Летний сон в алых тонах Хольст Кристоффер

– Ну и… что думаешь?

Закке окинул взглядом мой домик. Мы зажгли стеариновые свечи, хотя особой надобности в них не было – вечерний свет просачивался сквозь занавески на окнах, словно красивый свет от прожекторов. Скорее мы зажгли их атмосферы ради. Красное вино как нельзя лучше сочетается с горящим пламенем.

– Чертовски уютно. Нет, в самом деле. Высший класс.

Я улыбаюсь.

– Обстановка не слишком спартанская?

– Ничуть.

На самом деле могла бы и не спрашивать. Для Закке даже «Гранд Отель» покажется спартанским. Его квартира на Марияторьет обставлена так, что живи Мария-Антуанетта в наши дни, она бы позеленела от зависти.

– Этот домик отлично тебе подходит, Силла. А где у тебя душ?

– Тут в конце поселка есть душевой барак.

Закке быстро перекрестился, а я закатила глаза и сделала еще глоток вина. Вкус просто божественный.

– С ума сойти. Что это за роскошь?

– А, бюджетный вариант за две сотни, но каково на вкус, а? Чувствуешь розы? Я просто обожаю эти розы в «Барбареско»!

– Значит, Юнатан сегодня вечером совсем один?

– Ага. Ничего, справится. Наверняка лежит на диване с бутылкой колы-зеро и смотрит своего «Холостяка» по телевизору. Или что-нибудь еще в этом роде, что ему не удается делать, когда я дома.

Я откинула голову, изучая вино в бокале. Потом вытянула руку и хлопнула его по плечу. Ощущая, как мои глаза начинают наполняться слезами.

– Закке…

Он с беспокойством приподнял одну бровь.

– Чего? Что значит это проявление чувств?

– Какой же ты красавец.

– Это ты сейчас о чем?

– Приплыл на шхеры, чтобы разделить со мной бокал вина на ночь.

– Эй, полегче. Я не собираюсь распивать тут с тобой до утра, просто приехал повидаться по-быстрому.

– Но я все равно рада. Просто чтобы ты знал. Ужасно рада.

– Вот и славно. Но хватит уже с изъявлениями чувств в стиле сериала «Дом закрыт на ремонт». Лучше вино пей.

Я фыркнула и сделала еще один глоток. Да, на вкус и в самом деле розы.

– Теперь давай поговорим о важных вещах, – произнес Закке. – Нам есть что обсудить.

Я серьезно кивнула.

– Да, ты прав. Убийство Каролины.

– Чего? Это ты о чем сейчас?

– А ТЫ о чем?

– О полиции, разумеется. Красавчик-полицейский.

Я покачала головой и откинулась головой на спинку дивана.

– Да? А зачем нам о нем говорить?

– А почему бы и не поговорить? Я думал об этом по дороге сюда, на этом жутком пароме, на котором так ужасно укачивает. Нет, в самом деле, сколько лет этой посудине? Да еще в голову все время лезли мысли про «Эстонию». Не приведи господь искупаться в шведской воде летом, это все равно что крещение в проруби. Ну, ты знаешь, это когда…

– Закке! Сосредоточься.

– Прости. Но как бы то ни было, по дороге сюда я думал о красавце-полицейском.

– С чего бы это?

– Потому что я считаю, что это именно то, что тебе сейчас нужно. Роман с аппетитным полицейским.

– Но ты его даже не видел.

– Еще как видел. В моих фантазиях. У меня в голове целый календарь с его сезонными снимками. Видела бы ты август – ВАУ!

Я рассмеялась и провела руками по своим немытым волосам. И внезапно меня посетило странное чувство, что Адам стоит за нашими спинами и слышит все, о чем мы здесь болтаем.

– И с какой стати мне понадобился полицейский?

– Потому что у тебя был Данне. Не будем о нем плохо, ты знаешь, я его любил…

– Ты его ненавидел.

– Да, пожалуй, это чуть ближе к правде. Но как бы то ни было, теперь с ним покончено. И я вовсе не имею в виду, что тебе сломя голову надо бросаться навстречу новым отношениям. НАОБОРОТ. Ты теперь сама по себе, впервые за долгое время. Такое нужно беречь. А то оглянуться не успеешь, как у тебя на диване уже валяется мужик с пивом.

Я сонно кивнула, пытаясь представить себе свое будущее. Каким оно выглядит на самом деле? Что я стану делать через несколько лет? Все так же буду писать про сплетни? Останусь жить в Сёдере? Буду ли наведываться на свой новый садовый участочек? Появится ли у меня кто-нибудь? И будут ли у меня дети? Хочу ли я детей? Должна ли я иметь детей? Это прописано в каком-нибудь законе или как?

Какое-то время мы сидим молча. Наслаждаясь вином и слушая крики чаек, прилетевших с моря. Их хриплый смех эхом отдается в июньской ночи.

– Так что ты, собственно говоря, предлагаешь? – спрашиваю я наконец.

– Ночь с полицейским. Это все, что я предлагаю. Думаю, это пойдет тебе на пользу. Тебе пора заново испытать захватывающее чувство любви. Снова почувствовать себя женщиной.

Я делаю глубокий вдох. И думаю об Адаме. Об этом широкоплечем мужчине в костюме. Каково это – провести ночь рядом с ним? Но я не могу об этом думать. Во всяком случае, не сейчас, когда Закке сидит рядом. Я вздыхаю.

– Похоже, у него есть девушка, Закке.

– Ты о ком?

– Об Адаме. Ты же о полицейском говоришь.

Мой приятель, кажется, растерялся.

– Откуда ты знаешь?

Я думаю о Рози и о нашем с ней разговоре чуть раньше вечером. Сабина. Разумеется, не один только Закке мечтает о мужественных полицейских. Таких много наберется.

– Его мама мне сказала.

Закке молчит. Разочарование стекает с его лица словно разбитое яйцо. Я хватаю графин с вином и в качестве утешения наполняю его бокал.

– Ясно, – произносит он наконец.

– Угу, – отзываюсь я.

– Может, тогда на острове найдется какой-нибудь пожарный? Я могу уронить свечу!

Глава шестнадцатая

Десять лет назад

Лето пришло за одну ночь. Весной шел снег, потом дождь. Ветрено. Промозгло. И даже в июне было на удивление холодно. Но потом, словно щекочущая нос пыльца, по всему архипелагу прокатилась волна тепла и за два дня до праздника летнего солнцестояния Буллхольмен превратился в экзотический рай. Нагретые солнцем скалы обжигают босые ноги, и всем детям велено надеть панамки.

На лужайке за гаванью рядом с футбольным полем сидит Янна. Ей девять лет, и на ней панамки нет. Она уже слишком большая для этого. В руке у Янны палочка. Янна водит ею по нагретой солнцем траве, ерошит сломанные травинки, касается божьей коровки, но вреда ей не причиняет.

Это ее первое лето на Буллхольмене. И она пока ничего не знает об острове. Ну просто ничегошеньки. Приехать сюда захотела ее мама. И Янна не осмелилась спросить почему. Девятилеткам вообще полагается помалкивать.

Ночуют они в туристическом пансионате на берегу чуть поодаль. Там не слишком-то уютно. Но Янне не привыкать. Гуляя целыми днями по округе, она тайком поглядывает на красивые яхты, покачивающиеся у пристани, прекрасно понимая, как мало у нее общего с людьми, которые на них приплыли.

В комнате, где они живут, пахнет плесенью. Постельные простыни все в пятнах. И воняют машинным маслом. Но так везде, куда бы Янна ни приехала со своей матерью.

Вчера вечером мама ускользнула из пансионата, когда Янна уснула. Точнее, когда она подумала, что Янна уснула. На самом деле Янна просто тихо лежала, закрыв глаза и притворяясь спящей. Она слышала, как мама попрыскала себя духами, накрасилась и покинула номер. Час спустя Янна тоже выскользнула из комнаты. Она не знала, куда направилась мама, но догадывалась. Скорее всего, в тот ресторанчик на берегу, где они проводили каждый вечер с тех пор, как здесь оказались. Ресторанчик находился довольно близко от туристического пансионата, поэтому Янна покинула номер в одной ночной рубашке и, преодолев небольшое расстояние, спряталась в кустах, росших возле столиков под открытым небом.

Между зелеными листьями можно было различить маму. Она сидела на коленях какого-то мужика. И так громко смеялась своим хриплым смехом, что даже Янне было слышно. Длинные каштановые волосы развевались на ветру. Татуировка в виде скорпиона извивалась на ее шее. Мужик выглядел довольным. Его зубы были коричневыми от снюса.

А потом они начали целоваться. Два темно-красных языка, лижущих друг друга в вечернем свете. Вино из маминого бокала выплеснулось ему на брюки. Они снова засмеялись. Потом мама принялась танцевать.

Янна попятилась и, развернувшись, бросилась бежать. Обратно к пансионату, обратно в ту крохотную, пропахшую плесенью комнатку. А потом она уснула. По крайней мере, ее мама жива. И этого вполне достаточно.

– Привет.

Янна отрывает взгляд от травы и поднимает голову.

Перед ней стоят четыре девочки. Все они похожи друг на друга. Во всяком случае, на всех четырех короткие белые платьица. Словно они сошли с одного конвейера. В смысле не платья, а девочки.

– Привет… – наконец выдавливает Янна.

– Что ты делаешь?

Вопрос задает девочка с белокурыми волосами. Из четырех она самая светлая. Ее волосы блестят на солнце.

– Ничего.

– Как тебя зовут?

Янна сглатывает. На этот вопрос нельзя ответить ничего.

– Янна.

– Ясно, – говорит блондинка. – Меня зовут Каролина. А это мои друзья.

Янна осторожно встает, но палочку по-прежнему продолжает сжимать в руке. Что им от меня надо? Зачем они со мной разговаривают? Остальные девочки называют свои имена, словно Янна их об этом просила. Ина, Эбба, Юсефина.

– Ты часто здесь бываешь? – спрашивает блондинка.

– Нет.

– Нет?

– Нет. Я здесь в первый раз.

– Вот как. А мы бываем здесь каждое лето.

Должно быть, эти девочки с тех самых яхт, мелькает мысль у Янны. Вон какие они чистые и ухоженные. Высший свет. Надеюсь, от меня не слишком плохо пахнет. Янна еще ни разу не мылась в душе с тех пор, как они с мамой сюда приехали несколько дней назад.

– Ты с какой яхты? – спрашивает блондинка.

– Я живу в отеле. С мамой.

– Ясно.

На лицах у девочек появляется растерянность.

– И где же он, твой отель?

Янна показывает в сторону ресторанчика в гавани. Она сказала отель, потому что это звучит гораздо лучше, чем пансионат. Девочки сморят в ту сторону с таким видом, словно им даже в голову не приходило, что там есть какое-то здание. Порыв теплого ветра проносится мимо, подхватывает волосы блондинки. Они развеваются по воздуху так, словно здесь замешано какое-то колдовство. Чары. У самой Янны волосы не слишком красивые. Во всяком случае, ей самой они не нравятся. Чаще всего сухие и с перхотью. И расчесывать больно.

– Можешь пойти с нами на яхту поиграть, если хочешь, – предлагает блондинка.

Янна не знает, что сказать. И просто стоит, уставившись в землю.

– А завтра вечером у нас танцы. В честь праздника летнего солнцестояния. Тут, рядом – на футбольном поле. Можешь пойти туда с нами, если хочешь.

– Да, приходи, – говорит одна из девочек.

Янна молча кивает за неимением ничего другого.

– Ладно, – говорит блондинка. – Тогда до завтра.

– Да, – говорит Янна.

Хихикая, компания девочек в белых платьях уходит прочь, освещаемая лучами солнца. Янна опускается на траву и снова принимается водить палочкой по земле. Крохотной божьей коровки больше нигде не видно – улетела, наверное. Янна заправляет пряди своих сухих волос за уши. Глядя вслед девчонкам, которые направляются в сторону яхт.

Глава семнадцатая

Начало июля

С праздника летнего солнцестояния минула неделя. А точнее, десять дней. Как быстро летит время. Сказать по правде, я даже удивлена тем, что уже чувствую себя на острове как дома. Не подозревала, что так быстро привыкну. Думала, стану скучать по суете Сёдермальма, по всем этим машинам, людям, запахам. Думала, буду чувствовать себя одинокой и никому не нужной.

Но на деле все вышло совсем не так. И Рози первая тому причина. Иметь соседку, которая является к тебе каждый день – для многих это сродни кошмару, – но я только рада. Я обожаю наши с ней будни. Обычно она стучится ко мне по утрам (каждый раз с фразой «прости, вообще-то, у меня нет привычки кому-то надоедать») и приглашает меня на чашку кофе.

Рози – замечательная. Такое простое, разговорчивое и прямолинейное на свой емтландский манер существо. Открытая и дружелюбная. И еще от нее постоянно пахнет свежей выпечкой. Как-то раз ночью я лежала и думала, что же она нашла во мне.

Что я нашла в ней, догадаться нетрудно. Моя мама ушла из жизни, когда мне было восемь. Звучит трагично, но на самом деле это не так. Она заболела, когда мне было всего четыре года. Хотя тогда еще ни я, ни папа этого не понимали. Это только со временем мама начала странно себя вести. Все время что-то забывала, огрызалась на знакомых и без всякой на то причины могла наорать на меня.

Трудно поверить, что тридцатилетняя женщина стала жертвой болезни Альцгеймера. Но порой с людьми случаются даже такие невероятные вещи.

И вот это случилось с нами.

Спустя четыре года с того момента, как ей поставили диагноз, мамы не стало. И пусть горе парализовало нас с отцом и словно выбило почву у нас из-под ног, оно было ожидаемо. И вместо шока и смятения была лишь одна… пустота. Словно кто-то внезапно вынес все вещи из дома, в котором все еще живут люди.

Несколько лет спустя папа встретил Сусси, очень хорошую женщину, любящую собак больше, чем людей, и обожающую поездки в Италию. И сейчас им хорошо вместе на их крохотной вилле в Эльвшё. Как пара они мне нравятся. Но мама это всегда мама. Ее фотография вечно будет храниться в моем бумажнике, как яркое и болезненное напоминание. На снимке она выглядит точь-в-точь как вокалистка группы Roxette Мари Фредрикссон. И когда я скучаю по маме, то слушаю Мари Фредрикссон.

Рози мне немножко как мама. Не как моя мама, предположить подобное просто глупо – я ведь знаю ее всего неделю, но она все равно похожа на маму. Надежная. Назойливая. Большая. Но вот что она нашла во мне – ума не приложу. Ведь у нее уже есть один ребенок – между прочим, того же возраста, что и я. Наверное, я просто единственная соседка в округе, которая ценит ее энтузиазм. В последнее время мы каждый вечер ужинаем вместе. Вчера мы даже перетащили ее гриль в мой сад, чтобы слегка сменить обстановку. Рози пообещала мне помочь с обустройством цветочных клумб, и на следующей неделе мы на «Серебряной стреле» отправимся на континент, чтобы прикупить немного земли и саженцев.

В самый разгар нашего разговора о планировке грядок я вдруг начала смеяться. Я поняла, что купила садовый участок, не имея ни малейшего представления, что я стану на нем выращивать.

* * *

Сегодня в белой Буллхольменской церкви хоронят Каролину Аксен. И это заметно. Совсем не похоже на обычный летний день в начале июля. Скорбь витает в раскаленном от зноя воздухе. На острове собрались люди, молодые и старые, родственники, друзья и знакомые. Они прибыли на «Серебряной стреле» одетые в черное и длинной вереницей устремились к красивой церкви, что находится позади кемпинга. Звон церковных колоколов разносится по округе – меланхоличный саундтрек, без которого, я думаю, все бы с удовольствием обошлись.

Но нас с Рози в церкви нет. Мы решили, что было бы бестактно заявиться туда, ведь мы не знали Каролину, а она не знала нас. Но мы все равно стоим чуть поодаль, в окружении высоких елей и могильных плит, под которыми покоятся люди гораздо старше Каролины. В руках у нас дымящиеся резиновые стаканчики. Мы молча прихлебываем кофе и изучаем толпу собравшихся перед церковью. Все же немного жутковато стоять здесь и смотреть на все это. Я чувствую себя нарушителем границ и то и дело борюсь с желанием сбежать и спрятаться в своем садовом домике. Но не так-то легко оторваться от этой сцены. Это как автомобильная катастрофа. Нас с Рози тянет сюда, и мы не можем ничего с собой поделать.

– Подумать только, как все быстро происходит, – говорит Рози.

– Что ты имеешь в виду?

– Раз – и человека убили. Тело нашли и передали в морг. Провели вскрытие. Потом обмыли, обрядили для похорон. И теперь осталось только опустить в землю. И все это произошло за одну неделю.

– Да, какой-то бред.

Я качаю головой.

– Эй, привет! – раздается голос позади нас.

Рози резко оборачивается, я за ней, и мы видим Адама, который взбирается по зеленому склону. Пиджак он снял и накинул на плечи. Белая рубашка аккуратно заправлена в брюки, иначе бы ее раздувало на теплом ветру. При виде него мой живот сводит судорогой.

– Это же Адам! – радостно восклицает Рози. – Привет, Адам!

Они обнимаются, после чего Адам и меня тоже обнимает, чисто из вежливости. Ведь мы уже встречались прежде. От него пахнет незнакомым мне парфюмом. Сладкий элегантный аромат. Смесь кондитерской и мужской раздевалки. Словно он только что принял душ после тренировки. Ткань его пиджака касается моей щеки, потому что он на целую голову выше меня.

– Так вы, значит… снова вернулись на остров, – говорю я.

– Да. Проследить за церемонией.

Он показывает в сторону церкви. Рози смотрит на сына с подозрением. Но в то же время ее глаза горят любопытством.

– А что, есть повод для беспокойства?

– Нет, мама, просто я должен… держать глаза открытыми.

Рози понимающе кивает, словно она точно знает, с каким именно заданием прибыл сюда ее сын.

– Больше ничего не говори.

– А я и не собирался.

Неделю назад Рози заявилась ко мне с утра пораньше и постучалась в дверь. Разумеется, ничего странного в этом не было, но в тот раз стук звучал гораздо громче обычного. Так что я едва не забыла накинуть на себя халат. Бенжамина отпустили! Рози прочла об этом в утренней газете, и за завтраком мы ни о чем другом говорить не могли. Однако после этой новости других сведений не поступало, и вскоре нам почти нечего стало обсуждать.

– А что вы станете делать теперь, когда вы отпустили…

И тут Рози резко обрывает себя. Потому что пока мы стоим и беседуем с Адамом, чуть поодаль появляется молодой парень в костюме. Он в одиночестве минует кладбище и поворачивает к церкви. Я в первый раз вижу его без кепки на голове. Бенжамин. Мы с Рози одновременно переводим взгляд на Адама.

– Все нормально, – заверяет он нас. – Мы знали, что он явится на похороны. Он нас предупредил. Вполне естественно, что парень хочет присутствовать на похоронах своей девушки.

– Если, конечно, это не он ее угробил, – бормочет Рози.

– У нас нет абсолютно никаких доказательств его вины. Поэтому по истечении шести часов он был отпущен.

– Почему через такой короткий срок? – спрашиваю я.

– Так положено, – отвечает Рози. – Прокурор в течение шести часов должен решить, достаточно ли существует причин для задержания подозреваемого. Если доказательств недостаточно, то выбирать особо не приходится.

– Надо же, какие вещи ты знаешь, – удивляюсь я.

– Не забывай, мой сын полицейский, так что я много чего знаю, – с улыбкой отвечает Рози.

– Выходит, вы не нашли доказательств? – спрашиваю я Адама.

– Конечно, я не могу об этом говорить. Но ты уже сама все сказала.

– Освобождение подозреваемого вовсе не означает, что он невиновен, – назидательно произносит Рози. – Но скажи-ка мне, дружок, на кого вы нацелились теперь?

Адам закатил глаза.

– Мама, ты прекрасно знаешь, что я не могу с тобой об этом говорить.

– Чушь!

– Это конфиденциальная информация.

– И что я, по-твоему, буду с ней делать? Выкладывать на Flashback?

– Ты гораздо хуже Flashback. Потому что обладаешь куда большим радиусом действия.

Я чисто рефлекторно наклоняюсь чуть ближе к Адаму. До меня снова доносится аромат его парфюма. Какой приятный запах. Да, он ужасно хорошо пахнет, этот Адам. Вот интересно, это его Сабина выбирала ему туалетную воду? Та самая симпатяга со снимков, которые я вчера нашла в «Гугле». Прямо-таки воплощенный идеал красоты, чей смех похож на трели птиц, а какашки в унитазе – на разноцветные макароны.

Мы трое стоим рядышком друг с другом, повернувшись лицом к белой церкви. Я чувствую, как рука Адама слегка дотрагивается до моего плеча. Чуть задерживается. Скорее всего, несознательно. Но все же. Мы касаемся друг друга. Неужели он не замечает? Я толком не знаю, как мне реагировать на его прикосновение, и вместо этого начинаю переступать с ноги на ногу, словно выполняю какое-то спортивное упражнение. О боже, Силла, возьми себя в руки. Спроси его о чем-нибудь!

– А отца Каролины вы тоже уже проверяли? – спрашиваю я с улыбкой, которая совершенно не вяжется с вопросом.

Адам вздрагивает. Я нервно сглатываю. Плохой вопрос. Но последние несколько дней мы с Рози эту тему тоже обсуждали – после того как я нарыла в Интернете статьи о Людвиге Аксене и его подозрительных любовных похождениях.

– Из-за жалоб в его адрес? – продолжаю я, не подумавши.

Адам одаривает меня кривоватой улыбкой. Но мне она нравится. Все кривое – чудесно. Ну, или… почти все.

– Ты тоже взялась за расследование? – спрашивает он.

– Ну, не совсем. Просто я тут… почитала кое-что на досуге.

– Да, я знаю, что в последние годы Людвига преследовали многочисленные слухи и сплетни. Однако хочу указать на то, что он еще ни разу не привлекался.

– Быть может, Каролина знала что-то такое о своем отце, чего не знаете вы, – заметила Рози. – Возможно, ее пришлось заставить замолчать…

– Окей, мама, я тебя понял. А теперь давай успокоимся.

– Это просто предположение.

– Мы еще поговорим с Людвигом Аксеном. За это можете не волноваться. Но пусть он, по крайней мере, сегодня спокойно похоронит свою дочь.

Мы киваем и остаемся стоять, наблюдая за участниками похорон, пока птицы щебечут в кустах и на елях. Как они тихо переговариваются друг с другом, обнимают друг друга, протягивают друг другу носовые платки. В смысле, участники похорон, а не птицы.

– Слушай, Адам, – обращается Рози к сыну. – Ты здесь еще долго будешь?

– Не знаю. Вообще-то планировал после обеда вернуться в город.

– Но, дружок, разве ты не можешь остаться на ужин? Я хотела сегодня вечером показать Силле ресторанчик Пола! Должна же она, наконец, попробовать его стряпню. Пойдем с нами!

– Меня ждет работа.

– О боже. Только и слышишь: работа да работа. Как будто в жизни нет больше ничего, кроме работы! Ты же помнишь гамбургеры Пола? Те самые, с соусом из манго!

Глаза Адама приобретают мечтательное выражение.

– Да, конечно, помню… А когда у нас последний вечерний паром?

– В десять! Так что ты успеешь поужинать с нами, а потом можешь отправляться обратно в свою обожаемую Наку и работать хоть всю ночь. По крайней мере, хоть голодным уже не будешь.

Я улыбнулась энтузиазму Рози. Она явно использует все шансы, чтобы побольше пообщаться со своим сыном. И это вполне понятно. Хотя я, честно говоря, надеялась провести вечер в компании одной Рози, что было бы проще во всех отношениях. При мысли же, что я буду несколько часов сидеть и есть гамбургеры вместе с Адамом, я начинаю жутко нервничать. О чем мы станем с ним говорить? Ведь это же будет совсем не то, что наши с Рози вечера, верно?

– Тогда ладно, – соглашается Адам.

– Вот и славно!

– А ты не возражаешь? – Адам поворачивается ко мне со смущенным видом.

– Э, нет, конечно! Совсем не возражаю.

– Тогда я сейчас позвоню и закажу столик на трех человек, – радостно сообщает Рози и достает мобильник.

Я как раз собираюсь спросить, не лучше ли будет заказать столик под открытым небом – вон какая погода стоит хорошая, – когда неожиданно вздрагиваю.

Сперва я даже толком не поняла, на что смотрю, от чего мне стало так не по себе. Но потом мой взгляд сфокусировался, словно линза у фотоаппарата. Я почувствовала, как у меня все холодеет внутри, и дернула Рози за рукав ее туники.

– Рози.

– Что?

Я кивнула на группу людей у церкви. И услышав рядом громкий вздох, поняла, что она увидела то же, что и я. Молодая девушка в черном платье и черных лодочках на шпильках. И с огненно-рыжими волосами.

– Черт, – шипит Рози. – Это она.

– Ага, – киваю я. – Должно быть, она и есть.

– Вы это сейчас о ком говорите? – растерянно спрашивает Адам.

– Пол, ну то есть хозяин ресторанчика «У Пола», говорит, что видел, как Бенжамин разговаривал с рыжеволосой девушкой в ночь убийства. И еще он сказал, что полиция его уже допрашивала. Это ты брал у него показания, Адам?

– Нет, должно быть, Тилли, моя коллега.

– Хорошо, иначе я отругала бы тебя за невнимательность.

– Мама…

– Нужно относиться серьезно ко всем свидетельским показаниям без исключения. Никогда не знаешь, что может пригодиться.

Я наблюдаю за перепалкой Рози и Адама. Конечно, Адаму не всегда приходится легко с такой мамой. Возможно, ее гораздо проще иметь в качестве друга, чем родителя.

– И, кроме того, – говорит Адам, и его голос выводит меня из задумчивости. – Тот факт, что Пол видел Бенжамина в ту ночь с кем-то еще, кроме как с Каролиной, сам по себе ничего не значит. Вы, кстати, знаете, как ее зовут?

И в ту же секунду, едва прозвучал вопрос, я вспоминаю, что прочла у Каролины в блоге вчера ночью, когда не могла уснуть. Слова прилипли к моей памяти словно жвачка. Я видела тебя. Видела, как ты пыталась поцеловать его на весеннем балу. Видела, как ты прижималась к нему. Но можешь выкинуть из головы этот бред. Он не хочет тебя. И неважно, насколько сильно хочешь его ты.

Я сглатываю. После чего отвечаю и себе, и Рози:

– Я понятия не имею, как ее зовут. Но чувствую, что ей есть что рассказать.

Страницы: «« 23456789 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Порой редкий дар – это приговор, особенно когда на тебя охотится сильнейший маг Империи.Решись проти...
Жаркий июнь 1941 года. Над Советским Союзом нависла угроза полного уничтожения, немецкие танки и сам...
Вторая книга автора бестселлера «Котологика. О чем молчит кошка» посвящается всем, кто безнадежно вл...
Я так хотела заполучить место преподавателя в престижном заведении, что провела с друзьями магически...
Имя Джеймса Хэрриота, автора книги «О всех созданиях – больших и малых», а также других произведений...
Ударные военные романы, написанные ветераном спецназа ГРУ.В одном из районов Северного Кавказа готов...