Генерал и его армия. Лучшие произведения в одном томе Владимов Георгий
– «Зачем»! Вопросики задаешь. На руль!
Я протер глаза кулаком.
– Какой может быть руль? У нас хода нет.
– Ты что, спишь? Или ушки болят?
Я прислушался – и вправду что-то переменилось. Мелко стучит брошенная дверь. Чей-то сапог от вибрации ползает по полу.
– Починил «дед» машину?
– Кашляет. Все равно не выгребает. Так где артельный ваш?
– Зачем же его будить, если я не сплю?
– А он что, больной?
– Не все тебе равно? – Я встал на ноги.
– Список есть, понял? Дисциплинка должна быть. Тогда все нормально, таких бардаков не бывает. Ну хочешь – иди.
Из капа стало слышнее: машина стучит с перебоями, как будто вот-вот смолкнет. Чуф, чуф, чшш… Чуф, чуф, чшш…
– Тоже мне работа! – сказал третий. – Смех!
Он вынырнул в темноту и тут же вернулся.
– Э, ты не заснул? Мне за тобой второй раз идти охоты мало.
– Иду.
– Так и пойдешь в телогрейке? А курточка где?
– Пропала.
– Ну и дурак. Я говорил: махнемся. У меня б не пропала.
Я пошел за ним. Спросонья на его дождевик ориентировался. Мы добрались до кухтыльника, вскарабкались по сетке на крыло мостика. Дверь меня толкнула в спину – я полрубки пролетел и повис на штурвале. Потом огляделся – здесь еще кеп был, Жора-штурман и Граков. В радиорубке сидел «маркони» с наушниками, бормотал в микрофон:
– База, я восемьсот пятнадцатый… Как слышите, база?
Я взялся за шпаги и навалился на штурвал грудью, а ноги расставил пошире. И тогда уже доложился по форме:
– Матрос Шалай. Разрешите заступить?
– Заступил уже, – сказал кеп. – Почему не Буров? Заболел, что ли?
Жора-штурман вместо меня ответил:
– Знаю я, чем он болен. И чем это лечат, тоже знаю. Ну стой, раз вызвался.
Кеп стал у телеграфа, подвигал рукояткой.
– Руль вправо клади, – сказал он мне. – Право на борт. Не стой лагом.
– Есть. – Я положил руля до отказа. Без хода он совсем легко перекладывался. – Право на борту!
Кеп хмыкнул:
– He разучился!
– Удивительно, – сказал Граков, – как они у тебя вообще не разучились на вахту ходить.
Кеп не ответил, вынул свисток из переговорной трубы, которая в машину, и дунул. Там, внизу, свистнуло. Но никто не подошел. Кеп заткнул трубу.
– Вымерли они там, что ли?..
Дверь распахнулась, кто-то ввалился и стал у крайнего окна, расставив ноги. Я покосился – «дед» обтирал руки ветошью и смотрел в окно, заляпанное снегом и пеной.
– Что скажешь? – спросил кеп.
«Дед» ответил, не повернув головы:
– Твое теперь слово.
– А ход где?
– Пожалуйста.
«Дед» взялся за трубу, свистнул в нее. Там подошли:
– Второй механик слушает.
«Дед» снова стал у окна.
– Але! – сказали внизу. – Слушаю!
– Скажи на милость! – Кеп подошел к трубе. – Ну давай там, подкинь оборотиков. Средним хоть можешь?
«Дед» сказал, не поворачиваясь:
– Средним я ему запретил. Малым может.
– Зачем чинили, спрашивается? Если б ты его не остановил тогда, мы бы уже с базой встретились. Скажешь, опять глупости говорю?
– Опять говоришь.
Кеп вздохнул.
– Ты хоть перед матросом меня не порочь. – И сказал в трубу: – Малым давай назад.
Шпаги мне надавили на ладони. Качка переменилась, пароход приводился кормой к волне.
– За малый тоже тебе спасибо, Сергей Андреич, – сказал Граков. – Теперь хоть шлюпку можно вывести с наветра.
– Шлюпка-то одна теперь? – спросил «дед».
Кеп ответил – не очень уверенно:
– Вторую – починить можно… Брезентом обтянуть.
– Ну, это когда починим, тогда вторую считать будем. А пока – одна. Так… А кто ж в нее сядет? Граков, кого посадишь в нее?
– Не понимаю вопроса. Есть инструкция, кому в первую очередь.
– Положено – пассажиров.
Граков сказал, усмехаясь:
– Ну, пассажиров-то, собственно, я один. Могу свою очередь уступить.
– Очередь или шлюпку?
– Сергей Андреич, по-моему, ясней ясного: в первую очередь люди постарше. Ну а помоложе – используют другие плавсредства. Уже какие найдутся. Что тут можно возразить?
– Ничего, – сказал «дед». – Кроме того, что и молодым жить охота.
Граков развел руками. Вернее – одной, другой-то он за петлю на окне держался.
– Ну не будем заранее умирать. Опыт нам говорит другое. Люди по несколько суток держались, не говоря уже – часов. И на чем только! Кстати, и твой собственный опыт, Сергей Андреич. Он разве не поучителен?
Я еще успел подумать – зачем он на рожон лезет, а «дед» только того и ждал.
– Ну, мне-то полегче было. Мне все-таки немцы помогли, ты же знаешь.
– Бросьте вы, – тут кеп вмешался. – Нашли время счеты сводить.
– Какие счеты, Петр Николаич? Просто Сергею Андреичу угодно подозревать меня, так сказать, в личной трусости.
– А я не подозреваю, – сказал «дед». – Я это просто наблюдаю визуально.
Граков помолчал и сказал с грустью:
– Николаич, ты, прости меня, хозяин в рубке. Так что попрошу вмешаться. И может быть, кое-кого удалить. В данном случае мою власть можешь не учитывать. Одного из нас. Это уже на твой выбор.
– Да бросьте вы… Тут без вас голова пухнет!
– Нет уж, Николаич, решай.
Кеп засопел, заходил по рубке от двери к двери.
– Так что? – спросил Граков.
– А ну вас… – Кеп взялся за голову. – Ну, Сергей Андреич, ну будь ты посмирнее, ей-богу.
– Так, – сказал Граков. – Одному из нас предложено быть посмирнее. Следовательно, удалиться нужно другому. Именно мне. Спасибо, Николаич, добро.
И пошел из рубки. Но дверью не хлопнул, как я ожидал. Наоборот, очень даже вежливо прикрыл.
«Дед» повернулся от окна.
– Николаич, можно ли так себя терять, как ты потерял? Зачем ты шлюпочную пробил, когда судно еще на плаву и его спасать нужно и на нем спасаться?
– Что хочешь сказать? Я людям губитель?
– Себе прежде. Ну и людям тоже. Ты не подумал, что тебя с ними захлестнуть может в такую погоду. А ты подумал, что тебе выгоднее все судно потерять вместе с сетями, чем одни сети. Тогда бы тебя не судили – ты команду спасал. А так, поди, и засудят – за то, что выметал перед штормом. Не знаю, сам ты до этого додумался или кто посоветовал… Я твое положение понимаю. Но коли попал ты между двумя страхами, так хоть выбирай, который побольше! И уж его одного бойся.
Кеп походил молча по рубке, стал у меня за спиной.
– Так и будешь держать право на борту? Одерживай.
Я отпустил штурвал, и он сам раскрутился. Я не удержал его локтем, навалился грудью, едва поймал его за шпаги.
– Поберегись, рулевой, – сказал «дед». – При заднем ходе и руки поломать может… Оно, конечно, лучше бы носом пойти, как люди ходят, да сети жалко бросить.
– Насчет сетей, – сказал кеп, – дебатов не будем разводить.
Опять он заходил от двери к двери. Прямо как тигр по клетке. Нервировал он меня здорово.
В переговорной трубе свистнуло – из его каюты. Кеп вынул свисток, приложился к раструбу ухом. Труба ему что-то вещала раскатисто, с дребезгом.
– Добро. – Кеп заткнул трубу. – Напоминает глубину смерить. Нужны мне его напоминания. Ну-к, смерь-ка там.
Третий зашел в штурманскую. Запищал эхолот.
– Тридцать пять. Даже чуть меньше.
– Скоро вожак начнет задевать, – сказал кеп. – Может, он задержит?
– Такого еще в мировой практике не было, – сказал «дед». – Так мы, глядишь, в новаторы выйдем.
Мы смотрели молча в черные окна. Колко звенел об них снег, потом его смывало пеной. Вдруг запищал передатчик, и «маркони» быстренько забормотал:
– База, база, я восемьсот пятнадцатый, слушаю вас.
– Как себя чувствуете, восемьсот пятнадцатый? – спросила база.
Кеп кинулся в радиорубку, схватил микрофон.
– На вас надеемся. Куда вы там девались?
– С буксирами тут поговорили. Два буксира спасательных к вам идут из Северного моря. «Отчаянный» и «Молодой». Не исключено, что они раньше нас подойдут.
– Исключено, – сказал кеп. – Знаю я эти калоши: и «Отчаянного», и «Молодого». Мы все же больше на вас надеемся.
– Идем полным ходом. Вы тоже там двигайтесь веселее. Как слышите?
– Слышим-то хорошо. Двигаться не можем.
– Что с машиной? Не удалось починить?
– Да починили. Только не выгребаем.
– Не понимаю…
– Ну, чуть только тормозимся. Что тут не понимать?
– Дайте максимальные обороты. Как слышите?
– Нет у нас максимальных. Малым идем.
– Ясно, – сказала база. – Ясно.
– Тут еще сети, – сказал кеп. – Сети нас тащат.
Там помолчали.
– При чем тут сети? Они у вас за бортом?
– В том-то и дело. И поводцы нулевые.
– Почему метали? Было же штормовое предупреждение.
Кеп вздохнул.
– Слышали предупреждение. Да не всегда же они сбываются… Ну, рискнули. Пожадничали. Теперь-то что делать?
– Двигайтесь встречным курсом. Как слышите?
– А сети? – спросил кеп.
– Двигайтесь встречным курсом. Насчет сетей решайте.
Послышался треск, все в нем пропало, слов не различить. Кеп подождал и вышел в ходовую.
Но база опять к нам пробилась:
– …сот пятнадцатый!…ая глубина под килем? Глубину сообщите.
«Маркони» ей ответил.
– Ясно, – сказала база. – Ясно. Да, с сетями надо решать. – И пропала.
– Вот и решай, – сказал кеп. – Сами-то и совета не дадут.
«Дед» к нему повернулся от окна.
– Не это тебе надо решать. И база не о сетях твоих думает. Сейчас у тебя под килем тридцать пять. Скоро двадцать будет. База туда не пойдет.
– На двадцать – пойдет.
– Не уверен. Учти еще волну.
Кеп стал у меня за спиной.
– Рыскает он у тебя. Точней на курсе.
– Есть.
Он отошел. В рации у «маркони» завывало, попискивало, и вдруг прорезалось:
– …сот пятнадцатый…ак слышите? – и пропало, запищала чья-то морзянка. Кеп даже не успел добежать.
– Что там у тебя?
– Да этот же плачет, – сказал «маркони». – Шотландец.
– Опять? Вот уж не вовремя.
– Почему? Как раз время.
Я повернул голову, посмотрел на часы – у него над столом. Было без четверти три, большая стрелка пришла в красный сектор.
Началась первая минута молчания.
8
– Ну послушай, если охота, – сказал кеп. – Нам тоже поведай.
Морзянка еле-еле прослушивалась.
– Не удалось ему движок запустить, – сказал «маркони». – Сносит его.
Кеп повернулся ко мне. Я думал – он опять придерется – и завертел штурвалом.
– Помнишь его? «Герл Пегги».
Я удивился – не забыл он, кто тогда на руле стоял. Я думал – он лиц наших не различает.
– Помню.
Я-то помнил, как он прошел справа, синенький и белоснежный, чистенький, как со стапеля, и обошел нас как стоячих и как вышел из камбуза повар, выплеснул ведро помоев – у нас перед носом.
– Грубиян, – сказал кеп. – Ну… ему тоже хреново. Какие его-то координаты?
«Маркони» ему сказал. Третий ушел в штурманскую поглядеть на карте.
– Ух ты! Совсем труба кораблю. Небось килем чешет по грунту.
– Он уж, наверно, и скалы видит, – сказал кеп.
– Пока не видит. Скоро увидит. – Третий вышел в ходовую, сказал «маркони»: – Спроси его, видит он Фареры?
– Не вздумай, – сказал кеп. – Не вступай с ним.
– Да я и не могу, – ответил «маркони». – Это надо шибко грамотным быть, английский знать. Я только на жаргоне.
– И на жаргоне не нужно. Да, хорош у нас радист, английского не знает.
– Вы мне подскажете.
– Ладно, – кеп вздохнул. – Слезай с этой волны, с шестисот. Базу поищи. Все равно мы ему не поможем.
– Сейчас… Еще две минуты.
Я опять посмотрел на часы – стрелка еще была в красном секторе. Пошла вторая минута молчания.
– Да что толку, – сказал кеп.
«Маркони» не ответил, работал ключом.
– Что ты ему передаешь? Я тебе сказал: не вступай с ним!
– Я не с ним, я с берегашами. Может, они его не услышали. У нас-то помощней передатчик.
– Ну валяй… Поможем чем можем.
– Тише, – попросил «маркони».
Кто-то заговорил в эфире. Прямо изумительный был голос – бархатный, рокочущий.
– Понимаешь хоть что-нибудь? – спросил кеп.
– Так… С пятого на десятое. Он сейчас по-русски скажет.
Но по-русски уже не мужик говорил, а женщина. С чуть заметным акцентом говорила, только сильно картавила. Но слышно было, как будто она тут с нами стояла, в рубке:
– Всем, всем! Береговая радиостанция Ютландского полуострова просит слушать море. Всем судам, плавающим в Северной Атлантике и стоящим на приколе в портах континента и островов. Вертолетам береговой охраны и патрульной службы спасения. Двое просят о помощи – русский и шотландец. Их несет течением и ветром на Фарерские скалы. Примите их координаты…
Третий вдруг сказал:
– Правильный бабец. Эмигрантка, наверно.
– Все б тебе про бабцов, – сказал Жора. – Нашел время.
– Это я так. Про себя.
– И держи при себе.
Дикторша умолкла. Я опять посмотрел на часы. Пошла третья минута молчания.
– Что-то не откликаются, – сказал кеп.
– А что откликаться? – сказал Жора. – У всех карты есть.
– Да, – сказал кеп. – И забрался же он… Где никого нету. Одни мы болтаемся.
Стрелка на часах вышла из красного сектора.
– Слезай, – сказал кеп. – Ищи базу.
«Маркони» опять нащупал базу, послышалось:
– Восемьсот пятнадцатый, как дела?..
Но тут же ее морзянка стала забивать. Зацокала, рассыпалась, как соловьиная трель.
– Во чудик, – сказал «маркони». – И сюда всунулся.
– Кто?
– Да он же, «Герл Пегги».
Кеп удивился:
– Как же он эту волну нашел? Скажи, какой шустрый.
– Жить хочется, – сказал Жора.
Слов за морзянкой нельзя было различить. Потом и база начала переговариваться с шотландцем – тоже ключом.
– Что они там ему? – спросил кеп.
– Да то же самое, что и нам. Просят идти навстречу.
Свистнуло в переговорной трубе – из кеповой каюты. Кеп приложился ухом.
– Нет пока связи, – сказал в трубу. – Тут еще один нам сигнал забивает, любитель морских ванн. С базой ему удалось связаться. Подождем, пока наговорится… – И заткнул трубу свистком.
Читать бесплатно другие книги:
