Охота на князя Дракулу Манискалко Керри

Глава тридцать первая

Интрига вскрытия

Анатомический театр Перси

Amfiteatrul de chirurgie al lui Percy

Замок Бран

15 декабря 1888 года

Князь Николае подал профессору анатомический пинцет и закашлялся, отворачиваясь от разреза. Он казался бледнее трупа, который вскрывал Перси. Это было совершенно непохоже на обычно бесстрашного князя. Может, он подхватил грипп?

Не могло же на него так плохо повлиять то найденное в туннелях тело, которое вряд ли удастся опознать. Хотя Перси уже демонстрировал его два дня назад на прошлом уроке, но прежде, чем кто-либо смог получше изучить труп, Молдовеану забрал его и вернул в класс только сегодня после обеда.

Весь прошлый урок наш директор был странно тих и задумчив, и казалось, его мысли витали где-то далеко. Интересно, не давила ли на него королевская семья, чтобы он благодаря судебной экспертизе раскрыл убийства или увязал их между собой, угрожая в противном случае потерей обеих должностей – как королевского коронера, так и директора академии? Хотя вполне могло быть, что его душевное смятение вообще не было связано с телом. Возможно, его волновало, где сейчас Анастасия. К этому моменту он уже должен был понять, что она не в Венгрии. Не могу представить, что же еще могло вызвать у Молдовеану такое сильное беспокойство.

Оставив Y-образный разрез незавершенным, Перси отложил скальпель в лоток. Поскольку большая часть лица девушки была уничтожена голодными летучими мышами, то оно было накрыто маленькой салфеткой – эдакое проявление доброты то ли в наш, то ли в ее адрес. Впрочем, я не думала, что Перси станет уклоняться от демонстрации всей жестокости выбранной нами профессии. Смерть не всегда бывает мирной, и мы должны быть готовы, когда она объявит нам войну.

– Будьте добры, пульверизатор с карболкой.

Перси подождал, пока князь Николае опрыскает анатомический театр. Наш профессор прилагал не меньше усилий, чем мой дядюшка, когда тот хотел избежать загрязнения места преступления, хотя другие ученые все еще утверждали, что такие меры излишни при изучении трупов. Я никогда раньше не видела ничего похожего на карболовый пульверизатор и не могла дождаться момента, когда расскажу о нем дядюшке. Само собой, он закажет такой для своей лаборатории.

Николае повел пульверизатором, распыляя по комнате мелкие капельки влаги. Клочья серого тумана плыли по комнате, наполняя ее сильным запахом анестетика, от которого у меня чесалось в носу.

– Мы получили разрешение семьи на проведение вскрытия…

Что-то зацепило меня в утверждении Перси, но пока профессор продолжал урок, я мысленно вернулась к Иляне. Я не могла понять, что могло побудить ее участвовать в любом из этих убийств, что не означало, что она к ним непричастна. На самом деле, я больше не верила в то, что она действовала в одиночку. Анастасия обещала вернуться в академию, но не вернулась. Интересно, а не играла ли она тоже какую-то роль в этих преступлениях? Несмотря на разницу в их социальном положении, они дружили. И обе пропали с разницей в неделю. Изначально я поверила записке Анастасии об исследовании места преступления в доме в деревне. Теперь же я не была в этом так уверена.

Может, я слишком близко подобралась к разоблачению их тайн и они сбежали? Я уже усвоила, что если доверять тем, кто кажется невиновным, это может привести к разбитому сердцу и опустошению. Чудовища могут улыбаться по-дружески, скрывая глубоко в темных своих недрах прогнившую душу Дьявола. Вспомнив времена, когда мы все вместе собирались в моих покоях, я поймала себя на новой мысли. Если Анастасия и Иляна работали в паре, то скорее всего все их действия, равно как и встречи с ними, были частью хорошо продуманного плана. Они могли заранее обсудить свои реакции, чтобы наверняка повести меня по неверному пути.

– Мисс Уодсворт, вы сегодня с нами?

Я очнулась в настоящем и с горящим лицом посмотрела по сторонам. Близнецы Бьянки, Ной, Андрей, Эрик – все они, и даже Томас, внимательно смотрели на меня.

– Прошу прощения, профессор. Я…

В анатомический театр размашистым шагом вошел Молдовеану, прижимая руки к бокам. Его одеяния по цвету точь-в-точь совпадали с серебром волос и были так же строги, как обращенный на меня взгляд директора.

– Мне необходимо поговорить с вами наедине. Немедленно.

Андрей хмыкнул и что-то тихонько пробурчал себе под нос. Эрик тоже усмехнулся, когда я проходила мимо. Я подумала, не наступить ли ему каблуком на ногу, но мысли оказалось достаточно, чтобы воздержаться от этого действия. Киан, поймав мой взгляд, нерешительно улыбнулся. Это была настоящая демонстрация поддержки, поскольку прежде этот ирландский юноша едва замечал сам факт моего существования. Видимо, Ной замолвил за меня словечко.

Держась поближе к стене анатомического театра, я спустилась вниз по ступенькам и вышла в коридор, где меня ждал директор. Постукивая ногой по полу, Молдовеану отсчитывал секунды, словно те были тараканами, которых он хотел уничтожить.

– Когда вы последний раз беседовали с горничной Иляной?

У меня чаще забилось сердце. Похоже, не только мы с Томасом сочли ее поведение подозрительным.

– Полагаю, сэр, что это было два дня назад, вечером тринадцатого.

– Вы полагаете? Разве для тех, кто хочет изучать судебную медицину, внимание к деталям не является исключительно важным? Какие важные детали, способные сыграть решающую роль в расследовании дела, вы еще пропустите? Мне следовало бы прямо сейчас отчислить вас и сберечь этим мое и ваше время и силы.

Холодный тон Молдовеану разозлил меня. Это было слишком даже для него.

– Сэр, это была всего лишь вежливая формулировка. Последний раз я видела Иляну тринадцатого. И полностью в этом уверена. С тех пор у меня новая горничная. Она сказала мне, что Иляну перевели работать в другую часть замка, хотя я уже не уверена, что это действительно так. Возможно, вам следовало бы побеседовать с ней и узнать, что ей известно о местоположении Иляны. Возможно, она что-то скрывает.

Молдовеану прищурясь посмотрел на меня таким взглядом, словно изучал образец под микроскопом. Я крепко сжала губы, чтобы не дать себе огрызнуться на него из-за того, что он так долго не отвечает.

– А что же вы сейчас думаете об Иляне?

– Думаю, сэр, что ей что-то известно об убийстве мистера Вильгельма Алдеа.

Поколебавшись пару мгновений – я опасалась, что если Анастасия вернется в целости и сохранности, то просто убьет меня, узнав, что я предала ее доверие, – я все же озвучила еще один беспокоящий меня момент.

– Я также задаюсь вопросом: а не знает ли она, где Анастасия? Анастасия оставила мне записку… умоляя не говорить вам, куда она пропала, но при этом больше ничего не объясняя подробнее.

На то, что Молдовеану в ярости, указывало только то, что он крепко сжал руки.

– И вы не потрудились сообщить мне о своих подозрениях! Вы можете вспомнить что-нибудь необычное за последние несколько дней? Что-нибудь существенное, чтобы подтвердить ваши подозрения?

Ну, например, были те два человека, которые у меня на глазах утащили в лес труп. Но я уже говорила директору об этом, а в ответ получила лишь насмешки. Я не готова вновь стать объектом его пристального изучения.

– Нет, сэр. Это всего лишь ощущение.

– Ощущение. Другими словами – не подтвержденный наукой вывод. Что ж, для молодой женщины неудивительно руководствоваться эмоциями вместо рационального мышления.

Глубоко вздохнув, я пригасила пламя раздражения.

– Сэр, я искренне уверена, что необходимо соединять науку и инстинкты.

Директор изогнул губы, обнажая заостренные резцы. Просто поразительно, что у человека могут быть зубы, настолько похожие на клыки животных. Я задумалась, не патология ли это. Может, ему стоило бы провериться? Но тут Молдовеану наконец щелкнул языком по этим орудиям пронзания.

– Мы уже побеседовали с вашей новой горничной. Она освобождена от занимаемой должности. И если вы вновь увидите Иляну, то советую вам держаться от нее подальше. Можете вернуться на занятие, мисс Уодсворт.

– Почему? Вы считаете, что она как-то связана с исчезновением Анастасии? Вы обыскали туннели?

Его выражение лица внушало страх. И если мне казалось, что его зубы выглядят пугающе, то это впечатление меркло в сравнении с глубочайшей ненавистью его колючего взгляда.

– Если вы разумная девушка, то будете держаться подальше и от тех туннелей, и от любых находящихся там комнат. Услышьте мое предупреждение, мисс Уодсворт. – Молдовеану посмотрел на анатомический театр, задержав взгляд на трупе. И я могла поклясться, что в его взгляде промелькнуло сожаление – но затем он повернулся ко мне, и его глаза были полны гневом. – Или следующим, кто окажется под скальпелем Перси, будете вы.

Сказав это, он крутанулся на каблуках и удалился, оставив после себя лишь звук шагов по каменному полу. Мне показалось, будто мне внутрь заползла змея. Я кое-как вернулась в анатомический театр и рухнула на свое место. Я машинально вела записи, но разум мой раздвоился.

Если девушка, чье тело сейчас лежало на прозекторском столе Перси, умерла не только от нападения летучих мышей, то я должна была узнать, что послужило причиной. Но кроме этого, мне надо было разгадать тайну нынешнего пребывания Иляны и Анастасии. Томас, обеспокоенно сжав губы, каждые несколько минут поглядывал на меня через плечо.

Следующие слова Перси остановили мои хаотичные размышления:

– Очевидно, что мисс Анастасия Надашди скончалась от полученных ран.

Все мои мысли враз исчезли – как корова языком слизнула. Я уставилась на Перси, не в силах поверить в его слова. Он ведь не мог иметь в виду… Мой взгляд метнулся от преподавателя к телу, лежащему перед ним. Перси снял салфетку с ее лица. Маленькие шестеренки щелкнули и со скрипом повернулись, ставя новую информацию на свое место. Так, значит, та молодая женщина, на которую в подземелье напали летучие мыши-вампиры – это была Анастасия!

У меня земля ушла из-под ног. Внутри взвилось пламя и сразу же заледенело. Я пыталась сдержать слезы, но несколько слезинок все же скатилось по моим щекам. И мне было все равно, станет ли кто-нибудь в классе насмехаться надо мной из-за этого проявления чувств. Я невидяще смотрела на тело, пытаясь осмыслить увиденное. Анастасия! Этого не может быть! Я сижу здесь, мое сердце мерно бьется, а передо мной лежит безжизненное тело. Я рассмотрела светлые волосы, но не могла заставить себя слишком пристально исследовать ее изувеченное лицо.

Моя подруга мертва. Этого не могло случиться снова. Грудь сдавило от навалившейся тяжести. Как я только могла подумать, что она виновна в убийствах? Когда я стала такой недоверчивой? Я хотела убежать из класса и больше никогда в жизни не исследовать ни одно тело. Это не Томас проклят, а я. Каждый человек, с которым я сближалась, умирал. Именно это тогда, в переулке, и сказал Николае. Он был прав.

Сквозь слезы я посмотрела на одногруппников. Они все были ошеломлены. Исчезли яростно конкурирующие студенты, жадные до знаний и сражающиеся за два драгоценных места в академии. Для успеха в исследованиях наука требовала холодности, но мы по-прежнему оставались людьми. Наши разумы обретали твердость стали, когда это требовалось, но в наших сердцах билось сострадание. Мы по-прежнему способны были испытывать привязанность и скорбь.

Томас крутился на своем месте, глядя то на меня, то на Николае. Мой друг казался потрясенным, но он был достаточно внимателен, чтобы отметить наше подозрительное поведение. Я почти забыла о рисунках князя и о том, какую роль они могли в этом всем сыграть. Андрей стиснул зубы и кинул на друга убийственный взгляд, хотя по его дергающемуся кадыку явно было видно, что он сдерживает слезы. Весьма необычно.

– Укусы соответствуют тем, которые наносят мелкие млекопитающие, – негромко сказал Перси. – Кто-нибудь рискнет предположить, кто мог напасть на эту молодую женщину?

Я затаила дыхание, равно как и все остальные присутствующие. Ни я, ни Томас ни рискнули ответить или даже взглянуть друг на друга, хотя мы оба отлично видели, как именно умерла Анастасия. Вопрос был в другом – кто еще в этой аудитории знал об этом? Если с Иляной еще кто-то сотрудничал, то он тоже посвящен в причину смерти.

Перси переводил взгляд от студента к студенту, ожидая, что кто-нибудь нарушит тяжелое молчание.

– Змеи? – в унисон спросили Винченцо и Джованни.

– Ядовитые пауки? – добавил Киан.

– Хорошее предположение, но нет, – сказал Перси, явно теряя надежду на правильный ответ. – Кто-нибудь еще хочет поделиться своим предположением?

Николае едва глянул на тело; его внимание было сосредоточено на пульверизаторе с карболкой, который он все еще держал в руках. Он вертел его из сторону в сторону, а потом нажал на кнопку, напугав нас всех выбросом антисептического спрея. Этот туман был таким же предвестником беды, как и его тон.

– Летучие мыши, – пробормотал он. – Такие раны характерны для тех летучих мышей, которые, по слухам, кишат в этом замке.

Перси хлопнул в ладоши, и этот звук заставил нас всех подпрыгнуть:

– Великолепно, князь Николае! Обратите внимание на расстояние между следами зубов. Оно указывает на достаточно крупные экземпляры. Думаю, что они могли довольно долго питаться ею, хотя она, скорее всего, в какой-то момент потеряла сознание.

Я с трудом сглотнула; от этой картинки мне стало дурно. Если бы я не держала эмоции в кулаке, то сейчас распалась бы на кусочки. Я сосредоточилась на дыхании. Если я буду думать о подруге, о том, какой яркой она была в жизни, то я не смогу помочь ей в смерти. И все же, несмотря на то, что я уже научилась контролировать свои чувства, сердце мое – какая-то его часть – было разбито. Я стерла влагу со щек и хлюпнула носом.

Эрик и Киан выругались. Я знала, что никто из них не мог быть Пронзателем или сотрудничать с Иляной. Доброта и сострадание были у них в крови. Я видела, как Эрик помог Николае, когда тот кинул ему фартук, он готов оказать дружескую помощь любому, кому она понадобится.

Но князь и его одержимость летучими мышами… Слишком много совпадений, чтобы их стоило игнорировать.

– Хорошо, – сказал Перси, – кто хочет сделать следующий надрез?

Киан и Ной переглянулись и медленно подняли руки. Я восхищалась их способностью переступить через страх, но не могла заставить себя вонзить скальпель в тело подруги. И плевать, если это будет стоить мне места в академии. Даже мысль об этом дурацком соревновании казалась ужасающе бесчувственной, хотя я знала, что Анастасия упрекнула бы меня за готовность к сдаче. Она ждала от меня, что я буду идти вперед.

Эта мысль поддерживала меня, когда я, выпрямившись, словно стрела, сидела в анатомическом театре у Перси на первом ряду. Я знала, что не в состоянии ничего сделать для Анастасии, но желала отомстить за ее смерть. Томас нагнулся вперед, но руку поднимать не стал.

– Мистер Хейл, – сказал Перси, – Пожалуйста, займите свое место.

Ной поправил фартук, взял из рук Перси скальпель и тщательно обработал его карболовой кислотой, прежде чем прикоснуться им к неподвижному телу. Дядюшка был бы горд. Я заставила себя смотреть, как Ной делал Y-образный надрез на безжизненной груди Анастасии. Я заставляла себя дышать размеренно, не позволяя пульсу пуститься вскачь. Мы обязательно должны узнать, действительно ли причиной ее смерти стали летучие мыши, или поначалу что-то более жуткое отобрало ее жизнь.

Я перевела взгляд на руки подруги. На них было не так уж много следов, свидетельствовавших, что она пыталась защищаться. Но мне сложно было поверить, чтобы такой решительный человек, какой была Анастасия, мог просто лечь и сдаться смерти, вместо того чтобы сражаться с ней изо всех сил. Она боролась за то, чтобы с ней обращались как с равной, делала все, чтобы обрести ценность в глазах своего дяди. Такой боец, как она, не сдался бы в решающей битве. Эта мысль укрепила мой дух и поддержала мое желание двигаться дальше.

– Обратите внимание на то, каким способом мистер Хэйл разделяет ребра. Очень чистые разрезы.

Профессор Перси передал нашему однокурснику реберные ножницы и вновь взялся за скальпель. Мне стало немного не по себе при виде раскрытых внутренностей, но я напомнила себе, что это не Анастасия, это жертва, которая в нас нуждается. Легкий запах чеснока пронесся по комнате, пока Перси расхаживал по рабочей площадке. Я сузила глаза. Но прежде, чем я смогла задать вопрос, Ной раскрыл челюсти у трупа. Там не было ничего необычного. Томас с непроницаемым видом взглянул в мою сторону.

Ной наклонился над трупом, исследуя брюшную полость. Он придвинулся достаточно близко, чтобы ощутить запах внутренних органов, и подавил рвотный позы.

– Сэр, в тканях тела и во рту присутствует запах чеснока, хотя на теле нет никаких признаков его наличия. Здесь может помочь исследование содержимого желудка.

Перси прекратил расхаживать из стороны в сторону и наклонился к телу, чтобы самостоятельно его изучить. Он двигался ото рта к желудку, вдыхая с небольшими интервалами. Покачав головой, он повернулся к классу.

– Отметьте себе, что в случае приема токсичных веществ в тканях желудка запах сильнее. Именно это я здесь и обнаружил. Запах чеснока сильнее всего чувствуется в области желудка жертвы. Кто-нибудь еще может назвать другие признаки, связанные с намеренным или случайным отравлением?

Винченцо так яростно вскинул руку, что чуть не кувыркнулся через перила. Брат вцепился в него, помогая восстановить равновесие.

– Да, мистер Бьянки?

– Будет более видна … слизь, – сказал Винченцо с сильным итальянским акцентом, подбирая слова на английском. – Это естественная защита тела против… э… чужеродной атаки.

– Блестяще, – сказала Перси, взяв анатомический пинцет и передавая его Ною. – Где еще можно обнаружить признаки присутствия яда?

Киан кашлянул.

– Еще неплохо бы проверить печень.

– Верно, – Перси жестом велел Ною извлечь исследуемый орган и протянул ему лоток для образцов. Я прекрасно знала, каково это – запускать руку глубоко внутрь брюшной полости и вынимать ее с печенью, немного сплюснутой в пальцах. Ной сдерживал эмоции, но руки его выдавали. Печень скользнула на лоток, пачкая его бурой жидкостью. Я подавила отвращение.

Перси поднял лоток и медленно прошел перед строем студентов, давая каждому возможность исследовать орган из первых рядов.

– Обратите внимание на цвет. Желтый обычно обнаруживается после воздействия…

Тут меня осенило, и пульс мой участился.

– Мышьяка!

Перси, державший перед собой лоток с печенью так гордо, словно он подавал чай в лучшем фарфоровом сервизе, просиял.

– Превосходно, мисс Уодсворт! И запах чеснока, и наличие желтизны в тканях печени говорят о возможном отравлении мышьяком. Сейчас, прежде чем кто-либо перейдет к выводам, вам следует запомнить следующее: мышьяк можно обнаружить в большинстве самых обычных предметов. Его следы присутствуют в воде, которую мы пьем. Дамы подмешивают его в пудру, чтобы моложе выглядеть.

Я стиснула руки. От этой новой информации мысли мои смешались. Я думала о мужчине в поезде. Он был первой жертвой, с которой мы столкнулись в Румынии. Его рот был набит чесноком, но запах был слишком сильным для такого небольшого количества органического вещества. Я должна была тщательнее его изучить. Судя по всему, убийца использовал настоящий чеснок, чтобы замаскировать ярко выраженный запах мышьяка.

Я сконцентрировалась на правильном дыхании. Вдох. Выдох. Постоянный приток кислорода придал сил моему разуму. Я подумала о симптомах, что наблюдались у Вильгельма, и о том, как быстро он прошел путь от здорового семнадцатилетнего юноши до трупа, лежащего под моим скальпелем в лаборатории. Очень странно.

В случае Вильгельма не была установлена причина смерти. Отсутствие крови стало отвлекающим маневром. Весьма успешным, надо сказать. Я была так поглощена размышлениями о том, как научно можно доказать, что вампиров не существует, что так и не проверила его печень. Равно как и Перси позволил бросающимся в глаза деталям отвлечь все внимание на себя.

Я думала о других симптомах отравления мышьяком. Нарушения окраски кожи или высыпания на ней. Рвота. Все они там были, только ждали кого-то, кто сможет соотнести симптомы. Простое математическое уравнение, ничего больше.

Кто бы ни планировал убийства, он сделал это блестяще! Даже Томасу не удалось найти нить, связывающую все воедино. Преступник знал, что Томас не будет столь наблюдателен, как в обычной ситуации, поскольку страшился, что его происхождение выплывет на свет. У меня голова шла кругом. Этот убийца был коварнее Джека-потрошителя.

Мы еще не изучали тело горничной, хотя, согласно близнецам Бьянки, у нее на теле тоже не было видимых признаков убийства. Несложно было логически заключить, что ее тоже отравили.

Анастасия. Вильгельм. Мужчина из поезда. У нас был некто, прекрасно разбирающийся в ядах и имевший возможность предложить его каждой из жертв. Я с трудом сглотнула. Кто бы это ни совершил, он был сообразителен и терпелив. Он долго ждал, чтобы привести свой план в исполнение. Но почему сейчас?..

– Мисс Уодсворт?

Я вынырнула из своих рассуждений и покраснела.

– Да, профессор?

Перси внимательно изучал меня, вдевая нить в хирургическую иглу Хагедорна.

– Прошлый раз у вас были образцовые стежки. Вы не хотели бы помочь мне с зашиванием трупа?

В аудитории никто не дышал. Это разительно отличалось от презрительных усмешек и фырканья в предыдущие дни. Утрата и решимость спаяли нас воедино.

По крайней мере, на сегодня.

Я глянула на девушку, которая была моей подругой, и встала.

– Да, сэр.

Глава тридцать вторая

Зелья и яды

Урок фольклора

Curs de folclor

Замок бран

17 декабря 1888 года

Гвардейцы стояли у кабинета, глядя куда-то в пространство, но готовые в любой момент нанести удар. Впрочем, Раду не обращал на них никакого внимания. Он вел урок фольклора так, словно не существовало ни кишащих вокруг королевских гвардейцев, ни пропавших – а может, и убитых – студентов. Либо он невероятно талантливо изображал безразличие, либо действительно с головой ушел в собственное воображение и заблудился где-то между мифом и реальностью.

С того момента, как стало известно, что жертва из туннелей – это Анастасия, прошло два дня, и директор буквально наводнил замок стражами. Даже не знаю, успокаивало меня их присутствие или пугало.

– В свете недавних происшествий наш сегодняшний урок будет посвящен Альберту Великому, философу и ученому. Легенды гласят, что он был величайшим в истории алхимиком. Некоторые верили, что он владеет магией. – Раду перелистнул несколько страниц той старой книги, которую он взял из библиотеки несколько дней назад, De Mineralibus. – Он изучал труды Аристотеля. Прекрасный, прекрасный человек! Говорят, это он открыл мышьяк.

Ной храбро поднял руку, и Раду подпрыгнул от радости.

– Да, мистер Хейл? Вы хотите что-то сказать на тему Альберта Великого и легенд о нем?

– Я понимаю, сэр, что вопрос о мышьяке всплыл в связи с убийствами, но как это связано с румынским фольклором?

Раду заморгал, открывая и закрывая рот.

– Ну… это служит фундаментом для понимания определенных легенд, связанных с темой сегодняшнего урока, а именно – Орденом Дракона. Существует мнение, что возвышения в нем добивались, медленно травя мышьяком намеченные мишени.

Я заинтригованно приподняла бровь. В Англии мышьяк называли «порошком наследства» – за его популярность среди представителей знати, жаждущих заполучить титул и не желающих дожидаться естественной смерти его носителя.

– Вы предполагаете, что Орден был объединением знатных алхимиков-убийц? – спросил Киан. – Я думал, им полагалось бороться с выявленными врагами христианства.

– Ох-ох-ох! Существуют и такие исследования! Я впечатлен, мистер Фаррелл! Превосходно! – Раду выпятил грудь и принялся расхаживать по проходам между столами. – После смерти Сигизмунда Венгерского Орден стал играть значительную роль для этой и соседних стран. В западных регионах Европы он был менее важен. Сюда вторгались войска Оттоманской империи, грозя боярам… да, мистер Фаррелл?

– А кто такие бояре, сэр?

– А! Боярами во времена валашских князей назывались самые знатные дворяне. Они враждовали, боролись за княжеский титул, и наша правящая верхушка была безнадежно коррумпирована.

– А разве титул князя не переходил к следующему в линии наследования? – спросила я.

Андрей фыркнул – достаточно незлобливо по его обычным меркам, – но я его проигнорировала. Может, он и знал специфику законов своей страны, но я не видела ничего зазорного в том, чтобы что-то уточнить.

Раду покачал головой.

– В средние века дело обстояло не так. Незаконнорожденные тоже могли заявить свои права на титул князя. На самом деле любой, происходящий от Данешти или Дракулешти, мог быть признан законным, если бояре соглашались возвести его на трон. Им не требовалось безупречное происхождение – им требовалась сильная армия. В общем, все не так, как вы привыкли видеть в Лондоне. Это приводило к тому, что родственники часто убивали друг друга в борьбе за власть.

Ну, вообще-то не сильно это отличается от Англии, подумала я.

– Те, кто сопротивлялся междоусобной вражде и коррупции, пополняли собою ряды Ордена, – сказал Эрик с заметным русским акцентом. – Я полагаю, они боялись, что захватчики уничтожат их культуру.

– Аи дрептате! Вы правы! Члены Ордена, хоть они и не открывали своих имен из соображений секретности, были связаны воедино борьбой за их свободу и права. Легенды гласят, что они были неистовы и посвятили себя уничтожению внутренних и внешних угроз государству. На самом деле все эти исследования заставляют предположить, что они хотели объединить страну, прекратив вражду между двумя линиями правящего рода.

Мы с Томасом переглянулись. От этой новости меня словно током ударило. Именно этого я и опасалась! Я подняла руку.

– О! Да, мисс Уодсворт? Вы хотите что-то добавить к дискуссии? Я вам просто передать не могу, как я рад, что сегодняшняя тема заинтересовала всех. Сегодня у нас куда оживленнее, чем во время урока о стригоях.

– Под правящим родом вы имели в виду семейство Басараб, верно? Не современную королевскую семью?

– Совершенно верное уточнение! Современная королевская семья – династия Гогенцоллерн-Зигмарингерн – никак не связана с родом Басарабов. Для данного урока, когда я говорю «правящий род» – я имею в виду предков и потомков Влада Дракулы. Я с радостью посвящаю наши занятия легендам, связанным со средневековой историей нашего прославленного замка. В основном мы имеем дело с ветвью Дракулешти. В последний раз потомки Влада Дракулы правили страной в начале семнадцатого века. Людей приучили думать, что прямых потомков Дракулы не осталось. – Раду искоса взглянул на Томаса. – Однако же в Румынии еще есть те, кто помнит правду.

– А Орден продолжает функционировать? – спросил Киан, подавшись вперед. – В его рядах появляются новые члены?

– Это… – Раду запнулся на полуслове и почесал в затылке. – Ну, не совсем. Я полагаю, он прекратил свое существование примерно тогда же, когда род Басарабов утратил княжеский престол. Хотя одна боярская семья претендует ныне на происхождение от них. Ну да ладно. Пока мы не ушли слишком далеко в сторону, я хочу продемонстрировать вам старинные стихотворения, демонстрирующие хитрость и лукавство Ордена. Они применяли для устранения врагов отнюдь не один лишь мышьяк.

Профессор положил перед каждым студентом по два листа бумаги. На них были написаны стихотворения на румынском и сделанные Раду переводы на английский.

– О! Вот это стихотворение мне особенно нравится! Припоминаю, как родители впервые познакомили меня… впрочем, не будем об этом. Хм.

Кровь застыла у меня в жилах. Слова немного отличались, но при этом чудовищно походили на то песнопение, обрывки которого я слышала за дверью своих покоев. Томас сощурился в унисон с моими изменившимися чувствами и откинулся на спинку стула.

– Простите, профессор, а как называется это стихотворение? – спросил он.

Раду несколько раз моргнул, приподняв кустистые брови.

– Мы к этому вскорости перейдем, мистер Крессуэлл. Оно скопировано из весьма примечательного священного текста, известного как «Стихи Смерти». Poezii Despre Moarte. Оригинал этого текста пропал. Весьма странно и воистину прискорбно.

Я почувствовала взгляд Томаса, но не посмела посмотреть ему в глаза. Та самая книга, которую разыскивал Данешти, находилась сейчас у нас. Но как она очутилась у той пропавшей женщины из села? Вот и еще одна загадка вдобавок к нашему все увеличивающемуся списку.

Братья Бьянки дружно строчили в тетрадях. Очевидно, когда речь зашла о смерти, урок их заинтересовал. Мне с трудом удавалось сдержать возбуждение. Возможно, бесконечная болтовня Раду в конце концов окажется полезной.

– А этот текст был священным для Ордена? – спросила я.

– Да. Орден Дракона использовал его содержание как своего рода… ну… в средние века его использовали, чтобы очистить замок от выявленных врагов. Вы ничего не припоминаете, мистер Крессуэлл? Мне кажется, в вашем семействе как в одном из оставшихся – и почти тайных, я полагаю – членов рода могут больше знать об этом тексте. Вы, вероятно, должны были получить уникальное образование.

Спина Томаса напряглась едва заметно, но все же я уловила эту легкую дрожь. Наши соученики заерзали на своих местах. Это откровение заставило занервничать даже тех, кто вскрывал трупы умерших. Неудивительно, что Томас не горел желанием рассказывать о своем происхождении. Благодаря тому, что он скрыл свое родство с Владом Дракулой, ему удалось избежать необоснованного отчуждения.

Судя по всему, Раду покопался в родословной Томаса по материнской линии. Как любопытно. Все мое тело словно звенело от напряжения. Раду отнюдь не так бестолков, как кажется.

Томас повел плечом и сделал вид, будто его нимало не волнует ни тема разговора, ни воцарившееся в кабинете напряжение. Он преобразился в лишенный чувств автомат, надел незримый доспех, защищаясь от людской молвы. Николае жег взглядом свой лист бумаги, не желая смотреть на своего дальнего родственника. А что, если он знал, кто такой Томас, но ни с кем не поделился?

– Не вижу в этих стихах ничего знакомого, – сказал Томас. – И особо интересного тоже. Хотя, пожалуй, если использовать против врагов, возможно, через некоторое время это их убьет. Еще одна строфа из этой книги – и я сам рискую скончаться от скуки.

– Нет-нет-нет! Это было бы ужасно! Молдовеану мне не простит, если я погублю кого-то из его студентов! – Раду поспешно закрыл рот рукой и выпучил глаза. – Неудачное выражение. Особенно сейчас, после кончины несчастного Вильгельма и Анастасии, а теперь еще и Марианы.

– Кто такая Мариана? – спросил Томас.

– Горничная, которую нашли тогда утром, – сказал Раду.

Он плотно сжал губы, глядя на заерзавших близнецов Бьянки. Я и забыла, что наши соученики обнаружили ее тело. Изучать смерть и столкнуться с ней за пределами лаборатории – разные вещи, и второе сложно просто выбросить из памяти. Я слишком хорошо знала, как долго могут тянуться последствия такого столкновения.

– Возможно, на сегодня достаточно.

Я взглянула на второй лист со стихотворением и судорожно втянула воздух сквозь зубы. Мне нужно было до завершения урока получить еще несколько ответов.

– Профессор, стихотворение, которое вы прочли, озаглавлено «XI». Похоже, что у всех у них заголовками служат римские цифры. Почему так?

Раду посмотрел на класс поверх страницы и прикусил губу. Чуть помедлив, он поправил очки.

– Судя по тому, что я смог выяснить, Орден использовал их как шифр. В легендах упоминается, что они отмечали тайные ходы под этим самым замком. За дверью, отмеченной определенной цифрой, могло оказаться… ну, самые разнообразные неприятные приспособления или ловушки, в которых сгинут враги.

– А не могли бы вы привести пример? – попросил Эрик, сперва по-русски, а потом по-английски.

– Конечно! Это должно было выглядеть как смерть от естественных причин, но способы, которыми врагов доводили до смерти, были далеки от естественных. Поговаривали, что Влад – член Ордена, как и его отец, – отправлял в подземелья кого-нибудь из дворян, пообещав, что тот найдет там сокровище. Или посылал туда продажных бояр, говоря, что под стенами замка враги и надо прятаться. Они выполняли его указания, входили в комнату под указанным номером и встречали там свою гибель. Влад получал возможность представить их смерть остальным боярам как несчастный случай, хотя я уверен, что они подозревали истину. Говорили, что он выметал коррупцию из страны.

Томас прищурился; теперь он смотрел на Раду, как голодная собачонка на кость. Я прекрасно знала, что означает это выражение.

– Ну а как же насчет стихов? – спросила я. – Что они означали для членов Ордена?

Раду осторожно, чтобы не размазать чернила, ткнул коротким пальцем в лист бумаги.

– Возьмем, например, вот это.

Он принялся читать, переводя текст с румынского на английский:

– Существует мнение, что в этом стихотворении говорится о месте тайных встреч Ордена. Где-то в лесу, где они проводили погребальные ритуалы. Другие считают, что речь идет о крипте под замком: ничего не подозревающие гости заходили в нее, и их там запирали, оставляя умирать. Я слыхал от жителей села, что кости этих несчастных стали святыней.

– Какого рода святыней?

– Ну, местом, где приносились жертвы Бессмертному Князю. Но не всему, что слышишь, стоит верить. Драконы, взмывающие в облака – это явная метафора. В переводе на простой язык это означает, что Орден действует скрытно, тайком защищая то, что считает своим. Свою землю. Своих Богом избранных правителей. Свой образ жизни. Они преображались в свирепых существ, способных сожрать вас и оставить лишь кости. То есть они вас убьют и оставят лишь труп.

– Вы полагаете, что Орден Дракона и доселе следит за сохранностью этих туннелей? – спросила я.

– О Господи, нет, конечно! – сказал Раду и рассмеялся – несколько натужно. – Хотя, пожалуй, я ничего не могу утверждать наверняка. Как уже ранее упоминалось, Орден сперва подражал крестоносцам. На самом деле Сигизмунд, король Венгрии, впоследствии стал императором Священной Римской империи.

Я поспешила влезть с новым вопросом, пока Раду не перешел к крестоносцам.

– И какие же именно способы причинения смерти таились в подземельях?

– Ну, давайте посмотрим, мисс Уодсворт. В одних туннелях находились летучие мыши. Другие кишели паукообразными. В некоторых, как утверждается, охотились волки. Легенды утверждают, что существовал лишь один способ выбраться из водяной комнаты – предложить дракону толику своей крови. – При этих словах Раду печально улыбнулся. – Я не верю, что подобные существа могли бы жить под землей без ухода и без источника пищи. Если такие туннели и существуют поныне, они теперь полностью безопасны. Но я бы не стал предлагать разыскивать что-либо из описанного в этой книге. У большинства суеверий имеется какая-то реальная основа. Верно? Возьмем, например, стригоев: за этими слухами должна стоять какая-то истина.

Мне хотелось сказать, что легенды о стригоях, вероятно, возникли в результате того, что зимой покойников закапывали недостаточно глубоко. Труп раздувало от газов и выталкивало из могилы. Ногти отходили от пальцев, придавая рукам сходство с когтистыми лапами – устрашает и наводит на мысль о вампирах, но совершенно непрактично. Человеку невежественному в такой ситуации покажется, что их близкие пытались выбраться из могилы. Но наука доказала, что это всего лишь миф.

За окном пробили часы, возвещая конец урока. Гвардейцы, не теряя времени, тут же заявили о себе. Я собрала листы, розданные Раду, и сунула в карман.

– Спасибо, профессор, – сказала я, внимательно глядя на него. – Этот урок доставил мне большое удовольствие.

Раду смущенно хохотнул.

– Всегда к вашим услугам. Я тоже вам благодарен. Теперь у меня имеется… как, уже три часа?! А я надеялся забежать на кухню, прежде чем отправляться в свои покои. Там сейчас готовят мои любимые булочки в сахарной глазури. Все, я пошел!

Он сгреб со стола охапку журналов и исчез за дверью.

Я повернулась к Томасу. Мне не терпелось обговорить с ним все, что мы сейчас узнали, и прикинуть, не замешан ли во всем этом Раду, но тут на пороге возник Данешти. Он ухмыльнулся Томасу; я знала, что мой друг не способен игнорировать подобные насмешки.