь, и все встали, чтобы спеть гимн. Кориолан заметил, что его одноклассники наконец начали запоминать слова. На экране появился Счастливчик Фликермен и поздравил всех со вторым днем Голодных игр.
– Пока вы спали, случилось кое-что важное! Ну как, посмотрим?
Трансляция переключилась на арену. Сначала дали общий план, потом камера медленно повернулась к баррикаде, и оператор приблизил изображение. Как Кориолан и подозревал, тело Марка лежало там, где они с Сеяном его бросили. На бетонной плите невдалеке от него виднелись истерзанные останки Бобина. Все выглядело гораздо хуже, чем запомнилось Кориолану. Окровавленные конечности, выбитый глаз, распухшее до неузнаваемости лицо… Неужели это он сотворил такое с другим юношей? Мертвый Бобин казался совсем мальчишкой. Видимо, Кориолан был не в себе, запутался в темной паутине ужаса и не ведал, что творит. На лбу его выступил пот, и ему захотелось как можно скорее покинуть зал, выбежать из здания и никогда сюда не возвращаться. Разумеется, об этом не могло быть и речи. Он же не Сеян!
Камера надолго застыла на трупах, затем трансляцию вновь переключили на Счастливчика, который гадал, кто мог совершить это преступление. Внезапно настроение его резко переменилось.
– Одно мы знаем точно: нам есть что отпраздновать! – С потолка посыпалось конфетти, и Счастливчик бешено задудел в пластмассовый рожок. – Мы только что достигли середины пути! Все верно, двенадцать трибутов выбыло, двенадцать осталось! – Из его руки вылетела гирлянда ярких платков. Ведущий закружился в танце, размахивая ею над головой и испуская радостные возгласы. Наконец он угомонился и принял грустный вид. – Увы, также это означает, что настала пора прощаться с мисс Юноной Фиппс. Липид?
Липид уже стоял наготове возле ряда, где сидела ни о чем не подозревавшая Юнона, и ей пришлось излить все свое разочарование на камеру. Кориолан ожидал от нее большего достоинства. Юнона с кислой миной захлопнула кожаную папку с гербом Фиппсов.
– Все это дурно пахнет! – заявила она Липиду. – Почему мой трибут оказался рядом с телом Марка? Кто его перенес? И как именно погиб Бобин? Я даже представить не могу, что произошло. Видимо, тут играют по-грязному!
В голосе репортера прозвучало неподдельное удивление:
– Что ты имеешь в виду под грязной игрой? Ведь на арене чего только не бывает!
– Откуда мне знать?! – продолжала кипятиться Юнона. – Для начала пусть покажут повтор событий прошлой ночи!
Размечталась, подумал Кориолан – и вдруг понял, что запись в самом деле существует. Доктор Галл и директор Хайботтом смотрели в фургоне обе версии – настоящую и затемненную для публики. Даже на первой записи вряд ли можно было многое разобрать, и все же ему стало тревожно. Если история с Бобином всплывет…
Липид не стал задерживать настырную неудачницу Юнону, в отличие от Феликса неспособную принять поражение с честью, и поспешно ее спровадил, утешительно похлопав по спине.
Усыпанный конфетти Счастливчик тоже остался равнодушен к ее недовольству. Он наклонился к камере с едва сдерживаемым ликованием.
– Как вы думаете, что теперь? А теперь будет большой-пребольшой сюрприз! Особенно это касается наших двенадцати оставшихся менторов!
Кориолан едва успел обменяться с друзьями вопросительными взглядами, как Счастливчик пронесся по студии и очутился в компании Сеяна, сидящего бок о бок со своим отцом, Страбоном Плинтом, чье суровое лицо казалось высеченным из того самого гранита, которым славился его дистрикт. Счастливчик плюхнулся в кресло и похлопал Сеяна по ноге.
– Сеян, мне так жаль, что мы не смогли пообщаться вчера по поводу кончины твоего трибута, Марка! – Сеян посмотрел на него с недоумением. Счастливчик словно впервые заметил ссадины на его лице. – Что с тобой стряслось? Ты как будто сам принял участие в Играх!
– Я упал с велосипеда, – хриплым голосом пояснил Сеян, и Кориолан поморщился. Два падения с велосипеда за один день – уже многовато.
– Ну надо же! Кстати, у тебя есть отличная новость, которой ты хотел с нами поделиться! – напомнил Счастливчик и ободряюще кивнул.
Сеян опустил глаза. Хотя они с отцом не обменялись ни словом, стало ясно, что между ними идет незримая битва.
– Да, – наконец произнес Сеян. – Мы, семья Плинтов, рады сообщить, что оплатим обучение в Университете тому ментору, чей трибут победит в Голодных играх.
Щенок испустил радостный вопль, остальные менторы обменялись улыбками. Кориолан знал, что большинство из них в деньгах особо не нуждались, однако такое достижение стало бы предметом гордости любого ученика.
– Сенсация! – вскричал Счастливчик. – Представляю, как взволнованы наши двенадцать участников! Признавайся, Страбон, идея учредить приз Плинтов принадлежит тебе?
– Вообще-то идея возникла у моего сына, – проговорил Страбон, изогнув уголки губ в подобии улыбки.
– Ну что ж, это очень щедрый и уместный жест, особенно в свете поражения Сеяна. Может, в Играх вы и не победили, зато заслужили приз за правильный спортивный дух! От лица Капитолия говорю вам обоим большое спасибо! – Счастливчик расплылся в улыбке, однако ответа Плинтов не дождался, поэтому взмахнул рукой. – А теперь пора вернуться на арену!
От таких новостей голова Кориолана пошла кругом. Сеян был прав насчет привычки Страбона скрывать возмутительное поведение своего сына с помощью щедрых жестов. Разумеется, ситуация требовала решительных мер. Особой реакции от свидетелей вчерашнего эпизода с креслом в Хевенсби-холле не последовало, но все наверняка его обсуждали. Вряд ли премия для ментора-победителя обошлась слишком дорого, учитывая обстоятельства. Другое дело, на что готов Плинт ради того, чтобы скрыть от публики вчерашнюю вылазку Сеяна на арену? Не собирается ли он купить молчание Кориолана?
«Не важно, это сейчас не важно», – сказал себе Кориолан. Гораздо лучшей новостью была возможность получить приз Плинтов. От Академии он не зависел, так что ни директор Хайботтом, ни даже доктор Галл права голоса тут не имели. Полная стипендия освободит Кориолана от их власти и уберет с его плеч тяжкий груз беспокойства о своем будущем! И без того высокие ставки Десятых Голодных игр теперь взлетели до самой стратосферы! «Сосредоточься, – велел себе Кориолан, медленно вдыхая и выдыхая. – Сосредоточься на Люси Грей».
Хотя что он мог сделать, пока она не покажется? За утро публике удалось увидеть мало кого из трибутов. Коралл и Мизен побродили вдвоем по арене, собирая еду и напитки, посланные Фестом и Персефоной, их менторами. Последние постоянно находились вместе, пытаясь разработать удачную стратегию для своих подопечных, и Кориолан понял, что Фест начал на нее западать. Следует ли говорить лучшему другу, что его возлюбленная – каннибал? Увы, никакого свода правил на этот счет не существовало.
Вернувшись с обеда, менторы обнаружили на помосте лишь двенадцать кресел – только для тех, чьи трибуты еще оставались в Играх.
– Распорядители придумали, – пояснила Сатирия. – Публике так легче отслеживать, кого считать соперником. По мере того как ваших трибутов будут убивать, мы продолжим убирать кресла.
– Как в детской игре «музыкальные стулья», – с довольным видом кивнула Домиция.
– Только в нашей игре гибнут люди, – заметила Лисистрата.
Решение столкнуть проигравших с помоста еще больше разозлило Ливию, и Кориолан обрадовался, что она пересела к остальным ученикам, и ему не придется слушать ее язвительные комментарии. С другой стороны, теперь стало сложнее избегать Клеменсии, беспрестанно сверлившей его взглядом. Он сел на последний ряд вместе с Фестом и Лисистратой и попытался изобразить бурную деятельность.
День клонился к вечеру, и голова Кориолана становилась все тяжелее и тяжелее. Пару раз Лисистрате пришлось толкать его локтем в бок, чтобы не заснул. Пожалуй, еще повезло, что день выдался бедным на события. Трибуты почти не показывались, Люси Грей тоже сидела в укрытии.
И только к концу второго дня Голодные игры наконец порадовали зрителей тем, ради чего затевались. Девушка-трибут из Дистрикта-5, невзрачная худышка из числа тех, кого Кориолан считал стадом немытых дикарей, вышла на трибуны в дальнем конце арены. Счастливчик ее имени так и не вспомнил, зато назвал ее ментора – столь же неприметную Ифигению Мосс, чей отец возглавлял Министерство сельского хозяйства и заведовал поставками продовольствия во всем Панеме. Вопреки ожиданиям, Ифигения была худой – чуть ли не на грани истощения, часто отдавала свой завтрак одноклассникам и порой падала в голодные обмороки. Клеменсия однажды рассказала Кориолану, что только так бедняжка может отомстить папаше, но от подробностей воздержалась.
Как и следовало ожидать, Ифигения принялась посылать своему трибуту всю еду, какая у нее была. Едва беспилотники замелькали над ареной, как из тоннелей вылезли Мизен, Коралл и Теннер, сбившиеся в стаю еще прошлой ночью, и начали охоту. После недолгой погони троица окружила девушку, и Коралл прикончила ее ударом трезубца в горло.
– Ну вот и все! – воскликнул Счастливчик, так и не вспомнив имени трибута. – Липид, что может сказать нам ее ментор?
Ифигения уже сама разыскала Липида.
– Ее звали Соль или Сэль. У нее был забавный акцент. Больше мне добавить нечего.
Липид с нею согласился.
– Молодец, что помогла ей дотянуть до второй половины, Альбина!
– Ифигения, – бросила девушка через плечо, спускаясь с помоста.
– Точно! – не смутился Липид. – И это значит, что осталось одиннадцать трибутов!
«И теперь между мной и призом стоят всего десять трибутов», – подумал Кориолан, глядя, как безгласый уносит кресло Ифигении. Ему очень хотелось послать Люси Грей еду и воду. Что случится, если сделать это, не зная ее местонахождения? На экране стая трибутов забрала подарки Соль или Сэль и направилась к тоннелям – вероятно, чтобы немного отдохнуть перед наступлением ночи. Может, стоит рискнуть?
Кориолан шепотом посовещался с Лисистратой, которая предложила отправить два беспилотника одновременно.
– Мы ведь не хотим, чтобы наши трибуты совсем ослабели без еды и воды. Вряд ли за последние пару дней Джессап хоть что-нибудь съел. Давай подождем и посмотрим – вдруг они попытаются с нами связаться. Дадим им время до перерыва на ужин.
Однако Люси Грей появилась как раз в тот момент, когда учеников отпустили домой. Она выскочила из тоннеля и помчалась что было сил. Распущенные волосы развевались на бегу.
– Где Джессап? – встревожилась Лисистрата. – Разве они не вместе?
Не успел Кориолан высказать свое предположение, как тот, пошатываясь, вышел из того же тоннеля, откуда выбежала Люси Грей. Сначала Кориолан подумал, что Джессап получил рану, возможно, защищая Люси Грей. Но что же тогда послужило причиной ее поспешного бегства? Другие трибуты?
Камера приблизилась к Джессапу, и стало ясно: он болен, а не ранен. Двигаясь рывками, в лихорадочном возбуждении он несколько раз замахнулся на солнце, припал к земле и почти сразу же вскочил. Впервые с начала Игр камера показала его крупным планом.
Кориолан задумался, не удалось ли Люси Грей его отравить, потом отмел эту мысль. Как защитник, Джессап был слишком ценен, особенно с учетом стаи, в которую прошлой ночью сбились трибуты. Чем же он болен?
Можно было долго гадать, что же случилось с Джессапом, вариантов более чем хватало, – если бы не предательская пена, которая вдруг появилась у него на губах.
Глава 17
– Бешенство, – прошептала Лисистрата.
Во время войны в Капитолии вспыхнула целая эпидемия. Поскольку врачи были нужны армии, а из-за бомбежек поставки еды и лекарств стали нерегулярными, то медицинского обслуживания не хватало даже людям (как, к примеру, не повезло матери Кориолана), не говоря уж об избалованных домашних питомцах. Прививка для кошки не входит в список приоритетов, когда хозяин едва наскребает денег на хлеб. Источник заражения так и остался предметом споров: то ли следовало винить больного койота, пришедшего с гор, то ли напавшую в ночи летучую мышь, но разнесли заразу по городу собаки. Лишившись хозяев, они голодали и скитались по улицам. Потом стали болеть люди. Смертельно опасный вирус распространялся с невероятной скоростью и убил более десятка жителей Капитолия, пока программа вакцинации не взяла его под контроль.
Кориолан вспомнил плакаты, предупреждающие о тревожных симптомах у животных и у людей. Бешенство стало еще одной потенциальной угрозой в его и без того неуютном мире. Перед глазами так и стоял Джессап, прижимающий носовой платок к укушенной шее.
– Крыса укусила?
– Нет, – покачала головой Лисистрата, сама не своя от потрясения и грусти. – Крысы бешенство практически не переносят. Вероятно, один из тех паршивых енотов.
– Люси Грей сказала, что он упоминал какого-то мохнатого зверька, поэтому я решил… – Кориолан умолк. Не важно, кто именно укусил Джессапа. Как ни крути, он обречен. Похоже, он заразился две недели назад. – Болезнь развилась быстро, правда?
– Очень быстро, потому что его укусили в шею. Чем скорее вирус попадает в мозг, тем скорее умираешь, – объяснила Лисистрата. – Вдобавок он сильно ослабел от голода.
Она знала, о чем говорит. Вероятно, в семейном кругу Викерсов подобные темы обсуждались за столом, в свойственной им спокойной врачебной манере.
– Бедняга Джессап, – вздохнула Лисистрата. – Какая ужасная его ждет смерть…
Распознав симптомы, зрители заволновались. По залу прокатилась волна полных страха и отвращения комментариев.
– Бешенство! Когда же он заболел?
– Наверняка привез с собой из дистрикта!
– Отлично, теперь он весь город заразит!
Собравшиеся уходить ученики мигом расселись по местам, не желая ничего пропустить, и стали обмениваться детскими воспоминаниями об эпидемии.
Из солидарности с Лисистратой Кориолан молчал, но его беспокойство росло, пока он наблюдал, как Джессап зигзагами тащится вслед за Люси Грей. Неизвестно, что творится у парня в голове. При обычных обстоятельствах Джессап сделал бы все, чтобы ее защитить, однако он явно утратил рассудок, иначе ей не пришлось бы удирать со всех ног.
Камеры следовали за Люси Грей. Она промчалась по арене и начала карабкаться по полуразрушенной стене на трибуны, где располагались места для прессы, чудом уцелевшие после взрывов. Люси Грей остановилась, переводя дыхание и глядя на лихорадочно преследующего ее Джессапа, затем ринулась к развалинам ближайшего киоска. От него остался лишь каркас, крышу отбросило взрывной волной футов на тридцать. Усыпанная кирпичами и досками территория представляла собой настоящую полосу препятствий, по которой Люси Грей постепенно добралась до самого верха.
Распорядители воспользовались ее неподвижностью и дали крупный план. Кориолану хватило одного взгляда на потрескавшиеся губы, и он тут же потянулся к коммуникатору. Похоже, на арене Люси Грей так и не отыскала воду – значит, ничего не пила целых полтора дня. Кориолан отправил запрос на бутылку воды. Оперативность доставки улучшалась с каждым разом. Даже если Люси Грей продолжит убегать, беспилотник ее найдет. Лишь бы только она не скрылась в тоннеле! Если ей удастся удрать от Джессапа, Кориолан буквально засыплет ее едой и водой – как для собственных нужд, так и для того, чтобы подсыпать туда крысиный яд. Увы, в данный момент этот план казался слишком долгосрочным.
Джессап пересек арену и теперь с недоумением смотрел на Люси Грей, не в силах понять причин ее бегства. Он полез вслед за ней на трибуну, с большим трудом держась на ногах. На усыпанном обломками участке он почти утратил координацию движений: дважды падал и сильно ушибся сначала коленом, потом виском. Из ран хлынула кровь. Джессап с потрясенным видом опустился на ступеньку и протянул к девушке руки. Губы его беззвучно шевелились, по подбородку стекала пена.
Люси Грей застыла, горестно глядя на Джессапа. Странная картина: больной бешенством юноша и загнанная в угол девушка среди развалин. Сказка с несчастливым концом. Парочка влюбленных, чьи судьбы предрешены. Сага о войне, на которой пленных не берут…
«Прошу, умри!» – взмолился Кориолан. От чего погибает человек, зараженный бешенством? У него останавливается дыхание или не выдерживает сердце? В любом случае, чем скорее это произойдет с Джессапом, тем лучше будет для всех.
На арену влетел беспилотник с бутылочкой воды. Люси Грей подняла взгляд и облизнула пересохшие губы. Однако стоило аппарату пролететь над головой Джессапа, как тот содрогнулся, схватил доску и ударил изо всех сил. Беспилотник рухнул на трибуну, бутылка разбилась и привела Джессапа в неистовство. Он попятился, споткнулся о сиденье и рванул прямо к Люси Грей. Та, в свою очередь, полезла еще выше.
Кориолан запаниковал. Хотя идея укрыться от преследователя среди обломков имела свои достоинства, теперь девушке грозила опасность быть отрезанной от поля. Вирус сказывался на точности движений, но в то же время придавал мощному телу Джессапа сумасшедшую скорость, и ничто не могло отвлечь его от Люси Грей. «Не считая воды!» – вспомнил Кориолан. В голове всплыл плакат, которыми когда-то был увешан весь Капитолий. Гидрофобия, или страх воды. Больные бешенством не в силах глотать, поэтому вода сводит их с ума.
Пальцы его забегали по коммуникатору, отправляя запросы. Кориолан надеялся, что Джессапа удастся отпугнуть. Если потребуется, он был готов израсходовать весь запас.
Лисистрата положила руку ему на запястье.
– Не надо, позволь мне. Все-таки он мой трибут! – Она принялась заказывать одну бутылку за другой и посылать Джессапу воду, чтобы окончательно свести его с ума. На ее лице не отразилось почти никаких эмоций, лишь по щеке скатилась слеза и застыла в уголке рта. Лисистрата смахнула ее рукой.
– Лисси… – Кориолан не называл ее так с самого раннего детства. – Вовсе не обязательно…
– Если не может победить Джессап, то пусть победит Люси Грей! Он был бы рад. А ей никак не выиграть, если он ее прикончит, – пояснила Лисистрата. – К тому все и идет!
Взглянув на экран, Кориолан понял, что Люси Грей загнала себя в трудное положение. Слева находилась высокая задняя стена арены, справа – толстое боковое стекло кабины для прессы. Она заметалась, пытаясь скрыться, но Джессап каждый раз менял направление, не давая ей уйти. Когда он приблизился футов на двадцать, Люси Грей заговорила, успокаивающе подняв руку. Это задержало его, хотя и ненадолго; Джессап снова ринулся к ней.
В дальнем конце арены появился еще один летательный аппарат, с водой, заказанной Лисистратой. Этот беспилотник лучше держался курса, как и небольшая флотилия, которая последовала за ним. Едва Люси Грей их увидела, как перестала отступать. Она похлопала по оборкам юбки, где в кармане лежала серебряная пудреница, и Кориолан воспринял это как знак, что она поняла. Люси Грей указала на беспилотники, что-то крикнула и тем самым привлекла внимание Джессапа.
Трибут застыл, выпучив глаза от страха. Беспилотники приблизились к нему, и он замахал руками, но не смог их задеть. Когда стали падать бутылки с водой, бедняга потерял над собой всякий контроль. Подобного эффекта не произвели бы даже взрывные устройства! Бутылки разбивались, а он метался как безумный. Содержимое одной из них попало ему на руку, и Джессап отшатнулся так, словно то была кислота. Он добрался до прохода и помчался вниз, и тут подоспела вторая партия и забросала его подарками. Поскольку груз следовало доставить определенному трибуту, спасенья не было. Ближе к переднему ряду нога Джессапа застряла между сиденьями, он кубарем покатился вниз, перелетел через стену и рухнул на поле.
Громкий хруст костей поразил зрителей – Джессап упал в одно из немногих мест на арене, оборудованное микрофонами. Он лежал на спине неподвижно, не считая вздымающейся груди. Оставшиеся бутылки посыпались на него градом, и он кривил губы, ошеломленно глядя на яркое солнце, блестевшее в брызгах воды.
Люси Грей бросилась вниз по ступенькам и перевесилась через перила.
– Джессап!
Самое большее, на что Джессап был способен, – поднять на нее взгляд.
– О, только не дай ему умереть в одиночестве! – чуть слышно прошептала Лисистрата.
Оценивая опасность, девушка-трибут посмотрела на пустую арену и начала слезать с полуразрушенной стены. Кориолан едва не застонал – ей следовало поскорее убираться оттуда! – но сдержался, потому что рядом сидела Лисистрата.
– Не даст, – заверил он подругу, вспомнив, как Люси Грей стащила с его тела горящую балку. – Это не в ее стиле.
– У меня осталось немного денег, – сообщила Лисистрата, утирая слезы. – Я пошлю ей еды.
Джессап следил за Люси Грей взглядом, не в силах пошевелиться. Вероятно, после падения его парализовало. Люси Грей спрыгнула со стены, осторожно подошла к нему и опустилась на колени чуть поодаль. Силясь улыбнуться, она сказала:
– Попытайся уснуть, Джессап, слышишь? Спи, теперь моя очередь караулить. – Видимо, он ее понял, или же успокоился от знакомого голоса и слов, которые слышал на протяжении последних двух недель. Его лицо смягчилось, веки затрепетали. – Вот так. Расслабься. Сейчас ты уснешь и будешь видеть сны. – Люси Грей придвинулась и положила руку ему на голову. – Все хорошо. Я здесь. Я с тобой.
Джессап пристально смотрел на нее, пока жизнь медленно покидала его тело. Наконец его грудь перестала вздыматься.
Люси Грей пригладила ему челку и села на пятки. Кориолан буквально чувствовал ее усталость. Тряхнув головой, словно пытаясь проснуться, она в несколько глотков осушила ближайшую бутылку. Затем последовала вторая, третья. Напившись, она утерла губы тыльной стороной ладони, потом встала и посмотрела на Джессапа, открыла еще одну бутылку и вылила ему на лицо, смывая пену и слюну. Достав из кармана льняную салфетку, которую Кориолан положил в коробочку с едой в последнюю ночь, она наклонилась и осторожно прикрыла ему глаза, встряхнула ткань и набросила на лицо мертвого трибута.
Вокруг стали падать свертки с едой от Лисистраты. Люси Грей вышла из оцепенения, быстро подняла кусочки хлеба и сыра и разложила по карманам. Она начала складывать в подол бутылки с водой, когда в дальнем конце арены показался Рипер, и девушка поспешно скрылась в ближайшем тоннеле. Рипер не стал ее преследовать. В гаснущем свете дня он посмотрел на тело Джессапа, осторожно его обошел и забрал оставшиеся бутылки.
Кориолан подумал, что если трибуты станут собирать подарки павших соперников, то их легко получится отравить. И тут его отвлек Липид, который пришел за Лисистратой.
– Ничего себе! – воскликнул репортер. – Какая неожиданность! Ты знала про бешенство?
– Конечно, нет! Я непременно предупредила бы власти, что следует проверить енотов в зоопарке, – заявила Лисистрата.
– Что?! Разве зараза не из дистрикта? – удивился Липид.
Лисистрата была тверда.
– Нет, его укусили здесь, в Капитолии.
– В зоопарке? – встревожился Липид. – Многие из нас побывали в зоопарке. Енот лазил по моей аппаратуре, знаешь ли, трогал ее своими маленькими лапками и…
– Не волнуйтесь, бешенства у вас нет.
Липид изобразил пальцами когтистую лапку.
– Он трогал мои вещи!
– Как насчет Джессапа? – напомнила Лисистрата.
– Джессап? Нет, я к нему даже не подходил. Ах, ты про другое… А что насчет него можешь сказать ты?
Лисистрата глубоко вздохнула.
– Я хочу, чтобы люди знали: Джессап был хорошим человеком. Когда на арене начали взрываться бомбы, он прикрыл меня своим телом. Машинально. Я бы даже сказала – инстинктивно. В душе он – защитник. Сомневаюсь, что он смог бы победить в Играх, потому что умер бы, стараясь защитить Люси Грей.
– Ну да, как верный пес, – кивнул Липид. – Как очень хороший пес.
– Вовсе нет! Как человек, – возразила Лисистрата.
Липид смерил ее взглядом, пытаясь понять, не шутит ли она.
– Хм-м. Счастливчик, есть какие-нибудь мысли из главного штаба?
Камера поймала Фликермена яростно грызущим заусенец.
– А? Что? Привет! Нет, пока ничего. Давайте лучше переключимся на арену!
Камеры отвернулись, и Лисистрата начала собирать вещи.
– Не уходи! Останься с нами поужинать, – попросил Кориолан.
– Ну уж нет. Я хочу домой. Спасибо, что был рядом, Корио. Ты хороший союзник.
Он обнял ее.
– Ты тоже! Знаю, тебе пришлось нелегко.
Лисистрата вздохнула.
– Что ж, по крайней мере, для меня все кончено.
Остальные менторы окружили ее, стали хвалить и подбадривать, но Лисистрата поспешно ушла, не дожидаясь, пока начнет расходиться основная масса учеников. Минут через десять, когда те покинули Хевенсби-холл, в зале остались только десять менторов. Теперь, когда на кону был приз Плинтов, они смотрели друг на друга по-новому. Каждый надеялся не просто иметь трибута-победителя, а самому стать победителем Игр.
Видимо, та же мысль пришла в голову и распорядителям: Счастливчик наскоро прошелся по трибутам и их менторам. На экране замелькали портреты пар, закадровый голос давал комментарии. Многие заворчали, узнав свои неприглядные фото с ученических билетов. Трибутов, у которых официальных фотографий не было, представили случайными снимками, сделанными после Жатвы.
Список шел в хронологическом порядке по дистриктам, начиная с Третьего – пар Урбан-Тесли и Ио – Серк. «Трибуты из технологичного дистрикта заставили всех нас гадать, что они сделают с теми беспилотниками!» – напомнил Счастливчик. Следом появились Фест с Коралл, за ними – Персефона с Мизеном. «Трибуты из Четвертого несутся к победе на всех парусах!» Ламина на перекладине и фото Щенка вызвали шумный восторг последнего, пока их не заменили на жонглирующего в зоопарке Трича и Випсанию. «За фаворитами публики Ламиной и Плинием Харрингтоном идет юноша из Дистрикта-7, Трич, и его ментор, Випсания Серп! Итак, в дистриктах Третьем, Четвертом, и Седьмом уцелели оба трибута! Теперь пройдемся по тем, где осталось по одному трибуту». Размытое фото Воуви, скрючившейся в обезьяннике, в паре с Иларием, усыпанным юношескими прыщами. «Воуви из Восьмого с Иларием Хевенсби в качестве наставника!» Теннеру повезло, поскольку распорядители использовали его снимок с интервью, и он хорошо смотрелся рядом с Домицией. «Юноша из Десятого жаждет применить на практике свои навыки работы на скотобойне!» Затем Рипер, прочно стоящий на ногах посреди арены, рядом с безупречно выглядящей Клеменсией. «Перед вами трибут, шансы которого, возможно, стоит пересмотреть! Рипер из Одиннадцатого!» Наконец Кориолан увидел собственное фото – не особо хорошее, но и не плохое – рядом с превосходным снимком Люси Грей, поющей на интервью. «И в номинации самая популярная пара побеждают Кориолан Сноу и Люси Грей!»
Самая популярная пара? Что ж, это лестно, подумал Кориолан. Популярность принесла Люси Грей кучу денег. Она жива, накормлена и обеспечена припасами. Оставалось надеяться, что она сумеет пересидеть в укрытии, пока другие трибуты проредят свои ряды. Потеря Джессапа стала настоящим ударом, зато одной легче спрятаться. Кориолан пообещал ей, что она никогда не будет на арене одна, что он постоянно будет с ней рядом. Интересно, держит ли Люси Грей сейчас в руках его пудреницу? Думает ли о нем?
Кориолан обновил менторский список, вычеркнув Джессапа с Лисистратой.
Дистрикт-1
Юноша (Фесит) – Ливия Кардью
Девушка (Велверин) – Пальмира Монти
Дистрикт-2
Юноша (Марк) – Сеян Плинт
Девушка (Сабина) – Флора Френд
Дистрикт-3
Юноша (Серк) – Ио Джаспер
Девушка (Тесли) – Урбан Канвилл
Дистрикт-4
Юноша (Мизен) – Персефона Прайс
Девушка (Коралл) – Фест Крид
Дистрикт-5
Юноша (Хай) – Денис Флинг
Девушка (Соль) – Ифигения Мосс
Дистрикт-6
Юноша (Отто) – Аполлон Ринг
Девушка (Джинни) – Диана Ринг
Дистрикт-7
Юноша (Трич) – Випсания Серп
Девушка (Ламина) – Плиний Харрингтон
Дистрикт-8
Юноша (Бобин) – Юнона Фиппс
Девушка (Воуви) – Иларий Хевенсби
Дистрикт-9
Юноша (Панло) – Гай Брин
Девушка (Шиф) – Андрокл Андерсон
Дистрикт-10
Юноша (Теннер) – Домиция Уимсвик
Девушка (Бренди) – Арахна Крейн
Дистрикт-11
Юноша (Рипер) – Клеменсия Давкоут
Девушка (Дилл) – Феликс Равинстилл
Дистрикт-12
Юноша (Джессап) – Лисистрата Викерс
Девушка (Люси Грей) – Кориолан Сноу
Участников стало значительно меньше, однако победить оставшихся игроков будет трудно. Рипер, Теннер, двое трибутов из Дистрикта-4… И кто знает, что задумала башковитая парочка из Дистрикта-3?
Десять менторов поужинали восхитительным рагу из баранины с черносливом. Между тем Кориолан скучал по Лисистрате. Она была его единственным настоящим союзником, как Джессап для Люси Грей.
После ужина он сел между Фестом и Иларием, изо всех сил стараясь не клевать носом. С момента смерти Джессапа не произошло ровным счетом ничего, и около девяти часов их отправили по домам, велев прийти на следующее утро как можно раньше. Впереди маячил долгий путь домой, но Кориолан вспомнил про второй жетон от Тигрис и с благодарностью им воспользовался, сойдя с троллейбуса всего в квартале от своих апартаментов.
Читать бесплатно другие книги:
