Соглядатай Кеплер Ларс

Глава 130

В тот день на совещании командир Рамон Шёлин отправил Улле и Георга Буманов патрулировать дороги Норртелье на машине, оснащенной радиосвязью.

Отец и сын редко работали вместе. Коллеги пошучивали, что папе Улле пора наконец пройти курс полицейской науки.

Улле обожал полицейский жаргон и безмерно гордился сыном, который был на голову выше его самого.

День проходил спокойно, как обычно; к вечеру они подъехали к промышленному району Валльбю — в последние полгода поступало много заявлений об организованных кражах. Но там все оказалось тихо. Докладывать было не о чем, отец с сыном зашли в туалет и после этого поехали дальше, в Римбу.

У отца разболелась спина; он отодвинул сиденье назад, посмотрел на часы, объявил, что через полчаса можно с чистой совестью возвращаться в участок — и тут поступил тревожный сигнал из центральной диспетчерской лена.

Тридцать минут назад служба спасения «SOS-112» приняла телефонный звонок.

Звонил какой-то мужчина; телефонная связь была скверной.

Оператор почти ничего не расслышал, но при анализе записи этого короткого разговора стало ясно, что мужчина просил о помощи и описал развалины фабрики в окрестностях Римбу.

Он определил место как жилой дом, построенный после большого пожара на стекольном заводе в Сольбакене.

— Мы возвращаемся на базу, — буркнул Улле.

— А сигнал не успеете проверить? — спросил оператор.

— Ну… проверим, естественно.

Крупные дождевые капли ударили по крыше машины. Улле поежился, закрыл окошко и случайно раздавил бабочку-лимонницу.

— Есть подозрение на кражу со взломом в Гемлинге, — сказал он сыну.

Георг развернулся и поехал на юг, мимо обширных хозяйств — крупных лоскутов среди черного леса.

— Мама считает, что ты ешь мало овощей, и собиралась приготовить морковную лазанью, — сказал Улле. — Но я забыл купить именно морковь, так что сегодня будут рубленые котлеты.

— Отлично, — улыбнулся Георг.

Над полями уже сгустилась темнота. Крыло бабочки упало на внутреннюю сторону дверцы и дрожало в потоке воздуха из кондиционера.

Они замолчали, свернув на узкий проселок. Подвеска гремела на глубоких рытвинах, ветки с шумом задевали крышу и крылья машины.

— Черт, ну и дыра, — сказал Георг.

Фары машины прорезали туннель в темноте, в их свете закружились ночные бабочки, высокая трава на обочине дороги засветилась, словно латунная.

— Чем отличается сыр от дырки? — спросил Улле.

— Не знаю, папа. — Георг не отрывал взгляда от дороги.

— В сыре есть дырки, а в дырке — сыра нет.

— Здорово, — вздохнул сын и побарабанил пальцами по рулю.

Они свернули в большой двор и увидели внушительную печную трубу, вытянувшуюся в ночное небо. Под колесами похрустывал гравий. Улле, сопя, нагнулся к лобовому стеклу.

— Темно, — буркнул Георг и выкрутил руль.

Свет фар скользнул по кустам, ржавым автомобильным частям — и тут вдруг отразился от чего-то.

— Регистрационный номер, — заметил Улле.

Подъехав ближе, они увидели на площадке между развалинами фабрики автомобиль с открытым багажником.

Оба смотрели в сторону жилого желтого дома. Его окружала высокая крапива, окна были черными.

— Подождем, пока станут выносить телевизор? — тихо спросил Улле.

Георг повернул руль влево и выправил машину так, чтобы свет фар падал на веранду, после чего остановил автомобиль.

— Хотя тревогу подняли из-за подозрения на крупную разборку, — сказал он и открыл дверцу. — Пойду гляну.

— Не в одиночку, — заметил отец.

На обоих полицейских под форменными куртками были бронежилеты, на ремне висели пистолеты, запасные магазины, дубинки, наручники, фонарики и рации.

Узкие тени полицейских вытянулись на земле до самой крапивы и дальше, до дома.

Георг вытащил фонарик — ему показалось, что-то шевельнулось в развалинах, среди осколков стекла.

— Что там? — спросил Улле.

— Ничего, — ответил Георг. Во рту у него пересохло.

В темной листве зашуршало, потом донесся странный звук — словно кто-то, отчаявшись, кричит в лесу.

— Проклятые косули, как напугали, — сказал Улле.

Георг осветил глубокую шахту между разрушенными кирпичными стенами.

В сорняках повсюду сверкало битое стекло.

— Что это за место? — прошептал Георг.

— Держись поближе к стене — и все.

Плоский круг света от карманного фонарика заскользил по грязным окнам. Стекла были в мутных разводах и едва отсвечивали серым, отражая свет.

Полицейские двинулись через высокую крапиву, словно через реку; Георг вымученно пошутил, что этот сад зеленее, чем отцовский.

Окно веранды забито листом фанеры; к фасаду прислонена ржавая коса.

— Ссора наверняка из-за того, чья очередь делать уборку, — тихо заметил Улле.

Глава 131

Сквозь прутья клетки Эрик смотрел, как Джеки осторожно пятится. Она была напугана и сбита с толку, пыталась осмыслить ситуацию и не поддаться панике. Должно быть, Нелли держала ее запертой где-то в доме, а потом заставила спускаться по лестнице.

Эрик не знал, что задумала Нелли, но заметил ее болезненное возбуждение и гнев, видел, как она стоит и, задрав подбородок, наблюдает за Джеки.

Эрик не решался ни о чем просить — все его слова вызовут в Нелли ревность. Мысли неслись в голове одна за другой в попытке найти способ переломить ее ярость.

Джеки цокнула языком и сделала шаг вперед. Она двигалась прямо в свете карманного фонарика и на секунду остановилась, почувствовав тепло.

Эрик увидел, что она ранена: темная кровь поблескивает на виске, лицо в синяках, а нижняя губа разорвана. Ее тень расползлась на всю стену. Нелли, стоявшая наискосок впереди, вытерла потную правую ладонь о платье и взяла со стола нож.

Джеки услышала шорох и пошла назад — пока не оказалась у кирпичной стены. Эрик увидел, как она шарит рукой в поисках выступа, благодаря которому можно сориентироваться.

— Что я сделала? — испуганно спросила она.

Эрик опустил взгляд, подождал несколько секунд и посмотрел на Нелли, но она уже заметила, что до этого он смотрел на Джеки. Ее челюсти так напряглись, что на шее проступили жилы.

Нелли вытерла слезы. Нож подрагивал в ее руке, когда она стала медленно приближаться к Джеки.

Эрик видел, что Джеки чувствует присутствие Нелли. Она не хотела показывать свой страх, но движения грудной клетки выдавали ее частое, поверхностное дыхание. Эрик понимал, что Джеки инстинктивно хочется пригнуться, но заставляет себя держаться прямо.

Нелли медленно отошла в сторону, под ее подошвой хрустнул камешек.

Услышав звук, Джеки слегка наклонила голову. Липкая кровь запеклась над ухом, на виске и щеке.

Нелли выставила нож и, прищурив глаза, рассматривала свою жертву. Острие двигалось перед слепым лицом, на потолке дрожал жидкий солнечный зайчик.

Джеки подняла руку, и лезвие скользнуло в сторону, однако тут же вернулось и осторожно приподняло воротничок блузки.

— Нелли, она слепая, — сказал Эрик, стараясь придать голосу твердости. — Я не понимаю, в чем смысл…

Острием ножа Нелли ткнула Джеки между грудей. Джеки вскрикнула и принялась ощупывать поверхностную рану. Кончики пальцев окрасились кровью, на ее светлом лице появилось выражение непритворного страха и растерянности.

— Посмотри на нее теперь, — рявкнула Нелли. — Посмотри на нее! Посмотри!

Джеки пошла в сторону, ведя пальцами по стене, наткнулась на стол, чуть не упала, споткнулась о кирпич и широко шагнула, чтобы не упасть.

— Какое изящество, — фыркнула Нелли и отвела окровавленные светлые волосы с лица.

Джеки попятилась, дыша, как раненое животное.

Нелли принялась ходить вокруг нее. Джеки поворачивалась на звук, выставив для защиты руки, пытаясь в то же время сориентироваться в помещении.

Она снова наткнулась на стол, и Нелли, встав позади нее, ткнула Джеки ножом в спину.

Эрик подавил крик.

Джеки застонала от боли, шагнула вперед, споткнулась и ударилась коленом о пол. Быстро поднялась, кровь текла по одежде, по ногам. Она беспорядочно затопталась на месте, выставив руки.

— Эрик, зачем вы это делаете? — дрожащим голосом спросила Джеки.

— Зачем вы это делаете? — передразнила Нелли.

— Эрик? — Задыхаясь, Джеки обернулась.

— Между нами все кончено, — жестко ответил Эрик. — Не думай, что…

— Не говори с ней, — выкрикнула Нелли. — Мне теперь на все наплевать, я не позволю вам…

— Нелли, только с тобой я хочу говорить, ни с кем другим, — перебил Эрик. — Я хочу смотреть только на тебя, на твое лицо…

— Ты слышала? — крикнула Нелли Джеки. — Почему ты ему не нужна? Да ему не нужна слепая шлюха. Поняла? Ты ему не нужна.

Джеки ничего не сказала; она опустилась на корточки, закрыла лицо и голову руками.

— Нелли, довольно. — Эрик не мог больше сдерживать дрожь в голосе. — Она поняла, она ничем нам не угрожает…

— Встань, он считает, что довольно, он хочет посмотреть на тебя… Покажи лицо… свое милое личико.

— Нелли, прошу тебя…

— Встань!

Джеки начала опасливо подниматься, и Нелли с силой ударила ее ножом. Она целилась в шею, но промахнулась, и нож порезал плечо. Джеки закричала и завалилась назад. Нелли ударила снова, но острое лезвие рассекло пустой воздух. Удар пришелся по настенной полке, и консервные банки с грохотом посыпались на пол.

— Нелли, хватит, остановись! — закричал Эрик и затряс решетку.

Джеки обеими руками отпихнула убийцу. Нелли, спотыкаясь, отступила назад, упала на палки и выронила нож.

— Истолки глупцов вместе с зерном, — взвизгнула она, царапая пол ногтями.

Нелли схватила консервную банку, вскочила и принялась бить Джеки банкой. Яростные удары приходились в живот, грудь, ключицы. Джеки закричала; ей удалось вырвать банку из руки Нелли; она, тяжело дыша, перекатилась на бок и попыталась подняться.

— Прямо впереди — туннель! — крикнул ей Эрик.

Нелли поднялась, схватила Джеки за короткие волосы и начала бить ее кулаком по спине и затылку.

Джеки упала, встала на одно колено, силясь подняться.

Нелли, громко сопя, поискала взглядом среди темных теней и нашла нож на полу, у стены.

— Сейчас я отрежу ей лицо, — пробормотала она. Ее рот словно наполнился слюной.

Джеки стояла на коленях с беззащитным лицом; кровь ручьем лилась у нее по спине. Она нащупала маленькую отвертку и поднималась, задыхаясь и пошатываясь.

Нелли стерла пот с глаз; ее зеленое платье покрывали черные пятна. Джеки отвернулась к лестнице.

Нелли улыбнулась Эрику, двинулась за Джеки, занесла нож. Лезвие не попало в цель, и порез остался между лопаткой и шеей.

Джеки упала на колени, сильно ударилась лбом о нижние ступеньки и съежилась.

Нелли качнулась назад с ножом в руке, сдула волосы с глаз — и тут раздался пронзительный звонок.

Нелли растерянно взглянула вверх, на лестницу; нож задрожал в ее руке. Звонок прозвучал снова; Нелли пробормотала что-то себе под нос, быстро поднялась по лестнице мимо Джеки и заперла за собой дверь.

Глава 132

Оба полицейских стояли на веранде, но не слышали ни звука. Только ветер ходил в деревьях, и насекомые жужжали в траве.

— Чем отличается бутерброд с ветчиной и маринованным огурцом от старикашки с сигаретой в жопе? — спросил Улле и снова достал телефон.

— Не знаю, — ответил Георг.

— Ладно. Тогда бутерброды завтра покупаю не я.

— Ну… папа…

Улле рассмеялся и посветил фонариком на облезлую дверь с ржавой ручкой. Георг громко постучал в окно и отошел.

— Заходим. — Улле жестом велел сыну спуститься с веранды и взялся за ручку.

Он уже собрался открыть дверь — и тут в доме зажегся теплый свет. Серое окно прихожей вдруг осветилось, словно приглашая войти. Дверь открыла элегантная женщина с повязанными шарфиком волосами и с керосиновым фонарем в руке. Она как раз застегивала желтый плащ; женщина со спокойным удивлением посмотрела на полицейских.

— Боже мой. А я думала, это электрик, — у нас света нет, — сказала она. — Что случилось?

— Мы получили тревожный вызов из этого дома, — ответил Улле.

— Как это? — Женщина посмотрела на полицейских.

— В доме действительно все в порядке? — уточнил Георг.

— Да… думаю, да, — обеспокоенно ответила женщина. — А что это был за вызов?

Ступеньки скрипнули, когда Георг сделал шаг вперед. От женщины сильно пахло потом, ее шея была чем-то запачкана.

Сам не зная почему, он обернулся и посветил фонариком на темный фасад дома.

— Звонил мужчина. Кто еще, кроме вас, есть в доме?

— Только Эрик… Неужели это он звонил? У моего мужа синдром Альцгеймера…

— Мы хотели бы поговорить с ним, — сказал Улле.

— А завтра не получится? Он только что принял донепезил.

Женщина подняла руку, чтобы отвести волосы со лба. Ногти были черными, словно она рылась в земле.

— Всего на минуточку, — настоял Улле и перешагнул порог.

— Лучше не надо, — заметила женщина.

Оба полицейских заглянули в прихожую. Бурые обои, на вытертом линолеуме тряпичный коврик. На стене изречения из Библии, верхняя одежда аккуратно висит на плечиках. Увидев, как отец входит в прихожую, Георг вздрогнул и обернулся на машину. Насекомые слетелись на яркий свет фар и кружились, словно пойманные в ловушку.

— И все-таки мы должны просить разрешения поговорить с вашим мужем, — сказал Улле.

— Правда, должны? — вполголоса спросил Георг отца.

— Мы получили тревожный сигнал, — продолжал Улле, обращаясь к женщине. — Прошу прощения… но такова процедура, мы обязаны войти в дом.

— Это ненадолго, — уверил Георг.

Они тщательно вытерли ноги о половик. Спираль липучки от мух свисала с того же крюка, что и лампа на потолке. Полоска, словно черным мехом, была покрыта сотнями прилипших мух.

— Подержите, пожалуйста, — сказала женщина, передавая Улле керосиновый фонарь.

Свет фонаря трепетал на стенах. Георг ждал за спиной у отца, женщина обеими руками надавила на дверь, ведущую в темную кухню. В прихожей раздался певучий металлический звук. Георг слышал, как женщина, входя на темную кухню, рассказывает о болезни мужа. Из открывшейся двери потянуло вонью. Улле кашлянул и последовал за женщиной, держа лампу.

Желтый свет заметался по хаосу, царившему на кухне. Везде битое стекло, кастрюли и старые инструменты. Грязный пол — в пятнах свежей крови, брызги крови — высоко на дверцах шкафчиков.

Улле повернулся к сыну, который шел за ним, — и тут дверь захлопнулась от сильного сквозняка. Дверь ударила Георга прямо в лицо. Его отбросило назад, и он ушибся головой о пол прихожей.

Улле уставился на дверь, увидел толстую пружину, посмотрел на ноги сына, торчавшие между дверью и косяком.

Когда он обернулся, у женщины в руках уже был топорик с длинным топорищем. Улле не успел отшатнуться, она нанесла удар. Лезвие вошло ему в шею наискось. Он отшатнулся в сторону и увидел, как брызги крови летят на плащ женщины. Когда она выдернула лезвие, Улле качнулся следом. Женщина сделала шаг, чтобы удержаться на ногах.

Спокойно забрав у него лампу, женщина поставила ее на мойку, после чего снова вскинула тяжелый топорик на плечо.

Улле хотел позвать сына, но лишился голоса; он почти потерял сознание, черное пятно расплылось перед глазами. Поднеся руку к шее, он ощутил, как кровь льется под рубашку, попытался вытащить пистолет, но пальцы не слушались.

Женщина рубанула снова, и стало черно.

За дверью, в прихожей Георг открыл глаза и огляделся. Он лежал на полу, на лбу кровоточила рана.

— Что за черт? — выдохнул он.

Дрожащими пальцами он ощупал нос и окровавленный лоб.

— Папа? — позвал он и увидел, что ноги зажаты дверью.

Щиколотка наверняка сломана, но боли, как ни странно, не было. Он потянулся и понял, что не чувствует пальцев ног.

Георг в смятении взглянул на потолок, увидел, как покачивается над головой спираль липучки. Услышал глухие удары на кухне, приподнялся на локтях, но ничего не увидел в дверную щель.

Он на ощупь отстегнул фонарик и посветил в кухню. Отец лежал на полу и смотрел на него в упор, открыв рот.

Внезапно его голова откатилась — женщина толкнула ее ногой. Голова покатилась, потом закружилась на окровавленном полу.

Георга охватила паника, он дико закричал, уронил фонарик и попытался ползти назад, оттолкнулся от косяка здоровой ногой, но дверь прищемила его — он попался, как лиса в капкан. Нащупал пистолет, не вынимая его. Чтобы стащить перчатку, ему пришлось вцепиться в нее зубами; тут дверь открылась, и Георг освободился.

Задыхаясь, он пополз к выходу и ударился спиной о комод, отчего чашка с монетами опрокинулась на пол, и деньги, звеня, заскакали вокруг него.

Георгу удалось стянуть перчатку, и он принялся вынимать пистолет из кобуры, но тут женщина в желтом плаще вышла в прихожую. Она занесла топор над головой так высоко, что он задел лампу и, опускаясь, потащил за собой липучку с мухами. Тяжелое лезвие с чудовищной силой ударило Георга в грудь, разрубив тонкий бронежилет, и вошло в сердце.

Глава 133

Эрик потянулся через прутья, чтобы достать до Джеки, но она была слишком далеко, пальцы только схватили воздух у нее за спиной. Не зная, может ли она двигаться, Эрик заговорил с ней, убеждая подняться и выбраться из подвала через проход.

Нелли не было уже несколько минут.

Сначала Эрик не знал, жива ли Джеки, — она, не шевелясь, скорчилась на полу; Эрик лег и услышал, что она дышит.

— Джеки? — снова позвал он.

Он знал, что, если бы не звонок в дверь, Джеки погибла бы. Несмотря на тишину, он понял, что полиция в доме: наверное, его призыв услышали.

Лишь бы только они поняли серьезность ситуации, подумал Эрик. Только бы прислали побольше полицейских.

Он поднял с пола жердь, потянулся и коснулся Джеки тупым концом.

— Джеки?

Она медленно шевельнула ногой, повернула голову и тихо кашлянула.

Эрик еще раз объяснил ей, что происходит, что сделала Нелли, как его выставили виновным, но Йона знает правду.

Джеки поднесла ослабшую руку к ране на шее.

Эрик понятия не имел, что из сказанного им дошло до сознания Джеки, и повторил, что она должна выбираться отсюда, нужно торопиться.

— Не сдавайся, иначе пропадешь, — сказал он.

Времени оставалось в обрез — Эрик ждал, не раздадутся ли выстрелы или голоса, но было тихо.

— Джеки, попробуй же подняться, — попросил он.

Джеки наконец села. С брови на щеку текла кровь, Джеки тяжело дышала.

— Ты меня слышишь? — снова спросил Эрик. — Понимаешь, что я говорю? Ты должна бежать. Можешь встать?

О своем звонке в полицию он умолчал, не желая вселять в нее напрасную надежду. Джеки должна бежать. Нелли наверняка сумеет одурачить полицейских.

Джеки поднялась, застонала и сплюнула кровью на пол. Качнулась, но устояла на ногах.

— Ты должна выбраться отсюда прежде, чем она вернется, — снова сказал он.

Задыхаясь и вытянув руки, Джеки пошла на его голос.

— Иди в другую сторону, — сказал Эрик. — Тебе надо выбраться к развалинам и дальше, в поля.

Джеки осторожно прошла мимо консервных банок, валявшихся на полу, и коснулась решетки.

— Я заперт в клетке, — объяснил Эрик.

— Все говорят, что ты убил четырех женщин, — прошептала Джеки.

— Это Нелли… Можешь не верить мне, только выберись отсюда…

— Я знала, что это не ты.

Эрик погладил ее пальцы, обхватившие прутья, и она прижалась лбом к ржавому металлу.

— Потерпи еще немного. — Эрик погладил ее по щеке. — Повернись, дай посмотреть. Ты ранена… Джеки, ты серьезно ранена, тебе надо в больницу. Поторопись…

— Мадде осталась дома, — заплакала Джеки. — Боже, она спряталась в гардеробе, когда…