Алтарных дел мастер Степанов Николай

«И почему мне кажется, что ничем хорошим это не закончится?» – спросил себя человек, не отрывая глаз от происходящего.

Вскоре туман скрыл светящуюся горку, и Еремеев смог разглядеть лишь некую вспышку внутри образовавшегося плотного зеленого облака. Затем оно опало на землю, оставив после себя высокую фигуру мужчины атлетического сложения. Он стоял спиной к Александру, и первое, что бросалось в глаза, – завидный рельеф мышц.

«Это напоминает преображение Ивана-дурака из сказки Ершова. Тот в трех котлах искупался и стал добрым молодцем. Друид утонул в камне, но стал ли он после этого добрее? А может, это и не он вовсе?»

Одежды внутри камня явно не нашлось, а может, неизвестный скульптор следовал античным традициям, воспевавшим красоту человеческого тела, уж очень возникший из зеленого облака походил со спины на Геракла. Правда, один предмет одежды на нем все-таки имелся – балахон.

«Интересное применение для верхней одежды… В моем прежнем мире таким макаром лишь памперсы носили. Может, у новоявленного Геракла недержание?»

Атлет развернулся к Еремееву. Тусклое свечение, исходившее от здоровяка, позволило рассмотреть лицо: правая, сморщенная половина, отсвечивала бледно-синим цветом, в левой, гладкой, преобладали красноватые оттенки.

Ухмылка, появившаяся на разноцветном лице, развеяла последние сомнения Еремеева: это был окрепший друид, который, судя по кривому оскалу, ничуть не подобрел.

«А как же минус на минус равно плюс? Какого хрена тут нарушают законы математики? Кто посмел?! – Александр был близок к панике. Пришлось приложить немало усилий, чтобы взять себя в руки. – Я ему еще и помог? Выходит, именно так. Чувствую, гад сейчас «благодарить» начнет, и мне вряд ли пережить эту «благодарность»».

– А где мой камешек? – спросил Александр, машинально спрятав алмаз в нагрудный карман. Человек отчаянно пытался найти выход из той ловушки, в которую сам себя загнал.

– Ага, камушек потерял! Не кручинься, букашка, тебе недолго печалиться осталось.

В арсенале человека оставалось несколько противодруидных сюрпризов, но интуиция подсказывала: сейчас они не помогут. И все же Еремеев извлек из торбы наполненный водой болотного источника шарик.

– Кто сказал, что я в печали? Это тебе впору огорчаться – получил тело красавца, а на лицо как был образиной, так ею и остался.

– Ага, а это неплохая идея, букашка: сделать из тебя покалеченного уродца, посадить на цепь и оставить при мне в муках проживать долгие годы.

– Что-то ты размечтался не по делу. Остынь малость. – Александр бросил в «Геракла» бомбочку.

Атлет поймал ее на лету, усмехнулся и раздавил у себя на груди. Вода вскипела, будто на раскаленной сковородке, и испарилась, не оставив и следа.

– Ага, снова вздумал мне навредить? Твои потуги жалки, человек! Ладно, пожалуй, не буду продлевать твои мучения. Должен же я как-то «отблагодарить» за сегодняшний подарок.

На самом деле друид просто не хотел рисковать – вдруг такой противник, даже в мучениях и на цепи, отыщет способ навредить?

«Как же некстати мое нынешнее состояние. Думал, что временная неспособность к магии будет на пользу, ведь зверюги предпочитают волшебников обычным людям, а оно вон как вышло… Даже переместиться не в силах, разве что один раз сумею воспользоваться артефактом Струга… И что это даст – отпрыгну от гада на расстоянии броска. А потом? Наверняка он по здешней навязчивой травке бегает куда быстрее меня», – Еремеев попытался вытащить ногу из капкана и почувствовал, что хватка заметно усилилась. Человек с тоской взглянул на небо, словно хотел спросить у звезд, за что его так, но гиблое место не позволяло их видеть.

– Ага, застрял? Так и должно быть! Это место моей силы, букашка. Смотри. – «Геракл» взмахнул рукой в сторону человека, и к тому устремилась возникшая из ничего волна красно-черного пламени.

Александр ощутил, как один за другим нагрелись и полопались вшитые в кафтан защитные амулеты, как противодруидные сюрпризы зашипели в торбе, заставив ее вспыхнуть, а пистоль завибрировал с такой силой, что задрожал и сам его обладатель…

Когда волна схлынула, Еремеев остался стоять в опаленной одежде, полностью лишившись защиты и держа в руке догоравшую торбу, которую пришлось отбросить.

Он опустил руку в карман и нащупал там обе части артефакта Струга.

Эльфийская вещица уцелела. Как и вторая – способная дать сигнал о приближении метаморфа. Ни тот, ни другой артефакт не отвечали за охрану от магического и механического воздействия, а потому не сгорели. В данной ситуации боярин думал лишь о перемещениях: «Что ж, хоть чем-то еще смогу удивить эту сволочь!»

– И это все, на что способен могучий друид? Небось врал, что у тебя за спиной шесть поколений? Что-то не верится, что у друидов бывают мамы-папы, наверняка ведь почкованием размножаетесь, как растения, – сплюнув, пренебрежительно произнес Александр.

Человек ожидал следующего удара и извлек из кармана первую часть артефакта. После сжатия ее следовало бросить туда, куда планировал переместиться через три секунды.

– Ага, значится, сомневаешься в моих силах, букашка?! Да я тебя одним дыханием могу раздавить.

Друиду явно не терпелось похвастаться обретенными возможностями, а поблизости, кроме боярина, никого не было. Может, поэтому он растягивал удовольствие его убийства.

– Хочешь сказать – от твоего чиха мне голову снесет? – Александр попросту пытался заговорить зубы противнику, пока тщетно искал пути спасения.

– Ага, токмо не голову, тебя всего снесет. Чего лыбишься? Не веришь мне, друиду в седьмом поколении?!

– Шел бы ты сам к своим шести засохшим на корню поколениям.

– Ага! Не выйдет. Я тебя туда отправлю привет передать, – заулыбался злодей и начал расти.

Когда «Геракл» достиг десятиметровой высоты, он плотоядно взглянул на стоявшего перед ним человека и… принялся активно втягивать носом воздух.

«Это еще что за…» – мысленно возмущался Еремеев, оказавшись в потоке сильного ветра. Вероятно, именно такой создается в аэродинамической трубе.

Ему снова поломали план – теперь он не имел возможности отбросить камушек в сторону. Тот улетит прямо в ноздри великана, а за ним – и сам Александр.

«Не желаю приближаться к этой уродливой харе. Хорошо хоть трава за ноги крепко держит, но надолго ли ее хватит? Воздушный поток все усиливается».

В этот момент человек почувствовал некий порыв бокового ветра. Завывание воздуха несколько изменилось, а в голове возник голос старца:

«Злаковые для многих являются сильным раздражителем».

Он не сразу понял, почему старик напомнил слова, услышанные Еремеевым на приеме у аллерголога, но потом…

«Зерно?!!»

Боярин пошарил в одном кармане, затем в другом и отыскал подарок старца. Быстро зажал его в кулаке, вытянул руку и раскрыл ладонь.

Через пару секунд ураган стих. Великан словно поперхнулся. Попробовал прокашляться – безуспешно. Затем сощурил глаза, вглядываясь в человека.

– Ты что сделал, букашка? – первый раз друид обошелся без своего «ага».

– Передал тебе привет от старца, коего ты в мертвом городе убил. Помнишь?

Александр не знал, что сейчас происходит с великаном, но враг явно испытывал трудности. Человек не мог определить какие, поэтому и не решался применить артефакт.

Тем временем гигант принялся активно морщить нос, тереть его руками, засовывать в ноздри пальцы… Ничего не помогало. В итоге он, не выдержав, чихнул.

Чих оказался подобен взрыву – как мощью звука, так и результатом.

«Ни фига себе! Тело избавилось от самой уродской части – головы?»

Башку великану действительно снесло, однако облегченно выдохнуть Еремеев поспешил – тушка гиганта начала крениться в его сторону, а сдвинуться…

«Артефакт!!!» – Александр сжал половинку эльфийского амулета и бросил ее в сторону. Сам зажмурил глаза…

Казалось, время растянулось. Он видел искры, возникшие от того, что он резко зажмурился, ощутил боль в переносице, отметил множество черных точек, пришедших на смену искрам, и лишь через нескончаемую вечность ощутил вздрагивание почвы под ногами.

Открыл один глаз – увидел слева груду камней. Второй – картинка не изменилась. На всякий случай ощупал себя. Убедился, что все части тела на местах.

– Кое в чем я все-таки ошибся, – произнес вслух Еремеев. – Друид смог чихнуть так, что снесло не мою, а его башку. Приятное уточнение. По крайней мере, для одного из нас.

Александр осторожно сделал шаг, затем второй. Вернулся и подобрал валявшуюся на земле часть артефакта.

«А ведь трава больше не цепляет за ноги, и туман исчез. Даже ветерок появился. Ух ты! – Еремеев взглянул на небо. – Звезды видно!»

Гиблое место исчезло вместе с гибелью великана.

– А ведь ты был прав, старик, – законы математики тут неплохо сработали, и минус на минус действительно стал жирным плюсом, уничтожив не только друида, но и гиблое место, – сказал Александр, любуясь звездным небом. – Спасибо за помощь.

«Эй, какого овоща меня выбросило из комы? – неожиданно в сознании проявился пульсирующий. – Данила, тебя не убило?»

«А должно было?» – спросил человек, который пока и сам не до конца поверил, что остался жив.

«Как ты оттуда выбрался? Сколько дней прошло? Почему ты разгуливаешь ночью? – засыпал хозяина вопросами источник. Затем запнулся буквально на пару секунд и вкрадчиво уточнил: – Я много пропустил?»

«Час, а то и меньше. Я не засекал время, как и не выбирался никуда. Пропустил ты много интересного, зато я теперь могу в самых ярких красках описать свою победу… Хотя зачем выдумывать? Правда настолько невероятна, что в нее и так никто не поверит».

«А самое обидное, что в твоем сознании для меня отпечаталась лишь картинка груды камней, увиденная, когда открыл глаза».

«Ну, я пришел, одной левой уничтожил зверюг, потом зажмурился, чтобы глаза мои не видели полумертвого колдуна, а когда их открыл, от злодея только россыпь камней осталась», – Еремеев по-своему описал картину боя специально для трусоватого источника.

«А прожженную одежду и уничтоженные амулеты чем объяснишь?» – не сдавался пульсирующий.

«Откуда же мне знать? Я ведь зажмурился и ничего не видел».

«Ты мне мстишь? Что я испугался, да? Так ведь я не нарочно. Просто было очень страшно».

«Так бы сразу и сказал… – протяжно вымолвил Александр, продолжая издеваться над «выпавшим из комы». – Ладно, пойдем в деревню, по дороге расскажу все в лицах и красках».

Метаморф проснулся среди ночи, почувствовав, что его трясут за ногу. Сразу захотелось удушить негодяя, посмевшего прервать сон, но этой сволочью оказалась паукообразная тень друида. Ссориться с ней было опасно.

По срочному вызову хозяина ближе к вечеру мохноногий их оставил, но только после того, как убедился, что отряд движется в нужном направлении. Теперь он вернулся.

– Ты специально приходишь ночью, чтобы я не высыпался? – пробурчал метаморф.

– Дело к тебе имеется, – произнес паук. Остатки сна волшебника как рукой сняло – мерзкая тварь перестала агакать! – Пойдем, постоим под луной.

На небольшом хуторе в двадцати верстах от Крашена наемники сняли пустующий дом, заплатив за неделю вперед. Это место указал последний нанятый на работу головорез. Мужик оказался действительно полезным приобретением – знал окрестности Крашена как свои пять пальцев.

– Почему не здесь? – спросил метаморф, занимавший самую просторную комнату.

– Мое дело требует лунного света, – пояснил паук.

– Ладно, пойдем, – проснувшийся не стал возражать, и вскоре они оказались на подворье. – Слушаю тебя.

– О нашем договоре можешь забыть, ты свободен от обязательств, – сразу огорошил мохноногий. – Хочешь узнать почему? Скрывать не стану: хозяина, чьей тенью я был, больше нет.

– Все-таки уделал его Данила! – восхищенно присвистнул метаморф.

– Думаю, он, поскольку другому сие вряд ли по силам.

– И что дальше?

– Для меня – ничего хорошего. Я был создан как его тень и с рассветом развеюсь на сотни частей с полной потерей личности.

– У тебя есть собственная личность?! Разве ты не был копией сознания друида?

– Каждый источник ее имеет, но друид силой внедрял свою, которая подавляла. Он же и позаботился, чтобы после его смерти такие, как я, исчезали.

– Но имеется лазейка? – сразу смекнул метаморф, отметив про себя, что паучок является еще и источником силы.

– Иначе бы я не пришел.

– Рассказывай. – Для метаморфа ночное пробуждение становилось все более интригующим.

– Созданный тенью может ею после смерти хозяина и остаться, ежели в ночь гибели найдет себе другого волшебника.

На самом деле все обстояло гораздо сложнее, о чем паук не собирался рассказывать кандидату в новые обладатели тени. В искомом чародее обязательно должен быть след прежнего владельца, предрасположенность к темной магии и так называемый черный налет в сознании. У метаморфа, совершившего не одну сотню убийств, таковой имелся. В итоге метаморф оказался единственным, кто мог спасти эту тень от развоплощения. Конечно, имей мохноногий больше времени, он бы попытался найти и другого, но утро было уже не за горами. Ему еще сильно повезло, что хозяин погиб в первой половине ночи, а не днем, к примеру. Иначе конец паукообразной тени наступил бы мгновенно. В отличие от светлых источников, темные добровольно давали клятву покорности. Они, даже если бы желали, не могли при жизни друида освободиться от его власти.

– Ты предлагаешь мне стать твоим хозяином? – задумчиво спросил метаморф. Сила и возможности источника ему бы не помешали, но пугал риск самому попасть под влияние спрятанной внутри мохноногого мощи.

– Да. И решение нужно принимать скорее. Или я буду искать другого.

– Я не люблю, когда меня торопят, паук. Обычно за торопливостью пытаются скрыть нечто опасное, а мне оно ни к чему. Как-то раньше я спокойно обходился без тени, смогу и дальше. Согласись, тебе это нужнее.

– Ты желаешь поторговаться? Пожалуйста. Четверть часа у меня имеется, но ежели не договоримся, я уношу ноги.

– Ты приносишь добровольную клятву покорности, – зашел с главного козыря волшебник.

– Исключено. Второй раз на те же грабли наступать не буду. Тебя прикончат при свете солнца – и мне конец. Могу дать клятву содействия и лояльности. По сути, для тебя это почти то же самое, но для меня последствия не столь трагичны.

– То есть тебе будет все равно, сдохну я или нет?

– Найти другого хозяина не так просто, поэтому все мои ресурсы будут задействованы, дабы не допустить твоей смерти.

– Этого мало. Моя гибель должна доставлять такой урон, чтобы ты до последней возможности стремился ее избежать.

– Хорошо, давай вплетем в клятву потерю одной трети моих сил, ежели случится непоправимое.

– Я ценю свою жизнь гораздо дороже.

– Но ведь со мной у тебя сразу повысятся шансы уцелеть! – выдал главный аргумент паук.

– У тебя останется одна пятая.

– Половина…

В конце концов они сошлись на том, что при потере хозяина источник станет втрое слабее, после чего клятва была произнесена.

– Теперь ритуал привязки тени. Я имею возможность принимать две ипостаси: твою человеческую копию и нечто попроще. Кем бы ты желал меня видеть?

Пауки у метаморфа вызывали стойкое отвращение, в крылатых тварей тень обращаться не могла, а потому волшебник остановил свой выбор на кунице.

– Теперь постарайся застыть на пару минут. Нужна твоя тень от лунного света, – попросил паук.

Волшебник замер, а мохноногий спрятался за ним от ночного светила и принялся бормотать нечто неразборчивое. Затем растаял подобно льду, а образовавшаяся лужица постепенно заполнила собой тень метаморфа. Когда процесс закончился, жидкость застыла, повторив контуры нового хозяина. Далее последовали два заклинания со стороны чародея, и плоская фигурка обрела объем. Через минуту рядом с метаморфом стоял его брат-близнец.

– Какие будут указания, новый хозяин? – спросила тень.

– Исчезни и дай мне наконец выспаться, – пробурчал волшебник.

Приказ был выполнен мгновенно.

Метаморф направился обратно в дом, размышляя на ходу: «Надеюсь, мне теперь будет гораздо проще подобраться к Даниле, чтобы по достоинству отблагодарить его за нежданный подарок».