Спящие красавицы Кинг Стивен
В то время как они шли к основному зданию тюрьмы, Уилли рассказал ему о мотыльках и сказочных платках, которые он видел возле трейлера Трумэна Мейвейзера. Казалось, что миллионы мотыльков покрывали ветви деревьев, роями летая над лесом.
— Это она? — Как и все остальные, Уилли слышал слухи. — Та женщина, которая у вас есть?
— Да, — сказал Клинт. — И это даже не половина странностей.
Уилли сказал, что не сомневается.
Они выволокли второе кресло, и Клинт выдал Билли Веттермору автоматический пистолет. Тот был переделан (законно или нет Клинт не знал, да его это и не волновало) под стрельбу очередями.[346] Они выставили по посту у каждого из торцов гаража. Это было не идеально, однако лучшее из того, что они могли сделать.
На полу за регистрационной стойкой департамента шерифа, лежало обернутое в кокон тело Линни Марс. Рядом с ней находился её верный ноутбук, монитор которого до сих пор показывал падающий Лондонский Глаз. Терри показалось, что она сползла со стула, когда наконец-то уснула. Она лежала словно баррикада, частично блокируя коридор, ведущий в основное здание.
Кронски переступил через нее и пошел по коридору, в поисках шкафчика для улик. Терри это не понравилось. Он его окликнул:
— Эй, ты видишь, бля, кто здесь? На полу?
— Да ладно, Терри, — сказал Фрэнк. — Мы сами о ней позаботимся.
Они отнесли Линни в камеру и осторожно опустили на матрас. Сон пришел недавно. Паутина была еще тонкой и через неё четко просматривались глаза и рот Линни. Ее губы скривились в выражении безумного счастья — кто знает почему, может просто, потому что ее борьба со сном наконец-то закончилась.
Терри отхлебнул из фляжки. Как только он её опустил, стена камеры набросилась на него, и ему пришлось вытянуть руку, чтобы её остановить. Через мгновение он снова пришел в себя.
— Я волнуюсь за тебя, — сказал Фрэнк. — Ты злоупотребил лекарством.
— Я чувствую себя просто перфекто.[347] — Терри отмахнулся от мотылька, который приставал к его уху. — Ты счастлив, что мы вооружились, Фрэнк? Это ведь то, чего ты хотел?
Фрэнк пристально взглянул на Терри. Его взгляд был совершенно спокойным, совершенно пустым. Он смотрел на Терри так, как дети иногда смотрят на телевизионные экраны — словно они вышли из своего тела.
— Нет, — сказал Фрэнк. — Я бы не сказал, что я слишком счастлив. Это всего лишь работа. То, что нам предстоит.
— Ты всегда так говоришь себе, перед тем, как надрать кому-нибудь задницу? — Спросил Терри, искренне заинтересованный, и был удивлен, когда Фрэнк отшатнулся, словно от пощечины.
Кронски находился в комнате ожидания, когда они вышли. Он выволок на свет пластиковую взрывчатку, а также связку динамитных шашек, которую кто-то нашел в гравийной яме рядом с владением Гринеров и сдал на утилизацию. Джонни Ли выглядел недовольным.
— От этого дина нет никакой пользы, парни. Старый, до жути. Остается только С4… - Он потряс его, заставив Фрэнка вздрогнуть. — Вы можете переехать его грузовиком, и ничего не произойдет.
— Так ты хочешь оставить динамит здесь? — Спросил Терри.
— Господи, конечно же, нет. — Кронски выглядел обиженным. — Я люблю дин. Всегда любил. Дин — это то, что ты можешь назвать старой школой. Нужно завернуть его в полотенце, вот и все. Или, может быть, у спящей красавицы в шкафу есть хороший толстый свитер. И мне еще нужно взять кое-какие вещи из магазина. Полагаю, у департамента шерифа там открыт счет?
Перед уходом, Терри и Фрэнк собрали сумку с оружием и боеприпасами, которые не были разграблены, и унесли все жилеты и шлемы, которые смогли раздобыть. Запасов было не так уж и много, но члены их отряда — правда, сейчас не было смысла называть их кем-то другим — принесли бы немало оружия из дома.
Линни не оставила в шкафу свитера, поэтому Джонни Ли завернул динамит в пару полотенец из туалета. Он держал сверток на груди, словно пакет с младенцем.
— Сегодня поздновато для любого рода нападения, — заметил Фрэнк. — Если так можно это назвать.
Терри сказал:
— Я знаю. Мы соберем ребят сегодня вечером, убедимся, что все знают, на что идут и распределим, кто за что отвечает. — Он с вызовом посмотрел на Фрэнка, когда это говорил. — Реквизируй парочку школьных автобусов из городского автопарка и припаркуй их на пересечении Шоссе № 31 и Западной Лавин, где был блокпост, чтобы ребятам не пришлось спать на сыром. Оставь шесть или восемь из них на дежурстве, по… Ты знаешь… — он сделал круг в воздухе.
Фрэнк помог ему.
— Периметру.
— Да, правильно. Если мы хотим ворваться, то сделаем это завтра утром, с востока. Для прорыва нам понадобится пара бульдозеров. Отправь Перла и Трита, чтобы выбрать парочку самых здоровых во дворе департамента общественных работ. Ключи находятся в офисном трейлере.
— Хорошо, — сказал Фрэнк, потому что это было правильно. Он сам не подумал о бульдозерах.
— Первое, что мы сделаем завтра утром — бульдозерами пробьем заборы и прорвемся к главному зданию через парковку. При этом солнце будет бить им в глаза. Шаг первый: выдавливаем их от дверей и окон. Шаг второй: Джонни Ли взрывает входные двери, и мы внутри. Заставим их бросить оружие. В тот момент, я думаю, они согласятся. Отправим кое-кого из наших на противоположную сторону, чтобы убедиться, что они не смогут там прорваться.
— Толково, — сказал Фрэнк.
— Но сначала…
— Сначала?
— Мы переговорим с Норкроссом. Сегодня вечером. Лицом к лицу, если он настоящий мужчина. Предоставим ему еще один шанс отдать женщину, прежде чем дело не дошло до точки невозврата.
Глаза Фрэнка отражали то, что он чувствовал.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Фрэнк, но если он человек разумный, он поймет, что это правильно. В конце концов, он отвечает за большее, чем просто ее жизнь.
— А если он все-таки скажет: нет?
Терри пожал плечами.
— Тогда мы пойдем и заберем ее.
— Несмотря ни на что?
— Все так, несмотря ни на что. — Они вышли, и Терри запер за собой стеклянные двери департамента шерифа.
Рэнд Куигли достал свой набор инструментов и провел два часа, долбя и выколачивая армированное проволокой маленькое окошко, которое было встроено в бетонную стену комнаты свиданий.
Тиг Мерфи сидел рядом, пил колу и курил сигарету. Табличка Не курить была снята.
— Если бы ты был заключенным, — сказал он, — то к твоему приговору прибавилось бы около пяти лет.
— Значит хорошо, что я не заключенный, не так ли?
Тиг сбил пепел на пол и решил не говорить то, о чем он только что подумал: если быть заключенным означает, что ты заперт, то это как то, что с ними сейчас происходит.
— Чувак, они на совесть строили это место, не так ли?
— Угу. Это ведь тюрьма или что-то типа того, — сказал Рэнд.
— Квик-квик-квик.
Когда стекло, наконец-то, выпало, Тиг захлопал.
— Спасибо, дамы и господа, — сказал Рэнд, подражая Элвису. — Спасибо, я очень рад.
С удаленным окном, Рэнд мог стоять на вершине стола, который они подтянули, как платформу для стрельбы, высунув через него свое оружие. Это был его пост, с обзором от стоянки до главных ворот.
— Они думают, что мы сладкие, — сказал Рэнд. — Но это не так.
— Правильно понимаешь, Рэнди.
Клинт засунул голову.
— Тиг. Со мной.
Вдвоем они поднялись по лестнице на верхний уровень Крыла В. Это была самая высокая точка тюрьмы, единственный второй этаж в здании. В камерах были окна, выходящие на Западную Лавин. Они были крепче того окна в комнате свиданий — толстые, армированные и зажатые между слоями бетона. Трудно было даже представить, как Рэнд мог бы выковырять их из стены, используя только ручные инструменты.
— Мы не сможем защитить эту сторону, — сказал Тиг.
— Нет, — сказал Клинт — но это прекрасный наблюдательный пункт и у нас нет необходимости в его защите. Здесь невозможно пройти.
Это казалось немыслимым для Клинта, и для Скотта Хьюза, который отвисал в одной из камер и слушал.
— Я уверен, что вы, ребята, так или иначе получите по паре пуль, и я не буду лить слезы, когда это произойдет, — сказал он, — но Мозгоправ в чем-то прав. Хотя я бы взял базуку, и пробил дыру именно в этой стене.
В тот день, когда две противоборствующие мужские группировки Дулинга вооружались, готовясь к войне, чуть меньше ста женщин в Трехокружье все еще не спали. Одной была Ева Блэк; другой была Энджела Фицрой; еще одной была Жанетт Сорли.
Ванесса Лэмпли была четвертой. Ранее в этот день, ее муж, наконец-то, задремал в кресле, позволяя Ван сделать то, на что она решилась. С тех пор, как она вернулась домой из тюрьмы после убийства Ри Демпстер, Томми Лэмпли пытался держаться без сна, в солидарность с ней, так долго, как только мог. Ван была рада компании. Кулинарное ток-шоу его уработало, впрочем, отправило его в страну грез скорее учебное пособие по молекулярной гастрономии.[348] Ван подождала немного, чтобы убедиться, что муж спит здоровым сном, прежде чем ушла. Она не собиралась возлагать на мужа, который был старше её на десять лет, с титановым бедром, страдающего стенокардией, неблагодарную задачу по заботе о её теле в течение тех лет, которые у него оставались. Ван также не хотела становиться самым ужасным предметом мебели в мире.
С той степенью усталости, которую она испытывала, она все еще чувствовала легкость в ногах, и налегке прокралась из комнаты, не нарушая его хрупкий сон. В гараже она взяла охотничье ружье и зарядила его. Она закрыла дверь, завела квадроцикл и выехала.
Ее план был прост: проехаться через лес к горному хребту, нависающему над дорогой, вдохнуть свежий воздух, в последний раз восхититься видами, написать записку мужу, и сунуть ствол под подбородок. Спокойной ночи. По крайней мере, нет нужды беспокоиться о детях.
Она продвигалась медленно, потому что боялась, уставшая до той степени, в какой она была, аварии. Тяжелые шины квадроцикла передавали тряску от каждого корня и камня в ее мощные руки и глубже, в ее кости. Ван не возражала. Моросящий дождь тоже был кстати. Несмотря на изнеможение — мысли в её голове еле шевелились — она была рада любому физическому ощущению. Было бы лучше умереть, не осознавая, что умираешь, как Ри? Ван раз за разом задавала себе этот вопрос, но ее воспаленный мозг был не в состоянии обработать происходящее таким образом, чтобы дать удовлетворительный ответ. Любой ответ растворялся прежде, чем мог сформироваться. Почему ей так плохо из-за того, что она застрелила заключенную, которая убила бы другую заключенную, если бы она её не застрелила? Почему ей так плохо из-за того, что она просто сделала свою работу? Ответы на эти вопросы тоже не приходили, даже близко.
Ван приехала на вершину горного хребта. Она остановила квадроцикл и выключила двигатель. Далеко, в направлении тюрьмы, в свете умирающего дня, парила черная дымка — остаточный продукт от сошедшего на нет лесного пожара. Прямо под ней, местность опускалась под небольшим уклоном. У подножия уклона тек мутный ручей, разжиревший от дождя. В нескольких сотнях футов над ручьем возвышался охотничий домик с покрытой мхом крышей. Барашки дыма поднимались из трубы дымохода.
Она погладила карманы и поняла, что напрочь забыла и бумагу и чем писать. Ван захотелось рассмеяться — действительно ли самоубийство было таким уж легким делом? — но вздох было лучшее, на что она сподобилась.
От этого все равно не было бы никакого толка, ее доводы сложно будет понять. Если ее обнаружат, то и так все будет ясно. А если нет, то и плевать. Ван сняла винтовку со спины.
Дверь хижины открылась в то самое время, когда она приставила ствол под подбородок.
— Лучше бы у него все еще была эта гребаная шайтан-труба, — сказал какой-то мужик, его голос был четким и ясным, — иначе он пожалеет, что собаколов с ним не покончил. Да, и захвати с собой рацию. Я хочу идти в ногу с тем, что делают копы.
Ван опустила винтовку и смотрела, как двое мужчин залезают в блестящий пикап Сильверадо и уезжают. Она была уверена, что знает их, но, глядеть на них — парочку взмыленных лесных крыс — это совсем не то, что присутствовать на церемонии награждения в какой-нибудь торговой палате. Их имена незамедлительно пришли бы к ней в голову, если бы она не была так долго лишена сна. Ее разум был заилен. Она все еще чувствовала, как подпрыгивает квадроцикл, хотя тот больше не двигался. Призрачная световая точка заставила сузиться её зрачки.
Когда грузовика не стало вино, она решила зайти в хижину. Там, внутри, наверняка можно было найти что-то, чем можно написать записку, да и обратную часть листов перекидного календаря можно было использовать в качестве бумаги, если только эти листы там еще оставались.
— И мне нужно что-то, чтобы прикрепить записку к моей рубашке, — сказала она.
Ее голос звучал, словно в тумане и был похож на иностранный язык. Голос какого-то чужака. И рядом с ней кто-то стоял. Только когда она повернула голову, этого кого-то не стало. Это происходило все чаще и чаще: кто-то посторонний скрывался позади неё, в самом дальнем углу зрения. Галлюцинации. Как долго вы могли продержаться без сна, прежде чем все рациональные мысли уйдут, и вы полностью потеряете рассудок?
Ван сняла свой квадроцикл с тормозов и толкала его по хребту, пока земля не пошла под горку, и она смогла запрыгнуть на него и проехаться вдоль проселочной дорожки, которая вела к домику.
В хижине пахло бобами, пивом, жареной олениной, и человеческим пердежом. Тарелки захламляли стол, раковина была заполнена с горкой, а на дровяной печи громоздились перепачканные соусом кастрюли. На каминной полке стояла фотография, на которой был изображен свирепо ухмыляющийся человек, с киркой на плече, в видавшей виды федоре,[349] натянутой на голову так низко, что её края наседали на верхушки ушей. Взглянув на черно-белое фото, Ванесса поняла, кого именно она видит, потому что ее отец как-то указал ей на мужчину, который был изображен на снимке, ей тогда было не больше двенадцати лет. Тот шел в Скрипучее колесо.
— Это Большой Лоуэлл Гринер, — сказал отец — и я хочу, чтобы ты никогда не приближалась к нему близко, дорогая. Если он когда-нибудь поздоровается с тобой, то поздоровайся в ответ, и беги от него со всех ног.
Так вот кто были эти двое: никчемные мальчики Большого Лоуэлла. Мэйнард и Маленький Лоу Гринер, свободные, как ветер и за рулем нового пикапа, в то время, когда должны были быть в наручниках в Кофлине, в ожидании суда, среди прочего, и за убийство, по которому Китти Макдевид проходила свидетелем, и согласилась дать показания.
На сосновой, обшитой панелями, стене короткого коридора, который, вероятно, вел в спальную комнату охотничьего домика, Ван увидела потрепанную тетрадь, висящую на обрывке нити. Листок из неё просто прекрасно подойдет для предсмертной записки, но она вдруг решила, что хочет пожить, по крайней мере, еще немного.
Она вышла из домика, обрадовавшись, что сбежала от вони, и погнала свой квадроцикл так быстро, насколько позволяло её состояние. Через милю или около того, проселочная дорога влилась в одну из многочисленных грунтовых дорог округа Дулинг. Столб пыли висел слева — не высокий, из-за мороза, но достаточный для того, чтобы безошибочно указать ей, куда направились беглецы. К тому времени, когда она добралась до Шоссе № 17, у них была хорошая фора, но местность здесь шла под горку и была открытой, и она без труда разглядела пикап. Расстояние между ними сокращалось, они явно направлялись в город.
Ван шлепнула себя по щеке и последовала за ними. Сейчас она была промокшей до костей, но холод помогал ей немного проснуться. Если бы ей предъявили обвинение в убийстве, она была бы уже на полпути в Джорджию. Но только не эти двое, они направлялись в город, без сомнения, чтобы сделать какую-то пакость, им свойственную. Она очень хотела знать, что они задумали и, по возможности, их остановить.
Искупление за то, что она сделала с Ри, больше не стояло на повестке дня.
Глава 11
Фриц Машаум не хотел расставаться со своей базукой, особенно бесплатно. Но когда Мэй крепко схватил его за плечи и Лоу закрутил правую руку чуть ли не до лопаток он, все же, передумал и поднял трапецеидальный люк в полу своего ветхого домика, открывая сокровища, за которыми пришли братья Гринеры.
Маленький Лоу ожидал, что она будет зеленой, как в фильмах о Второй мировой войне, но базука Фрица была окрашена в пыльный черный цвет, с длинным серийным номером поверх краски и некоторыми из тех забавных русских букв ниже номера.[350] Прицельная планка и раструб были покрыты ржавчиной. Рядом лежал подсумок с десятком гранат, на которых было написано еще больше слов на русском. Еще там были восемь или десять винтовок и двадцать пистолетов, большинство полуавтоматических. Братья засунули по парочке за пояса. Ничего, кроме пистолетов за поясами, не могло дать тебе ощущение того, что у тебя есть право прохода на любую территорию.
— Что это? — Спросил Мэй, указывая на блестящий черный пластиковый квадрат над ударно-спусковым механизмом базуки.
— Не знаю, — сказал Фриц, глядя на него в упор. — Скорее всего, какой-то инвентарный контроль за отстрелянными гранатами.
— Там все написано на английском, — сказал Мэй.
Фриц пожал плечами.
— И что? У меня внутри кепки Джон Дир все написано на дерьмокитайском. Все продают все кому угодно. Так устроен мир, скажите спасибо евреям. Евреи, они…
— Забей на чертовых евреев, сказал Маленький Лоу. Если бы он позволил Фрицу поразглагольстовать о евреях, тот бы вскоре перешел на федеральное правительство, и они проторчали бы здесь, около этой гребаной дыры в полу, до конца весны. — Все, что меня волнует — работает ли это. Если нет, скажи прямо сейчас, иначе мы вернемся сюда и оторвем тебе мудя.
— Я думаю, мы должны по любому оторвать ему мудя, Лоу, — сказал Мэй. — Вот что я думаю. Бьюсь об заклад, они у него все равно не работают.
— Да работает, работает, — сказал Фриц, скорее всего, имея в виду базуку, а не его мудя. — Теперь отпусти меня, сволочь.
— А ему палец в рот не клади, не так ли, брат? — Выдал свое наблюдение Мэйнард.
— Да, — сказал Маленький Лоу. — Да, знаю. Но на этот раз мы его простим. Возьми пару пукалок.
— Это не пукалки, — возмущенно сказал Фриц. — Это полностью автоматический армей…
— Мне бы очень подошло, если бы ты заткнулся, — сказал Лоу — а то, что подходит мне, будет хорошо и для тебя. Мы уходим, но если эта твоя базука не работает, мы вернемся, и будем пинать твою отвисшую задницу всю дорогу до твоего убитого жилья.
— Да, сэр, вот что надо сказать! — Воскликнул Мэй. — И еще: я помогу вам загрузить все эти тяжести!
— Что вы собираетесь делать с моей шайтан-трубой?
Маленький Лоу Гринер мягко улыбнулся.
— Угомонись, — сказал он, — и не беспокойся о том, что тебя не касается.
С вершины холма, с расстояния в четверть мили, Ван Лэмпли наблюдала, как Сильверадо остановился в скабрезном палисаднике Фрица Машаума. Она наблюдала, как Гринеры вылезают и возвращаются к украденному пикапу через несколько минут, неся с собой какие-то вещи — несомненно, краденные — которые они уложили в багажник. Потом они снова поехали, опять в сторону Дулинга. Она считала, что после того, как они покинули дом Машаума, у неё не осталось неразрешенных вопросов. И действительно, какие тут могли быть вопросы? Все в Дулинге знали, что Фриц Машаум любит все, что имеет спусковой крючок и может взрываться. Братья Гринеры нуждались в оружии. Все ясно, как божий день.
Ну, у нее самой была винтовка, старый добрый Спрингфилд.30-.06. Наверное, не такая уж и круть по сравнению с тем, что было сейчас в кузове этого ворованного пикапа, но и что с того? Неужели она действительно планировала покончить с собой, еще час назад, распрощаться с жизнью?
— Хотите со мной поиграть, мальчики? — Сказала Ван, снимая квадроцикл с тормозов, и заводя его (она совершила большую ошибку — как всегда, не озаботившись проверкой уровня бензина в баке Сузуки, перед тем, как отправиться в дорогу). — Ну, почему бы нам не посмотреть, кто выйдет победителем?
Во время проживания в охотничьем домике, Гринеры лишь изредка слушали их полицейскую рацию, но они делали это постоянно, когда ехали в город, потому что копы, похоже, уже сошли с ума. Сообщения и перекрестные разговоры мало что значили для Мэйнарда, чей мозг редко выходил за пределы первой передачи, но Лоуэлл уловил общий драйв.
Кто-то — куча кого-то, на самом деле — украл почти все оружие из оружейной комнаты департамента шерифа, и копы стали такими же безумными, как осы во встряхнутом гнезде. Было убито, по крайней мере, двое похитителей, и один коп, а оставшаяся часть банды сбежала в большом кемпере. Они доставили украденное оружие в женскую тюрьму. Копы беспрестанно говорили о какой-то женщине, которую хотели вытащить из Ханой Хилтон,[351] при этом, как показалось, охранники тюрьмы хотели оставить ее у себя. Эту часть Лоу понять не мог. Да ему было и все равно. Не все равно ему было только на то, что полицейские подняли задницы и готовились к большой драке, может быть, завтрашним утром, и то, что они планировали встретиться на пересечении Шоссе № 31 и Западной Лавин. А это означало, что департамент шерифа будет закрыт. Это также натолкнуло Лоуэлла на гениальную идею о том, как они могли бы добраться до этой сучки Китти Макдэвид.
— Лоу?
— Да, брат?
— Я не могу разобраться из всего этого говно-лепета, кто же главный. Некоторые говорят, что исполняющий обязанности шерифа Кумбс взял на себя ответственность за переговоры с этим сучьим Норкроссом, а некоторые говорят, что парень по имени Фрэнк. Кто такой Фрэнк?
— Не знаю, да и меня это не волнует, — сказал Маленький Лоу. — Но когда мы попадем в город, ты подыщешь нам парня.
— Какого парня, брат?
— Достаточно взрослого для того, чтобы ездить на велосипеде и передавать сообщения, — сказал Лоу, украденный Сильверадо как раз проехал мимо плаката: Добро пожаловать в ДУЛИНГ, ЛУЧШЕЕ место, чтобы РАСТИТЬ ДЕТЕЙ.
На открытой дороге квадроцикл Сузуки мог разогнаться до шестидесяти, но с наступающей ночью и ее рефлексами, равными нулю, Ван осмеливалась не более чем на сорок. К тому времени, когда она проехала ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ДУЛИНГ, Сильверадо с братьями Гринерами исчез. Может быть, она их потеряла, а может, и нет. Мэйн-стрит была почти пустынной, и она надеялась обнаружить его там, либо припаркованным, либо медленно барражирующим, пока те плохие мальчики подыщут что-то, за что стоит ухватиться. Если она его не обнаружит, то лучшее, что она может сделать — это зайти в департамент шерифа и рассказать все дежурному офицеру. Это был бы своего рода разочаровывающий итог для женщины, которая хотела сделать что-то хорошее, чтобы компенсировать тот злополучный выстрел, за который ей до сих пор было стыдно, однако, как всегда говаривал ее отец — иногда вы получаете то, что хотите, но в основном вы получаете то, что получаете.
Сам центр города непосредственно начинался с парикмахерского салона Барбс Бьюти и Хот Нейлз на одной стороне дороги и Эйс Хардвер[352] (который недавно посетил Джонни Ли Кронски, в поисках инструментов, проводов и аккумуляторов) на другой. Она как раз находилась между этих двух прекрасных коммерческих заведений, когда квадроцикл дважды пыхнув, умер. Она проверила датчик и увидела, что стрелка покоится на Е,[353] разве это не идеальный конец идеального гребаного дня?
Кварталом ниже находился минимаркет Зоуни, где она могла купить несколько галлонов бензина, если предположить, что кто-то побеспокоился, чтобы это место еще функционировало. Но становилось темно, эти чертовы Гринеры могли быть где угодно, и даже прогулка длиной в квартал казалась ей довольно серьезным походом в ее нынешнем состоянии. Может быть, лучше пойти и завершить то, что задумала с самого начала… но разве стала бы она чемпионом штата по армрестлингу, если бы бросала начатое, когда становилось трудно? Разве так она поступала? Сдаться?
— До тех пор, пока моя чертова рука не упадет на чертов столик, — сказала Ван, взявшись за руль квадроцикла, и начиная его толкать по пустынному тротуару к департаменту шерифа.
Фирма прямо напротив полицейского участка была страховым агентством Дрю Т. Бэрри, собственник которого в настоящее время пребывал на Западной Лавин с остальным отрядом. Лоу припарковал Сильверадо на стоянке за агентством, надпись на которой гласила: зарезервировано для СОТРУДНИКОВ Бэрри, все остальные будут ОТБУКСИРОВАНЫ НА ШТРАФСТОЯНКУ. Задняя дверь была заперта, но два тычка плеча Мэя это устранили. Лоу последовал за ним внутрь, таща за собой паренька, которого они обнаружили катающимся на велосипеде по дорожке у боулинга. Парень, о котором идет речь, оказался Кентом Дейли, членом команды старшеклассников по теннису и близким другом Эрика Бласса. Велосипед Кента находился теперь в багажнике Сильверадо. Он плакал, хотя был слишком взрослым для такого поведения. По мнению Лоу, плакать было естественным для девочек, но мальчики должны начать прекращать это в десять, и насовсем покончить с этим грязным делом к двенадцати или около того. Однако он был готов слегка попустить вожжи. В конце концов, парень, вероятно, думал, что его изнасилуют и убьют.
— Заткнись, малолетка, — сказал он. — С тобой все будет в порядке, если будешь вести себя тихо.
Он шагом лягушонка Кента промаршировал в большую парадную комнату, заполненную столами и плакатами, рассказывающими о том, как правильный страховой полис может спасти вашу семью от нищеты. На передних окнах, которые выходили на опустевший деловой квартал, задом наперед было напечатано большими золотыми буквами имя владельца: Дрю Т. Бэрри. Когда Лоу посмотрел через них, он увидел женщину, медленно поднимающуюся по тротуару с противоположной стороны. Не красавица, крупная, стрижка а-ля лесби, но увидеть сегодня любую женщину было редкостью. Она взглянула на вотчину Бэрри, но без света внутри, не увидела ничего, кроме отражения уличных фонарей, которые только что включились. Она поднялась по ступенькам полицейского участка и попробовала дверь. Закрыта, разве не этого вы ожидаете от деревенских копов? Подумал Лоу. Запереть входную дверь после кражи оружия — это ну очень своевременно. Теперь она пыталась поговорить по интеркому.
— Мистер? — Скулил Кент. — Я хочу домой. Можете взять мой велосипед, если хотите.
— Мы можем взять все, что захотим, ты прыщавый маленький дятел, — сказал Мэй.
Лоу крутанул запястье мальчика, заставив того вскрикнуть.
— Какую часть слова заткнуться ты не понимаешь? Брат, принеси Мистера Базуку. И гранаты.
Мэй ушел. Лоу повернулся к ребенку.
— Визитка в твоем бумажнике говорит, что тебя зовут Кент Дейли, и ты живешь на Джунипер-стрит, 15. Это правда?
— Да, сэр, — сказал паренек, растирая сопли из носа по одной из щек тыльной стороной руки. — Кент Дейли, и я не хочу никаких проблем. Я хочу домой.
— Ты реально попал, Кент. Мой брат чрезвычайно болен на голову. Нет ничего, что он любит больше, чем убивать людей. Что ты сделал, что тебе так не повезло?
Кент облизал губы и быстро заморгал. Он открыл рот и закрыл его.
— Ты что-то сделал. — Лоу засмеялся; вид парня был таким уморительным. — Кто есть дома?
— Мой отец и моя мама. Только моя мама, знаете…
— Прилегла вздремнуть, не так ли? Или скорее задрыхла?
— Да, сэр.
— Но с твоим отцом все в порядке?
— Да, сэр.
— Ты хочешь, чтобы я пришел на Джунипер-стрит, 15, убил твоего отца, и снес башку твоей матери?
— Нет, сэр, — прошептал Кент. Слезы катились по его бледным щекам.
— Нет, конечно же, нет, но я это сделаю, если ты не сделаешь так, как я говорю. Сделаешь, что я скажу?
— Да, сэр. — Сейчас шепотом, просто ветерок на губах парнишки.
— Сколько тебе лет, Кент?
— Сем-сем-семнадцать.
— Иисусе, почти достиг избирательного возраста, а ревешь, как ребенок. Прекрати.
Кент сделал все возможное.
— Быстро ездишь на велосипеде?
— Я думаю, да. В прошлом году я выиграл чемпионат Трехокружья 40K.
Маленький Лоу не знал ничего о 40K, да его это и не волновало.
— Ты знаешь место, где Шоссе № 31 пересекается с Западной Лавин? Дорогой, которая ведет в тюрьму?
Мэйнард вернулся с базукой и подсумком с гранатами. Через дорогу крупная женщина отстала от интеркома и направилась назад по дороге, со свисающей головой. Дождик, наконец-то, прекратился.
Лоу дал Кенту, который с ужасом пялился на базуку, затрещину.
— Знаешь ту дорогу, эй, ты?
— Да, сэр.
— Хорошо. Там куча людей, и я собираюсь передать тебе сообщение. А ты передашь его либо челу по имени Терри, либо челу по имени Фрэнк, или им обоим. Теперь слушай.
Терри и Фрэнк в тот момент вышли из патрульного автомобиля номер один, и подошли к двойным воротам Дулингского исправительного учреждения, где их ждали Клинт и еще один парень. Десять членов отряда остались на посту у перекрестка дорог, остальные заняли позиции вокруг тюрьмы по направлениям, которые Терри назвал розой ветров: север, северо-восток, восток, юго-восток, юг, юго-запад, запад и северо-запад. Там был лес, и он был влажным, но никого из парней это не пугало. Они были сильно возбуждены.
И будут оставаться в таком состоянии, пока первый не примет пулю и не начнет кричать, подумал Терри.
Чей-то навороченный пикап блокировал внутренние ворота. Мертвое пространство было заполнено шинами. Которые были облиты бензином, исходя из запаха. Неплохой ход. Терри почти восхищался. Он посмотрел на Норкросса, а затем на бородатого человека, стоящего рядом с ним.
— Уилли Берк, — сказал Терри. — Мне жаль видеть тебя здесь.
— А мне жаль видеть здесь вас, — ответил Уилли. — Делаете то, что вам не следует делать. Превышаете свои полномочия. Играете в законника. — Он достал трубку из кармана своего комбинезона и начал ее набивать.
Терри всегда сомневался, как правильно обращаться к Норкроссу — доктор или просто мистер, так что он остановился на имени.
— Клинт, это вышло за рамки болтологии. Один из моих помощников убит. Верн Рангл. Думаю, ты его знал.
Клинт вздохнул и покачал головой.
— Я знал, и мне жаль. Он был прекрасным человеком. Я надеюсь, тебе также жаль Гарта Фликингера и Герду Холден.
— Смерть дочки Холдена была самообороной, — сказал Фрэнк. — Она вырвала чертову глотку помощнику Ранглу.
— Я хочу поговорить с Бэрри Холденом, — сказал Клинт.
— Он мертв, — сказал Фрэнк. — И это ваша вина.
Терри повернулся к Фрэнку.
— Ты должен позволить мне самому с этим разобраться.
Фрэнк поднял руки и отступил. Он знал, что Кумбс был прав — все его чертов характер, снова попер из него — но он одновременно и ненавидел его за это. Что, по его мнению, они должны были сделать, так это пролезть через забор, с проклятыми кольцами колючей проволоки на вершине, и поразбивать головы этим двум самодовольным сукиным сыновьям. Голос Эви Блэк все еще витал в его голове.
— Клинт, послушай меня, — сказал Терри. — Я готов признать, что виноваты обе стороны, и я готов гарантировать, что никого из вас не будут преследовать, если вы позволите мне забрать эту женщину прямо сейчас.
— Бэрри действительно мертв? — Спросил Клинт.
— Да, — сказал исполняющий обязанности шерифа. — Он тоже напал на Верна.
Уилли Берк протянул руку и схватил Клинта за плечо.
— Давайте поговорим об Эви, — сказал Клинт. — Что именно вы планируете с ней делать? Что ты вообще можешь с ней сделать?
Терри оказался в тупике, но Фрэнк был к этому готов, произнеся с уверенностью:
— Мы отвезем ее в департамент шерифа. В то время как Терри будет ее допрашивать, я собираюсь очень быстро доставить сюда команду врачей из больницы штата. И вместе, полицейские и доктора, мы обязательно выясним, кто она, что она сделала с женщинами, и сможет ли она это исправить.
— Она говорит, что ничего не делала, — сказал Клинт, глядя куда-то вдаль. — Она говорит, что она просто эмиссар.
Фрэнк повернулся к Терри.
— Знаешь что? Думаю, этот человек полон дерьма.
Терри одарил его упрекающим (и слегка красноглазым) взглядом; Фрэнк снова поднял руки и отступил.
— У тебя в распоряжении нет ни одного врача, — сказал Терри, — у тебя даже нет ни одного фельдшера, с которым ты мог бы проконсультироваться, потому что я помню, что они обе женщины, и уже наверняка в коконах. Итак, в сухом остатке, ты, не изучая, просто ее удерживаешь…
— Держишься за нее, — зарычал Фрэнк.
— …и слушаешь то, что она тебе говорит…
— Глотаешь это, вот что мы имеем в виду! — Крикнул Фрэнк.
— Тише, Фрэнк. — Терри говорил мягко, но когда он повернулся к Клинту и Уилли, его щеки пылали. — Но он прав. Ты это глотаешь. Пьешь Кул-эйд,[354] так сказать.
— Вы не понимаете, — сказал Клинт. Он выглядел уставшим. — Она вообще не женщина, по крайней мере, не в том смысле, который мы в него вкладываем. Не думаю, что она вообще человек. У нее есть определенные способности. Она может управлять крысами, в этом я уверен. Они делают то, чего она хочет. Так она заполучила сотовый Хикса. Все эти мотыльки, которых люди видели в городе, тоже имеют к ней какое-то отношение, и она знает все. Даже чего знать не может.
— Ты говоришь, что она ведьма? — Спросил Терри. Он достал фляжку и выпил. Наверное, не самый лучший способ договариваться, но ему это было просто необходимо, и немедленно. — Ты что, Клинт. Ты еще скажи мне, что она может ходить по воде.
Фрэнк подумал о том, как огненный шар вращался в воздухе в его гостиной, а затем превратился в мотыльков; и о телефонном звонке, во время которого Эви Блэк сказала, что она видела, как он защищает Нану. Он сжал руки на груди, сдерживая гнев. Какое значение имела сама Ева Блэк? Важно было то, что произошло, что происходит, и как это исправить.
— Откройте глаза, сынки, — сказал Уилли. — Посмотрите, что случилось с миром за последнюю неделю. Все женщины спят в коконах, а вы сомневаетесь, что Блэк может быть кем-то сверхъестественным? Вы должны копать глубже. Нужно прекратить совать нос туда, куда собака член не сует и, как Док говорит, пусть все это разрешится так, как она хочет.
Только потому, что Терри не смог придумать адекватного ответа, он сделал еще один глоток. Он увидел, как Клинт на него смотрит, и сделал третий, просто чтобы позлить ублюдка. Кто он был такой, чтобы его судить, скрываясь за стенами тюрьмы, пока Терри пытался поддержать порядок в этом мире.
— Она попросила еще несколько дней, — сказал Клинт, — и я хочу, чтобы вы их ей дали. — Он сверлил Терри своими глазами. — Она ожидает кровопролития, она ясно дала это понять. Потому что считает, что только так мужчины умеют решать свои проблемы. Давай не будем давать ей того, чего она ожидает. Оставайтесь на местах. Дайте ей семьдесят два часа. После этого мы сможем вернуться к рассмотрению этой ситуации.
— В самом деле? И что, по-твоему, изменится? — Ликер еще не забрал у Терри ум, пока только стучался в голову, и он подумал, чуть ли не помолился: дай мне ответ, в который я могу поверить.
Но Клинт покачал головой.
— Не знаю. Она говорит, что это не совсем в ее руках. Но семьдесят два часа без стрельбы были бы правильным первым шагом, в этом я уверен. О, и она говорит, что женщины тоже должны принять решение.
Терри чуть не рассмеялся.
— Как чертовы спящие женщины будут это делать?
— Я не знаю, — сказал Клинт.
Он пытается выиграть время, подумал Фрэнк. Лепет то, что первое придет в его извращенный мозг. Уверен, ты все еще достаточно трезв, чтобы это увидеть, не так ли, Терри?
— Мне нужно это обдумать, — сказал Терри.
— Хорошо, но тебе нужно хорошо подумать, так что сделай одолжение и вылей оставшуюся часть ликера на землю. — Его глаза переместились на Фрэнка, и это был холодный взгляд мальчика-сироты, который боролся за молочные коктейли. — Фрэнк думает, что это решение, но я думаю, что это проблема. Думаю, она знала, что найдется такой парень, как он. Думаю, она знает, что всегда есть такой.
Фрэнк прыгнул вперед, протянулся через забор, схватил Норкросса за горло, и давил, пока его глаза сначала не выпрыгнули, а затем выпали, болтаясь на щеках… но только в его голове. Он ждал.
Терри подумал, потом плюнул в грязь.
Читать бесплатно другие книги:
