Войны Миллигана Киз Дэниел

Артур был поражен самоконтролем, который Кевин проявил в это трудное время. Он оказался ценным кадром. Чтобы вознаградить его за мужество, Артур объявил, что Кевин больше не числится в списке нежелательных личностей. Он снова получил право контролировать сознание.

Денни сел на металлическую пластину, которая служила кроватью в изоляторе. Удивленный и испуганный, он поджал под себя застывшие ноги. Температура в этой комнате едва ли превышала несколько градусов выше нуля.

— Что случилось? — спросил он громким голосом. — Кто что сделал на этот раз?

Денни хотел казаться смелым. Ему было почти пятнадцать лет, и он должен был доказать другим, что уже достаточно взрослый, чтобы управлять событиями. Шарканье ног и шум голосов за дверью указывали на то, что пришло время приема пищи, но он не знал, завтрак сейчас или обед. Денни уже давно не был в пятне.

Послышался стук каблуков, затем Келли закричал в дверь камеры:

— Миллиган! Твой поднос!

Когда Денни подошел, чтобы взять еду, дверь резко распахнулась. Келли схватил его за волосы, повалив на землю.

Никакого подноса, вместо этого злой розыгрыш нового старшего надзирателя.

Электропровод Келли просвистел в воздухе три раза, оставив три болезненные борозды на спине Денни. Продолжая хлестать, старший надзиратель обработал ему ребра ударами своих тяжелых ковбойских сапог. Денни рухнул на унитаз. Келли вышел из камеры так же быстро, как и вошел сюда, захлопнув за собой дверь и вновь закрыв ее на ключ. Все продолжалось лишь несколько секунд.

В сильном потрясении Денни свернулся под металлической кроватью. «Почему? Что я сделал? Почему взрослые всегда причиняют боль маленьким?» Ему казалось, что из глаз текут кровавые слезы.

— Рейджен! — завыл он. — Где ты?

Полчаса спустя психолог из охраны, следивший, чтобы пациенты в изоляторе были способны перенести ограничения, выпустил Денни. Тем не менее, врач сделал вид, что не заметил его свежие ссадины.

Лишившись всякого аппетита, Денни вытер остатки крови под носом и пошел в свою комнату.

Главный санитар Келли ждал его у двери вместе с Огги. Несмотря на весь свой страх, Денни подошел к ним. Он увидел, что клетка Зигмунда и Фрейда выставлена из камеры. Обрывки бумаги, застилавшие их домик, были разбросаны на полу. Денни посмотрел между санитарами, надеясь разглядеть, куда спрятались песчанки Ричарда.

Келли зло улыбнулся:

— Миллиган, несмотря на то, что сказал судья, здесь все будет по-другому. И у меня есть сообщение для тебя: «Второе предупреждение!»

Он освободил дверной проем и громко затопал по коридору.

Денни осмотрел свою камеру, чувствуя, как его захлестывает паника. Он тихонько позвал Зигмунда и Фрейда сначала около своей кровати, а затем и в каждом закутке своей комнаты.

Безуспешно.

Тогда он опустился на колени, чтобы проверить унитаз, и увидел на поверхности воды двух неподвижных зверюшек. Дрожащими руками Денни одну за другой поймал их. Он попытался согреть их, от всего сердца надеясь, что они еще живы. Ричард поручил ему заботиться о маленьких существах, и Денни должен был сделать это. Он положил Зигмунда на ночной столик, попытался слить воду из легких, двумя пальцами надавив на спинку песчанки, но из горла мышки вытекала только кровь. Тогда только Денни понял, что песчанок раздавили ботинками, и уже потом бросили в унитаз.

Он должен предупредить Бобби Стила. Бобби знает, что делать. Денни бросился в камеру друга Аллена, но она была пуста.

Денни спросил Джо Мэйсона, не знает ли он, куда делся Бобби.

— Его вернули в тюрьму этим утром, — сообщил Мэйсон.

Денни не верил услышанному. Не может быть, что Бобби не будет рядом с Ричардом, чтобы помочь ему после суда, когда он узнает о смерти Зигмунда и Фрейда.

Не в силах вынести этой мысли, Денни закрыл глаза и исчез.

8. Барбекю на колесах

Когда Алан Голдсберри узнал об избиении подзащитного, он подал заявление в суд «О нанесении тяжких телесных повреждений Билли Миллигану». Защищать Билли, по решению судьи Кинуорти, должен был местный адвокат Джордж Катман. Он связался с ФБР и позаботился о том, чтобы его клиент прошел медицинское обследование вне пределов психиатрической клиники Лимы. Было решено, что данный осмотр будет проведен в общественной больнице «Лима Мемориал». В кратком медицинском отчете было указано: «В результате обследования, на теле пациента обнаружены многочисленные гематомы на голове и на груди, а так же три глубоких рубца на спине».

Решение суда стало известным 2 января 1980 года. Прокурор округа Аллен сообщил прессе, что служащие государственной психиатрической клиники в Лиме полностью оправданы по делу Билли Миллигана. Суд постановил, что тяжкие телесные повреждения пострадавшего «не были нанесены служащими штата Огайо». Интересно, что на вопрос газеты Юнайтед Пресс Интернейшнл об истинном источнике травм, нанесенных Билли, Боуэрс отказался отвечать. Тем временем распространился слух, будто кровоподтеки на лице Миллигана появились в результате несчастного случая и он сам нанес себе удары кнутом.

Миллиган вернулся в государственную клинику Лимы. Однако вместо возвращения в свой корпус, его поместили в ветхий «мужской корпус», единственное здание в клинике, в котором были камеры-палаты, позволявшие санитарам наблюдать за пациентами днем и ночью.

Главный врач Хаббард объявил, что люди из ФБР вернутся проверить, не произошло ли новых «несчастных случаев» или «самоистязаний».

В толстых стенах палаты не было окон, за исключением наблюдательного окошка для санитара. Помещение напоминало склеп. Лампы дневного света под потолком были погашены, и только в комнате санитара тускло светилась лампа.

Из-за ширмы, которая делила палату на две части, до Аллена доносились, несмолкаемый свист респиратора, неприятные сосущие звуки, а также булькающие гортанные хрипы пациента, чью жизнь поддерживали приборы. Непрерывно пищал кардиомонитор.

— Бедняга, — подумал Аллен, — наверное, он в очень тяжелом состоянии.

Несмотря на свое любопытство, он не решился заглянуть за ширму, так как дежурная медсестра и охранник наблюдали за ним через окошко. Он старался не обращать внимания на неприятные звуки из-за ширмы, но так и не смог заснуть до рассвета.

Мать Билли и ее новый муж, Дел Мур, пришли навестить его на следующее утро. У них разгорелся горячий спор с доктором Милки по поводу его неблагоприятных показаний.

Аллен то и дело повторял:

— Милки, ты настоящий болван.

После их ухода надзиратель по имени Янгблад, который взялся наблюдать за Алленом, оказался более дружелюбным, чем его коллеги. Он попросил показать ушибы и следы от кнута.

— Я слышал, что о вас пишут в газетах, а сегодня вечером я видел вас в новостях, — сказал Янгблад. — Возможно, власти, наконец сделают что-нибудь с этим местом. Тут много незаконной дряни. Тяжело здесь находится и не иметь возможности ничего сделать.

Аллен взглядом указал на занавеску около кровати, около которой стоял тот

— Что с ним? Аппараты мешали мне спать всю ночь.

— Еще один пытался повеситься. Его успели снять, прежде чем он умер от удушья, но мозг оказался полностью разрушен из-за нехватки кислорода. У него повсюду торчат трубки. Бедный парень практически овощ. Устройства, которые к нему подключены, поддерживают в нем жизнь.

— Черт, это ужасно!

— Он недолго продержится, — добавил Янгблад. — А теперь мне нужно пойти к нему. Я вернусь после обеда.

Аллен расстроено кивнул. Он решил отвлечься, пытался почитать, но сосущие звуки и непрекращающийся писк мешали сконцентрироваться. Аллен отбросил книгу, накрылся подушкой и уснул.

Его разбудил грохот подносов с ужином. Надзиратель только что вошел в зал, толкая перед собой расшатанную тележку. Миссис Грундиг появилась чуть позже, неся прозрачную пластиковую трубку, шприц для питания, и бутылку с какой-то зеленоватой жидкостью. Медсестра с резиновыми перчатками на руках быстро удалилась за штору, за которой была постель пациента, находившегося в бессознательном состоянии. Аллену мгновенно расхотелось есть, когда он услышал ее слова.

— Моргните! Вы можете моргнуть глазами, мистер Кейс? Я пришла покормить вас. Моргните, если вы меня поняли, Ричард!

Аллен оцепенел.

Полумертвый бедолага за этой шторой…

Боже, неужели это Ричард?!

Аллен вскочил с кровати и бросился к занавеске, сбив на своем пути надзирателя и опрокинув подносы.

— Нет! — выкрикнул Аллен, отчаянно надеясь, что это ошибка, — О, Боже мой! НЕТ! — Он рванул занавеску с такой силой, что погнул направляющую на потолке. Когда Аллен увидел на кровати Ричарда, у него подкосились ноги, и ему пришлось вцепиться в спинку кровати, чтобы не упасть. Трубки и провода были подключены к маленькому телу, делая его похожим на робота.

Ричард потел, воздух свистел в трахеотомической трубке, взгляд был бессмысленно уставлен в потолок.

«Держись, Ричард! Не умирай!»

Ричард был уверен, что Милки будет свидетельствовать в пользу его освобождения, и подтвердит, что он готов выйти отсюда. Очевидно, это заседание также закончилось крахом надежды.

Не отрывая глаз от тела друга, Аллен старался подняться, чувствуя, как замерло его сердце. Он схватился за бортики кровати, чтобы унять дрожь, но кровать лишь затряслась вместе с ним.

В этот момент он испытал такие ярость, ненависть и бешенство, какие не испытывал прежде.

Аллен глубоко вдохнул, а затем они с Рейдженом издали неистовый крик. В нем была заключена вся их злость на доктора Милки.

Миссис Грундиг повернулась к нему, держа руки на бедрах.

— Мистер Миллиган, вас это не касается.

— Отойди от него, старая шлюха! — выругался Рейджен сквозь зубы. — Сейчас же!

У медсестры округлились глаза, при виде того, как он отрывает от кровати Ричарда железные прутья и размахивает ими перед собой, не давая санитарам подойти к себе. Одно из окон разлетелось на сотни осколков. Надзиратели, которых прибывало все больше, пытались остановить его, но Рейджен отправлял их на пол одного за другим.

«Почему, блять?! КАК?!»

Несколько надзирателей повалили его, чтобы затащить в душевую. Один из санитаров воткнул шприц для подкожных инъекций в шею Рейджена, и в глазах у него потемнело.

Когда Томми пришел в сознание, то с трудом открыл веки. Сначала его везли на каталке, которую затем сменили носилки, где он и лежал сейчас. Томми тотчас выскользнул из наручников, но надзиратель защелкнул их еще туже и стянул ремнем его лодыжки. Томми вновь удалось освободиться. На этот раз его привязали к носилкам за руки, ноги и за пояс, и торопливо повезли тележку прочь от мужской корпуса.

Он знал, что направляется к корпусу № 9 — корпусу общего интенсивного лечения. Условия в ОИЛ — самые жесткие, там ему ни оставалось бы ничего другого, кроме как быть привязанным к стулу.

Хотя он высвободился бы и там.

И убежал бы.

Но Томми везли не к ОИЛ № 9, а к выходу на погрузочную платформу.

Дрожа от страха, он внезапно понял почему. Томми не оставлял попыток освободиться, но санитары постоянно мешали ему, стягивая ремни все сильнее. Толстая некрасивая женщина запихнула ему таблетку глубоко в горло, а после носилки вынесли на набережную. С помощью надзирателя она затащила носилки на погрузочный мост и проскользнула в фургон.

Как только Томми увидел электрошкаф, он понял, что оказался внутри Барбекю на Колесах.

Официально использование электрошока в Лиме было запрещено, но некоторые пациенты рассказывали, что учреждение обходило закон, пользуясь обустроенным для этой цели фургоном, который мог быть подключен к электросети вне клиники. Чтобы избежать проблем, машину постоянно переподключали и перевозили.

Некоторые зомби не раз посещали Барбекю на Колесах.

Тем не менее, Томми был уверен, что Рейджен не позволил бы поджарить себе мозг и превратить их в зомби.

Он не видел лицо человека, который стоял позади, но неожиданно над головой возникла Библия. Затем она с силой обрушилась ему на лоб — один, два, три, четыре, и с каждым ударом голос запевал:

— Во имя Господа нашего, Иисуса Христа, я изгоняю вас, злые духи! Покиньте это тело и этот разум!

Голос походил на голос Линднера. Томми показалось, что он узнал главного врача, но он не был в этом уверен.

На голову приклеили электроды-липучки с проводами, затем включили оборудование. Томми услышал гудение электричества. Он не думал ни о чем, кроме того, что хотя бы сейчас Ричард может отдохнуть.

Разряды электрического тока обрушились на Томми.

Перед тем, как погрузиться во тьму, он позвал на помощь, но Рейджен не отозвался.

Он резко пришел в сознание от болезненных разрядов, обжигающих ему шею с одной стороны. Он приподнялся и увидел, что окружен размытыми силуэтами. Он попытался сфокусироваться на них, чтобы увидеть их четко, но ничего не получилось.

Стальные наручники сжимали лодыжки и запястья. На нем не было одежды, от чего он казался похожим на червяка. Только кусок сукна на поясе служил ремнем, которым он был привязан к столу. Тело тряслось.

Видимо, ему делали уколы в оба бедра, поэтому и растянули на металлическом столе.

Чей-то голос обратился к нему:

— Итак, мистер Миллиган, не сомневайтесь, спектакль удался. Вы сунулись в дела, которые вас не касаются; вы не повинуетесь установленным правилам; вы нанесли ущерб чести этого учреждения перед судом и ваши адвокаты действительно стараются, передавая жалобы в суд, дорожной полиции и ФБР… Это все очень и очень хорошо, мистер Миллиган! Поэтому вы сгниете здесь. И вы будете мечтать о том, чтобы умереть. Да, мистер Миллиган! КРАСНАЯ КАРТОЧКА! Вы вне игры!

На следующий день доктор Линднер отметил в медицинской карте Миллигана причины его направления в 9 корпус.

ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ

Льюис А. Линднер, доктор медицинских наук

19 декабря 1979, 21 ч 30.

Прошлой ночью во время моего дежурства у пациента Миллигана четко наблюдалась психотическая симптоматика. Считаю, что он определенно нуждается в более систематическом лечении. Поэтому я предлагаю терапевтической бригаде перевести его в больничную палату в закрытом корпусе […].

Клиника прикрепила к делу рапорт одного из надзирателей. В нем описывалось предшествующее поведение Миллигана, которое должно было доказать, что его необходимо изолировать и содержать в условиях максимальной безопасности:

ЗАЯВЛЕНИЯ СВИДЕТЕЛЕЙ

Направленный в МК [Мужской корпус] где пц. [пациент] был оставлен во избежание нанесения телесных повреждений самому себе. Пц. пытался освободиться. Направлен в корпус № 9. Пц. отказывался говорить, но не оставлял попыток освободиться. Ремни были затянуты сильнее в районе торса. Позже был привязан ремнем вокруг талии к бортикам кровати с обеих сторон. К 2 часам он расслабил руки и начал говорить связно. Пц. попросил воды и хотел знать, не поранил ли кого-нибудь. В ходе того инцидента никто не пострадал.

Подпись: Джордж Р. Нэш, ПАС III.

Все учреждение ОИЛ находилось в подвальных помещениях. Корпус № 9 ОИЛ, самый защищенный корпус в клинике, представлял собой «каменный мешок» внутри этого подземелья.

Билли Миллиган был заключен и стянут ремнями в изоляционных комнатах. Его поместили туда, где он не смог бы доставить серьезных проблем. Туда, где его можно контролировать полностью — подальше от праздных взглядов, любого сочувствия и надежды.

Это было абсолютное заключение. Заключение, полностью ограничивающее свободу и совершенное в своей жестокости.

9. Комната смерти

На объявлении, приклеенном выше информационного щита ОИЛ № 9, было написано:

«НАРУШЕНИЕ ИНСТРУКЦИИ = ПИНОК ПОД ЗАД!»

Когда надзиратели кричали «Курильщики!», пациентам разрешалось выйти из своих камер и дойти до дневного зала, больше известного как «зал курильщиков».

Все должны были сидеть прямо. Если кто-то хотел выйти в туалет, почитать или задать вопрос, то должен был поднять руку и ждать разрешения, чтобы заговорить. Просить о возвращении в камеру следовало таким же образом.

Бригаде надзирателей, прозванной «командой горилл», было дозволено все.

Надзиратели называли тех, за кем они следили «опасными психами» как если бы речь шла о бутылках нитроглицерина.

Когда Миллиган открыл глаза в одном из изоляторов ОИЛ № 9, его совершенно не интересовало — жив он, или уже умер.

Его оглушили уколом торазина, привязали за запястья и лодыжки, и оставили на сквозняке перед открытым окном.

Никто из Обитателей не знал почему.

Вновь царила неразбериха.

Когда тяжелая дверь камеры наконец-то открылась, свет ослепил Шона. Он чувствовал слабость, голод и жажду и никто не объяснил ему, что происходит. Из света появились размытые безликие силуэты. Один из них держал в руке шприц. Шон почувствовал, как по всему телу распространяется жгучая боль от инъекции. Губы этих существ двигались, но Шон не слышал ни звука.

Существа в белых халатах оставили дверь палаты открытой, но Шон был парализован. Он не мог придвинуться к двери, и она тоже не могла приблизиться к нему.

Эй, оставайся там, где ты есть, дверь, на твоих шарнирах, закрепленных в стене!

Будто по ту сторону было что-нибудь…

А он останется здесь… Навсегда.

В абсолютной тишине.

Как он оказался в этой новой комнате, не такой темной, как предыдущая?

Хотя какая разница!

…Здесь или там…

Его плечи прикрывало одеяло.

Грязный серый зал был полон людей.

Шон знал, что в этом месте не положено смотреть никому в глаза. До него не доносилось ни малейшего звука. Он оглох.

И что теперь? Кто о нем позаботится?

Никто…

Его кресло было желтым, большим и мягким. Шон хотел встать, но человек со связкой ключей толкнул его обратно в кресло.

Часы.

Книги и звуки сирены.

Потеря времени. Именно так, как устроил Учитель.

Но кто Учитель? И кто думает?

Послушай-ка! Часы указывают на время, когда пора уйти… время, когда пора спать. Ты не можешь больше терять время, если его не существует. Ты выпадаешь из времени, чтобы избежать реальности. Время проходит, и, очнувшись, ты оказываешься в другом месте.

Что происходит? Кто думает?

Это неважно, ответило подсознание.

Я хочу знать, кто ты.

Очень хорошо, ответило подсознание. Скажем так, я — друг семьи.

Я тебя ненавижу!

Я знаю.

Я — это ты.

Шон ударил кулаком по металлическому зеркалу, чтобы сфокусировать свое сознание. Он начал издавать губами жужжащий звук, до тех пор, пока не почувствовал вибрации в своем черепе. Лучше, чем ничего, но все равно почти ничего не слышно.

Когда человек со связкой ключей вышел из комнаты, Джейсон вытянулся в своем кресле, чтобы размять затекшую спину. Он собрался с мыслями и решил исследовать новую комнату отдыха.

Но когда он поднялся и поставил ноги на пол, его внезапно охватил страх. Джейсону показалось, что земля уходит у него из под ног. Уверенный в том, что все здание сейчас обрушится, он размахивал в воздухе руками, пытаясь схватиться за что-нибудь, чтобы устоять на ногах — но напрасно.

Долгий крик отчаяния вырвался из его горла.

То, что происходило с ним, не могло быть реальностью. Однако он видел, осязал, чувствовал…

Он упал в подвал здания, у которого не было подвала.

Дикая боль разлилась по его ногам. Попытавшись встать, Джейсон вновь почувствовал резкую пульсирующую боль в коленях. Он знал — то, что случилось, не было просто игрой его разума.

Джейсон оказался в туннеле.

Был ли это реальный туннель?

Нет.

Он оглянулся. Подземелье позади него, казалось, уходило в бесконечность. Перед его лицом возникла огромная дубовая дверь. Она была приоткрыта.

Он не терял время. Нет, он занимал пятно на данный момент. Но был ли он уверен в этом? Может, это просто воспоминание?

Нет, все это происходит прямо сейчас, в эту минуту.

А может…. Может, его уже освободили? И он на свободе? Далеко от тюрьмы. Ни решеток, ни закрытых дверей. Но тогда где же он находится?

Любопытство оказалось сильнее страха, и он толкнул огромную дверь.

Дверь вела в зал, который напоминал гигантский восьмиугольный склеп. Его пол был покрыт толстым ковром с длинным красным ворсом. В помещении звучала тихая похоронная музыка. На стенах висели полки, на которых стояли перевернутые картины. Там же было множество часов, и все они были без стрелок, а некоторые и без цифр.

Часы его разбитых жизней…

Холодный пот вывел его из оцепенения.

Он насчитал двадцать четыре гроба, расположенные как спицы колеса вокруг большой черной ступицы.

Луч света озарил центр зала

Каждый гроб отличался от остальных. На каждом из них было написано имя одного из Обитателей. Джейсон увидел металлическую табличку, на которой было выгравировано его собственное имя. Когда его взгляд упал на маленький розовый гроб, обитый шелком такого же цвета, с вышитым на атласной подушечке именем Кристин, на его глаза навернулись слезы.

Джейсон стучал по стенам до тех пор, пока не разбил руки в кровь, но не услышал ни звука.

— Где я? — закричал он — Что это за место? Что происходит?

Никто не ответил, и он исчез.

Пройдя в центр комнаты, Стив узнал некоторых из обитателей, спящих в гробу, которых до это он знал лишь как соседей.

Кристофер. Адалана. Эйприл. Сэмюэль.

Стив знал, что они не умерли, потому что они дышали, но когда он потряс Ли и Уолтера, чтобы узнать хоть что-нибудь, ему не удалось их разбудить.

Кто-то похлопал его по плечу. Это был Дэвид.

— Где мы? — спросил у него Стив.

— Нужно сойти с пятна, чтобы поговорить об этом.

Стив кивнул.

— Как мы выйдем отсюда? Этот коридор ведет в небытие!

Не ответив ему, Дэвид прошел сквозь стену. Когда Стив последовал за ним, он вновь оказался один в своей камере.

— Где ты, Дэвид?

Голос внутри ответил:

— Я здесь.

— Что это было за место?

— Это место… которое…

— Что? Место, которое что?

Дэвид вздохнул.

— Мне только восемь лет, скоро девять.

— Но это место тебе знакомо. Хотя ты не хочешь это признать.

— Это место создал я.

Стив резко повернулся, как будто это движение могло позволить ему увидеть Дэвида хотя бы краем глаза.

— Как это, ты его создал? Когда?

— Когда нас отправили в эту ужасную клинику.

— Зачем оно нужно? Почему Эйприл, Уолтер и остальные в гробах?

— Они сдались и больше не могут жить здесь, но бороться они не хотят.

— Они могут покинуть это место?

— Они могут приходить и уходить, — ответил Дэвид — Но если все уйдут… Когда последний ляжет в свой гроб добровольно — если его никто не будет заставлять — все закончится.

— Что значит «закончится»? Что ты имеешь в виду?

— Я не уверен…

— Ну тогда как ты можешь знать, что закончится?

— Я это чувствую, — сказал Дэвид. — Я это знаю, вот и все.

— Наверное, у меня галлюцинации — решил Стив — Я не верю во все эти глупости о множественных личностях.

Дэвид вздохнул.

— Как ты сделал это место? — спросил Стив.

— Оно появилось само, когда я перестал бояться.

Стив почувствовал, что онемение, которое его парализовало, вновь подниматься по спине, леденит сердце, затем горло, и добирается до мозга.

— Тогда скажи, что это за комната?

— Я называю ее «комната смерти».

Эти слова прозвучали разрушительным ударом кувалды по ледяной скульптуре.

И Стив, скептик, разбился вдребезги.

Немного света проникало сквозь решетки и проволочную сетку одиночной камеры. Маленькая комната больше не была такой холодной, как раньше — наверное, Томми удалось закрыть окно — однако, его одеревеневшие суставы ныли от боли.

С металлическим звоном открылась дверь. Миска с липкой кашей скользнула на пол. Не двигаясь, он смотрел на еду, а потом начал заталкивать ее в рот пластиковой ложкой. Когда ложка сломалась, он стал есть руками. Тело согревалось, по мере того, как он утолял голод.

Страницы: «« 23456789 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Как же тихо и спокойно жилось в нашем Ровердорме! Но ровно до той поры, пока молодой герцог Кавингто...
«Худшее позади…» Как часто повторяют эти слова на излете смутных времен, войн, катастроф, эпидемий. ...
Разлом закрыт и теперь ничто не мешает героям жить счастливо. Вот только разоренной демонами стране ...
Планета Эдем покрыта руинами и воронками от взрывов. Уцелевшие стены изрешечены пулями. Это мир Свал...
Август 1941 года. Вал наступающих немецких армий неудержимо катится к Москве. В тылу вермахта осталс...
Игра набирает популярность, все большее количество людей погружается в волшебный мир проекта Альфа. ...