Мальчик из леса Кобен Харлан
— Если так, в конце концов мы все узнаем. — Он поднял глаза. — Ступай домой, Уайлд.
И уехал, а Уайлд вернулся в лес. Остановился за первым же деревом и нацепил тонкую черную маску, закрывшую все лицо, кроме глаз. Он всегда носил с собой эту маску. Сегодня видеокамер больше, чем людей. Может, это и преувеличение, но черт знает, где напорешься на камеру. В нынешнем мире, где все как на ладони, Уайлд всегда был готов защитить свою приватность. Был у него такой пунктик.
Когда патрульный автомобиль Орена скрылся из виду, Уайлд обошел дом Пайнов и оказался на заднем дворе. На кухне, в подвале и в одной из спален на втором этаже горел свет. Ребенком Уайлд множество раз пробирался в приозерные домики и на летние дачи. Научился внимательно осматривать их со всех сторон, проверять подъездные дорожки и окна. Смотреть, нет ли кого дома. Чтобы проникнуть внутрь, он искал незапертую дверь или окно (вы удивитесь, узнав, как часто люди забывают запереть двери и окна), а если это не удавалось, прибегал к другим средствам. Если замки были слишком прочными или система сигнализации слишком сложной, юный Уайлд искал другой дом. В большинстве случаев он, даром что ребенок, не оставлял никаких следов своего пребывания. Если, к примеру, спал на кровати, на следующее утро не забывал привести ее в первозданный вид. Если ел продукты или воровал какие-то припасы, то всегда брал в меру, чтобы хозяева домика ничего не заметили.
Неужели кто-то научил его всем этим премудростям в раннем детстве, о котором Уайлд ничего не помнил? Или он действовал по инстинкту? Сам Уайлд не мог этого понять. В конце концов, человек — тот же зверь. А зверь выживает как может.
Вот и все, ничего сложного. Наверное.
В кармане зажужжал телефон — одноразовый, с предоплатой, настроенный под нужды хозяина. Уайлд пользовался только такими аппаратами и менял их раз в неделю, максимум в две. Ночью он выключал телефон. С собой его не носил: знал, что даже если телефон выключен, его можно отследить. Поэтому обычно оставлял его в металлическом ящичке у дороги.
Звонила Хестер.
— Ты у Лейлы?
— Нет.
— А где?
— Осматриваю дом Наоми.
— У тебя есть план?
— Есть.
— Расскажи.
— Поверьте, эта информация вам ни к чему, — сказал он и нажал на кнопку отбоя.
Подошел поближе к дому. Сейчас повсюду лампы с датчиками движения. Если такая стоит и у Пайнов, Уайлд просто убежит в лес. Ничего страшного, все по-честному. Но свет не зажегся. Это хорошо. Уайлд держался поближе к дому. Когда ты у самой стены, меньше вероятность, что тебя заметят.
Он заглянул в окно кухни. Отец Наоми, Бернард Пайн, сидел за столом и нервно возился с телефоном. Уайлд завершил обход дома, заглядывая в окна первого этажа. Никакого движения. В доме никого, кроме Пайна.
Пригнувшись, Уайлд заглянул в оконца подвала. Все они были закрыты черными шторами, но сквозь ткань пробивался серебристый свет.
Может, внизу кто-то есть?
Уайлд без труда забрался на выступ второго этажа. Поначалу у него были сомнения, выдержит ли конструкция его вес, но он решил рискнуть. В коридоре горел свет, освещая открытую дверь: похоже, за ней была отцовская спальня. Уайлд подобрался к угловому окну, приложил ладони к стеклу и заглянул в комнату.
Единственным источником света был компьютерный монитор с танцующими линиями скринсейвера. Голые стены. Никаких плакатов с красивыми мальчиками или рок-музыкантами, никаких расхожих признаков, что в этой комнате живет девочка-подросток. Если не считать низкой кровати, заваленной плюшевыми игрушками — их были десятки, если не сотни, всех цветов и размеров. По большей части медведи, с редкими вкраплениями жирафов, мартышек, слонов и пингвинов. Непонятно, как на этой кровати помещалась Наоми. Наверное, просто падала на всех этих плюшевых зверей, словно в автомат-хватайку.
Кроме Наоми, детей в семье не было. Поэтому Уайлд был уверен, что стоит у окна ее спальни.
На окне был пластиковый замок с защелкой: обычное дело для комнаты на втором этаже. Как правило, воры не лазают по стенам. К Уайлду это, разумеется, не относилось. Порывшись в бумажнике, он выудил из него целлулоидную карточку, так называемую «отжималку». Сунул ее в оконную щель и перевел защелку в положение «открыто». Проще не бывает. Через пять секунд он был в комнате.
И что теперь?
Уайлд по-быстрому проверил шкаф. На верхней полке — розовый рюкзак фирмы «Фьялравен канкен», одежда висит аккуратно, пустых вешалок нет. Что это значит? Непонятно. Рюкзак пуст. Если девочка сбежала, почему без вещей? Наверняка она взяла бы с собой какую-то одежду.
Любопытно. Но выводы делать рано.
Раньше, подумал Уайлд, было бы неплохо проверить ящики стола, заглянуть под подушку, пошарить под матрасом. Поискать дневник. Но сегодня подростки хранят свои секреты в гаджетах. Разумеется, правильнее бы взглянуть на телефон, ведь в нем вся жизнь, и не только у детей. У взрослых тоже. Человечество отказалось от любых прав на частную жизнь ради… Ради чего? Наверное, ради удобства. Ради виртуальных связей. Даже такие связи лучше, чем полное их отсутствие.
Но не в его случае. С другой стороны, реальные связи тоже не его конек.
Пыталась ли полиция определить местоположение Наоми по ее телефону?
Может быть. Скорее всего. В любом случае он сбросил эсэмэску Хестер: пусть разузнает.
Компьютер Наоми был включен. Уайлд подвигал мышкой, опасаясь, что может быть пароль, блокирующий доступ. Его не было. Уайлд открыл браузер. Для быстрого доступа к электронной почте Наоми сохранила в браузере свои данные. Логин был милый и в то же время какой-то жалкий: «Наомичка». Кликнув по иконке, Уайлд оказался в папке «Входящие». Он едва не потер руки от радости: хотелось бы верить, что вот она, золотая жила. Но электронные письма не могли быть более безобидными: учебные занятия, спам из колледжей, купоны и скидки из «Гэпа», «Тагита», а также специальные предложения от продавцов с никнеймами «Вечно молодой» и «Солнышко». По общению с Мэтью он знал: нынешние дети не пишут электронных писем. Общаются через эсэмэски или специальные приложения, подальше от родительских глаз.
На секунду он замер и прислушался. Ничего. Никаких шагов на лестнице. Уайлд подвел курсор к верхней границе экрана и кликнул по иконке «История», надеясь, что Наоми в последнее время не чистила кеш.
Так и было.
Итак, Наоми искала мягкие игрушки на eBay. Несколько ссылок на форумы и страницы «Реддита», также посвященные коллекциям мягких игрушек. Уайлд оглянулся на кровать. Звери были рассажены заботливой рукой. Некоторые из них смотрели Уайлду в глаза. На секунду он задумался о девочке, которую всю жизнь задирают сверстники. Представил, как она бежит домой после школы, прочь от обидных насмешек, и прыгает на кровать, в свой самодельный зверинец.
Эта мысль пробудила в нем такую бурю эмоций, что Уайлд даже удивился.
Ей всю жизнь прохода не дают. Если кто-то шагнул еще дальше, причинил ей вред или вынудил ее совершить отчаянный поступок…
Взяв себя в руки, Уайлд вернулся к делам. Маску снимать не стал. Если Бернард Пайн вдруг поднимется на второй этаж и увидит Уайлда (честно говоря, это вряд ли), Уайлд промчится мимо него и скроется в лесу. Опознать его будет невозможно. У него удобный рост и телосложение: шесть футов, сто восемьдесят пять фунтов. Как у всех.
Опа! Вот она, золотая жила.
Наоми собирала информацию об одноклассниках. Их было человек шесть-семь, но имена сразу бросались в глаза. Мэтью. Крах Мейнард. Поиски по Мэтью, как и по остальным подросткам, были краткими и поверхностными. Это что-нибудь значит? Или дети постоянно гуглят имена своих знакомых? Встречаешься с кем-то — и сразу в Сеть, собирать информацию. Разумеется, Наоми уже сто лет знает этих ребят. Выросла с ними, ходила в одну с ними школу, стала жертвой их издевательств и насмешек.
С какой стати ей пробивать их по Сети?
Он бегло просмотрел остальные поисковые запросы. Ничего особенного. Кроме, пожалуй, странной фразы из двух слов. И еще одной, из трех, не менее странной:
Игра челлендж.
Игра челлендж пропажа.
Уайлд сосредоточился на последнем слове: «пропажа».
Прошелся по ссылкам. Начал читать, и сердце его ёкнуло. Дочитав до середины, он вздрогнул: снизу донесся шум.
Шаги.
Далеко, и не в его сторону. Вот что странно. В доме лишь один человек. Отец. Бернард Пайн. Он на кухне. Но звук шагов шел из другого помещения. Уайлд задумался. Пока он был в комнате, с первого этажа не донеслось ни звука.
Шаги были едва слышны. Ясно, что ходят где-то в доме, но…
Уайлд закрыл браузер и выскользнул в коридор. Выглянул на первый этаж. Шаги стали громче. Уайлд различил чей-то голос. Похоже, Бернарда Пайна. С кем он разговаривает? Слов не разобрать. Уайлд подкрался к лестнице, чтобы было лучше слышно.
Внизу распахнулась дверь.
Дверь, ведущая в подвал.
Уайлд отскочил от лестницы. Теперь человек говорил четко и ясно:
— Черт, про нее был сюжет в новостях. И сюда приходила эта женщина. В смысле, кто? Адвокатша из телика. Та, что дала информацию в эфир.
Бернард Пайн вышел из подвала и закрыл за собой дверь.
— Только что приезжали копы. Да, шеф Орен, собственной персоной, постучался ко мне в дверь. Они, наверное, до сих пор… — Уайлд вжимался в стену, но рискнул посмотреть вниз. В одной руке у Бернарда Пайна был мобильник. Другой он сдвинул занавеску, после чего выглянул на улицу. — Нет, сейчас никого не видно. Но я же не могу… То есть вдруг Кармайкл все еще в нашем квартале, наблюдает за домом? Еще и новостные фургоны приезжали. Думаю, за нами следят.
«За нами?» — подумал Уайлд.
Одно из двух: или Пайн считает себя особой королевских кровей, или здесь есть кто-то еще. Вот только Уайлд хорошенько осмотрелся и заметил только Бернарда Пайна. Если в доме есть другой человек, то лишь в одном помещении.
В подвале.
— Да, Ларри, знаю, что ты меня отговаривал, но я решил, что у меня нет выбора. Главный вопрос, как сделать так, чтобы меня не застукали.
Пайн начал быстро, через ступеньку, подниматься по лестнице — на площадку, где стоял Уайлд. Тот, положившись на рефлексы, нырнул в спальню Наоми, вжался в угол. Пайн прошел мимо, не заглянув в комнату дочери.
«Подвал», — подумал Уайлд.
Ждать было некогда. Как только Пайн прошел мимо двери и скрылся в своей спальне, Уайлд вышел в коридор. На подушечках стоп — не на цыпочках, на цыпочках громко — спустился на первый этаж. Свернул направо, подошел к двери подвала. Повернул ручку. Не заперто.
Тихонько открыл дверь, вошел, прикрыл дверь за спиной.
Внизу горел тусклый свет. Вариантов было два. Первый: тихонько спуститься вниз и украдкой глянуть, что там. Второй: не прятаться.
Уайлд выбрал второй вариант.
Снял маску и, не скрываясь, пошел вниз по лестнице. Не спешил, но и не медлил. Спустившись, повернулся к свету.
Наоми разинула рот.
— Не кричи, — сказал Уайлд. — Я пришел помочь.
Глава одиннадцатая
Отделка в подвале была дешевая: пластиковые панели «под дерево», приклеенные на голый бетон. Еще там был старый раскладной диван, заваленный мягкими игрушками.
Наоми Пайн, нахохлившись и опустив глаза, сидела на подлокотнике. Волосы закрывали лицо, словно бисерная шторка. Девочка была не тощая — по нынешним стандартам, наверное, полновата, — но Уайлд в таком не разбирался. Не красавица, не уродина. По идее, какая ему разница, как выглядит Наоми Пайн? А разница есть. В реальном мире. Особенно в мире подростков. Уайлд посмотрел на нее, окинул ее взглядом с головы до ног, и сердце его снова екнуло. По правде говоря, если уж быть до конца объективным и забыть про разговор с Авой, Наоми Пайн и правда выглядела как легкая добыча. И никак иначе. На вид люди бывают разные: умные, тупые, сильные, жестокие, слабые, храбрые, какие угодно. Наоми Пайн выглядела так, словно в любую секунду была готова съежиться. Словно упрашивала весь мир не делать ей больно, а мир смеялся ей в лицо.
— Я вас знаю, — сказала Наоми. — Вы мальчик из леса. — Давным-давно это определение было верным. Может, оно до сих пор верное. — Вас зовут Уайлд, да?
— Да.
— Чтоб вы знали, вы здешний бабайка. — (Уайлд промолчал.) — Ну, родители говорят малышам: не ходи в лес, а не то попадешь в лапы к дикому дяде и он тебя съест и все такое. А когда дети рассказывают страшилки, вы в них звезда первой величины.
— Бесподобно, — сказал Уайлд. — А ты меня боишься?
— Нет.
— Почему нет?
— Изгои мне по душе, — сказала она.
— Мне тоже. — Он попробовал изобразить улыбку.
— Читали «Убить пересмешника»? — спросила она.
— Читал.
— Вы у нас вроде Страшилы Рэдли.
— В таком случае ты, наверное, Джин.
— Ага, точно. — Наоми закатила глаза, и сердце Уайлда екнуло в очередной раз.
— Кто такой Ларри? Твой папа говорил с ним по телефону.
— Мой дядя. Живет в Чикаго. — Наоми опустила голову. — Вы все расскажете?
— Нет.
— Значит, просто уйдете?
— Если хочешь. — Уайлд старался говорить как можно мягче. — Значит, это челлендж. — Он сделал шаг вперед.
— Откуда вы знаете? — Наоми подняла глаза.
Он только что прочел страничку в Сети. И вспомнил, что несколько лет назад уже читал о чем-то подобном. В статье говорилось о челлендже «Сорок восемь часов», хотя позже его списали на городскую легенду. Онлайн-игра. Не самая безобидная, кстати. Дети прячутся, родители начинают паниковать. Думают, что ребенка похитили или что случилось самое худшее. Чем дольше прячешься, тем больше очков зарабатываешь.
— Какая разница? Ты играешь в эту игру, верно? — спросил Уайлд.
— Все равно ничего не понимаю. Зачем вы сюда пришли?
— Тебя искал.
— Почему?
— Кое-кто за тебя волнуется.
— Кто?
Он помедлил. Ладно, почему бы и нет.
— Мэтью Краймштейн.
— Понятно. — Уайлду показалось, что она улыбнулась.
— Что понятно?
— Наверное, считает, что он во всем виноват. Скажите ему, что это не так.
— Скажу.
— Он тоже хочет приспособиться.
Уайлд услышал наверху шаги. Несомненно, отцовские.
— Что случилось, Наоми?
— Вы читали книги по саморазвитию?
— Нет.
— А я читаю. Постоянно. Моя жизнь… — Она замолчала, сморгнула слезы, покачала головой. — В общем, в них всегда пишут про постепенные изменения. В книгах по саморазвитию. Я пробовала такой подход. Бесполезно. Все равно меня ненавидят. Знаете, каково это? Когда каждый день думаешь, что надо идти в школу, и тебя наизнанку выворачивает?
— Нет, не знаю, — ответил Уайлд. — Должно быть, хреново.
— Вот именно. — Ей понравился его ответ. — Еще как хреново. Только не надо меня жалеть, ладно?
— Ладно.
— Обещаете?
Правой рукой он сделал крест над сердцем.
— Короче, я решила попробовать, — сказала Наоми.
— Что попробовать?
— Измениться. — Лицо ее оживилось. — Полностью. Раз и навсегда. Совершить серьезный поступок. Стереть свое лузерское прошлое и начать с чистого листа. Понимаете? — Он не ответил. — Поэтому да, я подписалась на челлендж. Исчезла. Поначалу пряталась в лесу. — Она сумела улыбнуться. — И совсем вас не боялась. — (Он улыбнулся в ответ.) — Продержалась два дня.
— Несладко пришлось?
— Нет, мне понравилось. В лесу. Сама себе хозяйка. Ну, вы понимаете, да?
— Да.
— Ну конечно, вы лучше всех понимаете, — сказала она. — Это была передышка, уход от реальности. Но мой папа… Видите ли, до него не доходит, что к чему. Кто я такая. То есть он не понимает, что я лузерша…
— Никакая ты не лузерша.
Наоми посмотрела на него так, что Уайлд понял: слова его прозвучали снисходительно, и это задело Наоми. Он поднял руки, словно хотел сказать: «Прошу прощения».
— В любом случае он не виноват. Во всем этом. Но и дома хорошего мало. Понимаете, о чем я?
— Пожалуй.
— В общем, меня не было два дня, он начал писать мне эсэмэски. Собирался пойти в полицию — ну да, это часть игры. И еще… я волновалась, что он начнет сильно пить. А это лишнее. Короче, я вернулась домой, хоть и знала, что сорока восьми часов недостаточно. И рассказала папе про челлендж.
Звук шагов стал громче. Уайлд не обернулся. Беспокоиться не о чем.
— И папа решил тебе помочь?
— Да, он сразу все понял. Тоже считает меня никчемной. — Наоми подняла руку. — Только ничего не говорите.
— Хорошо.
— Просто хотелось подстроиться. Ну, вы понимаете. Произвести на них впечатление.
— На них — это на кого? На Краха Мейнарда?
— На Краха, Кайла, Саттон. На всех.
Уайлду захотелось произнести короткую речь. Объяснить, что не стоит подстраиваться, пытаться впечатлить хулиганов. Это неверный ход. Нужно оставаться собой, держаться своих принципов, давать сдачи. Но он понимал, что Наоми уже не раз слышала такие менторские речи. Она знала все особенности своего положения гораздо лучше, чем Уайлд. Это была ее жизнь, не его. Она надеялась, что этот челлендж добавит ей веса в глазах одноклассников. Может, была права. Как знать. Может, Крах и его шайка действительно будут под впечатлением, когда она вернется. Может, ее жизнь изменится.
Кто он такой, чтобы говорить, что ее затея не сработает?
— Папа предложил мне спрятаться в подвале. А он сделает вид, что волнуется.
— Но потом пришли копы. По-настоящему.
— Верно.
— Такого мы не предусмотрели. И он не может рассказать правду. Представьте, что будет, если все узнают о нашем поступке. В школе меня просто раздавят. Поэтому он весь на нервах.
Дверь подвала отворилась.
— Наоми? — позвал сверху Бернард Пайн.
— Пап, все в порядке.
— Милая, с кем ты говоришь?
— С другом. — Наоми по-доброму улыбнулась.
Уайлд кивнул. Хотел спросить, не может ли он чем-то помочь, но уже знал ответ на свой вопрос. Он направился к лестнице. Увидев его, Бернард Пайн удивленно раскрыл глаза:
— А вы кто?..
— Уже ухожу, — перебил его Уайлд.
— Как вы?..
— Все в порядке, пап, — сказала Наоми.
Уайлд поднялся по ступеням. Оказавшись возле Бернарда Пайна, протянул ему руку. Пайн пожал ее. Уайлд дал ему свою визитку. Без имени, только номер телефона.
— Если понадобится помощь.
— Что, если вас заметят полицейские? — Пайн глянул в сторону окна.
Уайлд покачал головой и направился к задней двери. Теперь в руке у него была маска.
— Не заметят.
Минутой позже Уайлд вернулся в лес.
Шагая к дому Лейлы, он позвонил Хестер:
— С Наоми все в порядке.
Уайлд рассказал, что было. Когда он закончил, Хестер крикнула в трубку:
— Ты что, издеваешься?
— Новости-то хорошие, — сказал Уайлд. — Она в безопасности.
— Ага, конечно, она в безопасности, фу-ты ну-ты! Если до тебя вдруг не дошло, повторяю: я только что сообщила на всю страну, что пропала девочка. И теперь ты говоришь, что она сидит у себя в подвале. Я буду выглядеть как дура.
— Ох, — сказал Уайлд.
— Ох?
— Что тут скажешь? У меня только «ох».
— А у меня только репутация. Ну и красивая внешность.
— Хестер, все будет нормально.
— Угу, знаю. — Она вздохнула. — Ты идешь к Лейле?
— Да.
— Значит, и Мэтью все расскажешь?
— Кое-что расскажу.
— А потом к Лейле под бочок?
Он не стал отвечать.
— Прости, — сказала она.
— Добрых снов, Хестер.
— И тебе, Уайлд.
На следующий день Наоми вернулась в школу. Надеялась, что ее не станут расспрашивать. Но вопросов было множество. Вскоре ее история рассыпалась. Все узнали правду: Наоми сжульничала в челлендже.
Раньше школьная жизнь Наоми была сущим адом. Теперь же, в свете последних событий, адское пламя разгорелось в десять раз жарче.
Неделю спустя Наоми Пайн исчезла снова.
Все решили, что она сбежала.
Четырьмя днями позже был найден отрезанный палец.
Часть вторая
Глава двенадцатая
Сработала сигнализация. Значит, на лесную дорогу свернула машина.
Сигнализация была старомодная, на основе резинового шланга (такие ставят на автозаправках и подъездных дорожках), но в здешних условиях весьма эффективная. Современные датчики движения срабатывают на животных, то и дело ложная тревога. А резиновый шланг реагирует только на что-нибудь тяжелое. Например, на автомобиль.
Уайлд смотрел на маленький экран, на заголовок электронного письма с генеалогического сайта:
«ЗДЕСЬ РЕЗУЛЬТАТЫ АНАЛИЗА ВАШЕЙ ДНК!»
Ну что, щелкнуть по ссылке или лучше не будить лиха? Точно так же он раздумывал и раньше: перед тем, как решился сделать анализ ДНК. Не зря ли он ступил на эту дорожку? Как знать, куда она заведет? Образец ДНК он сдал под псевдонимом, решив, что это вполне безопасно. На результаты смотреть не обязательно: лежат себе в Сети, пусть лежат и дальше.
Некоторые спросят: почему Уайлд так долго ждал? Почему до сих пор не сделал этого очевидного шага? Компании вроде «23andMe» и «Ancestry.com» голосят на все лады, что помогли воссоединиться сотням, если не тысячам семей. Уайлд мог бы отправить им свой мазок и — вероятно — узнать, кто он и откуда. Естественный шаг, разве нет? Любой тут же ответит: «Да, само собой». Но чем больше Уайлд думал о далеко идущих последствиях такого решения, тем сильнее в нем сомневался.
Стоит ли ему, убежденному отшельнику, не умеющему общаться с другими людьми, открывать дверь, чтобы кровные родственники (а по сути, незнакомцы) ворвались в его жизнь?
Ему это нужно?
Какая польза в том, что Уайлд узнает о своем прошлом?
Автомобильные колеса надавили на резиновый шланг. Сработала система сигнализации — не система, а настоящее произведение искусства. По большей части (в особенности несколько лет назад) на эту дорогу сворачивали случайно. По ошибке. Уайлд даже расчистил площадку неподалеку от съезда с шоссе, чтобы водитель мог спокойно развернуться и уехать. Теперь же — из-за буйной растительности — поворот стал совсем незаметным, и случайные гости заезжали сюда гораздо реже.
Но все же заезжали. Например, как сейчас.
Когда сработали следующие датчики — второй и третий, — Уайлд понял, что водитель не планирует разворачиваться. Стало быть, гость знал, куда едет.
Уайлд жил в изготовленном по спецзаказу доме сферической формы. Экокапсула представляла собой умный микродом, или автономную экообитель, или компактный мобильный дом — называйте как хотите. Этот дом создал для Уайлда его словацкий друг, с которым он познакомился во время службы в Персидском заливе. Конструкция выглядела как яйцо огромного динозавра, хотя Уайлд, вооружившись пятью матовыми красками, закамуфлировал свое жилище так, что его почти не было видно. Общая площадь была скромной, меньше семидесяти квадратных футов, но этого Уайлду хватало: кухонька с варочной поверхностью и мини-холодильником, полноценная ванная комната с экономичным краном и душевой лейкой, а также туалет-крематорий, превращающий все отходы в пепел. Мебель встроенная, из легких сотовых панелей, отделанных ясеневым шпоном: стол, выдвижные ящики, кладовка и складная односпальная кровать (при желании ее можно было превратить в двуспальную). Наружные стены — из бесшовного стекловолокна на металлическом каркасе.
Короче, это была мегакрутая экокапсула. Иначе не скажешь.
Взглянув на это жилище, некоторые назвали бы Уайлда «экопсихом» или «зеленым экстремистом». И ошиблись бы. Капсула обеспечивала ему уединение и защиту. Она была полностью автономной, и Уайлд мог обходиться без контактов с цивилизацией. На крыше стояли солнечные батареи. Если понадобится больше электроэнергии, Уайлд мог добавить к ним шест с ветряком. Сферическая форма жилища позволяла без труда собирать дождевую воду, а в период засухи Уайлд мог разжиться водой где угодно — в озере, в ручье, в водонапорной колонке. После системы обратного осмоса и ультрафиолетовой очистки любая вода становилась пригодной для питья. Объемов накопителя и бойлера вполне хватало на одного человека, хотя дома у Лейлы Уайлду, признаться, нравилось блаженствовать под нормальным напором нескончаемой горячей воды.
В доме не было ни стиральной машины, ни сушилки, ни микроволновки, ни телевизора. Уайлд прекрасно обходился без этого хлама. Из электроприборов ему нужны были лишь ноутбук и телефон, а для них питания в капсуле было более чем достаточно. У него не было ни термостатов, ни электрических выключателей — за все эти функции отвечало приложение «умный дом».
Капсулу нетрудно было погрузить на пикап и перевезти в другое место. Раз в несколько недель или месяцев Уайлд так и делал — переставлял ее хотя бы на пятьдесят или сто ярдов. Пожалуй, сейчас такие меры предосторожности были излишни, но если дом слишком долго стоял на одном месте, у Уайлда появлялось ощущение, что капсула пускает корни, а вместе с ней укореняется и он сам.
Ему это не нравилось.
Читать бесплатно другие книги:
