Ведьма Резник Юлия
— Нет! — резко выдыхает Ксения.
— Что нет? — оборачивается Степан.
— Я не сяду в эту машину. Игорь, вызывай такси.
Мужчины переглядываются, и до Игоря доходит, почему жена закапризничала.
— Ксень, тут и моя машина припаркована. Можем поехать на ней. Только Степан поведет. Я не в форме.
— Ладно. Пошли! — дает команду ведьма, и отворачивается от ненавистного автомобиля.
А что поделать, если она такая собственница? Ксения реально не представляет, как можно сесть в машину, в которой он с другой… Нет, об этом лучше не думать, иначе… Черт.
Степан с Игорем опять переглядываются и, ничего не комментируя, Степан сначала открывает дверь для любимой, потом устанавливает рядом люльку сына, и только после этого сам садится за руль. Заводит двигатель и смотрит на Ксению в зеркало заднего вида. Похоже, ему придется расстаться с любимым Мерсом. А еще с квартирой и половиной гардероба. Но, если ведьме от этого станет легче… То он и кожу с себя готов снять, к которой чужая прикасалась.
— Люблю тебя, — говорит, приковывая ее взгляд.
Ксения ничего не отвечает и утыкается в окно. Ничего, Степан подождет. И когда-нибудь он снова услышит «люблю» в ответ.
Подъезжая к родным местам, ведьма почувствовала, как силы, оставившие ее, начинают потихоньку возвращаться. Это была тоненькая, как волосок, струйка, но даже эта малость вселяла в Ксению небывалый оптимизм. Она покосилась на проснувшегося в люльке сына:
— Твои проделки? Даже не думай…
— Ты о чем, милая? — интересуется Игорь.
— О сыне вашем. Ох, и задаст он нам жару.
Степан припарковался у дома, и Ксения поспешно вышла из машины. Зашла на веранду, прикоснулась к теплому дереву балок и провела по ним рукой, здороваясь. Так же задумчиво открыла дверь, прошлась по комнатам первого этажа, заглянула в кухню. Все, как всегда. Только гостевая теперь превратилась в детскую. Как же хорошо дома… А ведь и не надеялась уже его увидеть.
Следом вошли мужчины. Ксения замерла посреди кухни. Свет омывал ее тонкую, анорексично худую фигуру, подчеркивая женскую хрупкость, и наглядно демонстрируя, как близки они были от того, чтобы ее навсегда потерять. Невыносимо.
— Что тебе известно о твоих родителях? — неожиданный вопрос в адрес Степана.
Он прокашлялся, отгоняя страшные мысли, закручивающие узлом нутро. Они выстояли, а значит, и дальше справятся:
— Абсолютно ничего. Я — подкидыш. А почему ты спрашиваешь?
Ксения взялась за приготовления чая, но Игорь ее усадил на стул и сам принялся накрывать на стол.
— Спрашиваю потому, что наш сын обладает поистине удивительным даром. И он его получил совершенно точно — не от меня.
Мужчины пораженно уставились на ведьму. И даже Игорь замер с занесенным ножом.
— Каким даром? — наконец интересуется Степан.
— Поистине впечатляющим, — поясняет Ксения. — Иван — ведун. Сильнее меня в разы.
— Как ты это узнала? — интересуется Игорь.
— А почему, ты думаешь, я все еще жива?
Мужчины переглянулись.
— Тебя вытащил… Ванька? — наконец уточняет Степан.
Ведьма кивает и отпивает чай.
— Тебе можно обезжиренный йогурт, — говорит Игорь, подсовывая баночку йогурта ведьме поближе. — А как ты это поняла?
— Это невозможно объяснить. Это — знание. Меня удивляет другое, почему я его не почувствовала сразу.
— И что теперь делать… Как воспитывать?
— Об этом можно не переживать. Думаю, он еще нас воспитать сумеет.
— Ксень, ешь.
— Ваню тоже нужно покормить. И вы сядьте уже, чего маячите?
— Господи Боже, как же мне тебя не хватало, — шепчет Игорь, — даже команд твоих, — чешет лоб изумленно.
— А мне вас не хватало. До смерти просто не хватало, — признается Степан, беря друга за руку.
Замирают на мгновение в тишине дома, пока громкий ор Ивана не нарушает эту звенящую тишину.
— Говорю же — сын есть хочет, — улыбается Ксения.
Обедают все вместе, поочередно держа Ваньку на руках, а потом просто сидят на веранде, закутавшись в пледы, и пьют липовый чай.
Ближе к вечеру искупали Ваньку, по очереди приняли душ, и стали укладываться.
— Где будем спать, Ксень?
— Где обычно, — пожимает плечами, покосившись на Степана.
— Я буду спать на диване, — откашливается, — пока не пустишь в свою постель.
Ксения опять пожала плечами и, взяв Ваньку, пошла по ступеням наверх. Игорь на мгновение замешкался:
— Ей нужно время, Зима. Да и не будет там ничего такого. Ей ещё месяц восстанавливаться, как минимум.
Степан махнул рукой:
— Я все понимаю, Игорь… Иди.
Игорь кивнул и пошёл вслед за женой.
Первую неделю после своего возвращения Ксения просто бездельничала. Чего не позволяла себе никогда раньше. Она бродила по дому, что-то стряпала, прибиралась, хотя мужчины и запрещали ей работать, дав чёткое указание отдыхать. Смешные… Разве ей в тягость такие хлопоты? Одно удовольствие — утюжить их рубашки или маленькие Ванькины распашонки, готовить вкусный обед, а потом смотреть, с какой жадностью они едят. Ещё Ксения часами могла наблюдать за спящим сыном. Или строить ему смешные мордочки, в надежде рассмешить, когда тот бодрствовал. Впервые в жизни, пожалуй, ей было так тихо и спокойно. Даже голоса в голове утихли. Она наслаждалась жизнью, набиралась сил и радовалась простым женским радостям. А ещё в ней вновь проснулось желание. Мощное, неконтролируемое. Но она… Стеснялась. Тоже впервые в жизни, пожалуй. Кома не прошла даром. Она настолько исхудала, что вовсе перестала походить на женщину. Грудь исчезла совсем, да и все остальное выглядело малопривлекательно. Разве можно вызвать в мужчине желание, когда каждая косточка видна? Она старалась. Честно старалась вернуть вес, но особых успехов на этом поприще не добилась. Ксения настолько обросла комплексами, что даже переодеваться уходила в ванную. Она просто не могла предстать перед Игорем в таком неприглядном состоянии. Не говоря уже о Степане. Он, как оказалось, пухленьких предпочитает, а она…
— Ксень, ты не видела запонки с агатами? — раздаётся голос мужа, и спустя секунду он появляется на пороге ванной.
— Выйди! — рычит Ксения, прижимая полотенце к груди.
— Ты чего? — оторопел Игорь.
— Выйди, пожалуйста, — повторяет, а у самой слезы ни с того ни с сего на глаза наворачиваются.
Игорь не слушает, подходит ещё ближе. Обнимает жену, бережно прижимая к груди.
— Ну, что такое, милая? Ты чего?
— Не хочу, чтоб ты меня видел такую… Страшную.
Игорь закрывает глаза. Господи… Она просто стесняется… А он уже такого себе навыдумывал по поводу ведьминых пряток, что чуть было не свихнулся. Глупая.
— Какая же ты глупая, — шепчет, и целует ведьму за ухом, — я люблю тебя больше жизни.
— Я на бабу ягу похожа, — всхлипывает.
— Ты — красавица.
— Это ты меня голой не видел.
— С радостью посмотрю, — ухмыляется ей в шею.
А у самого от облегчения ноги подкашиваются. Игорь реально стал опасаться, что Ксения его больше не захочет, настолько отстраненной она была. А оказалось… Женщины — такие женщины, даже если ведьмы!
— У меня все кости наружу торчат, — бурчит ему в шею, — и от груди ничего не осталось.
— Да? — улыбается, — сейчас посмотрим.
И отводит руки жены. А она вцепилась в полотенце, будто бы от него её жизнь зависит, и мотает головой из стороны в сторону. Но Игорь не уступает. Целует жену за ухом, переходит к линии ключиц, опускается ниже. Ксению трясёт — настолько она его хочет. Опускает бессильно руки, полотенце падает на пол, открывая всю её.
— Ну и чего тут нет? — шепчет Игорь, разглядывая ведьмину грудь.
Желание тугим узлом закручивает все внутри, и уже пофигу на все, кроме любимой. К черту офис, работу, встречи… Впивается губами в темный сосок, тянет на себя.
Тишину разрывает громкий ор сына. Игорь отстраняется тяжело дыша:
— Не выдумывай ничего. Поняла? — прижимает ладонь жены к паху, где все каменное для нее. — Ты самая красивая, самая желанная женщина для меня. А мясо нарастим. Дел то. Поняла? — уточняет еще раз. И удовлетворенно замечает, как разрумянившаяся жена кивает в ответ.
— Люблю тебя.
Ксении стало реально легче от слов мужа. Она даже немного взбодрилась. Нет, у нее не было прежней уверенности в своей красоте, но ведьма верила, что для мужа она была желанной даже в таком неприглядном состоянии. Но ведь был еще и Степан… И эта ситуация с их тройственным союзом. Ксения знала, что это их судьба. Да, теперь это было именно знанием. Но… Как впустить в душу человека, который однажды уже вынул ее из груди, и растоптал? Где взять силы доверится вновь? А тут еще Ванька. Ведьма готова была поклясться, что сын сознательно не дает им с Игорем возобновить интимные отношения. Стоило им только приблизиться друг к другу, как сын начинал реветь, или что-то случалось, или звонил телефон, или… Каждый раз что-то новенькое. Нет, Ванька любил Игоря. Частенько засыпал на его груди, или улыбался своим беззубым ртом, хватая мужчину за нос. В общем, он с одинаковой любовью относился как к родному отцу, так и к названому… Но вот сблизиться Игорю с матерью не давал.
— Привет, милый, — встречает мужа у порога Ксения и, оглядевшись по сторонам, напряженно спрашивает. — А где Степан?
— У него дела, — туманно объясняет супруг, скидывая обувь. — А как наш сынулька, ммм?
Строит дурашливые мордочки подросшему Ивану и щекочет животик, забирая сына из рук матери.
— Все хорошо. Животик немного болел, — отвечает, а сама просто сверлит Игоря взглядом.
— Ужинать будем?
— Что, и Степана ждать не будем? — уточняет ведьма.
— Да, когда это он еще появится! Не сидеть же голодными, правда, хороший мой? — дурашливо уточняет у сына.
Глава 26
Они ужинают, купают Ванюшку, а Степан все не появляется. Уложив сына спать, ведьма возвращается в кухню, где Игорь наводит порядок, расставляя посуду. Мужчина бросает взгляд на поникшую ведьму и уточняет настороженно:
— Что-то случилось?
— Нет. С чего ты взял?
— Ты какая-то напряженная.
Ведьма пожимает плечами, отворачиваясь к столу. Перекладывает в хлебницу хлеб, сметает крошки. Игорь подходит и обнимает ее со спины:
— Ну, что случилось, милая?
— Игорь, где Степан? — спрашивает напряженно.
— Я же сказал, по делам поехал, скоро будет. Ты из-за этого весь вечер такая невеселая?
Ведьма оборачивается к нему, сверкая полными боли глазами:
— Я теперь каждый раз жду подвоха, — признается. — Знаешь, как это больно? Каждый раз, когда он где-то задерживается, или едет без тебя куда-то, я думаю не к ней ли… Или еще к кому-нибудь… И я совсем не чувствую себя желанной, постоянно сравниваю себя и эту… Ему такие нравились всегда, да?
Погрузившись в свою исповедь, не замечает, как у их разговора с мужем появляются еще одни уши.
— Ксень, все не так… Он…
— Сюрприз готовил, — доносится от дверей. — Теперь понимаешь, что мы с Игорем испытывали поначалу?
— Понимаю, — шепчет Ксения, оборачиваясь.
— Только тебе опасаться нечего. Я люблю тебя до морока перед глазами. Тебя одну, и никого больше. А вот нам… Ты никогда такого не говорила. Мы никогда не были единственными для тебя.
— Ты же говорил, что все понял и смирился? — глаза ведьмы сканируют Степана с ног до головы.
— Сейчас да. Тогда же — это было поистине больно.
— Твоя измена была местью?
— Нет! Нет… — Степан устало растирает лицо, и в приглушенном свете кухни Ксения замечает пластырь на его пальце. — Это было банальной трусостью. Мне не за что было мстить. Ты ничего не таила. Всегда говорила правду. Это был наш выбор. Игоря, и мой.
— Я не хотела причинять вам боль. Никогда. — Шепчет ведьма.
— Мы знаем, милая… Мы знаем.
— Так что там за сюрприз? — уточняет Ксения, облизывая губы.
Разговоры о чувствах все еще давались ей очень нелегко. Не привыкла она к этому душевному стриптизу. Разве что с Игорем, которому доверяла, как самой себе. И то нечасто, благо, муж знал, как ей нелегко облачать в слова свои чувства, и с пониманием к этому относился.
Степан, шипя, отлепляет пластырь с пальца и демонстрирует ведьме тату. Точно такое, как и у Игоря.
— У Игоря такое же, — замечает ведьма, пытливо всматриваясь в стальные глаза Степана.
— Я сохранил для него эскиз, — поясняет муж, — должен же был он когда-нибудь одуматься.
И именно эти слова ломают что-то в Степане. Он отворачивается, крылья носа подрагивают, кадык ходит ходуном, но сглотнуть не получается. Огромный ком подпирает что-то в горле и не дает вздохнуть. И что-то горячее капает на щеки. Слезы?
— Степ? — в голосе Игоря отчетливо слышаться панические нотки. Он никогда… НИКОГДА не видел его плачущим. Даже, когда тот умирал… Даже когда выслушал приговор о предстоящей инвалидности, Степан никогда не плакал. Это было аксиомой жизни.
Игорь поспешил к другу, развернул его к себе. Степан действительно плакал. Вот умеет ведьма до цугундера мужиков доводить. Обнимает его неловко. Одной рукой за пояс, другой — за шею. Прижимает к себе, а тот дрожит всем телом:
— Господи, Игорь… Как бы я без тебя жил? Тогда… В детстве. Сейчас. Ты же… Ты… Господи. Откуда в тебе эта вера в меня, а? Я же без тебя гроша ломаного не стою. Это же все ты… Все мое существование… Семья, фирма, дом, любовь, тепло… Моя жизнь, здоровье… И женщина эта непостижимая. Это все ты. Тебе благодаря… — сбивчиво, заикаясь, и давясь слезами, хрипит Степан.
А у Игоря душа переворачивается от его слов, и понимание такое… И сопричастность. И боль его, как своя. И любовь, как единение душ.
Переводит взгляд на жену из-за плеча подрагивающего Степана, ведет с намеком бровью. Ксения нерешительно подходит к ним, кладет руку на спину мужчине, проводит легонько. Она не уверена, что приняла его до конца, но… Эта ситуация не оставила ее безучастной. Затронула душу, что и говорить. Целует его в затылок, который находится прямо на уровне ее губ. Вспоминает, как Степа комплексовал по поводу своего роста. Глупый. Обеими руками касается широких плеч. Проводит вниз по сильным рукам, ловя взгляд мужа. Тот одобрительно кивает, и Ксения продолжает свои ласки. Не то, чтобы она была уверена, но… Может, сблизившись физически, она сможет пустить его и в сердце без страха? Степан замирает под ее руками. Даже слезы останавливаются, как по мановению волшебной палочки. Оборачивается недоверчиво, сверкая серебряным взглядом.
— Ты…
— Тшшшш, — шепчет Ксения, касаясь губами краешка губ мужчины, — мы сегодня уже достаточно сказали.
Берет Степана за галстук и ведет за собой. Игорь улыбается, следуя за ними. В голову приходит только одна мысль — если Ванька-мелкий-пакостник и сегодня им все обломает, он ему точно по заднице мелкой надает. И не посмотрит, что тот ведун крутой. Магия — магией, а отцовский пендель тоже обладает магическим эффектом.
Поднимаются в спальню. Игорь первым стаскивает футболку. И замирает у жены за спиной, наблюдая за Степаном. Тот переводит взгляд на него. Вопросительный взгляд. Будто бы разрешения спрашивает. Что ж они все такие несмелые сегодня?
— Ты снимешь, наконец, с себя этот костюм? — интересуется друг, расстегивая ремень.
Степан сглатывает и отбрасывает в сторону пиджак. Ксения смотрит на все со стороны, дыхание учащается, подстегиваемое зарождающимся желанием. Степа стаскивает галстук, Игорь — джинсы. Разворачивает жену лицом к себе и целует со всей страстью. На некоторое время он забывает обо всем на свете, и только когда его руки наталкиваются на руки друга, так же блуждающие по телу Ксении, возвращается в реальность. Они вместе. Наконец-то. В четыре руки раздевают свою женщину, в четыре руки ласкают каждый сантиметр ее тела. Так нужно. Так правильно. Так и должно быть. Игорь втягивает в рот ее сосок, и она стонет под его губами. Соскучилась ведьмочка по ласкам. Ничего… Они наверстают. Ведет жену к кровати. Вот оно, их ложе любви. Идеальное для них. Вообще все идеально. Жена, Степан, ребенок, дом… Впервые он ощущает себя цельным, как будто всю жизнь до этого существовал без одной крайне важной части себя. Смотрит на Степана, на жену, и не понимает, как можно иначе. Как он вообще раньше жил?
Степа облизывает губы и опускается ей между ног. Ксения приподнимается на локтях, следя черным взглядом за действиями партнера. Или мужа? У него тоже теперь есть обручальное кольцо. Раздвигает ноги шире, сгибая в коленях. Приглашая… Маня. И вот он. Первый поцелуй. Нежный, трепетный. Втягивающее движение губ, и она хнычет. Чего-то не хватает. Где Игорь? Он лежит на краю кровати, обнаженный, полностью готовый для нее, и наблюдает за их ласками. Ксения тянет руку к мужу. Он нужен ей прямо сейчас. Степан продолжает неспешные движения языком, а Игорь, откликнувшись на ее зов, придвигается поближе. Целует, спускается ниже по шее, ушко, ключицы… Маленькие, едва обозначенные груди с призывно торчащими сосками. Проводит по ним костяшками пальцев, сжимает. Степан отрывается от ее клитора, укладывается с другого бока, поглаживая влажные складочки пальцами, погружая их внутрь. Целует жарко медовые губы:
— Люблю, — шепчет.
Игорь тоже не бездействует, берет сосок в рот, покусывает его, скользит руками по бедру к развилке. И она ерзает на пальцах Степана, целуя по очереди то одного, то другого. Они оба ей нужны. Каждого любит до боли. Пальцы Игоря наталкиваются на пальцы Степана, и он, замерев на мгновение, бросает на друга полный огня взгляд. Тот понимает его затею сразу же, сдвигает руку немного вбок, предоставляя и ему возможность проникнуть в святая святых. Игорь аккуратно скользит пальцем внутрь. Туда, где уже находится Степан. Ведьма стонет, а муж, покусывая ее за бедро, и настойчиво продолжая свои движения, заботливо интересуется:
— Ты как, милая? Не больно?
Все-таки это их первый секс после родов. И он очень волнуется за любимую.
— Нет… — выдыхает Ксения, толкаясь бедрами навстречу движению.
Степан не выдерживает, вновь соскальзывает к сладкой вишенке. Теребит ягодку губами, в то время как Игорь продолжает таранить ее изнутри. Ксения приподнимается, не в силах больше выносить это все, целует мужа жадно, отрывает Степана от его занятия и дарит такой же отчаянный поцелуй. Она хочет их! Отчаянно хочет. Спускается губами по груди любимого, хватает ртом головку и стонет в блаженстве. В унисон с ней не может сдержать чувств и Степан. Это адское зрелище — она с его членом во рту. Игорь, недолго думая, пристраивается сзади, и медленно входит в жену. Движутся вместе, в едином ритме, как будто они одно целое, как будто так было всегда. И нет ничего прекраснее. Первым сдается Степан. Кончает с хриплым стоном, а потом поднимает ведьму, прижимает к себе так, что теперь вся троица стоит на коленях, и целует, поглаживая клитор в такт толчкам Игоря. А тот срывается за грань, и уже там его догоняет ведьма.
Бредут в ванную все вместе, целуясь и ласкаясь принимают совместный душ, и возвращаются в комнату. Радио-няня молчит.
— Ты заметила, что Ванька…
— Угу, — улыбается ведьма, укладываясь между двумя своими мужчинами.
— Как думаешь, он не хотел, чтобы мы без Степана?
Да, это странно звучит. Будто бы ребенок мог что-то там понимать, и как-то на это воздействовать, но… У них же непростой ребенок.
— О чем речь? — уточняет Зима, обнимая жену рукой.
Жену. Только так он теперь о ней думал.
— О сыне, — поясняет Игорь, — этот поросенок ни в какую меня не подпускал к Ксении. А с тобой — вот, никаких проблем. Видимо, не хотелось ему, чтобы без его папки дела делались.
— Вы думаете, он что-то понимает? — изумляется Степан.
— А то, — улыбается ведьма, утыкаясь носом в грудь Игоря, а попкой — в пах Степана.
— А у него не будет травмы какой душевной…
— Все будет нормально, Степа. Спи ты уже, — бурчит Ксения, сладко зевая.
Глава 27
Дни неслись, оставляя за собой только радость и свет. И не было больше сомнений по поводу выбранного пути. Если он не соответствовал общепринятым догмам и стандартам… Что ж, так тому и быть. Они готовы бороться за свое счастье. Да, порой их союз вызывал недоумение и лишний интерес. Не то, чтобы они выставляли свои отношения напоказ, но… Те же ведьмины сотрудники или подчиненные друзей в офисе не могли не догадываться о происходящем. Однако и Ксения, и сами мужчины, пользовались таким уважением в своем кругу, что вряд ли бы кто-то посмел их очернить.
Ксения привыкала к своей новой реальности. К тому, что по-настоящему любима и нужна. Не за то, что она могла бы дать. А просто так, без всякой причины. Она спрашивала мужей, за что они ее полюбили. Глупость, конечно, полнейшая. В шутливой форме Игорь ответил, что за глаза и ноги обалденные, а Степан, обидевшись, что попка не удосужилась Игорева комплимента, поддержал ее. Детский сад, в общем. Так они и жили. Дурачась, открываясь друг перед другом, любя.
Ксения оттаивала по отношению к Степану. Она давно его простила, но все равно опасалась, что осадок от той ситуации не даст ей принять его настолько безоговорочно, как она приняла Игоря. Абсолютное доверие — вот, что он получил. Однако все складывалось намного лучше, чем Ксения могла бы подумать. Оба мужчины стали центром ее вселенной в одинаковой мере. Но Ксения видела, что Степан все еще чувствует свою вину. Что он не может до конца расслабиться, опасаясь, что его порывы не примут. Оттолкнут.
А вообще, им было хорошо втроем. Лучше, чем хорошо… Они так долго к этому шли, что порой не верилось, что все плохое действительно осталось в прошлом. И больше нет недосказанности, ревности или каких-то сомнений. Абсолютная гармония. Во всем. Ушел надрыв, с которым они жили до этого, а его место заполнило чувство абсолютного умиротворения.
Они отметили день рождения Степана, окрестили сына и, неожиданно для Ксении, уехали отдыхать. Недалеко. В горы. Всё-таки Ванька был ещё очень мал, и рисковать его здоровьем кардинальной сменой климата не хотелось.
На отдыхе Ксения окончательно пришла в себя, набралась сил, посвежела и даже немного округлилась. Если это слово вообще применимо к ведьминому облику. Мужчины с радостью отмечали перемены, происходящие с любимой. Они не показывали ей, насколько на самом деле были напуганы её хрупкостью. Как переживали о состоянии её здоровья. Только подкладывали на тарелку что-нибудь, или кормили со своей, будто бы дурачась. Они даже любовью занимались очень аккуратно и не так часто, как хотелось бы, не желая лишний раз изматывать жену. Однако, все их старания долгое время были практически безрезультатными. И вот, наконец, все действительно пошло на лад. Ксения выглядела здоровой и счастливой.
Они устроились у камина в их шале, неспешно потягивая местное вино. Вкусное, кстати сказать. Ванька сопел в своей люльке, мужчины тихонько переговаривались, а Ксения неторопливо листала журнал, лёжа на животе. Её халатик немного задрался, обнажая маленькую попку, и мужья бросали на неё голодные взгляды. Стоит сказать, что именно эта часть тела стала для них каким-то наваждением. Была у мужчин одна фантазия, появившаяся ещё до Степанова ухода, но так и не воплотившаяся в жизнь. Они хотели получить её одновременно. Конечно, Ксения всегда уделяла внимание второму мужу, когда её любил первый. Как правило, лаская того ртом. Или же просто поглаживая рукой, если менее везучий из мужчин ожидал своей очереди, в предвкушении более традиционного секса. И это было прекрасно. Но как же хотелось проникнуть в неё вдвоём. Зажать с двух сторон, и погрузиться в жаркие глубины, наполняя, растягивая, утоляя их общую жажду.
Игорь встречается взглядом с закипающим Степаном и опускает руку на попку ничего не подозревающей ведьмы. Привыкшая к постоянным прикосновениям мужей, Ксения не сразу понимает, что прелюдия началась, и только когда ласки становятся уж очень откровенными, оборачивается резко и спрашивает то ли смущённо, то ли настороженно:
— Ты что? Зачем так…
— Сладенькая, расслабься, — шепчет Игорь, нежно поглаживая попку.
Ксения опасливо замирает, и Игорь бросает другу безмолвный посыл отвлечь жену от непривычной ласки. Зима тут же придвигается к любимой, поднимает её и впивается в сладкий рот, ведёт жадными руками по всему женскому телу, поджигая… Игорь со спины обвивает талию жены, а свободной рукой продолжает настойчивые ласки. Хочет свою женщину безумно… А она как-то так резко выскальзывает из их объятий и требовательно спрашивает:
— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?
Игорь со Степаном озадаченно переглядываются. Как ей рассказать о своих желаниях? Ведь Ксения, несмотря на их необычный союз, оставалась абсолютно неискушённой, чистой… Она и порно то никогда не смотрела, так откуда ей знать, чего они хотят?
— Мы хотим тебя разделить, милая. По-настоящему разделить, — шепчет Степан севшим голосом.
— А до этого вы что делали? — уточняет жена, взволнованно подрагивая.
— Привыкали друг к другу, привыкали к тому, как это… Быть втроем.
Ксения замолчала на мгновение, обрабатывая информацию. А потом спросила взволнованно:
— Как ещё вы хотите меня разделить? Я совсем ничего не понимаю… — жалуется мужьям.
— Подумай, милая, ты же все ведаешь, все знаешь… — шепчет Игорь, поглаживая ведьмино лицо пальцами.
Ксения смотрит на него недоуменно, переводит взгляд на Степана, её глаза потрясенно распахиваются, когда женщину озаряет. Замирает на мгновение, ощущая, как что-то мощное закручивает в ней тугие пружины. Перед глазами проносятся жаркие, откровенные сцены. Ведьма обрывает видение усилием воли, отворачивается в смятении.
— К этому нужно подготовиться, — шепчет куда-то в сторону.
— Ладно, — покладисто соглашается Степан и взглядом приказывает Игорю ни на чем не настаивать.
Они с этой мыслью практически год живут. Ведьме тоже нужно время. Да и доверие в такой ситуации должно быть стопроцентным, а он… Лишился его по собственной дурости. Хорошо, хоть не отвергла их предложение сразу, оставляя шансы, что, возможно, когда-нибудь в будущем…
— Мы собирались пройтись по сувенирному рынку. И глинтвейна попить… Забыли? — спрашивает Ксения, переводя тему.
Мужчины согласно кивают и принимаются за сборы.
Они неспешно бродят между сувенирными прилавками, останавливаясь то там, то тут. Что-то покупают, что-то дегустируют прямо под открытым небом. То сыр, то вино, то медовуху. И так красиво кругом. Площадь празднично убрана к рождественским праздникам, на деревьях и фасадах домов весело мигают огоньки гирлянд. Витрины, вывески — все горит и переливается, зазывая клиентов. В воздухе витает аромат шашлыка, специй и дыма. До самих праздников ещё целых две недели, но все вокруг уже замерло в предвкушении чуда.
— Зайдём погреться? — Игорь кивает головой на дверь знакомого ресторанчика. Тихий и уютный, как раз то, что нужно для компании с ребёнком.
— Я только «за», — смеётся ведьма, протягивая озябшие ладошки.
— Ты что, Ксень?! Почему молчала, что рукавицы забыла? — всполошился Степан. — Игорь, глянь, как там Ванька. Носик тёплый? Вдруг и его заморозили? — причитает, а сам свои перчатки на жену натягивает.
— Степ, ну, ты чего? Мы ж зайти решили, не надо, — отнекивается Ксения, а у самой на сердце теплеет от его заботы.
Они располагаются у большого окна, делают заказ и, наблюдая за веселящейся на улице публикой, неспешно беседуют.
— Ой, смотрите, девушка с карамелью! А я уж думала, что не встретим её больше, — вдруг подскакиваете Ксения, натягивая куртку.
— Ты куда, Ксень? Давай, я схожу. Какие тебе конфеты купить?
— Я сама хочу выбрать, Игорь! — протестует жена и, сверкнув глазами, выбегает на улицу.
Они смотрят, как ведьма спешит к девушке, продающей карамель. Сегодня продавщица одета в яркий, стилизованный под старину тулуп и капор, декорированный бутафорскими конфетами. Когда Ксения впервые увидела ту на улице, её восторгу не было предела. И мужчины в который раз убедились, как же мало радости в жизни видела их жена.
Тем временем Ксения, с улыбкой переговариваясь с продавщицей, принялась за выбор конфет. Набрав полный пакет, ведьма расплатилась и, поблагодарив продавщицу, поспешила вернуться в тепло ресторана, на ходу пересматривая недавние покупки. Она так увлеклась своим занятием, что не заметила, как налетела на мужчину. Пакет выпал из рук, яркие леденцы высыпались на снег.
Степан вскочил со своего места за столом и с бешено стучащим сердцем помчался к жене. Ничего не понимающий Игорь тоже встал, с тревогой наблюдая за событиями, разворачивающимися на улице.
— Извините, — пробормотала Ксения, собирая конфеты.
— Ты?! — выдохнул мужчина.
Ведьма резко подняла взгляд. Боров, которого она изгнала из амбулатории. Вот так встреча.
Мужчина схватил её за руку и, брызжа слюной, потребовал:
— Сними с меня свою порчу! Господом богом прошу. У меня дети маленькие… Двое. И третий на подходе. Ну, хочешь, я извинюсь перед тобой?! Хочешь, на колени стану?
Падает перед ней на колени:
— Только не изводи. Сжалься.
— Встань! — зашипела Ксения. — Устроил тут! Нет на тебе никакой порчи. Твоя болезнь — расплата за злодеяния, и я тут совершенно не при чем.
Женщина вырывает руку из ладони борова и отходит на шаг. А он, как привязанный, за ней на коленях ползёт и повторяет, как безумный:
— Сжалься надо мной, сжалься… Помоги.
Степан подлетает к нахмуренной жене, разворачивает волчком, прижимая к себе:
— Милая, ты в порядке? Он тебе ничего не сделал? — спрашивает дрожащим голосом, а сам, как безумный, шарит по её телу взглядом и руками, выискивая возможные повреждения.
Ксения смотрит удивленно на перепуганного мужа и не поймёт, что его так взбудоражило. А потом до неё доходит, что Степан, будучи свидетелем угроз, которые боров бросал в её адрес год назад, подумал, что ей угрожает реальная опасность. Ксения улыбнулась широко, открыто, счастливо… Прикоснулась к колючей щеке и прошептала, не обращая больше никакого внимания на скулящего “героя”:
— Ты же любишь меня до боли…
— Люблю, — подтверждает Степан голосом, подрагивающим от волнения.
Ксения запрокинула голову к звёздам и рассмеялась. Отпустило. Господи Боже, спасибо! Она действительно свободна… И сомнений больше нет.
Степан пристально следит за непонятным весельем жены. Как же он испугался, когда увидел этого мужика. Чуть сердце не остановилось.
Отсмеявшись, Ксения обняла мужа за талию и, глядя прямо в глаза, прошептала:
— Люблю тебя… Очень.
Бешено колотящееся до этого момента сердце остановилось. Все вокруг замерло, и он всей своей сутью ощутил, как связывается с любимой. Как тысячи золотых нитей, сотканных из любви и счастья, проходят сквозь них, объединяя навечно.
— Пойдём ужинать? — спустя некоторое время, спрашивает Ксения, — там Игорь, наверное, волнуется…
Степан кивает, и взявшись за руки, они возвращаются в ресторан.
— Ну, и что это было? — взволнованно спрашивает Игорь.
Степан переглядывается с женой и, пожимая плечами, отвечает:
Читать бесплатно другие книги:
