Рыночные силы Морган Ричард

Глава 30

– Я так и не поняла, зачем я тебе на этой встрече, – Карла в очередной раз посмотрела в откидное зеркальце «Сааба» и проверила макияж, Крис тем временем заруливал на парковку «Хилтона». – Друзей-знакомых в КЭСА у меня вроде нет.

– В том и прелесть, – Крис оглядел заставленный парковочный этаж, не нашел места, которое ему понравилось бы, и направился вниз по съезду, на следующий уровень. – Пусть он расскажет тебе о регионе. Не хочу, чтобы этот парень думал, будто его окружают одни эксперты в костюмах. Хочу, чтобы он расслабился. Почувствовал, что контролирует ситуацию хотя бы иногда. Все как по учебнику – обработка клиента.

Крис ощутил на себе ее взгляд.

– Что?

– Ничего.

Нижний этаж парковки оказался почти полностью свободен. Крис припарковался так, чтобы между ним и другой машиной было с полдюжины свободных мест. После того как во время дуэли не сработал сигнал об опасном сближении, он предпочитал оставлять машину на открытом месте, на виду у камер наблюдения. Хотя знал, что в этом нет логики: только целый отряд оперативников спецслужб мог прорваться за защитный периметр «Хилтона» или в высотку «Шорн», а ведь еще нужно успеть и справиться с замками «Сааба», пока никто не засек преступника. Тем не менее, сигнал не сработал. Как именно это вышло, необходимо выяснить, а пока он предпочитал перестраховаться, чтобы подобное не повторилось.

– Я схожу за ним, – сказал Крис и вырубил двигатель. – Ресторан находится в мезонине. «Эль Мэсон Андино». Майк сказал, что будет ждать нас там.

– Ты не хочешь, чтобы я поднялась с тобой?

– В этом нет необходимости.

Он не сказал ей, что сперва хотел заглянуть к охранникам и что странным образом стыдился двух прямолинейных мужчин среднего возраста, сидящих перед набором экранов и микрофонов.

– Как хочешь, – она достала сигарету, зажала ее губами. Похоже, Карла сделала первую затяжку, пока раскуривала сигарету.

– Тогда увидимся там.

– Да.

Охранникам было не о чем докладывать. На экране Барранко расхаживал по комнате, как заключенный. Он облачился в черный смокинг, уже десятилетие как вышедший из моды. Крис поднялся за ним.

– Я не очень разбираюсь в перуанской кухне, – сказал Крис, пока они поднимались на лифте.

– Как и я, – кратко ответил Барранко. – Я из Колумбии.

Еда оказалось потрясающей, хотя после нескольких бокалов вина начался спор, насколько она традиционно перуанская. Дискуссия позволила сломать лед и оживить присутствующих. Барранко утверждал, что несколько блюд – чисто колумбийские. Крис, припомнив дни, проведенные в КЭСА, был вынужден согласиться. Майк блистал красноречием и очень убедительно, при этом не имея почти никаких доказательств, заявлял, что кухни разных регионов с течением времени пересекают границы и смешиваются. Карла довольно язвительно предположила, что дело скорее в маркетинге, чем в региональной мобильности. Продавался лейбл «Перу», а не национальная культура. Барранко кивнул, вовсю соглашаясь с Карлой. Она явно произвела впечатление на колумбийца – то ли нордической внешностью, то ли неординарными политическими взглядами. Крис не знал, чем она его зацепила, да ему было все равно. Он испытал внезапный приступ ревности и старался не поддаться искушению подвинуть стул ближе к жене. Это бы испортило вечер.

Постепенно в разговор прокрадывались деловые вопросы, но не слишком важные. Инициатива исходила, как правило, от Барранко, а Карла проявляла к темам подлинный интерес, чем подогревала беседу. Крис и Майк не стали переводить разговор в другое русло, но старательно избегали опасных политических рифов и были готовы в любой момент направить диалог в другую колею.

– Солнечные фермы, конечно, прекрасная идея, но тут мы возвращаемся к проблеме нестабильности – давний спор. Инфраструктура слишком дорогостоящая, а организовать диверсию не составляет труда.

– Разве то же самое не относится к атомным станциям? Мне казалось, режим собирался построить два новых реактора Поллока.

– Да, – Барранко мрачно улыбнулся. – У Франсиско Эчеварриа хорошие связи с Дональдом Корделлом, гендиректором «Хортон Пауэр Груп». И станции построят далеко от Боготы.

Карла покраснела:

– Отвратительно.

– Да.

Майк бросил на Криса предупреждающий взгляд и поднял бутылку:

– Сеньор Барранко. Еще вина?

– Хотел спросить насчет Боготы, – Крис притворился, будто у него провал в памяти. – Ах да. В прошлый раз, когда я туда летал, видел очень красивую церковь в центре города. Я все гадал…

И так далее. Если Барранко и не нравилось, что беседу уводят в другую сторону, он не подавал виду: плыл по течению и на протяжении всего ужина был очень вежлив. По лицу Карлы Крис видел, что она понимает, куда все идет, но ничего не говорит.

Только раз, когда Майк Брайант во второй раз отправился в туалет, маска дала трещину. Барранко кивнул вслед Майку:

– У вас в корпорации на такое закрывают глаза?

– На что?

Карла негромко фыркнула. Крис посмотрел в сторону туалетных комнат. Он действительно ничего не видел особенного в том, что делал Майк.

– Ну, – начал Барранко, – не стану говорить, что у вашего коллеги проблема. Но он особо не таится. Окажись он в ресторане, полном гостей, в «Хилтоне» в Боготе, на его поведение взглянули бы иначе. Даже правящие кланы сегодня следят за тем, чтобы не появляться обдолбанными на публике.

– Вот почему Франсиско Эчеварриа проводит столько времени в Майами. – Крис вдруг понял, увы, слишком поздно, что слегка перебрал с выпивкой.

Барранко сощурился:

– Да, думаю, дело в этом. Тем временем его отец отправляет боевые вертолеты, которые, кстати, вы для него купили, и бомбит кокаиновых фермеров, стирая их с лица земли. Вот ведь ирония.

Воцарилось молчание. Карла издала тихий звук – нечто среднее между смехом и отвращением. Крис сообразил, что от нее помощи ждать не стоит.

– Я, эм… это, – он запнулся. – Корпорация «Шорн» не запрещает производство коки как таковое. На самом деле мы провели анализ, насколько легализация кокаина осуществима. Подразделение «Шорн», занимающееся финансовыми инструментами, работает над одним проектом в этой связи.

Барранко пожал плечами:

– Ждете, что меня это впечатлит? Если коку легализовать, повторится история с кофе. Толстосумы из Нью-Йорка и Лондона станут еще богаче, а фермеры будут голодать. Это тоже входит в пакет, который вы собираетесь мне продать, Крис Фолкнер?

Фраза Барранко ужалила. А когда Крис заметил жестокое удовольствие, написанное на лице Карлы, стало еще больнее. Майк не возвращался. Крис вдруг почувствовал себя очень одиноким и попытался вернуть беседе шутливую игривость, которая испарялась.

– Обижаете, сеньор Барранко. Я просто хотел показать вам, что мы в «Шорн» не ослеплены моральными предрассудками.

– Да. В это я легко могу поверить.

На губах Карлы заиграло бледное подобие улыбки.

Крис упрямо продолжал:

– На самом деле я лишь собирался сказать, что исследование показало – легализация кокаина на рынке довольно проблематична, так что не стоит и пытаться. В первую очередь, боятся, что подобный ход перетянет инвестиции практически из всех остальных секторов. А мы не можем этого допустить.

Крис задумывал свою речь как шутку, но никто не засмеялся. Барранко подался вперед, к Крису. Голубые глаза колумбийца блестели от гнева, словно влажный мрамор.

– Предупреждаю вас, Крис Фолкнер. Я не сочувствую испорченным глупым детям богатеев из западного мира, подсевшим на наркотики. Я смотрю на происходящее сквозь призму, которую продала нам ваша рыночная экономика, и вижу прибыльное дело. Так что… – колумбиец резко и сильно взмахнул ладонью – получилось нечто среднее между ударом в карате и протягиванием руки. – Продавайте нам оружие, а мы будем торговать с вами кокаином. Когда к власти в Колумбии придет Народная революционная дружина, ничего не изменится – я не стану жертвовать деньгами, которые мы можем заработать на наркотиках. Если ваши правительства обеспокоены поставками продукта, пусть покупают на открытом рынке, как остальные. А потом могут жечь или нюхать – как заблагорассудится.

– Точно! – Майк Брайант вернулся и обогнул стол, чтобы занять свое место, тем временем медленно аплодируя. Его глаза ярко блестели, почти как тлеющие угли в бледно-голубых глазах Барранко. – Точно! Превосходный анализ. Ты был прав, Крис. Этот человек – то, что нам нужно.

Майк, ухмыляясь, опустился на стул.

– Конечно, этого никогда не произойдет. Наши правительства проявляют недостаточно интереса, чтобы предпринять очевидный шаг. Они проводят политику сдерживания в кордонных зонах, поэтому сидящие на эдже наркоманы почти ничего им не стоят. Что до богатеньких, те всегда могут разрулить свои мелкие прегрешения, не прибегая к государственному правосудию.

Барранко взглянул на Майка, в его взгляде читалась откровенная неприязнь.

– Тогда мне странно, сеньор Брайант, что за последние семьдесят лет в СМИ то и дело говорили о действиях военных, направленных на уничтожение кокаиновой торговли.

Майк пожал плечами и налил себе еще вина.

– Несколько десятилетий назад ситуация была не столь очевидной. Тогда многие пытались завоевать популярность, – он снова улыбнулся. – Сегодня об этом не приходится беспокоиться.

– Тем не менее, в гавани Барранкильи до сих пор стоят на якоре миноносцы с иностранными флагами. В прибрежной зоне вразрез с директивой ООН установлены умные мины, а наших людей поливают напалмом за то, что они пытаются заработать на жизнь.

Снова пожатие плечами.

– Тут вопрос контроля, сеньор Барранко. Уверен, вам известна динамика. Я согласен, приятного мало, но такова позиция правительства Эчеварриа и его кредиторов. В действительности, это одна из причин, почему мы здесь сегодня собрались. Если мы сумеем договориться о реалистичных условиях, сеньор Барранко, вы можете стать тем, кто изменит эту позицию.

Барранко ощерился. Брайант, похоже, не заметил его реакции, засопел и потер костяшками крылья носа.

– Как представитель отдела инвестиций в конфликты корпорации «Шорн», я даю вам слово, что до тех пор, пока эти перемены не наступят, вы получите полноправный доступ к тайным экспортным маршрутам, на которые в данное время закрывает глаза Эрнан Эчеварриа.

– Собираетесь представить меня ребятам из Лэнгли? – Барранко переводил взгляд с Криса на Брайанта. Тон его стал выше, выдавая удивление.

– Конечно. – Майк тоже изумился. – А вы думали, о ком я? Они же – главные дистрибьюторы запрещенных наркотиков в обеих Америках. В «Шорн» мы ничего не делаем наполовину и, естественно, свяжем вас с другими заказчиками в Европе и Азии. Но, если честно, никто из них по уровню не дотягивает до Лэнгли. Кроме того, вы, скорее всего, в любом случае будете сбывать большую часть товара на заднем дворике Лэнгли, а они, кстати, могут успешно организовать перепродажу в западные регионы юго-восточной Азии, если вас это заинтересует. Еще вина? Кто-нибудь хочет?

Домой их везла Карла. Она полностью сосредоточилась на дороге. В теплом салоне «Сааба», освещенном огоньками приборной панели, от нее волнами распространялось молчание. Крис еще дулся за то, что она встала на сторону Барранко. Он отвернулся и глазел в боковое стекло на проплывающие мимо огни города.

– Было здорово, блядь, – наконец выдал он.

Карла выехала на подъездную полосу. Она ничего не сказала. Если бы Крис сейчас взглянул на нее, понял бы, насколько их отношения близки к катастрофе.

– Майк, мать его, пудрит в туалете носик кокаином, Барранко распинается на всякие политические темы, а ты поддерживаешь его гребаные…

– Только не начинай про меня, Крис, – «Сааб» набирал скорость и ровно ехал по въезду на шоссе. В голосе Карлы слышались предупреждающие нотки, заставившие его, наконец, перевести на нее взгляд.

– А что, скажешь, нет?

– Ты должен радоваться, что я так поступила. Разве не в этом заключалась моя работа сегодня? Заставить твоего клиента чувствовать себя в своей тарелке, расслабиться. Не это ли ты мне сказал?

– Да, но это не означало, что нужно бросать меня одного.

– Тогда тебе стоило четче изъясняться. Я твоя жена, не забыл? А не шлюха из службы эскорта. Таким дерьмом на жизнь не зарабатываю.

– Да ты наслаждалась тем, как Барранко на меня набросился!

Карла искоса взглянула на него. Целых две секунды она молча смотрела на мужа, затем снова перевела взгляд на дорогу.

– На Майка Брайанта тоже завтра будешь так кричать? – тихо спросила она. – За его туалетные похождения?

– Не увиливай от ответа, Карла!

– А ты задал мне вопрос?

– Ты наслаждалась тем, как Барранко на меня набросился, верно?

– Ты и без моего ответа в этом убежден.

– Просто, мать твою… – Крис сжал кулак и заткнулся. Потом усилием воли заставил себя понизить тон и заговорить нормальным голосом. – Просто ответь на мой вопрос, Карла.

– Сперва ты ответь на мой. Ты когда-нибудь так орал на Майка Брайанта?

– Майк Брайант на моей стороне. Что бы он ни вытворял и какие бы проблемы у него ни были, я уверен в его поддержке. И мне не нужно на него кричать.

– Не нужно? Или не посмеешь?

– Да пошла ты, Карла, – он почти прошептал эти слова. Пелена ярости концентрировалась внутри, но не исчезала. Внезапно Крису стало холодно, что сильно его напугало. Мороз по коже вызвал ощущение, будто что-то медленно умирало.

– Сам иди, Крис. – Она говорила не громче, чем муж, но в ее голосе звучали шипящие интонации. – Тебе нужен ответ на вопрос? Пожалуйста. Да, я наслаждалась сегодняшним вечером. Знаешь, чем конкретно? Тем, что человек, который борется за нечто большее, чем ежеквартальная премия, получил преимущество. Я радовалась, что Барранко есть дело до других людей и он открыто говорит все, что думает о вашем тошнотном маленьком мирке и его принципах.

– Есть дело до других, – Крис слегка сжал пальцы и слабо ударил по стеклу. – Ну, конечно. Он собирается продавать кокаин и эдж детям в зонах. Герой, каких поискать, твой Барранко. Ты же слышала, что он сказал.

– Да, как и то, что Майк Брайант обещал свести его с людьми из Лэнгли, которые поставляют восемьдесят процентов наркоты в города Северной Америки. Лэнгли, с которым вы сотрудничаете постоянно. А в эти выходные вы везете Эчеварриа и Барранко – обоих – на «Северный мемориал», чтобы продать им оружие, которым они будут убивать друг друга. И ты еще что-то говоришь о морали? Господи боже, да ты самому Симеону гребаному Сэндсу можешь преподать урок лицемерия. Какой выбор мы оставили этим людям, Крис? Что за услугу оказали? Почему бы теперь им не затопить наш рынок кокой?

– Я не говорил, что им не стоит так поступать.

– Нет, потому что тебе, по большому счету, насрать. Тебе уже на все плевать. Единственное, что тебя волнует, – как бы так провернуть сделку, чтобы остаться на коне, рядом с большими игроками. Вот в чем дело, верно, Крис? – Она засмеялась, но смех больше походил на рыдание. – Крис Фолкнер, могущественная фигура на мировой арене. Глядите, какого кроя у него костюмы, как величаво и сдержанно он идет к столу. Монархи и президенты жмут руку и умолкают, стоит ему заговорить. Нефть течет туда, куда он пожелает, по его команде люди берутся за оружие и идут сражаться…

– Да заткнись ты, Карла. – В нем снова вскипел гнев, распаляя и ища выход наружу. – Я смотрю, Барранко тебя, бля, зацепил. Чего ж ты не пошла с ним в номер, а поехала со мной домой? Может, совестливый мужчина завел бы тебя куда лучше меня.

Внезапно на грудь надавило, стало почти больно. Ремень безопасности удержал его на месте. Он услышал, как взвизгнули шины – «Сааб» резко остановился.

– Ты гребаный ублюдок, Крис. Гребаный кусок дерьма.

Карла стискивала руками руль, склонив голову. Автомобиль замер, чуть развернувшись, под ярким светом натриевых ламп. Гудел двигатель. Крис глядел на супругу – Карла медленно покачала головой и посмотрела вверх. На ее губах играла неуверенная улыбка, вызванная приливом адреналина. Она вновь помотала головой и прошептала фразу так, словно это было открытие:

– Ты кусок дерьма.

Прежде Карла обзывала его так лишь играючи, и это была самая жесткая фраза, какую она использовала. За семь лет отношений она так окрестила только шестерых своих приятелей. Пятерых мужчин и всего одну женщину. Причем если Карла кого-то так называла, это значило, что она хочет вычеркнуть этих людей из своей жизни и, в большинстве случаев, так и делала. Карла не просто начинала относиться к ним с презрением – они переставали для нее существовать.

Крис сидел, ощущая, как эмоции скатываются с него будто капли.

– Лучше бы это были не пустые слова.

Она не подняла на него глаз.

– Мы вышли на иной уровень, Карла. – Он уставился на свои руки – сквозь лобовое стекло на них падали пятна оранжевого света. Его охватило сильное возбуждение, и он боялся присмотреться к тому, чем оно вызвано. – Мы в последнее время не очень ладили, но… Это совсем иное. Это…

Он поднял руку, но так и не закончил жест.

Карла, видимо, заметила краем глаза движение. Она украдкой взглянула на него. Крис прочел в ее взгляде страх, но боялась она не его.

– Мне бы вышвырнуть тебя из машины, – ее голос дрожал. Судя по всему, Карла находилась в том же лихорадочном, едва контролируемом состоянии. – Вышвырнуть и заставить идти домой пешком.

– Это моя машина, – тихо сказал Крис.

– Да, я собрала ее для тебя по кусочкам, а потом снова и снова ее переделывала. Крис, если ты еще раз заговоришь со мной в таком тоне, если ты…

– Прости, – слова сорвались с языка прежде, чем он понял, что происходит.

А затем они потянулись друг к другу, преодолевая разделяющее их пространство. По ее щекам текли слезы. Крис не заплакал, но у него ком стал в горле. Ремни безопасности не давали обняться как следует. Они вновь ощутили под ногами твердую почву супружества – гнев смело, ярость схлынула, шум в ушах постепенно отступал, внутри заворочалось теплое липкое чувство вины и сожаления. Они снова были в безопасности, что поддерживала и связывала их.

Повозившись с ремнями, они наконец отстегнули их и какое-то время молча держали друг друга в объятиях. Настолько долго, что слезы на ее щеках остыли и высохли. А ком у него в горле рассосался, и дрожь прекратилась.

– Нужно выбираться из этой ситуации, – наконец приглушенно сказала она, уткнувшись ему в шею.

– Знаю.

– Такая жизнь убьет нас, Крис. Тем или иным образом, на дороге или нет, но убьет – обоих.

– Знаю.

– Ты должен это прекратить.

– Знаю.

– Васвик с тобой свяжется. Я уверена. Пожалуйста, Крис, не упусти шанс.

– Хорошо. – У него не осталось сил и желания сопротивляться. Он чувствовал себя опустошенным. Впервые в суматохе последних трех дней он вдруг сообразил поинтересоваться: – Ты не получала от него какой-нибудь весточки.

Карла помотала головой; она по-прежнему льнула к нему.

В глазу набухла слеза. Он сморгнул ее.

– А они не торопятся, красавцы.

– Крис, речь о больших деньгах. Для них это серьезный риск. Но раз они с нами не связались, значит, готовы – так отец говорит. Он считает – ЮНЭТ собирает средства, обосновывает бюджет.

Крис погладил ее по волосам. Сейчас не раздражала даже непоколебимая вера Карлы в чертову нечеловеческую мудрость ее отца. Шок от того, насколько близки они оказались к разрыву, отодвинул остальное на задний план.