Обещание Габриеля Рейнард Сильвейн

Глава 20

Ричард вошел в кухню, как раз когда Ребекка кончила прибирать после ужина.

– Не желаете ли прогуляться со мной?

Если Ребекка удивилась этому приглашению, то отлично сумела это скрыть.

– С удовольствием, – ответила она весело, сняла передник и повесила его на крючок в кладовой.

Ричард поклонился, пропуская ее в холл, и она вышла первой, поправив седеющие волосы и одернув платье.

Ричард открыл перед ней входную дверь, и они вышли на свежий воздух конца сентября.

Ребекка была высокой – пять футов одиннадцать дюймов, только чуть пониже Ричарда. Лицо у нее было простовато, но его оживляли красивые глаза и приятная улыбка. Ричард ее догнал и пошел справа, рядом с обочиной дороги.

Осень себя еще не проявляла – пока что. Вечера были еще теплые, и хотя тупик Фостер-плейс был плотно застроен старыми домами, здесь было тихо.

– Вы всегда жили в Новой Англии? – начал разговор Ричард. Они вышли из тупика и свернули направо, на Фостер-стрит.

– Всегда. Мои родные из Джамейка-Плейн, но мы с мужем после свадьбы переехали в Норвуд. Мой муж умер двадцать лет назад.

– Мои соболезнования, – сказал Ричард искренним голосом.

– Он был хорошим человеком. А когда он умер, моя мать переехала к нам с сыном. Я за ней ухаживала до самой ее смерти. После этого через пару месяцев меня нанял Габриель.

– Сочувствую вашей утрате. И очень вам благодарен за то, как вы заботились о моем сыне и дочери, а теперь еще и о внучке.

Ребекка улыбнулась:

– Я из тех, кому необходимо о ком-нибудь заботиться. Мой сын получил работу в Колорадо и уехал. Дочь живет в Сакраменто. Мне был прямой смысл сдать дом в аренду и переехать к Габриелю и Джулии. Но он присматривает мне квартиру в Кембридже. В конце концов им надо будет жить своим домом.

Ричард задумчиво кивнул. Она повернулась к нему:

– А вы преподаете?

– Да, я преподавал биологию в Университете Саскуэханны, но ушел на пенсию, когда умерла моя жена.

– Мои соболезнования.

Ребекка посмотрела ему в глаза.

– Спасибо. – Он вздохнул. – Боюсь, что я тогда наделал много опрометчивых поступков. Из Саскэхуанны я уволился и занялся научно-исследовательской деятельностью в Филадельфии, чтобы быть поближе к дочери и сыну – Скотту. Но я так их и не увидел: сразу выяснилось, что скучаю по дому, где жили мы с женой, так что я оставил ту должность и вернулся обратно. Теперь только читаю семестровый курс в Саскэхуанне как почетный профессор.

– Понимаю ваше желание остаться в этом доме, – заключила Ребекка. – Я тоже не могу себя заставить продать наш норвудский дом, хотя знаю, что в конце концов придется.

На красивом лице Ричарда читалась усталость.

– Вы не будете против, если я задам вам один вопрос?

– Ради бога.

– Это проходит? – спросил Ричард, серьезно глядя серыми глазами.

Ребекка подняла взгляд к кроне ближайшего дерева – одного из растущих длинным рядом вдоль Фостер-стрит.

– Я знаю, что вам хочется услышать. Мне тоже хотелось, когда я потеряла мужа. Вы хотите услышать, что время лечит, а горе проходит. Буду с вами честна: горе не проходит. Вам всегда будет не хватать ее, потому что вы ее любили и вы скучаете по ее обществу. Моего мужа нет уже двадцать лет, и каждый день мне его недостает. И каждую ночь. – Она горько улыбнулась. – Но боль со временем слабеет. Сейчас я могу говорить о нем, смотреть на фотографии и помнить счастливые времена. Но так стало далеко не сразу.

Ричард от неожиданности остановилсяя.

– Я надеялся услышать от вас, что должно стать легче.

Она сочувственно коснулась его руки.

– Со временем что-то меняется в лучшую сторону. Но мое горе всегда со мной. С вашими детьми я обрела вторую семью. Я стала брать книги из библиотеки Габриеля и готовить для него и Джулии блюда по моим лучшим фамильным рецептам. Приятное чувство – быть кому-то нужной. У меня есть роль, у меня есть цель.

Ричард сунул руки в карманы.

– Да, быть нужным – это хорошо.

– Вы нужны вашим детям. Им нужно, чтобы вы в каком-то смысле были для них и отцом, и матерью, а это трудно.

– Да.

Казалось, Ричард обдумывает это суждение.

– Жизнь не станет прежней, но все равно может быть хорошей. Очень важно проводить время с родными и друзьями.

– Согласен.

Они пошли дальше в молчании. И после долгой паузы Ричард сказал:

– Спасибо вам, Ребекка.

– Совершенно не за что. Буду рада поговорить с вами в любое время. Вам достаточно только позвонить.

– Это приятно слышать. Начинаю понимать, что слишком много времени провожу в одиночестве.

– После смерти мужа были дни и недели, когда я не выходила из дому. Просто никуда не хотелось.

Ричард кивнул. Ребекка замолчала, посмотрела ему в глаза:

– Можно вам дать непрошеный совет, как вдова – вдовцу?

– Давайте, – усмехнулся Ричард.

– Если решите снова жениться или не жениться – не торопитесь с решением. Сперва подружитесь с этой женщиной. Я видела слишком много тех, что бросаются в новые отношения на полном ходу, и дело кончается катастрофой, когда выясняется, что они друг другу не подходят.

– Хороший совет. Один мой старый друг в Селинсгроуве пытался убедить меня зарегистрироваться на сайте знакомств. Сказал, так молодые люди поступают.

– Молодые, – фыркнула Ребекка. – У них вся жизнь проходит в онлайне. С гаджетами не расстаются. И они нам будут советовать, как знакомиться? Тьфу!

– Верно подмечено, – усмехнулся Ричард.

– Но и к старым временам, когда там через свах или кого это делалось, тоже возвращаться не хочу. Как-нибудь сама себе могу мужа найти, черт побери!

Ричард уже открыто смеялся:

– Хотел бы я посмотреть на того, кто скажет, что это не так!

– Вот именно.

Ребекка рассмеялась вместе с ним.

– Но дружба, как вы точно заметили, дело очень важное. Человек, с которым можно разговаривать, кого можно позвать на ужин. Очень важно. – Он повернулся к ней: – Ребекка, позволите мне пригласить вас на ужин?

Она помедлила буквально секунду.

– Да. Только надо договориться с вашими детьми.

– Я думаю, они как-нибудь смогут один вечер продержаться без вас.

– Ох, не уверена! – усмехнулась она.

Они улыбнулись друг другу и пошли гулять дальше.

Глава 21

Профессор Эмерсон терпеть не мог небрежности.

Джулия это отлично знала. Но ей забавно было наблюдать, каким испытаниям подвергается его приверженность к перфекционизму во всем при поездке в Европу с полуторамесячным ребенком.

Университет Эдинбурга, придерживаясь своей политики деловых поездок, зарезервировал для профессора Эмерсона место в туристском классе. Профессор нетерпеливо его заменил на место в первом классе и заказал соседнее для Джулии, а место напротив – для Ребекки.

Университет для перевозки профессора с семьей в отель заказал такси. Профессор таксиста отпустил (почти гневно) и нанял частного водителя на «Рейндж Ровере», чтобы тот всегда был под рукой на все время пребывания профессора.

Университет организовал для Эмерсонов королевский номер в «Уолдорф-Астория-Каледониан». Профессор поселил в нем Ребекку, а для себя и своей семьи снял номер Александра Грэхема Белла, откуда открывался вид на Эдинбургский замок.

– Они решат, что ты оперная дива, – шепнула Джулия, когда рассыльные доставили в номер багаж, коляску и детское имущество.

– Чушь, – сурово ответил Габриель. – Дополнительные расходы оплачиваю я, так что какое им дело?

Джулия прикусила губу, думая, как бы ему объяснить. Но когда увидела замок из огромного окна, решила не настаивать. Эдинбург красив, номер красив, а она очень, очень устала.

Габриель благосклонно посмотрел на работу рассыльных и выдал им щедрые чаевые. Потом подошел к Джулии, стоящей возле окна.

– Иди ложись.

И нежно погладил ее по щеке.

– Я думала, нам бы лучше бодрствовать, для адаптации к смене часовых поясов… – И тут Джулия неожиданно для себя от души зевнула. – И время Клэр кормить.

– Покорми ее и ложись. А я положу ее в коляску и погуляю.

– Правда? Мне кажется, ты в самолете совсем не спал.

– Прогуляться мне будет полезно, хотя днем, быть может, подремлю. Нас пригласили сегодня на ужин с советом университета. Торжественная часть и прием завтра.

– Окей. – Джулия снова зевнула, взяла Клэр из переноски, поцеловала и устроилась в кресле рядом с камином. Коридорные разожгли в нем огонь, и теперь он весело пылал. – А что Ребекка?

– Она решила осмотреть город. – В глазах Габриеля мелькнула искорка. – Я думаю, она отправилась на поиски Горца.

– С богом, Ребекка! – Джулия скрестила пальцы на счастье.

Глава 22

В тот же вечер Джулия вошла в роскошный Якобитский зал Эдинбургского замка. В окнах дальней стены виднелись сверкающие огни неповторимого города, чуть размытые дождевыми каплями на стекле.

Сводчатый потолок зала был облицован деревом. Всю конструкцию поддерживали деревянные балки, и Джулии это напомнило корпус корабля.

Ужин с руководством университета проходил в зале королевы Анны и состоял из множества перемен изысканных блюд. После его окончания все перешли в этот более уютный зал, где подали напитки.

При входе в замок Эмерсонов приветствовал волынщик под горящими факелами. Принимающая сторона была невероятно гостеприимной и перед ужином даже организовала для Джулии и Габриеля осмотр драгоценностей шотландской короны и Скунского камня.

После ужина Джулия, извинившись, ушла в дамскую комнату позвонить Ребекке и спросить, как там Клэр. Успокоенная ответом, что все в порядке, она вернулась туда, где был прием, и увидела, что ее мужа окружили руководители университета и официальные лица города.

Встретив голубыми глазами ее взгляд, он улыбнулся, и она будто увидела солнечный луч. Оправила юбку черного бархатного платья. Они оделись в тон друг другу: профессор – в черный, сшитый на заказ костюм с галстуком, тщательно причесан, на ногах черные лаковые туфли. Золотые карманные часы с цепочкой в жилетном кармане под пиджаком. И любимый скотч он променял на кофе – соблюдая свое обязательство трезвости.

Габриель поманил Джулию взглядом, не желая перебивать элегантного джентльмена, который о чем-то ему говорил, почти не переводя дыхания. Но Джулии было неловко прерывать их разговор. Она кивком головы показала на бар, направилась прямо туда и заказала себе чашку чая.

Габриель тоскующими глазами провожал стаканчики односолодовой амброзии, которую пили остальные гости. И ждал перерыва в разговоре, чтобы подойти к сидящей у стойки жене. Уж там-то он найдет что-нибудь получше кофе.

– Миссис Эмерсон, я – Грэхем Тодд.

К Джулии сбоку подошел мужчина средних лет, одетый так же хорошо, только костюм у него был темно-синий. Он протянул руку, и Джулия ее пожала:

– Очень приятно. Называйте меня Джулией.

Грэхем добродушно улыбнулся в седеющую бороду. У него были рыжеватые волосы, чуть тронутые сединой, и густые брови. Глаза голубые и довольно живые. При взгляде на него казалось, что мало что ускользает от этого человека.

– Я так понимаю, что вы тоже изучаете Данте.

Грэхем потягивал виски из хрустального бокала. Произношение у него было скорее английское, чем шотландское, по крайней мере так показалось Джулии.

– Да, я учусь у Сесилии Маринелли в Гарварде.

– Я узнал ваше имя из списка приглашенных, составленного Доном Вудхаузом. Вы будете участвовать в апрельском симпозиуме?

– Буду.

Джулия замолчала, не зная, не будет ли слишком бесцеремонным задать Грэхему тот же вопрос.

– Дон был моим научным руководителем в Оксфорде. Здесь, в Эдинбурге, я главный специалист по Данте.

– Очень рада познакомиться. Эдинбург – невероятный город, и Габриелю просто не терпится стать здесь членом университетского сообщества.

– Вы будете с ним?

Джулия заколебалась:

– Я бы рада. Но мне нужно кое-что сделать в Гарварде, потому что мне там следующей осенью курсы слушать. Конечно, я ничего не могу сказать об этом до послезавтра, когда объявят сейджевского лектора.

Грэхем кивнул.

– Разумеется. Мы были бы рады видеть вас у нас на факультете. Пока мы еще не с курсами на следующий год, но я смогу выслать вам расписание, как только оно будет утверждено окончательно. О чем вы будете писать диссертацию?

– Спасибо. Я все еще составляю проект для Сесилии, но у меня были мысли об исследовании сцены смерти Гвидо да Монтефельтро в «Аде» – противопоставить ее сцене с его сыном Бонконте в «Чистилище».

– А что вас интересует в Гвидо?

– Вообще-то меня захватывает его описание собственной смерти и как он заявлял, что святой Франциск Ассизский придет за ним, когда он умрет, но был побежден демоном.

– Ага, – сказал Грэхем. – Довольно-таки прямолинейно, вам не кажется?

– Данте встречает Гвидо в круге обманщиков. Не уверена, что его свидетельство мы можем считать достоверным.

Грэхем задумчиво собрал бороду в горсть.

– Хорошее замечание. Но в чем обман?

Джулия увлеченно подалась вперед:

– Данте нам говорит, что структура Ада определяется справедливостью. Таким образом, что бы Гвидо ни говорил, но справедливость его помещает в Ад. Но если он там по справедливости, зачем появляется Франциск?

Грэм приподнял плечо:

– Насколько я помню, Франциску не удается спасти Гвидо.

– Если Франциск – святой, он бы согласился с Данте, что Ад строится на справедливости. А тогда он не стал бы сомневаться в решении Бога. Так что либо Франциск вообще не появлялся, либо появлялся ради иной цели. В любом случае Гвидо лжет.

Профессор Тодд усмехнулся:

– Видимо, вы и есть та юная леди, что подтолкнула Дона внимательней посмотреть на Гвидо. Он стал им просто одержим.

Джулия покраснела.

– Нет-нет, я его не подталкивала. Но он приходил послушать мой доклад о Гвидо на конференции и немного со мной поспорил.

В глазах Грэхема появилось понимание.

– В последний раз, когда я был свидетелем спора Вудхауза с аспирантом, бросил учебу и ушел в пастухи.

– Боже мой! – ужаснулась Джулия.

– Но ведь вам же не грозит опасность бросить Гарвард и уйти в пастухи? – мягко пошутил профессор Тодд.

– В общем, нет. – Джулия пригубила чашку. – Я как раз хочу дослушать все нужные курсы, чтобы сдать экзамены по специальности.

Грэхем посмотрел на нее задумчиво:

– Я бы хотел представить вас другим нашим сотрудникам, занимающимся итальянской литературой. В особенности – нашему декану. У нас есть несколько курсов, которые вам бы подошли.

Он протянул руку, показывая, что пропускает Джулию вперед. Она с благодарной улыбкой приняла приглашение, поймав на ходу взгляд Габриеля.

Когда он увидел, как ее приветствуют коллеги, то засиял от гордости.

Глава 23

Шел дождь.

Профессор Эмерсон пришел к выводу, что жителям Эдинбурга совершенно необходим ковчег. С того часа, как они с Джулией прибыли в замок на ужин, ливень не прекращался.

Габриель поднял воротник дождевика от «Берберри» и поправил твидовую шляпу, переложив зонтик в левую руку. Когда они с Джулией вернулись к себе в отель, Джулия вдруг сообразила, что у них кончился детский крем. А таковой, как она не замедлила мужу напомнить, весьма важен для здоровья ребенка.

Габриель спустился в вестибюль в поисках консьержки, но, увы, она отсутствовала.

– В «Плазе» бы такого никогда не было, – буркнул он про себя, разыскивая гостиничный персонал.

Действительно, в отеле «Плаза» в Нью-Йорке любые нужды его или Джулии удовлетворялись немедленно независимо от времени суток.

Далее профессор без всякого удовольствия выяснил, что вблизи отеля совсем нет круглосуточных аптек или магазинов. Даже «Маркс и Спенсер» на станции Уэйверли уже закрылся. И вот таким образом Габриель оказался на заднем сиденье нанятого автомобиля, и водитель вез его сквозь дождь в большой круглосуточный супермаркет в Лейте – минут двадцать езды.

Но доехать до супермаркета – это одно дело, а найти в нем детский крем – совсем другое. Тем более что в этом магазине, судя по всему, не было ни одного бренда, к которым они привыкли в Америке. Габриель три раза звонил Джулианне, проходя по пролетам и тщетно пытаясь найти нужный предмет. Когда же она недвусмысленно ему сказала, что сейчас ложится спать и говорить с ним будет, лишь когда проснется к очередному кормлению Клэр, он купил четыре разные марки в надежде, что хоть одна из них подойдет.

В отель «Каледониан» он вернулся в очень плохом настроении. Выходя из машины, скривился при виде ярко освещенного замка.

Швейцар встретил его у машины с раскрытым зонтиком и сопроводил в отель.

Сообщение от Джека Митчелла пришло именно в этот момент.

Габриель стряхнул капли с дождевика и шляпы, пошел прямо в бар Кэйли, чтобы прочитать сообщение в одиночестве. Заказал у бармена двойной эспрессо, про себя ворча о невозможности заказать скотч.

Преступление против гостеприимства, – подумал он. – Этот прекрасный скотч, только и ждущий понимающего человека, чтобы оценил вкус. Я в такой дождь наверняка подхвачу пневмонию и умру. Всем сейджевским лекторам должны по прибытии назначать антибиотик. Включать в приветственную корзину с фруктами.

Пока бармен готовил кофе, профессор извлек из кармана сотовый и прочел сообщение.

ПО «НИССАНУ» НИЧЕГО.

Страницы: «« « 4567891011 » ... »»