Войны Миллигана Киз Дэниел

— Вот эту печную трубу Челмер положил на лицо Денни, когда закопал меня живьем.

Он замер на месте.

Слезы текли по его щекам, и я отошел, решив оставить его наедине с самим собой.

Он успокоился и задумался.

— Все в порядке? — спросил я через некоторое время.

— Я не разъединился, если ты хочешь узнать это, — ответил он. — Я все еще Билли.

— Я рад этому.

— Я думал… Я спрашивал себя, может, Челмер сам был жертвой сексуального насилия, будучи ребенком?… Я пытался представлять себе страдания, которые он перенес, чтобы объяснить то насилие и ненависть, которые он проявлял ко мне.

Уже подходя к машине, Билли повернулся:

— Что если отец Челмера насиловал его, потому что сам когда-то был изнасилован своим отцом? Что если таким образом насилие передалось мне из поколения в поколение, через Челмера?

— Куда тебя приведут эти размышления, Билли?

— Я узнал, что жертвы насилия часто становятся насильниками. Это не оправдание, но этим можно объяснить, почему я так сильно страдал. Чтобы положить конец этой цепи страданий, возможно, меня нужно было наказать за то, что я сделал этим трем женщинам. Я пережил это наказание и — наконец, понял.

Сейчас я понимаю, что мои жертвы будут всю жизнь страдать из-за ран, которые я нанес им. Мне очень жаль. Что если они по моей вине продолжили цикл и причинили вред маленьким детям? О! Боже мой! Пусть они найдут в своем сердце силу простить и излечиться!

Он посмотрел на почерневшие деревья.

— Мне кажется, прежде всего, я должен простить Челмера. Я найду его могилу, чтобы убедиться, что он действительно мертв. Но я не стану осквернять место его захоронения. Я скажу, что прощаю его… Чтобы его дух простил человека, который причинил ему боль, когда он был ребенком. Возможно, прощение сможет восстановить всю цепь страданий в прошлом и изменить будущее. Нужно, чтобы люди перестали причинять друг другу боль.

Мы сели в машину.

Билли завел двигатель.

Он проехал мимо сгоревшей фермы по ухабистой дороге и выехал на крытый мост по дороге на Новый Иерусалим.

Он уехал не обернувшись, даже не бросив взгляд в зеркало заднего вида.