Зло под солнцем / Evil Under the Sun Кристи Агата

– Ну, а муж? Он знал обо всем? Что он чувствовал?

– Весьма непросто понять, что чувствует и думает капитан Маршалл, – медленно произнес Пуаро. – Этот человек не выставляет напоказ свои эмоции.

– И все-таки они у него, наверное, есть, – резко заметил Уэстон.

Пуаро кивнул:

– О да, несомненно, есть.

В разговоре с миссис Касл главный констебль, как всегда, был предельно тактичен.

Миссис Касл являлась владелицей и хозяйкой пансионата «Веселый Роджер». Эта женщина сорока с лишним лет обладала внушительным бюстом, огненно-рыжими волосами, выкрашенными хной, и чуть ли не оскорбительно утонченной манерой речи.

– Подумать только, и такое произошло в моем пансионате! – сказала она. – А ведь это было самое тихое место на свете. Сюда приезжают такие милые люди… Никакой вульгарности – надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Не так, как в больших отелях в Сент-Лу.

– Совершенно верно, миссис Касл, – подтвердил полковник Уэстон. – Но происшествия случаются и в самых порядочных… э… заведениях.

– Не сомневаюсь, инспектор Колгейт меня поддержит, – сказала миссис Касл, бросая умоляющий взгляд на сидящего с официальным видом полицейского. – Что касается лицензий, у меня всё в полном порядке. Ни разу не было никаких нарушений!

– Успокойтесь, успокойтесь, – сказал Уэстон. – Мы вас ни в чем не виним, миссис Касл.

– Но ведь это отразится на заведении, – сказала хозяйка, и ее внушительный бюст заколыхался от волнения. – Как только я представлю себе шумные толпы зевак… Разумеется, на остров имеют право прибывать только постояльцы пансионата, – но ведь они могут стоять на том берегу и показывать пальцем!

Она поежилась.

Инспектор Колгейт не упустил возможности перевести разговор в нужное русло.

– Кстати, вы только что упомянули об одном важном моменте, – сказал он. – Доступ на остров. Каким образом вы не пускаете сюда посторонних?

– В этом отношении у меня очень строгие правила.

– Да, но какие меры вы предпринимаете? Что сдерживает посторонних? Летом туристы роятся повсюду, словно мухи.

Миссис Касл передернуло.

– Это все из-за экскурсионных автобусов, – сказала она. – Однажды я видела их на стоянке у пристани в Лезеркомб-Бэй сразу восемнадцать. Восемнадцать!

– Вы правы. Так как же вы не пускаете сюда посторонних?

– Везде висят таблички с предупреждениями. И потом, разумеется, в прилив мы отрезаны от большой земли.

– Да, но в отлив?

Миссис Касл все подробно объяснила. В конце дамбы у входа на остров есть ворота. На них написано: «Пансионат “Веселый Роджер”. Частная собственность. Проход воспрещен. Только для отдыхающих пансионата». По обеим сторонам от ворот из моря поднимаются отвесные скалы, перелезть через которые нельзя.

– Но ведь любой может взять лодку, обогнуть остров и высадиться в одной из бухт, не так ли? Этому вы не можете помешать. На береговую полосу доступ свободен. Вы не имеете права никому помешать находиться в полосе, затопляемой приливом.

Однако, похоже, подобное случалось крайне редко. Лодку можно взять на пристани в Лезеркомб-Бэй, но оттуда идти на веслах до острова далеко, к тому же у самой пристани сильное течение. Кроме того, предупреждающие таблички есть на лестницах, ведущих наверх от бухты Чаек и бухты Эльфов. Миссис Касл добавила, что Джордж и Уильям постоянно наблюдают за пляжем, расположенным рядом с пансионатом.

– Кто такие Джордж и Уильям?

– Джордж обслуживает пляж. Он следит за раздевалками и плотами. Уильям – садовник; он содержит в порядке дорожки, теннисный корт и тому подобное.

– Ну, по-моему, тут все достаточно ясно, – нетерпеливо сказал полковник Уэстон. – Конечно, нельзя утверждать, что сюда не проник посторонний с большой земли, но этот человек сильно рисковал бы, что его заметят. Как только мы закончим здесь, мы обязательно поговорим с Джорджем и Уильямом.

– Я не переношу туристов, – заявила миссис Касл. – Очень шумные и нередко бросают апельсиновую кожуру и пачки из-под сигарет на дамбе и в скалах… И все же я не думаю, что кто-то из них оказался убийцей. О боже! Это слишком ужасно, я не нахожу слов. Такая дама, как миссис Маршалл, убита, и, что самое страшное… э… задушена…

Миссис Касл с трудом заставила себя произнести это слово. Она выдавила его с огромной неохотой.

– Да, отвратительное дело, – сочувственно произнес инспектор Колгейт.

– И газеты… Ужасно! Мой пансионат в газетах!

 Ну, в определенном смысле это можно считать рекламой, – усмехнулся Колгейт.

Миссис Касл негодующе выпрямилась. Ее бюст взметнулся вверх, корсет заскрипел.

– Это не та реклама, мистер Колгейт, которая мне нужна, – ледяным тоном промолвила она.

Полковник Уэстон поспешил вмешаться:

– Итак, миссис Касл, вы приготовили список гостей, отдыхающих здесь, как я просил?

– Разумеется, сэр.

Пробежав взглядом список, главный констебль взглянул на Пуаро, четвертого человека из тех, кто находился в кабинете управляющей.

– Полагаю, тут вы сможете нам помочь. – Уэстон зачитал вслух фамилии. – А перечень ваших слуг?

Мисс Касл предоставила второй список.

– У нас четыре горничных, метрдотель и три официанта, а также бармен Генри. Уильям чистит обувь. Еще есть кухарка и две ее помощницы.

– Вы их давно знаете?

– Ну, Альберт, метрдотель, работал несколько лет в «Винсенте», в Плимуте. Пришел сюда вместе со мной. Двое его помощников работают здесь уже три года, один – четыре. Очень милые ребята, очень воспитанные. Что касается Генри, то он здесь с открытия пансионата. Уже стал неотъемлемой частью заведения.

Уэстон кивнул.

– Похоже, тут всё в порядке, – обратился он к Колгейту. – Разумеется, мы их проверим. Благодарю вас, миссис Касл.

– Это все, что вам требовалось?

– Пока что все.

Миссис Касл проскрипела из комнаты.

– Первым делом нужно поговорить с капитаном Маршаллом, – сказал Уэстон.

Кеннет Маршалл ровным голосом отвечал на задаваемые ему вопросы. Если не считать слегка осунувшегося лица, он оставался совершенно спокоен. Падающие из окна лучи солнца освещали его лицо, и можно было увидеть, какой же он красивый мужчина: правильные черты лица, внимательные голубые глаза, твердая линия рта, негромкий и приятный голос…

– Я прекрасно понимаю, капитан Маршалл, каким ужасным потрясением это для вас явилось, – говорил полковник Уэстон. – Но, я думаю, вы также понимаете, что мне необходимо как можно быстрее получить самую полную информацию.

Маршалл кивнул:

– Я вас понимаю. Спрашивайте.

– Миссис Маршалл была вашей второй женой?

– Да.

– Как долго вы с нею были женаты?

– Чуть больше четырех лет.

– Какое у нее было имя до брака?

– Хелен Стюарт. А сценическое ее имя было Арлена Стюарт.

– Она была актрисой?

– Она выступала в варьете и музыкальных представлениях.

– После замужества ваша жена оставила сцену?

– Нет. Арлена продолжала время от времени выступать. Окончательно она оставила сцену около полутора лет назад.

– У нее была на то какая-то особенная причина?

Похоже, Кеннет задумался.

– Нет, – наконец сказал он. – Она просто сказала, что устала от всего этого.

– Это не было сделано… э… в соответствии с вашим пожеланием?

Маршалл удивленно поднял брови:

– Нет, что вы!

– Вас нисколько не смущало то, что ваша жена и в замужестве продолжала выходить на сцену?

Кеннет слабо улыбнулся.

– Да, я бы предпочел, чтобы она оставила сцену, – это верно. Но я не настаивал на этом.

– Вы не ссорились по этому поводу?

– Конечно же, нет! Моя жена была вольна поступать так, как пожелает.

– И… и ваш брак был счастливым?

– Разумеется, – холодно подтвердил Кеннет.

Полковник Уэстон помолчал.

– Капитан Маршалл, – сказал он, – у вас есть какие-нибудь мысли на тот счет, кто мог убить вашу жену?

Ответ последовал без каких-либо колебаний:

– Абсолютно никаких.

– У нее были враги?

– Возможно.

– Так…

– Не поймите меня превратно, сэр, – тотчас же развил свою мысль Маршалл. – Моя жена была актрисой. Кроме того, она была очень привлекательной женщиной. Она вызывала определенную долю ревности и зависти. Были столкновения по поводу ролей – было соперничество с другими женщинами – было много, скажем так, общей зависти, ненависти, злобы и жестокости. Однако из этого не следует, что нашелся человек, способный ее убить.

Впервые нарушил молчание Эркюль Пуаро:

– На самом деле вы хотите сказать, месье, что ее врагами были исключительно одни женщины?

Кеннет посмотрел на него.

– Да, – подтвердил он. – Именно так.

– Вы не знаете, чтобы кто-либо из мужчин затаил на нее злобу? – спросил главный констебль.

– Нет.

– Ваша жена встречалась раньше с кем-либо из отдыхающих пансионата?

– Кажется, она уже была знакома с мистером Редферном – они встретились на какой-то коктейль-вечеринке. Насколько мне известно, больше ни с кем.

Уэстон помолчал. Похоже, он задумался над тем, стоит ли развивать эту тему. В конце концов главный констебль решил воздержаться.

– Теперь перейдем к сегодняшнему утру, – сказал он. – Когда вы в последний раз видели свою жену?

Задумавшись на мгновение, Маршалл сказал:

– Я заглянул к ней, когда спускался на завтрак…

– Прошу прощения, вы занимали отдельные комнаты?

– Да.

– И когда это случилось?

– Где-то около девяти.

– Чем она была занята?

– Вскрывала почту.

– Она ничего не сказала?

– Ничего заслуживающего внимания. «Доброе утро… какая сегодня хорошая погода…» – нечто в таком духе.

– Как она себя вела? Вы не заметили ничего необычного?

– Нет, все было совершенно нормально.

– Ваша жена не была возбуждена, встревожена, взволнована?

– Я определенно ничего не заметил.

– Она ничего не сказала про содержание почты? – спросил Пуаро.

И снова губы Маршалла изогнулись в легкой усмешке.

– Насколько я помню, она сказала, что это одни счета.

– Ваша жена позавтракала в постели?

– Да.

– Она всегда так поступала?

– Абсолютно всегда.

– Когда она обыкновенно спускалась вниз? – спросил Эркюль Пуаро.

– О, от десяти до одиннадцати – как правило, ближе к одиннадцати.

– Если б она спустилась ровно в десять, вас бы это удивило? – продолжал Пуаро.

– Конечно. Обыкновенно так рано она не спускалась.

– Однако сегодня утром она сделала именно так. Как вы думаете, капитан Маршалл, почему?

– Не имею ни малейшего понятия, – равнодушно произнес Кеннет. – Возможно, все дело в погоде – был замечательный день.

– Вы ждали, когда она придет?

Маршалл сел поудобнее.

– Я еще раз заглянул к ней после завтрака. В комнате никого не было. Я был несколько удивлен.

– После чего вы спустились на пляж и спросили у меня, не видел ли я ее.

– Э… да. – Помолчав, он с легким укором добавил: – И вы ответили, что не видели…

Невинные глаза Эркюля Пуаро не дрогнули. Он нежно погладил свои пышные усы.

– У вас сегодня утром были какие-либо определенные основания искать свою жену? – спросил Уэстон.

Маршалл вежливо перевел взгляд на главного констебля.

– Нет, – сказал он, – я просто хотел узнать, где она, только и всего.

Уэстон умолк и чуть передвинул свой стул. Когда же он заговорил снова, его голос приобрел новые интонации.

– Только что, капитан Маршалл, – сказал полковник, – вы сказали, что ваша жена уже была знакома с мистером Патриком Редферном. Насколько хорошо они знали друг друга?

Кеннет произнес:

– Не возражаете, если я закурю? – Он похлопал себя по карманам. – Черт! Я где-то оставил свою трубку.

Пуаро предложил ему сигарету. Закурив, Маршалл сказал:

– Вы спрашивали меня насчет Редферна. Жена говорила, что познакомилась с ним на какой-то коктейль-вечеринке.

– Следовательно, это было просто случайное знакомство?

– Я так думаю.

– Но с тех пор… – Главный констебль сделал паузу. – Насколько я понимаю, это знакомство переросло в гораздо более тесные отношения.

– Вы так считаете, да? – резко произнес Маршалл. – Кто вам это сказал?

– В пансионате все говорят об этом.

Маршалл бросил на Пуаро взгляд, полный холодной ярости.

– Курортные пересуды – это, как правило, неприкрытая ложь!

– Возможно. Но, насколько я понимаю, мистер Редферн и ваша жена дали определенные основания для подобных разговоров.

– Какие основания?

– Они постоянно находились вместе.

– И это всё?

– Вы не отрицаете, что дело обстояло именно так?

– Возможно. На самом деле я не обращал на это внимания.

– Вы не… прошу прощения, капитан Маршалл, – вы не возражали против дружбы вашей жены с мистером Редферном?

– Не в моих обычаях обсуждать поведение своей жены.

– Вы не возражали, не возмущались?

– Разумеется, нет.

– Даже несмотря на то, что это стало причиной скандала и растущего напряжения между мистером Редферном и его женой?

– Я не лезу в чужие дела и жду от других, что и они не будут лезть в мои дела, – холодно сказал Кеннет. – Я не слушаю сплетни и досужую болтовню.

– Вы не отрицаете, что мистер Редферн восхищался вашей женой?

– Вероятно, восхищался. Арленой восхищались многие мужчины. Она была очень красивой женщиной.

– Но лично вы были убеждены в том, что между ними нет ничего серьезного?

– Я уже говорил вам, что никогда не задумывался над этим.

– Предположим, что у нас есть свидетель, готовый показать, что отношения вашей жены и мистера Редферна были очень близкими…

И снова взгляд голубых глаз метнулся на Эркюля Пуаро. И снова на обыкновенно бесстрастном лице мелькнуло выражение неприязни.

– Если у вас есть желание слушать эти сказки, слушайте их, – сказал Маршалл. – Моей жены больше нет в живых, и она не сможет себя защитить.

– Вы хотите сказать, что лично вы в это не верите?

Впервые на лбу у Маршалла выступили крошечные бисеринки пота.

– Я не собираюсь верить в подобные измышления. – Помолчав, он продолжал: – Вам не кажется, что вы изрядно отклоняетесь в сторону? Определенно, то, во что я верю и во что не верю, не имеет отношения к чистому факту убийства, разве не так?

Прежде чем кто-либо успел сказать хоть слово, ему ответил Пуаро:

– Капитан Маршалл, вы не понимаете: нет такой вещи, как чистый факт убийства. В девяти случаях из десяти убийство порождается характером и образом жизни жертвы. Поскольку убитый был именно таким, каким был, он и был убит! До тех пор пока мы не сможем полностью и досконально понять, каким именно человеком была Арлена Маршалл, мы не сможем определить, какой именно человек ее убил. Из чего вытекает необходимость наших вопросов.

Маршалл повернулся к главному констеблю.

– Такова и ваша точка зрения? – спросил он.

– Ну, в какой-то степени… то есть… – неуверенно произнес Уэстон.

Кеннет издал короткий смешок.

– Так и думал, что вы не согласитесь. Насколько я понимаю, все рассуждения о личностях – это удел месье Пуаро.

– По крайней мере, вы можете поздравить себя с тем, что ничем не помогли мне, – усмехнулся детектив.

– Что вы хотите сказать?

– Что вы нам рассказали о своей жене? Ровным счетом ничего. Вы рассказали нам только то, что все и так сами видели. То, что она была красивая и ею восхищались. И больше ничего.

Маршалл пожал плечами.

– Вы с ума сошли. – Повернувшись к главному констеблю, он подчеркнуто спросил: – Сэр, у вас ко мне больше нет никаких вопросов?

– Есть, капитан Маршалл. Будьте любезны, расскажите о том, что вы делали сегодня утром.

Кеннет кивнул. Очевидно, он ожидал это.

– Я позавтракал внизу около девяти часов, после чего читал газету. Как уже говорилось, затем я поднялся к жене и обнаружил, что она уже ушла. Я спустился на пляж, увидел месье Пуаро и спросил у него, не видел ли он ее. После чего я быстро искупнулся и снова поднялся в пансионат. Это было… дайте-ка сообразить… где-то без двадцати одиннадцать – да, совершенно точно. Я взглянул на часы в фойе. Было ровно без двадцати. Я поднялся к себе в номер, но горничная еще не закончила уборку. Я попросил ее поторопиться – мне нужно было напечатать несколько писем, которые я хотел отправить почтой. Затем снова спустился вниз и обменялся парой слов с Генри, барменом. Без десяти одиннадцать опять поднялся к себе. Там я сел печатать письма и печатал до без десяти двенадцать. После чего переоделся в костюм для тенниса, поскольку в двенадцать я договорился играть в теннис. Мы еще вчера попросили не занимать корт.

– Кого вы имеете в виду?

– Миссис Редферн, мисс Дарнли, мистера Гарднера и себя. Я спустился вниз ровно в двенадцать часов и прошел на корт. Мисс Дарнли и мистер Гарднер уже были там. Миссис Редферн подошла через несколько минут. Мы играли в теннис около часа. Как раз после этого мне… мне… сообщили эту новость.

– Благодарю вас, капитан Маршалл. Чистая формальность: кто-нибудь может подтвердить, что вы находились у себя в номере и печатали письма в промежуток времени… скажем, от без десяти одиннадцать до без десяти двенадцать?

– Неужели вы думаете, что я убил свою жену? – слабо усмехнулся Кеннет Маршалл. – Так, дайте-ка подумать… Горничная убирала в номерах и должна была слышать стук пишущей машинки. И есть еще сами письма – из-за всех этих событий я так и не отправил их. Смею предположить, они станут достаточно весомым доказательством.

Он достал из кармана три письма. Конверты были подписаны, но без марок.

– Кстати, содержимое этих писем является строго конфиденциальным, – продолжал Маршалл. – Однако, когда речь идет об убийстве, приходится полагаться на то, что полиция умеет хранить тайны. В письмах содержатся различные цифры, а также финансовые отчеты. Полагаю, если вы посадите перепечатывать их одного из своих людей, у него уйдет на это никак не меньше часа. – Он помолчал. – Надеюсь, вы удовлетворены?

– Ни о каких подозрениях нет и речи, – спокойно произнес Уэстон. – Всем, кто находился на острове, придется дать отчет о своих действиях сегодня утром в промежуток времени с десяти сорока пяти до одиннадцати сорока.

– Я понимаю, – сказал Кеннет.

– И еще, капитан Маршалл, – продолжал Уэстон. – Вам ничего не известно о том, как ваша жена собиралась распорядиться своим имуществом?

– Вы имеете в виду завещание? Не думаю, что она когда-либо составляла его.

– Ее интересы представляет контора «Баркетт, Маркетт и Эпплгуд», Бедфорд-сквер. Она занималась всеми контрактами Арлены. Но я почти абсолютно уверен, что завещания моя жена не составляла. Как-то раз она сказала, что при мысли о подобном у нее по коже мурашки бегают.

– В таком случае, если она умерла, не выразив свою последнюю волю, все ее имущество переходит к вам как к ее супругу.

– Да, наверное, так.

– У нее были близкие родственники?

– Не думаю. Если и были, она о них никогда не упоминала. Насколько мне известно, родители ее умерли, когда она была еще маленькой, а братьев и сестер у нее не имелось.

– Полагаю, в любом случае завещать ей было особенно нечего.

– Напротив, – холодно возразил Кеннет Маршалл. – Не далее как два года назад сэр Роджер Эрскин, давний друг Арлены, умер и оставил ей почти все свое состояние. Всего, кажется, порядка пятидесяти тысяч фунтов.

Инспектор Колгейт встрепенулся, его взгляд оживился. До сих пор он молчал, теперь же спросил:

– То есть, капитан Маршалл, ваша жена была богатой женщиной?