Скромница для злодея Маклейн Сара

– Вы демонстрируете свое незнание аристократических привычек, Дьявол. Домашняя загородная одежда моего отца включает в себя обязательные галстук и сюртук, всегда. – Она покачала головой. – Нет. Вообще-то, это был герцог Хейвен.

Он с трудом подавил желание вскочить. Он знал Хейвена. Герцог частенько заходил в «Поющего воробья» – таверну в двух улицах отсюда, владели которой американец и некая легендарная певица. Но Хейвен без ума от своей жены, и это не сплетни – Дьявол сам это видел.

– Это тот самый герцог, который бросил вас ради своей жены?

Она кивнула и сказала:

– Так что та неодетость не считается. Я была одной из его холостячек.

Фелисити произнесла это так, словно это все объясняло.

– Что это значит?

Она наморщила лоб.

– Вы что, не знаете, как Хейвен искал себе новую герцогиню?

– Я знаю, что у Хейвена есть герцогиня. Которую он любит сверх всякой меры.

– Она потребовала развода, – сказала Фелисити. – Вы что, газет не читаете?

– Не могу выразить, как мало меня интересуют брачные раздоры аристократии.

Она застыла, услышав это.

– Вы говорите серьезно?

– А почему нет?

– Вам в самом деле все равно, что произошло? Это было во всех колонках светских сплетен. На какое-то время я стала знаменитостью.

– Я не читаю светские сплетни.

Одна темная бровь приподнялась.

– Да, я не могу представить вас за чтением таких газет, учитывая, до чего вы деловой и важный человек.

У Дьявола возникло отчетливое впечатление, что она его дразнит.

– Мои интересы распространяются исключительно на важные для меня вещи, Фелисити Фэрклот, и ни дюймом дальше.

Наконец она снова бросила на него острый взгляд.

– Прошлым летом герцогиня Хейвен потребовала развода. Началось состязание за то, кто станет следующей герцогиней. Все это, конечно, было очень глупо, потому что Хейвен и в самом деле любит ее сверх всякой меры. О чем он мне и сообщил. Одетый на тот момент в халат – и больше ни во что.

– Он не мог одеться перед тем, как сказать вам это?

Она улыбнулась, мягко и романтично.

– Я не позволю вам превратить это в смехотворную нелепость. В жизни не видела никого, настолько верно погибающего от любви.

Дьявол прищурился.

– И таким образом, мы добрались до сути всех невозможных вещей, которых вы желаете.

Она молчала, на ее лице отражались мириады эмоций.

Смущение. Вина. Печаль.

– А вы ничего такого не хотите?

– Я уже говорил вам, миледи, страсть – опасная игра. – Он помолчал. – Итак, Хейвен остался со своей герцогиней, а что случилось со всеми вами?

– Одна выбыла в середине состязания, вышла замуж за другого. Еще одна стала компаньонкой пожилой тетушки и сейчас живет на континенте, ищет себе мужа. А две последние – леди Лилит и я – остались незамужними. Начать с того, что мы сразу не были алмазами чистой воды.

– Нет?

Она покачала головой.

– Мы не были алмазами даже второй воды. А теперь отчаянное желание наших матерей выдать нас замуж превратилось в нечто вроде расплывчатой черной метки.

– Насколько расплывчатой?

– Такой, что превращает нас в расплывчато обесчещенных. – Еще глоток. – Не то чтобы я и до этого не была расплывчато обесчещенной.

Дьявол всегда считал, что женщина может быть либо полностью обесчещенной, либо вовсе нет. А Фелисити обесчещенной не выглядит.

«Она выглядит безупречной».

– Поэтому эти ваши неудачники не обращают на вас внимания без явной на то причины? – спросил он. – Потому что произошедшее с вами такой причиной кажется. Совершенно идиотской, но как раз такой, за которую аристократия радостно схватится, лишь бы не начали высмеивать их.

Она посмотрела на него.

– Что вы знаете об аристократии?

– Знаю, что они любят пить бурбон и играть в карты. – «А еще я знаю, что когда-то очень хотел стать одним из них, в точности, как ты, Фелисити Фэрклот». Он откинулся на бортик ванны. – И знаю, что лучше быть первым в аду, чем жеманничать на небесах.

Она неодобрительно сжала губы в прямую линию.

– Так или иначе, с вашей стороны сделка выглядит больше, чем просто вызовом. Вполне возможно, герцога Марвика совсем не интересует жена с такой запятнанной репутацией.

Герцога Марвика не интересует жена, точка.

Но Дьявол ей этого не сказал. Не сказал и того, что ее запятнанная репутация скоро окончательно разлетится в клочья. Внезапно он почувствовал себя очень некомфортно и встал в полный рост. С него полились струи воды.

Он бы солгал, сказав, что ему не доставило никакого удовольствия увидеть, как широко распахнулись ее глаза, или услышать, как она негромко пискнула, соскочив с кровати и повернувшись к нему спиной.

– Это было очень грубо, – сказала Фелисити дальней стене комнаты.

– Я никогда не славился вежливостью, – ответил он.

Она негромко фыркнула.

– Какая неожиданность.

Дьявол весело покачал головой. Даже сейчас она остается остроумной.

– Жалеете о своей храбрости?

– Нет. – Голос ее дрогнул на высокой ноте. Она сделала еще глоток. – Продолжайте разговаривать.

На этот раз подозрения возникли у него.

– Зачем?

– Чтобы я точно знала, что вы не подкрадываетесь ко мне, чтобы воспользоваться моим положением.

– Если бы я хотел воспользоваться вашим положением, Фелисити Фэрклот, то подошел бы к вам спереди. Не скрываясь, чтобы доставить вам радость ожидания, – сказал он. – Но я с удовольствием буду разговаривать дальше. – Не отрывая от нее глаз, он подошел к одежде. – Начнем мы с платья.

– С… с платья?

Он натянул брюки.

– Я обещал, что Марвик распустит слюнки и будет бегать за вами, как собака, разве нет?

– Я не говорила, что хочу такого, – возразила она.

Услышав неприязнь в ее голосе, он усмехнулся, взял черную льняную рубашку, натянул ее через голову и заправил в брюки, а затем пристегнул подтяжки.

– Нет, вы сказали, что считаете его самым красивым мужчиной из всех, кого когда-либо встречали, так?

Пауза.

– Ну, наверное.

Вспыхнуло раздражение, но Дьявол его подавил.

– Сказали, вы хотите, чтобы он прилетел к вам, как мотылек на пламя. Но вы же знаете, что происходит с мотыльками, долетевшими до пламени, верно? Можете повернуться.

Она так и сделала, мгновенно отыскав его взглядом и осмотрев его наряд, начиная с плеч и заканчивая босыми ступнями. Она рассматривала его пристально, и возбуждение в ее откровенном взгляде передалось ему. Дьявол переступил с ноги на ногу, ощутив внезапную тяжесть в только что натянутых брюках.

– Что происходит? – Он моргнул, и Фелисити торопливо добавила: – С мотыльками.

– Они сгорают. – Он надел жилет.

Пока Дьявол застегивал пуговицы, она внимательно следила за его пальцами, и он не смог удержаться, замедлил движения, наблюдая за ней. Дьяволу всегда нравились женские взгляды, а леди Фелисити Фэрклот смотрела на него с откровенным, неподдельным упоением, невольно вызывая в нем желание показать ей все, чего она хочет.

– Уж лучше сгореть, чем пускать слюни, – чуть задыхаясь, произнесла она.

– Это говорит женщина, которая не делает ни того ни другого. – Он покончил с пуговицами и разгладил на себе жилет. – А теперь, если вы позволите мне закончить…

– Да пожалуйста, брызгайте себе слюной дальше.

Он с трудом удержался от смеха, так остроумно прозвучал ее ответ.

– Если вы хотите, чтобы он возжелал вас сверх всякой меры, придется приодеться.

Она склонила голову набок.

– Прошу прощения. Я должна нарядиться для него?

– Именно. Желательно во что-нибудь, открывающее кожу. – Он махнул рукой на ее розовое платье с высоким воротником. – Это не подействует.

Вранье. Платье действовало замечательно, во всяком случае, так считало тело Дьявола.

Она прижала руку к горлу.

– Мне нравится это платье.

– Оно розовое.

– Мне нравится розовый цвет.

– Я заметил.

– А что плохого в розовом?

– Ничего, если вы хнычущий младенец.

Она плотно сжала губы.

– А как именно подействует другое платье?

– Оно будет гарантией того, что он не сможет выпустить вас из рук.

– О, – сказала она. – Вот уж не знала, что мужчины настолько восприимчивы к женской одежде, что собственные руки перестают им подчиняться.

Он поколебался, ему совсем не понравилось то, к чему она клонит.

– Ну, некоторые мужчины.

– Но не вы, – заметила она.

– Я вполне способен сдерживать свои порывы.

– Даже если я надену… что вы там предложили? Что-то, открывающее кожу?

Он тут же начал думать о ее коже.

– Разумеется.

– Это такое особое мужское пристрастие?

Он откашлялся.

– Кто-то может возразить, что это общечеловеческое пристрастие.

– Интересно, – отозвалась она, – потому что можно сказать, что всего несколько минут назад вы были одеты во что-то, открывающее кожу, но мои руки каким-то чудесным образом оставались весьма далеко от вашей персоны. – Она усмехнулась. – И я вовсе не пускала слюнки.

Она все равно что помахала красной тряпкой перед быком, и ему немедленно захотелось принять вызов и соблазнить Фелисити Фэрклот, заставив ее пускать слюнки. Но на этом пути подстерегала опасность, поскольку леди и так его здорово заинтриговала, и это следовало немедленно прекратить.

– Я пришлю вам платье. Наденьте его на бал к Борнам. Через три дня.

– Вы же понимаете, что невозможно просто купить платье по указанным размерам? Их заказывают. Их шьют. На это уходят недели…

– Для некоторых.

– Ах да, – фыркнула она. – Для простых смертных. Я забыла, что у вас есть волшебные эльфы, которые шьют для вас платья. Полагаю, они ткут их из соломы? За одну ночь?

– Разве я не говорил вам, что завоюю для вас вашего герцога?

Она покачала головой.

– Не знаю, как вы сумели заставить его промолчать и не отрицать нашу якобы помолвку, Дьявол, но невозможно, чтобы он молчал и дальше.

Он не стал ей говорить, что заставлять не пришлось. Не сказал, что она сыграла ему на руку два вечера назад, когда он вынудил ее поверить, будто герцог для нее недоступен, хотя тот уже решил, что Фелисити Фэрклот вполне подходит для его целей.

Внезапно он засомневался, подходит ли она.

– Я вам уже говорил, у меня талант делать невозможное возможным, – сказал он. – Мы начнем вот как: вы продолжите вести себя так, будто ваша ложь – чистая правда; вы наденете платье, которое я пришлю, и он окажется у вас на пути. А дальше останется только завоевать его.

– О, – парировала она, – останется всего лишь его завоевать! Как будто это самая легкая часть.

– Это самая легкая часть. – Она его уже завоевала. А даже если и нет, то сумеет завоевать любого, кого захочет. В этом Дьявол не сомневался. – Доверьтесь мне, Фелисити Фэрклот. Наденьте это платье и завоюйте этого мужчину.

– Еще нужно, чтобы оно подошло мне по размеру, Дьявол Как – там – вас – зовут. И даже если я надену волшебное платье, созданное феями для того, чтобы сшибать с ног мужчин, я останусь – как это вы тогда выразились? Непривлекательной?

Ему не следовало чувствовать себя виноватым за это. Его цель – не научить Фелисити Фэрклот думать, что она красавица. Но он все равно не смог удержаться и подошел к ней.

– Объяснить подробнее?

Она вскинула бровь, и он едва не засмеялся, увидев, как она надулась.

– Лучше не надо. Не знаю, как я смогу удержаться от обморока в пламенных объятиях ваших комплиментов.

Губы Дьявола дернулись в улыбке.

– Вас нельзя назвать непривлекательной, Фелисити Фэрклот. У вас открытое лицо и глаза, отражающие каждую вашу мысль, и волосы, которые, как я представляю, падают густыми рыже-каштановыми волнами, когда из них выдергивают эти жестокие приспособления… – Теперь он стоял прямо перед ней. Ее губы приоткрылись совсем чуть-чуть – ровно настолько, чтобы она смогла втянуть в себя воздух. Но этого было достаточно, чтобы он это заметил. – …и полные, мягкие губы, которые захочет поцеловать любой мужчина.

Разумеется, он собирался сказать ей все это рано или поздно. Наговорить как можно больше и начать соблазнение леди Фелисити Фэрклот. Наказать своего брата и одержать победу.

Точно так же он собирался оказаться близко к ней – достаточно близко, чтобы разглядеть веснушки, усеявшие ее нос и щеки. Достаточно близко, чтобы рассмотреть небольшую морщинку, появившуюся с годами возле ямочки, то и дело возникающей у нее на щеке. Достаточно близко, чтобы увидеть серый ободок в прекрасных карих глазах.

Достаточно близко, чтобы захотеть ее поцеловать.

Достаточно близко, чтобы понять – если он это сделает, она ему позволит.

«Она не для тебя».

Эта мысль заставила его отпрянуть, и чары развеялись для обоих.

– По крайней мере, любой приличный щеголь в Мейфэре.

В ее глазах одна эмоция сменялась другой – смятение, понимание, обида, а потом все исчезло. И он немного разозлился на себя за это. Да нет, разозлился сильно, когда она кашлянула и сказала:

– Я подожду в другой комнате, когда вы сможете проводить меня домой.

Фелисити прошла мимо него, и он позволил ей уйти, охваченный сожалением и раскаянием, чувствами незнакомыми и обжигающими так же, как обожгла ее юбка, задевшая его по ноге.

Он долго стоял там, пытаясь обрести хладнокровие – холодный, неподвижный стержень, помогавший ему выжить в течение тридцати лет. Тот, что выстроил империю. Тот, что дрогнул и зашатался при появлении на его личной территории одной-единственной аристократки.

Но едва он снова обрел хладнокровие, как тут же его утратил. Потому что услышал легкий щелчок двери, ведущей в его комнаты.

Дьявол сорвался с места прежде, чем этот звук растаял, пронесся сквозь опустевшую комнату, едва не сорвал с петель дверь и выскочил в коридор – тоже пустой.

Она такая шустрая, черт бы ее побрал!

Он помчался за ней, сбежал вниз по лестнице, твердо вознамерившись поймать ее. Пробежал по лабиринту коридоров к выходу. Дверь стояла приоткрытой, как незаконченное предложение.

Да только было ясно, что Фелисити Фэрклот сказала все, что собиралась.

Он рывком распахнул дверь и выскочил наружу, тут же посмотрев направо, в сторону Лонг-Акр, где она смогла бы сразу найти кеб. Ничего.

Зато розовые юбки стремительно исчезали в темноте слева. Девушка двигалась в сторону площади Семи Циферблатов, где она сразу же найдет кучу неприятностей.

– Фелисити!

Она даже не дрогнула.

– Проклятье! – взревел он, метнувшись обратно в дом.

Черт подери, он просчитался.

Потому что леди Фелисити Фэрклот направлялась в самую грязь Ковент-Гардена, в глухую ночь, а он побежал за ней босиком.