Скромница для злодея Маклейн Сара

Одна рыжая бровь изогнулась дугой.

– Потому что она пришла повидаться с тобой?

– Не повидаться.

Далия с многозначительной улыбкой повернулась к Фелисити.

– Думаю, я уже все вижу.

– Если это поможет, я ничего не вижу, – сказала Фелисити, чувствуя, что должна вмешаться и положить конец этому странному разговору.

Далия постучала пальцем по подбородку, внимательно рассматривая гостью.

– В конце концов увидите.

– Никто никого не видит! Далия, убирайся отсюда!

– Фу, как грубо, – сказала Далия и шагнула вперед, протянув руки к Фелисити. Девушка вложила в них свои. Далия притянула ее к себе, поцеловала сначала в одну щеку, потом в другую и прошептала: – Семьдесят два, Шелтон-стрит. Скажешь, что Далия тебя ждет. – Она посмотрела на брата. – Мне остаться и побыть дуэньей?

– Убирайся.

Сестра самодовольно усмехнулась.

– Прощай, братец.

И ушла, словно все происшедшее было самым обычным делом.

Разумеется, ничего обычного тут не было с самого начала. С того момента, как Фелисити без компаньонки выбралась в сад за домом, прошла пешком три четверти мили и наняла кеб, чтобы доехать сюда, в самый центр Ковент-Гардена, где она никогда не бывала раньше, и правильно делала – во всяком случае, так ей казалось.

Однако теперь она оказалась тут, в этом таинственном месте, с этим таинственным мужчиной, и таинственные женщины шепчут ей на ухо таинственные адреса, и Фелисити даже ради спасения собственной жизни не может найти причину не быть здесь. Все это настолько волнующе!

– Не делайте такой вид, – сказал Дьявол, закрыв дверь за сестрой.

– Какой?

– Как будто это очень волнующе.

– Почему нет? Это и в самом деле очень волнующе.

– Что бы она вам там ни наговорила, забудьте это.

Фелисити засмеялась.

– Не думаю, что такое когда-нибудь случится.

– Что она вам сказала?

– Мне кажется, если бы она хотела, чтобы вы услышали, что она мне говорит, то произнесла бы все гораздо громче и отчетливее.

Он сжал губы в тонкую линию, и шрам его внезапно резко побелел. Ответ ему явно не понравился.

– Держитесь подальше от Далии.

– Вы боитесь, что она меня испортит?

– Нет, – резко ответил он. – Я боюсь, что вы ее погубите.

У Фелисити от изумления открылся рот.

– Прошу прощения?

Он посмотрел в сторону, на буфет, где стоял хрустальный графин, полный янтарной жидкости. Как пес, учуявший дичь, он подошел туда, налил содержимое графина в стакан, сделал большой глоток и снова повернулся к ней.

– Нет, спасибо, – едко произнесла Фелисити. – Я не пью то, чего вы мне не предложили, что бы это ни было.

Он сделал еще глоток.

– Бурбон.

– Американский бурбон? – Он не ответил. – Американский бурбон слишком дорог, вам не по карману пить его, как воду.

Он смерил ее холодным взглядом, налил еще один стакан и подошел к Фелисити, протягивая стакан ей. Девушка потянулась к нему, но Дьявол отвел руку, и на его большом пальце блеснуло серебряное кольцо.

– Как вы сюда вошли?

Она поколебалась.

– Я все равно не хочу это пить.

Он пожал плечами и вылил содержимое в свой стакан.

– Ну хорошо. На этот вопрос вы отвечать не желаете. А как насчет такого – зачем вы тут?

– Мы с вами договаривались.

– Я собирался сам прийти к вам, – сказал он.

Мысль о том, как он карабкается по шпалерам в ее спальню, не вызывала неприязни, но она все же сказала:

– Мне надоело ждать.

Он вскинул бровь.

– Я вам не мальчик на побегушках.

Фелисити резко втянула в себя воздух. Это прозвучало так холодно, и ей совсем не понравилось, что его слова ее задели. А если быть совсем честной, то она обиделась.

– Ну, если вы не хотели, чтобы я сюда приходила, не надо было оставлять мне визитную карточку с адресом.

– Вам не следует появляться в Ковент-Гардене.

– Почему?

– Потому, Фелисити Фэрклот, что вы собираетесь выйти замуж за герцога и занять принадлежащее вам по праву место жемчужины светского общества, а если какой-нибудь стареющий аристократ увидит вас тут, этого никогда не случится.

Он был прав, но, как ни странно, всю дорогу сюда она даже не вспоминала о светском обществе. Была слишком взволнована предстоящим свиданием.

– Никто меня не видел.

– Я уверен, это вовсе не потому, что вы выделяетесь тут как маргаритка в грязи.

Теперь взлетели вверх ее брови.

– Маргаритка в грязи?

Он сжал губы.

– Это фигура речи.

Она склонила голову набок.

– Правда?

Он сделал глоток.

– Ковент-Гарден не для вас, Фелисити Фэрклот.

– Да почему?

Неужели он знает, что этот запрет вызывает в ней желание исследовать каждый закоулок этих мест?

Он долго смотрел на нее непроницаемым взглядом темных глаз, затем коротко кивнул, повернулся и пошел в дальний угол комнаты, где потянул за шнур. Возможно, он действительно знает.

– Совсем не обязательно звать кого-то, чтобы выпроводили меня отсюда, – сказала Фелисити. – Я же нашла дорогу…

– Это мне давно понятно, миледи. И я не хочу, чтобы вас кто-нибудь выпроваживал. Не могу рисковать, чтобы вас увидели.

Он ужасно раздражал, этот мужчина, и терпение Фелисити истощалось.

– Боитесь, что я погублю вас, как и вашу сестру?

– Это вполне вероятно. А у вас нет… не знаю даже… камеристки, или компаньонки, или кого-нибудь в этом роде?

Вопрос привел ее в замешательство.

– Я старая дева двадцати семи лет. Мало кто обратит внимание на то, что я путешествую без компаньонки.

– Я уверен, что ваш брат, ваш отец и множество щеголей из Мейфэра еще как обратят внимание на то, что вы без компаньонки явились в мою контору.

Фелисити обдумала это.

– Вы думаете, наличие компаньонки сделало бы мое пребывание здесь более приемлемым?

Он нахмурился.

– Нет.

– Вы считаете меня более опасной, чем я есть на самом деле.

– Я считаю вас настолько опасной, насколько вы есть.

Его слова, произнесенные так прямолинейно, заставили ее замолчать, при этом Фелисити ощутила, как в ней зарождается какое-то странное чувство.

Что-то, подозрительно похожее на власть. На могущество. Она резко втянула в себя воздух, и он смерил ее взглядом.

– Ничего волнующего в этом тоже нет, Фелисити Фэрклот.

Мысленно она с ним не согласилась, но решила, что лучше не говорить об этом вслух.

– Почему вы так упорно называете меня по имени и фамилии?

– Это напоминает мне о том, что вы – принцесса из сказки. Прекраснейшее покрывало. Право же, самое прекрасное из всех.

Его ложь уязвила, Фелисити тотчас же разозлилась на себя за то, что позволила себя этим зацепить – сильнее, чем разозлилась на него за откровенное вранье. Однако вместо того, чтобы прямо сказать ему об этом, она заставила себя рассмеяться над неприятной шуткой.

Его брови сошлись на переносице.

– Вам смешно?

– Разве вы не этого добивались? Разве не считали себя невероятно умным?

– И как я умничал?

Он хочет заставить ее сказать это вслух – и за это она возненавидела его еще сильнее.

– Потому что я прямая противоположность «прекраснейшей». – Он ничего не ответил и глаз не отвел; Фелисити почувствовала, что должна продолжить. Высказать все до конца. – Я самая невзрачная из них всех.

Он по-прежнему молчал, и она почувствовала себя дурой. И начала раздражаться.

– Разве не в этом заключается наше соглашение? – подтолкнула она. – Разве вы не собираетесь сделать меня красавицей?

Теперь Дьявол смотрел на нее еще внимательнее, словно она была любопытным экземпляром, лежащим под стеклом. А затем он произнес:

– Да. Я сделаю вас красавицей, Фелисити Фэрклот. – Она нахмурилась, услышав, что он опять намеренно назвал ее по имени и фамилии. – Достаточно красивой, чтобы привлечь мотылька к вашему пламени.

Невозможное, сделанное возможным? И все-таки…

– Как вы это сделали?

Он моргнул.

– Сделал что?

– Как добились того, что он не стал ничего отрицать? С полдюжины самых влиятельных дам светского общества явились сегодня к нам на чай, уверенные, что я и есть будущая герцогиня Марвик. Как?

Он повернулся к ней спиной, подошел к низкому столику, заваленному бумагами.

– Я обещал вам невозможное, верно?

– Но как?

Она не могла понять. Этим утром она проснулась с четким ощущением надвигающегося рока, в уверенности, что ее ложь уже вскрылась, герцог Марвик уже объявил всему Лондону, что она сумасшедшая, и ее семья погублена.

Но ничего подобного не произошло.

Не произошло ничего даже близко похожего.

Более того, казалось, что герцог Марвик молчаливо подтвердил помолвку. Или, по меньшей мере, не стал ее отрицать.

Что было невозможно.

Да только этот человек, Дьявол, именно это ей и обе- щал – и свое обещание выполнил.

Каким-то образом.

С каждой последующей встречей с очередным вытаращившимся на нее благожелателем ее сердце колотилось все сильнее, а в груди разгоралось что-то вроде надежды (вместе с еще одним чувством – пугающе напоминающим изумленное благоговение – перед этим человеком, который, похоже, сумел спасти ее саму и ее семью).

Поэтому, разумеется, она приехала повидаться с ним.

Честно говоря, не приехать было невозможно.

В дверь постучались, и он подошел, открыл ее и впустил внутрь дюжину слуг – каждый нес ведро исходящей паром воды. Они вошли, не говоря ни слова (и не глядя на Фелисити), прошли через комнату к дальней стене, где находилась распахнутая дверь, ведущая в какое-то темное пространство.

Девушка глянула на Дьявола.

– А там что?

– Моя спальня, – просто ответил он. – Разве вы не заглянули туда, когда вскрыли замок?

Щеки ее мгновенно запылали.

– Я не вскрывала…

– Вскрывали. И я не понимаю, где леди приобрела столь исключительный навык, но надеюсь, что однажды вы мне об этом расскажете.

– Может быть, это будет та услуга, которую вы потребуете от меня, когда вручите мне безумно влюбленного супруга?

Уголок его сурового рта дернулся, словно он получал от их разговора искреннее удовольствие.

– Нет, миледи, эту историю вы поведаете мне добровольно.

Его негромкие слова были исполнены уверенности, и Фелисити с благодарностью подумала о тусклом вечернем свете, скрывавшем ее неожиданно покрасневшие щеки. Неловко кашлянув, она посмотрела на дверь его спальни, в которой в этот момент загорелся свет, достаточно яркий, чтобы тени внутри заплясали, но недостаточный для того, чтобы разглядеть что-то в комнате.

Затем вернулись слуги с пустыми ведрами, и Фелисити поняла, чем они там занимались. Прежде, чем они успели выйти и закрыть за собой дверь, Дьявол стащил жилет и начал быстро расстегивать пуговицы на рукавах льняной рубашки.

У нее невольно распахнулся рот, а он повернулся и вошел в спальню, обернувшись в дверях и сказав:

– Что ж, можем прямо сейчас и начать.

Фелисити моргнула и крикнула вслед:

– Начать что?

Молчание. Он что… раздевается? Наконец откуда-то совсем издалека донеслось:

– Разрабатывать план.

– Я… – Фелисити заколебалась. Может, она неверно понимает происходящее? – Прошу прощения, но вы что, собрались принимать ванну?

Он высунул голову в дверь.

– Собственно говоря, да.

Рубашки на нем уже не было. Когда он снова исчез в комнате, во рту у Фелисити пересохло. Она несколько долгих минут смотрела на пустой дверной проем, затем услышала глухие удары сапог об пол, а затем плеск воды – он опустился в ванну.

Стоя в пустой комнате, Фелисити потрясла головой. Что происходит? Но тут он окликнул:

– Леди Фелисити, вы предпочтете кричать из комнаты в комнату? Или просто войдете сюда?

Войти туда?

Она подавила порыв попросить его объяснить подробнее и приняла решение, понимая, что это превращает ее в агнца, идущего на заклание.

– Я вхожу.

Нет, не агнца.

В моль, летящую на огонек.