Луна Верховного. Том 2 Эльденберт Марина

Ну вот, только ревнивого мужа мне не хватало! Фальшивого ревнивого мужа.

– Значит, Таша убедила всех приехать на мою свадьбу? – я сжала ладонь Рауля и вернула разговор туда, куда нужно мне. – Почему?

Я не боялась, что она меня услышит: блондинка волчьим слухом не обладала и была увлечена разговором со второй волчицей – Кристиной. Да и ничего страшного я не спрашивала.

– Таша убедила меня приехать на вашу свадьбу, а она нигде не появляется без Мэнса. Ходит за ним хвостом, заглядывает в рот. У нее такой стиль жизни и такое отношение к мужикам. Если понимаете, о чем я.

Противный тип. Оскорбляет как дышит.

Общаться с ним мне резко расхотелось.

– Значит вы, Мэнс, позвали всех на мою свадьбу? – спрашиваю я другого верховного. Он, пожалуй, самый молодой среди всех – на вид ему слегка за пятьдесят. Но назвать его симпатичным язык не поворачивается: слишком высокомерное у него выражение лица.

– Нет, у нас с Ташей уже были планы, но Артур принял приглашение, и я посчитал это хорошей данью моему предшественнику. Вроде приметы, что я на этой должности задержусь надолго. Перес все-таки больше десяти лет отпахал на Волчий Союз.

Да, это точно не те слова, что хочет слышать невеста. Приходится одернуть Рауля, чтобы тот не бросился на защиту моей чести. Правда, жених уже начинает коситься на меня яростно.

– Прошу извинить нас, – говорит он, увлекая меня из гостиной в раскрытые двери, ведущие в парк. По дорожке, по обе стороны от которой высадили белые и красные цветы. Еще одна волчья традиция: дорога в счастливый брак.

Мэнс и Ранеш. Они, конечно, те еще козлы, но у каждого мотив убрать Рамона и Илайю, чтобы занять их места соответственно. То есть, они с радостью пожелали моему истинному попасть к предкам, но враг Рамона наоборот этого не хотел. Мой истинный считает это проколом. А вот Артур…

– Венера, ты что творишь? – спрашивает мой жених, когда мы оказываемся вне слышимости гостей. При таком галдеже, как в гостиной, сложно кого-то подслушать.

– Хочу знать, что они тут забыли, – говорю правду.

– Разве альфа их не пригласил?

– Да, но зачем они все сюда приехали? Могли же отказаться.

– Он поэтому их пригласил?

– Э-м-м, – не нахожусь я с ответом.

– Надеюсь, свадьбу он тоже не для этого придумал, – рычит Рауль и возвращается к гостям, а я стою посреди красивой дорожки, среди деревьев, увитых огоньками гирлянд, которые совсем скоро вспыхнут теплыми огоньками.

Бесы, у меня не просто красивый фальшивый жених, он еще и умный. Это может стать проблемой. Но с другой стороны – возможно, будет легче ему все объяснить. Например, то, что замуж я за него я по-настоящему не выйду.

ГЛАВА 16

Стоять посреди парка было странно, поэтому я выждала минуту и вернулась в гостиную, полная решимости расспросить остальных верховных. Не просто расспросить, докопаться до сути! Но они, к моему величайшему сожалению разбрелись: Ранеш болтал с компанией волчиц, Кристина, Стеллар и Артур отправились к столику с напитками, а вот Мэнса с Ташей вообще не было видно.

– Тебя, наверное, мучает вопрос, почему мы здесь? – Альма вынырнула будто из неоткуда: я уловила ее приближение буквально за пару шагов от меня.

Я не стала делать вид, что рада ей, и улыбаться. Из-за этой женщины я провела несколько не самых радужных месяцев. Да, сворачивать шею голубя, принесшему плохие новости, глупо, но седая волчица вызывала во мне не лучшие чувства. Я бы сказала – будила самые отвратительные.

– Это настолько очевидно?

– Это логично, – усмехнулась она, но юмор ей не шел: смех не коснулся глаз, только губы искривились. – Я бы на твоем месте тоже гадала, что весь Волчий Союз забыл на моей свадьбе.

– На вашей точно был весь Союз.

– У меня не было свадьбы.

Я опешила:

– Как так? Разве Артур не ваш супруг?

– Он моя пара, но неофициально.

Интересно. Очень интересно. И непонятно. Но спросить подробности я не успела, волчица подалась ко мне.

– Мы здесь действительно из-за тебя. Микаэль сказал, что на тебя напали безликие. Безликие служат и Артуру, и ему не нравится, что кто-то ведет игру за его спиной. Так что он собрал нас всех ради проверки и чтобы убедиться, что с тобой все хорошо. Что здесь ты в безопасности.

Я от такой откровенности слегка в шоке, хотя учитывая, как начался сегодня день, может, пора привыкнуть.

– Стая Микаэля – самое безопасное место.

– Не скажи, – качает она головой. После гибели Рамона все изменилось. Она, эта стая, была неприкосновенна, пока он был жив. Но скоро все изменится, срок договора подходит к концу.

– Вы угрожаете мне?

Они приподнимает брови и выглядит искренне удивленной:

– Что ты, девочка? Предупреждаю! – она вручает мне визитную карточку – старомодный способ оставить свои контакты. – Подумай, если тебе нужна моя помощь, я всегда отвечу на твой звонок.

Я цепляюсь за визитку, едва сдерживаю желание сжать ее в кулаке.

– Почему? – спрашиваю нейтрально.

– По доброте душевной. Я была на твоем месте.

– Похоронили любимого? – Я невеста, мне сегодня позволен даже сарказм, но Альма даже не меняется в лице.

– У меня забрали ребенка.

А вот я наверняка меняюсь: кровь отливает от лица, уверена, сейчас я выгляжу белей тех цветов на клумбе. Потеря ребенка – мой самый жуткий ночной кошмар, а Альма его пережила и сообщает об этом… так буднично! Между делом.

– Простите. Как? Что случилось?

– Законы Волчьего Союза, – пожимает она плечами. – Я знала, на что шла. Но, к счастью, тебе это не грозит.

Она уходит, тем самым завершая наш разговор, ставя в нем точку. Я же не знаю, откуда во мне берется самообладание не побежать следом за ней и не потребовать разъяснения. Какие такие законы? Это уловка? Или правда? Почему меня это не касается? Из-за смерти Рамона? Или из-за чего-то еще?

Одно знаю точно: эти игры в волков-зайцев мне порядком надоели! Меня буквально тошнит от этих интриг и от верховных старейшин с их недоженами тоже.

Да, меня действительно начинает мутить, и поэтому я пробираюсь сквозь толпу в дамскую комнату. По-хорошему, надо найти Рамона и потребовать у него ответа, но что-то мне подсказывает, нет, я на сто процентов уверена – не найду, пока истинный сам не покажется. Но если он не расскажет, я могу спросить у кого-нибудь другого. Точно не у верховных! С ними я наобщалась на всю жизнь вперед. Возможно, о Волчьем Союзе знает Микаэль. Или Сиенна! Как бы меня не коробило от факта, что они с Рамоном были очень близки, они были. Он все ей рассказывал, возможно, даже больше, чем мне.

Я пробираюсь сквозь одну гостиную, потом другую, холл, но так и не встречаю альфу с первой волчицей, зато натыкаюсь на Альваро.

– Венера, что происходит?

– Что происходит? – вскидываю брови. – Мне срочно надо в уборную. Беременным, знаешь ли, с этим сложно…

– Я про этот фарс со свадьбой, о приезде верховных, о твоей на них зацикленности.

К счастью, мы оказываемся в узком длинном коридоре одни, и слов Альваро никто, я надеюсь, не слышит, но все равно это опасно. Говорить о том, что моя свадьба фальшивая.

– С чего ты взял, что это фарс? – интересуюсь, оглядываясь.

– Может, потому что ты не хочешь замуж за Рауля?

– Мик меня убедил.

Альваро смотрит на меня пытливо, и сейчас безумно напоминает Чарли. Подруга тоже так смотрит, когда чует неискренность. Казалось бы, вервольфы ловят чувства, но люди иногда делают это лучше.

– И ты сдалась? На тебя это не похоже, Ви.

– Я согласилась, что так будет лучше для всех.

– Для тебя тоже?

– Для меня тоже.

– А что насчет верховных? Зачем они здесь? Только не говори, что вы их всех собрали, чтобы вычислить врага Рамона?

Вот почему этот парень такой умный, а я такая болтливая? Чем-то с ним поделилась, что-то он сам додумал.

– Венера, это опасно, – он порывисто сжимает мою ладонь. – Оно того не стоит.

– Чего нам точно не стоит делать, Альваро, так говорить об этом здесь, – сообщаю ему громким шепотом. – Там, где нас могут услышать.

– Так идем в другое место, – он увлекает меня за собой, и кто бы мог подумать – в ту же нишу, где я виделась с Рамоном. Или, по крайней мере, в похожую.

– Я от Артура узнал, что они получили приглашение в последнюю минуту. Что изменилось, Ви? Что изменилось сегодня? Если только… – Альваро осекается и широко распахивает глаза: – Он здесь?

Я зажимаю ему рот ладонью и качаю головой, предупреждая взглядом: «больше ни слова». Парень умный и понятливый, поэтому кивает, несмотря на потрясение. Потрясение и радость. Он широко улыбается. Так широко, что я боюсь, как бы он своей радостью не выдал нашим почетным гостям все тайны. Но он стирает улыбку, когда мы выходим из ниши.

– Мне действительно нужно в дамскую комнату, – говорю я, и Альваро меня провожает без лишних слов.

Теперь все, что я думаю: правильно ли я поступила, доверившись ему?

Ведь если Альваро крот, то моя откровенность грозит нам всем огромными проблемами. Как же все сложно!

Вдобавок ко всему у меня начинает кружиться голова, так что в туалет я добираюсь разве что не по стеночке. Приходится убедить Альваро, что все хорошо. Это несложно, потому что он сам витает в облаках, обрадованный и пораженный новостью. Голова кружится сильнее, и даже не умоешься – так я уничтожу макияж, а свободного времени на новый у меня нет. Поэтому я просто смотрю на свое отражение в зеркале до тех пор, пока оно не перестает туда-сюда плавать.

Хороша шпионка, которую стошнит на кого-нибудь из высокопоставленных гостей!

Самой смешно. Еще утром я бы обрадовалась тому, что можно отложить свадьбу, перенести ее из-за моего ужасного самочувствия. Главное, абсолютно непритворного. Но понятно же, что нервы у меня от приезда старейшин.

Обхватываю себя руками и разговариваю с дочерью. Это всегда меня успокаивает. Всегда поднимает мне настроение и придает силы.

– Сара, малышка, помоги мне. Поддержи меня, как всегда поддерживала. Нам надо пережить этот день, и после… После мы будем свободны. Я, ты и твой папа, который тебя любит. Который перегрызет всем глотки за тебя. Я люблю тебя. Мы любим тебя. Ты наш долгожданный волчонок. И мой, и твоего папочки. Ты не виновата, что папочка тебе достался с проблемами. Но он умеет их решать, и успешно. Быстро. Хватит и одного дня.

Искренний разговор с дочерью сработал, в меня будто рекой хлынула свободная энергия. Ее теплота и искренняя детская любовь. Я почувствовала себя сильной. Настолько сильной, что готова горы свернуть. Хоть сейчас целый лес пробегу, не то что выстою на дурацкой церемонии!

Мне только это и нужно, а подробности законов верховных старейшин узнаю у Рамона. В конце концов, он больше не верховный. Карточку Альмы я прячу в миниатюрной сумочке. Надо бы выбросить, но рука не поворачивается.

Мои планы летят зайцу под пушистый хвост сразу же: на выходе меня ждет Таша. Не меня, конечно, она просто ждет, когда освободится уборная. И не одна она. Приглашенная Анджелиной волчица быстро поздравляет меня и ныряет в открытую дверь, а мы с блондинкой остаемся одни.

Мне надо пройти. Сделать как решила. Пережить церемонию и положиться на Рамона.

Перестать играть в детектива.

Но это такая удачная возможность узнать о том, что наговорила мне Альма. Идеальная! Поблизости никого нет, а Таша знает Рамона. Она знает Волчий Союз изнутри. Я всего лишь спрошу.

– Альма сказала, что мне повезло, что Рамон погиб. Не знаешь почему? – припечатываю девушку откровенностью. Главное, врасплох застать, а ложь я почувствую сразу.

У меня получается ее удивить, Таша даже приоткрывает рот .

– Что, прости?

– Ты знаешь Волчий Союз, поэтому я решила спросить у тебя. Что за закон, который отбирает детей?

Ничего такого мне Альма не говорила, она просто намекнула, а может, вовсе намекнула не на это, и я сама все додумала. По крайней мере, я на это надеюсь.

– А, этот закон, – кивает Таша. – Есть такой. Верховные старейшины не могут официально создавать союзы, то есть такой свадьбы с Рамоном, – оба обводит руками коридор – даже здесь на высоком столике в вазе притаился букетик праздничных цветов, – у вас бы не было. Они приносят клятву Союзу, и с ним у них как раз прочный союз.

Она смеется над собственным каламбуром.

Нет, земля не уходит у меня из-под ног, но я, наверное, выгляжу так же, как Таша еще несколько минут назад – глубоко потрясенной и ничего не понимающей. Я наконец-то все понимаю. Рамон еще в Крайтоне сказал, что не женится на мне. Когда Доминик настаивал на нашей свадьбе, я подумала, что истинный не хочет брать меня в жены, а он… Связан клятвой?

Пульс начинает грохотать в ушах. Сильнее и сильнее. Но я сжимаю кулаки. С Рамоном, любителем не договорить, я разберусь потом. Сейчас важно другое:

– А дети? Что насчет них? Ведь верховные не дают обед целомудрия.

Я-то это знаю точно.

– Ну нет, – смеется Таша. – С сексом у них все в порядке.

– От секса как раз дети и случаются. Они же не убива…

– Что ты?! – широко раскрывает глаза блондинка. – Это, по-меньшей мере, глупо и нерационально. Но семей у них нет. Детей отдают и растят отдельно. Мальчики потом входят в армию Волчьего Союза, девочек выгодно выдают замуж. Все как обычно у вервольфов.

ГЛАВА 17

Рамон

Когда он был на архипелаге Джайо, то считал, что самым сложным будет выбраться с проклятых островов. Оказалось, что это было самым простым.

Зен пообещал ему помочь и сдержал свое слово. Еще бы не сдержал: Рамон оставил ему Мишель. Конечно, никто никого не оставлял, Мишель осталась сама, по собственной воле, но мальчишка-альфа так обрадовался, что организовал Рамону «побег» в тот же день. Уходить на вертолете было нельзя: Союз мог легко его засечь или, что хуже, приказать сбить. Поэтому ему дали обычную лодку и навигатор – попросту компас. Здесь, на землях Джайо к современной технике все равно относились с предубеждением или с опасением, но в этом были свои плюсы. Радары перехватывали электронику, но были бессильны перед техникой из прошлого века. Лодочка же оказалась достаточно маленькой, чтобы ее могли засечь. Именно таким нехитрым способом Зен и его стая наведывались на материк.

На материке его ждало поселение в пять домов и единственный телефон. Благодаря тому же Зену дело за одеждой и деньгами не стало, но без документов двигаться дальше было невозможно. Между настоящим Рамоном и его прежней, до катастрофы, жизнью пролегла огромная пропасть, которую можно было решить с помощью одного звонка Микаэлю.

Один звонок брату – и он вернется домой.

Или звонок Артуру – и за Рамоном пришлют самолет. В течение суток он будет в Вилемие, поцелует Венеру, примет душ, потом снова поцелует Венеру. Будет целовать ее, пока они не начнут задыхаться от страсти. Хотя нет, она на последнем месяце, поэтому он будет нежным. Он будет оберегать ее как самое ценное сокровище. Отныне и навсегда.

Она наверняка считает, что он погиб. Она вероятно плакала и все это время не находила себе места. И он никогда больше не причинит зла своей луне.

Никогда.

Но помимо звонка у Рамона было еще знание, что от Венеры и ребенка хотели избавиться. Если не сейчас, то после того, как она родит. Союз захочет забрать его дочь. По правилам, на которые он сам однажды подписался, и о которых успел сотню раз пожалеть.

Один звонок – и он снова станет верховным старейшиной, но пока он мертв, пока Волчий Союз считает его мертвым, у него больше пространства для маневра. Эффект неожиданности. Позвонит, и все – такого преимущества у него больше не будет. Он не сможет добраться до врага, зато его враг вполне сможет успеть добраться до Венеры.

О последнем даже думать не хотелось. Однажды он потерял Сиенну и их народившегося ребенка… Но его чувства к Сиенне не шли ни в какое сравнение с его чувствами к Венере. Тогда он легко отказался от своей мальчишеской любви, от их дружбы, привязанности. Но отказаться от nena было сродни тому, чтобы вырвать из груди сердце.

Да и не собирался Рамон этого делать. Он уже сделал свой выбор. Жрица ошиблась в том, что выбор будет непростым. Для него все было проще простого: он будет с Венерой. Несмотря ни на что.

Но как тогда попасть в Вилемию?

Ответ пришел сразу же, стоило мысленно задать себе этот вопрос, и он сделал другой звонок. Звонок, о котором даже верховные старейшины не догадались бы. Настолько непредсказуемо это было.

Доминику Экроту.

И тот его даже не послал, хотя мог – Рамон больше не был верховным, не присматривал за Легорией. Экрот имел полное право повесить трубку, но не повесил. Выслушал до конца и, хвала предкам (Рамон не молился им за всю жизнь, сколько за этот месяц), согласился помочь. Была надежда, что альфа из Крайтона забрал Венеру, но она не оправдалась. Более того – Доминик заявил, что волчица отказалась возвращаться на родину. Значит, возвращение в Вилемию не отменялось. Просто оно превратилось в тайное.

Экрот постарался: поддельные документы у Рамона были через пару дней. Документы и билеты до столицы. Густая борода изменила его лицо до неузнаваемости, к тому же, Рамон похудел от ежедневного выживательного фитнеса на архипелаге. Так что на таможнях не возникло никаких проблем. Он чувствовал себя настоящим шпионом. Если бы не постоянное напряжение от того, что его луна не рядом, вовсе здорово бы развлекся.

До его воссоединения с Венерой оставалось всего ничего, но по прилету он узнал, что ее хотели похитить. Не убить, как это было на острове.

Похитить вместе с дочерью.

Ради его дочери.

Да, этот случай вызвал сильный переполох в обществе вервольфов, новость даже до Доминика докатилось. Новоявленный союзник тут же решил прилететь в Вилемию, но Рамон его отговорил. Он был уверен: после случившегося, Микаэль глаз с нее не спустит. Что-то, а исправлять свои ошибки брат умел.

Рамон хотел увидеться с Венерой, хотел всем сердцем, но одновременно настолько сильно желал свернуть шею тому, кто покусился на его женщину и его дочь. Он не сомневался, что похититель его враг, и ему нужен ребенок. Ребенок прямого потомка предков. Его бесова генетика! Не получив дитя от него и Мишель, враг подумал, что сойдет и так, и нацелился на дочь.

Это осознание заставляло его душу темнеть, из самых ее глубин поднялось нечто настолько яростное, злое, первобытное, неконтролируемое, что сила этой тьмы поразила его самого. В тот момент Рамон понял, что его любимые, его девочки должны жить в безопасном мире. Где нет этого психопата, играющего во Владыку или Предков, вместе взятых.

Он найдет его, а затем раздерет ему горло. И его враг облегчит ему задачу хотя бы тем, что не оставит попыток подобраться к Венере. Сейчас, когда она настолько беззащитна. Когда вот-вот готова подарить миру новую жизнь.

Рамону нужно только ждать и присмотреться к стае Микаэля. Ко всем, кто в нее входит. Кто может оказаться предателем, кротом. Конечно, делать это изнутри было бы проще, но и опаснее, потому что, если верить собственной интуиции, крот живет в стае слишком давно, и он может быть кем угодно. Даже его матерью.

Рамон дал себе несколько дней и проник на территорию стаи под видом одного из работников доставки цветов к чьей-то свадьбе. Это было непросто, потому что все люди тщательно проверялись охраной, буквально вынюхивались. Но, к счастью, хоть здесь пригодились его особенные способности: он мог приглушать, маскировать свою силу, а его уникальный запах стерли ядреная туалетная вода, ментоловые сигареты и ароматы букетов. Конечно, существовала вероятность, что его узнают: они с братом все-таки похожи, но тут уже на помощь пришла борода, кепка и эффект неожиданности. Кому в голову придет, что дохлый верховный старейшина будет прятаться в цветочном фургоне?

Рамон собирался осмотреться, а свадьба – прекрасный способ слиться с толпой, но, оказавшись в доме, он будто получил удар под дых. Его ударило яростью и отчаяньем, а следом в голове вспыхнул родной голос:

«Если ты не приедешь сегодня, я выйду замуж за другого, а ты будешь жалеть об этом всю жизнь. Потом будет поздно, Рамон Перес!»

Слова Венеры были такими отчетливыми, такими живыми, что первую мысль про сумасшествие он просто отбросил в сторону. Его луна звала его. И именно она выходила сегодня замуж!

Найти Микаэля оказалось еще проще, особенно теперь, когда Рамоном двигала ярость и желание убивать. Не Венеру, Мика! За то, что позволил его женщине выбрать другого. Да, ее оправдывало знание, что он умер. Но это не относилось к брату, допустившему эту свадьбу. Эти отношения.

Но все оказалось еще интереснее – Микаэль сам придумал эту свадьбу и решил выдать Венеру за Рауля насильно. Рамон помнил Рауля еще волчонком, приемного сына его двоюродной тетки. Сейчас он вырос в настоящего волка, грозного хищника и достойного мужчину. Но все это не отменяло того, что Рауль покусился на его Венеру. Его женщину.

Когда Рамон шел к Микаэлю, то собирался сначала набить морду брату, а после вызвать Рауля на бой. Он собирался забрать ее, если нужно – выкрасть. И всю жизнь скрываться где-нибудь в легорийских лесах… Не то будущее, которое он хотел бы подарить самым дорогим своим девочкам.

Нет, он больше не станет действовать из чувства страха. Из-за беспокойства за своих близких. Он охотник, а его дичь здесь. Его враг здесь, и он его вычислит.

На свадьбу явились все старейшины, но его главные подозреваемые – Артур и Стеллар. Несмотря на то, что все верховные якобы равны в своих правах, именно эти двое негласно занимают самое высокое положение.

У них больше всего власти и возможностей.

И при этом больше всего скуки.

Да, когда ты можешь заполучить практически все, то начинаешь придумывать как убрать это «практически» и заполучить действительно все. Если кто-то и играет в жизни других, то именно эти двое! Возможно вместе, возможно нет.

Однажды Рамон подошел к Артуру совсем вплотную. Тот встречался с отцом Мишель. Подробностей этого разговора так выяснить не удалось: единственный родной человек его бывшей подопечной погиб. Его сбила машина, когда он вышел из ресторана. Подозревал ли он что-то? Неясно. Но перед той встречей попросил Рамона позаботиться о его дочери. Поэтому, когда Волчий Союз на совете поднял вопрос о том, к кому отправится Мишель, Рамон взял эту обязанность на себя.

Стеллар святым не был, но большинство нитей так или иначе тянулось к Артуру. Тянулись и обрывались. Но не в этот раз. Сейчас верховный потерял бдительность, действовал грубо, когда решил выкрасть Венеру. Чуть не убил Хавьера. Он нервничает, совершает ошибку за ошибкой и даже приехал на свадьбу. Зачем? Не для того ли, чтобы встретиться с кротом?

Рамон решает не спускать с них глаз. К его удаче, Артур и Стеллар постоянно общаются друг с другом, другие верховные и их спутницы курсируют по дому. Он наблюдает за ними, сменив форму курьера на толстовку специалиста по пиротехнике – приходится готовить фейерверк в честь жениха и невесты.

Верховные выглядят безобидными гостями, но в голове будто неоновой вывеской сверкает: они что-то замышляют. И в какой-то миг это становится основной его задачей. Не выследить собственного врага, а предугадать его следующий шаг.

Предотвратить.

И защитить Венеру. Защитить дочь.

Не нужно обладать суперинтеллектом, чтобы понимать – они истинная цель. Но если верховные или кто-то из них собирается похитить Венеру, то как? Как они собираются это сделать?

Свадьба начинается, когда уровень его напряжения становится просто немыслимым. Невероятным. Венера, его прекрасная nena, под музыку идет по дорожке из лепестков, и Рамон замирает. Она так красива в этом платье, что его сердце наполняется теплотой. Она словно идет навстречу к нему, и Рамон отдал бы сейчас все, чтобы так и было. Чтобы она сегодня стала его женой и спутницей на всю жизнь. Внутренний зверь утробно рычит, когда она подает руку Раулю. Рауль вообще не вписывается в идеальную картину его мечты. Мертвый Рауль вполне, но не Рауль, целующий ладонь его луне.

Но на самом деле Рауль волнует его меньше всего.

Что-то не так.

Рамон не может объяснить это логикой, только чувствами. Предчувствием беды. Его начинает мутить, а к сердцу подползает холод, обволакивая своими ледяными лапами. Рамон трясет головой, но ощущение только усиливается. И лишь спустя минуту или две до него вдруг доходит, что это вовсе не его чувства.

Они принадлежат Венере.

Ей плохо. А Мик, что ведет церемонию, этого не замечает. И Рауль этого не замечает. Венера бледная, но это нормально для невесты – многие волнуются во время священного обряда. Венере незачем волноваться – обряд фальшивка. Так что с ней?

Вспышка боли настигает его уже на полпути к ней, и Рамон понимает, что чутье его не подвело. К бесам верховных и прочих! К бесам этот маскарад!

Он подхватывает ее раньше, чем Венера упадет. Оттесняет от Рауля, от всех. Держит как драгоценное хрупкое сокровище. Рычит и скалит зубы, хоть сейчас готов к трансформации. Зверь, чувствую ее боль, просто неистовствует внутри. От боли и крови.

– Рамон! – ахает Сиенна.

Гости пораженно замолкают, но их к бесам тоже!

– Nena, говори со мной, – он гладит ее по щеке, побуждает смотреть ему в глаза. – Милая, что случилось? Что болит?

– Сара, – выдыхает Венера и обмякает в его объятиях.

Глава 18

– Доктора! – кричит кто-то, но Рамон даже не оглядывается. Он подхватывает ее на руки. Так осторожно, как это вообще возможно. Он рискует. Он здорово рискует, но прежде чем сюда явится Франческа, Венера может пострадать. А она не должна страдать. Кто угодно, только не она.

До медицинского корпуса всего ничего, но ему кажется, что этот отрезок он преодолевает вечность. Пока вокруг мельтешат знакомые и незнакомые лица, разворачивается нешуточная паника, он сосредотачивает все свое внимание на своей малышке. Рамон несет ее нежно, но Венера все равно вскрикивает от боли, кусает губы и до синяков вонзает пальцы в его плечи.

– Все будет хорошо, любимая. Все будет хорошо, – шепчет он как заведенный.

– Наша дочь, – всхлипывает Венера. – Спаси нашу дочь.

– И дочь, и тебя. Я здесь ради этого, nena.

Франческа оказывается на месте, либо ее успели вызвать, и сегодня даже она выглядит обеспокоенной, когда Рамон буквально вламывается в кабинет. Но лишних вопросов не задает, осматривает Венеру, которую он бережно опускает на больничную койку.

– Готовьте операционную, – сразу отдает приказ доктор Сураза. Если она и удивляется появлению Рамона, то вида не подает, полностью сосредотачиваясь на пациентке.

От слов «операционная» у Рамона темнеет перед глазами: у него крепкие нервы, но не когда это касается здоровья и жизни его луны. У него даже пальцы подрагивают, когда он гладит Венеру по волосам. Но ужас в глазах его женщины отрезвляет получше пощечины. Ей страшнее. Ей гораздо страшнее.

– Что с ней, Франческа? – сдавленно спрашивает Венера. – Что с моей дочкой?

– Она решила прийти в наш мир немного раньше срока.

– Это моя вина, – всхлипывает Венера и снова впивается в его предплечье, справляясь с новой волной боли.

Рамон подается вперед и смотрит Венере в глаза:

– Нет, не твоя. Если в этом кто-то виноват, так это я. То что придумал эту игру, когда ты так уязвима.

– Мы знали, на что шли… А-а-а-а! – последнее она кричит, и эта боль передается ему. – А теперь все зря!

– Не думай об этом, – отрезает Рамон. – Думай о том, как привести нашу дочь в этот мир. Только об этом и думай. Я с тобой.

Венеру отвозят в операционную, а Рамон проходит обязательную обработку. Потому что не собирается оставлять свою женщину в этот важный момент. Он должен быть с ней. Но в операционной его ждут неутешительные новости.

– У нее сильное внутреннее кровотечение, – объясняет Франческа. – Давление падает. Нужна операция, но, как ты понимаешь, анастезии для вервольфов нет. По крайней мере, такой сильной.

Он понимает. Знает о таких случаях. Ребенка придется вырезать наживую, и для матери это практически приговор.

– Я готова, – твердит бледная Венера. – Главное, дочь спасите.

– Нет, – у него даже голос подрагивает от напряжения, а невозмутимая Франческа делает шаг назад. Что уж говорить о ее ассистентах, они едва к полу не пригибаются. – Они мне нужны обе.

– Есть способ, – кивает доктор Сураза. – Не самый надежный, но он повысит ее шансы. Он не раз спасал жизнь моим пациенткам. Если Венера перекинется в волчицу. Регенерация в этом случае выше, а болевой порог ниже.

Глаза у моей истинной распахиваются еще шире, она, кажется, даже про схватки забывает:

– Но беременным нельзя перекидываться. Ты говорила это может навредить ребенку!

– Это может навредить, – со вздохом признается Сураза. – Но точно спасет жизнь тебе.

– Нет, – Венера умеет быть твердой, даже жесткой, вот и сейчас в ее «нет» столько категоричности, что сразу понятно – своего решения она не изменит. – Я на это не подпишусь.

– Ты можешь погибнуть, – в его голосе твердости не меньше.

– Ну и что? Тебе же лучше! – выкрикивает эта глупышка.

– Откуда ты знаешь, что мне лучше? Я не собираюсь тебя терять!

– А я не собираюсь терять мою дочь!

– Так не теряй! – рычит он. – Роди ее, и мы будем счастливы. Все вместе.

Они кричат друг на друга посреди самого ответственного момента в этой жизни. Но он готов вот так спорить с ней хоть множество лет.

– Если выбирать…

– Я не хочу выбирать. Перекидывайся.

– Нет, Рамон. Я не буду…

Он не позволяет ей закончить, просто обхватывает лицо Венеры ладонями и ловит ее взгляд. И делает ту вещь, за которую его nena может его никогда не простить – посылает ее разуму звериный импульс. Приказывает подчиниться и перекинуться в волчицу. С помощью силы, от которой он долго отказывался. Ее взгляд, человеческий взгляд, полон боли, ярости и разочарования, но даже если она не найдет для него прощения в своем сердце, он сейчас увеличит ее шансы на выживание.

Человеческие чувства стираются, ее глаза вспыхивают ярко-желтым огнем, тело меняется, трансформируясь в другую ипостась всех вервольфов – миниатюрную серую волчицу. Которая скалится и рычит, но затихает, стоит ему положить ладонь ей на голову.

– Спасите Венеру и мою дочь, – просит он у пораженной Франчески и ее ассистентов. Или, скорее, приказывает.

Этого хватает, чтобы все зашевелились и начали операцию. Все это время он гладит Венеру и шепчет ей слова успокоения, даже позволяет ей впиться зубами в свою ладонь, когда ей становится совсем нестерпимо больно. Весь его мир сосредотачивается на ней. Рамон сосредотачивается на ней, принимая всю ее боль. Прочувствовав ее полностью.

От этой боли он сам практически впадает в транс, и из этого транса его выдергивает крик младенца.

Крика человеческого младенца.

Это значит только одно: Венера перекинулась в волчицу, а дочь в волчонка – нет. Когда он оборачивается, то видит держащую пищащий розовый комок Суразу.

– Как такое возможно? – рычит он.

– Сильный стресс, – объясняет доктор. – Слишком мало времени на оборот. Такое случается.

– Чем это грозит?

– С ребенком все хорошо.