Соглядатай Кеплер Ларс
— По просьбе начальства я пригласила сюда Йону Линну: при расследовании убийств он всегда показывал лучшие результаты… был практически вне конкуренции и…
Кое-кто из полицейских зааплодировал, другие сидели, уставившись в стол.
— Конечно, он не участвует в расследовании, но я надеюсь, он даст нам парочку убийственных советов, — пошутила Марго без радости в глазах.
Йона сделал шаг вперед и, глядя на собравшихся вокруг светлого стола коллег, сказал:
— Эрик — не убийца.
— Начинается, — буркнул Петтер.
— Давайте выслушаем его, — коротко предложила Марго.
— Я понимаю, что многие улики указывают на Эрика… и его, безусловно, необходимо вызвать на допрос, но сначала я хочу поделиться своими соображениями…
— Йона, послушай, я только что от прокурора, — сказал Бенни. — И она считает, что у нас очень серьезные доказательства.
— Если три элемента подходят друг к другу, головоломка еще не решена.
— Черт возьми, Эрик был там, — продолжал Бенни. — Перед домом. Мы нашли его машину, он знал жертву, еще раньше он врал полиции, и так далее.
— Похоже, вы уже решили палить по нему прямой наводкой, — заметил Йона.
— Его считают особо опасным, и он, вероятно, вооружен, — сказал Бенни.
— Но это ошибка. — Йона выдвинул стул, сел к столу и откинулся на спинку так, что она затрещала.
— Мы арестуем Эрика, — сказала Марго. — Его отправят в следственную тюрьму, а потом будет справедливый суд.
— Лучше попытайтесь поймать солнечный зайчик, — тихо сказал Йона и подумал, что закону очень далеко до справедливости.
— О чем он? — спросил Бенни.
— О том, что вы направили свой страх против невиновного, поскольку…
— Ни черта мы не напуганы! — возразил Петтер.
— Успокойся, — попросила Марго.
— Я не собираюсь сидеть и выслушивать…
— Петтер, — резко осадила его она.
В комнате стало тихо. Магдалена Ронандер чуть сдвинула свой стакан с водой и попыталась поймать взгляд Йоны.
— Наверное, ты придерживаешься другого мнения, потому что ты больше не полицейский, — заметила она. — Я ничего плохого не имею в виду, но, может, поэтому мы не понимаем, о чем ты говоришь.
— Я говорю, что вы упустили настоящего убийцу, — ответил Йона.
— Хватит с меня этой галиматьи! — рыкнул Бенни и обеими руками хлопнул по столу.
— Он что, пьян? — прошептал кто-то.
— Йоне наплевать на команду, наплевать на нас, — громко сказал Петтер. — Он такую чушь городит, что уши вянут. Посмотрите на него — пистолет в руках не удержал, из-за него Адама ранили, а теперь…
— Может, тебе лучше уйти? — Марго положила руку Йоне на плечо.
— А теперь он является сюда и учит нас, как вести расследование, — закончил Петтер.
— Добавлю еще кое-что, — сказал Йона и поднялся.
— Замолчи уже, — буркнул Петтер.
— Да пусть говорит, — сказала Магдалена.
— Я много раз видел такое, — начал Йона. — Когда страдают твои родные, друзья или коллеги, легко соблазниться мыслью о мести.
— Намекаешь на отсутствие у нас профессионализма? — Бенни холодно улыбнулся.
— Велика вероятность, что Эрик свяжется со мной, и тогда пусть ему предоставят свободный коридор, — серьезно продолжил Йона. — Так, чтобы он не боялся явиться в полицию и присутствовать на судебном процессе в качестве обвиняемого.
— Естественно. — Магдалена посмотрела на остальных. — Верно?
— Но если вы действительно держите его под прицелом, как я могу убедить его сдаться?
— Просто скажи, что мы гарантируем ему безопасность, — сказал Бенни.
— А если этого недостаточно? — настаивал Йона.
— Соври получше, — ухмыльнулся Бенни.
— Йона, ты хоть видел фотографии Катрины? — раздраженно спросил Петтер. — Не могу поверить, что это она… Что я скажу своей жене? Безумие, мать его… Так что — подумай про Адама, подумай, каково ему сейчас… А на твоего приятеля мне начхать.
— Мы все на нервах, — заметила Марго. — Естественно, мы хотим облегчить явку с повинной, и, разумеется, суд будет справедливым…
— Если он до суда не повесится в камере, — сказал молчавший до этого молодой полицейский.
— Ну хватит, — попросила Магдалена.
— Или не проглотит кусок стекла, — буркнул Бенни.
Йона задвинул стул и кивнул собравшимся.
— Я позвоню, когда найду настоящего убийцу, — сказал он и вышел.
— Убогий, — пробормотал Петтер, когда шаги Йоны стихли в коридоре.
— Прежде чем мы продолжим, я хочу кое-что сказать, — заметила Марго. — Я, как и вы, считаю убийцей Эрика, но давайте посмотрим на дело в обратной перспективе… Просто представим себе, что мы ошиблись и на самом деле Эрик невиновен.
— Тебе же скоро рожать? — резко спросил Бенни.
— Рожу, когда закончу расследование, — сухо ответила Марго.
— А теперь давайте-ка за работу, — призвала Магдалена.
— О’кей… Итак, на сегодняшний день дело обстоит так, — подводила итоги Марго. — Мы объявили Эрика в государственный розыск, но знаем, что у него достаточно денег, чтобы покинуть страну… Мы провели обыски — и у него дома, и на рабочем месте… Мы продолжаем отслеживать его мобильный телефон… его банковская карта заблокирована, но он успел ночью снять солидную сумму… район вокруг банкомата тщательно обследован… По пяти адресам установлено наружное наблюдение и…
Она замолчала — в дверь постучали. В кабинет вошла Анья Ларссон. Ни с кем не здороваясь, она наклонилась к Марго, и они о чем-то зашептались.
— Отлично, — сказала наконец Марго. — Нам удалось отследить мобильный Эрика. Он где-то возле Вэксётрактен в Смоланде. Похоже, направляется на юг.
Глава 97
Эрик лежал, завернувшись в серый чехол от припаркованного мотоцикла. Он проснулся оттого, что замерз. Уже рассвело, и Эрик увидел, что лежит под иргой в зарослях декоративного кустарника. Он, должно быть, проспал часа три и во сне окоченел от холода. Все тело болело; он сел и огляделся. Темная бронзовая женщина в старинном наряде слепо таращилась на него со своего постамента.
Солнце холодно поблескивало на зеленых листьях.
Эрик перелез через красный забор, зашагал по тенистой стороне улицы и от ходьбы немного согрелся. Ему с трудом верилось, что все вчерашнее произошло с ним.
Направляясь к Аспуддену, он поговорил с Йоной, и тот напомнил ему о необходимости избавиться от телефона.
Эрик вошел в какие-то ворота, выписал самые важные номера из адресной книги и выключил мобильный.
Возле магазина велосипедов на Хэгерсстенсвэген стоял автобус с надписью «Смоланд» на боку. Рядом на тротуаре топтались угрюмые подростки в мятой одежде. Родители помогали им доставать из багажного отсека сумки и спальные мешки.
Эрик вошел в автобус — якобы поискать забытую вещь, и затолкал телефон между сиденьями.
Он спустился через заднюю дверь, взял из чьей-то сумки спортивную шапку и спрятал под курткой, дошел до станции метро и остановился перед автоматом для выдачи наличных «Нордеа». Не поднимая глаз, но зная, что его регистрирует камера наблюдения, он снял со своего счета максимальную сумму. Вернулся к автобусу, увидел, как двери закрываются и автобус трогается с места.
На тротуаре остались только двое подростков.
Надев шапку, Эрик торопливо прошагал по Сёдертельевэген, перешел Лильехольмсбрун, купил в «Синкенгриллен» воды и большой гамбургер, скрылся на задней улице, встал у какого-то подъезда и поел, потом пошел дальше, стараясь избегать оживленных улиц с банками и дорожными камерами. Просто шагал, пока ноги несли, и наконец оказался в Витабергспаркене.
Эрик руками пригладил волосы. Одежда была мятой, но не подозрительно грязной. Надо спрятаться, пока он не поговорит с Йоной. Он не мог рисковать, хотя недоразумение наверняка уже улажено.
Эрик пошел было через дорогу и вдруг встал как вкопанный между двумя припаркованными машинами — его взгляд упал на магазинчик за углом.
В животе заурчало от дурного предчувствия.
Между списком выигрышных лотерейных номеров и рекламой спортлото газетные анонсы сообщали об охоте на маньяка: «Полиция преследует серийного убийцу».
На специально замутненной фотографии Эрик узнал самого себя. По этическим соображениям газетчики решили сохранить его личность в тайне. Сегодня утром черты его лица растворились в россыпи нечетких, смазанных квадратиков; впрочем, резкость снимка — это только вопрос времени.
В утреннем выпуске другой газеты портрета не было, зато прописные буквы вытянулись через всю передовицу: «Уголовная полиция: мы разыскиваем шведского психиатра, совершившего четыре убийства».
Под заголовком курсивом были обозначены ключевые детали: жертвы, фотографии, насилие, полиция.
Эрик прошел мимо магазинчика, понемногу осознавая, что полиция и в самом деле считает его убийцей Катрины и тех других женщин.
Это его преследуют полицейские.
Эрик свернул на улицу потише; ноги так дрожали, что пришлось замедлить шаг и в конце концов остановиться. Он стоял неподвижно, зажав рот дрожащей рукой.
— Господи, — прошептал он.
Все знакомые прочитают и поймут, что полиция разыскивает его. В эту минуту они звонят друг другу — потрясенные, возбужденные, полные возмущения.
Кто-то злорадствует, иные отнесутся к новости скептически.
Эрику показалось, что он упал, но он остался стоять, как стоял.
Беньямин знает: это неправда, подумал Эрик и пошел. А Мадде испугается, когда о нем раструбят все газеты.
Из опущенного окошка машины донеслись обрывки слов, и Эрику почудилось, будто произнесли его имя.
Эрик подумал, что ради своего спасения должен сдаться органам правосудия.
Так продолжаться не может.
Эрик достал упаковку с четырьмя таблетками могадона, выдавил одну в руку, но передумал и выбросил все в урну.
На Эстгётагатан он нашел магазинчик с подержанными телефонами. Ожидая своей очереди, он слушал новости по радио.
Равнодушный голос сообщил, что преследование подозреваемого в серийных убийствах продолжается второй день.
У Эрика свело желудок, когда безучастный диктор рассказал, что полиция потребовала заочного ареста психиатра из Каролинской больницы, подозреваемого в убийстве четырех женщин в Стокгольме.
Полиция умалчивает о подробностях, ссылаясь на интересы следствия, но надеется получить информацию от бдительных граждан.
За прилавком стоял мужчина в очках с обмотанной скотчем дужкой; он спросил, чем может помочь, и Эрик с вымученной улыбкой попросил телефон и карточку для пополнения счета.
Какой-то полицейский начальник скрипуче докладывал, что задействованы внушительные ресурсы и установленная слежка наверняка даст отличные результаты.
Выйдя из магазина, Эрик пошел в противоположном направлении. Он петлял, кружил по улицам, главное — покинуть центральные районы города и уйти от Данвикстулля.
Только миновав Железнодорожный музей, Эрик рискнул сделать передышку и достать телефон. Отвернулся к желтому кирпичному зданию и позвонил Йоне.
— Йона, это черт знает что, — выпалил он. — Ты видел газеты? Мне некуда спрятаться.
— Дай мне еще немного времени.
— Нет, я принял решение. Я хочу, чтобы ты задержал меня и отвел в полицию.
— Но я не могу гарантировать тебе безопасность.
— Не имеет значения.
— Но я никогда не видел полицейских такими взвинченными, и это не только коллеги Адама. Все на нервах. Одно дело рисковать жизнью — людям на оперативной службе это не в новинку, но на этот раз убита жена полицейского.
— Ты должен сказать, что не я убил ее, ты должен…
— Я сказал. Но ты связан с каждой из жертв, тебя видели на месте преступления…
— Что же мне делать? — прошептал Эрик.
— Прятаться, пока я ищу проповедника. Я поговорю с Роки, он в следственной тюрьме Худдинге.
— Я могу сделать признание одной из вечерних газет. — Эрик услышал нотки отчаяния в своем голосе. — Расскажу свою историю, свою версию, и, когда сдамся полиции, со мной будут журналисты.
— Эрик, даже если это дело выгорит, то потом все будут обсуждать твое самоубийство в тюремной камере — повесился ты или проглотил осколок стекла, не дождавшись суда… Разговор это долгий, и я не хочу сейчас подвергать тебя риску.
— Я позвоню Нелли. Она меня знает, она понимает, что я не делал этого…
— Не звони. Полиция следит за ее домом… придумай, у кого еще ты можешь спрятаться. Кто-нибудь не близкий к тебе, неожиданный.
Эрик и Йона закончили разговор. Машины стояли — началось разведение моста. Три парусных судна направлялись в Балтийское море.
Глава 98
Следственная тюрьма Худдинге — самая большая в пенитенциарной системе, особо охраняемая тюрьма. Роки Чюрклунда подозревали в незначительных преступлениях, связанных с наркотиками, поэтому особых ограничений на него не накладывали. В то же время он считался заключенным, в большой степени склонным к побегу.
Тюрьма представляла собой огромную угловую постройку из бурого кирпича; по бокам от входа были высокие колонны. Два крыла расходились, точно ножки циркуля, в верхних этажах располагались восемь отделенных друг от друга площадок для прогулок.
Роки единственный знал, кто такой «грязный проповедник». Он встречался с ним, разговаривал с ним, видел, как тот убивает.
Ключи и телефон Йоне пришлось оставить на пункте досмотра.
Ему просветили рентгеном ботинки и куртку, потом велели пройти через металлоискатель. Черно-белый спаниель покрутился возле него, вынюхивая взрывчатку и наркотики.
Его провожатый представился как Арне Меландер. Пока они шли к лифтам, Арне рассказал, что принимает участие в соревнованиях по спортивному рыболовству, в начале лета занял третье место на международном чемпионате по ужению рыбы и в следующие выходные отправляется на Фирис.
— Я соревновался в ужении рыбы с лодки, — объяснил Арне и нажал кнопку лифта. — Наживкой были красные и бронзовые личинки.
— Звучит неплохо, — серьезно заметил Йона.
Арне улыбнулся — скулы поднялись, и щеки сделались круглыми. Синяя натовская куртка туго обтягивала внушительный живот; на носу очки, шея заросла седой щетиной.
Дубинка и аварийная рация покачивались на ремне надзирателя, когда тот выходил с Йоной из лифта и шагал через шлюзовые двери. Йона спокойно ждал, пока охранник протащит карточку через устройство и наберет код.
Они поздоровались с дежурным офицером — человеком седым, с мешками под глазами и с узкими губами.
— Мы сегодня припоздали, — сказал Арне. — Чюрклунд только что вышел проветриться. Но можно узнать, не хочет ли он вернуться.
— Узнайте, пожалуйста, — попросил Йона.
После убийства охранницы Карен Гебреаб начальство тщательно следило, чтобы служащие тюрьмы не оставались один на один с арестантами. Те часто ведут себя отчаянно, еще переживают свое преступление, унижены задержанием, им кажется, что жизнь не удалась.
Йона поглядывал на Арне Меландера: стоя поодаль, он говорил по рации. Йона рассматривал унылые стены с дверями камер, глянцевый пластиковый коврик и кодовый замок.
В тюрьме Худдинге поддерживался высший уровень безопасности: охрана по периметру, усиленная — на входе и стенах, строгая проверка всех посетителей, камеры наблюдения. Но персонал был вооружен только дубинками.
Наверняка у них при себе слезоточивый газ или перцовый баллончик, подумал Йона.
За несколько лет до поступления в Высшую полицейскую школу Йона служил в недавно сформированном спецподразделении воздушно-десантных войск, где обучался военной крав-маге, с уклоном в ведение боя в городских условиях и с применением инновационного оружия.
И теперь всякий раз, когда Йона входил в помещение, его взгляд рефлекторно искал возможное оружие.
Он уже приметил рейки из нержавеющей стали вокруг дверей.
Головки шурупов закручены туго, и открутить их без инструментов невозможно, зато за десятилетия они во многих местах отошли над самым полом. Может, иногда в них застревали колесики тележек с едой, может, их задевали щетки подметальных машин.
Йона отметил, что некоторые рейки можно подцепить носком ботинка. А если обмотать руки, можно оторвать всю рейку до потолка, согнуть ее вдвое и за двадцать секунд изготовить нечто вроде скобы, которую потом накинуть врагу на шею и закрутить кольцами ножниц.
Йона вспомнил голландского лейтенанта Ринуса Адвокаата — жилистого человека с покрытым шрамами лицом и мертвым взглядом. Адвокаат демонстрировал это оружие и показывал, как можно контролировать движения врага и в принципе отсечь ему голову при помощи таких планок.
— Он сейчас придет, — доброжелательно сказал Арне.
Роки шел позади двух надзирателей. На нем была глухо-зеленая тюремная роба и шлепанцы, за ухо заткнута сигарета.
— Спасибо, что пожертвовали прогулкой, — сказал Йона, делая шаг ему навстречу.
— Я все равно не люблю решетки. — Роки прочистил горло.
— Почему?
— Хороший вопрос. — Роки пытливо посмотрел на Йону.
— Вы забронировали наблюдаемую комнату для допросов, — сказал Арно. — Ступайте в одиннадцатую. Я буду находиться по другую сторону стекла.
— Помню сети для раков, из детства, ночью… Вот с этого времени, — пояснил Роки.
Они остановились у двери, ждали, пока Арне отопрет.
— Я светил карманным фонариком и заманивал раков в сети, — добавил Роки.
В облезлой комнате для допросов имелся стол, четыре стула и телефон срочного вызова тюремной охраны.
Ножку стула выломать не удастся, но если положить стул на пол, взобраться на стол и спрыгнуть на гнутую спинку, то ламинат пойдет трещинами — вот и готов нож, простое колющее оружие, подумал Йона.
— Значит, охранник будет глазеть на меня через стекло? — Роки кивнул на темное окно.
— Это просто мера безопасности.
— Но ты меня не боишься, — улыбнулся Роки.
— Нет, — спокойно ответил Йона.
Долговязый священник сел. Стул под ним скрипнул.
— Мы не встречались раньше? — спросил он, наморщив лоб.
— В «Зоне», — невозмутимо ответил Йона.
— В «Зоне», — повторил Роки. — Можно узнать, что это?
— Это где тебя взяла полиция.
Роки прищурился и моргнул в пространство.
— Память напрочь отшибло… Говорят, у меня при себе было много героина, но откуда у меня деньги на героин?
— Ты, правда, не помнишь «Зону»? «Зону мягкой мебели» в Хёгдалене?
Роки выпятил губы и покачал головой.
— Заводское помещение, полно диванов и кресел, — подсказывал Йона, — проститутки, свободная продажа тяжелых наркотиков, оружия и…
— У меня после аварии серьезное неврологическое повреждение, мне жуть как трудно вспоминать, — объяснил Роки.
— Я знаю.
— Хочешь, чтобы я признался в хранении наркотиков?
— На наркотики мне наплевать. — Йона сел напротив него. — Тверди следователям, что это не твоя куртка, что ты надел куртку, которая валялась на полу.
Они немного посидели молча. Роки вытянул свои длинные ноги.
— Значит, тебе нужно что-то еще, — выжидающе проговорил он.
— Ты несколько раз упоминал какого-то «грязного проповедника»… мне нужна твоя помощь, чтобы понять, кто он.
— И я встречал этого проповедника?
— Да…
— Он священник?
— Не знаю.
Роки почесал бороду и шею.
— Понятия не имею, — сказал он чуть погодя.
— Ты рассказывал, что он убил женщину, которую звали Наталья Калёва, отрубил ей руку.
— Проповедник…
— Это он убил Ребекку Ханссон.
— Да какое твое собачье дело? — взревел Роки и вскочил, так что стул полетел на пол. — Это я убил Ребекку! Думаешь, я идиот?
Роки попятился, запнулся об опрокинутый стул, чуть не упал, выбросил руку, уперся ладонью в пуленепробиваемое стекло.
Вошел охранник, но Йона успокаивающе поднял руку. Он увидел, как по коридору бегут еще несколько надзирателей.
— Мы не считаем, что это сделал ты, — сказал Йона. — Помнишь Эрика Барка?
— Гипнотизера? — Роки облизал губы и откинул волосы ото лба.
— Он нашел женщину, которая подтвердит твое алиби.
— Я должен поверить этому?
— Ее зовут Оливия.
— Оливия Торебю, — протянул Роки.
— Под гипнозом ты начал вспоминать, как было дело… все указывает на то, что тебя осудили за убийство, совершенное проповедником.
Роки подошел к Йоне, спросил:
— Но вы не можете дознаться, кто этот проповедник?
— Нет.
— Потому что это заперто в моих расквашенных мозгах, — без выражения произнес Роки.
— Ты не согласился бы на повторный гипноз?
— А ты на моем месте не согласился бы? — Роки снова сел.
— Да нет, — честно сказал Йона.
Роки открыл было рот, чтобы что-то сказать, но промолчал и взялся рукой за лоб. Один его глаз начал подергиваться, самый зрачок завибрировал, Роки подался вперед и оперся на стол, тяжело дыша.
— Ох черт, — выдохнул он и посмотрел вверх.
Лоб блестел от пота; удивленным, затуманенным взглядом Роки смотрел на Йону и вошедших в комнату охранников.
Глава 99
Йона остановил окружного прокурора Сару Нильсен посреди лестницы в здании суда первой инстанции на Шеелегатан. Он не мог взять Эрика с собой в тюрьму, и пришлось убеждать прокурора выпустить Роки в ожидании судебного процесса.
— Я звонил тебе насчет Чюрклунда, — сказал он, останавливаясь перед Сарой. — Он не может оставаться в тюрьме.
— Так решил суд.
— Но я не понимаю, почему, — упорствовал Йона.
Читать бесплатно другие книги:
