Соглядатай Кеплер Ларс
— Однако он жив?
— Да. — Йона взглянул Эрику в глаза.
Светлые волосы стояли дыбом, глаза снова приобрели холодный оттенок октябрьского неба.
Эрик дожевал и проглотил последний кусок хлеба и сказал, стараясь придать голосу твердости:
— Если у нас ничего не выйдет, то, думаю, я смогу сдаться в церкви.
— Посмотрим, — тихо ответил Йона.
— В церкви они не станут стрелять по мне, — добавил Эрик.
— Не станут, — согласился Йона, хотя оба знали, что это неправда.
Роки курил, стоя перед прайс-листом; он что-то бормотал и отковыривал пластиковые покрытия с головок канцелярских кнопок.
— Я готов начать, — сказал ему Эрик и скатал в шарик целлофан от бутерброда.
— Ладно, — кивнул Роки и сел на стул.
Эрик посмотрел на него, обратил внимание на расширенные зрачки, цвет лица, дыхание.
— Ты пробирался через лес, и у тебя высокий пульс, — отметил он.
— Гипноз может пойти насмарку? — Роки затоптал окурок.
— Мы просто начнем с расслабления… то, что мозг активен, — не проблема, ты же не заснешь… мы только снизим активность, сосредоточимся…
— О’кей, — согласился Роки и откинулся на спинку стула.
— Сядь удобно, — продолжил Эрик. — Во время гипноза ты можешь менять позу сколько угодно раз, об этом не думай, но с каждым движением ты будешь расслабляться еще глубже.
Йона и Эрик понимали: вот он, шанс, за которым они охотились, возможность, которой ждали.
Им нужно немного — только имя, место или какая-нибудь деталь, зацепка.
Мелкая подробность поможет слегка проступившему рисунку сложиться в стрелку, которая укажет прямо на проповедника.
Эрик не хотел форсировать ход сеанса. Понадобится время, чтобы ввести Роки в глубокий транс и достать труднодоступные воспоминания.
— Положи руки на колени, — спокойно продолжал он. — Напряги их, а потом расслабь, ощути их тяжесть, как они опускаются, вытягиваются, как запястья становятся мягкими…
Проходя вниманием по телу Роки, Эрик следил, чтобы его голос не выдавал нетерпения; он видел, как плечи Роки понемногу скругляются и опадают. Эрик сказал ему расслабить шею, почувствовать, как тяжелеет голова, а дыхание становится глубже — вдох начинается от самого живота. Он незаметно приближался к индукции.
Монотонным голосом он нарисовал образ широко раскинувшегося пляжа: волны неспешно накатывают и с шелестом отступают, белый песок сверкает, словно фарфор.
— Ты входишь в прибой возле мыса, — говорил Эрик. — Песок под ногами мокрый, плотный, идти легко, теплые волны плещут и пенятся вокруг твоих ног, крутятся песчинки…
Он показал Роки раковины в бороздках, описал, как кружатся обломки кораллов в искрящейся пене.
Складной стул поскрипывал; Роки ссутулился, челюсти расслабились, веки отяжелели.
— Слушай только мой голос — и тебе будет хорошо, тебе приятно, ты в безопасности…
Йона стоял сбоку от окна, поглядывая на кладбище. Куртка расстегнута, рукоятка пистолета красноватым отблеском угадывается на боку.
— Скоро я начну считать в обратном порядке от двухсот, и с каждой цифрой ты будешь расслабляться все глубже и глубже. А когда я скажу тебе открыть глаза, ты откроешь глаза и вспомнишь все подробности своей первой встречи с человеком, которого ты называешь проповедником.
Роки сидел неподвижно — нижняя губа отвисла, огромные руки на ляжках, выражение лица, как у спящего.
Тягучим, усыпляющим голосом Эрик начал обратный счет, следя за дыханием Роки, наблюдая, как поднимается и опускается толстый живот.
Гипнотизируя Роки, Эрик словно сам опускался сквозь толщу илистой воды. От тины было так темно, что он едва угадывал фигуру Роки перед собой, пузырьки воздуха отрывались от бороды и волос и вертелись в водяных воронках.
Эрик сбил порядок, начал перескакивать через числа, однако сохранял обратный отсчет, понемногу замедляя темп речи.
Надо попытаться добыть точные сведения.
Эрик опустился ниже, вода потемнела. Боковое течение усилилось, стало рвать одежду. В стремительно несущейся илистой воде с лицом Роки, словно сделанным из редкой мешковины, все это время происходили гротескные метаморфозы.
— Восемнадцать, семнадцать… тринадцать, двенадцать… скоро ты откроешь глаза, — сказал Эрик, следя за размеренным дыханием Роки. — Здесь ты в безопасности, ничто тебе не угрожает…
Глава 112
Теперь Роки пребывал в таком глубоком трансе, что частота сердечных сокращений стала ниже, чем во сне, и он дышал, как залегшее в спячку животное, но определенные участки мозга активировались, концентрация достигла предела.
Пора было направить внимание Роки на проповедника и подтолкнуть его к рассказу о том, что он видит, попытаться извлечь на поверхность кристально ясные воспоминания, хранящиеся по соседству со снами и наркотическим бредом.
Голова Роки свесилась на грудь, стали видны хвоинки, запутавшиеся в грязных волосах после путешествия по лесу.
— Четыре, три, два, один, теперь ты открываешь глаза и вспоминаешь в точности, как встретил «грязного проповедника» в первый раз…
Сквозь бурую, стремительно текущую воду Эрик видел, как Роки покачал головой, хотя на самом деле он сейчас сидел на стуле, открыв глаза, и облизывал губы.
Живот вздымался и опускался в такт медленному дыханию, подбородок поднялся, глаза, не мигая, смотрели сквозь пространство и время.
Эрик подумал, что надо повторить свои слова и дать Роки скрытую команду заговорить.
— Как только почувствуешь себя готовым, ты можешь… рассказать, что ты видишь.
Роки облизал растрескавшиеся губы.
— Трава белая… она хрустит под ногами, — медленно проговорил он. — Черное полотнище развевается на верхушке шеста… снежинки кружатся над землей… — Он что-то неразборчиво забормотал.
— Слушай мой голос и рассказывай, что ты помнишь, — настаивал Эрик.
Лоб Роки блестел от испарины; он вытянул ногу, и стул заскрипел под тяжестью грузного тела.
— Свет цвета известки, — тихо сказал он. — Падает через окна в глубоких нишах… На фоне лиственно-желтого неба висит побежденный спаситель… вместе с другими преступниками.
— Ты в церкви?
Глубоко в грязной быстрой воде Роки кивнул в ответ. Глаза выпучены, волосы колышутся.
— Что это за церковь? — спросил Эрик.
Он услышал, как дрожит его голос, постарался унять тревогу, найти покой в гипнотическом резонансе.
— Церковь проповедника…
— Как она называется? — Сердце забилось быстрее.
Рот Роки приоткрылся, но слышно было только, как он шлепнул губами. Эрик склонился ему через плечо и услышал замедленное дыхание, голос, исходящий откуда-то из глубин горла.
— Ш-шёлдинге, — глухо проговорил Роки.
— Церковь Шёлдинге, — повторил Эрик.
Роки кивнул, откинул голову назад, и его губы что-то беззвучно выговорили. Эрик и Йона быстро переглянулись. Они получили, что хотели. Теперь Эрику предстояло вывести Роки из глубокого транса, но он не удержался от еще одного вопроса:
— «Грязный проповедник» в церкви?
Роки сонно улыбнулся и поднял обмякшую руку, словно указывая на предметы у стены сарайчика.
— Ты видишь его? — нажал Эрик.
— В церкви, — прошептал Роки, и его голова снова поникла.
Йона, карауливший возле мутного от грязи окна, как будто занервничал. Видимо, на кладбище кто-то пришел.
— Расскажи, что ты видишь, — попросил Эрик.
Роки вздрогнул, и капля пота сорвалась с кончика его носа.
— Я вижу старого священника… Румяна поверх щетины на отвисших щеках… помада, и его глупая мина, недовольная и замкнутая…
— Продолжай.
— Ossa… ipsius in pace…[16]
Роки зашептал что-то себе под нос, лицо перекосилось, он беспокойно заерзал на скрипучем стуле. Клочки зеленой обивки полетели на мезонитовый пол. Йона отступил назад и молча вытащил пистолет.
— Ты знаешь, как его зовут, — продолжил Эрик. — Скажи мне, как его зовут.
— Это гадкий старый священник… щуплые ручки, все в пятнах от проклятого джонка, которым он ширялся годами, — сказал Роки, и его голова перекатилась на бок. — Синяки расплылись под кожей, вены разъедены, но сейчас на нем белоснежный стихарь, никто ничего не видит, никто не понимает, что происходит… Возле него сестра и дочь, коллеги…
— А еще священники есть в церкви?
— Скамьи заполнены священниками, ряд за рядом, ряд за рядом…
Йона вполголоса призвал Эрика закончить гипноз, но Эрик опустил Роки еще глубже.
— Достигни места, где хранятся только истинные воспоминания… Я буду считать с десяти… и, когда дойду до нуля, ты окажешься в церкви Шёлдинге…
Роки поднялся. Голова его дернулась, глаза закатились, и он рухнул, опрокинув стул. Ударился о пол, упал затылком на мешки с перегноем, ноги конвульсивно задергались. Тело выгнулось дугой, словно Роки пытался сделать «мостик». Роба задралась, он гнусаво стонал от боли, губы расплылись, голова запрокинулась. Позвоночник похрустывал. Эрик кинулся к больному, убирая в сторону все предметы, до которых Роки мог бы случайно достать.
Роки с глухим стуком повернулся на бок, и в следующую секунду эпилептический припадок перешел в конвульсии. Эрик, стоя на коленях, обеими руками держал большую голову Роки, чтобы тот не поранился.
Ноги колотили по полу, голова тряслась, толстый живот дрожал от судорог.
— Эрик, — позвал Йона.
Роки снова перевернулся на спину и забил ногами так, что пятки застучали по полу. Йона прижал оружие к себе, глядя на Эрика ледяными серыми глазами.
— Тебе надо найти другое укрытие, — сказал он. — Я видел полицейских в лесу возле школы, им, наверное, кто-то дал наводку, иначе их здесь не было бы. Кинологов вызовут — а может, уже вызвали, — пригонят вертолеты.
Припадок Роки утихал. Священник все еще торопливо дышал, одна нога подергивалась.
Эрик осторожно перевалил его на бок. Роки, насквозь мокрый от пота, закрыл глаза и утомленно кашлянул.
— У тебя разыгрался эпилептический припадок во время гипноза, — объяснил Эрик.
— Господи, — вздохнул Роки.
— Эрик, тебе пора уходить. Заберись как можно дальше отсюда и спрячься, — снова сказал Йона.
Глава 113
Эрик торопливо напился воды, вытер рот, приоткрыл дверь, оглядел кладбище и выскользнул из сарая. Не оглядываясь, зашагал по дорожке между деревьями и могилками. Войдя в лес, прибавил шагу. Оказался на широкой тропинке, побежал.
Со стороны школы доносился собачий лай. Эрик сошел с тропинки и углубился в чащу. Он продирался сквозь еловые ветви, ободрал щеку и веко — кожу жгло. Пригнувшись, он шел под деревьями, сквозь паутину, шагал по растущим в тени блестящим грибам.
Он запыхался и был весь в поту. Земля резко пошла под уклон. Лай приближался, Эрик слышал, как полицейские выкрикивают команды собакам.
Определив направление, Эрик прижал руку к боку и побежал через лес, который скоро кончился. Осока и камыши заблестели между деревьями, Эрик успел почувствовать кислый запах болота и брожения, прежде чем одна нога утонула в сыром мхе. Вертолеты трещали где-то далеко, над верхушками деревьев.
Эрик торопливо пошел вперед, но почва проседала под ногами, вода поднималась до щиколоток, и он понял, что через болото не проберется. Он повернул было назад, но увяз, начал падать и схватился за ствол дерева. От земли поднималась сырость; прохладный, влажный мох, чавкнув, выпустил его ногу. Эрик ползком вернулся назад, колени теперь были холодными и мокрыми. Оказавшись наконец на твердой земле, он побежал.
Рядом сверкнула стрекоза; возле трухлявого бревна лежал белый череп косули.
Эрик перепрыгнул через канаву с глубокой бурой водой и черными листьями на дне и, не глядя по сторонам, снова углубился в лес. Ветки хрустели под ногами. Скоро он выдохся и перешел на быстрый шаг. Приходилось отводить сломанные сучья в сторону и прикрывать руками лоб, чтобы уберечь лицо от веток.
Полицейские с собаками приближались. Собаки лаяли глухо, как во время грозы.
Они взяли след, скоро они его догонят.
На Эрика накатило сильнейшее желание лечь пластом и просто сдаться. Подумать только — все закончится, он согреется, сосредоточится на происходящем, поразмыслит, кто устроил ему все это.
Пойду и сдамся, подумал Эрик и остановился с тяжело колотящимся сердцем. В лесу негде спрятаться.
И тут он вспомнил, как Нестору прострелили грудную клетку.
Крики приближались, охотники окружали свою добычу.
Внутри у Эрика все оледенело.
Надо попытаться добраться до домов возле лыжного склона, обойти болото по широкой дуге и уйти подальше от леса.
Эрик снова побежал между стволами, сквозь заросли. Ветки хлестали по лицу, рукам и ногам.
Собаки возбужденно лаяли у него за спиной.
Он задыхался, горло саднило. Эрик понимал: если собак спустят с поводка, ему конец.
Сухие сосновые иголки ломались под ногами. Цветущий вереск задевал щиколотки. Начался подъем, от избытка молочной кислоты ноги сделались неповоротливыми, свинцовыми.
Скала, поросшая белым мхом и лишайником, возвышалась между деревьями.
Эрик принялся карабкаться вверх, оскальзываясь на мхе. Стал съезжать вниз, ободрал ладони, но удержался.
Одолев наконец подъем, Эрик лег пластом. Сердце тяжело бухало о камни под ним. Он стер пот с глаз и увидел над деревьями острый шпиль колокольни Маркусчюркан. Каркнула ворона, беспокойно зашевелилась на верхушке ели. Наискось, внизу, Эрик увидел обходящих болото по кругу полицейских; собаки рвались с поводков. Полицейские переговаривались по рации, что-то кричали друг другу, указывая за болото. Вдруг одна из собак взяла след. Она свернула в лес и побежала той же дорогой, что и Эрик. Поводок натянулся, собака громко лаяла.
Эрик отполз назад и услышал приближающийся треск вертолета. Он пригнулся и бросился наутек, понимая, что должен оторваться от патруля с собаками. Ноги дрожали от напряжения, когда он сбежал вниз по склону и снова оказался в зарослях. Зашагал по тропинке и вышел на спортивную площадку с отсыревшим флисовым покрытием. На площадке растягивалась женщина в розовом тренировочном костюме; Эрик поколебался, но все же побежал мимо нее. Пот блестел на шее женщины, стекал между грудей. Взгляд женщины словно был обращен внутрь, и Эрик понял, что она слушает музыку через наушники. Когда он проходил мимо нее, она вдруг подняла на него взгляд. Ее лицо застыло, женщина отвернулась как-то слишком быстро. Эрик понял — она узнала его, и краем глаза увидел, что она спешно уходит в другом направлении.
Он завернул на следующем повороте и остановился перед картой района: природный заповедник. Красная точка в самом низу карты отмечала Сиклашифтет, где Эрик сейчас находился. Он оглядел Сёрмландследен, беговые дорожки, болота, ручейки и озера, и решил идти дальше, к озеру Сиклашён.
Эрик широко зашагал через высокие кустики черники, потом побежал к лесу, где не было тропинок.
Полицейские с собаками приближались с нескольких сторон. Эрику пришлось лезть через сплетение сучьев, и он зацепился курткой за ветку. Почувствовав, как нарастает паника, он метнулся, порвал ткань на боку и, спотыкаясь, вывалился на полянку. Постоял, упираясь руками в колени, отдышался, сплюнул и двинулся дальше, к деревьям.
Глава 114
Эрик пробежал мимо поваленного дерева с вывороченными корнями и дальше, в чащу. Собачий лай эхом отдавался между стволами.
Примерно через полкилометра он оказался у ручья. Дно покрывали красные камни, насыщенная железом вода отливала бурым.
Эрик вошел в ледяную воду и побрел по руслу, надеясь, что собаки потеряют его след через несколько минут.
Как же ему хотелось позвонить Джеки, сказать, что он невиновен! Невыносимо было думать, что она считает его убийцей. Пресса и социальные сети, наверное, полны возмущенных комментариев, подробностей его жизни, давних событий, которые лягут на него дополнительным грузом, послужат подтверждением его виновности.
Эрик пошел было быстрее, но поскользнулся на камне, упал, ударился коленом о дно и задохнулся. Холод и боль пронзили насквозь, от спины до самой шеи.
Он поднялся и осторожно побежал. Камешки со стуком скользили под подошвами, одежда отяжелела, вода пенилась вокруг ног.
Эрик сделал крюк по ручью. Прибрежный спуск здесь был выше, а русло — уже, течение вокруг Эрика усилилось.
Деревья склонялись над водой, и Эрику пришлось нагибаться, чтобы пройти под ветками. Он продолжал уходить в густые заросли. Собак больше не было слышно, только вода журчала вокруг.
Эрик сделал еще один крюк и решил выйти из ручья. С одежды текло, когда Эрик вылез на берег и заторопился дальше в хлюпающих ботинках. Измученный, в мокрой, сковывающей движения одежде Эрик спотыкался на каждом шагу.
Вдалеке он увидел блеск длинного узкого озера Сиклашён. Пригнувшись за валуном, Эрик двинулся между тонкими рябинами, еле волоча ноги; ему казалось, грудь вот-вот разорвется.
Так нельзя, думал он.
Это конец, мне некуда идти.
У него множество знакомых, людей, с которыми он общается, давних коллег, есть несколько хороших друзей, но никому из них он сейчас не может позвонить.
Конечно, Симоне пришла бы ему на помощь, но за ней наверняка следят. И Беньямин сделал бы все возможное, это Эрик знал, но, скорее, умер бы, чем подверг сына опасности.
Оставались считанные единицы, к кому он мог бы обратиться.
Йона, Нелли и, может быть, Джеки.
Если Джеки уехала к сестре, то у него есть шанс пожить в ее квартире, — если только Джеки не верит газетной лжи.
Эрик посмотрел на экран мобильного. Осталось всего четыре процента заряда. Эрик не хотел подвергать Нелли опасности, но все же набрал ее номер.
Если ее телефон прослушивают — так тому и быть, но, чтобы выкрутиться, он должен пойти на риск. Здесь его обложили со всех сторон, выбора нет.
Вдали прогрохотал вертолет, потом остался только шум деревьев. В телефоне потрескивало, протянулся первый гудок, потом в трубке щелкнуло.
— Нелли, — ответила Нелли спокойным голосом.
— Это я. Можешь говорить?
— Не знаю, но вроде бы да. Считается это разговором или…
— Нелли, послушай, я не хочу подставлять тебя, но мне нужна помощь.
— Что происходит?
— Я не делал того, что мне приписывают, я понятия не имею, в чем дело.
— Эрик, я знаю, знаю, что ты невиновен. Но разве ты не можешь просто сдаться полиции? Скажи, что ты сдаешься, и я тебя поддержу, выступлю свидетелем, сделаю что угодно.
— Они застрелят меня, как только увидят. Ты не представляешь себе, что…
— Я понимаю твое беспокойство, — перебила Нелли. — Но чем дольше ты тянешь, тем глубже яму себе роешь, разве нет? Полиция везде…
— Нелли…
— Полицейские забрали твой компьютер, вещи из твоего кабинета сложили в коробки, полиция следит за нашим домом в Брумме, они в Каролинской больнице…
— Нелли, мне надо где-нибудь ненадолго спрятаться. Мне больше не к кому обратиться, но знай: я пойму, если ты не сможешь помочь мне.
— Обожаю опасные приключения, — съязвила Нелли.
— Нелли, пожалуйста… мне больше некого просить.
Снова послышался собачий лай. Теперь ближе.
— Мне нельзя оказываться замешанной, — тихо сказала Нелли. — Сам понимаешь, Мартину это повредит, но…
— Прости, что позвонил. — Эрик почувствовал, как черная безнадежность наполняет его сердце.
— Впрочем, есть один старый дом, — продолжала Нелли. — Я не говорила про Сольбакен, которым владели папины родители?
— Как туда попасть?
— Эрик, удирать от преследователей — не мой конек, больно кишка тонка, но я могу выбраться и… ну не знаю, арендовать машину на «Статойле» или еще где-нибудь…
— Ты сделаешь это для меня?
— Скажи, что любишь меня, — весело попросила она.
— Я люблю тебя.
— Где мы увидимся?
— Ты знаешь пляж на берегу Сиклы? — спросил Эрик.
— Нет, но найду.
— Там школа или детский сад, прямо на берегу. Подожди меня там.
Снова послышался лай, он эхом отдавался между деревьями.
Эрик поднялся и, пригнувшись, побежал к густым кустам на берегу; там он снял ботинки и тяжелые от влаги брюки. Связав одежду узлом, он ждал, пока вертолет пролетит прямо над ним.
Облава приближалась, собаки рвались вперед, задорно тявкая.
В одних кальсонах и фуфайке Эрик вошел в озеро. Холод цепко охватил ноги.
Полицейские сирены слышались со всех сторон, их вой разносился над водой и между деревьями.
Эрик видел синие вспышки мигалок вдали на Эльтавэген, на мосту через канал к озеру Ерлашён. Не меньше трех полицейских машин. Свет мигалок поблескивал на стальных перилах и в листве на берегах.
Над вершинами деревьев снова загрохотал вертолет, и Эрик поспешно погрузился с головой. Он задержал дыхание, отчетливо ощущая, как ветер ходит по водной поверхности, когда вертолет кружил над озером. Мелкая рябь расходилась быстрыми кругами.
Эрик зашел подальше, спрятался в кувшинках между скользкими стеблями и илистым дном. Там он дал узлу с одеждой и телефоном пропитаться водой и, пуская пузыри, утонуть.
Взглянув в сторону водохранилища, Эрик увидел на мосту через канал полицейское заграждение. Полицейские машины были везде. Высокие ограждения из стекловолокна светились от синих мигалок, как гигантские противни. Вертолет прогрохотал над лыжным склоном.
Эрик поплыл, широко загребая, чувствуя стужу на губах и запах озерной воды. До другого берега не больше пары сотен метров. Показались мостки перед районом высотных домов, которые акционерное общество «Атлас Копко» построило после войны для своих гастарбайтеров.
Глава 115
Эрик поплыл, держа голову низко и стараясь не слишком тревожить водную гладь. Он удалился от берега уже метров на сто. Вода тихо плескала под его сильными взмахами и загудела в ушах, заливая его с головой.
Эрик приподнял голову — посмотреть, что впереди. Капли блеснули на ресницах; он увидел оба мостка, потом их скрыла волна. Течение отнесло его далеко в сторону.
Где-то далеко над заповедником тарахтел вертолет, но собак не было слышно.
Эрик плыл, размышляя о том, как солгал девять лет назад, украл у Роки его жизнь — и думать не думал о нем до недавнего времени.
Он сбавил темп, стряхнул воду и увидел, что до мостков всего пятьдесят метров. Дети в купальниках и плавках бегали по мокрым доскам. На траве, ловя последнее тепло позднего лета, сидели люди с корзинками для пикника, пледами и шезлонгами.
Кажется, со стороны залива к каналу приближалась моторная лодка.
Эрик подплыл ближе к берегу, минуя место для купания. Над водой склонились узловатые ивы. Тонкие светло-зеленые ветки плескались в мелких волнах.
К Эрику, беззвучно вспенивая воду, направлялась моторная лодка. В нос плескали волны, лодка плавно скользила по поверхности.
Эрик взял курс на деревья, набрал в легкие воздуха и нырнул.
Изо всех сил гребя, он плыл под водой, чувствуя прохладу на лице и глазах, вкус воды во рту и глухие звуки, наполнившие слуховые каналы.
Ломаный дневной свет поблескивал в пузырьках, поднимавшихся от его рук.
Треск лодки казался под водой металлическим гулом.
Плечи ныли от усталости. До берега оказалось дальше, чем рассчитывал Эрик. Вода под ним была кромешно черной, а сверху — точно текучее олово.
Легкие свело. Скоро нужно будет сделать вдох. Гул моторной лодки нарастал.
Теперь Эрик плыл ближе к поверхности; без кислорода стало почти невыносимо.
Вокруг вертелись сверкающие пузырьки.
Он оттолкнулся от воды ногами, чувствуя, как судорожно сжалась диафрагма, заставляя легкие втянуть воздух.
Вода посветлела, наполнилась взбаламученным песком. Эрик угадывал под собой дно, обломки валунов с острыми гранями, крупный песок. Он сделал последний гребок и двинулся вперед, цепляясь руками за камни.
Разорвав водную поверхность, Эрик вынырнул, чтобы вдохнуть, закашлялся, ажав себе рот, снова кашлянул, сплюнул слизь. Он покачивался на волнах, поднятых лодкой. В глазах почернело, он задыхался; дрожа, он стряхнул воду с лица.
На неверных ногах Эрик вышел по валунам на берег и присел, дрожа всем телом, за сплетением веток. Полицейская лодка шарила по озеру, но мотора больше не было слышно.
Если Нелли удастся незаметно покинуть дом и взять напрокат машину, до ее приезда еще остается время. Лучше подождать под деревом и немного обсохнуть, а потом уже отправляться на место встречи.
Смех и вопли детей слышались приглушенно, как в тумане. Где-то вдали выли сирены, вертолеты продолжали кружить над заповедником на другом берегу озера.
Примерно через полчаса Эрик покинул свое убежище, еще немного поднялся по берегу, пересек пешеходную дорожку и прошел за обширной лещиной. На земле в тени куста белела туалетная бумага. Эрик прошел до красного фасада местного центра досуга.
Вдруг между стенами заметалось эхо громких сирен. Эрик резко остановился, сердце сильно стучало. В уличном кафе чуть поодаль ели и пили совершенно беззаботные люди. Машина срочного вызова скрылась из виду, и Эрик двинулся дальше. Он подумал, что подождет с другой стороны клуба, под защитой кустов, — и тут увидел Нелли, на ней было платье в зеленый цветочек. Шарфиком того же оттенка она повязала светлые волосы.
На другой стороне улицы стоял черный городской джип. Нелли, рукой прикрывая глаза от солнца, взглянула на берег.
Читать бесплатно другие книги:
