Танцующая для дракона. Небо для двоих Эльденберт Марина

– Непохоже, что тебе нужна моя поддержка.

– Гроу! – прорычала я. – Тебе бы Рону спасибо сказать за то, что меня не бросил и развлекал разговорами, чтобы я не свихнулась по пути в Райгенсфорд…

– Спасибо ему будешь говорить сама. Я точно так же мог развлекать тебя разговорами по пути в Райгенсфорд, но ты почему-то предпочла его.

На этом он указал в сторону дверей, при этом таким театрально-издевательским жестом, что мне захотелось пнуть его побольнее.

– Знаешь, – язвительно заявила я, – мне очень приятно, что ты так обо мне заботишься.

– Я о тебе действительно забочусь, Танни. Но тебе на это насрать.

Чувствуя, что еще немного – и я ему что-нибудь подпалю (что не совсем честно, учитывая, что защищаться он не может), я замолчала и принялась считать рекламные ролики модной марки шампуня, которые внутри здания телепорта светились буквально везде. Не представляю, во сколько это им обошлось. Неужели производство шампуня настолько выгодно?

Я вот подумывала о том, чтобы взять один крупный заказ на спецэффекты еще до рождения малыша, потому что сколько не смогу работать после – большой вопрос. Вообще-то сумма гонорара (хоть Гайер и пытался отжать из нее все, что можно, и это юридически допускал контракт за разные промедления по моей милости) позволяла мне лет пять спокойно жить без работы и не заморачиваться, но мне не хотелось сидеть без дела. Ну и, признаюсь честно, по спецэффектам я скучала. Правда, для себя поняла, что работать в офисе – это не мое. Нил предлагал вернуться в «Хайлайн», но я отказалась, сказала, что они всегда могут привлекать меня как внештатного специалиста.

ВИП-телепорт хорош тем, что ты проходишь через него быстро, и спустя полчаса мы уже были в Зингсприде. Курточку я тут же сняла: прохлада осени в Мэйстоне в Зингсприде переходила в привычную духоту и влажность. Скоро еще начнется сезон дождей, и дышать можно будет только в кондиционированных помещениях, а по улицам передвигаться короткими перебежками.

– Ладно, Гроу, – сказала я, когда мы сели во флайс. Я чувствовала, что уже достаточно остыла и готова к продолжению нашего разговора. – Давай начистоту. Какие у тебя ко мне претензии?

Он покосился на меня.

– Ты психологических учебников перечитала, Ладэ?

А нет. Не остыла.

– Да что не так?! – рявкнула я.

– Все! – огрызнулся он.

И замолчал. Флайс стартанул наверх так, что у меня желудок подскочил к горлу.

– Если собираешься так водить, скажи сразу, я выйду.

– Прямо здесь? – уточнила эта зараза.

– Если понадобится. Я не собираюсь рисковать ребенком из-за того, что его папаша не в настроении.

– Его папаша, – хмыкнул Гроу, – в последнее время только и делает, что терпит закидоны его мамаши. Но иногда у папаши кончается терпение, и тогда его мамаша делает большие глаза и говорит: «Ой, что случилось?!» Так, как будто понятия не имеет, что на самом деле случилось.

Я сложила руки на груди, чувствуя, как в кончиках пальцев начинает покалывать. Спасибо наставнику, я знала, как с этим справляться: перенаправить пламя по контурам внутри тела.

– Его мамаша, – ответила я в тон ему, – только что спросила у его папаши, что случилось. На что тот поинтересовался – не перечитала ли она психологических учебников. Вопрос: у кого больше закидонов, у папаши или у мамаши?

Гроу так мазнул по панели, что нас только чудом не снесло в поворот.

Долгое время (целых минуты две) мы молчали, потом он наконец произнес:

– Я устал, Танни. Устал быть рядом с тобой и не с тобой. Устал от того, что ты постоянно во мне сомневаешься…

– Я не…

– Дослушай. Ты постоянно сомневаешься в том, хочешь ли со мной быть, а у меня уже не хватает сил все это слушать.

– Я никогда ничего такого не говорила!

– Нет, но ты и другого не говорила. – Он смотрел только на дорогу, прищурившись. – Ты вообще ничего не говоришь.

– А ты спрашивал?! – поинтересовалась я.

Гроу повернулся ко мне.

– Оттого что я спрошу, что-то изменится?

– А ты попробуй.

– Хорошо. Я хочу быть с тобой, Танни. Я хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой. Хочу держать тебя в объятиях и ловить ладонями минуты, когда толкается наш ребенок. Хочу, чтобы ты переехала ко мне. Хочу, чтобы ты стала моей женой. Я таскаю с собой кольцо, но всякий раз, когда я собираюсь сделать тебе предложение, ты куда-то сбегаешь. У тебя появляется срочное дело: чаще всего Ленард, или ты немедленно хочешь спать, или тебе надо гулять с Бэрри.

– Мы вместе гуляем с Бэрри! – возмутилась я.

– Вот об этом я и говорю, – хмыкнул Гроу. – Я выдал тебе все, что чувствую, а ты заметила только Бэрри.

Я открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же его закрыла.

– Не знаю, – сказала я. – Не знаю, что на это ответить.

– В этом-то и проблема, Танни. Ты не знаешь, что на это ответить, и чем дольше ты этого не знаешь, тем сильнее от меня отдаляешься.

– Это не так.

– Реально?

Мы опять замолчали.

– Набла с два я думал, что когда-то угожу в собственную ловушку, – неожиданно произнес он. – Девчонки бегали за мной, а я встречался с ними и забывал до следующего раза. До новой встречи. До нового секса. Сейчас с тобой все то же самое, только наоборот. Я не могу о тебе не думать, я постоянно тебя хочу. Хочу в том самом смысле, чтобы тобой дышать, но… у тебя совершенно никаких идей, что со всем этим делать. Понимаю, что я сам все разрушил, но с каждым днем мне становится все тяжелее с этим мириться. Я не хочу однажды сорваться, Танни, а особенно сорваться на тебе.

– И что ты предлагаешь? – тихо спросила я.

– Предлагаю побыть друг без друга и подумать. – Он внимательно на меня посмотрел. – Я переезжаю. Сегодня летал смотреть квартиру в другом районе.

– И как скоро ты собирался мне об этом сказать?

– Говорю сейчас. Я подумал об этом, когда ты не захотела, чтобы я ехал с тобой в Мэйстон.

– Ты в свое время тоже не захотел, чтобы я ехала с тобой в Мэйстон.

– Это была месть?

– Что?! – Я уставилась на него. – Нет!

– Значит, мы оба были не правы. В то время я думал, что «побыть одному» – это отличная идея. Хотя сам говорил тебе, что двое все должны решать вместе. В общем-то мое не до конца реализованное желание попробовать нормальные, настоящие отношения провалилось с треском.

– А говорил, что ты от меня не откажешься, – хмыкнула я.

– Я просто даю тебе свободу, Танни. Свободу, которую ты так хотела.

Я посмотрела на него и обхватила себя руками.

– Знаешь что? – сказала я. – Проваливай. Катись, куда хочешь. Если тебе не хватает даже сил подождать…

– Я ждал достаточно, – отрезал Гроу. – И я буду ждать всю жизнь, если все останется так, как сейчас.

Вместо ответа я отвернулась и уставилась в окно. Очень скоро мы прилетели: зашли в рукав и начали снижаться. С одной стороны, я прекрасно понимала, что он прав, с другой… ну не могла я особо ничего изменить. Врать и кривить душой у меня не получалось никогда, поэтому все, что мне оставалось, – молчать.

По крайней мере, пока мы шли с парковки до лифта и от лифта по коридору.

– Я просто привыкла быть без тебя, – сказала я, когда мы остановились у двери в мою квартиру. – В тот месяц… когда ты был в Ферверне, когда я считала, что между нами все. Это ты понимаешь?

– Лучше, чем тебе кажется. – Гроу заключил мое лицо в ладони. – Я люблю тебя, Танни Ладэ, и всегда буду любить. Но один я ничего не смогу сделать. Это ты понимаешь?

Он смотрел мне в глаза, и хотя вертикальной полоски зрачка у него сейчас быть не могло, я чувствовала, как бьется под таэрран запертая сила зеленого пламени.

– Лучше, чем тебе кажется.

– Вот и отлично. Значит, недопониманий между нами больше не будет. – Я чувствовала втекающее сквозь его пальцы тепло, от которого меня начинало трясти. Видимо, не одну меня, потому что его ладони сжались чуть сильнее и тут же расслабились. – У тебя есть мой номер.

Он разжал руки и отступил на несколько шагов. Потом развернулся и направился к лифтам. Я смотрела ему вслед, пока щелчок сомкнувшихся створок не разделил нас.

Только после этого открыла дверь и шагнула в квартиру. Бэрри с радостным вирчанием, скрежеща когтями на поворотах, вылетела меня встречать. Поскользнулась, чуть не снесла полочку с обувью, но тут же устремилась ко мне. В зубах она держала кусок хлеба для тостов, который тут же сунула мне в руку.

Я сползла на пол, обняла ее и уткнулась лицом в мощную шею.

Без Гроу все потеряло смысл. Я поняла это не сразу, а исключительно тогда, когда после очередной прогулки с Бэрри сидела и пялилась в окно два часа, пребывая в том самом состоянии, когда тебе вроде что-то надо делать, а что – непонятно. В Зингсприде уже был глубокий вечер, если не сказать, глухая ночь, у меня на столе таял замороженный крем, и остывала заказанная пицца. Точнее, они должны были там таять и остывать, я подумала о том, что оставила их без присмотра, и, возможно, Бэрри уже ничего мне не оставила. Завтра должно состояться слушание по делу Ленарда, и в другой раз я бы, наверное, сгрызла себе все ногти, но у меня даже поволноваться толком по этому поводу не получалось.

Во-первых, представители из соцслужб приходили ко мне и оценивали мою квартиру, особенно комнату Ленарда, которую мы с ним уже обставили совместными усилиями. Они даже с Бэрри пообщались (правда, держась слегка в стороне), чтобы убедиться, что она не агрессивна и никому не оттяпает руку, ногу или голову. Квартира, комната и Бэрри всех устроили. Их немного смущало то, что я беременна, но это «немного» не было решающим фактором, тем более что иртханенку первые пару лет предстояло находиться со мной, а звукоизоляция в квартире была отличная, и помешать Ленарду спать или делать уроки крики малыша не могли.

Во-вторых, мнение Ленарда хоть и не являлось первоочередным, но тоже учитывалось. Объективно у меня было и денежное преимущество: основательная сумма на счету и новый контракт по созданию спецэффектов для детского развлекательного центра. С детьми я еще дел не имела, в смысле для мультика я, конечно, делала спецэффекты, но здесь нужно было совершенно другое (в частности, отрисовка с нуля для голографических программ, в которых дети сами окажутся в другой реальности). Вот я и подумала, что как раз успею закончить до рождения… имя я пока так и не придумала. Я, если честно, вообще не представляла, как назвать девочку или мальчика. У меня в мечтах не было семьи и уюта, и уж тем более у меня в мечтах не было пинающегося внутри монстрика, поэтому к этому я оказалась совсем не готова.

Наверное, если бы рядом был Гроу и мы сидели бы на диване, выбирая имена, это было бы весело.

Мысль пришла совершенно не в тему, и я пошла посмотреть, как там пицца и замороженный крем. Открыла дверь и увидела грустную морду Бэрри. Рядом с ней лежал кусочек подсыхающей холодной пиццы: она принесла его мне, хотя раньше сожрала бы, не раздумывая.

– Спасибо, моя хорошая. – Я потрепала пушистую по голове, подняла пиццу с пола и смачно надкусила. Заметив это, Бэрри оживилась и подскочила. Всего-то и надо виари для радости: накормить беременную меня. – Пойдем посмотрим, что у нас там.

Пицца была цела, не считая вырванного с мясом куска, замороженный крем превратился в молочный коктейль. Я оценила пузырьки на поверхности и вылила его в раковину. После чего собиралась уже устроиться на высоком стуле, когда по квартире разнесся мелодичный звонок.

Я посмотрела на экран смартфона: нет, внутренние ощущения меня не обманывали, уже действительно глухая ночь или утро следующего дня.

Приблизившись к двери, включила видео – у моего дома стояла Инаира дель Эльтертхард. Я проморгалась, после чего включила звук.

– Да? – поинтересовалась в динамик.

– Войти позволишь?

– Вы не в курсе, сколько сейчас времени?

– В курсе, но мой телепорт обратно в Ферверн через три с половиной часа, поэтому говорить мы будем сейчас.

От такого я повторно очешуела, и, наверное, только мысль о том, что она мать Гроу, не позволила мне развернуть ее прямо с порога. Я открыла дверь, заодно приоткрыла и свою, после чего вернулась на кухню. Бэрри с любопытством процокала за мной, потом вернулась обратно в холл, потом снова пришла ко мне и плюхнулась на попу. Глядя туда, откуда должна была появиться вдова вице-президента Лархарры и будущая жена Фертрана и дальше, как его там, Гранхарсена, который на выборах все-таки продул. Да, победил тот, который с трудно выговариваемой фамилией, но я ее все-таки выучила. Ландерстерг.

Раздался легкий щелчок: судя по всему, Инаира захлопнула дверь, а после прошла ко мне на кухню.

– Не очень гостеприимно, Танни.

– Мое гостеприимство не распространяется на тех, кто бросает своих сыновей и вынуждает их отцов говорить, что они полукровки.

Образно говоря, отца Гроу, конечно, никто не вынуждал, но дело обстояло примерно так: Инаира закрутила роман с Фертраном, будучи уже помолвленной со своим будущим мужем. Фертран на тот момент об этом не знал, а узнал уже, когда выяснилось, что она от него залетела. У них было очень сильное совпадение огней, и в результате не сработали контрацептивы, которые она на тот момент принимала. Дабы не раздувать международный скандал, было решено, что Инаира родит тайно, и Гроу достанется Фертрану, а матерью Джермана объявят обычную женщину. С которой у отца Гроу якобы была большая любовь.

Когда я об этом узнала, мне захотелось пойти помыться. Мне даже сейчас, если честно, хотелось пойти помыться, но я заставляла себя сидеть на стуле и смотреть на нее. Бэрри, чувствуя мое настроение, утробно вирчала.

– Джерман не знает, что я здесь, – сказала она наконец. Спустя очень долгое молчание.

– Разумеется, не знает. Он знать вас не хочет, и в этом вопросе я полностью с ним солидарна.

У нее были безупречные черты: красивая, холеная женщина, если поставить рядом ее и Гроу, становилось понятно, откуда он такой взялся. Такой смуглый и темноволосый, с глубоко посаженными карими глазами. Вот за это мне особенно хотелось сделать ей побольнее, и, кажется, сейчас мне это удалось. По крайней мере, под маской уверенной в себе иртханессы промелькнули растерянность и что-то по-детски беззащитное.

– Ты не вправе меня судить.

– Даже не собиралась. Но вы торчите на моей кухне непонятно зачем, и я не могу не сказать вам то, что думаю.

– Я пришла спросить, когда ты перестанешь мучить моего сына.

Я приподняла брови.

– О. Вы об этом вспомнили…

– Танни…

– Я скоро двадцать семь лет как Танни буду, – я поднялась, сдерживая клокочущую внутри ярость, – но вас я понять не могу. Какого набла вам вздумалось сообщать ему обо всем сейчас, когда он все пережил и все давно отпустил?! Вы даже ко мне приехать толком не смогли, опять под покровом ночи. Что, на сей раз об этом не знает даже ваш будущий супруг, который вместе с вами вас покрывал? И почему? Общение со мной вроде не порочит вашу драгоценную честь, которую вы просрали еще в девичестве, но долгие годы отчаянно боялись об этом сказать!

В конце я уже на нее орала. Я орала на нее так, как не орала никогда и ни на кого (кажется), и только когда осознала, что это внутри меня горит взрывающим грудь пламенем, заткнулась. Не потому, что сказала все, а потому что мне надо было это переварить. В смысле переварить то, как я на нее отреагировала.

Бэрри вскочила, шерсть на загривке встала дыбом, но я глянула на нее и скомандовала:

– К себе.

После чего виари беспрекословно ушла с кухни и устроилась на полу рядом с диваном.

– Ты права. – Инаира обернулась ей вслед, потом снова посмотрела на меня. – Ты права, Танни.

– Я знаю, что я права, – отрезала я. – Какого вам от меня надо?

– Почему вы до сих пор не вместе?

Вообще-то это было не ее дело. Это было категорически не ее дело, но я не стала об этом напоминать. Промолчала, потому что боялась, что если начну говорить, снова сорвусь на крик. И потому, что у меня не хватало сил просто позвонить Гроу и сказать: «Ты мне нужен. Ты мне безумно нужен». Что-то внутри не пускало, стягивало внутренности в комок.

Я боялась, что все будет хорошо. Все будет очень, безумно, невыносимо хорошо. А потом опять что-нибудь случится.

– В молодости я была страшной трусихой, – сказала Инаира. – Я боялась осуждения других иртханов и людей. Боялась того, что обо мне подумают и что скажут. Из-за своих страхов я отказалась от мужчины, с которым могла бы быть счастлива, и от сына, который теперь меня ненавидит. У меня был муж, но семьи у меня не было. Исключительно потому, что в свое время мне не хватило смелости просто открыться новой жизни и другому счастью. Не тому, которое для меня приготовил отец: да, он отрекся бы от меня, узнай о том, что случилось, но это можно было бы пережить. Нет, я предпочла все скрыть и остаться с мужчиной, которому не было до меня никакого дела, так же как мне до него. Это был договорной брак, таким он и оставался все эти годы.

– История вашей жизни меня совершенно не трогает, – сказала я.

– Знаю. Я просто хочу сказать, что ты повторяешь мою ошибку. Отказываешься от того, с кем можешь быть счастлива. Причин я не знаю, Танни, и это не мое дело. – Она усмехнулась. – Но если ты действительно его любишь, а ты любишь, иначе не набросилась бы на меня, не повторяй моих ошибок. Не позволяй страхам, какими бы они ни были, взять над тобой верх. Не позволяй им сделать несчастными тех, кто может быть счастлив. Кто может быть семьей.

Она не стала дожидаться ответа, возможно, потому что знала, что я не отвечу. Просто развернулась и вышла за дверь. Я опустилась на стул, сунула руки меж колен и посмотрела на пиццу.

– Бэрри! – крикнула. – Ее здесь слишком много для меня одной. Присоединишься?

Радостный цокот возвестил о том, что Бэрри будет счастлива разделить со мной трапезу. Когда мы доели пиццу, я вытащила смартфон и написала сообщение Гроу: «Ты мне очень нужен. Завтра на слушании Ленарда. И вообще». А потом выключила мобильный и пошла спать.

– Мы победили! Мы по-бе-ди-ли! – Ленард орал так, что на нас оглядывались прохожие, оказавшиеся возле здания суда. Потом он бросился ко мне обниматься, потом отстранился, судорожно вздохнул и сказал: – Лично я хочу выпить.

– Содовой, парень, – ответил Гроу и сунул ему в руки банку, которую по дороге купил в автомате.

– Да ну тебя, – наигранно-мрачно сказал Ленард, но банку все-таки взял. – Куда пойдем?

И правда, куда? Я оказалась к этому совершенно не готова. То есть я понимала, что надо куда-нибудь пойти, чтобы отметить, но с утра мне было совершенно не до этого. Я как-то внезапно ощутила все возможные страхи, которые до этого часа благополучно прятались внутри: в частности, о том, что я не замужем и буду с двумя детьми (для судьи и комиссии это может оказаться слишком), о том, что у меня нет опыта в воспитании, о том, что у меня были нелады в семье… Разумеется, адвокат Виалии Мэрдсток все это вывалил, но мой адвокат его сделал.

– Тут поблизости есть очень уютное место, – сообщил Гроу. – Можем пойти туда.

– Зная тебя, уютное – это со стрип-баром? – поинтересовался Ленард.

За что тот отвесил ему шутливый подзатыльник.

– Эй! – воскликнула я. – Мы перед зданием суда, между прочим. А это – избиение ребенка.

– На это ребенок и рассчитывает, – фыркнул Гроу, после чего Ленард показал ему неприличный жест.

Я вздохнула.

Похоже, в моих с Ленардом отношениях чего-то подобного явно не хватало.

– О стрип-барах до совершеннолетия не задумываемся, – сказала я.

Надеюсь, что получилось строго.

Ленард хохотнул:

– Танни, я же не в вакууме живу.

Я посмотрела на Гроу.

– Все, сворачиваем тему взрослых развлечений, – сказал он. – Кто со мной праздновать – выдвигаемся. Остальные могут и дальше упражняться в остроумии.

«Остальных» не нашлось, поэтому мы втроем выдвинулись к парковке. Разумеется, перед тем как Ленард окончательно переедет, нам предстояло еще уладить некоторые формальности, в частности, мне надо было подписать кучу документов, но решение суда вступило в силу с сегодняшнего дня. Если честно, мной тоже овладело какое-то странное возбуждение, не хуже, чем у Ленарда. Просто не верилось, что все позади, что мы наконец-то станем семьей. И… вот тут я слегка подвисала, потому что на тему «станем семьей» у меня с Гроу по-прежнему оставались вопросы.

То есть он, конечно, приехал и вообще первым делом поинтересовался, как мне могло прийти в голову, что он не приедет на слушание, но… Но.

На парковке мы столкнулись с Виалией Мэрдсток и ее адвокатом. На нас так дружелюбно посмотрели, что нам предлагалось испариться на месте, а я едва удержалась от того, чтобы повторить показанный Ленардом жест. Она шагнула было к нам, но наткнулась на пристальный взгляд Гроу, попятилась и, что-то бормоча себе под нос (явно не пожелания хорошего дня), ретировалась во флайс.

– Значит, так, – Гроу помог мне сесть и посмотрел на панель управления, а точнее, на электронные часы, – у нас есть три часа, чтобы отпраздновать. Потом едем подписывать документы, а потом к тебе собирать вещи. Вопросы есть?

– Нет! – радостно сообщил Ленард.

– Замечательно.

Я смотрела на него, когда он поднимал флайс в воздух. Смотрела и понимала, насколько мне на самом деле этого не хватало. Этих взглядов, его близости, его уверенности, «и вообще». «И вообще», как я написала в сообщении, было тем самым порожком, о который я регулярно спотыкалась, но почему-то именно визит Инаиры сподвиг меня задуматься о другом. О том, что можно просто взять Гроу за руку и вместе его перешагнуть, чтобы навсегда оставить за спиной.

– Что? – поинтересовался Гроу. – У меня на носу что-то?

– Сопля, – донеслось с заднего сиденья.

– Когда я в следующий раз посажу этого парня к себе во флайс, напомни мне заклеить ему рот.

– Это жестокое обращение с ребенком. – Ленард расхохотался.

– Это воспитательный процесс.

Я кашлянула:

– Ребят, я вам не мешаю?

На самом деле мне тоже хотелось смеяться. Не просто смеяться, но и нести всякую чушь, а еще дурачиться, потому что так хорошо и легко мне не было уже давно.

– На чем мы там остановились? – спросил Гроу, глядя на меня.

– На носу, – напомнил Ленард.

– Ни на чем. – Я покачала головой.

Мне так много хотелось ему сказать (о том, что сейчас везет нас куда-то, о том, что без его присутствия на заседании я бы не справилась, о том, что он берет на себя все, что связано с бюрократией и переездом от Виалии), но говорить при Ленарде это не представлялось возможным. Поэтому я только закусила губу и повернулась, глядя на залитый солнцем Зингсприд через лобовое стекло.

Уютное место и правда оказалось поблизости, небольшой ресторанчик в стороне от оживленных аэромагистралей и туристических мест. Спрятанный в тени высоток на небольшой улочке, он представлял собой небольшое стилизованное под начало прошлого столетия заведение со старинным музыкальным автоматом. Внутри было всего двадцать столиков, а меню размещалось прямо на стенах рядом: написанное от руки голографическими маркерами.

– Стрип-бара нет, – сказал Ленард, когда мы устроились за одним из свободных столиков у окна. В общем-то этот был не свободным, а забронированным, из чего я сделала вывод, что Гроу подсуетился заранее.

– Он потайной, – ответил Гроу.

Я так и не поняла, если честно, шутит он или нет.

– Значит, в таких местах ты тоже бываешь, – хмыкнул Ленард.

– У известных режиссеров тоже есть свои темные тайны. А еще здесь подают лучшую в мире пиццу.

Пицца действительно оказалась неимоверно вкусной: не сравнить с той, которую я ела вчера. Помимо пиццы, здесь были умопомрачительные коктейли – безалкогольные, разумеется. Вино здесь тоже было, но его Гроу не стал заказывать, нам с Ленардом было нельзя, а «пить в одиночку – это извращение», как он выразился. Впрочем, мы и без вина обходились отлично, здесь хватало всего, и все было просто пальчики оближешь. Судя по тому, что столики свободными не оставались, это место оценил не только Гроу.

Я наблюдала за ним незаметно (или мне хотелось надеяться), понимая, что знаю о нем слишком мало. Или просто не хотела этого раньше видеть? Если честно, мне смутно представлялся Джерман Гроу, который сидит в таком маленьком ресторанчике, пьет содовую и общается с мальчишкой-подростком на равных… нет, такого моя картина мира точно не выдерживала.

– Я сейчас лопну, – заявил Ленард, когда доел замороженный крем.

Пять шариков зараз.

Не уверена, что стоило ему позволять, но я пока еще не знала, что подросткам можно, а что нельзя.

– Мы тебя соберем в коробочку, – пообещал Гроу.

– Где ты ее возьмешь?

– У них есть пластиковая упаковка для пиццы навынос.

Я смотрела на них и понимала, о чем говорила Инаира. Кажется, мы стали семьей раньше, чем я признала это вслух. Точнее, я не представляла, что делала бы с Ленардом, не будь сейчас рядом Гроу. Да, мы отлично ладили и все такое, но рядом с ним мальчик раскрывался на полную.

– Ладно. Я вас оставлю ненадолго, – вздохнул Ленард, поднимаясь. – Не шалите тут без меня.

Он скрылся за распашными, в стиле прошлого же века, дверьми, а я посмотрела на Гроу.

– Слушай, – сказала я. – Про «вообще»…

– Слушаю, – серьезно произнес он. – Про «вообще».

– Ты можешь не перебивать? – тихо спросила я. – Я, между прочим, волнуюсь.

Гроу протянул мне руку, и я закусила губу.

– Я не знаю, с чего начать, но поскольку у нас не так много времени… Я дико по тебе скучала. Да, я очень боялась, что у нас ничего не получится, или что получится, но потом опять выйдет какая-то чешуйня. У меня в жизни всегда так, когда я во что-то верю, потом обязательно случается чешуйня, и я собираю себя по кусочкам.

– Сколько раз мне еще повторить, что это не повторится? – Он смотрел мне в глаза.

– Нисколько. Это уже от тебя не зависит. Это только мое… мои личные страхи. – Я глубоко вздохнула. – Но я хочу с ними справиться. Я правда хочу, и я хочу сделать это рядом с тобой. Поэтому, если ты все еще носишь с собой кольцо, я согласна.

Я вложила руку в его ладонь раньше, чем успела бы передумать. А в том, что я бы успела, даже не сомневалась.

Гроу слегка сжал мои пальцы.

– Ты делаешь мне предложение, Танни Ладэ? – На миг даже показалось, что в темных глазах мелькнуло знакомое зеленое пламя.

– Нет, это ты делаешь мне предложение, – напомнила я.

– Нет, сейчас ты делаешь мне предложение, – возразил он. – Или я не прав?

– Кольцо-то у тебя.

– Но ты сказала: «Я хочу сделать это рядом с тобой». Кстати, что именно?

– Гроу! – почти прорычала я. – Сейчас вернется ребенок, и…

– Он уже не ребенок. И сбежал он не просто так, можешь мне поверить. Так что? Ты хочешь, чтобы я на тебе женился?

– Ты невыносим, – процедила я. Попыталась отнять руку, но ее не отпустили. – Гроу!

– Ладэ?

– Руку отдай.

– Не раньше, чем ты сделаешь мне предложение.

– Да иди ты!

– Сначала уточни куда, – мои пальцы по-прежнему не торопились отпускать, – давай, Ладэ. Скажи это: «Я хочу, чтобы ты стал моим мужем». Так и быть, на одно колено можешь не опускаться, тебе тяжело.

– Гроу, если я тебя стукну, это может быть воспринято как агрессивное поведение?

– Скорее как неадекватное, – мои пальцы погладили, – тебя ждут серьезные проблемы и пересмотр дела.

– А кто об этом расскажет?

– Да тут куча свидетелей.

– Мы не настолько известны!

Гроу приподнял брови, в ответ я только пожала плечами. Ну да, нас узнавали на улицах, но это же не значит, что нас знают все. Или значит? Я проследила его взгляд, и девчонки за соседним столиком шустро сделали вид, что увлечены разговором.

– Это так сложно? – Он посмотрел на меня.

– Так сложно – что?

– Сказать: «Я хочу, чтобы ты стал моим мужем».

Я открыла рот. Закрыла.

– Я хочу, чтобы ты стал моим мужем! – выдохнула. – Доволен?

Гроу чуть подался ко мне.

– Более чем. Правда, кольцо я не взял.

Теперь мне захотелось стукнуть его еще сильнее. И еще сильнее, когда он все-таки достал коробочку.

– Теперь ты точно никуда от меня не денешься, – заявил он, когда кольцо оказалось на моем пальце.