Тебе решать, что будет дальше. Как найти в себе силы противостоять невзгодам и решиться на перемены Пасрич Нил
«Я не являюсь самим собой… пока».
Она не поставила точку, оказавшись в двадцать с небольшим на новом континенте.
«Я не чувствую себя здесь как дома… пока».
Она не поставила точку, когда ее семья заставила ее вступить в брак по договоренности.
«Я не знаю этого мужчину… пока».
Она не поставила точку в частной школе, где ее заставили молиться новому Богу в новой религии на новом языке.
«Я не чувствую себя уверенно в этой школе… пока».
Она не поставила точку, когда оказалась пятой девочкой в семье, где молились о четвертом мальчике.
«Я не знаю, чем буду заниматься… пока».
Неудачи не сломили ее.
Она просто увидела свет.
Так что, когда вы чувствуете, что опускаетесь вниз, не заканчивайте предложение.
Просто добавьте многоточие…
Добавьте многоточие…
Секрет № 2
Сместите акцент внимания
Какой была ваша первая работа?
У меня было много подработок.
Разносчик газет. Дворник. Я сидел с детьми. Считал таблетки в аптеке моего двоюродного брата. У меня все получалось! Я стал мастером по бросанию скрепленных аптекарской резинкой газет на крыльцо домов, по сбору листьев в огромные кучи и по игре с соседскими детьми с одновременным поеданием сырных косичек.
Но моя первая работа?
Меня наняли в качестве ассистента бренд-менеджера для косметических брендов «Cover Girl» и «Max Factor», входящих в огромную компанию «Procter & Gamble». Или «P&G», как ее все называли.
Это была моя первая работа после окончания университета.
И я провалился.
В первый день я добирался до офиса на автобусе и с двумя пересадками на метро. Мне было двадцать два года. Я помню, как шел от станции метро и пялился на роскошный белый знак «P&G», возносящийся в облака, идеально помещенный на вершине высокой горы и бросающий тень на заполненное машинами шоссе.
Я был новоиспеченным выпускником, меня переполняли страх, волнение и нервозность. Однако я чувствовал и кураж.
В компании мне и еще тысяче других кандидатов дали тесты по математике и английскому, длинное онлайн-заявление, провели групповой ужин с рекрутами и первый раунд собеседования, а затем отправили в большой город, как они делают в American Idol[4]. Нет, я не плакал от счастья, смотрясь в зеркало, пока мама повязывала мне на голову бандану в клетку. Но компания заплатила за билеты в вагон СВ, вино и обед, а потом меня поставили на сцену перед жюри для допроса.
Почему же я чувствовал кураж?
Потому что когда меня наняли, рекруты сообщили мне: «Мы посетили десятки университетов, провели множество собеседований, привезли группу людей в наш главный офис, и мы наняли… вас. Вы единственный нанятый в этом году выпускник, который не проходил здесь летнюю практику».
«Почему я?» – спрашивал я себя. Ведь я обычный. В университете множество других студентов были намного впереди меня в списке лучших, они получили дипломы с отличием. Не я. У меня никогда не было больших академических успехов. Я был тем, кто топтался на месте.
Но компания видела все иначе:
– Видите ли, мы ищем хорошо образованных студентов, а не гениев. Наш процесс найма настолько тщателен, что мы отсеиваем всех. Ну, почти всех.
Я сделал мысленный подсчет и понял, что они отказали тысячам людей, чтобы дать мне возможность. И я видел выпущенные моим университетом данные по зарплатам, которые выплачивали мне и моим сокурсникам. Выпускники факультета маркетинга зарабатывали от 24 000 до 51 000 долларов.
Моя первоначальная зарплата была 51 000 долларов. Это означало, что я являлся самым высокооплачиваемым выпускником своего курса!
И это не включало в себя бонус при подписании контракта, четыре недели отпуска и бесчисленное множество других преимуществ.
Преимущества? Какие преимущества?
Невероятные преимущества.
Я говорю о двух эргономистах в белых халатах, приходящих ко мне, чтобы проверить, что отопление и вентиляция были в порядке, мой стол и клавиатура находились в правильном положении, а подставка для ног под моими дешевыми выходными ботинками была наклонена под эргономически правильным углом. Мне показали, на какую кнопку на телефоне нажать, чтобы попасть в департамент «P&G» в Коста-Рике, чтобы я мог изменить температуру на моем рабочем месте, когда захочу. Скрепки? Консультации? Стельки? Все оплачено! Мне даже давали пару тысяч долларов в год на массаж; при этом три массажиста работали прямо в офисе каждый день.
– Пожалуйста, – говорили они, – давайте разомнем мышцы на вашей спине в любое удобное вам время между встречами.
В свой первый рабочий день я вошел в вестибюль компании, чувствуя себя выигравшим золотой билет мальчишкой из фильма «Чарли и шоколадная фабрика».
В вестибюле я встретился с моим шефом Стейси. Она извинилась за свое получасовое опоздание уже в лифте, когда мы были на полпути к моему новому рабочему месту. Мы вышли из лифта прямо в заполненное квадратными комнатками помещение, похожее на пазл или на те коробки, в которых белых мышей заставляют бегать в поисках сыра. Нахмуренные, одетые в накрахмаленные рубашки мужчины, державшие кипы ксерокопий, в прямом смысле пробежали мимо меня. Стеклянные стены со всех сторон открывали вид на идеальные картинки с открыток: роскошные зеленые долины, огромные небоскребы в центре города и сияющие голубые озера за ними.
Мне показали мое место, на котором стоял присоединенный к док-станции ноутбук. Стейси заметила, как я смотрю на замок, приковывающий ноутбук к столу.
– Не переживай, – сказала она. – Мы приковываем ноутбук к столу, а не к твоим лодыжкам. Промышленный шпионаж и кадровики играют не последнюю роль в индустрии. Конкуренты уже лазили в нашем мусоре. Мы серьезно относимся к соблюдению конфиденциальности.
Она выдала мне коробку визитных карточек, на которых были лишь мое имя, название компании и общий номер.
Ни названия должности, ни электронного адреса, ни прямого номера. Ничего.
– Мы не пишем твою должность и контактную информацию, потому что кадровики отслеживают организационную структуру. И если прямые номера появятся на твоей визитке, они будут звонить тебе круглыми сутками. Всем известно, что работа в «P&G» – золотой билет на любую маркетинговую должность в мире. Наши администраторы обучены отваживать конкурентов и кадровиков, так что тебя никто не будет беспокоить во время работы.
Шутка про «проктоидов» (шутливое название работников «P&G»), которую я слышал, начала обретать смысл. Когда я рассказал друзьям о том, что работаю в «Procter & Gamble», они описали работников компании как красивых, суперуспешных андроидов, которые при улыбке показывали идеальные зубы, всегда были милы на совещаниях, занимались в спортзале, питались только здоровой пищей, одинаково говорили и писали и даже носили похожую одежду.
«Проктоиды».
Следующим делом в списке был «завтрак с президентом». Я сидел за одним столом с президентом компании и людьми, которых приняли на работу после летней практики. Пока каждый из нас рассказывал о своей жизни, я понял, что был единственным новичком во всех смыслах.
Затем наступила очередь президента говорить. Это был ухоженный красивый мужчина лет сорока пяти с гривой густых волнистых волос.
– Думаю, вы заметили, что каждый сидящий здесь только что окончил факультет бизнеса престижного университета, – начал он свою речь. – Именно таких мы и нанимаем. Для нас в абсолютном приоритете продвижение своих. Мы не нанимаем людей с двухлетним, пятилетним или десятилетним стажем. Мы нанимаем только людей без опыта работы. Мы хотим, чтобы вы были успешны здесь. На самом деле нам необходимо, чтобы вы были успешными. Если вы провалитесь, это будет означать, что в нашей системе продвижения имеется пробел. Так мы ведем свои дела. Половину из вас повысят через два-три года. Половина из тех, кого повысили, затем вновь пойдет на повышение, потом половина из них тоже пойдет на повышение, и так далее. Двадцать лет назад я сидел на том же стуле, что и вы сейчас.
Этот мужчина впечатлял. Мы все хотели на него походить.
Ясно, что мы были молоды, свежи и легко увлекаемы.
Ясно, что это был истинный золотой билет.
Неясным тогда оставалось лишь то, что я с треском провалюсь.
Когда закончились вводные встречи и семинары по написанию электронных писем, меня, наконец, начали вводить в курс дела.
Хотя на моей визитке не была написана должность, я работал в качестве ассистента бренд-менеджера для косметических марок «Cover Girl» и «Max Factor». Я был ответственным за весь бренд «Max Factor», который в принципе являлся небольшой, но важной составляющей «Cover Girl» в категории «Глаза и губы».
Глаза и губы!
Это звучит так, будто бы я третьесортный мясник в криминальном районе города.
Чем занимается помощник бренд-менеджера? Я был управляющим бренда. Я должен был решать, где ставить рекламу и как часто, определять стоимость каждого продукта и когда выводить новый продукт на рынок, а когда убирать старый.
Как я должен был все это делать?
Извлекать данные из сотен разных источников, собирать их в одну большую таблицу Excel и создавать графики и диаграммы, которые затем превращались в основные пункты отчетов с рекомендациями «P&G».
Например, я захотел предложить отказаться от печатной рекламы в пользу онлайн-рекламы. Для этого я провел две недели, анализируя историю продаж, для сопоставления преимуществ печатной и онлайн-рекламы. Потом сделал обобщение, которое доказывало, что один доллар, потраченный на создание онлайн-рекламы, превращается в три доллара в продажах. После этого я составил коммерческое предложение и провел следующие две недели, представляя ее на всех встречах, пока все директора ее не подписали.
Чтобы закончить всю работу, я оставался в офисе до десяти вечера. Я ходил на разведку, прямо как наемник. С коллегой Беном мы посещали ближайшие аптеки и тайком записывали цены всех продуктов на полках, потом возвращались в офис и заносили данные в таблицы Excel.
– Ты должен делать такой анализ по каждой торговой точке в стране, – сказал однажды Бен.
– Как много времени это займет?
– Около двух недель, – сообщил он. – Если ты будешь заниматься этим каждый вечер. Тебе, вероятно, придется провести несколько часов в машине или звонить людям в другой город. Также необходимо собрать цены и восстановить историю продаж для каждого продукта в этой древней базе данных. Она очень запутана и часто включает не всю информацию.
Я думал, что маркетинг будет работой в презентациях.
Графики, картинки, идеи.
Но это оказалась работа в таблицах.
Сбор информации, формулы и цифры.
За короткий срок работы у меня стало двоиться в глазах из-за постоянного сидения за компьютером. Мне не удавалось находить ошибки в пятисотстрочном документе, а письма в почте увеличивались в три раза быстрее, чем я мог на них ответить. Все это заставляло меня постоянно чувствовать тревогу и отчаяние.
В разговоре с самим собой у меня появлялось все больше негатива. Каждое предложение начиналось с «У меня не получается», «Я не могу» или «Я облажался». Мы не замечаем, насколько естественно возникают эти моменты самоистязания, когда мы начинаем падать.
Вскоре все стало еще хуже.
Я отправился на встречу с Тони – руководителем моего руководителя. Тони задавал мне вопросы, касающиеся деталей предстоящего запуска помады для коллекции «Outlast» от «Cover Girl». Мои ответы были расплывчатыми.
После встречи Стейси меня отчитала.
– Ты обязан знать все цифры! – предупредила она.
– Но там полторы тысячи наименований, и я понятия не имею, о чем он может спросить. Их слишком много, чтобы запомнить.
Она злобно на меня посмотрела. Я работал по вечерам и в выходные. Я стал проблемой. Я работал недостаточно усердно. Это было равноценно усиленному барахтанью в бассейне в попытке плыть быстрее.
Когда я пришел на работу в выходной, с удивлением обнаружил, что парковка была заполнена спортивными машинами. Все мы сидели в таблицах Excel, пытаясь выяснить, где ставить рекламу нового дезодоранта и стоит ли нам заменить однослойную туалетную бумагу трехслойной.
Это казалось мне самой большой проблемой в жизни.
Тем, кто сталкивался с подобным чувством, знакомо ощущение сосания под ложечкой, когда приходишь на работу с убеждением, что у тебя ничего не получается. Именно это мы упускаем, когда видим людей, которые не справляются со своими обязанностями. Мы забываем, что им тоже это не нравится.
Никто не просыпается с желанием облажаться.
Это ужасное чувство, когда вам ничего не удается и вы об этом знаете. Оно отличается от ощущения, будто ты новичок и только учишься, и не похоже на то, когда к тебе относятся предвзято и система против тебя.
Я говорю о том, что человек приходит на работу в понедельник, чувствуя себя неудачником. Он отчаянно хочет научиться что-то делать и готов сотворить все возможное, чтобы преуспеть в этом, но ему кажется, что ничего не получится.
Мы наполняем наше сознание мотивационными выражениями вроде: «Просто сделай это!» и «Следуй за своим сердцем!», поэтому когда мы не можем или понимаем, что нам что-то не дается, кажется, что мы застряли. Если мы бросаем дело, это становится проблемой («Просто продолжай, не сдавайся!»). Если мы продолжаем – тоже («Следуй за своим сердцем! Занимайся любимым делом!»).
В результате индустрия самопомощи оказывается очень токсичной и предлагает большое количество противоречивых советов. Противоречия мало помогают, когда мы чувствуем себя как Хан Соло[5], замороженный в карбоните.
Руки вверх, рот раскрыт, брови подняты, а на лице выражение боли.
Полнейшая неспособность двигаться.
Я начал скрежетать зубами, ворочаться и просыпаться по ночам от страха.
Я стал мысленно проигрывать пьесу под названием «Смерть офисного работника», в которой я выступал в главной роли, стоял в центре сцены и смотрел в зал широко раскрытыми глазами, пока поднимался занавес.
Софиты светят прямо в глаза.
Светят мне в лицо.
Освещают мой провал.
Чей провал крупнее, и что мы можем с этим сделать?
Психолог Марисен Мвали в университете Малави проводил исследование о предполагаемых причинах неудач среди успешных и неуспешных подростков.
Как и большинство хороших исследований, оно подтвердило то, что многие из нас уже знают. У всех случаются провалы. Но что происходит, когда перфекционисты (люди с высоким уровнем достижений) терпят неудачу? Правильно. Их провал оказывается крупнее, чем у людей, которые обычно добиваются низких результатов.
«Это я виноват, – думают они. – Я провалился, потому что, несмотря на все усилия, я не был достаточно хорош». Или: «Я провалился, потому что проблема во мне».
А как поступают люди с низким уровнем достижений? Зачастую в своих провалах они винят невезение или сложность задания. Да, возможно, они жалуются намного чаще, но они также чаще признают, что система не позволила им преуспеть.
Они не съедают себя за провал. Они признают, что независящие от них факторы могли повлиять на результат.
Когда ставки постоянно возрастают, а требования к производительности становятся более жесткими, появляется риск, что все больше людей попадут в категорию строгих к себе перфекционистов. Возможно, вы уже в ней? Я – да.
Что нам с этим делать?
Во-первых, нам нужно больше об этом говорить, делиться своими неудачами и просить помощи. Нам нужно соскрести с себя блеск совершенства.
Зачем? К чему это приведет?
Старшие преподаватели Гарвардской школы бизнеса Элисон Вуд Брукс, Райан Буэлл и команда других преподавателей и их ассистентов опубликовали доклад под названием «Mitigating Malicious Envy: Why Successful Individuals Should Reveal Their Failures» («Уменьшение черной зависти: почему успешным людям необходимо рассказывать о своих провалах»). Их исследование показало, что признание своих неудач делает нас более человечными.
Когда я говорю вам: «Черт, я облажался!», я кажусь нормальным, настоящим, понятным. Что происходит потом? Межличностные отношения улучшаются, когда мы сочувствуем неудачам друг друга. И знаете, что еще? Вот это самое интересное: уровень «белой зависти» растет у других.
Что такое «белая зависть»?
Это хорошая версия зависти – противоположность черной. Она мотивирует других, позволяет людям видеть тебя образцом для подражания. Белая зависть заразна в хорошем смысле. Она мотивирует других развиваться в выбранном направлении деятель- ности.
Так что в следующий раз, когда вы провалитесь и захотите это скрыть, помните, что это не принесет никому ничего хорошего. Делитесь, признавайтесь, позволяйте другим узнать об этом, потому что потом мы посочувствуем друг другу и продолжим расти.
Кажется, что вы не вписываетесь? Это не так
Что происходило в «P&G»?
Что в действительности происходило в то время?
Проблема заключалась в том, что я постоянно говорил себе, будто все дело во мне.
Я оценивал результаты, отзывы и проецировал их у себя в голове с помощью таких ужасных фраз, как: «Я проваливаю свою работу», «Я подвожу своих руководителей» и «Из-за меня компания теряет большие деньги».
Помните исследование о перфекционистах?
Я винил во всем себя.
Проблема заключается в том, что когда мы проецируем сами на себя эти вредящие нам же идеи, мы в них верим.
Наше сознание настолько острое, что оно может нас разрушить.
Чтобы понять, насколько это в действительности опасно, давайте обратимся к проведенному в 2013 году эксперименту преподавателя Анук Кейзер и команды исследователей из Утрехтского университета в Нидерландах. Он назывался «Too Fat to Fit through the Door» («Слишком толстый, чтобы пройти сквозь дверь»).
Исследователи наблюдали, как женщины с анорексией и без нее проходили через дверь, одновременно выполняя какое-то простое дело, которое отвлекало их от мыслей о своем теле.
Что же они выяснили?
Женщины с анорексией сжимали плечи и проходили через дверь боком намного чаще, чем женщины без анорексии. Вокруг них было много места, но они все равно считали себя слишком толстыми, чтобы поместиться в дверном проеме.
Думаете, я имею в виду, что у вас анорексия? Расстройство пищевого поведения? Или какое-либо психическое расстройство? Нет-нет, ни в коем случае. А что же тогда я имею в виду?
Ваше самоощущение может проявляться в ваших действиях неадекватно.
Особенно, если вы также строги к себе, как и я.
Через какой дверной проем вы пытаетесь протиснуться на этот раз, когда… знаете что?
Вы вполне проходите. Возможно, проблема не в вас.
А что насчет современной среды обитания?
Помогает ли она нам избежать испытаний, с которыми мы сталкиваемся? Заставляет ли она нас верить, что мы – это наша вина?
Да. Да. Определенно, да.
Мы живем в мире, который вызывает у нас огромный стресс. Капиталистическое общество пропагандирует, что все будет лучше, счастливее и продуктивнее. Поэтому иногда стресс оказывается слишком сильным.
Никто в компании ни разу не сказал мне: «Это займет некоторое время, Нил», или «Это нормально, что ты в течение шести месяцев чувствуешь себя так, будто не знаешь, что делаешь», или «Давай разберем несколько твоих провалов, чтобы ты научился с этим работать».
Никто не вел себя так расслабленно. Они не могли себе этого позволить! В нашем мире больше нет места для расслабленности. Ни у кого теперь нет времени быть терпеливым с тобой, медленно обучать, позволять совершать мелкие ошибки и учиться на них. Сейчас гонки такие быстрые, что нам каждый раз нужно передавать эстафету супернатренированной звезде в первый же день!
Это не значит, что начальство «P&G» было жестоким. Точно нет. Я лишь говорю, что они имели завышенные ожидания и нуждались в моей помощи. Быстро! Они тоже оказались перенапряжены.
Неудивительно, что так сложно усвоить то, что даже когда ты терпишь провал – все в порядке. Еще труднее осознать, что это может быть не наша вина. Не наша. Почему так сложно это запомнить? Потому что больше никто нам об этом не говорит! Ни сообщения, ни мир, в котором мы живем, ни наше руководство. Поэтому мы считаем, что все провалы – наша вина. Когда мы терпим неудачу, мы как будто протыкаем себе живот ножом и поворачиваем его.
Что мы делаем с собой?
В исследовании 2016 года, опубликованном в научном журнале «Psychological Bulletin», говорится, что перфекционизм со временем усиливается. В статье исследователи Томас Каррен из Батского университета и Эндрью У. Хилл из Университета Святого Джона в Йорке, Великобритания, утверждают: «Последние поколения молодых людей замечают, что люди относятся более требовательно к ним, к другим и к себе».
Мы очень сильно хотим быть идеальными.
Из-за этого наши неудачи ранят нас еще сильнее.
Не преувеличивайте. Не раздувайте. Не усиливайте
В течение следующих двух месяцев в P&G меня добавили в план по улучшению производительности (Performance Improvement Plan). Это тщательно разработанный документ, в котором, по сути, говорится, что: «Мы хотим уволить тебя, но пока не прошли все бумажные процедуры, чтобы попробовать избежать этого. Давай сделаем это вместе!»
Я плохо отреагировал на эту новость. Я чувствовал злость, раздражение и обиду. Я совершал поступки, о которых жалею. Например, плохо отзывался о руководстве, нагло отвечал на электронные письма и обсуждал самые драматичные способы увольнения с друзьями по СМС.
– Опрокинь все шкафы, – посоветовал мне друг Джоуи. – Выбрось чей-нибудь цветок в окно.
Теперь я понимаю, что вся злость исходила из моего собственного глубокого разочарования в себе.
Это было ключевой эмоцией.
Я считал себя неудачником. И мне это не нравилось, поэтому я вспылил. Это, в свою очередь, ускорило мой окончательный провал, потому что теперь, помимо плохого работника, я стал еще и огромной головной болью для коллег.
Мы должны помнить, что иногда «злые и плохо работающие» коллеги сначала были только «плохо работающими»… и никто им не помог.
Я помню, как сидел в переговорной другой компании много лет спустя.
Несколько руководителей напали на плохо работающего менеджера из-за отвратительных результатов. Когда прожарка закончилась и менеджер покинул зал, едва сдерживая слезы, сидящий в углу директор произнес то, что я никогда не забуду. Он покачал головой. Но не из-за плохо работающего менеджера, а из-за руководителей, которые только что раскритиковали беднягу. В комнате стояла полнейшая тишина, когда он произнес пару мудрых фраз.
Он сказал:
– Ему не нужно знать, что он делает не так. Ему нужно знать, как делать правильно.
В этом и заключается суть.
В «P&G» все становилось только хуже. Я использовал бонусы компании, чтобы получить капу, потому что я был настолько встревожен, что начал скрежетать зубами во сне. Я продолжал работать по выходным и вечерам, надеясь, что однажды в кабинете погаснет свет и случится чудо – я стану профессионалом в расчетах и смогу вовремя отвечать на письма в электронной почте. Мой руководитель отправляла мне сообщения с таким текстом: «Привет, Нил. Пятиминутное задание! Необходим ответ». Я мог потратить три дня на анализ, чтобы ответить ей, и смотреть, как она записывает мою работу в план по улучшению производительности.
«Ты потратил три дня на пятиминутное задание».
Мысль, что у меня ничего не получается поглотила меня, и я начал накручивать себя из-за этой боли. Мне казалось, будто бы и коллеги, и руководство, и компания в целом разочарованно смотрели на меня полными слез глазами, наблюдая за тем, как моя карьера летит вниз с обрыва и сгорает в пламени.
Я сказал себе: раз все видели, что у меня ничего не получается, то работа в маркетинге – не для меня. Мои потенциальные работодатели позвонят в «P&G» и узнают, что я просто отвратительный специалист. Затем я сказал себе: раз по маркетингу я имел лучшие баллы в университете и все равно у меня не получилось, то и вся остальная работа тоже не для меня. Я подумал, что будет, если я не способен справиться с другой офисной работой? Если я уйду из офиса, то покину и место, где мог бы встретить свою будущую жену, потому что здесь много хорошо образованных молодых женщин.
У меня не будет сообщества, к которому я буду причастен. Я не встречу похожих на меня людей. Нигде. Точка.
Я представил себя в возрасте пятидесяти пяти лет с зализанными назад волосами. Я продаю отремонтированные «видики» на торговой выставке в Кливленде, отчаянно флиртую с продавщицами в баре отеля, но не имею успеха и возвращаюсь в номер, чтобы мастурбировать на колючих белых простынях в окружении подносов с остатками холодной еды, пока по телевизору крутят повторы «Альфа».
Когда все идет не так, мы преувеличиваем размер проблемы. Мы ее раздуваем. Не превращайте неудачу в катастрофу. Дверь кажется нам слишком узкой, чтобы пройти. Нам кажется, что все видят нашу некомпетентность. Мы считаем, что кошмар станет еще хуже!
А вдруг мы ошибаемся?
«Эффект прожектора»
В 1999 году благодаря журналам «Current Directions» и «Psychological Science» в мире психологии появился новый странный термин. Психологи Томас Гилович и Кеннет Савицки заметили и стали изучать «эффект прожектора».
Что это такое?
Ощущение, что нас замечают, за нами смотрят, наблюдают и, самое главное, оценивают намного больше, чем на самом деле. Так как мы являемся центром своего мира, мы верим, что являемся также и центром чужих миров.
Гилович, который работал в Корнеллском университете, объединился с психологами Джастином Крюгером из Иллинойского университета и Викторией Медвек из Северо-Западного университета, чтобы детальнее изучить «эффект прожектора». Они собрали группу из студентов Корнеллского университета и попросили каждого оценить способности остальных в трех аспектах: внешность, атлетические данные и умение играть в видеоигры.
Догадайтесь, что произошло?
Участники постоянно преувеличивали степень того, как другие оценят их сильные и слабые стороны. Было ли это важно? Да! Исследователи сообщили, что страх оценки может поспособствовать социальной тревожности и терзающим вас сожалениям.
Поэтому мы считаем, что «прожектор» всегда направлен на нас, но это не так. Так каков же вывод?
Всё просто.
Сдвиньте акцент внимания (прожектор) с себя.
Помните, вы уверовали в то, что луч прожектора направлен на вас, а все остальные остаются в темном зале, смотрят на вас и ждут.
Это не так.
Как мы можем мысленно убрать акцент внимания с себя?
Один из спикеров TED, писатель Тед Урбан является автором очень популярного блога: «Wait But Why», самой цитируемой статьей, в котором стал пост под названием: «Укрощение мамонта, или Как перестать думать о мнении окружающих»[6]. Он заслуживает того, чтобы его прочитать. В конце него есть два рисунка, заставившие меня рассмеяться в голос, потому что это моя тема.
На первом рисунке показано, что, по нашему мнению, происходит.
На ней вы изображены в виде фигурки из палочек, окруженной огромной толпой людей, которая смотрит на вас. Именно так, по вашему мнению, все происходит! Это и есть «эффект прожектора». Подпись к картинке гласит: «Все говорят обо мне и о моей жизни, даже представить боюсь, как много они будут обо мне говорить, если я совершу нечто странное или рискованное».
На второй картинке показано, как все происходит на самом деле:
Подпись ко второй картинке гласит: «Всем плевать на то, чем ты занимаешься. Люди очень эгоцентричны».
Мы верим, что на нас светит прожектор.
Но это не так.
Когда мы падаем, нам кажется, что все взгляды обращены на нас. Мы думаем, что все дело в нас! Не преуспеть в работе означает публичное унижение и сон в окружении подносов с сэндвичами или жизнь в коробке на улице. Плохое расставание – больше никогда никаких отношений. Отказ одного колледжа говорит о том, что ты глупый и вся твоя жизнь будет вращаться вокруг изнурительной боли и минимальной зарплаты.
Мы берем маленькие неудачи и превращаем их в огромные проблемы, а на кону всегда наша личность.
И чем мы моложе, тем чаще мы так поступаем, потому что у нас меньше опыта, который бы подсказал нам, что в итоге все будет хорошо. Пройдя через один тяжелый разрыв, второй вы переживете легче. Пройдя три, четвертый вы переживете еще легче. Не преуспев на одной работе, вы станете чуточку сильнее для другой.
Но первый провал действительно ужасен.
Как сместить акцент внимания с себя?
Я уволился из «Procter & Gamble».
Я сделал это в попытке сохранить хотя бы немного своего достоинства.
Смотря, как план по улучшению производительности потихоньку заполняется, я знал, что через несколько недель меня выгонят. Я не мог принять мысль о том, что меня уволят, поэтому я дал компании то, что, по моему мнению, они хотели: уволился.
Перебравшись через огненные кольца, получив огромную зарплату и позволив уверенности в себе подняться до небывалых высот, я ушел с работы мечты в суперпрестижной компании. Распрощался с зарплатными ведомостями, сообщениями, работой с людьми одного со мной возраста и шикарным корпоративным стилем. Я растратил возможности и чувствовал отвращение, ужас, разочарование и стыд.
Как я сказал: первая неудача действительно ранит.
Тогда я не замечал (и не замечал еще минимум лет десять), что провал в «P&G» помог мне увереннее справляться с чувством дискомфорта. Эта компания помогла мне узнать, как ощущаются неудачи, и понять, как с этим работать, как обойти разочарование и держать его рядом с собой, а не внутри себя.
Как же сместить акцент внимания?
Нужно помнить, что мы очень быстро впитываем информацию. Занимаемся самобичеванием. Направляем нож прямо в живот. Позволяем прожектору светить в глаза лишь нам. Но чтобы стать жизнестойким, очень важно – произвести это важное мысленное разделение.
«Ох, погодите! Полагаю, провал – моя вина. Я акцентирую внимание на себе. Я беру вину на себя».
Остановитесь. Отделите себя от проблемы. Помните: считать, что все дело в тебе, эгоистично.
Начните думать об этом в таком ключе. Почему? Да потому что это правда. Подумайте, какое количество иных факторов влияет на происходящее. Посчитайте, сколько из них за пределами вашего контроля.
Колледж, на который вы рассчитывали, отказал вам? Что ж, конечно, вы можете винить себя. Ослепить себя светом прожектора. А можете вспомнить, что у них было множество хороших абитуриентов. Количество. Квоты. Места. У них имеется принимающая комиссия, состоящая из людей, которые были не в духе, когда рассматривали ваше заявление или отвергли его из-за предубеждений, а возможно, им известно больше вашего о том, подходите ли вы.
Это эгоистично, высокомерно и самоуверенно думать, что все дело в вас.
Сдвиньте акцент внимания, напомнив себе, что надменно думать, будто мы центр вселенной.
Так что вам делать?
Управляйте прожектором. Работайте с ним.
Пусть все волнения будут рядом с собой, а не внутри себя.
Дело не в вас. Дело не в вас. Дело не в вас.
Вы должны сместить акцент внимания.
Почему?
Потому что предстоит еще много работы.
Ее нельзя начать, не сместив акцент внимания.
Читать бесплатно другие книги:
Книга представляет собой конспект авторской лекции. В нем современный психолог делится авторским алг...
Эта книга представляет собой краткое, чрезвычайно сконцентрированное изложение основных функций упра...
Я всю жизнь мечтала о своем сводном брате. С каждой секундой, проведенной рядом с ним, я влюбляюсь в...
Я хотела сбежать до своей свадьбы, но тем самым только ее приблизила. Он - красив, богат, влиятелен....
Этому автору по силам любой жанр: жесткий боевик и военные приключения, захватывающий детектив и кри...
Марина Серова – феномен современного отечественного детективного жанра. Выпускница юрфака МГУ, работ...
