Но, но, но…

Как я уже говорил, когда я советую людям стать недоступными на один день, все они тут же находят возражения. Но это! Но то! Что ж, давайте обсудим их.

Первое «Но». Большое «Но»!

Вдруг случится чрезвычайная ситуация?

Мой краткий ответ: таких не бывает. Когда Лесли спросила меня о чрезвычайных ситуациях, ей не понравилась моя тирада о том, что раньше у нас не было телефонов и все мы бывали недоступны. Наша культура так сильно ориентирована на худшие сценарии жизненных событий, что некоторые люди не способны не контролировать телефоны своих детей или не обдумывать, как связаться с близкими, если они упадут с велосипеда. Людям нужно успокоиться. Основанной на страхе и беспокойстве культуре «а что, если произойдет катастрофа» необходим ледяной душ. Наши надпочечники, которые вырабатывают адреналин, отказали. Мы находимся в повышенной готовности. Я понимаю, что у нас есть семьи, поэтому, когда я устроил неприкосновенные дни, в качестве компромисса я сказал жене, что оставлю дверь моей пуленепробиваемой машины открытой на час в обед.

Что произошло, когда я так сделал?

Я столкнулся лицом к лицу со свистящими пулями семнадцати сообщений, десятком достаточно важных электронных писем и нескончаемым потоком созданных компьютером напоминаний и новостей. Но ни одного сообщения о чрезвычайном происшествии от жены. Поэтому через несколько месяцев мы перестали так делать, а вместо этого я стал говорить ей, где буду. Это дало ей душевное спокойствие и понимание, что, если что-то произойдет, в крайнем случае она позвонит туда, где я работаю, или сама приедет. Я устраиваю неприкосновенные дни уже пару лет. За это время не произошло ничего ужасного, а мы с Лесли стали чувствовать себя комфортнее без общения в течение одного дня.

Перейдем к следующему «но»!

Как же важные встречи?

Всегда есть кто-то, с кем мне нужно поговорить. В моей работе очень, очень важно быть все время доступным. Я вас отлично понимаю. Вы доктор на «Скорой помощи». Помощник директора. Решение для вас – начать с малого. Попробуйте неприкосновенный обед. Обед, когда вы не едите со всеми в столовой, а идете на длинную прогулку. Или неприкосновенное утро. Независимо от вашего положения, вы получите необходимый ракурс, наконец, возьметесь за откладываемый вами проект или получите представление о новом стиле работы, который убедит остальных в том, что ваше неприкосновенное время тоже ценно.

Каковы побочные выгоды? На работе ваши коллеги помогают вам сделать возможным неприкосновенный обед или утро. Вы платите им той же монетой и работаете за них, когда настает их неприкосновенный день. Такие дни усиливают командную связь.

И последнее «но»?

Я действительно хочу, чтобы люди в моей команде брали неприкосновенные дни, но они не умеют отключаться.

Это интересное «но» и довольно распространенное. Оно относится к людям, которые в отпуске отвечают на электронные письма. На самом деле все выглядит довольно эгоистично, потому что они пытаются сказать: «Я борец за команду!», но на самом деле говорят: «Никто не может работать без меня!» или «Я не могу вернуться со свежими мыслями и новыми идеями, потому что я отказываюсь покидать окоп».

Я проводил исследование вместе с компанией SimpiFlying, предметом которого был обязательный отпуск. Мы опубликовали результаты в газете Harvard Business Review и выяснили, что штрафы за связь с офисом хорошо работают. Да, мы действительно уменьшали отпускные людей, если они связывались с коллегами по рабочим вопросам в их нерабочие дни. Вы хотите, чтобы ваши подчиненные стали недоступными? Скажите им оставить компьютер и телефон в офисе, а если они попытаются связаться с вами, то получат штраф.

Помните: неприкосновенные дни возможны.

И жизненно необходимы.

До того как ввести в свой календарь такие дни, я был активным, но не добивался какого-либо прогресса. Я писал статьи, читал лекции и все в этом роде. Но чего-то не хватало. Я вертелся во все стороны. Занимался вещами, о которых и помыслить не мог! Я написал книгу «Ты – офигенный!», новое программное выступление, создал черновики для моих следующих книг и начал подкаст «3 Books».

Нам нужно вставлять палки в наши колеса.

Нам нужно научиться отключаться от всего вокруг и найти тихие места, где наши мысли и идеи могут перемешаться, забродить и застыть, чтобы помочь нам убедиться, что мы идем в верном направлении.

Это ключ к нашему росту.

К подъему.

Теперь вы знаете, как я вставляю палки в свои колеса и почему считаю, что у этого действия есть больше преимуществ. Вы, возможно, задаетесь вопросом: планирую ли я неприкосновенные дни каждую неделю?

Честно говоря, мой ответ – нет.

Теперь я планирую два.

ДОБАВЬТЕ МНОГОТОЧИЕ.

СМЕСТИТЕ АКЦЕНТ ВНИМАНИЯ.

РАССМАТРИВАЙТЕ НЕУДАЧИ КАК СТУПЕНЬ.

РАССКАЖИТЕ СЕБЕ ДРУГУЮ ИСТОРИЮ.

ПОТЕРЯЙТЕ БОЛЬШЕ, ЧТОБЫ БОЛЬШЕ ПОБЕЖДАТЬ.

РАССКАЖИТЕ, ЧТОБЫ ИСЦЕЛИТЬСЯ.

НАЙДИТЕ МАЛЕНЬКИЕ ПРУДЫ.

СТАНЬТЕ НЕПРИКОСНОВЕННЫМ

Секрет № 9
Никогда, никогда не останавливайтесь

И вот мы здесь.

Последний секрет.

Последний круг на карусели.

На данном этапе мы обсудили многие способы научиться стойкости.

Путь был интересным, и мы прошли по нему вместе. Моя мама прошла по нему до меня, поэтому мы начали с ее истории. Мой отец тоже встал на него до меня.

Давайте завершим историю, сделав полный оборот.

Давайте закончим последним секретом, который подкрепляет все остальное в книге.

Мой отец родился в деревне Тарн-Таран в Индии в 1944 году. Ему дали имя Суриндер Кумар Пасрич.

Если вы спросите, когда у него день рождения, он ответит, что не знает. Тогда они не записывали даты. Человека не было, а на следующий день он появился.

Никто не считал, что этот факт нужно задокументировать.

Полагаю, там было много детей, но мало тетрадей.

Забавно, что основная информация о моем отце – имя, место и дата рождения – стала мне известна только во взрослом возрасте.

Я почти до тридцати лет считал, что мой отец родился в Нью-Дели. Вплоть до того дня, когда я, находясь у сестры, бездумно переключал каналы, пока на экране не появилась знаменитая сцена в золотом храме из фильма «Ганди».

– Я там родился, – произнес мой отец. – На самом деле в маленькой деревушке неподалеку под названием Тарн-Таран.

Я был растерян.

– Что? Я думал, что ты из Нью-Дели!

– Нет-нет, – ответил он. – Я вырос в Нью-Дели, пошел там в школу.

– Но ты всегда говоришь людям, что ты из Нью-Дели.

– Нил, – произнес он со вздохом. – Так проще. Все слышали о Нью-Дели.

Так проще.

Знаменитые слова моего отца.

Но он упростил не только место своего рождения.

Он упростил и свое имя.

Когда он только начинал преподавать физику и математику в старшей школе в городе Пикеринг в провинции Онтарио, никто из учителей не мог произнести его имя правильно. Никто не мог выговорить Суриндер Кумар Пасрич.

Вместо этого они звали его «Сэрэнде»^[19].

Сэрэнде.

Вскоре после переезда в Канаду он сказал себе: «Я приехал сюда не для того, чтобы сдаться. Я приехал сюда, чтобы расти, учиться и стать лучше».

В следующий раз, когда кто-нибудь в учительской спрашивал, как его зовут, он представлялся средним именем: «Кумар, но вы можете звать меня Кен».

Кен. Могу^[20].

Не Сэрэнд. Я – Кен.

Не сдаваться. Я могу.

Он является Кеном уже почти пятьдесят лет.

Папа дал нам с сестрой наши имена: Нина и Нил. Легко написать, легко прочитать, легко произносить, легко жить. Конечно, ему нравились имена, которые его братья и сестры давали своим детям, тоже выросшим в Торонто. Красивые индусские имена: Аджай, Раджив, Раджа, Нишант, Винита и Манджу.

Но он хотел вписаться.

Он хотел, чтобы мы вписались.

Потому что так проще.

Исследователь Брене Браун назвала нас самым «сортированным» поколением в истории. Сортированное. Как будто мы все сидим в разных системах ценностей, идеалов и связей, и если ты не с нами, то ты против нас. Так много сортировки! Так много недружелюбия.

Перенимать чужие взгляды, как делает это мой отец, совершать то, что может проще восприниматься другими, – благородный способ жить. Он не означает, что нужно отказываться от своих ценностей или насмехаться над собственными традициями. Нет! Это не означает, что нужно отказываться от части себя, которую вы цените. Это означает лишь то, что, если есть возможность упростить жизнь другим, ничем для этого не жертвуя… вы должны это сделать.

Магия в том, чтобы делать все просто

Мой отец вырос в небольшом деревянном домике в песчаном переулке и делил маленькую спальню с тремя братьями и сестрой. Ему было всего три, когда его мать умерла и семье вдруг пришлось сводить концы с концами.

Так мой дед управлял магазином швейных машин Singer в ближайшем городе Амритсар, пожилая бабушка моего отца присматривала за ним и его братьями и сестрой. Их двадцать лет учили экономить, копить и заботиться друг о друге. Мою тетю звали Сведеш. А дядей и отца – Вариндер, Нариндер, Равиндер и Суриндер.

Я не шучу!

Такое сложно выдумать.

К школе они относились серьезно. Математика была любимым предметом отца. Таблица умножения и алгебра делались на грифельной доске, книга «Посмертные записки Пиквикского клуба» считалась обязательной к прочтению, а на физкультуре занимались бегом по школьной площадке.

По вечерам он долго гладил рубашки в магазине швейных машин… пока его отец оставался в торговом зале.

До сих пор в те редкие дни, когда я остаюсь у родителей, отец настаивает на том, чтобы отгладить мою одежду. Выходя из ванной в шесть утра, я вижу размытый силуэт моего отца, который на втором этаже гладит мою рубашку, пока я не ушел на работу.

Это всегда заставляет меня улыбаться.

Я видел лишь одно фото отца в детстве. Размытый черно-белый снимок, на котором он стоит возле велосипеда вместе с одним из братьев.

Гольфы, плоские лица и гладко причесанные волосы отражают полное больших мечтаний детство. Мой отец любил математику и, в конце концов, оставил чтение Чарльза Диккенса, собрал накопленное и стал заниматься с репетитором по вечерам, а потом ездить на велосипеде до Университета в Нью-Дели в течение пяти лет. Он защитил диплом магистра по ядерной физике в 1966 году. После университета отец подал заявку на иммиграцию в Канаду и получил положительный ответ.

Когда я спросил отца, почему он выбрал Канаду, тот ответил:

– Я посмотрел список мест, где лучше всего жить. Скандинавские страны были на первых местах, но они не принимают иммигрантов. Затем шли Канада и США, поэтому я подал заявку в обе страны. Первым мне пришел ответ из Канады.

Прямо как подросток, подающий документы в университет.

Пришедший первым ответ из Канады – причина, по которой он, я и вся наша семья оказались в этой стране.

Как много важных решений вы приняли просто потому, что определенное письмо пришло первым?

Вы сейчас проверяете свой телефон? Полагаю, в данную секунду уведомления трех социальных сетей ожидают, когда вы сможете уделить им внимание. В наши дни мы окружены бессчетным количеством отвлекающих вещей. Что уж говорить о двадцати трех видах зубной пасты и четырнадцати видах туалетной бумаги, из которых вы должны выбрать в магазине по пути домой.

Магия в том, чтобы делать все просто.

Делать все легко.

Без обдумывания, которое сопровождает каждое наше решение.

Как насчет этого?

Первая страна, которая пришлет вам ответ?

Переезжайте туда навсегда.

Они не ошибаются. Вы неправы

Не только я ратую за упрощение принятия решений.

Профессор Гарварда и автор книги «Спотыкаясь о счастье»^[21] Дэниэл Гилберт называет это: «Неожиданное удовольствие быть застрявшим». Он показывает, что решения, которые мы считаем лучшими, обычно оказываются теми, в которых, по нашему мнению, у нас не было выбора. А что, если у нас был выбор? Что, если мы склоны во всем сомневаться? Неуверенность, размышления и «что, если» начинают просачиваться внутрь. Автор книги «Парадокс выбора»^[22] Барри Шварц замечает: «Хотя современные американцы имеют больший выбор, чем любая другая группа людей до этого, и, соответственно, больше свободы и независимости, не похоже, чтобы мы имели от этого психологическую выгоду».

Какое решение в своей жизни вы все не перестанете обдумывать?

Я понимаю, что мы все хотим максимального. Нам нужно все по максимуму!

Лучшее свидание! Лучшая вечеринка! Лучший университет! Лучший дом!

Но если кажется, что вам нравятся оба… выберете что-то одно.

И никогда, никогда не останавливайтесь.

Мой отец считал, что ему понравятся или Канада, или США. Первым пришло письмо из Канады.

Поэтому он приехал в Торонто с восемью долларами в кармане, которые потратил в первые два дня.

Мой отец стал работать учителем физики в местной школе.

– Физика – королева наук, – говорил он с улыбкой. Он и выглядел как физик: волнистые черные волосы, густые, длинные бакенбарды и большие квадратные очки. Иногда он казался мне кем-то вроде индусского Эйнштейна.

Для отца бакенбарды так и не вышли из моды. Он самый равнодушный к моде человек, которого я знаю. Даже когда Джейсон Пристли и Люк Перри вновь ввели моду на бакенбарды в фильме «Беверли-Хиллз 90210» и неожиданно каждый школьник, который мог отрастить их, стал ходить с огромными бакенбардами, сбрил ли их мой отец? Нет. Он просто следовал тренду целый год.

Мой отец живет по правилам. Он тот человек, который не превышает скорость на шоссе и едет в правом ряду, пока все остальные его обгоняют. Никто, кроме него, не соблюдает ограничений скорости.

В детстве мы подшучивали над ним и просили его ехать быстрее. Он говорил:

– Что произойдет, если мы прибудем на место на пять минут раньше?

Его план всегда состоял в том, чтобы выехать на пять минут раньше и придерживаться разрешенной скорости.

Мой отец тот человек, который скажет продавцу, что тот по ошибке сдал ему больше, чем нужно.

Его честность сделала его просто невыносимым игроком в настольных играх.

Моя семья любит играть в настольные игры, но отец так этому и не научился. Он был хуже всех в «Монополии». Он мог бросить кубик, передвинуть пешку, но он никогда не выигрывал. Почему? Потому что если он оказывался на твоей территории, а ты забывал взять с него плату, он тебе об этом напоминал.

Подготовленные двадцать долларов он передавал с такой гордостью, будто говоря: «Спасибо, спасибо, что позволили мне остановиться в вашем замечательном доме на Балтик-авеню».

– Пап, – говорили мы. – Если мы забываем спросить с тебя плату, не напоминай нам. Так ты заработаешь больше денег! Так ты выиграешь эту игру!

Но он так этого и не понял.

Он говорил:

– Если я останавливаюсь на вашей собственности, я должен платить. И вы заплатите мне, если вы остановитесь на моей, и все мы будем счастливы вместо того, чтобы обманывать друг друга, как вы это делаете.

Отец всегда пытался чему-то нас научить.

Потому что он был именно им – учителем.

Когда я приносил домой учебники по математике и физике и не мог сделать домашнее задание, отец садился на стул со мной и пытался объяснить мне, как все решить. Когда я не понимал, он пытался вновь, но уже объяснял иначе. Если я и тогда не понимал, он объяснял снова и снова, пока я, как и сотни его учеников, наконец, не понимал.

Он никогда не останавливался.

Он как та игрушка, у которой ты убираешь колеса и которая, врезавшись в стену, разворачивается и едет другим путем.

В этом что-то есть.

В современном мире, когда человек чего-то не понимает, мы показываем нетерпеливость, раздражение или удивление. Мы повторяем. Мы кричим! Сжимаем кулаки. Мы проговариваем это медленнее. Когда человек не просто повторяет, а меняет то, что он говорит, вы знаете, что есть иной взгляд. Дело не в том, что вы не понимаете. Дело в том, что это сложно понять. И ответственность перенаправляется на человека, который пытается объяснить.

Я знаю, что должен помнить о том, что, если кто-то не понимает моих слов, это не их вина. Она моя.

В этом и есть корень эмпатии.

Отец никогда не повышал голос и не выказывал нетерпение. Он никогда не заставлял чувствовать себя глупым, человека, который что-то не понимал. Он просто изменял способ объяснения, пока информация окончательно не доходила.

В каком-то смысле все, что мы делаем, – это учим и пробуем вещи новыми способами.

Мой отец не только не останавливался, но и верил, что всему можно обучить. Когда мне было три, он разъяснил мне суть ипотеки. Страхование жизни в четыре. И я четко помню, как расспрашивал его о фондовом рынке в шесть. Меня завораживали страницы в газетах с мелкими буквами в колонках. Как всегда, он заметил возможность научить и устроил небольшую игру.

– Что тебе нравится? – спросил он.

– М-м, кола! – ответил я.

– Хорошо, – сказал он. – Смотри. Видишь буквы «K-O» в газете? Это «Кока-Кола». Это пятьдесят долларов. За пятьдесят долларов ты можешь купить акции компании. Это означает, что ты можешь владеть небольшой частью компании. Не хочешь ее купить?

Конечно, я хотел! Я накопил немного денег, которые отдал отцу, а он купил мне пару акций компании «Кока-Кола».

Мы с отцом купили большую доску и нарисовали график цен акций «Кока-Колы» слева и даты внизу. Он научил меня, как проверять курс акций каждый день, чтобы я потом следил за тем, сколько стоят мои акции. Я не мог поверить своим глазам, когда увидел, что цены все поднимались и поднимались. Он заставил меня проникнуться мыслью, что деньги могут расти, если вложить их в правильное дело.

Никогда не преуменьшайте спрос на сладкую воду.

Любые связи – это возможность

Мой отец также верил, что любая ситуация – это возможность завязать знакомства, и овладел искусством обучения у незнакомцев.

Я помню, как стоял с ним в очередях.

Мы ходили в банк или менять масло в машине. Раньше было больше очередей и дольше ожидание. Не важно, где мы были, отец всегда заводил разговор с окружавшими его людьми, чтобы вытащить их из рутины. Он заставлял банковского кассира смеяться или провоцировал трехминутный спор с официанткой о местной спортивной команде. Если человек хотел обсудить фондовую биржу, отец обсуждал с ним фондовую биржу. Если фильмы, отец обсуждал с ним фильмы. Если вы хотите обсудить Маргарет Тэтчер, техническое обслуживание автомобилей или цены на золото, мой отец будет говорить с вами об этом.

Он всегда находил связь между собой и незнакомцем. Обычно он угадывал. «Копишь на колледж?» или «Присматриваешь за детьми?» И все в таком духе. Если они подключались, то один кивок вел ко второму, и я наблюдал за тем, как он раз за разом, год за годом превращал эти короткие разговоры в невероятные моменты, которые вытаскивали на свет лучшие качества людей.

Один из моих любимых проектов сейчас – подкаст «3 books». У меня появилась возможность поговорить с моими героями об их книгах! Я разговаривал с Джуди Блум о том, что книгам нужно больше сексуальных сцен. С Митчем Элбомом о том, что важно в жизни после того, как вы отыскали свое предназначение. С Дэвидом Седарисом о том, что движет нашими сильными желаниями изучить больше. Я должен волноваться во время этих разговоров! И я волнуюсь! Но каждый раз, когда я провожу очередное интервью, я чувствую себя менее напряженным, потому что у меня есть несколько десятилетий наблюдений за отцом.

Кроме того, я видел, как его неустанное любопытство заставляло его делиться информацией, о которой мало кто знал, и спрашивать о том, что неизвестно ему. Это была его игра. Прямо как Trusty Tradies – компания по продвижению местных маленьких бизнесов. Он видел все махинации в промышленности и экономике и не переставал задаваться вопросами: «Почему, сколько и как?»

Однажды он сказал женщине, которая владела кафе:

– Сколько стоит снимать такой ресторан, как этот – восемь долларов за квадратный фут^[23]? Моя племянница платит десять за помещение в конце улицы, но оно находится на углу.

Затем, узнав, сколько платит женщина, он просчитывал со мной:

– Посмотри на плитку на потолке. Ее размер два на два фута. Посчитай ее сверху вниз. Что получил? Правильно, это тысяча шестьсот квадратных футов. При восьми долларах за фут вы платите где-то тринадцать тысяч в год за аренду, правильно?

Он продолжал дальше, играя с цифрами и простой математикой, всегда имея целью преподнести более важную мысль.

– Вероятно, они подают пятьдесят обедов в день, чтобы заработать, – говорил он. – Это много мясных рулетов. Это тяжелая работа. Не думаю, что нам удастся такое сделать.

Всегда спрашивайте.

Никогда, никогда не останавливайтесь.

Можно идти только вперед

Мой отец знал только одно направление.

Вперед.

В детстве я всегда спрашивал его, вернемся ли мы когда-нибудь в Индию и навестим каких-нибудь дальних родственников.

– Пожалуйста, возвращайся, – отвечал он. – А я полечу в Майями и отправлюсь в круиз.

Он получал удовольствие от десерта «Запеченная Аляска», поданного в самолете с мерцающим морем в окне иллюминатора. Его воспоминания об Индии – пробки, грязь и бедность. Он не планировал возвращаться туда ни физически… ни мысленно.

Так что мы никогда туда не приезжали.

Вперед.

Он знал, о чем стоит переживать, а о чем нет.

Он знал, что было жизненно важным – двигаться вперед.

Когда я сталкиваюсь с трудностями, оказываюсь в тупике, когда меня увольняют, когда я упускаю шанс, просыпаюсь с утра, и мне кажется, что надо начинать все сначала… я думаю об отце и его однонаправленном девизе.

Это последний шаг, который стоит помнить, когда мы встаем с колен.

Суть в том, что мы можем двигаться только вперед.

Нужно просто начать идти.

И никогда, никогда не останавливаться.

ДОБАВЬТЕ МНОГОТОЧИЕ.

СМЕСТИТЕ АКЦЕНТ ВНИМАНИЯ.

РАССМАТРИВАЙТЕ НЕУДАЧИ КАК СТУПЕНЬ.

РАССКАЖИТЕ СЕБЕ ДРУГУЮ ИСТОРИЮ.

ПОТЕРЯЙТЕ БОЛЬШЕ, ЧТОБЫ БОЛЬШЕ ПОБЕЖДАТЬ.

РАССКАЖИТЕ, ЧТОБЫ ИСЦЕЛИТЬСЯ.

НАЙДИТЕ МАЛЕНЬКИЕ ПРУДЫ.

СТАНЬТЕ НЕПРИКОСНОВЕННЫМ.

НИКОГДА, НИКОГДА НЕ СДАВАЙТЕСЬ

Источники

Вступление

Denizet-Lewis, Benoit. “Why Are More American Teenagers than Ever Suffering from Severe Anxiety?” New York Times, October 11, 2017.

Секрет № 1

Brannigan Tania. “China’s Great Gender Crisis.” Guardian, November 2, 2011. https://www.theguardian.com/world/2011/nov/02/chinas-greatgender-crisis.

Brink Susan. “Goats and Soda: Selecting Boys over Girls Is a Trend in More and More Countries.” NPR, August 26, 2015. http://www.npr.org/sections/goatsandsoda/2015/08/26/434616512/selecting-boys-over-girls-is-a-trend-in-more-and-more-countries.

“Dowry.” Wikipedia. Last modified April 23, 2019. https://en.wikipedia.org/wiki/Dowry.

“Code of Hammurabi.” Wikipedia. Last modified April 30, 2019. https://en.wikipedia.org/wiki/Code_of_Hammurabi

Mahalik James R., Elisabeth B. Morray, Aime Coonerty-Femiano, Larry H. Ludlow, Suzanne M. Slattery, and Andrew Smiler. “Development of the Conformity to Feminine Norms Inventory.” Sex Roles 58, nos. 7/8 (April 2005).

https://pdfs.semanticscholar.org/b10e/2703efb7fd9558e81866d14606b0f2abeb30.pdf.

Shin, Jiwoong, and Dan Ariely. “Keeping Doors Open: The Effect of Unavailability on Incentives to Keep Options Viable.” Management Science (May 2004).

http://citeseerx.ist.psu.edu/viewdoc/download?doi=10.1.1.580.954&rep=rep1&type=pdf.

Секрет № 2

Huang, Karen, Alison Wood Brooks, Ryan W. Buell, Brian Hall, and Laura Huang. 2018. “Mitigating Malicious Envy: Why Successful Individuals Should Reveal Their Failures.” Harvard Business School Working Paper, No. 18-080, February 2018.

https://www.hbs.edu/faculty/Publication%20Files/18–080_56688b05–34cd-47ef-adeb-aa7050b93452.pdf.

Keizer, Anouk, Monique A. M. Smeets, H. Chris Dijkerman, Siarhei A. Uzunbajakau, Annemarie van Elburg, Albert Postma, and Manos Tsakiris,eds. “Too Fat to Fit through the Door: First Evidence for Disturbed Body-Scaled Action in Anorexia Nervosa during Locomotion.” PLoS One 8, no. 5 (May 2013). https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC3667140/.

“Scouts Seek Models at Swedish Anorexia Clinic.” The Local, April 18, 2013. https://www.thelocal.se/20130418/47404#.UXABgitg8yE.

Breslaw, Anna. “Sad: Anorexics Try To ‘Squeeze’ Through Doorways They Could Easily Walk Through.” Cosmopolitan, June 12, 2013. https://www.cosmopolitan.com/healthess/news/a13221/anorexiasqueeze-doorways-study/.

Gilovich, Thomas and Kenneth Savitsky. “The Spotlight Effect and the Illusion of Transparency: Egocentric Assessments of How We Are Seen by Others.”

Current Directions in Psychological Science 8 (6) (December 1, 1999): 165–168. https://journals.sagepub.com/doi/10.1111/1467–8721.00039.

Starecheski, Laura. “Why Saying Is Believing – The Science of Self-Talk.” Morning Edition, NPR, October 7, 2014. https://www.npr.org/sections/health-shots/2014/10/07/353292408/whysaying-is-believing-the-science-of-self-talk.

Секрет № 3

Quoidbach, Jordi, Daniel T. Gilbert, and Timothy D. Wilson. “The End of History Illusion.” Science 339, no. 6115 (2013): 96–98. http://science.sciencemag.org/content/339/6115/96.