Луна Верховного. Том 3 Эльденберт Марина
Сара снова засыпает, уютно сопит, умиротворенная и наконец-то вернувшаяся в семью, а Рамон нарушает наше молчание:
– Значит ли это, что готова дать нам шанс? Как семье.
ГЛАВА 13
Семья. Это же все, о чем я мечтала. И эта мечта так близко – только руку протяни, коснись ладонью, вот она. Но я столько раз обманывалась. Столько раз надеялась, а потом горько разочаровывалась, что, кажется, нового разочарования не выдержу. У кого-то случается долго и счастливо, а для меня счастливые минуты похожи на мгновения, на пролетевший метеориты, которые либо сгорают в атмосфере, либо разбиваются о землю. Их объединяет одно – они все конечны. Как бы я ни выгрызала себе путь к счастью, как бы ни боролась за него не на жизнь, а на смерть, как вчера, следом случается что-то такое, что разрушает его. Разрушает меня.
Поэтому я отвечаю совсем не то, что хочется моему сердцу.
– Я не для того тебя спасала, чтобы после не подпускать к дочери. – Я не смотрю Рамону в глаза, полностью сосредоточившись на Саре. – Я же сказала, что ей нужен отец.
Да, лучше думать о Саре. О ее счастье. Отныне теперь она мое счастье.
Но, к сожалению, Рамон не собирается мне подыгрывать.
– А тебе? – спрашивает он, и в его голосе мне слышится рычание его волка. – Тебе не нужен истинный?
Я собираюсь с силами, вскидываю голову, заглядываю ему в лицо. Рамон красив, как же он красив, несмотря на пережитое. Загорелый, мужественный, с этой легкой небритостью, он идеальный. Мой. Но вот такого как вчера я не выдержу. Все эти приключения, переживания, преждевременная седина.
Я должна это сказать.
– Я…
Шорохи в ближайших кустах джунглей отвлекают меня. А появившейся из этих самых кустов Алиша и Хантер, вовсе заставляют облегченно выдохнуть.
– Венера! – машет мне Али, и тут же прикрывает рот ладонью. – Простите, – шепчет расстроенно. – Я ее не разбудила?
– После сытного обеда не так просто разбудить, – улыбаюсь я. Я очень рада видеть друзей. Очень-очень. – А вы случайно мне одежду не захватили?
Я киваю на Рамона, на котором джинсы и черная футболка. Явно же от Хантера.
– Нет, – качает головой Алиша. – Я не подумала, что вам понадобится сменная. Не знаю, откуда у него джинсы. Наколдовал, наверное?
Я вскидываю брови, а Али широко улыбается:
– Хантер мне все рассказал. Про эти удивительные острова, и про то, что случилось. Это войдет в легенду! Может, Хантер включит это в свою книгу.
– Нет! – отрезаю я. Сама от себя такой резкости не ожидала. – При всем уважении к тебе и Хантеру, – я смотрю на недовольно прищурившегося друга, – я не хочу, чтобы кто-то знал обо мне. О том, что я вчера сделала. Мне не нужна популярность и прочее. Пожалуйста.
Заметно, что Хантер и Алиша в растерянности, но мне неожиданно на помощь приходит Рамон:
– Если она так хочет, пусть так и будет.
– Конечно, – кивает Хант. – Мне и так есть о чем и о ком написать.
Всем понятно, что Хантер не упустит возможности изучать магию островов. Хотя я не уверена, что мир к этому готов. К магии. Еще я не уверена, что джайо готовы к пристальному вниманию мира, а в том, что оно последует, сомневаться не приходится.
Правда, не знаю почему это должно меня волновать?
Как и то, что Рамон меня теперь поддерживает.
– Познакомишь нас? – спросила Али, когда тема магии была исчерпана.
– Да, – улыбнулась я, подзывая подругу к себе. – Это Сара.
– Какая миленькая.
– Сморщенная, – вставляет слово Хантер.
– Сам ты сморщенный! – бьет его по плечу Алиша.
Пока я общалась с друзьями, Рамон сходил в хижину и вернулся с привычным бумажным пакетом.
– Это подарок от Зена, – объясняет он. – Одежда, к которой ты привыкла.
Мне кажется, что на этих островах я привыкла ходить голой, как истинная волчица, но пакет принимаю с огромной благодарностью.
– Благодарю, Рамон.
Наши пальцы соприкасаются – и снова эта вспышка! Хорошо, этого никто кроме нас не замечает. Друзья слишком заняты знакомством с Сарой. Кажется, кто-то пытается примерить на себя роль родителей. Рамон тоже ничем себя не выдает, и я начинаю думать, что, возможно, это чувствую только я.
– У них действительно варварские ритуалы, – говорит Алиша Хантеру, но почему-то указывает на меня. Только сейчас я замечаю, что у меня слегка чешется кожа на лице и шее, словно она покрыта коркой. Она и покрыта!
– Предки! Я же вчера забыла умыться!
Вчера. И сегодня тоже.
И Рамон мне не сказал, что я как чучело. Если бы малышка напугалась?
– Тут неподалеку есть река, – говорит он, вручив мне приятно пахнущий цветами брусочек мыла.
– А Сара? – мне очень хочется умыться, но оставлять дочь я тоже не хочу.
– Я присмотрю за ней, – обещает он, и, судя по его виду, на сто процентов свое обещание выполнит. Без сомнений.
Я решаю убрать свою паранойю. Да, он совершил ошибку, когда отдал Сару доктору Суразе, но жестоко за это поплатился. Я вижу по лицу Рамона, что он тоже об этом вспоминает: прищуривается, сильно сжимает челюсти. Отобрать у него Сару сейчас, означает наказать еще сильнее, больнее, а я этого сделать не могу. Поэтому, больше не колеблясь, отдаю кроху отцу. Отцу – это даже звучит… необычно. Но он, пожалуй, тот, кому я не просто доверяю, верю.
Я нахожу реку, долго-долго умываюсь, смывая с себя все эти краски, травы. Впрочем, голову я мою еще дольше: волосы слиплись, превратившись в один большой колтун. Одежду джайо аккуратно складываю, переодеваюсь в мужскую одежду: в майку, которая оказывается длиной с платье, и мужские штаны цвета хаки. Обувь к набору не прилагается, но я уже привыкла ходить босиком, чувствовать траву, песок, камни. При свете дня остров выглядит особенно очаровательным. А еще я будто чувствую магию, о которой говорила Ману. Она в деревьях, в камнях, в ветре. Удивительное место.
Когда я возвращаюсь, Алиша и Хантер по-прежнему здесь, только откуда-то притащили фрукты и шарики из какой-то незнакомой мне крупы – подарок жриц для восстановления сил. Мы завтракаем, общаемся об острове, о джайо. К нашей компании вскоре присоединяется Ману, затем заглядывают Зен с Мишель. Мишель выглядит все так же по-дикарски, в разноцветных тряпочках и с вплетенными в волосы платками. Разве что краску с лица она тоже смыла. От рыжей нам с Рамоном достается больше всего внимания. Она трещит без умолку о том, как волновалась и как верила в меня. В нас. В конце концов, Рамон всех прогоняет со словами, что мне нужно отдохнуть. Да и малышке тоже. Всех, кроме Ману, конечно же, но жрица уходит сама по своим делам.
Мне кажется, он делает это для того, чтобы продолжить разговор. Но Рамон меня удивляет, когда сообщает:
– Тебе действительно нужно поспать, набраться сил. Я обо всем позабочусь.
– Мы не договорили, – напоминаю я.
– Ты же не хочешь об этом говорить. – Хоть бы улыбнулся! Но он серьезен.
– Не хочу, – признаюсь. – Я не готова.
– Тогда поговорим, когда будешь готова.
Вот так просто?!
Никогда, хочется мне сказать, но он уже уходит вместе с Сарой, а я слишком устала, чтобы начать ревновать. Засыпаю и нагло дрыхну. Когда просыпаюсь, хижину заливает красновато-оранжевый свет закатного солнца. Рамона нигде не видно, а вот Ману сидит в плетеном кресле возле пламени камина.
– А где мои? – спрашиваю у нее и тут же понимаю, что оговорилась: – То есть – все?
– Ушли на праздник.
– Праздник?
– Священный праздник истинных пар.
– Он действительно существует? – я приподняла брови. – Или вы, джайо, сегодня его придумали?
Как тут не удивишься? Мы приплыли спасать дочь, а попали на праздник истинных. Как удобно.
– Он действительно существует, – улыбается Ману, – но мы устраиваем его не по календарю, как праздники на Большой земле, а тогда, когда на джайо волк встречает свою истинную. Это может произойти раз в лунный месяц, а может – раз в несколько лет.
– Больше на свадьбу похоже, – усмехаюсь я.
– Возможно.
– Значит, это праздник в честь Зена и Мишель?
– И в их честь тоже, – кивает жрица. – Племя изгоев вернулось воссоединилось с другими джайо.
Изгои? Это те, кто стал жить отдельно, покупать оружие и пользоваться спутниковой связью? О них мне рассказывал Рамон. Значит, теперь их приняли обратно?
– Я бы с удовольствием послушала, – признаюсь Ману, – но хочу найти Сару с Рамоном и моих друзей. Скажи, куда идти.
– Ты легко их найдешь, если пойдешь в сторону пирамид. Но для начала переоденься.
Представив снова «обнаженный» ритуальный наряд, я со вздохом поинтересовалась:
– А можно я останусь в своей человеческой одежде?
– Это же праздник, – поджала губы жрица, хотя как мне показалось, не потому что обиделась, а желая скрыть улыбку. – На него принято одеваться соответствующе. Это наши традиции.
– Убедили.
К моему облегчению, меня ждало не мини из лоскутков, а красивая белая туника с двумя разрезами до бедра и глубоким V-образным вырезом на груди. Ткань напоминала шелк и приятно холодила кожу в такую жару. Тот, кто принес платье, позаботился и о моих волосах: рядом с ним лежали костяные гребни, украшенные драгоценными камнями, прозрачными, нежно-голубыми, и ракушка, наполненная густым маслом, пахнущим чем-то тропическим. Островитяне, а точнее, островитянки явно знали толк в уходе за собой, потому что с помощью натурального бальзама я смогла расчесать волосы и даже соорудить простую прическу с помощью гребней.
Зеркала у меня не было, но, думаю, получилось нежно и романтично. Что ж, в таком виде я вполне могла прийти на любую вечеринку: и в Легории, и в Вилемие. Я даже удовольствие получила от этих сборов, на свадьбу свою так не собиралась, как на встречу с Рамоном. Если быть до конца честной с собой, именно для него я так старалась. Во мне будто проснулась женщина, которая желала нравиться не только как мать его ребенка, но и как просто женщина.
Собиралась ли я дать нам шанс быть семьей? Я по-прежнему не знала, но решила довериться собственной интуиции, плыть по течению. Я так привыкла пытаться все контролировать, что выдохлась, устала от этого. Пусть все идет своим путем. Хотя бы сегодня. Этой ночью.
Когда я закончила, Ману попросила тоже ее проводить к храму. Поэтому мы пришли вместе. Поэтому стихшие голоса я не приняла на свой счет: понятно же, что присутствие верховной жрицы вызывает трепет. А именно трепет я увидела в глазах присутствующих джайо, до этого танцевавших под свои барабаны, музыку которых было слышно на весь остров. Трепет, благоговение. Они склонялись к земле, когда мы шли через живой коридор. Волки и даже другие жрицы. Последние кланялись не настолько низко, но почтительно, с уважением. Правда, меня немного смутило, что даже жрицы пришли на праздник в своих обычных нарядах, в белом были мы с Ману. Но эта мысль как-то не слишком надолго задержалась в моей голове перед открывающейся взгляду красотой.
Снова горели факелы, а джайо было больше, чем вчера. Сегодня приплыли или еще должны были приплыть все племена, поэтому у подножья пирамид даже яблоку не было где упасть. Или кокосу, с поправкой на местность.
Дойдя до ступеней пирамиды, мы с Ману поднялись на площадку, и меня передернуло при виде алтарного камня, на котором я вчера спасала Рамона. Но потом я увидела друзей. Хантера с Али и Зена с Мишель. Не знаю, с каких это пор я Мишель записала в подруги, но мне точно стоит ее поблагодарить от всей души. Если бы не эта истинная парочка максималистов, то я бы не оказалась на архипелаге, волки не спасли бы Сару, а я не вытащила бы с того света Рамона. Если бы не поддержка Алиши и Хантера, я бы сдалась еще раньше. От переполняющей сердце благодарности на глаза выступили слезы, и я постаралась их незаметно смахнуть. Бесовы гормоны!
Незаметно что-либо сделать у меня вряд ли бы получилось, потому что я чувствовала сотни взглядов на своей коже: будто каждый из присутствующих рассматривал меня. Может, так и было, а может, мне так всего лишь показалось.
К счастью, друзья тоже были в белом. Не только Мишель и Зен, которые действительно выглядели как жених и невеста: сияющие счастливые лица, даже серьезный Зен сегодня широко улыбается. На Алише была точно такая же туника, как на мне, жемчужные нити в темных волосах, на Хантере – белый костюм.
– Мы сегодня как подружки невесты, – пошутила я.
– Скорее просто как невесты, – смущенно улыбнулась подруга.
– Что? Почему?
– Это праздник истинных пар, – ответил за нее Хантер. У него тоже горели глаза от восторга. – Представляешь, они устраивают такие празднование на храмовом острове каждый раз, когда на архипелаге кто-то обретают своего истинного или истинную. Танцуют до утра, решают все вопросы, проводят ритуалы забвения прошлого.
– Забвения? – насторожилась я. – Что это?
– Понятия не имею, но рассчитываю все узнать и все увидеть.
– Истинный ученый встретил свою истинную любовь, – хмыкнула Али.
– Волчонок, спрячь язву, – рыкнул он. – Ты еще наказание не получила за непослушание и злоупотребление полномочиями.
Алишу, судя по ехидной улыбке, это ничуть не напугало:
– Иногда можно и злоупотребить. Правда, Венера?
– Да, и я тебя за это до конца жизни буду благодарить. – Я взяла подругу за руку и крепко сжала, оглянулась на Мишель: – И вас тоже. Так что там с невестами?
– Вы и есть невесты, – объяснил Хантер. – То есть истинные. Сегодня на архипелаге появились три новые истинные пары. Зен и Мишель. Мы с Али. И вы с Рамоном, которые вернули магию на острова джайо. Так что ты здесь почетная гостья и новая жрица.
Гостья? Жрица? Я едва челюсть подобрала, потому что мне вдруг стало все понятно: и стихшая музыка, и взгляды, и поклоны, предназначенные вовсе не Ману, а мне. Я стою, хлопаю ресницами, и не могу собраться мыслями. Переварить всю информацию. В меня все это не помещается.
– Это что, действительно, свадьба? – спрашиваю хрипло.
– Для нас – да, – радостно отвечает Мишель, мило краснея и прижимаясь к вервольфу. – Племя Зена долгое время было изгоями, сегодня они воссоединились с остальными, и нам, как истинной паре, предложили пройти обряд и получить благословение Предков.
– Ты веришь в Предков? – приподнимаю бровь.
– После того, что я вчера увидела? Конечно! В Предков и в вас с Рамоном. Это было так круто!
– А Хантер с Алишей?
– Мы тоже согласились, – кивает Хантер. – Упустить возможность поучаствовать в древнем таинстве? Никогда! Правда, это будет уже наша третья свадьба с Али. Я буду твоим согласно всем религиям в мире.
– Ты и так мой! – ревниво заметила подруга.
Хантер ей что-то отвечает, но я уже не слушаю. Они все согласились, а меня кто-то спросил? Я тут вообще ничего не решаю, что ли? И где вообще Рамон?
Я оглядываюсь, но нигде его не вижу, отчего злюсь сильнее. Таинство! И он молчал. И Ману молчала. И все тут молчуны те еще! Не найдя Рамона в толпе, закрываю глаза и обращаюсь к нашей связи. Так я найду его быстрее всего. Получается легко, будто внутри активируется навигатор, подсказывающий куда мне идти. Внутренний компас ведет меня ко входу в главную пирамиду, по темному коридору, выныривает в одной из комнат-ячеек, похожую на ту, в которой вчера жрицы собирали меня для ритуала.
Здесь так же красиво: ярко-горящие факелы, на лианах распустились разноцветные гигантские колокольчики, каменные скамейки по обе стороны от стен. Вот как раз на одной из скамеек разместился мой истинный с малышкой на руках. Весь в белом, и Сара тоже завернута в белый платок. Это тоже было красиво и мило. Было бы, если бы рядом с Рамоном, тоже в белом, не сидела жрица.
Я уже видела ее вчера, она была в числе тех, кто остался помогать ему после того, как я излечила его с помощью магии. Длинноногая – она сидела, закинув ногу на ногу и обнажив половину бедра, красивая, с шоколадной кожей и с цепким взглядом, который она бросила на меня из-под ресниц. Наглая, потому что даже не поднялась при моем появлении, как склонилась над моей Сарой, едва ли не прижавшись к Рамону, так и не пошевелилась. Хотя прекрасно знала, кто я.
У такого поведения могло быть только одно объяснение: это та самая жрица, что спала его. И она, видимо, считает, что имеет на него права.
Я сжала зубы от досады, от досады и раздражения на жрицу и Рамона. Хотя нет, на него я попросту разозлилась! Как он может держать Сару на руках и при этом… при этом флиртовать с другой женщиной? Как?!
Поднявшаяся внутри волна ярости, кажется, готова была смести все на своем пути. Моя, моей волчицы – наша общая. Чтобы кто-то посягнул на нашего истинного? Да никогда! Мы еще не определились, не дали ему ответ, а он что? Уже другую окучивает? Р-р-р!
Во мне вспыхнуло огромное желание если не покусать ее, то вцепиться ей в волосы. По-дикарски. Только улюлюканье Сары меня останавливало. Почувствовав меня, доченька потянула ко мне ручки. Это немного уняло мою жажду крови жрицы и неверного истинного.
– А вот и ты! – Я подошла, перехватила кроху у Рамона, заглянула в довольное личико. Я уже успела выучить каждую черточку, и, к моей досаде, Сара была маленькой отцовской копией. Как я собираюсь забывать его, если рядом будет живое напоминание о нем? – Маленький сладкий волчонок.
Мамочка не будет при тебе злиться или расстраиваться. По крайней мере, очень сильно постарается.
Рамон поднялся, и жрица, как к нему приклеенная, тоже. По ее лицу я читала, что красавица недовольна моим появлением.
– Не отвлекайтесь от своих дел, – кивнула я на них. – Я тут ради малышки. Больше не забирай у меня Сару. Она моя дочь.
– Наша, – поправляет Рамон с улыбкой. И чему он улыбается? Главное – кому. Мне или своей наглой жрице? – Уже уходишь? А как же поговорить по душам? Закончить разговоры?
– Вижу, тебе есть с кем поговорить.
Жрица ловит мой издевательский взгляд и хмурится.
– Наила не знает языков большой земли.
– Какая жалость! Или наоборот – удача? Язык жестов никто не отменял.
– Или язык тела, – подлил масла в огонь этот смертник.
– Осторожно, – рыкнула я. – Судя по ее одежде, она сегодня тоже встретила своего истинного.
– Наила его давно встретила. Даже родила ему пятерых детей.
Сказать, что у меня глаза стали большими, значит, ничего не сказать, а брови поползли вверх.
– Тогда почему она в белых одеждах?
– Это вопрос к ней, – пожимает плечами Рамон.
– Вот и спрашивай, – сердито заявляю я и намереваюсь уйти. Вот только он перехватывает меня за локоть.
– Не надоело бегать, Венера?
Ярость начинает ворочаться во мне по-новой, я уже натурально готова на него рычать. Если бы не Сара на руках, давно бы уже рычала.
– А знаешь, что? – интересуюсь зло. – Надоело! Почему я должна уходить? Мне здесь нравится. – В подтверждение своих слов, подхожу к скамье и сажусь на нее. – Пусть она уходит. Или уходите вместе.
Я вкладываю вызов в свой взгляд, но Рамону, кажется, на это все равно, он поворачивается к жрице и говорит с ней на местном. Ну как говорит? Это скорее пара слов, но, судя по лицу жрицы, для нее неприятных. Она явно злится, выдает что-то эмоциональное в ответ и уходит. А Рамон… Я не могу поверить своим глазам, но он поворачивается ко мне и смеется!
Если и можно сильнее сбить меня с толку, то это только что произошло.
– Ты после волшебного спасения умом слегка тронулся? – интересуюсь у откровенно веселящегося волка.
– Женщины, – качает он головой. – Неверный истинный? В чем моя неверность, nena? В том, что на меня посмотрела жрица?
– Ты мои мысли читаешь?!
– Только когда ты их так откровенно транслируешь.
– Ничего я не транслировала.
Он присаживается рядом со мной, а я отворачиваюсь в другую сторону, к стене, и чтобы его не видеть. Мы молчим. Долго. Но я по-прежнему злюсь. И тут меня просто берут и притягивают спиной к себе.
– Что ты делаешь?
– Обнимаю своих девочек, что непонятного?
Я пытаюсь отстраниться, но дочь решает начать мелко хныкать. Я останавливаюсь – перестает. Ей нравятся папины обнимашки. А мне нет!
– Меня не интересуют твои отношения с другими женщинами.
– Нет никаких женщин. Мы теперь истинная пара.
– И что? Вот у жрицы пять детей, а она тут, рядом с тобой.
– Наила спасла меня, когда я пострадал от взрыва, и я ей за это благодарен. Но не более того. К тому же, здесь она не ради меня, а ради тебя.
– Что? – я даже поворачиваюсь к нему, считая, что ослышалась. – Зачем ей приходить ради меня?
– Затем, что она дочь и преемница Ману. А ты вчера призвала магию предков и вполне можешь стать новой верховной жрицей джайо.
ГЛАВА 14
Мне хочется рассмеяться, но Рамон даже не улыбается. Кажется, он предельно серьезен.
– Ты не шутишь? – переспрашиваю я.
– Нет. Обычно жрицами становятся нерены, но если предки благословили волчицу, то можно сделать и исключение. Кто же станет спорить с богами?
– Но мне это не нужно. Я хочу вернуться в Легорию, с Сарой. Мне не нужны какие-то острова. – Следующая мысль вовсе заставляет меня похолодеть: – Они меня вообще отпустят?
– Благословленную богами? – приподнимает бровь Рамон. – Тебе можно все, что угодно. Тем более теперь у нас среди аборигенов есть друзья.
Это немного успокаивает. Волчице в клетке живется плохо, даже если это целый архипелаг, а ее чтят как жрицу. Я – жрица? Ману шутит. Даже если предки дали мне силу, то только на одну ночь и для спасения Рамона. Мне этого достаточно.
– Значит, Легория? – Голос Рамона выдергивает меня из мыслей, и я вскидываю глаза, теряюсь под его пытливым взглядом.
– Там мой дом.
– С не самым приятным климатом, но что-то в Легории есть. Леса, реки, горы, опять же. Только дом купим поближе к морю и подальше от Экротов.
Я широко распахиваю глаза:
– Ты же не собираешься ехать со мной?
– Почему нет?
– Потому что ты живешь на тропическом острове.
– Нет.
– Нет?!
– Когда я был верховным старейшиной, то приходилось мотаться по всему миру. Не скажу, что часто бывал в Легории, Нельское княжество или Вилемия мне всегда нравились больше. На острове сначала жила Мишель, а потом я решил, что он идеален для моего малыша и его матери.
– То есть ты прилетал туда из-за меня? – может, я и общаюсь сейчас вопросами, но мне важно все уточнить.
Рамон тихо смеется. Что-то он в последнее время подозрительно много веселится. То ходил с мордой кирпичом, а здесь такой расслабленный.
– Я там жил из-за тебя, Венера, – он нежно касается головки Сары и поглаживает темный пушок, – и из-за нее. Я хотел, чтобы там был дом для нее.
Я закрываю глаза и представляю, как бы классно было жить на тех островах, растить там Сару. Стать семьей. Мечта такая сладкая, и она так близко. Картинка тает, сменяясь другой: змеями в моей постели, а затем лицом Рамона, закрывающего меня от пуль.
– Меня там чуть не убили, – напоминаю я беззлобно. Я говорю это для того, чтобы его уязвить, просто как факт, но улыбка Рамона все равно тает.
– Альма больше не сможет никому причинить вреда. Никогда.
Он говорит это так уверенно, что сомнений в том, что аборигены разобрались с зарвавшейся волчицей, нет.
– Она мертва?
– Нет, – качает головой Рамон. – Пока жива. На сегодняшнем празднике решится ее судьба.
– Хорошо. Но, Рамон, есть и другие. Например, Волчий Союз…
– Nena. – Он тянет меня на себя, притягивая ближе, и эта близость отзывается во всем моем теле приятными мурашками. Вроде не должно быть этих мурашек, но они есть. – Позволь мне во всем этом разобраться. Решить все с Волчьим Союзом, с моим братом, с джайо. Я ради вас с Сарой готов хоть со всем миром разобраться.
Это из-за Сары? Конечно, из-за Сары.
– Я не буду препятствовать вашим встречам. По праздникам или в любой день.
– Женщина, не нужны мне встречи по праздникам! – рычит Рамон, заключив мое лицо в ладонях. – Я хочу семью. Хочу тебя. Хочу, чтобы мы спали в одной постели, согревали друг друга днем и ночью. Хочу сына или еще одну дочку – для истинных пар нет ничего невозможного. Хочу, чтобы ты мне улыбалась, моя волчица. Ты спасла меня не вчера, а гораздо раньше. В нашу первую встречу, когда пошла за мной в том отеле. Жаль, я слишком поздно это понял. Что ты мой божественный подарок. Не дочь была подарком предков, а ты, Венера.
Его признание проникает в самую глубину моей души. Мне даже нечего на это сказать. Я открываю рот и закрываю.
– Я не знаю…
– Ты спасла меня. Спасла, а могла не спасать.
– Не могла, – мотаю я головой.
– Доверься мне, – просит Рамон. – Доверься, как доверилась в ту ночь. Когда не знала, кто я, но точно знала, что я твой истинный. Доверься, – последнее слово он выдыхает как мантру, как заклинание, прямо мне в губы. Еще немного, и мы соприкоснемся, наши губы столкнутся, и я со всхлипом сдаюсь. Надоело сомневаться. Он прав, я же все равно уже решила, когда спасла его. Я сейчас пытаюсь все решить разумом, а надо сердцем. А что сердце? Оно хочет быть с Рамоном. Я хочу быть с Рамоном. Поэтому я подаюсь вперед, преодолевая это расстояние, целую его первой. Что, впрочем, не мешает Рамону тут же перехватить контроль, сминая мои губы в глубоком, чувственном поцелуе, когда наши языки танцуют бешеный дикарский танец.
– У-у-у, – напоминает о себе Сара. Не надо меня зажимать, родители! Нависать тут надо мной.
– Прости, малышка, – говорю я, успокаивая ее. – Мы о тебе не забыли.
– Мы? – хитро прищуривается Рамон, окидывая меня жарким жадным взглядом.
– Мы, – подтверждаю я с улыбкой.
– Тогда может «мы» сможем немного побыть наедине?
Он кивает на Сару, и до меня доходит, о чем он спрашивает.
– Нет, – качаю головой. – На кого я ее оставлю?
– На Алишу или Ману.
– Ты еще Хантера предложи. Ману слепая, а Алиша не знает, что делать с детьми.
– Я тоже не знал до этого дня, но тем не менее справился.
– Только Ману ее и доверю, – соглашаюсь я. Рамон забирает у меня Сару и, попросив подождать здесь, уносит.
Я успеваю засомневаться и десять раз передумать, даже, не выдержав, отправляюсь за ним, но Рамон перехватывает меня в коридоре. Он прижимает меня к стене и целует так, словно изголодался по мне. Может, так и есть. Я совершенно точно изголодалась по нему.
– Непослушная девочка, – выдыхает он, а я вздрагиваю от чувствительного шлепка по правой ягодице.
– Ты долго не шел.
– Искал самую ответственную голову на этом празднике жизни, а после угрожал эту голову оторвать, если хоть одна слезинка прокатится по щеке моей дочери.
– Сурово, – смеюсь я. – Сара – любитель порыдать и потребовать.
– Вот пусть и требует, – разрешает дочурке чудить Рамон. – А я требую свою истинную.
Он тянет меня прочь из пирамиды, но на каждый мой вопрос, куда мы идем, отвечает поцелуем. Причем настолько долгим и горячим, что к концу нашего пути я почти забываю, о чем спрашивала. О чем и зачем. Зачем вообще что-то спрашивать, если у меня кружится голова и подкашиваются ноги от одних только взглядов истинного, обещающих море наслаждения.
– Море? – спрашиваю я, когда мы выходим наконец-то выходим из джунглей. Это симпатичная бухточка, маленькая и безлюдная. Вервольфов тоже не видно. К счастью.
Солнце закатилось за горизонт, все вокруг окутала ночь. Сверчки, прибой, пение островных птиц. Р-р-романтик.