Эхо смерти Робертс Нора
– Я не пойду в камеру. Я хочу поговорить с вашим начальством! Немедленно!
– У вас нет таких прав. – Ева собрала папки.
– Я выйду под залог через час! – заорал Найтли.
Ева рассмеялась и почти силой вытолкнула Пибоди из комнаты.
– Так и тянет кого-нибудь стукнуть! – воскликнула Пибоди.
Ева усмехнулась.
– Только не меня, потому что я никогда не любила тебя больше, чем сейчас.
Пибоди хихикнула и потерла руками лицо.
– «Потные парни с гигантскими членами»?
– Да, не было времени придумать образ поярче.
– А я представила себе и теперь пытаюсь выкинуть из головы.
– Расслабься. Сходи в спортзал, если тебе нужно выпустить пар, побоксируй с дроидом. А пока найди пару больших потных копов, чтобы они швырнули этого жалкого ублюдка в камеру.
– Ты играла роль «хорошего копа». – Пибоди вздохнула. – Подкупила его своим заинтересованным, даже зачарованным видом. И это сработало. А я была, пожалуй, «ворчливым копом». Разновидность «плохого».
– Ты была крутым копом, – сказала Ева, и, заметив, что глаза Пибоди наполняются слезами, добавила резко: – Крутым! Не порть впечатление.
– Меня тошнит от него. Казалось бы, после всего, что мы повидали, после всех подонков, с которыми мы имеем дело, следовало бы привыкнуть. Но от него меня прямо тошнит.
– Он у нас в руках, Пибоди. Мы сделали свою работу на «отлично». Проследи, чтобы его вернули в камеру. Потом напиши отчет, хорошо? Напиши отчет и иди домой. Побоксируй с дроидом, займись любовью с Макнабом, свари суп… спусти пар.
Ева только сделала шаг к комнате для наблюдения, когда оттуда вышла Рео.
– Ты здорово облегчила мне работу.
Ева бросила взгляд в сторону допросной.
– Думаю, он год просидит в «Омеге», прежде чем начнет понимать, что его жизнь кончена.
– Я надеюсь, он поймет это раньше, но пусть хоть так. Хочешь, чтобы я связалась с жертвами и сказала им, что он у нас?
– Со всеми из списка потенциальных жертв, с кем мы говорили. Ольсен и Тредуэй лично сообщат об этом Патрикам и Бринкманам. Я возьму на себя Дафну Страццу.
– Хорошо. – Рео пожала руку Еве и ушла делать свою часть работы.
Ева подождала, пока выйдут Мира с Рорком, подняла палец и подошла поговорить с Ольсен и Тредуэем.
– Ты поджарила его, как колбасу, – сказал Тредуэй.
– Спалила до углей. При его самоуверенности это оказалось чертовски легко. Говорить с Патриками будет труднее.
– Да. – Ольсен покачала головой. – Это их убьет.
– Они должны узнать от вас. Вы с ними теснее общались. С Бринкманами тоже.
– Да, – согласился Тредуэй, – мы поговорим с ними. Чертовски здорово снова с тобой работать, Даллас. Фини умеет выбирать людей.
– Давай поскорее, пока не просочились слухи. А потом, напарник… – Ольсен легонько похлопала Тредуэя по руке, – пойдем куда-нибудь, выпьем.
– Заметано.
Ева подошла к Мире и Рорку.
– Полагаю, ты успел кое-что услышать из допроса, – сказала она Рорку.
– Думаю, большую часть. Ты отлично его раскрутила.
– Он хотел восхищения, хотел, чтобы его, так сказать, гладили по шерстке. И он не сумасшедший, – добавила Ева, обращаясь к Мире.
– Социопат, психопат, но нет, в юридическом смысле он в своем уме. Знаю, тебе было непросто ему подыгрывать, однако, сделав это, ты защелкнула капкан.
– С Найтли все. Вы не поможете мне… вернее, Дафне? Надо с ней поговорить.
– Я на сегодня свободна. Когда вы собираетесь ехать? – спросила Мира.
– Прямо сейчас. – Ева обратилась к Рорку: – Я думаю… если Мира не против… ты тоже мог бы с нами поехать.
– Хорошо. Давайте в моей машине.
– Предупрежу ее, что мы приедем. Наверное, она захочет, чтобы рядом была семья. Патрики и Бринкманы – семейные пары, они поддерживают друг друга. Дайте мне пять минут. Встретимся в гараже.
Когда Ева ушла, Мира положила руку на плечо Рорка.
– Это дело было для нее очень тяжелым по многим причинам, но у нее есть ты.
– И вы.
– Да. И следующая жертва.
Ева думала о следующей жертве, когда надавила на кнопку звонка у двери гостиничного номера Дафны.
Дверь открыла Тиш.
– Дафна в своей комнате. Снова кто-то пострадал?
– Нет, больше никто не пострадает.
– Вы его поймали. – На глаза Тиш навернулись слезы. – Почему вы сразу не сообщили, когда написали нам? Боже, какое облегчение! Наших родителей сейчас нет. Мы уговорили их выйти, прогуляться по парку…
– Мне нужно поговорить с Дафной.
– Конечно, извините… О, слава богу, вы доктор Мира? – спросила Тиш, жестом приглашая их пройти в гостиную. – Дафна мне вас описала.
– Да.
– Я рада, что вы пришли. Она чувствует себя… говорит, что чувствует себя… спокойнее, когда она с вами. А вы – Рорк. Я вас узнала. Я слышала, что вы помогли отвезти ее в больницу. Пожалуйста, садитесь. Я сейчас позову Дафну.
Тиш направилась было к спальне, затем остановилась.
– Простите, я должна вам что-нибудь предложить. У нас тут есть симпатичная маленькая кухня.
– Давайте, я приготовлю чай? – Мира сняла пальто, пока говорила. – Дафна тоже выпьет с нами.
– Я бы открыла шампанское, но чай так чай. Спасибо. Мы сейчас придем.
Ева подошла к окну, выглянула.
– Люблю Нью-Йорк. Хотя в нем обитают люди вроде Найтли, город замечательный. Он помог мне стать тем, кто я есть. Он дал мне дом.
– Ты все еще печальна.
– В Далласе, в последние дни в той ужасной комнате, я смотрела в окно. Там не было ничего настоящего, ничего, что я знала или понимала. Весь мой мир заключался в комнате, и мой мир был кошмарным. Даже после того, как я выбралась, после того, как я убила того подонка и ушла. Он иногда позволял мне смотреть телевизор. Иногда на экране я видела монстров, прямо как в моем мире. У нас здесь тоже бывают монстры, однако я их не боюсь. – Она на мгновение закрыла глаза. – Когда закончим, мы можем… конечно, на улице холодно, но нельзя ли нам пойти погулять? Просто немного походить по холоду и снегу?
– С удовольствием прогуляюсь.
– Если будет темно…
– Зажжем фонари. – Рорк подошел к ней, положил руки ей на плечи, поцеловал в макушку. – Это будет наш мир.
Она накрыла его руку своей ладонью. И сразу отпустила, услышав, как открылась дверь спальни.
Надо было повернуться, встать спиной к любимому городу.
Эпилог
Дафна, со слезами на глазах, с дрожащими губами кинулась к Еве, схватила ее за руки.
– Тиш сказала, что вы поймали дьявола… того человека. Вы его поймали, правда?
– Правда.
– О, боже… – Она обняла Еву, прильнула к ней. – Слава богу! Спасибо вам. Он не вернется? Никогда?
– Никогда не вернется. Давайте присядем.
Вошла Мира с подносом.
– О, доктор Мира! – Дафна поспешила к ней, чтобы забрать поднос. – Я так рада вас видеть. Я чувствую… – Дафна поставила поднос на столик перед диваном. – Сама не понимаю, что чувствую. Словно внутри меня что-то вот-вот сломается, и я не знаю, что со мной будет, когда это произойдет. Можно, я расскажу об этом доктору Ноблу?
– Он просил называть его Дел, – напомнила Тиш и начала разливать чай.
– Просто он был так добр ко мне и так беспокоился… Родители! Тиш, надо сообщить родителям!
– Они скоро вернутся. Выпей чаю, Даф. Переведи дыхание.
– Дафна… – Ева подождала, пока та возьмет чашку и повернется к ней. – Мужчину, который на вас напал, зовут Кайл Найтли. Вы его знаете?
– Я… по-моему, нет. Может быть, мой муж его знал?
– Вряд ли. Этот человек установил в вашем доме скрытые камеры и несколько недель следил за вами и вашим мужем.
– Он… – Чашка в руке задрожала, и Дафна поставила ее на поднос. – Следил?.. Он… нас записывал?
– Господи, вот больной ублюдок! – воскликнула Тиш, передавая чай Мира.
– Дафна, Энтони Страцца регулярно избивал вас и насиловал.
– Он был моим мужем. Он столько мне дал. Я была ему должна…
– Это бред собачий, Дафна, – резко сказала Тиш. – Ты сама знаешь, что это бред.
Дафна покачала головой.
– Пожалуйста, Тиш. Мой муж умер. Я не хочу говорить о нем плохо.
– Так говорите о нем правду. – Ева произнесла это достаточно строго; Дафна вскинула голову и посмотрела на нее испуганно. – Он избивал вас – а потом обрабатывал ваши раны, чтобы никто не заметил. Он угрожал избить вас еще сильнее, если вы кому-нибудь об этом расскажете или сделаете попытку уйти. Он насиловал вас, если вы возражали. Он угрожал причинить вред вашей семье, требуя, чтобы вы разорвали с ними отношения.
– Теперь это не имеет значения, – прошептала Дафна.
– Имеет. Запись включена. Я зачитаю вам ваши права.
– Что? – Тиш вскочила на ноги. – Какого черта?
– Тихо. Дафна Страцца, вы имеете право хранить молчание…
Ева зачитала «Миранду» и вздохнула.
– Я зачитала вам ваши права, потому что это защитит вас в будущем. Вы поняли свои права и обязанности?
– Да, но…
– Не лгите. Ложь только создаст трудности для вас и для вашей семьи. Помните также, что у нас есть видеозаписи с камер Найтли. Энтони Страцца когда-нибудь бил вас?
– Пожалуйста, не…
– Энтони Страцца когда-нибудь бил вас?
– Да, да, да. – Она опустила голову, и длинные темные волосы упали перед лицом, как занавес. – Если я сделаю что-нибудь глупое, или скажу неправильно, или…
– Он угрожал вам физической расправой?
– Да. – Дафна закрыла лицо рукой. – Но…
– Он угрожал физической расправой вашей сестре и вашим родителям?
По ее лицу текли слезы.
– Не сразу. Не сразу, понимаете? Сначала он был добрый, внимательный, романтичный. Он говорил, что я особенная, что я… само совершенство. Как-то раз я случайно сделала что-то неправильно, и это его рассердило. Он меня ударил… и так раскаивался, ему было так жаль, он просил прощения.
– А потом ударил вас снова.
– Да. Он сказал, что моя семья – не моя семья. Что теперь у меня есть только он. А они все равно мне не родители, они просто были обязаны кормить меня и одевать. Я знала, что это не так, но он злился, если я возражала. Однажды, один-единственный раз, я тоже была злая. Я ударила его по лицу и хотела убежать. Я крикнула, что уйду к своей семье. И он… сделал мне очень больно. Сильнее, чем раньше. Он долго меня бил и сломал мне запястье, и сказал, что если я когда-нибудь попробую к ним уйти, то он убьет их всех. Что он умеет сделать так, чтобы никто не догадался, и он их убьет, а виновата буду я.
– Чтобы вы от него не ушли.
Дафна покачала головой.
– Если я делала все, как он хотел, он почти никогда не злился. Если я носила правильные платья, говорила правильные вещи, тогда он бывал мной очень доволен. Тогда он бывал добрым, даже нежным. Поэтому я старалась ему угодить.
– Но иногда он все равно причинял вам боль.
– По моей вине. Если какой-нибудь мужчина слишком долго на меня смотрел или говорил что-то, что не нравилось моему мужу… для него это было оскорблением, которое я спровоцировала. Меня следовало наказать, напомнить, как правильно себя вести. Если я умоляла его остановиться или пыталась отползти, он бил меня еще сильнее и дольше. Он душил меня, пока я не теряла сознание.
– В его прикроватной тумбочке лежали белый шелковый шнур и белая шелковая повязка для глаз.
Лицо Дафны вспыхнуло румянцем, она прерывисто вздохнула.
– Он связывал меня этим шнуром и надевал повязку на глаза. Он насиловал меня и причинял мне боль. Хотя и не насиловал – я все равно ему принадлежала. Так он говорил. Я знала, что это неправда. Знала, но не уходила. Не представляла, как уйти. Он такой важный, уважаемый человек, все поверили бы ему, а не мне. Его дроиды за мной следили. Если я выходила из дома, он сразу же об этом узнавал. Я не могла выйти без его разрешения.
– Как долго это продолжалось?
– Впервые он ударил меня в наш медовый месяц. Я оскорбила его, огорчила тем, что красовалась на пляже. И мужчины глазели на меня.
– То есть с самого начала вашего брака.
– Да. Но теперь это не имеет значения. Все кончилось. Я хочу просто забыть.
– Вы не забудете, – ровным голосом сказала Ева. – В ту ночь, когда на вас напали, вы поднялись наверх вместе с мужем. Он был вами доволен?
– Нет. – Она смахнула слезу. – Нет, не был доволен. Гости слишком надолго задержались, и мне не удалось быть хорошей хозяйкой. Хорошая хозяйка знает, как завершить прием. Он стиснул мою руку, и я поняла, что он намерен причинить мне боль, но в комнате поджидал дьявол. Пожалуйста, не заставляйте меня вспоминать.
– Кайл Найтли, загримированный под дьявола, ударил Страццу, затем напал на вас. Верно?
– Я не знаю, кто это был. Но если вы говорите, что он… Да. Пожалуйста, я не хочу…
– Сейчас вы помните больше, чем раньше. Вы солгали вчера, когда я задала вам вопрос. Не надо, ложь будет разъедать вашу душу. И вы не сумеете забыть. Значит, Найтли связал вас, а потом вашего мужа. Верно?
– Да, но потом, когда мой муж был связан, он меня освободил. Он приставил нож… нет, не нож, а поменьше, серебряный и острый… к горлу моего мужа и сказал, что убьет его, если я не разденусь. «Медленно, – велел он. – Снимай все медленно». Я не хотела. Я хотела сбежать, но Энтони сказал: «Ты глупая сука». И я послушалась. Сняла всю одежду и легла на кровать, потому что дьявол так велел. Он снова меня связал, избил и потом изнасиловал. В красном свете клубился дым. Я так думаю. Он говорил, что мы в аду. Огонь и сера, сера и дым. Он резал меня, бил и насиловал. И смеялся. Потом снова избил моего мужа, и Энтони сказал ему комбинации от сейфов. И дьявол ушел.
– Что произошло, пока его не было? Когда остались только вы и Страцца?
– Мой муж разозлился на меня. Я была шлюхой, слабой, развратной шлюхой. Позволила дьяволу заняться со мной сексом. Говорила, что он лучший из всех, кто у меня был. Я пыталась объяснить мужу, что дьявол заставил меня, сказал, что убьет меня, если я этого не скажу… Но мой муж очень разозлился. На его лице была кровь, а само лицо было красно-черным, как у дьявола. Потом дьявол вернулся и снова избил Энтони. Снова меня изнасиловал. Принял таблетку, еще раз меня изнасиловал и стал душить. Он стискивал мне горло, как делал мой муж, и я отключалась, потом приходила в себя, и он снова меня насиловал. Мой муж, дьявол. И опять. Почему он меня не убьет, почему это никак не кончится? Он снова ушел. Кажется. У меня в голове все перепуталось. – Ее глаза наполнились слезами. – Все перепуталось.
– Что вы помните? Он снова ушел. А потом?
– Он ушел, а мой муж словно взбесился. Он разломал стул – бил по нему и бил, и стул сломался. Лицо красно-черное, и он стоял в красном свете, а я подумала: «Помоги мне». Помоги мне. У меня болело горло, когда я попыталась заговорить, но я сказала: «Помоги мне, Энтони. Скорее. Он вернется».
– Он вам помог?
– Он лег на меня. Мой муж. Дьявол. Его лицо. Мой муж. – Бледная как мел, Дафна прижала руки к вискам. – Теперь мой муж – дьявол, и он душит меня, бьет. Он сказал, что убьет меня за это. Убью шлюху. Бесполезная шлюха. Я теряла сознание. На этот раз я не очнусь. Он прикончил бы меня. Но он отпрыгнул. И дьяволы стали сражаться. Я видела сквозь свет и дым, как один ударил другого вазой, и лилии рассыпались.
Ее глаза слепо смотрели мимо Евы.
– Ненавижу их запах. Мой муж велел мне ставить в комнате лилии, но я терпеть не могла их запах. Они валялись на полу, и дьявол… нет, мой муж лежал на полу. Кругом кровь, столько крови. Затем другой засмеялся и снова подошел. Опять меня изнасиловал. Это не имело значения. Просто не имело значения. Я уже не чувствовала. Я не могла больше ничего чувствовать.
Потом стало тихо. Тихо и темно. Я встала. Мне, наверное, снился кошмар. Я ничего не чувствовала, кроме запаха лилий и крови. Он лежал на полу. А потом встал. Энтони? Кровь на его лице. Он ударил меня.
Дафна рассеянно поднесла руку к щеке.
– Он ударил меня, я упала. Упала и, наверное, снова потеряла сознание. Затем очнулась. Комната кружится, кружится… Дьявол – кто это? – дьявол кричит и мечется по комнате. Я пытаюсь встать. Он снова меня ударил? Не знаю, клянусь, не знаю. «Я убью тебя, и все подумают на него, подумают, что это тот, с кем ты трахалась. Шлюха. Ты позволила ему овладеть тобой. Больше никто тебя не коснется. Я убью тебя».
Дафна дрожала и повторяла снова и снова:
– Я убью тебя, я убью тебя, я убью тебя… Я не могла бежать. Мы упали? Мы упали, и ваза как-то оказалась у меня в руках. Он схватил меня за лодыжку. Или пытался схватить, не знаю. Все перепуталось. И я его ударила. Ударила вазой, что было сил. Прекрати, пожалуйста, прекрати. И ударила. Он прекратил, и стало тихо. Я ничего не чувствую. Просто хочу уйти. Куда-нибудь. Подальше от дьявола и запаха крови и лилий. Потом передо мной возникли ангелы… то есть, вы… И я попала в больницу.
Она прерывисто всхлипнула.
– Я убила его. Я убила своего мужа. – Плача, она свернулась клубочком. – Тиш, прости, я сначала не помнила. Клянусь, я не помнила. Я убила его.
– Молчи. – Тиш обняла сестру. – Даф, замолчи. Я звоню адвокату.
– Да, советую так и сделать, – сказала Ева. – Только подождите минутку.
– Я не позволю вам…
– Помолчите, – приказала Ева. – Хотите помочь, будьте с ней рядом. Дафна, вы убили Энтони Страцца.
– Да, да. Мне так жаль.
– Вы убили Энтони Страцца в целях самообороны. Все, что вы мне рассказали, соответствует уликам, собранным в ходе расследования. Ваш рассказ подтверждается также признанием, сделанным Кайлом Найтли. Вам следует связаться с Рэндалом Уизом. Он порекомендует другого адвоката, имеющего опыт в уголовных делах, но я вас заверяю, под запись, что никаких обвинений вам предъявлено не будет.
– Как же… я ведь…
– Найтли на вас напал и жестоко избил. Вы подверглись нападениям и жестокому обращению с риском для вашей жизни со стороны Энтони Страцца. Я уверена, доктор Мира согласится, что вы были в панике и боролись за свою жизнь.
– Конечно, – подтвердила Мира.
– То, что вы здесь рассказали, соответствует моей оценке места преступления, показаниям Найтли и выводам главного судмедэксперта. Завтра вы должны прийти ко мне со своим поверенным и рассказать все заново в присутствии прокурора Рео.
Все еще цепляясь за Тиш, Дафна уставилась на Еву.
– Вы меня не арестуете?
– За что? За то, что вы защищались от жестокого нападения и угрозы смерти? Нет. Запись выключена.
Ева взяла чашку с остывшим чаем и выпила залпом.
– У вас есть родные, которые вас поддержат. И помните: даже без учета обстоятельств нападения той субботней ночью рано или поздно Энтони Страцца исполнил бы свои угрозы. Однажды он зашел бы слишком далеко. Вы предотвратили такой исход, и это не преступление. И не грех.
– Я помню, как ударила его. Я постоянно видела это во сне и боялась признаться. Хотела верить, что это всего лишь сон.
– Пройдет время, прежде чем вы перестанете бояться. Но начало положено.
Ева поднялась. Тиш поднялась вместе с ней.
– Вам нужно было, чтобы она все это сказала под запись. Ради нее самой.
– Да, мне нужно было, чтобы она все рассказала под запись.
Тиш шагнула вперед, протянула руку.
– Спасибо.
– Я просто делаю свою работу.
– Это не значит, что мы не можем быть вам благодарны. Завтра мы все поедем с ней. Доктор Мира там будет?
– Непременно, – заверила ее Мира. – И сейчас я задержусь у вас ненадолго. Не возражаете, Дафна?
– Да, да, пожалуйста. Я чувствую… что-то сломалось. Лейтенант Даллас, я согласна на детектор лжи, если надо.
– Я сама неплохо чувствую правду, и Мира тоже. И вот этот парень. Договоритесь на завтра о времени, в зависимости от расписания доктора Мира.
– А вы там будете?
– Обязательно. Вы справитесь, Дафна. Нам пора, – сказала она Рорку.
В лифте он обнял ее, ощутил ее дрожь. И обнимал ее, пока они не вышли на улицу.
– Ты знала. Знала еще до того, как поговорила с Найтли.
– Да.
– Когда ты поняла?
– Заподозрила, когда увидела место преступления. Еще больше – после беседы с Моррисом. Это единственное, что объясняло все странности. То, что она его добила, я имею в виду. Затем, получив некоторое представление о Страцце и о ней самой, я пришла к выводу, что убила она, только я сомневалась, самооборона это, или она воспользовалась моментом.
– Поэтому ты была так печальна.
– Я не могла тебе рассказать. Это было бы сродни…
– Сродни предательству, – закончил Рорк и развернул ее к себе лицом, не обращая внимания на услужливого швейцара, который открыл для них дверь машины.
– Когда я увидела всю картину… будто смотришь в зеркало или слышишь множественное эхо. Я хотела дать ей выговориться.
Рорк поцеловал Еву, обошел машину с другой стороны и сел за руль.
– Дафна не убийца. Как и тот ребенок, которым ты была.
– Да. Если бы она его убила, потому что сорвалась, я бы сделала все, чтобы уменьшить ее ответственность, и чувствовала бы себя правой. Но я задавалась вопросом: я сделала бы это из-за нее, из-за обстоятельств или из-за меня?
– Все вместе. Благодаря пережитому ты могла более ясно понять и ее, и все происходящее. Я невыразимо горжусь тобой. Только не говори, что это просто твоя работа, – быстро сказал Рорк. – В твоем расследовании основной жертвой был Страцца, однако жертвой была и она, во всех смыслах этого слова. Ты раскрыла правду для него и о нем, но переживала ты за нее. За ту, которая больше всего в этом нуждалась.
– Она справится.
– Уверен, что справится.
– И Патрики тоже, хотя, конечно, это потрясет их до основания и навсегда оставит глубокие раны.
– Они поддержат друг друга, как ты и сказала. И мы с тобой. – Он взял ее руку, поцеловал. – Я уже мечтаю о прогулке вдвоем.
– Пока не замерзнем. А потом отогреемся в спальне у огня.
– Что скажешь, если мы немножко напьемся возле этого огня и посмотрим, что будет дальше?
– Скажу: я знаю, что будет дальше, и я полностью «за».
Ева смотрела в окно на почерневший снег у бордюров, на торопливых прохожих, огни рекламных щитов. На дороге уже начали собираться пробки, и сердитые водители то и дело в раздражении жали на клаксон.
Город, который я люблю, подумала Ева. Мое место. Он подходит мне идеально.
Читать бесплатно другие книги:
