Девочка, я о тебе мечтаю Безрукова Елена
Камикадзе.
Я ей это так просто с рук не спущу!
— Можете садиться на свои места, — сказала Алла, и мы под гомон одноклассников заняли их. — Тишина в классе! Продолжаем.
Алла Дмитриевна довела классный час до конца, раздала всю необходимую информацию для завтрашнего учебного дня и отпустила нас. Однако меня все же попросила задержаться.
— Роман, — обратилась она ко мне, когда мы остались наедине.
Я поднял на неё глаза, ожидая, что она скажет дальше. И быстрее бы уже сказала — мне надо ещё разобраться с зарвавшейся заучкой!
— Вы действительно осознали свою вину и хотели извиниться? — спросила она.
Конечно, мля! Горел желанием.
— Да, — кивнул я. Зачем уж развивать эту тему, раз Алла сама всё придумала с помощью рыжей.
— Что ж… Это уже большой прогресс для вас. Тогда я, в честь праздника сегодня, вашему отцу об инциденте в женской уборной сообщать не стану. Но буду надеяться на вашу сознательность!
Я с удивлением посмотрел на неё. Сильно меня это, впрочем, не спасёт — отец видел потасовку с Поповым на линейке. Но всё же одной головомойкой меньше. — Спасибо, Алла Дмитриевна.
— У всех должен быть шанс исправиться. Только щеколды будут везде теперь убраны — из-за вас, Питерский.
Я пожал плечами в ответ.
— Могу я задать личный вопрос, Рома? — спросила осторожно Алла. — Чем вам так не угодила эта девочка? Зачем вы её обижаете?
— Не можете задать вопрос, — нахмурился я. Вот это уж не касается училки!
— Так я и думала, что вы ответите мне именно это, — вздохнула она. — Только позвольте всё же дать совет: если девочка вам… нравится, то это не способ её добиться.
— Я не понимаю, о чём вы говорите, Алла Дмитриевна, — равнодушно отозвался я. — Вы извините, но меня ждёт отец.
— Пора взрослеть, Роман, — произнесла она. — Иначе можно потерять нечто важное.
— Отлично сказано, — кивнул я. — Так я пойду? Отец ждёт.
— Идите, Роман, — ответила классный руководитель, явно сокрушаясь о том, что её слова остались мной не услышаны. — До свидания.
— До свидания, — отозвался я и, поправив на плече рюкзак, вышел в коридор.
Осмотрелся вокруг себя.
Блин, и где её искать теперь? Наверное, ушла уже. А Попов, как собачонок, следом побежал. Алла потратила драгоценные минуты на бессмысленную болтовню.
Тут мой взгляд зацепился за рыжую. Она с кем-то заболталась по телефону и стояла у окна на первом этаже.
— Да, — говорила я в трубку. — Классный час закончился. Сейчас уже буду выходить и…
Телефон вырвали из рук. Я обернулась и наткнулась на Романа.
Опять он?! Да отстанет он от меня сегодня уже?
— Дай сюда, — протянула я руку за телефоном, на котором он нажал кнопку отбоя и поднял его вверх, чтобы я забрать не могла.
— Прыгай, — изогнул он одну бровь.
— Отдай телефон, я сказала, — повторила я, смело глядя в холодные глаза избалованного гадкого мажора.
— Прыгай, я сказал, — повторил и он. — Хочу поиграть с тобой в «собачку». Ты высоко прыгаешь, а, заучка?
— Питерский, ты просто идиот, — вздохнула я, начиная злиться и не понимая, как отнять свою дешёвенькую модель смартфона, которая ему точно ничем более не интересна кроме того, что моя.
Его глаза тут же стали ещё злее и ещё холоднее.
— Я щас его вообще разобью о стенку, — ответил он, сжав телефон в кулаке.
— Не надо, — вырвалось из меня помимо воли. — Я не смогу купить такой же…
— А мне плевать, — усмехнулся он и взглянул на смартфон. — Дерьмо какое… Как ты им пользуешься вообще?
— Нормально, — отозвалась я. — Не все родились принцами, как ты, Питерский.
— Ну да, — окинул он меня презрительным взглядом. — Некоторые рождаются, чтобы нас обслуживать. И телефоны у них соответствующие.
Нервно сглотнула ком в горле. Когда же этот год закончится? Мои нервы не выдержат просто.
— Отдай мне телефон, Ром, — устав пытаться вырвать его силой под смех мажора, попросила я.
— Никак, что ли, не достанешь? — ржал этот конь на весь коридор. — Че ты такая короткая и недоразвитая, а? Ущербная со всех сторон.
— Это ты шпала недоразвитая! — вспылила я и ударила его по груди. Рома машинально перехватил мою руку и сжал запястье пальцами. — В рост вытянулся, мышцы нарастил, а про мозги… забыл!
Последние слова я договорила, растеряв былой пыл и испугавшись. От Романа снова стала исходить ощущаемая кожей опасность. Он наклонился ниже, чтобы то, что говорил он, слышала лишь я одна.
— А ты себя всё глубже закапываешь, да, заучка?
— Ром, просто отдай мой телефон, — почти шептала я, пытаясь вырвать свою руку из захвата. — Меня бабушка ждёт, она будет волноваться. Да и тебя отец ждёт, я видела, что он здесь.
— Я ведь могу твою жизнь совсем в ад превратить, — проигнорировал он мои слова. — Превратить тебя в обслугу, в рабыню.
Я смотрела на него широко распахнутыми глазами.
Что?
— Ты сама сбежишь отсюда и лишишься своего прекрасного бесплатного места. То, что было — просто цветочки. А сейчас начнутся лютики. Или я сделаю так, что ты здесь учиться перестанешь, или ты будешь делать то, что я тебе скажу. Ты меня поняла, Катя?
Меня всю перетрясло. Я не могу лишиться этого места! Я не могу потерять это место, но и быть его служанкой я не готова тоже. Я смотрела на него, закусив нижнюю губу, и не знала, что говорить. Рома легко может устроить мне всё то, о чём сказал минуту назад.
— Я не слышу ответа, — изогнул он одну бровь. — Опять прикидываешься глухой, рыжая? Хочешь жить в аду?
— Я тебя поняла, — сказала я.
— И?
— Не хочу жить в аду.
— Тогда первое, что ты сделаешь сейчас — извинишься передо мной за цирк, который ты устроила в классе, «идиота» и «шпалу».
— Ты сам напросился! — вспылила я.
— Да? Ну хорошо, — ответил Питерский и вручил мне мой телефон обратно. — Забери свою рухлядь и не плачь потом, что я тебя не предупредил о последствиях.
Он уже сделал шаг к выходу, как я остановила его.
— Подожди.
Питерский повернулся ко мне, и я, действуя словно по наитию, осмелилась подойти ближе. Это мой единственный шанс спасти себя. Я смотрела в его глаза, он смотрел в мои и ждал.
— Извини, — сказала я. — Я не должна была никого оскорблять. Я не права.
— Ты меня на весь класс клоуном выставила, рыжая. Ты думаешь, тебе это просто сойдёт с рук?
— Я не буду так больше делать, — продолжала я смело смотреть в его лицо. — Обещаю.
— Можешь попробовать сделать ещё раз, — хмыкнул Роман. И навис надо мной сам, опершись о стену рукой над моей головой. Ну, самый настоящий медведь. Я рядом с ним как мушка мизерная. — И узнаешь тогда мой гнев в полной мере, мелкая! Извинилась — молодец, послушная девочка. Только ничего ещё не окончено, ясно?
— Ром, — пролепетала я и положила руку на его грудь, пытаясь снова остановить и как-то успокоить, что ли… Взгляд так и не сводила с его лица, которое теперь оказалось совсем близко, и я понимала, что куда-то начинаю будто проваливаться — его глаза, и больше ничего вокруг. — Я прошу тебя — не поступай так со мной. Ты же знаешь, что… Что я не могу потерять это место — моя жизнь будет разрушена. Это у тебя есть папа, он тебя куда хочешь отправит учиться, а у меня только бабушка. Старенькая бабушка, которая часто болеет, ей нужны дорогие лекарства. Я должна получить образование, чтобы иметь возможность содержать себя и её. Нам больше некому помочь. Понимаешь? Ром…
Его имя я почти мурлыкала, пытаясь найти к нему подход и человека. Должен же быть в нем человек, в конце концов!
— На жалость давишь, рыжая? — спросил он тише обычного. В его голосе появилась явная хрипотца, а глаза будто затянуло поволокой. — Не по адресу!
Что у него за реакция странная на мои слова? От его взгляда и ощущения своей ладони на его крепкой груди, в которой бешено билось его сердце — я чувствовала очень четко, — меня била дрожь, но я не убирала своей руки.
— Нет, — покачала я головой. — Просто надеюсь, что ты лучше, чем хочешь казаться. Ром… Ты такой большой и сильный, разве ты обидишь слабую девочку? Рома…
Роман неожиданно накрыл мою дрожащую ладонь своей — огромной и горячей. Я не ожидала этого и невольно дёрнулась, хотела отнять её, но он в ответ сжал мои пальцы своими, не дав двинуться с места. Его глаза стали как будто совсем пьяными, он вдруг наклонился ещё ниже, одновременно подтягивая меня к себе. Я прерывисто дышала, не понимая, как себя сейчас вести, и слышала в ответ безумную дробь его сердца. Я не ожидала, что он захочет меня…
— Нет! — вырвалось из меня, когда он почти коснулся моих губ.
Мне удалось увернуться, я изо всех сил надавила руками ему на грудь, и Роман выпустил меня.
Медленно отступала от него, а потом, больше не сказав ни слова, развернулась и почти бегом бросилась из школьного коридора на улицу.
Сердце колотилось где-то в горле, пока я, сжимая телефон в руке, неслась по лестнице вниз. Только оказавшись на улице и пройдя шагов пять, я стала успокаиваться и замедлять шаг. Даже если сейчас Питерский пойдёт за мной — здесь ещё много школьников и ожидающих их родителей, в том числе нахмуренный отец Романа.
Руки так тряслись, что я одной сжимала телефон, а другой — лямку рюкзака, чтобы хотя бы попробовать замаскировать волнение.
Питерский пытался меня поцеловать.
Меня.
Поцеловать.
Меня…
Это просто не укладывалось в голове.
От мысли о возможном поцелуе в животе тут же вспорхнули бабочки и так сильно стали щекотать стенки желудка крылышками, что я невольно опустила руку на блузку в области солнечного сплетения. Шумно выдохнула.
Боже, ещё секунда — и он мог действительно меня поцеловать!
И это был бы мой первый поцелуй…
Никому из парней я не позволяла так близко приблизиться к себе… Никогда.
Бабушка часто говорила мне:
«Будь осторожна сюношами, девочка моя! Ты уже взрослая и должна понимать, что мальчиков тянет к девочкам. Им необходимо очищать своё естество, но ты должна понимать, что это не проявление любви. Ты не должна позволять прикасаться к себе или что-то большее до свадьбы. Нужно беречь себя для любимого. Настанет тот момент, когда какой-то мальчик захочет перейти грань дружбы — не позволяй, жди, когда свататься придёт!»
Только когда была молодой моя бабушка — времена шли совсем другие. Сейчас брак зачастую никто и не предлагает. Девушки сами позволяют вступать с ними в отношения — так зачем им жениться?
Но… Получается, я стала для Романа той, с кем он хочет… очистить это самое естество? Если я, конечно, верно поняла смысл сказанного бабушкой…
От этой мысли совсем голова закружилась, а бабочки в животе взбесились окончательно и готовы были просто вылететь ворохом и улететь в небо.
Или это часть очередной глупой игры Питерского?
Вдруг он заметил, что нравится мне, и решил превратить меня в свою верную собачку? Влюбит меня в себя, и я начну делать всё, что Царь захочет, — может, на это расчёт?
Только не дождётся! Не буду я ползать возле его брендовых кроссовок.
— Кать, — услышала я и вздрогнула.
— А… Дима, ты…
— Ну да, кто же ещё? Ты чего такая взволнованная? Выглядишь так, словно за тобой волки гнались.
Почти. Один волк. Очень злой и безжалостный, и тоже чуть не сожрал меня, стискивая в огромных лапах моё хрупкое тело.
— Ничего, всё в порядке, — ушла я от ответа и попыталась его обойти. — Я пойду, Дим. Извини.
— Куда? — увязался он всё же за мной.
— Домой.
— Так я тебя, вообще-то, ждал тут. Давай провожу.
— Разве тебя родители не ждут?
— Не-а, — мотнул он головой. — Не смогли они прийти.
— Дим, — остановилась я и посмотрела на него. — Если честно, я хочу побыть одна. Спасибо тебе сегодня за поддержку и…
Краем глаза я заметила движение на лестнице школьного крыльца и машинально повернула голову. Со ступенек сбегал хмурый и злой как чёрт Питерский. Я понимала, что возле чёрного танка-иномарки его ждал отец, но всё равно испугалась, что Роман опять что-то выкинет или привяжется к Попову из-за меня. Мне захотелось тут же сбежать, и, ухватив за рукав Попова, я потянула его за угол гимназии под ледяным взглядом ненавистных голубых глаз мне в спину, пока Питерский не дошёл до нас.
— Пошли.
Мы завернули за угол школы, и я выдохнула, когда пропал этот острый взгляд мне в спину. Мы шли молча какое-то время, Дима не отставал, а я не знала, что ему говорить. Поглядывала на него и никак не могла подобрать слова. Ну зачем он за мной пошёл? Тем более на виду у Ромы… Мне почему-то показалось, что ничем хорошим не кончится то, что Питерский нас видел — как мы уходим с Поповым вместе. Возможно, если бы не ожидавший Романа у ворот гимназии отец, он бы пошёл следом. Хотя… Может, у меня уже просто паранойя разыгралась? Какая разница Питерскому, с кем я хожу? И зачем бы ему идти за нами?
— Дим, — остановилась я и повернулась к нему. Долго так тоже не может продолжаться. Если мне нечего ему предложить — нужно сказать об этом честно. — Я…
Замолчала и закусила нижнюю губу. Всё же подобрать слова очень непросто в такой ситуации. Я совсем не знаю, что именно будет уместно сказать сейчас.
— Я должна признаться, что не хочу, чтобы ты меня провожал, — все же оформила я свои мысли в слова и опустила ресницы. — Извини, я не хотела тебя обижать ни в коем случае. Но… Я пойду домой одна, Дим.
Парень разочарованно смотрел на меня. Он явно ожидал другого от меня. Но что я могу поделать, если моя душа не откликается на его призыв?
— И в кино не хочешь идти поэтому же? — спросил он глухим голосом. Очевидно, что я задела парня и обидела, хоть и невольно.
— Не только… — ответила я, заставляя себя смотреть в лицо Диме, а не на носки своих туфель. Я не должна быть такой трусишкой! Ему явно сейчас хуже, чем мне. — Бабушке действительно не очень хорошо. Я хочу быть рядом с ней. Но… В другой раз больше не приглашай меня, ладно? Я буду вынуждена отказаться.
Дима опустил голову на мгновение, а потом поднял глаза на меня.
— Это из-за него, да? — спросил он.
— Из-за кого? — переспросила я, понимая, что мы оба знаем, о ком шла речь, и чувствуя, как по спине пробегает холодок от одного упоминания о нём — Питерском… Да, из-за него, в том числе.
— Из-за Питерского, — сказал он с уверенностью и вгляделся в моё лицо, ожидая реакции.
Боже мой, я ничего не должна Попову! Но всё равно отчего-то жутко стыдно, и руки дрожат. Словно я его в чём-то обманула. Но ничего такого нет.
— А что он? — собралась я с силами и не подала виду, что произнесённая вслух фамилия Ромы заставила меня волноваться.
— Он тебе нравится, — ответил Попов.
Сердце словно бахнулось о рёбра. Меня скрутило внутри и едва не согнуло пополам от его бешеных и болезненных ударов прямо здесь, на школьной площади.
Дима попал в яблочко. И оттого мне ещё более погано…
Я понимала, как выгляжу в его глазах — круглой дурой! Питерский меня много раз доставал, обижал, а Дима защищал и успокаивал после стычки с Романом. Но каждый раз стоило Питерскому оказаться рядом со мной, как между нами начиналось какое-то необъяснимое сумасшествие, которое я испытывала только с ним. И которое… хотела повторить.
— Конечно нет, — вернулась я мыслями в реальный мир и сосредоточила взгляд на Попове. — Что за глупости?
— Ты меня обмануть пытаешься, Кать? — сузил он глаза. — Мне кажется, я этого не заслуживаю.
— Не пытаюсь, — покачала я головой, пытаясь убедить в этом скорее себя, нежели его. — Он придурок. Я никогда и близко его к себе не подпущу. Он здесь ни при чём. Просто я не хочу давать ложных надежд тебе, Дим…
Я снова встретились глазами с его грустным взглядом.
— Ты хороший парень, но я не могу дать тебе ничего. Извини… Меня ждёт бабушка.
Я ускорила шаг и практически сбежала с территории гимназии. Я больше никого из них не хотела ни видеть, ни слышать. Мечтала побыстрее попасть домой, обнять бабушку, вдохнуть её родной цветочный запах и успокоиться. Слишком много потрясений для одного дня…
В автобусе по дороге домой мысли о произошедшем так и не покидали меня.
Я хотела, чтобы он меня поцеловал?
Наверное, нет. Я бы не хотела, чтобы мой первый поцелуй стал вот таким — странным, неуместным, второпях и после очередной стычки.
Но эмоции с ним рядом я испытывала. Глупо отрицать.
Этот драйв я не получала больше ни от кого и никогда.
Безумие. Потеря контроля. Действия на уровне инстинктов.
Это страшно, непонятно, неизведанно мною, но в то же время это доставляло мне странное удовольствие — бабочки, хаотично порхающие по моему животу, его красивые глаза близко, тепло, запах…
Я не знаю, что это, но, кажется, я слышала такое определение похожему — химия.
Я понимаю, что это не любовь — все слишком странно у нас с Романом. Помутнение рассудка какое-то. Так у всех бывает? И когда это пройдёт?
Я жила этими воспоминаниями и ничего не могла с собой поделать. Я перебирала в памяти каждое его касание, покрывалась мурашками с головы до пят только от одних картинок прошлого. Но я понимала, что поддаваться наваждению ни в коем случае нельзя — это разрушит меня же. Потому что для Ромы я — лишь интересная экзотическая игрушка, которая наскучит ему сразу же, как только он получит от неё всё, что ему хочется. Хотя поцеловать меня он пытался один раз — сегодня, но что-то мне подсказывало, что это не последняя его попытка, а значит, мне необходимо держаться от него как можно дальше…
— Привет, бабуль, — навесила я на лицо улыбку, чтобы бабушка не догадалась, что я расстроена.
— Ой, Катенька, — вышла из кухни она в фартуке и с руками в муке, которые вытерла полотенцем, чтобы обнять меня. — Вернулась уже! Так быстро доехала. Чуть не успела пирог к твоему приходу приготовить.
— Да зачем ты, ба?
Я разулась и пошла в комнату — чтобы снять форму, очень боялась ее испортить. Ещё одну такую же нам не потянуть.
Когда снимала пиджак, из его кармана выпал белый платок. Платок Ромы…
Я закусила нижнюю губу и уставилась на него, словно это не платок вовсе, а что-то опасное, готовое взорваться в любой момент. Повесила пиджак на плечики и подняла с ковра белую ткань. Поднесла ее к глазам. Обычный белый платок, хорошего качества, ничем не выделяющийся среди других. Кроме одного — он принадлежал Питерскому.
Перебирала ткань в пальцах и думала.
Так странно — в наш век уже почти никто не носит с собой платки из ткани. А Питерский носил, и теперь он находится у меня.
Что мне с ним делать?
Нахмурилась. Скомкала платок в кулаке. Зачем мне хранить вещи Романа?
Порывалась пойти и выкинуть его. Назло ему.
Но вовремя сама себя остановила.
Во-первых, бабушка увидит и станет спрашивать, чей он.
Во-вторых, это чужая вещь, и надо его вернуть. В потасовке с Аллой у класса он так и забыл его забрать, а я машинально сунула платок обратно в карман. Так он и остался лежать там.
Разжала кулак и снова посмотрела на белую ткань.
Интересно, он пахнет… им?
Поднесла к носу, не сумев побороть соблазн, и втянула воздуха в лёгкие.
Да, пахнет. Даже мурашки побежали по спине. Запах казался ещё таким уловимым, будто бы Роман прошёл рядом…
Резким движением убрала от себя платок и бросила его в один из отделов своего письменного стола, за которым я делала уроки. Нечего тут упиваться его запахом. Этот парень вовсе не для меня, и сегодня, обидев в очередной раз, — доказал это опять.
— Ну зачем ты за пирог взялась, бабуль? — спросила я её, когда переоделась и помыла руки.
— Хотела тебя порадовать, — улыбнулась она. — У тебя сегодня праздник!
— Не стоило себя утруждать.
— А мне приятно для тебя его готовить. Даст бог, буду и вам с твоим женихом его готовить!
Впрочем, бабушка сегодня явно чувствует себя вполне сносно. Может, я и зря ее отговариваю от пирога. Чем ещё ей заняться, пока я на учёбе? Сериалы уже надоели наверняка.
— С клубникой, как ты любишь.
— Ой, ну всё, — рассмеялась я. — Подкупила!
Глава 6
Моргнул и словно очнулся, получив довольно мощный удар в грудь от рыжей.
Она убежала по коридору на улицу. Я тупил ещё несколько минут и смотрел ей вслед, прежде чем тоже пошёл. У ворот гимназии ждал отец.
Душу заполнила горечь, прямо першило в горле. Руки отчего-то дрожали.
Что это на меня нашло вдруг? Зачем я пытался её поцеловать?
Её? Рыжую заучку и нищенку?
Где-то вдалеке пищала настойчивая мысль, что я хотел этого уже давно. Я ловил себя на мысли не раз, что смотрю на её губы, изучаю их и думаю о том, как бы ласкал их… О том, какие они на вкус. Наверное, сладкие, как вишня, или как этот запах ванили, которым она пахла сегодня. Он до сих пор словно витал возле меня, или мне так казалось, но аромат ванили от ее рыжих волос до сих пор стоял в мозгу.
Думал о том, насколько они мягкие и нежные. Как она сама. Я представлял, как она отвечает мне и я слышу… её тихие стоны взаимного удовольствия.
Так было в моей голове. В жизни же всё вышло иначе.
Она отпихнула меня от себя, как пса паршивого.
Смотрела как на мерзкого таракана, которого она презирает и мечтает раздавить.
Впрочем, здесь нет ничего удивительного после нашего с ней «общения» весь прошлый год. Кроме одного — почему теперь так погано на душе?
Подумаешь, заучка какая-то целоваться не захотела со мной… Вот ещё повод страдать!
Однако на душе словно выла вьюга.
Много ли девчонок отказывали мне в поцелуе?
Нет. Только одна — заучка.
Даже смешно… Я усмехнулся сам себе, сбегая по ступенькам крыльца гимназии. Меня продинамила заучка! А я поплыл от её губ… Просто плыл от неё в этом грёбаном школьном коридоре…
Надо что-то с этим делать. Как-то выбить эту дурь из своей головы. Сегодня я захотел ее целовать, а завтра что захочу? Обнять? Я не хочу хотеть заучку!
Чёрт… Пытаюсь о ней не думать, и опять беру и думаю.
Как ты меня задолбала уже, рыжая!
Бесишь. Зачем ты только пришла сюда учиться?
Мой покой отняла. Моё спокойствие и дзен пошатнула.
Поднял глаза и встретился взглядом с ней. Она стояла и точила лясы с Поповым.
Руки сами собой сжались в кулаки.
Козел тупой, опять возле неё трётся.
Я тебя отважу от неё, зуб даю.
Но не сегодня. Меня ждёт отец.
Огромным усилием воли я заставил идти себя прямо, к машине отца и не идти за угол за ними. То, что Попов явно попёрся её провожать, едва не заставляло крошить зубы. И почему меня так это беспокоит, чёрт возьми? Мне должно быть плевать на то, кто провожает рыжую… Должно быть. Но мне не плевать.
— Ну наконец. Ты где застрял? — отчитал меня отец, едва я оказался напротив него и матери. — Все уже разъехались давно.
— Извини, — ответил я ему. — Алла Дмитриевна задержала. Привет, мам.
Мои губы тронула улыбка. Я видел, как к самому началу мероприятия подошла и мама. Она прилетела специально ради моей линейки. Мама живет в Европе, очень много работает и прилетает в Россию не часто.
— Здравствуй, сынок, — она обняла меня и посмотрела мне в лицо, задрав голову. — Какой ты вымахал за лето, с ума сойти! Огромный, красивый. Ух!
Она потрепала меня за волосы как маленького, вызвав мой смех.
— Алла хотела поговорить по поводу твоего поведения на линейке? — спросил отец, как всегда насупив брови. — Ты что опять за цирк с конями устроил, Ром?
— Петь, ну давай не сейчас ругать его, — обратилась к нему мама. — У него праздник. Дома поговорите, не в дверях же гимназии это делать?
— Да-да, ты права, — крякнул папа. — Побеседуем дома. Поехали тогда. Нас ждёт Наташа.
Читать бесплатно другие книги:
