За век до встречи Джуэлл Лайза

29

– Доброе утро, мэм, меня зовут мистер Каперс. Я ищу мисс Арлетту де ла Мер. Она здесь? Не будете ли вы так любезны ее пригласить? Заранее благодарен.

Миссис Стампер, заведующая отделом дамского платья в универмаге «Либерти», подняла глаза, и ее изогнутые дугой тоненькие брови подскочили вверх. Невольно прижав ладонь к груди, она окинула собеседника внимательным взглядом, отметив и сверкающие лаковые ботинки, и модную шляпу-котелок, и кофейного цвета жилет в тончайшую полоску, и торчащие из кармашка золотые часы с цепочкой, и, конечно, огромный букет белоснежных гладиолусов, который он держал в руках. Не совсем еще справившись с первоначальным потрясением, миссис Стампер проговорила севшим голосом:

– Я… не совсем уверена, сэр. Если хотите, я сейчас проверю…

Арлетта выглянула из примерочной в глубине торгового зала и почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Выпустив из рук закрывающую вход занавеску, она прислонилась спиной к стене.

Годфри Каперс.

Он здесь.

Он пришел с цветами.

Выпрямившись, Арлетта несколькими быстрыми движениями пригладила волосы. В примерочную она зашла только минуту назад, чтобы воспользоваться зеркалом: миссис Стампер сделала ей замечание за выпавшую заколку и велела привести себя в порядок, но сейчас Арлетта чувствовала острую необходимость действительно выглядеть на все сто. Просто на всякий случай.

В примерочную заглянула миссис Стампер.

– Мисс де ла Мер, – проговорила она странным прерывистым голосом, обращаясь не столько к Арлетте, сколько к ее отражению в зеркале. – Вас спрашивает один джентльмен… некий мистер Каперс. Он сказал, что пришел повидаться с вами. – С этими словами заведующая шагнула вперед и понизила голос почти до шепота. – Он принес цветы! – просипела она.

– А-а, мистер Каперс!.. – откликнулась Арлетта. – Это мой знакомый. Мой друг, известный художник Гидеон Уорсли, пишет наш совместный портрет. Да я, кажется, уже рассказывала вам о мистере Уорсли… – Она старалась говорить небрежно, но по ее шее уже полз предательский жар, и Арлетта невольно вскинула руку, прикрывая проступившие на коже красные пятна.

– Да, вы говорили, но я подумала, что… Никогда не видела такого красивого негра! – проговорила миссис Стампер, качая головой. – Да и одет он прекрасно. – Она тоже улыбнулась, но как-то вымученно, и Арлетта заметила, что лицо заведующей тоже пошло пятнами.

– Ничего удивительного, – сказала она. – Мистер Каперс – известный музыкант, один из солистов Южного синкопированного оркестра, который приехал в Лондон на гастроли. Да вы, вероятно, о нем слышали…

– Нет, я как-то не…

– Они исполняют джаз, миссис Стампер. Это самое современное и популярное музыкальное течение.

– Да, я что-то такое слышала… – сказала заведующая с очень довольным видом. Ей всегда нравилось играть роль женщины в возрасте, хотя на самом деле она только недавно разменяла четвертый десяток.

– Синкопированный оркестр выступал даже перед королем Англии, – с гордостью проговорила Арлетта. – Он объехал все Британские острова и играл в самых известных музыкальных залах. Сейчас у оркестра небольшой перерыв в гастролях… что-то вроде каникул. Мне посчастливилось познакомиться с мистером Каперсом как раз тогда, когда он был свободен от выступлений и мог спокойно поразмыслить о будущих проектах.

– И вы – один из его «проектов»? – напрямик спросила заведующая.

Арлетта покраснела еще сильнее.

– О, нет! – хихикнула она. – Уверяю вас, мы с мистером Каперсом просто хорошие знакомые.

– Что ж, – сказала миссис Стампер, – в таком случае, мисс де ла Мер, я хотела бы своими глазами понаблюдать за тем, как мистер Каперс вручит вам тот огромный букет цветов, который он притащил. Ведь вы пока ни в чем не уверены, не так ли?.. – В ее глазах сверкнул огонек, и Арлетта подумала, что ее начальница испытывает неподдельное удовольствие, наблюдая за тем, как чья-то чужая жизнь совершает неожиданный, странный и совершенно непредсказуемый поворот. Улыбнувшись в ответ, она еще раз поправила волосы и, откинув занавеску примерочной, двинулась туда, где стоял знаменитый музыкант.

– Здравствуйте, мистер Каперс. Какая приятная неожиданность! – сказала Арлетта, подходя к нему сзади.

При звуке ее голоса мистер Годфри Каперс обернулся и свободной рукой снял котелок.

– Мисс де ла Мер. Enchant. – Он слегка поклонился и надел котелок снова.

– Что привело вас в наш универсальный магазин, мистер Каперс?

– Запах, – ответил Годфри и чуть заметно улыбнулся. – Мне сказали, что здесь можно купить превосходные мужские духи. Меня не обманули?

– О, нет, мистер Каперс! – любезно ответила Арлетта. – У нас превосходный отдел парфюмерии, причем не только женской, но и мужской. Там вы найдете лучшие в мире марки духов.

– Отлично. – Годфри кивнул. – И отдел цветов в вашем универмаге тоже на высоте. Это вам. – Он протянул ей букет. Арлетта взяла его и почувствовала, какой он тяжелый. Совсем как ребенок, почему-то подумалось ей.

– Я просто не смог устоять, – продолжал музыкант. – К тому же я вспомнил, как вы говорили, что работаете здесь, в отделе дамского платья, и я… Ну а если быть честным до конца, мисс де ла Мер, мне хотелось снова вас увидеть. Очень сильно хотелось. – Его улыбка на мгновение пропала, а голос чуть заметно дрогнул, выдавая неуверенность и волнение.

Арлетта тоже почувствовала странную дрожь, хотя и пыталась улыбаться как ни в чем не бывало.

– Очаровательные цветы, – проговорила она, пряча лицо за букетом. – Просто прекрасные. Спасибо, мистер Каперс.

– Вы тоже прекрасны, мисс де ла Мер.

Последовала неловкая пауза, которую первым нарушил Годфри.

– Не могли бы вы проводить меня в ваш замечательный парфюмерный отдел и помочь мне с выбором? Если, конечно, вы можете ненадолго отлучиться с вашего рабочего места.

Арлетта бросила быстрый взгляд на часы, висевшие на стене над его головой.

– Через пятнадцать минут у меня как раз будет получасовой перерыв, – сказала она.

– Меня это устраивает, – кивнул Годфри Каперс. Улыбка вернулась на его лицо, да и держался он невозмутимо и уверенно, как раньше. – Вы не против, если я подожду здесь? – И он показал на обтянутый белым эпонжем[22] диван, стоявший в центре зала.

Арлетта коротко кивнула.

– Я совершенно не против, – сказала она.

Повернувшись, Годфри величественно подошел к дивану и, словно позируя для портрета или фотоснимка, опустился на сиденье, аккуратно расправив фалды своего шерстяного пальто и поддернув брючины, так что стали видны черные шелковые носки и с полдюйма гладкой коричневой кожи. Из внутреннего кармана Годфри достал сложенный номер «Таймс» и, развернув, стал рассеянно перелистывать страницы.

Покупательницы, входившие в эти четверть часа в отдел дамского платья, реагировали на присутствие высокого, красивого негра, невозмутимо сидящего посреди торгового зала, совершенно по-разному. Кто-то разгляывал Годфри с откровенным восхищением, кто-то делал вид, будто вовсе его не замечает, а одна леди, положив рядом с ним шляпку и перчатки, сказала:

– Жаль, я не знала, что вы тут сидите. Я бы захватила туфли, чтобы вы их как следует почистили.

В ответ Годфри только улыбнулся и сказал со своим певучим акцентом:

– Это действительно жаль, мадам.

И все же реакция посетительниц отдела женского платья не шла ни в какое сравнение с сенсацией, которую произвело среди покупателей парфюмерного отдела появление негра, выбиравшего духи вместе с белой женщиной. Годфри и Арлетта медленно двигались вдоль прилавков и витрин, а у окружающих сами собой открывались рты. Кто-то замолкал на полуслове, кто-то, наоборот, начинал громко шептаться с соседом, один-два человека даже присвистнули, а какая-то пожилая леди, которая была глуховата и поэтому не контролировала громкость своего голоса, заявила своей спутнице: «Никогда не думала, что доживу до такого! Теперь я буду делать покупки только в «Лилли энд Скиннер»!»

Арлетте еще никогда не приходилось быть центром всеобщего внимания, и она испытывала одновременно и смущение, и скованность, и восторг. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы отрешиться от направленных на нее взглядов и сосредоточиться на выборе подходящего аромата для своего спутника.

– Вот замечательные духи, мистер Каперс, – сказала она. – На этикетке написано, что они сочетают запахи ванили и сандалового дерева. Мне кажется, вам подойдут оба эти аромата. Не хотите ли попробовать?

Он кивнул, и продавщица, смущенно улыбнувшись из-под опущенных ресниц, капнула немного духов на его протянутое запястье.

– Я уже продала такие духи одному темнокожему джентльмену, – сказала она. – Такому же, как вы.

– Ах вот как? – рассмеялся Годфри. – Значит, я все-таки не первый негр, который делает покупки в вашем замечательном универмаге?

– Что вы, сэр, – сказала продавщица, – совсем нет! Я думаю, до вас здесь побывало еще три или четыре темнокожих джентльмена. – Она улыбнулась и кивнула, словно желая его подбодрить. – Ну, вам нравится?

Годфри понюхал запястье и протянул его Арлетте.

– Что скажете, мисс де ла Мер?

Арлетта слегка наклонилась к его руке и вдруг поразилась тому, какие тонкие у него кости для человека столь высокого и широкоплечего. Его запястья были узкими и очень изящными. Прикрыв глаза, она потянула носом воздух. Запах духов показался ей легким и свежим, а присутствовавшие в нем ванильные и сандаловые нотки заставляли задуматься о другом мире, о другом полушарии, о странах с иным, чем в Англии, климатом. Духи пахли… Годфри.

– Очень неплохо, – сказала она осторожно. – Во всяком случае, вам они очень подходят.

– Я тоже так думаю. – Музыкант посмотрел на нее с неожиданной теплотой во взгляде. – Они напоминают мне о доме. И о моем отце… – Он повернулся к продавщице и улыбнулся. – Позвольте поблагодарить вас за совет, мисс. Я их покупаю.

Девушка кокетливо улыбнулась и, налив немного духов в небольшой граненый флакон с притертой пробкой, умело завернула его в красную подарочную бумагу.

– До конца вашего перерыва остается еще минут десять, мисс де ла Мер, – обратился Годфри к Арлетте. – И я хотел бы, с вашего разрешения, употребить их на то, чтобы помочь вам выбрать духи для себя.

– О нет, что вы! – воскликнула она. – Я не могу позволить себе ни одни из этих духов. Они слишком… дорогие.

– А если я скажу, что хотел бы сделать вам этот подарок?

– Но, мистер Каперс, вы уже подарили мне великолепные цветы. Этого вполне достаточно. По совести сказать, я не могу принять от вас еще один подарок. – Арлетта механически изобразила улыбку, чувствуя себя довольно неловко. – Кроме того, – добавила она, – я с ранней юности пользуюсь одними и теми же духами. Я к ним привыкла и не хотела бы ничего менять.

– В самом деле? – удивился Годфри. – А сейчас вы тоже ими подушились?

– Разумеется.

Арлетта даже не успела подумать, было ли это именно то, чего она хотела, или нет. Музыкант низко наклонился так, что его нос оказался в дюйме от ее шеи, и глубоко вдохнул. Через секунду он уже выпрямился и улыбнулся.

– Жасмин, – сказал он. – Жасмин и ландыш.

Арлетта несколько раз моргнула и нерешительно улыбнулась.

– Вы почти угадали, – сказала она. – Вы правы насчет жасмина, но мне всегда казалось, что мои духи отдают лавандой.

– Ну да, конечно! – воскликнул Годфри. – Разумеется, лаванда! Все английские леди пахнут лавандой. Я даже думал, что это ваш природный запах.

Арлетта бросила взгляд на свои наручные часы. Стрелки показывали без одной минуты пять.

– Боюсь, мистер Каперс, что мне пора возвращаться на рабочее место. До свидания. Было очень приятно повидаться с вами.

Годфри Каперс приподнял котелок и слегка наклонил голову.

– Я испытывал чрезвычайно сильное желание видеть вас, мисс де ла Мер, – проговорил он. – И боюсь, что сегодняшний мой визит оказался не в силах его утолить. В субботу нам с вами предстоит снова позировать мистеру Уорсли. Не согласились бы вы пойти со мной в какой-нибудь клуб после сеанса? У меня как раз будет свободный вечер.

– Ах… – Арлетта растерялась и не нашлась, что ответить.

– Ах-то оно ах, – сказал с улыбкой Годфри. – Ну а как будет на самом деле?

– Пожалуй, я согласна… да, определенно согласна. А Гидеона мы пригласим?

Он как-то странно посмотрел на нее и ответил не сразу.

– Разумеется, – проговорил Годфри после небольшой паузы. – Конечно, мистер Уорсли тоже может пойти с нами. Спасибо, что уделили мне столько вашего драгоценного времени, мисс де ла Мер. Буду с нетерпением ждать нашей субботней встречи в студии достойного мистера Уорсли. Au revoir, mam’zelle.

Он еще раз поклонился и, надев котелок, расправил пальто, сунул сверток с духами под мышку и двинулся к выходу, провожаемый взглядами десятков пар глаз. Арлетта тоже смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Только тогда до нее дошло, что она торчит у прилавка, как цапля посреди реки, и покупателям приходится ее обходить. Отступив в сторону, она помешкала еще немного, дожидаясь, пока отхлынет от лица кровь и уляжется возбуждение, причиной которого были, несомненно, те захватывающие полчаса, которые она провела в обществе Годфри. Спустя примерно минуту Арлетта почувствовала, что надежно держит себя в руках, но, прежде чем вернуться к себе в отдел готового платья, она подошла к продавщице, которая только что продала Годфри духи.

– Простите, – начала она, – не могли бы вы капнуть немножечко этих духов на мой носовой платок? Я… я хотела бы показать их одному знакомому в качестве образца.

– Вы имеете в виду духи, которые купил темнокожий джентльмен?

Арлетта кивнула.

– Разумеется, мисс.

Продавщица сняла с витрины стеклянную бутыль с духами и капнула три большие капли на небольшой квадратик белого муслина, специально предназначенный для этих целей. Протягивая муслин Арлетте, продавщица улыбнулась.

– Красивый мужчина этот чернокожий джентльмен, – сказала она мечтательно.

Арлетта ничего не ответила. Спрятав муслин в рукав жакета, она поспешила на свое рабочее место, унося в складках одежды свою главную, головокружительную тайну – запах знаменитого музыканта Годфри Каперса.

30

– Входи, дорогуша!.. – Замок со щелчком открылся, и Бетти, толкнув дверь, одним махом взлетела на этаж, где размещалось художественное агентство Александры Любезноу. Все здесь ей было знакомо, и тем не менее Бетти чувствовала себя странно. Отчего-то ей казалось, будто она сама вообразила, выдумала ту наивную провинциальную девчушку, которая всего несколько недель назад поднималась по этим ступенькам, прижимая к груди норковую шубу. Сейчас та, давняя Бетти растворилась, растаяла, как тает в момент пробуждения легкий предрассветный сон. Нынешняя Бетти была уже другой. Настолько другой, что ее больше не удивляло, как это никто так и не взял ее на работу.

Как и в прошлый раз, Александра встречала ее на площадке. Ее светлые, тонкие как паутина волосы были зачесаны на макушку и скреплены заколкой-монтара. Одета она была в черную блузку из нескольких слоев черного шифона, черные кожаные брюки и черные шлепанцы. На шее Александры висели на серебряной цепочке очки для чтения, а в руках она держала чашку кофе и муляж сигареты.

– По тебе можно часы сверять, – сказала она, придерживая дверь и показывая на старинные вокзальные ходики на стене. – Ровно в десять!

Бетти позвонила Александре час назад и спросила, нельзя ли ненадолго заглянуть к ней, чтобы поговорить об Историческом обществе Сохо. Накануне вечером в «Мельнице» она рассказывала Джону об Арлетте, Кларе, Питере Лоулере и найденной среди документов программке джаз-клуба, и он посоветовал ей обратиться к сестре.

«Поговори с Александрой, – сказал Джон. – Она обожает джаз и к тому же является членом Исторического общества Сохо. Я уверен, она сумеет тебе помочь».

И действительно, когда еще в телефонном разговоре Бетти упомянула о джазовых клубах, действовавших в Сохо в двадцатых годах, Александра пришла в восторг. И, судя по лицу, ее энтузиазм не угас до сих пор. Налив Бетти кофе, она принялась энергично рыться в ящиках картотеки, выуживая оттуда пожелтевшие рекламные листовки и брошюры.

– Итак, – сказала она, бросая на стол пачку бумаг, – что именно ты хотела узнать?

– Ты, наверное, помнишь записку, которая оказалась в кармане бабушкиной шубы? – проговорила Бетти, доставая из сумочки свои бумаги. – На ней были имя и адрес одного человека…

– Конечно, помню, – подтвердила Александра. – Но тогда ты, кажется, ничего о нем не знала, так?

– Так, – согласилась Бетти. – Но теперь я туда съездила и сумела кое-что выяснить. Тот человек было частным детективом. Моя бабушка наняла его, чтобы он отыскал для нее Клару Каперс. Ту самую Клару Каперс, о которой говорится в ее завещании.

– Потрясающе! – воскликнула Александра, и ее светло-голубые глаза возбужденно сверкнули. – Продолжай…

– Я хотела поговорить с этим детективом, но он, к несчастью, умер. Бабушкино задание он выполнить так и не успел, но его вдова отдала мне папку с материалами, которые бабушка передала ему для работы. К сожалению, там не нашлось ничего определенного, но кое-что, я думаю, мы могли бы использовать. Вот смотри… – Она разложила документы на столе. – Фотографии, кое-какие заметки и вот это. – Бетти ткнула пальцем в программку вечера в «Белом олеандре». – Видишь? Этот клуб находился на Уиндмилл-стрит в двух шагах от моей теперешней квартиры. Вчера вечером я побывала там в клубе твоего брата – в «Мельнице». Конечно, я расспросила управляющего, знает ли он что-нибудь об истории этого места, но он оказался не в курсе. От него я узнала только, что раньше – до того, как он арендовал здание, там было что-то вроде борделя.

Александра нацепила очки и с жадностью схватила программку.

– Ух ты! Ты только посмотри на это! – Она мечтательно улыбнулась, перевернула программку на другую сторону, поднесла к носу и понюхала. – Ум-м!.. – проговорила она, жмурясь от удовольствия. – Этой программке семьдесят пять лет, а погляди, в каком она прекрасном состоянии! Сэнди Бич и братья Лав. Настоящие красавцы, верно? – Александра снова перевернула программку и стала сосредоточенно читать. – Гм-м… Южный синкопированный оркестр… Что-то я о нем слышала. Название, во всяком случае, кажется знакомым.

– Я думаю, – вставила Бетти, – эта программка имеет какое-то отношение к бабушке. Не зря же она хранила ее столько лет! Какая-то причина просто должна быть!

Александра сняла очки и посмотрела на нее.

– Ты права, – кивнула она. – Может, твоя бабушка встретила в «Белом олеандре» человека, в которого влюбилась с первого взгляда? Или в тот вечер случилось еще что-то… потрясающее. Интересно было бы это выяснить! Обожаю подобные головоломки. Ладно, давай посмотрим, что там у тебя… – Она снова нацепила очки и взяла со стола несколько фотографий. – Значит, это и есть твоя…

Бетти кивнула.

– Да, это моя бабушка, Арлетта де ла Мер.

– …Хозяйка потрясающей шубы. Невероятно. – Некоторое время Александра внимательно рассматривала фотографию. Казалось, от ее взгляда не укроется никакая, даже самая мелкая деталь. – Какая красавица! – вздохнула она немного погодя. – Стройная, изящная и в то же время – крепкая, как сталь. Теперь таких не делают. – Она вздохнула и, проведя по снимку кончиками пальцев, затянулась своей пластмассовой сигаретой. – На этом фото она похожа на тебя.

Бетти рассмеялась.

– Приятно слышать, но ты ошибаешься. Арлетта не была моей родной бабушкой. Она приходится матерью моему отчиму.

Александра пристально посмотрела на нее поверх очков.

– А ты не думала, что твой отчим мог подсознательно выбрать твою мать, потому что она была чем-то похожа на его мать? Нет, что бы ты ни говорила, между тобой и твоей «неродной» бабушкой определенно есть сходство. Особенно хорошо это заметно вот на этом снимке. – И она подтолкнула к Бетти снимок, на котором Арлетта сидела на полу на фоне мужских ног. – Взгляни сама… – Александра постучала по снимку своей пластмассовой сигаретой. – Особенно похожи улыбка и область вокруг глаз.

Бетти честно попыталась обнаружить на фотографии сходство, о котором столь уверенно говорила Александра, но не преуспела. Правда, она всегда считала себя красавицей, но в глубине души понимала, что до Арлетты ей далеко.

– Итак, – сказала Александра, бегло просмотрев оставшиеся снимки, – похоже, в двадцатых годах твоя бабушка неплохо проводила время в Лондоне. Мне кажется, я узнала кое-какие места из тех, что запечатлены на фото. Вот это… – она достала из пачки один из снимков, – совершенно точно Алберт-Холл. И твоя бабушка сидит едва ли не на самых лучших местах в первом ряду. Вот это – Кингзуэй-Холл в Холлборне. Когда-то там размещался популярный концертный зал. В двадцатых годах там регулярно проходили джазовые вечера. Впоследствии, правда, Кингзуэй-Холл перестроили под гостиницу, но я бы все равно советовала туда заглянуть: может, кто-то что-то и припомнит. А вот это… – Александра продемонстрировала Бетти еще один снимок, – набережная в Челси. Я хорошо знаю эти небольшие особнячки вдоль реки. Дом на фотографии находится примерно в середине ряда. Хотела бы я знать, кто эти люди… – Она показала на высокого, длинноногого мужчину с темными усами, одетого в довольно потрепанное пальто, и на стоявшую рядом с ним девушку в элегантном шифоновом платье. Волосы ее были заплетены в косу и уложены на голове короной. – Они выглядят очень счастливыми, тебе не кажется?

Бетти с готовностью кивнула. Самым удивительным в этих старых снимках была исходящая от изображенных на них людей аура беззаботной joie de vivre[23]. За все годы жизни с Арлеттой она ни разу не видела, чтобы ее глаза сверкали так, как на этих фотографиях, которые она сейчас держала в руках.

– Знаешь, – мечтательно проговорила Александра, – если бы я могла вернуться в любой период времени в прошлом, я бы выбрала именно двадцатые. Золотая эпоха, «золотая молодежь», джаз. Все совершенно новое, захватывающее, наполовину запретное… Пожалуй, только в эти годы твоя бабушка могла свободно общаться с чернокожими мужчинами, ведь всего за пять лет до этого о подобном и помыслить было нельзя, да и потом тоже. Насколько мне известно, двадцатые были своего рода глотком свободы – наподобие шестидесятых или даже круче. Всеобщий оптимизм, либерализм, терпимость… А платья!.. Какие тогда носили умопомрачительные платья! Умереть – не встать! – Александра блаженно закатила глаза.

Бетти улыбнулась.

– Арлетта всегда любила красивую одежду, – сказала она. – Она оставила мне весь свой гардероб, но платья, которые бабушка носила, пока я с ней жила, были довольно строгими. Крахмал, китовый ус, индивидуальная портновская работа… И все это слишком маленького размера. Я оставила себе только несколько комбинаций и кое-какие вязаные вещи. Все остальное пришлось продать буквально за гроши.

Александра ахнула и прижала ладонь к губам.

– Ради бога, ничего мне не рассказывай, иначе я сейчас расплачусь.

Бетти пожала плечами.

– Извини. Кто же знал?..

– Нет, ничего… Не извиняйся. Если эти платья действительно были такими маленькими, как ты говоришь, они, скорее всего, не подошли бы ни одной из современных актрис. Ты, наверное, не знаешь, но даже самые миниатюрные из них не могут надеть то, что носили их прабабушки. Главная проблема в размерах талии. В наше время даже очень худые женщины не могут похвастаться талией шестнадцати или хотя бы восемнадцати дюймов в обхвате, как было раньше, когда девушки с раннего возраста начинали носить корсет. Ну ладно, что-то я отвлеклась… Что там у тебя есть еще?

– Только фирменные спичечные коробочки с эмблемами клубов. – Бетти передала их Александре. – Не знаю, что они нам дадут, но они были в общем пакете документов.

– Посмотрим, может, что-то и удастся выяснить, – ответила Александра. – Можно я оставлю их у себя? У меня есть знакомый в Историческом обществе, который знает о британских джаз-клубах буквально все. Возможно, он сумеет что-то подсказать… – Она пожала плечами. – Господи, как же все это интересно!

Она улыбнулась Бетти, и та кивнула в ответ, чувствуя, как крепнет ее надежда на успех. И дело было не в том, что Александра начинала излучать живейший энтузиазм всякий раз, когда речь заходила о временах, когда Арлетта жила в Лондоне (в том, что в двадцатые годы бабушка действительно какое-то время жила здесь, Бетти больше не сомневалась). Главное, у Александры было много знакомых, которые помимо энтузиазма были вооружены знанием. И Бетти вдруг почувствовала, что ей по силам разрешить загадку, которую задала ей Арлетта, и что сегодня она совершила гигантский шаг вперед. Казалось, стоит только протянуть руку, и тайна Клары Каперс будет раскрыта.

– А когда ты собираешься поговорить с этим твоим знакомым? – спросила она.

– Сегодня же вечером! – решительно заявила Александра. – Я увижусь с ним вечером. Если хочешь задать ему какие-то вопросы…

– Сегодня я не могу. – Бетти вздохнула. – Мне нужно сидеть с детьми.