Безымянные Озёрский Игорь
Хаим обошёл философа и встал впереди него.
– Номер Пять, что…
– Тш-ш! – Хаим поднял руку, призывая к тишине.
Рав-серен заметил, как что-то промелькнуло среди сухих стволов, и теперь вглядывался в лесную чащу. Нечто затаилось там и выжидало. Хаим знал это наверняка. Его чутьё, дремавшее в последнее время, очнулось и било тревогу. Все происходило в точности, как тогда, в заброшенном пустынном городке, где он распрощался с жизнью.
Их ждали… И уже очень давно.
– Оставайтесь здесь, – сказал Хаим и, стараясь не издавать ни звука, пружинистым шагом медленно двинулся к лесу.
Аркадий оставался на месте, как велел рав-серен. Он вглядывался в чащу, но ничего не мог разглядеть. Философ уже думал отправиться вслед за Номером Пять, как вдруг рав-серен побежал, а через мгновение скрылся в лесной чаще.
– Номер Пять, остановитесь! – закричал Аркадий. – Номер Пять!
Но Хаим уже исчез из виду. Философ с минуту постоял на месте, потом двинулся в сторону леса, но, сделав несколько шагов, остановился.
Философ огляделся: ничего, кроме бескрайней пустыни с одной стороны и жуткого леса с другой. Только сейчас Аркадий почувствовал, как ему страшно. В отсутствие рав-серена всё вокруг выглядело совсем иначе.
– Номер Пять! – ещё раз позвал Аркадий и услышал, как дрожит голос. Его зов утонул в густой чаще чёрных деревьев.
Философ ещё немного постоял на месте, надеясь, что Номер Пять вернётся, но из леса так никто и не вышел.
«Что же я наделал?! Это я завёл нас сюда».
Аркадий закрыл глаза и постарался собраться с мыслями.
«Не время для паники…»
Философ глубоко вздохнул и, поджав губы, направился по следам Номера Пять: обратного пути в любом случае не было. Если он прав, и они находятся внутри сферы, то чёрный лес рано или поздно всё равно окажется на его пути.
Философ погрузился в лесную чащу, и его слуха коснулся знакомый гул. Аркадию показалось, что низкочастотная вибрация исходит от самих деревьев, словно они перешёптываются между собой.
«Может, не такие уж они и мёртвые».
Чем дальше в лес заходил Номер Семь, тем сильнее сгущалась темнота. Похожие на ужасных чудовищ ветви сползались со всех сторон, гул становился всё более отчётливым. Философа не покидало ощущение, что за ним наблюдают. Пару раз ему удалось обнаружить сломанные ветви, и он надеялся, что это следы, оставленные рав-сереном.
Чем глубже продвигался Аркадий в лес, тем теснее друг к другу прижимались деревья. Протискиваясь между очередными стволами, философ задел щекой кору. Она была грубой и шершавой, как наждачная бумага, и обожгла кожу. Философ поднёс руку к лицу и ощутил кровь.
Аркадий не мог понять, сколько времени он уже находится в чёрном лесу. Иногда он хотел позвать рав-серена, но опасался привлечь внимание кого-нибудь не того. Здесь явно что-то обитало, и вряд ли оно имело благие намерения.
Когда чернота леса стала непроглядной, и философ едва различал деревья на расстоянии вытянутой руки, вдалеке замелькали яркие цветные огоньки.
– Неужели выход?.. – пробормотал старик и направился к ним.
Продираясь сквозь густые заросли, Номер Семь видел, как мелькающие впереди огни ускользают прочь. Аркадий уже бежал, уклоняясь от назойливых ветвей, что норовили ухватить его за одежду.
Дальше чаща оказалась менее густой, и идти стало немного легче. Вскоре философ поймал взглядом очередной огонёк, который на этот раз не исчез. Подойдя ближе, Номер Семь увидел на одной из сухих ветвей огромный пурпурный цветок. Его лепестки вылезали прямо из окончания ветви, словно служили её продолжением.
– Нет, это невозможно… – прошептал Аркадий.
Лес вдруг пришёл в движение. Чёрные ветви задрожали, и на их концах стали появляться небольшие сиреневые бутоны. Они увеличивались в размерах и вытягивались, пока не превращались в крупные пурпурные цветки. Философ понял, что они указывают дорогу. Заворожённый этим одновременно прекрасным и жутким зрелищем, Аркадий подчинился их зову.
Среди усиливающегося гула Номеру Семь показалось, что он слышит чей-то голос.
Аркадий оглянулся, но никого не увидел. Неужели почудилось? Цветы продолжали вылезать из сухих веток, и теперь дорога из пурпурных бутонов куда-то сворачивала. Философ продолжил идти, но тут же остановился. В нескольких шагах от него прямо на земле стояла дверь.
Та дверь, которую он когда-то забыл запереть. Он сразу узнал её.
Казалось, дверь можно обойти с любой стороны, однако философ почувствовал, что это не так.
Дверное полотно было приоткрыто. Номер Семь ощущал, как оттуда веет холодом. Из приоткрытого дверного проёма на землю вытекала какая-то чёрная вязкая жидкость, похожая на смолу, а над ней клубился густой, тёмный дым.
Из дверных трещин в форме буквы «Y» стало что-то вылезать. Сначала Аркадий подумал, что это черви, но вскоре понял: это какое-то растение. Побеги увеличивались в размерах и выпускали из себя пурпурные лепестки.
– Ты узнаёшь его, дорогой?
«Оно всегда появляется из-за спины», – промелькнуло в голове философа, и он обернулся.
Перед ним стояла Зоя, его жена, умершая более сорока лет назад. Она ничуть не изменилась и была всё так же молода, как и тогда, когда он видел её в последний раз. Только теперь она казалась свободной от тягот прежней жизни. На её светлом лице не осталось и следа от страданий и тяжёлой болезни. Преждевременные морщины и мешки под глазами исчезли, она сияла красотой молодости, как в самые счастливые мгновения их жизни.
– Зоя…
– Привет, Аркадий, – женщина улыбнулась и сделала шаг навстречу философу. Затем перевела взгляд на пурпурный цветок, что оказался ближе всего, и поднесла к нему руку.
– Так что же, милый, ты узнаёшь эти цветы?
– Что? – прошептал философ.
– Скажи, как тебе твоя жизнь, Аркадий? Без меня, без нашего сына?
– Зоя, это не можешь быть ты…
Философ ощущал дрожь во всём теле. Сделав шаг назад, он услышал скрип и почувствовал дуновение холодного воздуха. Только сейчас он вспомнил о двери. Бросив на неё короткий взгляд, Аркадий увидел, что она приоткрылась ещё больше. Зоя приблизилась к мужу. Её лицо вдруг изменилось: она выглядела больной и усталой. Кожа побледнела и покрылась морщинами, губы выцвели и потрескались.
– Как ты мог так поступить с нами?
Сухими жилистыми руками Зоя сорвала с ветки один из бутонов. Её пальцы нервно подрагивали, когда она сминала пурпурные лепестки. Аркадий опустил глаза, чтобы не смотреть на это, и увидел, как под ботинками растекается чёрная жидкость, а тёмный дым обволакивает ноги.
Философ вновь оглянулся и обнаружил, что теперь дверь распахнута настежь. Аркадий сделал над собой усилие и посмотрел на Зою:
– О чём ты говоришь? Как я поступил?
– Ты прекрасно знаешь, о чём! – женщина сорвала очередной цветок и смяла его в руках. Кожа на её лице обвисла ещё сильнее и приобрела пепельный оттенок, глаза и губы окончательно утратили цвет. – Ты запер меня в психушке! И продержал там до самой смерти!
Истерзанный цветок упал к ногам Зои.
– Нет. Это не так… – выдавил из себя Аркадий.
Философ не заметил, как сделал несколько шагов назад и переступил дверной порог. Тьма теперь растекалась во все стороны, но Аркадий видел только измученное лицо жены.
– Да? А как тогда, по-твоему, было, дорогой?
– Ты была тяжело больна… Не смогла справиться со смертью сына…
– Нет, милый. Просто тебе так было проще – признай это.
– Нет! Это неправда!
Зоя грустно улыбнулась:
– Ты так и не ответил, помнишь ли эти цветы?
– Да, – Аркадий прижал руку ко рту, – конечно, я их помню, Зоя.
– Как там мой декабрист, Аркадий?
Философ поднял затуманенный от слёз взгляд и посмотрел на жену. Теперь её улыбка выглядела жестокой. Только сейчас Аркадий обратил внимание, что лес вокруг него исчез, и он вновь оказался в абсолютно чёрном пространстве. Всё вокруг заполнил гул.
– Какими были последние слова нашего сына? – вдруг спросил Аркадий и сделал шаг вперёд.
От неожиданности Зое пришлось отступить. Глаза её полыхнули гневом:
– Что?
– Какими были последние слова нашего сына? – повторил Аркадий и сделал ещё один шаг. Дверное полотно оказалось позади. Аркадий смотрел на жену, стараясь разглядеть малейшее движение её глаз. Философу казалось, будто Зоя перебирает все имеющиеся у неё воспоминания, но не может найти нужного.
– Я так и думал, – произнёс Аркадий. – Ты не Зоя… Ты даже не знаешь, какой она была…
Аркадий повернулся и с силой захлопнул дверь. Ключа не было, но что-то подсказывало, что больше она не откроется. Эта дверь теперь закрыта навсегда.
Когда философ обернулся, то не увидел ничего, кроме густого сумрака лесной чащи. Призрак жены исчез, а вместе с ним и все пурпурные бутоны.
Уворачиваться от веток было невозможно, поэтому Хаим выставил вперед руки, чтобы защитить глаза, и бежал напролом, сбивая всё, что оказывалось на его пути. В ушах смешались гул и треск дерева. Они до краёв заполнили сознание рав-серена, но он, не обращая внимания, следовал за силуэтом, мелькающим среди деревьев.
Тот, за кем он гнался, то и дело останавливался, словно дожидаясь, пока Хаим приблизится и потом снова удалялся. Рав-серен был уверен, что крайне важно поймать убегающего. У него могли быть ответы на все вопросы, которые возникли у них с Номером Семь. Вспомнив про философа, Хаим остановился. Он бросил старика одного! Но тут же впереди вновь что-то промелькнуло, и рав-серен опять переключился на погоню.
Лес корчился от боли, когда Хаим Кац, подобно пушечному снаряду, проносился сквозь него.
Огромное тело спецназовца не оставляло сухим деревьям ни единого шанса, но они всё-таки тормозили его. А существо, которое преследовал рав-серен, ловко огибало широкие стволы и вскоре окончательно скрылось из виду.
Хаим Кац остановился и перевёл дыхание. Он подумал, что нужно вернуться за философом, как вдруг неподалёку раздался стук. Рав-серен двинулся в его сторону. Стук становился всё громче, и наконец Хаим увидел между деревьями человека.
Человек сидел на поваленном дереве. Рукой он выбивал искру из армейского огнива, словно собираясь развести костёр. Номер Пять подошёл как можно ближе и выглянул из-за дерева.
– Опоссум! – вырвалось у Хаима.
Сидящий человек поднял голову и посмотрел на рав-серена.
– Опоссум! Как ты?.. Что ты тут делаешь?
– Тебя жду, Глыба, – отозвался Опоссум.
– О чём ты говоришь? – Хаим подошёл к товарищу и встал напротив. – Опоссум, ты знаешь, где ты?
– Это я у тебя хочу спросить. Ты в курсе, где находишься?
– Ну…
– Вот именно…
– Опоссум, как ты здесь оказался?
– Все мы оказываемся здесь одинаково… Кому, как не тебе, об этом знать, Глыба?
Опоссум махнул рукой и продолжил выбивать искру. Хаим пригляделся и понял, что в руках у друга ничего нет.
– Опоссум, что ты делаешь?
– Тебя жду, Глыба, – повторил Опоссум.
Хаим вдруг ощутил, что окружающее пространство давит на него. Только сейчас рав-серен обнаружил, как низко нависают ветви и как плотно они переплетены. Казалось, стволы всё сильнее прижимаются друг к другу, и, когда из незримого огнива Опоссума вылетит искра, пламя поглотит всё вокруг. А они оба сгорят заживо.
Пространство всё сжималось и сжималось. Номер Пять начал испытывать острую нехватку воздуха. Не в силах стоять на ногах, Хаим опустился на землю рядом с другом. Голова кружилась, и Хаиму казалось, что его сейчас вывернет наизнанку.
– Помоги, – рав-серен протянул Опоссуму руку.
Опоссум только ухмыльнулся и поднялся на ноги. Теперь он смотрел на Хаима сверху вниз.
– Я для этого тебя здесь и ждал, Глыба! У нас много дел.
Лицо Опоссума исказилось в усмешке, выставляющей напоказ кривые жёлтые зубы. Хаим смотрел в глаза друга и видел, как они становятся чёрными. Номер Пять не был уверен, происходит это по-настоящему или только в его воображении. Глыба ощутил невыносимую тяжесть собственного тела, а затем мир погрузился во мрак.
41
Несмотря на пульсирующую в плече боль, которая волнами расходилась по всему телу, Болли никак не мог выбросить из головы слова Номер Восемь: «Все ошибки я совершила из-за одного человека. Я хотела найти его здесь». Эти слова ранили куда сильнее, чем самодельное копьё гонщика. В какой-то степени Номер Один даже спас его от продолжения этого разговора. Тема осталась нераскрытой, а значит, надежда ещё есть… Только вот надежда на что?
Болли опасался своих мыслей. Он ощущал, что посягает на что-то слишком чистое, и не хотел замарать это. Но одно лишь упоминание Кейт о ком-то другом повергало его в тоску, отчего раненое плечо начинало болеть ещё сильнее.
Почему Номер Восемь не понимает, что того, другого, уже нет и никогда больше не будет? По какой причине она не видит, что теперь рядом есть он – Болли Блом? Не сама ли она призналась, что именно из-за того человека и оказалась здесь, в этом проклятом мире? Не он ли, этот другой, столкнул её в бездонную пропасть, наполненную чернотой? Вероятно, он сделал это не собственными руками, но что-то другой точно сделал не так. Иначе зачем ей было сводить счёты с жизнью?! Одним словом, не уберёг он её. Вот что действительно важно.
В то же время сам Болли только и делает, что сохраняет девушке жизнь. Он подобно садовнику, крутится вокруг хрупкого цветка, защищая его от засухи, вредителей и болезней. Только вот растению наплевать на садовника. Оно, вероятно, и не думает о его существовании. Цветок может думать только о другом цветке. Цветок не может любить Болли Блома. Болли – чудовище. И, к сожалению, не из сказки.
Об этом размышлял Номер Три, пока они с Кейт медленно продвигались в глубь леса. Когда приступы боли усиливались и становились совсем нестерпимыми, Болли приходилось останавливаться, чтобы перевести дух. Кровь больше не шла, но каждое неосторожное движение давало о себе знать. Чем дальше Болли и Кейт углублялись в чащу, тем сильнее сгущалась тьма. В какой-то момент норвежцу показалось, что он вновь погрузился в черноту Ничто, но очередная ветка, с силой хлестнув по лицу, вернула его к реальности.
Болли остановился и здоровым плечом облокотился на дерево. Тяжкий груз мыслей делал путь ещё более невыносимым. С этим нужно было что-то делать. Болли пытался думать о чём-нибудь другом, но мысли возвращались к исходной точке, и всё начиналось заново.
Пока тот разговор не закончен, покоя ему не видать, и Номер Три понимал это.
– Расскажи мне о том человеке, – попросил Номер Три.
– О каком человеке? – Кейт взялась осмотреть рану Болли и теперь старалась аккуратно оттянуть комбинезон, чтобы опять не началось кровотечение.
– О том, из-за которого ты здесь, – Болли поморщился. – Помнишь, ты говорила?
– Да, – Кейт отстранилась от Номера Три. – С плечом всё совсем плохо…
– Что именно произошло? Он тебя чем-то обидел?
– Нет, – Кейт опустила взгляд и улыбнулась, – совсем нет.
– Ладно, если не хочешь, не говори.
– Дело не в том, что не хочу… Просто мне всё ещё тяжело.
– Он был твоим парнем?
Кейт подняла глаза и пристально посмотрела на Номер Три, словно обдумывая, можно ли ему довериться. Немного помедлив, сказала:
– Он был моим женихом.
Болли показалось, что его внутренности разом провалились в колодец.
– Был? – решил уточнить Болли. – С ним что-то случилось?
– Да.
– Мне очень жаль, – Номер Три отвёл взгляд, чтобы Кейт не поняла, что он врёт. – Я сочувствую.
Болли стало неприятно от самого себя, но в то же время он ощутил облегчение.
– Расскажи о себе, – попросила его Кейт.
Номер Три растерялся, не зная, с чего начать.
– Откуда ты? – помогла Кейт.
– Я из Тронхейма.
– Где это?
– В Норвегии.
– У тебя есть девушка?
– Нет.
– Что, вообще никогда не было? – Кейт с интересом взглянула на Болли.
– Ну, почему… Были, – Болли замялся. – Но как-то не это… Не заладилось, понимаешь?
– Понимаю, – Номер Восемь рассмеялась, и Болли поймал себя на мысли, что ему очень нравится её смех.
Номер Три оттолкнулся от дерева, и они продолжили путь. Кейт взяла его под руку. И это помогло Болли куда больше, чем Номер Восемь могла себе представить.
– Как думаешь, что нам делать дальше? – спросила Кейт.
– Понятия не имею.
Болли думал о том, что будет с Номером Восемь, если его не станет. Боль в плече не утихала, и Номер Три понимал, что всё это только вопрос времени. Да и какое, вообще, может быть время в этом жутком месте? Что толку от того, что он умрёт не сегодня, а завтра или послезавтра, если здесь вообще существуют такие понятия! А самое главное, всё это с ними происходит после смерти. Ведь один раз они уже умерли. И он тоже…
В конце концов Номер Восемь останется одна в этом лесу. И ей самой придётся искать дорогу…
– Где-то здесь могут быть остальные, – сказала Кейт.
– Не уверен, что хочу с ними встречаться, – проворчал Болли.
– Ты думаешь, они тоже?.. – прошептала Номер Восемь, словно боялась, что их кто-то подслушивает.
– Тоже что?
– Не знаю… Сошли с ума.
Болли посмотрел на Кейт.
– Я не думаю, что они сошли с ума. В глазах гонщика что-то такое было… И это точно не безумие. Не знаю что… Мне кажется, что Нахаш завладел ими.
– Ну, от этого легче не становится, знаешь ли.
– Давай ещё немного отдохнём, – предложил Болли и, не дожидаясь согласия Кейт, сел возле одного из деревьев.
В глазах его помутилось. Деревья сливались друг с другом, кружились, рассыпаясь на мелкие осколки, будто он смотрел на них сквозь калейдоскоп. Боль начинала переходить и на здоровую руку. Номер Три понимал, что ещё немного – и дальше идти он уже не сможет.
– Номер Три, я, кажется, что-то вижу, – голос Кейт вернул Болли в сознание.
Он прищурился и заметил слабое мерцание среди деревьев. Номер Три с трудом выпрямился, насколько позволяла воспалённая рана, и они двинулись к появившемуся неизвестно откуда свету.
Лес закончился внезапно. Перед Болли и Кейт расстилалась широкая поляна, в центре которой возвышались огромные камни.
42
Кенджи не пугала беспросветная тьма, что окружала его с того момента, как он вошёл в лес. После всего, что случилось, его вряд ли теперь что-либо могло испугать. Смерть заполнила всю его жизнь, или, если точнее, всё его существование. Она оказалась повсюду. И в этом была целиком его вина. По крйней мере, именно так решил для себя альбинос.
При жизни Кенджи нечасто бывал в лесу. Он совсем не умел в нём ориентироваться, поэтому шёл, полагаясь на интуицию. Все деревья казались ему абсолютно одинаковыми, и Кенджи не понимал, идёт он вперёд или ходит по кругу.
Иногда японцу казалось, что кто-то его преследует. Он оборачивался и замечал тени, снующие среди ветвей. Кенджи окликал их, но ему никто не отвечал.
Альбинос вглядывался в чащу, и переплетения деревьев напоминали человеческие фигуры. Они застыли в различных позах, изображавших ужас, и ассоциировались у Кенжи с душами проклятых, что обречены на вечные муки.
В какой-то момент чернота стала непроницаемой, и Кенджи перестал различать дорогу перед собой. Он вытянул вперёд руки и пошёл на ощупь. Вскоре альбиносу показалось, что он видит свет, хотя Кенджи не был до конца в этом уверен.
– Номер Шесть, – коснулся слуха знакомый голос.
– Зайна?!
– Иди за мной, Номер Шесть…
Кенджи не верил собственным ушам. Разве такое возможно? Или это очередная иллюзия этого проклятого мира? Но внутренний голос подсказывал альбиносу, что в этот раз всё по-настоящему. Может быть, в этом месте нельзя умереть? И Зайна где-то здесь, в этом лесу.
Кенджи шёл в направлении, откуда доносился голос. Постепенно мрак начал рассеиваться, и альбинос вновь мог различать стволы и ветви. Зов Номера Четыре становился всё более отчётливым, и вскоре Кенджи увидел среди деревьев человеческий силуэт. Не обращая внимания на преграждавшие путь заросли, он бросился к нему. Человеческая фигура, скрытая тенью деревьев, двинулась навстречу.
Не добежав совсем немного, Номер Шесть остановился: что-то было не так. Силуэт неспешно приближался, и листва деревьев всё ещё скрывала человека. Но Зайна была намного ниже ростом того, кто выходил из тени…
Кенджи стоял на месте и вглядывался в темноту. Ветви зашевелились совсем близко.
– Номер Семь?!
Перед Кенджи возник философ. Лицо старика было бледным и испуганным.
– Номер Шесть?! Это вы?! – в голосе Аркадия прозвучало удивление.
– А вы ожидали увидеть кого-то другого? – спросил Кенджи.
– Ну-у… – Аркадий замялся, – по правде говоря, я искал Номер Пять, но рад, что встретил вас!
– Номер Семь, с вами всё в порядке? Где вы были? Что произошло?
– О-о, это долгая история… Но мне вначале хотелось бы отыскать Номер Пять!
– Вы встречали ещё кого-нибудь? – спросил Кенджи.
– После бури?
Кенджи кивнул.
– Нет. Вы первый, Номер Шесть. Мы с Номером Пять сделали круг.
– Круг?
– Да, вокруг этого мира!
По выражению лица Кенджи Аркадий догадался, что альбинос не понимает, о чём он говорит.
– Мы с Номером Пять пришли к выводу, что этот мир – сфера, – пояснил философ, – а мы находимся на её внутренней поверхности.
– С чего вы это взяли? – Кенджи сразу представил себе эту картину. – Если бы это была сфера…
Тут Кенджи вспомнил лучи света, бьющие из земли, и небо без единого облака, такого же цвета, что и песок.
– Это многое объясняет… – пробормотал альбинос.
– Всё нормально? – философ пристально смотрел на него.
– Да, – ответил Кенджи, – помните пещеру, о которой говорил рав-серен? Мы нашли её и переждали там бурю. В глубине этой пещеры была стена, сплошь покрытая письменами и символами. Мы с Номером Четыре…
Мысль о Зайне заставила Кенджи замолчать.
– Вы и Номер Четыре… что? – раздался голос философа.
– Мы нашли эти надписи в пещере и изучили их. Это оказались имена на всевозможных языках, большую часть которых я даже не знаю. Но, что интересно, имена были перечёркнуты! И ещё символы…
Кенджи отломил одну из сухих веток и начал чертить ею на земле. Альбинос выводил символы в точности, как они были изображены в пещере, хоть и думал в этот момент о Зайне. Как они вместе разглядывали письмена в пурпурном свете камней. Как она брала его за руку, и какой нежной казалась ему её кожа…
Закончив рисовать, Кенджи отошёл в сторону.
– Изображений было очень много, но они повторялись, – пояснил он. – Я думаю, что нашёл все разновидности, хотя разобрать было довольно трудно.
Аркадий опустился на корточки и замер над символами.
– Да… Это, действительно, кое-что объясняет.
Философ ещё некоторое время разглядывал изображения.
– Вот этот, – Аркадий ткнул длинный палец в окружность с точкой посередине. – Думаю, что именно эту точку мы наблюдали в небе. Номер Пять тогда предположил, что это чёрная дыра, но я пришёл к выводу, что это ядро мира. И, по всей видимости, оно где-то здесь – в этом лесу.
– Почему именно здесь?
– Точка была на небе зелёного цвета… Это значит, что мы находились внутри сферы под лесом. Следовательно, она где-то рядом.
– Вероятно, оттого всё и случается именно в этом лесу, – задумчиво произнёс Кенджи, запустив руки в густые белые волосы.
– Что вы имеете в виду, Номер Шесть? Что случается? – философ испуганно посмотрел на альбиноса.
Кенджи молчал.
– Номер Шесть, а где все остальные? – спросил философ, поднимаясь на ноги.
Помедлив, альбинос ответил:
– Вероятно, мертвы.
– Как мертвы?! Что произошло?
– Я только знаю, что, когда Номер Два вышел из этого леса, он уже был не в себе, – альбинос сделал над собой усилие, чтобы не показать эмоции. – Он убил Номер Четыре. И я думаю, что гонщик тоже где-то здесь. И он так же безумен, как Номер Два. Что-то происходит с людьми, когда они сюда попадают…
– Да. Я тоже видел кое-что странное, – Аркадий покачал головой, а затем вновь опустился на землю и уставился на рисунки Кенджи.
Читать бесплатно другие книги:
