Темные ущелья Морган Ричард
– Эршал в авангарде. Тот, что с плюмажем из конского волоса на шлеме.
Что ж, пока неплохо.
– А шаман?
Железный Лоб опять прищурился. Покачал головой.
– Не похоже. Старый хрен ездит не лучше ихельтетской наложницы, я бы его в седле узнал за милю. Видать, отстал – ждет вестей от Эршала.
– Да уж, гребаный святоша.
В ее голосе слышалось рычание – она была готова взорваться. Они ждали всю ночь, изредка позволяя себе заснуть, насколько это было возможно на холодной неподатливой земле без подстилки и костра. Марнак, похоже, неплохо справлялся, но Арчет после бдения чувствовала себя одеревеневшей и раздраженной. Она надеялась, что все пойдет по плану, поскольку была не в настроении для неожиданностей.
Со стороны всадников донеслись голоса; они перекрикивались друг с другом.
– Заметили трупы, – проворчал Марнак.
«Ну и впрямь пока неплохо».
Скаранакам была не по душе идея оставить мертвецов лежать там, где могли появиться какие-нибудь падальщики, но Марнак их уговорил. Имперцы отнеслись к этому проще – они выросли на историях о войне и понимали, что возможность забрать тела убитых время от времени становится роскошью. Арчет, следя за тем, чтобы трупы распределили наиболее полезным образом, почувствовала угрызения совести из-за Селака Чана. Она пообещала отвезти его домой и собиралась это сделать. Но к утру он, скорее всего, останется без глаз.
И действительно, она увидела облако поднимающихся крыльев – коршуны и вороны взмыли ввысь, протестующе каркая и пронзительно крича. Подъезжающие всадники помешали их завтраку. Один из членов Эршаловского авангарда легко выскользнул из седла и потопал к ближайшему трупу, которым кормились птицы. Арчет не была уверена, но, кажется, он потыкал мертвеца сапогом. Потом скаранак повернулся и что-то крикнул своим верховым приятелям. Раздался грубый смех. Маджак в шлеме с плюмажем из конского волоса что-то рявкнул командным тоном.
– Велит им проверить повозку, – пробормотал Марнак.
– Нетерпеливый маленький ублюдок, не так ли?
– Нельзя показывать страх перед кометой. Хватка шамана и так сильна, Эршалу не нужно, чтобы она стала еще сильнее.
Арчет тихонько вытащила Проблеск Ленты из ножен, свободно держа его в руке. От движения кольчуга на предплечье слегка звякнула. Полукровка опять застыла, наблюдая, как ведущий скаранак снова вскочил на коня и подтолкнул его вперед. Эршал поехал следом, небрежно держа на коленях лук с наложенной на тетиву стрелой. Теперь она видела семейное сходство: намек на Драконью Погибель в линиях подбородка и лба. Она посмотрела мимо него, проследила за остальными всадниками и увидела, как отряд медленно стягивается к повозке и ее содержимому. Процессия двигалась все еще с опаской, но теперь она слышала, как они переговариваются друг с другом, вновь смеются, и все луки были опущены…
– Они не слишком расстроены из-за смерти соплеменников, – прошептала полукровка.
Марнак скривил губы.
– Это личная охрана Эршала или люди шамана. Родственники и доверенные слуги. Мы с ними никогда друг друга не любили. Вперед?
– Вперед.
Она уже двигалась, когда произнесла это слово. Сильно оттолкнулась обеими ногами и ладонями, вскакивая из положения лежа на животе, под прикрытием повозки. Она вышла из-за края места возницы менее чем в дюжине ярдов от ведущего всадника. Увидела, как он недоверчиво разинул рот, тщетно попытался нацелить лук…
Полукровка с воплем всадила ему Проблеск Ленты в глаз.
Он без единого слова вылетел из седла спиной вперед. Арчет уже схватила его коня, дернула поводья, прикрываясь им. В утреннем воздухе раздались крики. Мимо ее головы пронеслась стрела. Она побежала рядом с конем, прижимаясь к нему. Левой рукой выхватила Убийцу Призраков.
– Стреляй! – заорала по-тетаннски.
Из-за повозки и ее груза, из травы на краю лагеря, где они лежали, притворяясь трупами среди настоящих убитых, вскочили или выкатились и поднялись имперские лучники и их маджакские товарищи – и выпустили стрелы. По три каждые пять секунд, из дюжины разных луков, осыпая подковообразное поле битвы, не выбирая целей, будь то лошади или люди. Воздух наполнился свистом и глухими ударами, а потом – криками. Кони вставали на дыбы, сбрасывали неосторожных всадников и затаптывали их, если те, запутавшись в стременах, падали. Некоторые из более сообразительных воинов в отряде Эршала спрыгнули на землю, прежде чем их постигла та же участь, но лучники все равно достали большинство из них. Арчет увидела, как десять мужчин упали за вдвое меньшее количество секунд.
Она вынырнула из-за позаимствованного коня и стала высматривать Эршала.
И тут оказалось – вот дерьмо! – что он сам ее атакует. Когда вождь соскочил с коня, его шлем перекосился, но он выхватил свой короткий меч и держал наготове. Он что-то пронзительно завопил ей на маджакском и яростно замахнулся, целясь в голову. Не было времени выхватить второй нож, а Убийца Призраков был не в той руке. Она отшатнулась в сторону и вслепую полоснула его, когда он проходил мимо. Почувствовала, что куда-то попала, но не поняла, удалось ли проткнуть кирасу из вываренной кожи. Младший брат Эгара схватил ее за волосы сзади, сбил с ног и уложил в траву. Она судорожно откатилась в сторону, но он уже исчез. Не стал добивать, не стал пинать или рубить насмерть мечом. Она приподнялась на корточки, снова отыскала его взглядом. Увидела, как он схватил поводья коня, которым она прикрывалась, запрыгнул в седло и пинком погнал животное во весь опор. Она замахнулась Убийцей Призраков, левой рукой, с непривычки неловко, но Эршал скрылся из вида, повернув за повозку.
Когда конь перешел на галоп, сквозь землю донесся гулкий стук его копыт.
Она обежала повозку сбоку, но Эршал уже исчез, проскочил сквозь челюсти засады и выбрался с другой стороны. Седок и конь, пришедшие в ужас, в панике понеслись к горизонту. Арчет приготовилась к броску – Убийца Призраков плавно перепрыгнул по воздуху из левой руки в правую, – взвесила нож, уже понимая, что опоздала.
Она заорала от досады, запрокинув лицо к небу. Развернулась, врезалась в Марнака. От столкновения оба чуть не упали. Железный Лоб на мгновение схватил ее за плечи. Посмотрел в глаза и снова отпустил, как будто она была раскаленной. Поднял руку.
– Эй-эй, всё в порядке. Он все еще на расстоянии выстрела, мы можем…
– Забудь, – рявкнула полукровка. – Просто приберитесь тут. Я иду за ним.
Затем она повернулась и вышла на поле боя в поисках лошади, которую им еще не удалось убить.
Обустройство засады лишило их возможности передвигаться верхом – своих оставшихся лошадей пришлось отогнать, всех, кроме одной, которую они пожертвовали, чтобы создать более убедительную россыпь трупов; не было никаких шансов, что степные упыри захватили бы целый лагерь, не убив хоть пару лошадей, прежде чем остальные в панике разбежались; им необходим был этот лошадиный труп среди человеческих, подлинных и фальшивых. Это никому не нравилось, равно как и требование оставить своих павших товарищей на поживу воронам, но в конце концов один из Вольных горцев-разведчиков с каменным лицом выбрал имперского коня, увел прочь от остальных, не переставая с ним нежно разговаривать и тыкаться носом в морду, пока тот не успокоился – и тогда горец вскрыл ножом артерию на его шее. Они все стояли и смотрели, как под пылающим небом обреченное животное начало брыкаться и фыркать, вырвалось на свободу и, сделав дюжину неуверенных шагов, упало и истекло кровью в степную траву.
Рядом с Арчет один из скаранаков сплюнул и выругался.
Она и сама из-за этого ощущала себя изрядно нечистой.
А что теперь? Стрелы покалечили или убили большинство лошадей Эршала в развернувшейся бойне, вслед за которой имперцы, обнажив клинки, ринулись добивать отступающих. Она видела потрясенных и раненых людей, которых убивали ударами мечей независимо от того, оказывали они сопротивление или нет, распростертые тела, которые пронзали насквозь или колошматили дубинками просто на всякий случай, пару очагов подлинной битвы, где непокорные скаранаки, стоя спина к спине парами или небольшими группами, собирались дорого продать свою жизнь, и…
Вон там!
Всадник на самом краю побоища, у которого из обеих ног торчало по меньшей мере по одной стреле, цеплялся за шею своего скакуна, едва не падая, и отчаянно пытался снова вскарабкаться в седло. Лошадь вертелась, как флюгер на сильном ветру, была явно напугана, но выглядела невредимой. Арчет рванулась вперед и оказалась там как раз в тот момент, когда раненому удалось наконец забраться поперек лошадиной спины. Она схватила его за плечо и стащила назад. Он заорал, в отчаянии попытался ударить, но полукровка отбила эту попытку, перерезала гребаное горло скаранаку и отшвырнула его прочь. Потом вскочила в седло, схватила поводья и развернула коня.
Тотчас же нашла Эршала: точку на светлеющем горизонте на юго-востоке. Гребаный идиот, судя по всему, двигался по дуге, возможно пытаясь вернуться домой. Она прищурилась в поисках ориентира, позволяющего прочертить траекторию перехвата. Если повезет, она подберется к нему сбоку раньше, чем он ее заметит. Она ударила коня пятками по бокам, и повторного побуждения ему не потребовалось. Пересекла хаотичную, полную безнадежной ярости битву; пнула в лицо отчаянного маджака, который попытался схватить ее за ногу и стащить на землю, почувствовала, как хрустнул нос под каблуком, стряхнула противника и направилась в открытую степь. Конь перешел на полный галоп за считаные секунды. Проблеск Ленты позвал полукровку из залитой кровью глазницы первого убитого ею человека, когда она проезжала мимо. Она воткнула Убийцу Призраков в перевернутые ножны, выбросила правую руку наружу и назад. Мысленным взором увидела, как тонкий клинок выворачивается из клейкой жижи, выскакивает и летит по длинной плоской дуге. Рукоять упала в раскрытую ладонь, словно с большой высоты. Она сжала пальцы и убрала Проблеск Ленты в ножны. У нее будет достаточно времени для стали, когда она догонит свою жертву.
Арчет помчалась в степь, оставив бой позади. «Не оглядывайся, Эршал, – за тобой едет последняя воля твоего брата». Она прижалась к шее коня и заставила его прибавить скорость. Ритм погони установился. Грохот копыт барабанным боем отдавался у нее в животе и груди, ветер трепал лохматую гриву, а его прикосновение к лицу походило на прикосновение прохладной руки. Она ощутила странное спокойствие, без намека на драму. Как будто степь была бесконечной, и полукровке до конца жизни оставалось лишь одно: скакать по ее бескрайним просторам. На один безумный миг она подумала, что не возражает против того, чтобы здесь умереть…
Над ее головой первые лучи восходящего солнца ударили по скимитару Ленты и окрасили ее в кроваво-красный.
Бескрайнее небо посветлело, разрыв между всадниками сократился. Эршал и его скакун вынырнули из мрака и дали, из точки превратились в крошечную фигурку, затем – в человека и лошадь, достаточно крупных, чтобы, прищурившись сквозь слезы, которые текли из глаз от ветра, хлеставшего по лицу, она смогла разглядеть детали – упряжь и доспехи, копье-посох за спиной, длинные волосы вождя, развевающиеся на ветру. Арчет увидела момент, когда он понял, что она здесь, – увидела, как он вздрогнул и приподнялся в седле, задержал на ней взгляд. Она издала тихий горловой звук, оскалила зубы в усмешке. Выехала слева от Эршала, не сбавляя темпа. Вождь взвизгнул, перекрывая ветер, и погнал лошадь еще сильнее, сумев выжать из нее еще немного скорости. Полукровка позволила ему попытаться обогнать себя, спокойно последовала у него в хвосте на некотором расстоянии. Пусть изведет свою лошадь, пытаясь убежать, раз он такой тупой. Арчет не торопилась. Маджакские кони были ниже ростом и коренастее своих более южных сородичей, но еще и крепче, и к тому же обладали легендарной выносливостью. Она могла так проехать еще много миль.
Впереди на горизонте восходило расплавленное солнце. Сперва оно выглядело едва заметным колеблющимся холмиком, но потом над степью разлился свет. Он вытеснил предрассветную серость отовсюду, куда смог дотянуться. Позолотил колышущуюся траву, окрасил каждый стебелек в те же самые слегка кровавые оттенки, которые оставил на Ленте наверху. Омыл ее лицо теплом, ослепил, изукрасил поле зрения танцующими пятнами оранжевого и темного…
Эршал выехал из этой пестроты прямиком на Арчет.
Выпрямившись в седле, выкрикивая что-то по-маджакски – боевой клич? вызов? – впрочем, может, это на самом деле и не были слова. Он снял со спины копье-посох и замахнулся им как пикой. У Арчет оставались доли секунды, чтобы восхититься его мастерством наездника – непростой трюк, так быстро развернуть коня и вернуться к ней, воспользовавшись преимуществом в виде ослепляющих лучей солнца, прежде чем она успеет что-нибудь заметить…
Затем он метнул копье.
Она попыталась рывком увести коня в сторону, как-то убраться с дороги. С Идрашаном такое могло бы и получиться, но маджакский скакун не послушался. Хотела галоп по прямой? Вот тебе галоп по прямой. Она продолжила нестись прямо на Эршала, и копье-посох ударило ее в бок.
Арчет охнула и судорожно вцепилась в шею коня. Поле зрения, и так расколотое на части, вдруг стало черным с блестящими прожилками. Торжествующий возглас вождя долетел откуда-то сзади, вместе с ветром, поднятым их проходом мимо друг друга. Она боролась с тошнотой от сильного удара, который он нанес, продолжала слабо цепляться за коня, чей галоп замедлился. Арчет пыталась думать.
«Маленький ублюдок сейчас придержит лошадь и вернется, чтобы доделать начатое…»
Охотник и добыча аккуратно поменялись местами.
«Вот что бывает, если сражаться со скаранаками на их родной земле, Арчиди. Не то чтобы тебя не предупреждали. Не то чтобы ты не могла уйти».
Она снова потянулась к месту удара копьем, пытаясь нащупать кровь. Ничего не нашла… «Ах, везучая же ты девочка». То ли портупея, то ли кольчужная рубашка под нею, то ли и то и другое не позволили лезвию копья добраться до ее плоти. Синяк будет размером с брюхо придворного барда – если она выживет, – но в целом…
«В целом с тобой случались вещи куда хуже, и ты все равно вставала, чтобы сражаться дальше. Ты убивала ящеров, когда тебе доставалось куда сильней».
«Так что давай приступим, Арчиди».
«Иди и убей этого маленького засранца. Тогда мы все сможем вернуться домой».
Она оглянулась через плечо. Увидела Эршала, который тяжело скакал позади нее с коротким мечом наготове. Вождь не потрудился остановиться и подобрать копье-посох – значит, он внезапно почувствовал себя уверенней некуда…
«Используй это, Арчиди. Используй это».
Она еще плотнее прижалась к шее коня и позволила себе немного отклониться в сторону. Нетрудно было сделать вид, что она ранена – весь ее бок пульсировал, как больной зуб. Она похлопала коня по шее, позволила сбавить темп, пока не сочла его почти безопасным, затем быстро, прежде чем снова смогла отговорить себя от такого, отпустила конскую шею и вывалилась из седла.
Она ударилась о землю достаточно сильно, чтобы поле зрения снова раскололось вдребезги. Боль вырвалась из места удара копьем, вышибла дух из легких, заставила резкий непроизвольный крик сорваться с губ. Конь умчался галопом, а Арчет, покатившись по высокой траве, замерла не дыша. Почувствовала щекой вибрацию, когда подъехал Эршал, перекатилась еще раз, чтобы оказаться лицом кверху. Она не думала, что маджакский скакун способен растоптать тело – боевых коней приходилось усиленно тренировать, чтобы добиться от них такого поведения, – но поди разбери, чем занимаются скаранакские объездчики, про них всякое говорили…
Она похоронила свой страх. Замерла, закрыла глаза, стараясь выглядеть разбитой.
«Надеюсь, ты откуда-то за этим наблюдаешь, Эг. Я очень надеюсь».
Стук копыт – медленнее, ближе, движется по кругу. У Арчет съежилась кожа под волосами при мысли о том, что одно из этих копыт сделает с ее черепом, если она просчиталась. Полукровка услышала, как маджак что-то бормочет лошади, успокаивая ее. Зверь взволнованно потоптался на месте, потом угомонился и замер. Она услышала пыхтение, когда Эршал спешился, а потом – шорох травы, когда он двинулся к ее неподвижной фигуре…
«Сейчас».
Она вскочила на ноги, выхватила Убийцу Призраков и Проблеск Ленты из ножен и подняла вверх. Эршал стоял в пяти ярдах, в окрашенном в рассветные тона море травы, и смотрел на нее с комичным недоверием. Его лицо от потрясения сморщилось, плечи поникли. Он что-то со злостью сказал ей по-маджакски – впрочем, ей показалось, что глухая усталость в его голосе звучит явственней, чем гнев. Еще она как будто уловила имя Полтар, но не была уверена.
– Меня прислал Драконья Погибель, – крикнула она. По-маджакски, четко проговаривая каждый слог, – она заставила Марнака обучить ее разным фразам и репетировала их про себя, пока не выучила безупречным образом до последнего слова. – Твой брат мертв, но он протянул руку из Небесного Дома, и эта рука – я.
Он смотрел на нее, не произнося ни слова, и на миг Арчет увидела себя его глазами. Высокая, дочерна обожженная ведьма с жуткими калейдоскопическими глазами, явно неуязвимая для укусов человечьей стали, сеющая на своем пути смертоубийство и хаос.
Как будто Драконья Погибель послал из могилы какого-то демона, чтобы тот за него отомстил, – и вот она здесь.
Эршал, глава клана скаранаков, расправил плечи и глубоко вздохнул. Она видела отчаяние на его лице, видела, как он борется с ним. Она наклонила голову приглашая. Он дернул подбородком в ее сторону и сплюнул себе под ноги.
Затем поднял меч и с криком бросился на нее.
Убийца Призраков впился ему в горло прежде, чем вождь успел пройти половину пути.
Он лежал на боку в траве, еще не мертвый, когда она подошла к нему. Его ноги судорожно двигались по земле туда-сюда, как будто в подобии сна он все еще бежал к ней, пытаясь закончить атаку. Он тихо захлебывался собственной кровью, тщетно хватаясь одной рукой за торчащую из горла кириатскую сталь, но только резал пальцы о край клинка. Его губы шевелились, произнося слова, которые Арчет никак не могла понять. Его взгляд заметался, когда она наклонилась и ее тень упала на него, но полукровка не знала, смотрит он на нее или нет, понимает ли вообще, что она рядом.
Она присела на корточки и стала ждать, когда все закончится.
Его ноги медленно перестали брыкаться и замерли. Тело пару раз попыталось приподняться, а потом затряслось мелкой дрожью. Изуродованные пальцы ослабли, рука упала, открыв рану на горле. Полукровка внимательно наблюдала, пытаясь извлечь из этого зрелища хоть какое-то удовлетворение. Но это была не ее месть – она даже не знала этого человека, – и, как бы ни радовался Драконья Погибель, увидев, как погас свет в глазах Эршала, когда это наконец произошло, сама Арчет ничего не почувствовала.
«Дело сделано».
Она мгновение колебалась, затем протянула руку к тусклым пустым глазам вождя и закрыла ему веки. Схватила Убийцу Призраков и выдернула нож из плоти Эршала. Тщательно вытерла об его рукав, встала и огляделась вокруг в мягком свете раннего утра.
Почувствовала, как затылок покалывает оттого, что за ней наблюдают.
Сердце подскочило к самому горлу; Арчет резко обернулась.
И оказалась лицом к лицу с изможденной фигурой в плаще из волчьей шкуры, стоявшей в невозможных полутора ярдах от нее.
Глава шестьдесят четвертая
Из семи двенд, поверженных в бою, он, по-видимому, ранил троих достаточно сильно – «Да уж, и впрямь достаточно, Гил!» – чтобы убить их сразу или вскоре после того, как все завершилось. Но остальные четверо сумели отползти на некоторое расстояние от того места, где упали. Один все еще тащит за собой кишки, вывалившиеся из разреза на животе.
Они все пытаются выбраться из каменного круга. Отчаянно, забывая дышать, пытаются сбежать от него.
А за пределами круга, толпясь в промежутках между камнями, собралось воинство двенд с равнины – тесные ряды в шлемах, с опущенными забралами, безмолвные, словно сборище бронированных призраков, наблюдающих за диким зверем в клетке.
Гил слегка им улыбается и принимается добивать их товарищей.
Один из раненых двенд уже почти добрался до края круга, так что Гил оттуда и начинает. Наклоняется, хватает закованную в броню фигуру за лодыжку, оттаскивает от границы камней, которую та пытается пересечь. Руки в черных перчатках, которые хватались за жесткую траву, тянули за нее, теперь с проклятием вскидываются к наблюдающему воинству. Кажется, двенда издает какой-то сдавленный звук. Гил упирается сапогом в двендскую спину и пронзает Другом Воронов грудную клетку, пригвоздив олдрейна к земле. Двигает клинком вперед-назад, убеждаясь, что отыскал сердце, ждет, пока судороги существа не прекратятся.
Следующий.
К тому времени, когда все четверо мертвы, он успевает снова вспотеть, и железная шипастая корона скользит по лбу, когда он наклоняется. Гил выпрямляется после последней казни, в горле у него стоит густая вонь двендской крови. Он окидывает взглядом наблюдающее воинство, потом – камни, которые не дают им приблизиться, и, наконец, смотрит на бурю на вершине холма позади. Тыльной стороной ладони приподнимает корону на лбу, шмыгает носом и вытирает рот – впрочем, судя по всему, крови у него на лице не так много.
«Точно. Клан Талонрич. Ваша очередь».
Он поворачивается и идет вверх по склону.
Круг из камней движется следом за ним.
Он помнит, как тот же самый эффект проявился в Серых Краях год назад. Тюрьма из гранитных плит неправильной формы, подвижное бронированное кольцо с Рингилом в центре. Но тогда камни были мимолетными призрачными образами, которые возникали, когда он стоял неподвижно, и исчезали, едва он пытался к какому-то из них приблизиться.
Теперь они каким-то образом выглядят прочными, словно настоящие камни из реального мира, – он видит детали на выветрившемся граните, мягкую поросль мха: все такое четкое, что даже глазам больно, – и все же каждый монолит движется через заросли травы, словно киль корабля, рассекающий воды. Собравшееся воинство двенд расступается, расходится под воздействием этого эффекта, разбегается, как волны, что бьются о скалу. Трупы убитых двенд остаются лежать на земле, один или два из них оказываются на пути камней, но выскальзывают из них и покидают круг. Монолиты равнодушно оставляют их позади, не отставая от хозяина, словно бесстрастный почетный караул.
И когда они касаются внешних краев Когтей Солнца, что-то ярко вспыхивает словно молния, озаряя все серое небо от края до края.
Что-то вздыхает, что-то раскрывается.
Как будто Рингил внезапно оказался посреди ледяного тумана. Расплывчатые, похожие на щупальца полосы тьмы тянутся вокруг него, как речные водоросли, пойманные течением, или изгибаются во всех направлениях, как туго завязанные кожаные ремни. Сквозь туман он видит очертания двенд, застывших в позах, которые лишь через некоторое время он опознает как заклинательские, только время для них остановилось. Воздух дрожит от напряжения, словно перед ударом молнии, и Рингил понимает, что если это клан Талонрич, то они уже сражаются. С кем или с чем – непонятно; он лишь уясняет, что не с ним.
– Значит, все кончено?
Голос, подобный ветру, звучит безмолвно в его голове – и усталость в этом голосе такая, какой ему не доводилось слышать в реальном мире. На миг он вспоминает отца и ту измученную горечь, что сквозила в его словах в особняке Эскиатов, но нынешнее ощущение сильней в астрономическом масштабе. Как будто Гингрен каким-то образом прожил вечность, обошел все земли под Лентой, и все равно не отыскал решения для своих бед: для правителей города, которые погубили его воинственные мечты, жены, которую он не сумел приручить, сына, которым не смог управлять.
– Ты со мной разговариваешь? – спрашивает он. – Что кончено?
– Война. Неужели война наконец-то завершилась?
Рингил моргает.
– Когда я проверял в последний раз, она только начиналась.
– И все же ты пришел. Первый командир Сокровенной Крови, которого мы видели после Связывания. Первый полноценный человек, вошедший сюда с момента нашего Назначения. Ты пришел, чтобы наконец-то отменить боевую готовность кадрового состава, как было обещано? Изменить Свод Правил, разорвать Связь и освободить Источник?
– Я, э-э… – Рингил сдается, вздыхает. Опускает Друга Воронов, пока острие не касается травы. – Послушайте, кем бы вы ни были, вам придется сбавить скорость. Я только что сюда попал.
Долгая пауза.
– Хотите заслушать отчет?
Рингил выдерживает почти такую же паузу.
– Ага. Это было бы здорово.
– Во дни отчаяния, – беззвучно повествует голос, – было выковано оружие, подобных которому нет.
Война оставила огромные разрывы в ткани мира, повредила его так, что умы людей не могли это ни понять, ни восстановить. Великие бури приходили одна за другой, ветра дули из мест, куда человечество было не готово проникнуть, принося гибель всему, чего они касались. Целые вооруженные армии были втянуты в эти серые пространства, и больше никто их не видел и не слышал, целые территории оказались в них погружены. Небеса потемнели и оставались такими на протяжении нескольких поколений, с них лились дожди из огня и кошмарных серых сгустков, сама Луна разбилась на части и умерла.
Скудная струйка выживших просочилась обратно в мир, и большинство из них лишились рассудка. Горстка, у которой еще были рты, чтобы говорить, и разум, чтобы хранить воспоминания, поведала о расе существ, обитающих за Пределом Серого Пространства, – то были чужеродные создания, не то призванные какой-то фракцией воюющего человечества, не то попросту привлеченные запахом нанесенного ущерба, – и эти сущности обладали мощью за пределами понимания. Одни говорили, что они каким-то странным образом залечивают раны, проделанные в ткани мира, другие – что просто выжидают за границами реальности подходящего момента, чтобы начать вторжение.
Был составлен план, собраны ресурсы, сформирован кадровый состав. Присягнувшие воители из той скудной элиты человеческих армий, что еще оставалась, измененные человеческой наукой на таком глубоком уровне, что теперь они могли выжить и комфортно функционировать в Сером Пространстве; им Высокое Командование и поручило пройти сквозь раны мира, соорудить плацдарм, захватить одно из существ и использовать его силы. Считалось, что такое оружие уничтожит возникший тупик, сведет на нет угрозу, исходящую от разломов, и приведет к настолько полной победе, что у побежденной стороны не останется иного выбора, кроме как пойти на мирные переговоры. Считалось, что такое оружие позволит закончить войну навеки.
– Су… существо? – слабым голосом говорит Рингил, потому что на ум ему приходит лишь один кандидат, и от этого в голове начинается звон, как будто в бою его ударили по шлему. – Какое… Ладно, забудь. У них получилось? Они смогли заковать в цепи это создание?
– Конечно. – Легкая нотка обиды в голосе. – Подготовка была безупречной, кадровый состав – целеустремленным, Свод Правил – мощным. Разве могла миссия не увенчаться успехом? Ты – Сокровенное, ты – Командная Кровь. Взгляни на нас, разве ты не видишь?
Рингил вглядывается в неясные очертания в тумане перед собой. Спутанные ремни и медленно колышущиеся щупальца, что-то вывернутое и скрученное, темное виднеется в самой сердцевине. Он понятия не имеет, что это такое.
– Э-э… ну да, конечно. Вижу. Но если ты думаешь… ну… э-э… если война еще не завершилась, значит, что-то пошло не так. Верно?
– Миссия была успешной: они связали существо, и Свод Правил выдержал. Кадровый состав ждал, окопавшись за границами реальности, готовый к развертыванию. Но пока они удерживали позицию, пришел единственный приказ, который никто не смог предсказать. Отбой. Покинуть поле боя. Демонтировать оружие, освободить существо и вернуться домой. Обстоятельства изменились, в развертывании нет необходимости.
– И эту новость восприняли радостно, не так ли?
– Кадровый состав пришел в смятение. Они не могли поверить, не хотели верить, что после всего, что они сделали, после всего, что было сделано с ними, когда их изменяли в рамках поставленной задачи, – что теперь в этом не было никакой необходимости. И вместо этого они поверили – предпочли поверить, – что их предали. Они отступили в глубины Серых Пространств и забрали оружие с собой. Здесь в их распоряжении было все время и протяженность Вселенной, чтобы прятаться, бродить, использовать оружие для самозащиты, если придется, – но они сдерживали его полную силу, взамен обретаясь по краям человеческой истории, то погружаясь в нее, то выныривая, и прислушиваясь, все время прислушиваясь, не раздастся ли истинный приказ Высокого Командования, означающий полноценное развертывание войск, а затем – триумфальное возвращение домой.
Но они пробыли там дольше, чем предполагали, гораздо дольше, чем планировалось. И со временем Серые Края изменили их, превратили в нечто совершенно иное. Они размножились и рассеялись, образовали кланы и альянсы, стали отдельной расой. И по мере того, как они привыкали к новому существованию, воспоминания тускнели под гнетом бесчисленных веков, а все следы того, чем они когда-то были, затерялись. Смысл миссии превратился в легенду, легенда – в миф, а миф – в неоспоримую истину. Эту истину они понесли всюду и в конце концов вернулись домой вслед за нею, но лишь для того, чтобы не узнать этот дом.
Вместо славной родины, о которой повествовали мифы, они обнаружили разрушенный мир и примитивные остатки смертной расы, к которой когда-то принадлежали. И там они воздвигли владычество, опирающееся на мифы, которые, как им казалось, они помнили. Может быть, они лгали самим себе ради утешения – но, возможно, к тому моменту и впрямь утратили последние правдивые воспоминания. В любом случае, они достигли подобия мира и могли бы постепенно вернуть себе здравомыслие, однако, как раз тогда, когда они поверили, что война и впрямь может быть закончена, им пришлось столкнуться с вторжением из жил Земли – с темным новым врагом из иного места, который изгнал их обратно в Серое Пространство и… ты что, смеешься?
Рингил с трудом перестает хихикать.
– Я, э-э, прости. Просто это слишком хорошо ложится на прочее антикварное дерьмо Финдрича. Он призывает сверхъестественных союзников из теней, а они с самого начала оказываются безупречным дополнением к его лживым барельефам. Они – такая же подделка, а ему и невдомек. – Гил вытирает глаза. – Прости, я тебя перебил… нет-нет, постой. Постой. Кто… скажи-ка мне еще раз, что ты за хрень?
– Я Свод Правил и Связующая Сила, Путь и Средство. Я Цепь, призванная обуздать Источник.
– И ты не смог рассказать им, этим кадрам… – Он взмахом руки указывает на застывшие в тумане фигуры заклинателей. – …ты не смог им поведать обо всем этом? Ты не смог их уговорить?
– Не положено. Я всего лишь Путь и Средство. Моя задача – исполнять. Я наблюдаю и повинуюсь. Я не могу открывать новые протоколы.
Рингил думает про Анашарала и его магические границы, про Стратега Ингарнанашарала и заклинания, которые каким-то образом удерживали одного от превращения в другого до самого конца. Он с серьезным видом кивает.
– Понятно. Ты просто еще один Кормчий.
– Мне не известен этот термин.
– Не важно. – Он снова смотрит на замершие в тумане фигуры двенд из клана Талонрич. Чувствует, что они каким-то образом осознают его присутствие, но ничего не могут с этим поделать – ощущение сродни тому, как замечаешь беглый взгляд солдата, сцепившегося на поле боя с кем-то другим. – Не хочешь сказать мне, что здесь происходит? Почему они все так замерли?
– Источник шевелится. Что-то чувствует. Пытается, впервые за десятки тысяч лет, вырваться на свободу. Они сжали его диапазон до доли секунды, чтобы проще было сдерживать.
– И как долго это будет продолжаться?
– Трудно сказать. В прошлый раз борьба была короткой – всего лишь несколько десятилетий.
– Ясно. – Он вертит в руках Друга Воронов, озирается в туманном свете. – Может, получится сэкономить вам всем немного времени. Извини, я на минутку.
Рингил поворачивается и выходит из тумана и того, что в нем содержится. Он стоит на склоне, поросшем грубой травой, смотрит на собравшихся внизу двенд. Грубо отесанные монолиты стоят как часовые, позади возвышаются Когти Солнца – бушующий туман и сплетенные в подобие то ли башни, то ли фонтана щупальца, словно мутный, бесплотный кракен, готовый нанести удар.
– Ну и ну, – произносит он по-наомски, глядя вниз по склону. – Старшая Раса во всем блеске древней славы. У меня для вас плохие новости, ребята.
Из первых рядов двенд выступает фигура. Рука в перчатке тянется вверх, срывает гладкий шлем. Под ним бледное лицо с идеальными пропорциями – «Впрочем, они же все такие?» – поэтичное воплощение сумеречной красоты. Зубы оскалены, брови нахмурены в благородной ярости. Командир двенд поднимает свободную руку и тыкает пальцем в Рингила. Его голос разносится по всему пространству между ними. Наомский не так уж плох.
– Можешь прятаться в круге, смертный. Но твое лицо и имя запечатлены в нашей памяти отныне и навсегда. Ты заслужил нетленную ненависть олдрейнов.
– Так я вроде уже удостаивался этой чести.
Палец заметно дрожит. Голос двенды поднимается до крика:
– Мы будем тебя преследовать! Всю оставшуюся жизнь ты проведешь в страхе перед сумерками и тенями, из которых мы можем выскользнуть, если захотим. Твои близкие никогда не будут в безопасности, пока ты жив; твои дети будут воспитаны в ужасе пред темнотой и нашим прикосновением, сердца их состарятся от рано вложенного в них страха, сухожилия разрушатся, не познав роста, и станут они трясущимися развалинами еще до срока. И когда ты одряхлеешь и обессилеешь, мы придем за тобой и за ними – и ваши живые головы будут навечно установлены здесь, в Серых Краях.
– У меня нет детей, – говорит ему Рингил, бесстрастный, как стоящие вокруг монолиты. – И если собираешься меня преследовать, становись в сраную очередь. Но попытка не пытка. А теперь перейдем к крови и костям, хорошо?
– Да! – В крике двенды звучит порочная радость. – Да! Сразись со мной!
– Я не это имел в виду. У меня есть для вас урок истории. Считаете себя старшей расой, думаете, что существуете с начала времен? Это все ложь. – И внезапно он начинает на них кричать, словно какая-то зазубренная шестеренка внутри него сдвигается, высвободив поток ярости, – так ведет себя недовольный школьный учитель с непокорными учениками. – В вас нет ничего, ничего, что когда-то не являлось человеческим. Вы не древние бессмертные – вы гребаные дети. Вы бастарды человечества, которому требовались чудовища, чтобы отправить их на войну, – и потому оно исказило собственную кровь, чтобы создать этих монстров, и услало их в Серые Края, да и потеряло там.
– Ты лжешь. – Тонкая улыбка скользит по бледным губам, но в уголках рта прячется неуверенность. – Думаешь, что можешь сбить нас с толку этими… фантазиями?
– Думаю, мне это и не нужно. – Рингил справляется со своей яростью, поднимает руку. – Свод, ты не хочешь мне помочь? Вложить это знание каждому из них в башку, как сделал со мной?
– Не уверен, что я…
– Я же, как ты там говорил, Командир Сокровенной Крови, верно?
Голос Свода Правил и Связующей Силы секунду колеблется.
– Да…
– Тогда вот тебе Сокровенно-Кровный Приказ. Новый протокол. Скажи этим фальшивым антикварным говнюкам, кто они такие на самом деле.
Еще одна пауза, но уже короче.
– Слушаю и повинуюсь.
– Спасибо.
И он смотрит, как истина обрушивается на них.
Он видит, как колышутся бронированные ряды – словно степная трава от вечернего бриза, словно вода в кильватере большого корабля. Видит, как они вскидывают руки к шлемам, сжимают головы, будто от боли. Слышит сдавленные рыдания, вырвавшиеся из тысячи бронированных глоток. От этого звука его охватывает жестокое ликование – как потрескивающее пламя, зародившееся глубоко внутри. Слова слетают с его губ, как будто их подбирает кто-то другой.
– Все верно, – кричит он им сверху вниз. – Вот кто вы такие на самом деле, тупые ублюдки, – потерянные, блудные, незаконнорожденные дети человечества. И нам не нужно, чтобы вы возвращались, мы никогда этого не желали.
Ну так вот, настал дембель – попрощайтесь со своим оружием, двенды. Я здесь, чтобы его расплавить.
Он снова поднимает руку.
– Свод…
Что-то меняется.
Холодный ветер перестает дуть, свет смещается и отклоняется в сторону. Время замирает, он чувствует, что оно больше не течет, как ветер больше не обдувает его лицо. Там, во мраке, стоят фигуры – их примерно дюжина. Они не двенды – выглядят слишком по-разному, их очертания слишком далеки от совершенства двенд. Рингилу требуется пара секунд, чтобы понять, на кого он смотрит.
Темный Двор наконец-то пришел.
Глава шестьдесят пятая
Падающий Ангел прыгнул из ее сапога в руку быстрее мысли. Она ударила клинком, рассчитывая взрезать брюхо под плащом из волчьих шкур.
Кириатскую сталь что-то остановило.
На протяжении шести гулких ударов сердца Арчет, напрягаясь, пыталась завершить удар. Она увидела, как острие Падающего Ангела трепещет от сил, которые не давали ему сдвинуться с места. Недоверчиво подняв глаза, полукровка увидела холодную улыбку на морщинистом лице. Затем незнакомец сделал резкий жест рукой вверх, как будто швырнул что-то в нее. Арчет моргнула, но ладонь со скрюченными пальцами ее не коснулась. Зато другая, незримая сила саданула в грудь так, будто ее пнул боевой конь. Полукровку оторвало от земли, швырнуло назад, и она тяжело рухнула на землю.
Бок снова пронзила мучительная боль. Падающий Ангел выпал из руки. Она охнула. «Кажется, то копье все-таки сломало пару ребер, Арчиди». Она попыталась дышать сквозь боль.
Шаман Полтар – «Да, это должен быть он, кто же еще в этих краях так дурно одевается…» – подошел на пару шагов ближе. Остановился, глядя на нее сверху вниз, а потом необъяснимым образом заговорил на высоком кирском.
– Значит, богиня была права. Драконья Погибель прислал демона из жил земли, чтобы тот сделал за него грязную работу.
Арчет ошеломленно моргнула, глядя на него. Она достаточно хорошо слышала слова в своей голове, но губы шамана, казалось, произносили совсем иные слоги. Она тряхнула головой, чтобы прояснить мысли. Полтар ухмыльнулся ей и кивнул.
– Да. Она дала мне твой язык, чтобы я смог объяснить, какая судьба тебя ожидает. Таков ее путь. Богиня служит мне во всем, чтобы я мог служить Ей, помогая вновь очистить этот мир.
– Очистить? – Металлический привкус на языке: она прокусила складки плоти в углу рта, когда ударилась о землю. Арчет повернула голову и сплюнула кровь. – О какой еще чистоте ты говоришь, урод?
– Сто тысяч лет. – Голос шамана стал почти напевным. – Вот что я уже успел узнать от Нее. С самого рождения Ленты наш мир осаждали нечеловеческие расы и противоестественные существа. Господство человечества пошатнулось и рухнуло сто тысяч лет назад, но мы все еще продолжаем бороться за то, чтобы вновь возвыситься и вернуть его. Но час настанет. Люди вытеснят другие расы и опять сделают мир своим. Твой народ веками заставлял южные племена гнуть шеи, подчинял их своей воле – и где же он теперь? Ты последняя в роду, демон. Мне это известно.
– Ну, ты тоже единственный в своем роде, – пробормотала Арчет, садясь.
– Ты ничего не знаешь! Я Избранный! – Одна обнаженная рука выскользнула из-под плаща из волчьих шкур. – Узри! Отметина Богини на мне.
Арчет вытаращила глаза.
Рука шамана выглядела ужасно: от подмышки до запястья тощую конечность покрывали ряды маленьких круглых шрамов и полузаживших проколов, словно последствия какой-то методичной пытки или многократных укусов дикого зверя, который по какой-то причине решил не отгрызать ее сразу…
– Очень мило, – осторожно сказала полукровка.
По рассказам Драконьей Погибели, а затем и Марнака Железного Лба у нее сложилось впечатление, что Полтар – опасный человек, уверовавший в свои заблуждения. Но ей никогда не приходило в голову, что он может быть совершенно чокнутым.
– Она выбрала меня, – разглагольствовал шаман, – чтобы я возглавил скаранаков и сохранил их чистоту. Ты не испортишь племя, навязав ему свои чуждые обычаи.
Арчет собралась, намереваясь вскочить.
– У тебя есть еще какие-нибудь, э-э, божественные отметины, которые ты мог бы мне показать?
Изувеченная рука метнулась прочь, обратно под плащ. Полтар хитро улыбнулся полукровке.
– Думаешь, тебе удастся меня обмануть? Я знаю тебя, демон, я знаю твои планы. Думаешь, я не подготовился? На мне облачение, защищающее от твоего оружия, как и от холода.
«Я видел, как на шамана замахивались хорошей сталью, но она не причиняла ему вреда, – рассказал ей Марнак в борделе. – Клинки останавливал грязный плащ, который он носит. И стрелы не могли попасть в цель, кулаки до него не добирались. Ты будешь не первая, кто попытается. Но зато первая за очень долгое время. Дураков уже не осталось».
«Но ты, выходит, дура, Арчиди».
«А теперь пошевеливайся!»
– Тебе здесь не место, дочерна обожженная ведьма, и на мою долю выпало тебя…
Она шевельнулась.
Вверх и прочь, не обращая внимания – «А больно, мать твою!» – на пробудившуюся в ребрах и по всему боку агонию. Надо убраться подальше от этого болтливого говнюка в плаще, попытаться придумать выход. Она отвела руку в сторону, и Падающий Ангел пришел на зов. Арчет удовлетворенно хмыкнула, взвесила нож в руке и прицелилась. Швырнула Полтару в глаз с расстояния в пять ярдов.
И на этот раз она все рассмотрела.
Воздух вокруг шамана расплылся и затрепетал, как будто от сильного жара, но… у него была определенная форма. Казалось, некое невидимое щупальце взметнулось, чтобы отбить нож, и от этого движения на миг проявилось. Руки Арчет метнулись назад – в боку молнией вспыхнула боль, – Безжалостный и Хохотушка выпрыгнули из ножен на пояснице в ладони. Она осторожно двинулась по кругу, раскинув руки, как танцующая куртизанка: вес ножей по обе стороны помогал ей находить баланс. Она не сводила глаз с шамана и того пространства, которое он занимал.
Их взгляды встретились.
– Ну что ж, – провозгласил Полтар. – Значит, все кончено. Возвращайся в тени, из которых пришла, демон. Настал твой конец!
Он снова выпростал обнаженную руку из-под плаща, выставил перед собой. Арчет увидела вокруг конечности то же самое трепетание воздуха, а потом из самых свежих проколов потекла густая темная кровь. Как будто что-то невидимое ее высасывало.
Так оно и было.
Вокруг шамана начала проступать маслянистая чернота. Сначала это были просто какие-то намеки – некое сборище беспокойно изгибающихся в солнечном свете теней, – но, пока Арчет наблюдала, существо приняло форму и стало почти плотным. Оно вилось и колыхалось вокруг Полтара, похожее на еще один толстый плащ, только вот очертания у него были свои, особенные, и к тому же…
Однажды, более ста лет назад, в Трелейне она зачарованно смотрела, как какой-то невежественный хрен, выдававший себя за врача, прикладывал пиявок к плоти человека, которым овладел жар. Тварь, что вилась возле шамана, больше всего напоминала одно из тех существ, выросшее до огромных размеров. Но еще у черного создания были крылья, как у океанского ската, и оно приподняло верхнюю часть, словно изготовившаяся к броску кобра. Оно выглядело слишком гладким и чувствовало себя слишком уверенно в воздухе для твари, обреченной ползать по земле. Потемнев и сделавшись полностью видимым, оно запрокинуло отросток, заменявший голову, и издало глухой монотонный крик.
Полтар торжествующе последовал его примеру.
– Сто тысяч лет назад на эту равнину упал не меч бога, а корабль, предназначенный для перевозки союзников из места за пределами этого мира. И духи его экипажа живы до сих пор. Узри же призрака, который предвещает твою гибель!
Читать бесплатно другие книги:
