Устремленная в небо Сандерсон Брендон
– Привет, – поздоровалась ФМ, увидев меня.
Она обняла меня и похлопала по плечу, значит мое горе еще было заметно. Несмотря на все мои попытки изобразить стойкого воина.
Вскоре появился Кобб; он с отрешенным видом прихлебывал на ходу ароматный кофе и читал какие-то рапорты. Его сопровождал Йорген, со своим обычным благородным выражением лица.
«Стоп. Когда это он начал казаться мне благородным?»
– Кобб, – спросил Артуро, показав на одну из кабин, – а им кто-нибудь говорил, что наш отпуск заканчивается? Как мы будем тренироваться?
– Ваша практика на голопроекторах, по сути, завершена. – Не глядя ни на кого, Кобб прошел мимо нас. – У вас осталось всего пять недель обучения. Отныне большую часть времени вы будете проводить на настоящих кораблях. Мы будем встречаться по утрам на стартовой площадке.
– Круто! – сказала я с энтузиазмом, которого не испытывала.
Кобб кивком указал на дверь, и мы торопливо высыпали в коридор.
– Хотелось бы мне быть таким, как ты, Юла, – на ходу сказал Артуро, пристроившись рядом со мной.
– Как я?
– Храброй и прямодушной. Я действительно снова хочу летать. Это правда. И все будет хорошо.
Он говорил так, словно пытался сам себя убедить. Интересно, что чувствует человек, который едва не погиб, как он? Когда в тебя попали при вырубленном щите… Я попыталась представить себе его панику, дым в кабине, ощущение беспомощности…
– Ты и так храбрый, – сказала я. – Ты возвращаешься на место пилота, а это самое главное. Ты не позволил страху сломать тебя.
Почему-то мои слова, казалось, и правда придали ему сил. Что бы он почувствовал, если бы понял, что я далеко не такая «прямодушная» и «храбрая», как он уверен?
Мы переоделись в летные костюмы и прошли на стартовую площадку, мимо наших стоявших в ряд «Поко». Место Артуро все еще пустовало, и я заметила, что он о чем-то разговаривает с Сив из наземной службы. Это была высокая немолодая женщина с короткими белыми волосами.
– Тебе придется взять Небо-шесть, Амфи, – сказала она Артуро и махнула куда-то рукой. – Твой корабль пока не готов.
Я посмотрела на ремонтный отсек, из которого торчал нос «Поко».
– Какие-то заморочки? – спросил Артуро.
– Ускоритель мы починили, – сообщила Сив, – антиграв сейчас тестируем, но генератор щита пришлось снять, и замены пока нету. Должны получить партию на следующей неделе. Так что придется тебе взять Небо-шесть, если, конечно, тебе не захочется летать без щита.
Артуро неохотно направился к бывшему кораблю Киммалин. А я – к Небо-десять. Сложновато было думать о нем как о «своем» корабле, когда в пещере меня ждал М-Бот. Но Небо-десять верно служил мне. Он был надежным истребителем.
Вместо обычной наземной команды, ожидающей меня, чтобы помочь пристегнуться, я обнаружила Кобба с моим шлемом в руках.
– Сэр? – удивилась я.
– Судя по твоему виду, Юла, у тебя был тяжелый день, – сказал он. – Может, тебе требуется дополнительный отдых?
– Нет, сэр.
– Вообще-то, я бы должен сообщить медикам о твоем состоянии. Возможно, тебе бы стоило сходить к ним для разговора. Встретиться с одним из новых консультантов Тиор.
Я протянула руку. На ладони лежала кассета из архива. С тайной, которую, как оказалось, я вовсе не хотела знать.
– Со мной все нормально, сэр.
Кобб изучающе посмотрел на меня, потом на кассету. И отдал мне шлем. Я осмотрела его. Внутри были датчики.
– Да, – подтвердил Кобб. – Они по-прежнему наблюдают за твоим мозгом.
– И как, нашли… что-нибудь важное? – Я все еще не знала, как ко всему этому относиться, но от самой мысли о том, что за моим мозгом следят, пока я летаю, становилось не по себе.
– Я не имею права этого говорить, кадет. Но у меня сложилось впечатление, что они твердо намерены тестировать всех новых кадетов с учетом тех данных, которые они собрали у тебя.
– И вы действительно хотите, чтобы я пошла на встречу с этими их консультантами? Чтобы они могли провести на мне еще какие-нибудь непонятные испытания? – скривилась я; у меня было довольно проблем и без того, чтобы гадать, почему вдруг медслужбу так беспокоит мой мозг.
– Тебе не стоит так бояться медиков, – сказал Кобб, сунул кассету в нагрудный карман и что-то оттуда достал. Сложенный лист бумаги. – Доктор Тиор – хороший человек. Взять, например, вот это.
Я взяла протянутый листок и с любопытством развернула его.
«Подтверждаю отмену ограничений для кадета Спенсы Найтшейд, – было написано на нем. – Ей предоставляются кадетские привилегии в полном объеме. Приказ № 11723».
Внизу стояла подпись адмирала Джуди Айвенс.
– Что?.. – пробормотала я. – Почему?
– После твоего визита к медикам кто-то поведал доктору Тиор, что ты живешь в глуши и вынуждена сама добывать себе пищу. Она устроила грандиозный скандал из-за того, что тебя изолируют от собственного звена, и в конце концов адмирал сдалась. Отныне ты можешь есть и спать в здании школы.
Внезапно меня захлестнуло облегчение. О, звезды! На глаза навернулись слезы.
Тьма, новости, конечно, были хорошими, но как же не вовремя! Я и без того находилась на взводе, не хватало еще совсем расклеиться прямо на стартовой площадке.
– Я… – кое-как выдавила я. – А кто рассказал это доктору Тиор?
– Один трус.
– Кобб, я…
– Ничего не хочу слушать. – Он махнул рукой на кабину. – Марш пристегиваться. Остальные уже готовы.
Он был прав, но не спросить я не могла.
– Кобб, это… правда? То, что происходило на этой записи Битвы за Альту? Неужели мой отец… неужели он действительно это сделал?
Кобб кивнул:
– Мне было хорошо видно его во время боя. И я проскочил достаточно близко, чтобы заглянуть к нему в кабину. Это был он, Спенса. Его искаженное яростью лицо с тех пор так и преследует меня.
– Но почему, Кобб? Почему он это сделал? Что с ним случилось там, в небе? Что он увидел?
Кобб не ответил. Он молча указал на лестницу, и я заставила себя подниматься. Он последовал за мной и стоял на месте техника, пока я устраивалась в кабине.
Я снова осмотрела шлем с этими странными датчиками внутри.
– Они действительно думают, что смогут прочитать что-то в моей голове? Определить, не… поступлю ли я так же, как мой отец?
Кобб ухватился за край кабины и наклонился ко мне:
– Ты этого не знаешь, девочка, но ты находишься в самом центре спора, уходящего корнями в прошлое. Некоторые люди уверены, что твой отец доказал генетическую природу трусости. Они думают, что в тебе уже заложен некий… дефект. – Кобб помрачнел и заговорил тише: – По-моему, это полная чушь. Я не знаю, что произошло с твоим отцом, не знаю, почему мой друг вдруг попытался меня убить и почему я был вынужден сбить его. Теперь это не дает мне покоя, и, боюсь, я больше никогда не смогу летать. Но я не могу поверить в то, что человеку на роду написано стать трусом или предателем. Этого я принять не могу. И никогда не смогу. – Он указал на небо. – Но Броня в это верит. Она уверена, что ты неизбежно превратишься в труса или предателя. Ты докажешь, что она ошибается, если вернешься в небо и станешь образцовым пилотом – настолько, тьма тебя побери, безупречным, чтобы всем неловко было даже вспоминать, что они тебя в чем-то подозревали.
– А вдруг… вдруг они правы? Что, если я действительно трус, или в конце концов…
– Хватит задавать дурацкие вопросы, кадет! Пристегнуться! Твое звено уже готово!
– Есть, сэр! – тут же откликнулась я, пристегиваясь, но, когда собралась надеть шлем, Кобб поймал меня за руку. – Сэр? – переспросила я.
Он чуть помедлил. Посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую и наконец спросил:
– Юла, ты когда-нибудь видела что-нибудь… странное? В темноте?
– Что странное?
– Глаза, – тихо сказал Кобб.
Я вздрогнула, и мне показалось, что в кабине вдруг стало холоднее.
– Сотни маленьких глаз, – добавил он, – распахнутых во тьме, которые пялятся на тебя со всех сторон. Как будто внимание всей Вселенной внезапно сосредоточилось на тебе и только на тебе.
А ведь М-Бот говорил что-то такое, про глаза…
– Твой отец сказал это незадолго до… того случая, – произнес Кобб, и я увидела, что он дрожит. – И еще сказал… что слышит звезды.
«Как говорила Бабуля, – подумала я. – Как он сам говорил прямо перед тем, как улететь к ним». Может, просто рассказывал о старом упражнении, которому его научила Бабуля, том самом, когда надо представлять себе, будто летишь среди звезд? Или тут что-то иное?
Ведь пару раз и я сама… была уверена, что слышу их.
– Судя по твоему перепуганному лицу, – сказал Кобб, – ты думаешь, что я внезапно спятил. Звучит по-идиотски, да? – Он встряхнулся. – Ладно, не обращай внимания. Но если вдруг увидишь что-нибудь такое, скажи мне. Никому другому не говори, даже товарищам по звену, – и никогда не говори ничего такого по рации. Договорились?
Я потрясенно кивнула. Соблазн рассказать ему о том, что я слышала, был велик, и все-таки я не решилась. Пусть Кобб и был моим единственным реальным союзником, но в тот миг я запаниковала. Я знала, что, если скажу ему о том, что, как мне кажется, слышу звезды, он тут же выдернет меня из кабины.
Поэтому я прикусила язык и помалкивала, пока он спускался. Он ведь просил сказать, если я что-нибудь увижу, а не если услышу. А ничего подобного я никогда не видела. Глаза? «Сотни маленьких глаз, распахнутых во тьме, которые пялятся на тебя со всех сторон…»
Я снова вздрогнула, но шлем надела. Наверное, сегодня я просто не в лучшей форме после всех этих ужасных новостей. Но я точно знала, что если не поднимусь в воздух, то свихнусь наверняка.
Так что, когда Йорген скомандовал взлет, я немедленно выполнила приказ.
41
Две недели спустя, чувствуя себя уже чуть увереннее, я летела на своем «Поко» через цепь долин, скользя над самой поверхностью планеты.
– Ничего не вижу, – сказала я в рацию.
– Я тоже, – отозвалась ФМ, сегодня она была моей напарницей.
– Весь фокус в том, чтобы сохранять бдительность во время длительного патрулирования, – раздался в наших шлемах женский голос. – Быть хорошим разведчиком – это не значит хорошо видеть. Это значит уметь не терять внимательности при монотонной работе. Не позволять себе думать о постороннем.
«Ну, тогда у меня точно проблемы», – подумала я.
– Если вы попадете в группу разведки, – сказала эта женщина с позывным Пламя, – вам дадут корабли класса «Вэл». У них сто тридцать восьмые деструкторы Стюарта заменены на один сто тридцать первый, то есть огневая мощь намного ниже. Зато следящие системы там лучше, имеют больший радиус действия и дают более детальную картину. Выследить крелла, летящего вне поля видимости радара, все равно очень трудно. Но, к счастью, креллы часто используют одну и ту же тактику – пытаются прокрасться ниже зоны поражения зениток. А раз вам известно, что они делают, вы можете предугадать их шаги.
Та же старая песня. Узнаешь, что будет делать враг, – получишь преимущество. В том бою, когда погибла Бита, я попыталась это использовать. Я спасла Киммалин, но оставила свою напарницу без поддержки.
Меня никто не винил, это был правильный ход – разделиться и защитить Киммалин. Только на душе было погано до сих пор.
Вот я уже и отвлеклась. Я попыталась снова сосредоточиться на поиске креллов, но понимала, что не создана для подобной работы. Мне нужно было что-то такое, что увлекало бы меня, поглощало без остатка, как хорошая стычка.
Пламя продолжала давать нам советы. Как распознать след низко летящего корабля, оставленный в пыли. Как креллы движутся вокруг холмов, когда пытаются укрыться от локаторов. Как понять, что там в отдалении – корабль или оптическая иллюзия. И всякие другие полезные и важные премудрости. Пусть даже это было не мое, но благодаря Коббу мы могли попробовать себя в разных ролях во время боя. Это расширяло опыт, превращало абстрактную тактику – «прикрытие флангов», «корабли резерва», «разведывательные отряды» – в нечто реальное.
В небе раздался хлопок. Наша тренировка с разведчиками происходила во время реального боя.
– Как вы справляетесь с эмоциями? – спросил по рации Артуро. – Когда ведете разведку, а тут… ну, ясно в общем.
– Когда все остальные дерутся и, возможно, умирают? – уточнила Пламя.
– Ага, – подтвердил Артуро. – Все мои инстинкты вопят, что я должен бы сейчас мчаться туда, где идет бой. Иначе это будет… трусостью.
– Мы не трусы! – возмутилась Пламя. – Мы летаем на кораблях, у которых вооруженность даже слабее, чем у «Поко»! А если мы перехватываем креллов, бывает, что нам приходится драться, чтобы задержать их и дать нашим время…
– Извините! – перебил ее Артуро. – Я вовсе не имел в виду ничего такого!
Пламя шумно выдохнула:
– Мы не трусы. ССН совершенно четко дают понять, что мы не трусы. Но иногда все же приходится сталкиваться с… косыми взглядами. Это часть жертвы, которую все мы приносим, чтобы Пещеры Непокорных пребывали в безопасности.
Я осторожно проделала несколько виражей, решив не терять время впустую и попрактиковаться в маневрировании на малой высоте. Вскоре обломки перестали падать, и Кобб велел нам возвращаться. Пока мы ждали техников, я случайно взглянула на здание столовой и невольно улыбнулась. Вспомнила, как в первый день занятий на голопроекторе врезалась в него.
А потом улыбку стерла нахлынувшая вина. Со дня гибели Биты прошло всего три недели. Я не должна чувствовать себя счастливой.
По лестнице поднялась Сив, я открыла кабину, стащила с головы шлем и отдала ей.
– Хорошая посадка, – сказала она. – Что-нибудь нужно сегодня проверить в корабле?
– Сфера где-то заедает, – ответила я. – Я ее двигаю, а она вроде как немного отдает назад.
– Сегодня хорошенько смажем механизм, – сказала Сив. – А как кнопка связи? Все еще западает? Мы…
Она не договорила – на соседнюю площадку опустился истребитель класса «Кэмдон». Из-под левой стороны фюзеляжа валил дым. Сив выругалась, съехала по поручню лестницы и кинулась к пострадавшему кораблю с еще несколькими техниками.
При виде этого несчастного корабля меня замутило. Я спустилась вниз и присоединилась к Йоргену – он стоял у края нашей стартовой площадки. Мы вместе смотрели на огонь. Поблизости приземлилось еще несколько истребителей, и один находился даже в худшем состоянии – это сразу бросалось в глаза. Тьма! Если это – выжившие, то скольких же пилотов мы потеряли?
– Ты слушал переговоры командиров звеньев? – спросила я.
– Да. Их взяли в клещи и обстреляли с двух сторон. Похоже, креллы целенаправленно старались вывести из строя именно эти истребители, на остальные не обращали внимания.
Когда к нам присоединились Артуро и ФМ, я облегченно выдохнула. Мы молча смотрели, как наземная команда вытаскивает из кабины едва живого пилота, спасая ей жизнь. Остальные поливали корабль пеной.
– Юла, ты была права тогда, – сказал Артуро. – Когда сказала, что ССН проигрывают эту войну.
– Мы не проигрываем! – возмутился Йорген. – Не говори так!
– Они значительно превосходят нас числом, – произнес Артуро. – И все становится только хуже. Я могу показать тебе статистику. Креллы постоянно восстанавливают силы, а мы не можем за ними угнаться.
– Мы продержались уже много лет, – сказал Йорген, – и всегда казалось, будто мы на краю пропасти. Ничего не изменилось.
Мы с Артуро переглянулись. Ни он, ни я в это не верили.
В конце концов Йорген приказал нам идти к Коббу с отчетом о бое. Мы направились к зданию школы и, как ни странно, встретили Кобба у входа. Он с кем-то разговаривал.
Артуро вдруг резко остановился.
– Что такое? – спросила я.
– Это моя мама, – сказал Артуро, указав на женщину в военной форме, которая разговаривала с Коббом. – Тьма!
Он прибавил шагу и теперь почти бежал. Я припустила за ним, но Йорген поймал меня за плечо и заставил остановиться.
– Да что происходит-то? – прошипела я.
Впереди Кобб отсалютовал подбежавшему Артуро. То есть реально отдал ему честь. Я недоуменно уставилась на Йоргена. Тот поджал губы. Тогда я шагнула вперед, но он снова удержал меня.
– Не лезь к ним, – сказал он.
Рядом с нами остановилась ФМ и стала молча смотреть в ту сторону. Кажется, она тоже знала, что происходит.
Кобб что-то передал Артуро. Значок?
Артуро взглянул на значок, потом размахнулся, чтобы бросить его на землю, но мать перехватила его руку. Вскоре Артуро успокоился и неохотно отсалютовал Коббу. Потом посмотрел на нас и тоже отсалютовал.
Его мать зашагала прочь, и Артуро, медленно повернувшись, последовал за ней; за ними по пятам шли двое мужчин в костюмах.
К нам, прихрамывая, подошел Кобб.
– Кто-нибудь мне объяснит, что тут творится? Пожалуйста! – с нажимом сказала я. – Ну, давайте! Хотя бы намекните. Следует ли мне беспокоиться за Артуро?
– Нет, – сказал Йорген. – Родители забрали его из ССН. Решение они приняли еще несколько недель назад, после того как их сына едва не сбили. Запаниковали. Но делали все негласно, конечно. Кто же захочет признаться, что боится за своего ребенка?
– Подергали за нужные ниточки, – добавил Кобб. – Адмирал пошла на компромисс. Артуро получил пилотский значок, но не окончил обучение.
– И как такое возможно? – поинтересовалась ФМ.
– Чушь какая-то, – поддержала ее я. – Он не окончил обучение, но считается полноправным пилотом?
– Он получил почетную отставку, – сказал Кобб. – Официальная причина: срочно понадобился, чтобы руководить грузовыми перевозками его семьи – если мы хотим иметь достаточно генераторов щита, нам необходимы эти торговые связи с другими пещерами. Ладно, идемте. Отчитаетесь о выполнении задания.
Кобб пошел к школе, ФМ с Йоргеном последовали за ним. Похоже, они смирились, как будто всего этого и следовало ожидать.
Я осталась. Мне было обидно за Артуро. Получается, родители просто вот так взяли и все за него решили?
Потом я вспомнила, что Йорген ждет, когда то же самое произойдет с ним. Возможно, все они были готовы к этому. Во всяком случае, кадеты из высокопоставленных семей.
Стоя напротив школы, я вдруг в первый раз осознала, что осталась последней из обычных людей в нашем звене, кто продержался так долго. Эта мысль совершенно нелогично взбесила меня. Как его родители посмели укрывать его теперь, когда стало по-настоящему опасно?! Да еще явно вопреки желанию самого Артуро!
Когда все вошли в здание, Йорген остановился на пороге и оглянулся на меня:
– Эй! Ты идешь?
Я зашагала к нему.
– Родители Артуро и не собирались позволять ему летать всегда, – сказал Йорген. – Честно говоря, я вообще удивлен, что они перепугались так поздно.
– С тобой будет то же самое? Завтра за тобой приедет отец?
– Пока нет. Артуро же не пойдет в политику, в отличие от меня. Мне необходимо поучаствовать в нескольких боях в качестве полноправного пилота, и только тогда родители меня вытащат.
– Значит, еще немного опасности, а потом тебя будут оберегать, холить и лелеять.
Йорген скривился.
– Ты хоть понимаешь, что все, кто погиб в нашей команде, были простолюдинами?! – рявкнула я. – Бим, Утро, Бита. Ни одного человека из глубоких пещер!
– Они были и моими друзьями тоже, Юла.
– Ты, Артуро, Нед, ФМ. – С каждым именем я тыкала его в грудь. – Тебя обучали заранее. Дали фору, чтобы сохранить тебе жизнь, пока твои трусливые родственники не нацепят тебе какие-нибудь медальки и не станут выставлять напоказ в качестве доказательства, что ты гораздо лучше нас!
Йорген схватил меня за руки, чтобы я перестала в него тыкать, но я злилась вовсе не на него. На самом деле я видела в его глазах то же бессилие, которое чувствовала сама. Прижатый к стенке обстоятельствами, он злился, но сделать ничего не мог.
Я сжала стиснутыми пальцами его форменный китель, а потом молча уткнулась лбом в его грудь. Меня мучило не только бессилие, но и страх… страх снова потерять кого-то из друзей.
Йорген напрягся, потом все же отпустил мои руки и, словно не понимая, что еще можно сделать, обнял меня. Я должна была испытать неловкость. Но вместо этого его объятия дали мне утешение. Он понял. Он чувствовал потерю так же, как и я.
– Я только-только сумела по-настоящему стать частью звена, а его снова рвут в клочья, – прошептала я.
В глубине души я радовалась, что Йорген в безопасности и ему ничего не грозит, но в то же время злилась. Почему никто не оберегал Биту или того же Бима?
Йорген не ответил.
– Кобб еще в самый первый день говорил, что до выпуска дойдут от силы двое, – сказала я. – Кто погибнет следующим? Ты? Я? Почему мы даже не знаем, с кем мы сражаемся и почему, хотя война идет уже несколько десятилетий?
– Мы знаем почему, Спенса, – тихо произнес Йорген. – Ради Огненной, ради Альты. Ради цивилизации. И ты права – у нас многое устроено нечестно. Но мы должны играть по этим правилам. Других я не знаю.
– Почему у тебя все сводится к правилам? – спросила я, так и продолжая упираться лбом ему в грудь. – А как же эмоции, как же чувства?
– Я… не знаю. Я…
Я крепко зажмурилась. В голове метались мысли о ССН, об Альте и Огненной и о том, что мне больше нечего отрицать. Всю свою жизнь я боролась против того, что говорили о моем отце.
Что же мне делать теперь?
– У меня есть чувства, Юла, – сказал в конце концов Йорген. – Вот, например, сейчас мне ужасно неловко. Я никогда не думал, что ты из тех, кто любит обнимашки.
Я отодвинулась, и его руки соскользнули с моих плеч.
– Ты первый меня схватил!
– А ты на меня набросилась!
– Я лишь легонько постукивала тебя по груди, чтобы подчеркнуть мысль!
Йорген закатил глаза, и мгновение ушло. Но странно – когда мы нагнали ФМ и вместе пошли к нашему новому учебному классу, я кое-что осознала. Я стала чувствовать себя лучше. Совсем немного, но, если учесть, что со мной творилось в последнее время, надо было хватать все, что подворачивается.
42
Несколько дней спустя мы с ФМ сидели в столовой вместе со звеньями «Чернильница» и «Шторм», еще двумя кадетскими звеньями, начавшими учиться одновременно с нами. У них в сумме осталось шестеро, то есть даже все вместе мы не составили бы полного звена.
В основном разговор крутился вокруг того, объединят нас в одно кадетское звено или нет. А если объединят, то как нам называться? ФМ настаивала, что надо придумать новое название, хотя я считала, что мы должны быть главными, ведь у нас до сих пор сохранился свой командир, а остальные своих потеряли.
Я сидела тихо и быстро поглощала еду. В глубине души еще сидел страх, что в столовую вот-вот ворвется адмирал и выгонит меня оттуда. Еда была потрясающая, а вместо моего старого залатанного комбинезона мне выдали целых три новых, идеально подходящих по размеру.
Остальные кадеты с волнением обсуждали будущий выпуск.
– Я пойду в разведчики, – сказал Остряк, шумный парень со стрижкой под горшок. – Уже получил приглашение.
– Слишком скучно, – сказала ФМ.
– Неужели? – удивилась одна из девушек. – А я думала, это как раз для тебя, со всеми твоими разговорами про «агрессивность Непокорных».
– Все равно это чересчур ожидаемо, – сказала ФМ. – Даже если из меня и получился бы неплохой разведчик.
Слушая их разговор, я задумалась, не заберет ли и ФМ ее семья, хотя она вроде не была такой важной шишкой, как Йорген, которого снова отвлекли какие-то неотложные государственные дела. «А что?» – если бы и я попала на один из таких роскошных правительственных обедов вместе с ним, подумала я и с удовольствием представила, какой восхитительный скандал вызвало бы мое появление. Дочь того самого знаменитого труса!
Конечно же, из-за напускной вежливости никто бы ничего не сказал, и всем пришлось бы страдать молча, пока я, как невоспитанная дикарка, некультурно хлебала бы суп, громко рыгала и ела руками. А Йорген бы просто закатывал глаза.
От этих фантазий я невольно улыбнулась, но потом с досадой нахмурила брови. С чего это вдруг я стала так много думать о Йоргене?
Остальные кадеты за столом рассмеялись, когда кто-то упомянул позывной Артуро, который никто не мог выговорить.
– Наверное, теперь, когда он ушел, у вас на тренировках стало гораздо тише, – сказала Драма, девушка с таким же акцентом, как у Киммалин.
– Мы это переживем, – отозвалась ФМ. – Хотя как-то непривычно – с его уходом никто не рвется постоянно объяснять мне вещи, которые я и так уже знаю.
– Странное же у вас звено подобралось, – сказала Драма. – Я знаю Йоргена и готова поспорить, что он открывает рот только для того, чтобы отдать приказ или сделать кому-нибудь втык. Верно? И Юла уж точно тихоня. Так что ваши полеты наверняка проходят в тишине. А вот в нашем канале болтовня не стихает ни на минуту, даже теперь, когда нас всего четверо.
Ее товарищи по звену принялись добродушно отнекиваться, а я сидела как мешком огретая. Тихоня? Они считают меня тихоней?
Ну да, за последнее время я стала более сдержанной. Но чтобы – тихоня? Вот уж не думала, что за всю жизнь меня кто-нибудь так назовет. Ха!
Ужин закончился, и после того, как мы убрали со стола, ФМ кивком указала в сторону нашей комнаты:
– Ну что – отдохнем? Или поделаем домашнее задание?
– Ни то ни другое, – ответила я. – Думаю, мне лучше пройтись немного.
На самом деле я просто хотела проверить, как там М-Бот и Мегаслизня. Я не навещала их уже несколько дней.
– Как знаешь. – Она заколебалась. – Эй, ты все еще переживаешь из-за Артуро? Да будет он летать, только не на боевые вылеты.
– Ну да. Я знаю.
Звезды! Уже несколько дней прошло, а она думает, что я по-прежнему нуждаюсь в утешении?
Я вышла с базы. Домашнее задание поделать и правда стоило, но меня грызла совесть из-за того, что я так надолго оставила М-Бота одного. Раньше я несколько раз забегала, чтобы помочь Тору с ускорителем, но теперь, когда я жила на базе, выкраивать время стало трудно. Хотелось насладиться всеми теми привилегиями, в которых мне так долго отказывали.
Пока я одолевала знакомый путь по пыльной дороге, небесные светильники потускнели, свидетельствуя о наступлении ночи; стало заметно холоднее. Выйти из закрытой со всех сторон Альты и снова просто оказаться под небом было приятно. Я добралась до пещеры и спустилась по энергошнуру, собираясь с духом, чтобы приготовиться к неизбежному потоку жалоб. М-Бот вовсе не был в восторге от того, что я сменила место обитания. Он уверял, что гибнет, что его программы имитации личности деградируют от недостаточного использования.
– Эй! – добравшись до низа, крикнула я, и мой голос отозвался гулким эхом.
– Эй! – Мегаслизня сидела на камне неподалеку. Я посветила на нее, потом подошла и почесала ей голову.
– Мордобоец! – позвала я в темноту.
– Это прозвище все еще требует обсуждения, – произнес корабль. – Я никогда на него не соглашался.
– Если ты не подбираешь себе хороший позывной, кто-нибудь подбирает его за тебя. Такова жизнь.
Я улыбнулась и подошла к кораблю, ожидая, что он сейчас выдаст что-нибудь нравоучительное. Но он помалкивал. Что-то случилось?
– Ну? – спросил М-Бот. – Ну?
– Э-э… – «И что я натворила на этот раз?»
– Ты в восторге?! Ты готова взорваться от восхищения? Ведь круто же?
Круто?
«Ускоритель!» – вдруг дошло до меня. Тор закончил установку. Я очень плохо следила за его успехами – была слишком занята эти недели. Но его инструменты исчезли, все вокруг было прибрано, а на фюзеляже М-Бота белела записка.
Рядом с ней на крыле сидела Мегаслизня.
– Идиотский кусок бессмысленной имитации жизни! – пропела она голосом Тора. – Тьма! Тьма! Тьма! Тьма темная и придурошная тьма!
– Осторожнее, малышка, – сказала я. – С таким лексиконом тебя в техники загребут.
Читать бесплатно другие книги:
