Всего лишь тень Жибель Карин

Глава 32

Правило номер один: никогда больше не пить, всегда сохранять контроль.

Правило номер два: никогда больше не забывать запереть дверь, когда возвращаюсь.

Правило номер три: никогда больше не расставаться с пистолетом. Держать его при себе днем и ночью.

Правило номер четыре: стрелять без предупреждения. Стрелять, чтобы убить.

Хлоя раз за разом заводит про себя эту длинную литанию. Золотые правила того, кто, как она, превратился в добычу. Следовать неукоснительно, если не хочешь закончить на столе у судебного патологоанатома.

Он или я. Выбор ясен.

Вот только она продолжает сомневаться, что загадочный хищник желает ее смерти.

Ему представлялось столько случаев меня прикончить… Я уже давно была бы на том свете.

Он хочет чего-то другого. Но чего? Куда он ведет?

Или он просто тянет время…

Хлоя вздрагивает; выпивает чашку зеленого чая, на время забыв про кофе. Тахикардия больше не дает ей ни малейшей передышки. Наверняка ее сердце слишком уязвимо, чтобы выдержать такое напряжение. И уже устало.

Она смотрит на часы, понимает, что пора отправляться на работу.

Новый день начинается и может стать последним.

Александр прикладывает ладонь к стеклянной перегородке. По другую сторону Лаваль продолжает вести борьбу за выживание.

Его последний день, возможно. Сердце может остановиться в любую секунду.

Майор всматривается в него долгие минуты, почти забывая дышать.

Он совсем не спал и в эту ночь тоже. Хотя он провел ее в своей постели, вернее, в постели Софи, покинув пластиковую скамью в коридоре больницы.

Медсестра, новенькая, просит его покинуть служебное помещение, Гомес подчиняется. Толкает дверь, идет по длинному тихому коридору. Свинцовые ноги, адская мигрень.

Едва выйдя наружу, закуривает сигарету, садится в машину и ставит мигалку на крышу. Ему предстоит долгая дорога до Сарселя, и не хочется терять время в утренних пробках.

Бесконечные минуты бездействия, когда его сознание опасно заигрывает с безднами столь же мрачными, сколь и глубокими.

Он предпочитает думать о той незнакомке, которая напоминает Софи.

Он предпочитает думать, что нужен ей. Что еще может быть полезен хоть кому-то.

– Я пила кофе с Хлоей сегодня после обеда.

– И как дела у нашей дорогой Хлои? – интересуется Квентин.

Кончиками пальцев Кароль рисует воображаемые фигуры на безволосом торсе своего любовника. Сердечки, будто ей снова четырнадцать лет.

Они встретились у нее около пяти часов вечера, для короткой, но сладострастной тайной любви.

– Плохи у нее дела, – признается Кароль. – Все хуже и хуже… Если честно, она меня пугает.

– До такой степени?

– Она по-прежнему убеждена, что какой-то тип повсюду преследует ее, что он приходит к ней в дом, когда ее нет и даже когда она спит…

– А вдруг это правда! – предполагает Квентин. – Почему ты ей не веришь?

– Мне пришлось бы объяснять тебе с кучей подробностей, но в ее истории ничего не сходится, поверь! Ты можешь представить себе типа, который проникает к ней, не взломав дверь, и забивает продуктами ее холодильник?

Квентин хохочет, у Кароль хватает деликатности, чтобы не последовать его примеру.

– Конечно, если так на это посмотреть, звучит как чистый бред! Но зачем ей врать?

– Я не думаю, что она врет. Я думаю, что, к несчастью, она уверена, что это правда.

– Черт… Острая паранойя?

– На мой взгляд, очень похоже.

– Постой, параноиком в одночасье не становятся!

– Она всегда немного такой была, – заверяет Кароль. – Вечно повсюду видела заговоры, никому не доверяла…

– Не доверять людям не значит быть параноиком, – напоминает медбрат.

– Я знаю, кто такой параноик, – защищается Кароль. – И уверяю тебя, это как раз ее случай. Так или иначе, меня это тревожит. Она совершенно слетела с катушек… И еще, вдобавок ко всему прочему, ее бросил Бертран.

– Ай…

Квентин целует Кароль в плечо, потом встает.

– Ты уже уходишь?

Он отвечает на ее расстроенный взгляд улыбкой, в которой есть что-то беззастенчивое.

– Я с удовольствием остался бы подольше, но через час мне заступать на дежурство.

Он собирает свою одежду и направляется в ванную. Кароль идет за ним, продолжая разговаривать, пока он принимает душ.

– Как ты думаешь, чем я могу ей помочь? – спрашивает она.

– А? Я ничего не слышу!

Кароль повторяет вопрос, заодно позволяя своим глазам еще немного полюбоваться этим телом, от которого она с каждым днем зависит все больше и больше.

– Ей нужно проконсультироваться у психиатра, – отвечает Квентин. – У хорошего, желательно. Я могу порекомендовать тебе одного, если хочешь. Но самым трудным будет убедить ее к нему обратиться. Если она не осознает своей проблемы, она откажется.

Квентин вылезает из душевой кабины, Кароль протягивает ему полотенце.

– Спасибо… Она же твоя лучшая подруга, ты наверняка сумеешь ее уговорить, верно?

– Я уже пробовала, но ее с места не сдвинешь. Я даже уверена, что Бертран потому ее и бросил.

– Возможно. Не исключено, что он испугался.

Он обнимает Кароль, целует ее в шею. Та закрывает глаза, мечтая о продолжении.

– А ты меня не оставишь, да? – шепчет она.

– Никогда… А теперь мне действительно пора. Мои милашки-больные ждут меня!

– Как им повезло!

Он недоуменно смотрит на нее:

– Повезло? Быть запертыми в психиатрической лечебнице?

– Оставаться с тобой целую ночь…

Будет ли он там?

В тени, конечно же. Подстерегая малейшее ее движение.

Хлоя мечтала о прямом столкновении. Как бы ей хотелось, чтобы охотник показался. Пусть даже финальная дуэль неизбежно станет для нее фатальной.

Это желание сильнее, чем страх сойтись с ним лицом к лицу или не пережить этой встречи.

Она больше не может выносить, что он следит за ней исподтишка, укрывшись в темноте. Она хочет взглянуть ему в глаза. Наконец-то сразиться.

Враг из плоти и крови, имеющий лицо, кожу. Голос и запах.

Хотя она ни разу по-настоящему его не видела, теперь они близко знакомы. До ужаса близко. Странные связи, которые устанавливаются между жертвой и палачом.

Хлоя глушит мотор и берет «вальтер». Прежде чем выйти из машины, убирает его в сумочку. Фонарь по-прежнему не горит, улица погружена в тревожную полутьму.

Отныне все стало тревожным. Любая частица мрака, день, занимающийся над неизвестностью, самый незначительный шум… Таковы будни жертвы. Быть прежде всего мишенью и только потом личностью. И задавать себе леденящий вопрос среди многих прочих: как он меня убьет? Медленно? Быстро?

Бесконечная агония или мгновенная смерть?

Судя по всему, он предпочитает действовать не спеша. Что заставляет предполагать худшее…

Хлое не терпится оказаться в доме. Она оглядывает сад, опускает руку в сумочку. Ее пальцы касаются металлической рукояти. Это успокаивает.

Медленно идет к крыльцу. Несмотря на влажный холод, у нее чувство, будто она горит изнутри. Она впрыснула себе дозу мужества. Даже если он приходил, пока ее не было, то уже ушел. Давно испарился.

Но, едва поставив ногу на первую ступеньку, она видит его.

Какую-то долю секунды она задается вопросом, действительно ли он здесь или у нее видения.

Незнакомец, сидящий на каменном парапете у двери, встает. Он огромный, одет во все черное.

– Добрый вечер, – говорит он глухим голосом.

Глава 33

У Хлои чувство, будто она получила удар кулаком в живот, дыхание прерывается.

Как она ждала и боялась этого момента.

Она едва различает его лицо. Но в слабом свете видны его глаза. Ужасающие.

Правило номер четыре: стрелять без предупреждения. Стрелять, чтобы убить.

Мужчина делает шаг со ступеньки, Хлоя выставляет перед собой «вальтер».

Он тут же застывает.

– Успокойтесь!.. Меня зовут Александр Гомес, я офицер полиции. Немедленно опустите оружие.

Говоря это, он делает легкое движение рукой, чтобы достать что-то из куртки. У Хлои в голове взрывается ослепительная вспышка.

Стрелять без предупреждения. Стрелять, чтобы убить.

Он или я.

Она нажимает на спуск. Но ничего не происходит.

Гомес сбегает со ступенек и отбирает у нее оружие – Хлоя не успевает понять, каким образом.

– Вы что, сдурели?! – орет он. – Я же сказал вам, что я из полиции!

Он засовывает пистолет за ремень джинсов, сует ей под нос свое полицейское удостоверение. Хлоя видит три полосы. Триколор.

Три цвета.

Синий, белый, красный.

Три слова.

Арест, суд, тюрьма.

Она только что попыталась прикончить копа и сейчас точно потеряет сознание.

– Я ждал вас, – продолжает Александр, убирая свою карточку во внутренний карман куртки. – А поскольку ворот не было, я позволил себе войти.

Хлоя продолжает молчать, совершенно остолбенев.

Я чуть не убила полицейского. Я достала при нем оружие. Мне конец.

– Я хотел бы с вами поговорить, – добавляет майор. – Мы можем пройти в дом?

Поскольку она никак не реагирует, он берет ее за руку и подводит к входной двери.

– Откройте, пожалуйста.

Он забирает у нее из рук ключи и решительно подталкивает ее внутрь. Когда дверь захлопывается у них за спиной, Хлоя вздрагивает. Ладонь опять смыкается на ее руке, Гомес ведет ее в гостиную, нащупывает выключатель и силой усаживает на диван. Она напоминает безвольную восковую куклу.

Все еще в шоке.

Александр открывает разные дверцы, пока не находит нужную – дверцу бара. Берет стакан, наливает на два пальца «Отар 1795»[17].

– Выпейте, думаю, вам необходимо взбодриться.

Она послушно пьет, по телу проходит волна жара.

Гомес кладет «вальтер» на журнальный столик, устраивается в кресле напротив.

– Ну как, получше? Вам хоть не станет дурно?

– Я чуть вас не убила, – слабо лепечет Хлоя.

– Вот уж вряд ли, – отвечает коп с насмешливой улыбкой. – Прежде чем стрелять, следует взвести курок. К счастью для меня, вы не умеете пользоваться оружием.

Его улыбка исчезает так же быстро, как появилась. Он слегка наклоняется вперед, словно желая вбить каждое слово ей в череп.

– Иначе я был бы мертв.

– Я знаю, что следует взвести курок. Я просто забыла, запаниковала… Вы хотите меня арестовать?

Он пожимает плечами, разглядывая ее дом.

– А почему бы и нет, – непринужденно замечает он. – У меня есть за что закатать вас за решетку на неопределенный срок.

Хлоя опять едва не лишается чувств. При одной только мысли, что может оказаться в тюрьме.

– Я подумала, что это… он.

– Не сомневаюсь. Именно о нем я и пришел с вами поговорить.

Он снова смотрит на нее своими сумасшедшими глазами. Похожими на мощные челюсти, готовые ее разорвать.

– Мне очень жаль, что я вас напугал, мадемуазель. Это не входило в мои намерения.

Быстрыми и точными движениями он разряжает «вальтер», высыпает боеприпасы себе в карман.

– Другие есть?.. Другие обоймы еще есть?

Хлоя на секунду заколебалась.

– Нет, – заверяет она. – Это старое оружие, оставалась только одна обойма.

Он настаивает, не сводя с нее глаз.

– Знаете, я ведь могу и дом обыскать. Так что лучше сказать мне правду.

Его голос сочится угрозой, пламя продолжает сжигать Хлою изнутри. Однако она уперлась и стоит на своем. Раз уж она так влипла… Покушение на жизнь копа.

– Я говорю вам правду.

– Ладно, – уступает Александр, усаживаясь поглубже в кресло. – Расскажите мне все, с самого начала. Я прочитал обе записи в журнале, теперь мне нужны подробности.

– Вы заинтересовались моим делом? – удивляется она.

– А почему, по-вашему, я здесь? – парирует Александр, выдавая еще одну из своих знаменитых сардонических улыбок. – Чтобы выпить аперитив?

– Но тот коп… полицейский…

– Можете говорить коп, это не оскорбление, – соглашается Александр.

– Полицейский, который принял меня, сказал, что не может открыть дело.

– Это мне решать. Так что расскажите, ладно?

Хлоя кивает, отпивает еще один глоток коньяка, чтобы набраться мужества. Этот тип производит сильное впечатление. Его взгляд настолько выбивает из колеи, что ей не удается смотреть прямо на него. Поэтому она опускает глаза. Слова никак не приходят, ее собеседник словно выточен из камня. Не позволяет себе ни малейшего признака нетерпения.

– Как это началось? В какой момент? – спрашивает он, подбадривая ее.

– Однажды вечером он пошел за мной на улице…

Она уносится мыслями в недавнее прошлое, погружаясь в тяжелые воспоминания. И с этого момента говорит не останавливаясь. Время от времени поднимает голову и тут же снова ее опускает.

Недели снедающей тревоги, пожирающего страха. Она не упускает ни одной детали, даже разрыва с Бертраном. Даже попытки самоубийства.

Полное впечатление, что она читает монолог у крепостной стены. Но она чувствует, что он ее слушает. Пусть он не делает никаких записей, но фиксирует каждое ее слово, каждый жест.

Наконец долгая исповедь заканчивается. Последовавшее молчание длится долгие минуты. И становится тягостным.

– Вы сумасшедшая? – внезапно спрашивает Гомес.

Хлоя поднимает голову:

– Простите?

– Я спрашиваю, сумасшедшая ли вы, – спокойно повторяет Александр.

Он видит, как лицо молодой женщины меняется, становясь невероятно жестким. Силы возвращаются к ней с чудесной быстротой.

– Вы мне не верите, да? Вы думаете, я просто спятила?

– Не отклоняйтесь от темы. Ограничьтесь ответом на мой вопрос, прошу вас.

Она готова взорваться. И выставить его manu militari[18] из своего дома.

– Нет, я не сумасшедшая! – кричит она, вскакивая с дивана.

Она принимается расхаживать взад-вперед, чувствуя на коже его взгляд. И на душе.

– Я вовсе не чокнутая, черт! Этот тип действительно существует! И я по горло сыта копами, с которыми только время теряю, потому что они не способны понять, что я в опасности!

Она ждет ответной реплики, но впустую – Гомес невозмутим.

– Этот тип хочет меня прикончить, вы слышите? – чеканит Хлоя. – Он хочет убить меня или еще того хуже!

В ответ по-прежнему тишина. Тогда Хлоя дает волю гневу:

– Вы все просто сборище никчемных недоумков!.. Убирайтесь отсюда!

Он не сдвинулся ни на миллиметр, продолжая внимательно следить за каждым ее движением.

Гнев Хлои спадает сам собой, она снова усаживается напротив копа.

– Я уже ничего не понимаю, – тихо говорит она. – В конце концов, не исключено, что я действительно спятила…

Новая улыбка Гомеса. Но на этот раз без всякой иронии. Настоящая улыбка.

– Я вам верю, – говорит он. – Думаю, этот тип существует и желает вам зла.

Она в изумлении смотрит на него, пытаясь понять, что за игру он ведет.

– Зачем тогда вы спрашивали, не сумасшедшая ли я?

– Чтобы узнать, так это или нет. Но сам факт, что вы не исключаете возможность того, что вам все привиделось, доказывает, что вы в своем уме. Ну, насколько это вообще бывает.

Она делает легкое движение головой, выдающее ее раздражение, – Гомес находит его до чертиков сексуальным.

– У вас странные методы!

– Ладно, я должен задать вам несколько вопросов.

– Давайте… Хотите выпить?

– С удовольствием, – отвечает Александр.

Хлоя направляется к бару, он по-прежнему не отрывает от нее глаз. Будто глубоко зондируя ее. Она до странности напоминает Софи, оставаясь совершенно иной.

– Что вам больше по вкусу?

– Виски. Без льда.

– Я думала, что копы никогда не пьют при исполнении.

– И что у кур есть зубы?

Пока она ему наливает, он закуривает, даже не спросив разрешения. Хлоя ставит перед ним пепельницу и стакан с односолодовым виски.

– Спасибо, мадемуазель Бошан.

Она опять устраивается напротив, пытается выдержать его взгляд. Поразительно, насколько это трудно.

– У кого были ключи с того момента, как вы поменяли замки?

– У Фабьены, моей домработницы. И у Бертрана, моего бывшего.

– Вы что, дарите свои ключи на дни рождения?

Задетая за живое, Хлоя мгновенно парирует:

– С домработницей мне кажется вполне логичным…

– Допустим. А ваш бывший?

– Ну, чтобы он чувствовал себя здесь как дома.

– И вы не забрали ключи, когда он вас бросил? – удивляется Александр.

Бросил… Ранящее слово. У этого мужлана ни грана такта. Хотя Хлоя поняла, что он достаточно тонок.

– Нет, – признается она. – Я думала, мы снова будем вместе.