Безымянные Озёрский Игорь

38

Чем дольше они шли, тем сильнее Хаим удивлялся тому, что происходило с небом. Чёрная пульсирующая точка, которую рав-серен принял за чёрную дыру, постепенно переместилась по зелёному небосводу и скрылась за горизонтом. Часть неба уже сменила цвет с зелёного на жёлтый, а на горизонте начало разливаться сиреневое зарево. Хаим уже не мог определить, какое расстояние они прошли. Сколько привалов они сделали? Пять? Десять? Время здесь текло странно, неощутимо, по своим правилам.

Хаим несколько раз пытался понять, изменяется ли расстояние, как это происходило, когда они шли к горам, но не смог.

Рав-серен поражался, как долго им удаётся обходиться без воды и еды. А может, в потустороннем мире пища людям не нужна?

Спустя какое-то время Хаим обнаружил, что зелёного и жёлтого цвета уже нет на небосводе, их полностью сменило сиреневое сияние, которое ближе к зениту становилось пурпурным.

После долгого пути и ещё пары привалов Номер Пять и Номер Семь увидели на горизонте изумрудную полосу леса. Философ остановился и посмотрел на рав-серена.

– Вы догадались, Номер Пять? – лицо философа сияло.

Хаим замялся.

– Хорошо, – не дожидаясь ответа, сказал Аркадий Стародуб. – Я видел, как вы наблюдали за небом. Скажите, вы обратили внимание на определённые закономерности?

– Ну-у… Судя по тому, что чёрная звезда прошла по небу от края до края, место, где мы сейчас находимся, – это планета, которая крутится вокруг своей оси?

– М-м-м… – философ состроил такую гримасу, что рав-серену расхотелось продолжать диалог.

– Да говорите уже! – не выдержал Хаим.

– С удовольствием! Этот мир – сфера! А мы внутри этой сферы… Не снаружи, Номер Пять! Подчёркиваю: внутри!

Хаим нахмурился, пытаясь понять, о чём говорит Номер Семь.

– Цвет неба, – продолжал философ, – это вид преломлённого светом рельефа с противоположной стороны сферы. Сейчас мы находимся под теми пурпурными скалами, вдоль которых шли во время бури. Мы фактически преодолели половину окружности, Номер Пять! Видите впереди лес? Это тот же самый лес, что мы с вами наблюдали, когда только очнулись здесь! Только теперь мы видим его с обратной стороны!

Хаим ошарашенно смотрел на философа:

– Вы это серьёзно?

– Абсолютно! – глаза философа пылали огнём. – Более того, я изначально предположил, что такое может быть. Ещё древние шумеры считали, что после смерти душа человека оказывается в сфере. Отого-то я и решил двигаться в противоположную сторону, а ориентирами стали горы и лес.

Аркадий помолчал, а затем добавил:

– И моя теория оказалась верна: куда бы мы ни пошли, мы вернёмся туда, откуда начали путь.

– А что, если это другой лес?

Философ усмехнулся.

– Скептицизм не даёт вам покоя, Номер Пять. Поверьте, Ваш покорный слуга не ошибся. Всё сходится. Наблюдение! Оно подтверждает мою гипотезу.

Аркадий продолжил идти к лесу.

Хаим шёл следом и обдумывал слова философа.

– Получается, что выхода нет?

– Как раз наоборот, Номер Пять, – философ усмехнулся. – Если бы мы находились на внешней стороне сферы, тогда да.

Рав-серен понял, что ещё немного – и его мозги сварятся, но кое-что всё же не давало ему покоя:

– Что за точка, по-вашему, была на небе?

– Это хороший вопрос, Номер Пять. Ответ на него прояснил бы очень многое. Могу лишь предположить, что, если планета – это шар, имеющий ядро, которое, по сути, является её началом, то у сферы – это точка на плоскости. Вероятно, та точка на небе и есть своеобразное ядро этого мира.

Переварив сказанное философом, Хаим спросил:

– Если мы внутри сферы, что же тогда, по-вашему, снаружи?

– Боюсь, эту загадку нам с вами разгадать пока не под силу, – философ покачал головой. – Это равносильно вопросу, что ждёт нас после смерти. Кстати, Номер Пять, как бы вы теперь на него ответили?

– Я бы сказал, что после смерти человека ждёт очень длинная дорога…

39

Пауль открыл глаза и долго смотрел на небо. Перед ним растянулось мутное желтовато-горчичное полотно. Его цвет напомнил Паулю стены родного дома. Дома, который выбрала его жена Урсула. Номер Два задумался о том, что если бы она не умерла, то всё сложилось бы совсем иначе. Видимо, её смерть и стала переломным моментом. Пауль остался с тремя детьми и всеми силами старался помочь им справиться с потерей матери. При этом никто не помогал самому Паулю пережить утрату жены. Может, оттого инсульт и настиг его в столь раннем возрасте, обрушился подобно лезвию гильотины и отправил Пауля куда-то очень далеко. В место, которое нельзя увидеть даже через самый мощный телескоп в мире. Пауль подумал о космосе и вспомнил черноту Ничто, затем пустыню, пурпурные горы, чёрный лес. В памяти всплыли плиты с номерами и фобиями, стволы деревьев, расступающиеся в стороны, зловещее мерцание осколка надгробного камня, обжигающего руку холодом… Затем полные боли и страха глаза молодой девушки, когда его пальцы сжимали её хрупкую шею…

Пауль повернул голову и увидел пряди чёрных волос, раскинувшихся на песке, а за ними неподвижное лицо Номера Четыре.

Пауль вскочил и схватил Зайну за плечи.

«Нет! Нет!.. Только не это!»

– Ты всё сделал хорошо, папа.

Пауль поднял опухшие от слёз глаза и увидел Мию. Девочка стояла, закинув руки за спину, и приветливо улыбалась.

– Я… я не делал этого…

– Ты всё сделал хорошо, папа, – повторила Миа, – но тебе ещё многое предстоит сделать.

– Нет!.. Больше этого не повторится! Убирайся прочь! – астрофизик поднялся на ноги. – Ты – не Миа! Убирайся!

Пауль сделал шаг по направлению к девочке.

– Ты не моя дочь!

Миа звонко рассмеялась.

– Конечно, я не твоя дочь, Номер Два.

Пауль оторопел.

– Кто ты? Что тебе от меня нужно?

– Ты прекрасно знаешь, что нам нужно, Номер Два.

Послышался треск веток, и Пауль повернулся на звук. Из-за деревьев показался гонщик.

Он увидел, что Номер Два смотрит прямо на него, и застыл на месте. В руке Номер Один держал что-то похожее на посох. Пауль присмотрелся и понял, что это.

Сильвио Рокка стоял позади Раггиро и подбадривал его.

– Смотри, сын. Он убил Номер Четыре. Вероятно, труп альбиноса тоже где-то поблизости.

– Он меня заметил, папа…

– Не переживай: ты быстрее и сильнее его. Вдобавок у него нет оружия. Но будь осторожен! Номер Два в любом случае попытается убить тебя, потому что у него нет другого выхода.

Раггиро глубоко вдохнул и направился к Паулю. Гонщик сжал копьё двумя руками и приготовился нанести удар.

Пауль с безразличным видом наблюдал приближение Номера Один. Он не отступал и не думал убежать. Не искал взглядом, чем можно защититься, не пытался поднять тот злосчастный камень, что откололся от надгробья.

Пауль ничего не говорил, не кричал и даже не умолял. Его взгляд был полон понимания и сочувствия.

– Я прощаю тебя, – произнёс Номер Два, когда Раггиро оказался уже совсем близко, и астрофизик смог различить багровые пятна крови на наконечнике самодельного копья.

По его щекам вновь побежали слёзы, но теперь это были слёзы смирения. Номер Два был готов уйти. На этот раз он не будет противиться или бояться… Больше Пауль Леманн не станет марионеткой бесконечного ужаса, заполняющего его существование с того момента, как он оказался в черноте.

Теперь ему одна дорога – в ад. Но он заслужил это.

– Прости меня.

Пауль снова посмотрел на Номер Четыре. Она мертва из-за его слабодушия. Но проводник спасла его, сама того не ведая. Её невольная жертва вернула Паулю настоящую жизнь: пусть совсем короткую, но свободную от бесконечного страха.

Пауль раскинул руки, открывая грудь для удара, и, глядя в чёрные глаза Номера Один, сказал:

– Теперь моя очередь спасать тебя…

– Давай же, сын! Чего ты медлишь?

Раггиро стоял перед Номером Два и всё сильнее сжимал шершавое древко.

– Это неправильно, – прошептал Раггиро.

Перед его глазами проносились сцены, которые происходили будто бы не с ним. Он видел Номера Три, взгляд которого полон недоумения. Лицо альбиноса, старающегося побороть страх. А теперь перед ним стоял Номер Два и ожидал расправы… Да, именно так это и называется. Но как такое могло произойти?!

Руки Раггиро дрожали.

«Это всё неправильно…»

Отец тут же парировал:

– Сейчас нельзя давать слабину! Ты и так упустил много удачных моментов. Давай заканчивай с ним! Нужно спешить! У нас не так много времени!

– Нет!

Гонщик откинул копьё в сторону и повернулся к Сильвио Рокка.

– Ты – не мой отец! Он не был таким! – произнеся эти слова, Номер Один ощутил, как что-то покидает его тело. В глазах потемнело, и гонщик не удержался на ногах. Всё, что произошло раньше, вдруг предстало перед ним в ином свете.

– Что я наделал!

Чьи-то руки легли на его плечи, гонщик вздрогнул.

– Это не твоя вина, – услышал он голос Номера Два. – Всё, что здесь произошло, – не наша вина.

Гонщик поднял глаза и посмотрел на Пауля. Его лицо было бледным, под глазами набухли тёмные мешки, но глаза при этом были чистыми и ясными.

– Ты тоже кого-то видел? – спросил он гонщика.

– Да, отца.

– А я дочь, – сказал Пауль. – Ничто знает наши слабые места.

– Но зачем всё это? – гонщик заглянул через плечо Номера Два и посмотрел на тело Зайны, затем перевел взгляд на Пауля и спросил: – Она?..

– Да, – кивнул Номер Два и опустил глаза.

– Я тоже кое-что сделал, – скулы Раггиро напряглись. – В лесу я наткнулся на Номер Три и Номер Восемь…

Опережая вопрос Пауля, гонщик покачал головой:

– К счастью, у меня не вышло, но я сильно ранил Номера Три.

Раггиро с отвращением посмотрел на копье, лежавшее у его ног.

– Это не наша вина, – повторил Пауль.

– Ты в это веришь? – спросил Раггиро.

– А что нам остаётся?

– Не знаю…

Номер Один повернулся и посмотрел на лес. Раггиро будто впервые разглядывал чёрные искривлённые ветви деревьев. Отца больше не было рядом. Раггиро опять остался один.

– Они всё ещё в лесу, – прошептал гонщик и повернулся к Номеру Два. – Ты же тоже там был?

– Да, – подтвердил Пауль.

– Значит, ты знаешь, каково там! Мы должны им помочь!

Впервые за последнее время Раггиро ни секунды не сомневался в том, что поступает правильно. Его уверенность передалась и Номеру Два. Не сговариваясь, Раггиро Рокка и Пауль Леманн двинулись к туннелю, ведущему вглубь леса.

Они пробирались сквозь заросли деревьев. Пауль шёл впереди.

– Я побывал в самом центре этого мира. Там что-то с нами происходит. Думаю, то место – что-то вроде магнита: оно притягивает к себе, а затем… – Номер Два отломал одну из веток, что мешала проходу, – гипнотизирует, что ли…

– Ты помнишь, как туда добраться?

– Плохо. Вообще это довольно далеко.

– Что будем делать, когда найдём остальных?

– Не знаю, – сказал Пауль. – Номер Шесть, скорее всего, захочет убить меня. И у него есть на это все основания.

– А Номер Три меня, – мрачно отозвался гонщик.

– Нужно будет постараться всё им объяснить.

– Думаешь, это поможет?

– Не знаю, – пожал плечами Пауль. – Попробуем.

– Это при условии, что они ещё в своём уме, – заметил гонщик.

– Знаешь, ты прав! – Пауль остановился. – Это место так легко не отступится. Возможно, оно уже ими завладело. Мне кажется, стоит вернуться.

– Что?!

– Нужно захватить с собой твоё копьё.

– Нет! – Глаза Раггиро округлились от ужаса. – Оно проклято! Тебе мало того, что я уже с его помощью натворил?!

– Это всего лишь оружие! Подумай, кого ещё мы можем встретить в этом лесу, не считая альбиноса, философа, Номера Три и Номера Восемь?

Раггиро на мгновение задумался, а затем его лицо вытянулось.

– Номер Пять… – прошептал он.

– Да, – кивнул Номер Два, – и, если с ним случится то же, что и с нами… – он сделал паузу. – Уже никто не спасётся.

– И ты думаешь, палка с каблуком на конце нас спасёт? – спросил Раггиро. – Да будь у нас хоть штурмовая винтовка! Даже целый арсенал ничем не поможет!

– Ну, винтовки и арсенала у нас точно нет, а так хотя бы будет копьё. Мы недалеко ушли. Давай вернёмся!

Гонщик помедлил, затем тяжело вздохнул:

– Ладно.

Вернувшись к проходу, по которому они вошли в лес, путники обнаружили, что он исчез. Деревья теперь заняли оборонительные позиции, как когда-то перед Болли Бломом, мешая ему добраться до Кейт.

– Лес не хочет, чтобы мы забрали копьё, – прошептал Пауль.

– Теперь я начинаю думать, что оно нам действительно необходимо, – отозвался Раггиро.

Пауль наблюдал, как Номер Один смотрит на оказавшуюся перед ними преграду. Во взгляде гонщика читалась уверенность: так или иначе, рано или поздно, но он доберётся до орудия убийства. Только на этот раз оно станет орудием спасения.

Где-то там, на территории пустыни, за переплетёнными ветвями чёрных деревьев, рядом с безжизненным телом Зайны Мбиа, лежало покрытое кровью древко с плотно прикрученным к нему каблуком от туфли Кейт Эванс. Раггиро не видел его, но чувствовал. Словно между ним и самодельным оружием существовала неразрывная связь.

40

После того, как перед Аркадием и Хаимом появилась осязаемая цель, казалось бы, нескончаемого похода, идти стало намного легче. Разговор сделался непринуждённым и принимал самые разные обороты. Последней темой, которой и завершился их диалог, стал вопрос веры.

– Значит, если я вас правильно понял, вы отрицаете существование Бога? – уточнил Хаим Кац у философа.

– Предполагаю, Номер Пять, что человеческий разум сильно недооценён. Я верю, что человек – венец всей разумной формы жизни. Подумайте сами, ведь человеческому разуму подвластно всё. Он постоянно развивается и никогда не стоит на месте. Более того, этот разум является коллективным, как у муравьев или пчёл, только в тысячи раз сложнее: социальное, политическое, культурное и экономическое устройство муравейника или улья размером с целую планету. Миллиарды шестерёнок единого, неустанно развивающегося механизма. Коллективный разум, способный уничтожать целые миры, а иногда и создавать их. Последние несколько столетий человечество уже начинает посягать на то, что раньше приписывали исключительно Божьей воле. Теперь же это стало волей человека, плодом его коллективного разума, имя которому – государство. Вот в какого Бога я верю, Номер Пять. И никто не станет спорить, что Он существует.

– А мне кажется, что Вселенная слишком огромна, чтобы человек мог считать себя единственным разумным существом. И, кстати, этому есть ряд доказательств!

– Да знаем мы эти доказательства, – перебил философ. – Вселенная существует около тринадцати миллиардов лет. Планета Земля находится в молодой части Галактики. Есть множество планет, отвечающих признакам наличия разумной жизни, и так далее. Только это ничего не доказывает! Камни тоже в тысячи раз древнее человека, но разумом они не блещут. Мне больше по душе идея Ницше о сверхчеловеке, Номер Пять. Вероятно, этот сверхчеловек уже появился и именно он создаёт роботов, клонирует формы жизни, делает сложнейшие операции на человеческом теле и запускает спутники на другие планеты.

– Всё, что вы сказали, никак не противоречит тому, что Бог есть, – заметил Хаим.

– Может, вы и правы, Номер Пять. По крайней мере, однажды я уже ошибся, когда наивно полагал, что после смерти ничего нет.

К тому моменту Аркадий Стародуб и Хаим Кац уже подходили к лесу. Зелёное сияние постепенно растворилось и открыло взору чёрные и сухие стволы деревьев. Казалось, что жизнь уже давно оставила этих мрачных великанов, сцепившихся друг с другом в предсмертной агонии.

– Очередная иллюзия, – заметил философ.

Он собирался продолжить, но рав-серен перебил его:

– Стойте на месте!