Шельф Ильин Андрей
На следующей встрече «аспирант» был в набедренной повязке, в бусах, с копьем наперевес.
– Вы таким хотели меня видеть?
– Почти. Ну, может быть, чуть-чуть менее экстравагантным. Только прошу учесть, если вас распознают, то я не заплачу вам ни цента. Ваша задача наблюдать, слушать и вывести группу в назначенную точку.
«Аспирант» кивнул. Они тут привыкли к причудам белых гостей, которые едут в Африку за экзотикой и красивыми кадрами.
– Когда я должен быть готов?
– В любую минуту…
По джунглям шла небольшая группа ботаников. На них «разгрузки», мощные десятизарядные охотничьи карабины на плечах, кобуры под левыми подмышками. Наверное, хищников боялись. Сопровождал ученых проводник из местного племени, в рваных шортах, каком-то ярком платке и бусах. Проводник был бос. И казался очень развитым, потому что знал несколько английских слов, которых ему вполне хватало для исполнения своих функциональных обязанностей.
– Туда… иди… так… – указывал он, куда нужно ступать, чтобы избежать неприятностей.
«Ботаники» старательно двигались ему вслед.
В густых зарослях что-то шуршало, рычало и ухало. Джунгли были наполнены жизнью. И смертью.
– Иди… здесь!
Шли «здесь», продираясь по узкой, еле заметной тропе. Проводник рубил мачете повисшие лианы и ветки, отбрасывал каких-то огромных жуков и пауков размером с ладонь.
– Стой… тихо!
Застыли на месте.
Впереди, ломая кусты, продиралось какое-то крупное животное.
– Иди…
Шли часа четыре, промокли насквозь. Наконец выбрались на поляну. На земле сидели какие-то люди, поставив меж колен автоматы Калашникова.
Партизаны…
Проводник остановился. Что-то крикнул им. Бойцы повернулись, поведя дулами автоматов в сторону пришедших.
– Положите оружие здесь и идите за нами, – сказал один из них по-английски.
«Ботаники» поставили в пирамиду карабины, положили в спортивную сумку пистолеты и ножи. Их обыскали, похлопав по карманам «разгрузок».
– Пошли.
Снова углубились в джунгли. Партизаны шли уверенно, часто меняя направление, переправляясь вброд через ручьи и мелкие речки. Они не маскировались и не соблюдали тишину, о чем-то громко переговариваясь. Они чувствовали себя здесь, как дома. Да и кто сюда сунется? Здесь, в этих чащах, они были хозяевами.
К вечеру пришли в большой лагерь, где были построены капитальные шалаши, туда-сюда пробиты широкие тропы, по центру утоптан плац, на краю которого рядком стояли минометы, два ржавых бэтээра и даже какой-то флаг на флагштоке висел. Это были не партизаны, это была армия. Хотя многие солдаты бродили полуголыми, босиком и в рваных шортах, но с автоматами на боку и портупеями на голых торсах.
«Ботаников» провели к штабу.
– Кто у вас командир?
Вперед выступил «профессор».
– Остальным приказано ждать здесь.
«Профессор» вошел в шалаш, прикрыв за собой полог. И вышел лишь через час. Огляделся, приказал коротко.
– Вы, двое, остаетесь здесь для связи и координации действий. Остальные – шагом-марш.
«Остальные» молча встали, не задав ни одного вопроса. Очень дисциплинированные были «аспиранты». Построились в колонну и пошли обратным ходом через те же ручьи и реки, сопровождаемые двумя партизанами.
На поляне разобрали оружие.
– Ты иди за меня, – сказал проводник. – И повел группу. Совсем по другому маршруту.
Подошли к небольшой заболоченной реке. Пошли параллельно ей, продираясь сквозь кусты.
– Куда это он? Мы здесь не ходили, – обеспокоенно спросил один из «аспирантов». – Эй ты, черномазый, это не та дорога!
– Иди за меня, – широко улыбаясь, ответил проводник. И ткнул рукой вперед. – Я иду, ты – иду.
«Ботаники» напряженно оглядывались по сторонам. Точно, другая дорога! Но делать было нечего, без проводника здесь шага не ступить.
– Ладно, пусть ведет. Пристрелить его мы всегда успеем.
Метров через пятьсот река сделала поворот.
– Моя смотреть, – сказал проводник и нырнул куда-то в чащу. Нырнул и пропал.
– Эй, ты где?! – «Аспиранты» стали стягивать с плеч карабины.
Но тут в кустах послышался легкий выдох и крайний из них схватился за горло. Из шеи торчала тонкая оперенная стрела. И еще три стрелки воткнулись в открытые шеи и лица «ботаников». Они осели на землю.
Но все-таки это были очень опытные и шустрые «аспиранты», потому что двое из них успели выпустить по обойме в ближайшие заросли. А больше ничего не успели, потому что тоже упали на тропу.
Из кустов вышли маленькие голые люди. С длинными трубками в руках. И белый человек в маске.
– Хорошо! – кивнул он на лежащие на дорожке трупы. – Держите. – Он протянул пигмеям пачку зелененьких бумажек, которые в их племени имели хождение наряду с зеркальцами и леопардовыми клыками. Деньги они и в Африке – деньги. Куда без них…
Пигмеи шустро разобрали бумажки, о чем-то оживленно переговариваясь, и, разом собравшись, исчезли в зарослях, словно их и не было.
Поодаль стоял испуганный, ничего не понимающий «проводник».
– Зачем вы… – сдавленно спросил он, глядя на мертвых «ботаников», из которых торчали стрелки. Тут уж, действительно, стрелки натуральные, а не нарисованные на схеме.
– Не вы, а мы. Вы такой же полноправный участник преступления, как и я. Это сделали мы. Ну, или только вы, потому что меня рядом с жертвами никто не видел.
«Трупы» зашевелились. Один из них открыл глаза, тупо уставившись в небо. «Проводник» облегченно вздохнул. Рано он обрадовался, ох, рано.
Белый «заказчик» достал из сумки наручники и шустро сцепил пленников вместе.
– И ты иди сюда. Руку дай.
Руку «проводника» он пристегнул к его же ноге. Чтобы не убежал. Получилось славно: все сидят рядком на полянке, оружие и амуниция в другой стороне. Любо-дорого!
Четыре «ботаника» быстро пришли в себя. Умеют пигмеи рассчитывать силу яда. Ну, или просто смазали стрелки под охоту на кроликов. Теперь не спешить, теперь дать им возможность оценить ситуацию. Ее безнадежность – кругом джунгли, на руках «браслеты», перед ними человек в маске вряд ли с добрыми намерениями. Оружие… Оружие не достать. Ждать помощи – не от кого, хоть оборись. Такой расклад. Ну что, поговорим?
Наклониться, заглянуть в лица, оценить, понять, кто сломается быстрее, а кто будет упорствовать. В конечном итоге заговорят все, потому что условия «полевые», максимально приближенные к боевым, где с «языками», добывая информацию, не церемонятся. И они это, наверное, понимают. Должны понять.
– Как звать тебя?
Молчит насупленно.
Пнуть слегка. По коленной чашечке.
– Так как?
Молчит. Хорошо, что молчит. Этот и должен молчать, чтобы послужить примером для остальных. Для командира…
– Зачем ты в Африку приехал? Чего тебе, сынок, дома не сиделось?
Изображать, играть «плохого парня», как в кино с теми же интонациями, фразами, мимикой. Все они воспитаны на голливудских боевиках и надо стараться соответствовать кинообразам.
– Ну, чего молчишь? – Опять пнуть. В живот. Больно.
Согнулся, замычал. Но всё равно молчит. Видно ждет, когда Брюс Уиллис на вертолете их спасать прилетит. Потому что в кино всегда прилетал. И всегда – спасал.
Но не в этом случае. Увы. Потому что этот сценарий писали не в компании «Paramount Pictures» и хеппи-энд здесь в сюжете не предусмотрен. Здесь жизнь и смерть настоящие, без глянца.
– Ты будешь говорить?
Вытащить нож, ткнуть в ногу, в мякоть, обязательно в мякоть, чтобы кость не задеть! И не очень глубоко, но чтобы кровь пошла.
– Ну?!
Молчит… Нет, тут одной физической болью не обойтись, тут надо воображение включить. Просто к боли и смерти их приучали. Здесь какой-то особый кинематографический прием надо использовать.
Отстегнуть наручники, ухватить за грудки, поднять рывком, потащить к реке. Зачем? А сейчас увидите. Все увидите. Всё. Как в зале кинотеатра: в цвете, со спецэффектами и стереозвуком. Разве что без попкорна на коленках. Как в фильме ужасов «Челюсти-3». Готовы? Ну, тогда…
Толкнуть пленника в воду, чтобы он забился, забарахтался. И чтобы кровь, сочащаяся из раны, растеклась, поплыла по течению. Ну, куда ты лезешь – плавай спокойно, не долго ждать осталось.
На поверхности воды показались два крокодильих глаза. Внимательно уставились на предполагаемую жертву, и тихо скрылись под водой. С берега это увидели, а барахтающаяся жертва – нет.
Спросить для отчистки совести:
– Ну так что, будем разговаривать?
– Да пошел ты! – И даже сказал куда.
Герой. Сериальный. Ну, значит, эту роль ему придется играть до конца. А зрителям смотреть.
В воде что-то булькнуло. По поверхности разошлись мелкие круги.
Пловец вдруг вздрогнул, замер и тут же закричал. Страшно. И потянулся к берегу руками, цепляя дно на мелководье пальцами. Позади него вода забурлила и окрасилась красным. Потому что в ляжку жертвы вцепились острые зубы и потащили на глубину.
Крокодил!
Обреченный орал, выпучив глаза, захлёбывался мутной водой, погружался с головой и всплывал вновь, отчаянно барахтаясь и колотя по воде свободной ногой. Но вцепившийся в человеческое тело крокодил свою жертву не отпускал – он почувствовал вкус крови и мяса, и теперь наседал, зажёвывая человеческую плоть, перекусывая и дробя кости. Это было ужасное зрелище. Не для слабонервных. И даже не для тех, у кого нервы покрепче. И даже у кого железные.
Жертва орала, извивалась, отбивалась, тянула руки в берегу, а ее жрали. Живьем.
Откуда-то подтянулись еще несколько крокодилов, которые вцепились в уже почти бесформенный кусок мяса, разрывая его на куски. Вода кипела кровавыми пузырями. Мелькали какие-то ошметки одежды, мощные хвосты и утыканные страшными зубами пасти.
Зрители в ужасе смотрели на происходящее. Потому что это была не смерть, это был кошмар! Все словно остолбенели. Кошмар сковал всех до одного.
И вдруг всё успокоилось. Крокодилы залегли на дно, переваривать бедного «аспиранта». И эта наступившая тишина, умиротворение и гладь воды отчего-то были более страшны, чем если бы крокодилы толпой полезли на берег.
Ну что, будем теперь разговаривать? Под впечатлением…
Подойти, поднять, подхватить еще одного «ботаника» и, ничего у него не спрашивая, специально молча, потащить к воде, на поверхности которой снова появились глаза. Много глаз.
– Нет, не надо, я скажу!..
Похоже, скажет… Только спрашивать будем не его, а командира. Бросить «аспиранта» возле воды, не дойдя буквально шага, подойти к «профессору». Спросить в киношном формате:
– Плавать умеешь?
И вдруг раздался истошный крик!
Мать честная! Оставленного на берегу «ботаника» ухватил выпрыгнувший из воды крокодил и теперь, упираясь всеми четырьмя лапами и молотя по воде хвостом, тащит в реку! «Аспирант» цеплялся за берег, оставляя в песке длинные, глубокие борозды. Рот его был перекошен, глаза вылезали из орбит.
Ну не хотел я этого, ребята, честное слово! Кто знал, что эти твари такие шустрые!
Кто-то прокричал:
– Сделайте что-нибудь!
Метнуться туда, где сложено оружие, схватить первый попавшийся карабин и всадить в крокодила всю обойму, все десять пуль!
Бах!
Бах!
Крокодил вздрагивал от каждого выстрела, но продолжал тащить свою жертву на глубину. Да что он, в бронежилете что ли? Но вот хватка зубастой твари ослабла. Он закатил глазки, перевернулся на спину и затих.
«Ботаник», лихорадочно царапая землю, выкарабкивался на берег. За ним тащилось что-то красное и длинное. Перекушенная нога тащилась!
Не слабое зрелище!
Нет, такой допрос нам не нужен. Это не наш метод! Хотя… очень действенный метод. Потому что «профессор» поманил к себе пальцем.
– Я всё скажу. Но у меня есть условие. То есть просьба.
– Какая?
– Вы должны пристрелить меня здесь, на берегу. Я не хочу туда. Я не умею плавать.
Молодец «профессор».
– Зачем стрелять? Я готов сохранить вам жизнь, на условиях взаимного сотрудничества.
– Вербуете меня?
– Не я, вон те свирепые твари.
«Профессор» посмотрел на крокодилов. Кивнул.
– Хорошо. Я должен буду подписать согласие?
– И рассказать всё, что знаете. Под видео. Ведь мы с вами собираемся работать долго и плодотворно.
– Мой гонорар?
Ай, молодец! Даже в такой ситуации, даже в пасти крокодила янки думают о долларах. Но это и хорошо, коли он торгуется, значит принял ответственное решение.
– Две тысячи в месяц, а в конце года – пять.
– Нет, – покачал головой «профессор». – Я стою больше. Четыре в месяц и полтинник в конце года. Плюс премии за особо значимую информацию. И адвокаты за ваш счет.
– Какие адвокаты?
– Которые мне понадобятся, когда меня схватят за руку.
– Согласен.
– Есть еще одна проблема. Потенциально устранимая. – «Профессор» скосил глаза на «аспиранта», который стягивал ремнем культю пострадавшему.
Ах, даже так! Не желает «профессор» оставлять живых свидетелей. Не хочет ни от кого зависеть. Ладно, тот безногий сам помрет, потому что не дотащить его. Но второй…
Вопросительно глянуть в лицо командиру. Тот утвердительно кивнул. Два раза. Такие были его условия, что вербовка должна быть одна.
– Хорошо. Но тогда вы сами.
– Что «сам»?
– Решите эту проблему. Мне лишний грех брать на душу неохота.
Хотя, всё равно пришлось бы взять, потому что выпотрошенных «языков» в живых не оставляют и через линию фронта на себе не таскают. Только особо ценных. Вроде этого.
– Одно требование: работать холодным оружием в мягкие ткани.
– Почему именно в мягкие?
– Чтобы не оставить следов оружия. На случай, если кто-то захочет выпотрошить крокодилов и осмотреть трупы. Там должны быть раны только от зубов. Ну, или похожие на раны от зубов.
Опять кивнул. И посмотрел на «проводника».
– Нет, этот для вас безопасен. Он не американец и никому ничего рассказать не сможет. Хотя… Лучше подстраховаться. Пусть он тоже поучаствует.
Еще один кивок.
Приятно иметь дело с профессионалами. И… неприятно!
Дать нож, отойти в сторону, приготовив видеокамеру.
«Профессор» подошел к оказывающему первую помощь «аспиранту», что-то сказал ему, быстро, очень спокойно и точно ударил ножом в печень. «Аспирант» вскинулся, удивленно глядя на своего командира. И умер.
– Эй ты! – крикнул «профессор» «проводнику». – Иди сюда!
«Проводник» замотал головой. Но «главный ботаник» подошел к нему, схватил за волосы и подтащил к агонизирующему трупу. Показал жестами:
– Ткни его! Ты его! Ну! – Сунул нож в руку, встал сзади, толкая в спину. – Давай!
«Проводник» наклонился, коснулся уже трупа острием ножа.
– Сильнее! Резче!
«Профессор» перехватил чужую руку, толкнул ее вперед, так что под острием лопнула, разошлась кожа и брызнула еще текущая по жилам кровь.
– Дальше сам. – Ударил по локтю и нож глубоко вошел в тело. – Теперь ты убийца. Ты убил человека. Он еще был жив! И если ты кому-нибудь скажешь, то…
Нет, не скажет, потому что видео, крупный план, где только нож, жертва и лицо «проводника». И больше никого. Теперь он будет молчать. Всю оставшуюся жизнь.
– Всё, собираемся. Оттащите вашего безногого приятеля выше по берегу.
– Зачем?
– Затем, что вы расскажете, как неудачно пытались переправиться через реку и как крокодилы утащили и сожрали двух ваших приятелей. А третьего вы успели вытащить, но он истёк кровью. И покажете место. Проводник покажет. И любая экспертиза подтвердит, что нога была откушена, а, к примеру, не отпилена, не отрезана или отстреляна. И это станет вашим алиби. Стопроцентным. А если кому-то этого будет мало, он сможет отловить здесь два десятка крокодилов, покопаться в их желудках и найти фрагменты тел и даже, сделав анализ ДНК, установить их принадлежность.
«Профессор» внимательно посмотрел на человека в маске.
– Скажите, вы заранее всё это придумали?
– Что?
– Всё это – реку, крокодилов, анализы ДНК?
– Нет, не всё. Ваш боец с откушенной ногой – импровизация. А что?
– Если вы это придумали заранее, то вы… То с вами можно работать.
– Значит, будем работать. Теперь мы приберемся здесь и уйдем, чтобы не оставлять лишних следов. Чуть дальше встанем лагерем, где вы сможете облегчить свою душу.
– Чем?
– Чистосердечным признанием обо всех своих прегрешениях. И покаянием. Но… под протокол! И обязательно с именами, адресами и датами.
– Когда мы уходим?
– Когда ваш приятель… Я думаю, что очень скоро…
На берегу умирал, истекая кровью, боец с откусанной ногой. Умирал, наверное, счастливым, потому что… на берегу.
– Кто вы такой, кого представляете?
– Я владелец частной военной компании, созданной для выполнения конфиденциальных заданий.
– Чьих?
– ЦРУ, ФБР, Пентагона – заказчиков много. Власть давно уже предпочитает использовать вместо своих бойцов наёмников. Это удобнее. И дешевле.
– Дешевле?
– Конечно. Если какой-нибудь «зеленый берет» сломает себе позвоночник или подхватит экзотический гепатит, то всю оставшуюся жизнь его будут лечить и выплатят компенсацию. Нам – нет. Если он погибнет, его семья станет получать пенсию. Нам никто не даст ни цента. Мы берем деньги один раз и отвечаем за себя сами. Кроме того, от нас в случае неудачи всегда можно откреститься. А в случае успеха присвоить все лавры себе. Ведь мы никого не представляем.
– Для чего вас подрядили сюда?
– Для координации действий партизанского движения и обучения партизан тактике уличного боя. Они ведь в городах совершенно беспомощны.
– Зачем бои на улицах?
– Не знаю. Перед нами поставлена задача – научить. Для чего – не нашего ума дело.
Хитрит «профессор», недоговаривает.
– Вы хотите сказать, что с этим делом справятся два ваших бойца, оставленных в лагере?
– Нет, они лишь подготовят учебную базу.
– Сколько инструкторов предполагается задействовать?
Пауза…
– Что-то около трех сотен.
Ничего себе! Это уже не партизанщина, это подготовка армии для проведения общевойсковой операции. С наёмниками-командирами во главе. Похоже, тут всё всерьез.
– С кем вы встречались?
– Точно не скажу. Он называет себя Главнокомандующим оппозиционными вооруженными силами. Утверждает, что у него двадцать тысяч штыков и мобилизационный резерв в тридцать-сорок тысяч бойцов.
– Вооруженных копьями?
– Кто-то, возможно, и копьями. Но ведутся переговоры о поставках сюда больших партий стрелкового вооружения производства КНР и Пакистана.
– Русские калашниковы?
– Да, чтобы не бросить тень на Америку.
– Поставки пойдут через вас?
– Лишь частично.
– Но вы знаете других посредников?
– Кого-то знаю, о ком-то догадываюсь.
Многих он знает, просто скромничает. И цену набивает. Все они возле одной кормушки толкутся, бесконечно сталкиваясь в «горячих точках» и принюхиваясь друг к другу.
– Какие ближайшие акции планируются в регионе?
– Я не могу точно сказать…
– Скажите, что знаете. За ошибку с вас не спросят, а вот за сокрытие информации – по всей строгости законов пищевой цепочки.
Вновь завербованный агент вздрогнул, вспомнив про аллигаторов.
– Слышал о готовящемся нападении на министра обороны, и о диверсии на русских буровых.
А вот это интересно. Очень!
– Кто занимается буровыми?
– Я не в курсе.
Опять темнит. Прикидывает, что знает его собеседник, а что нет. Что можно сказать, а о чем можно умолчать.
А тот почти ничего не знает!
Но ведь «ботаник» о том не догадывается! И значит, можно его взять на понт, чтобы простимулировать.
– Давайте так. Давайте сыграем в правду. В «детектор лжи». Чтобы проверить, насколько вы готовы к совместной работе. Я буду называть имена людей, ваших коллег, а вы назовете нужное имя. Или не назовете. Но тогда я узнаю сам – и наше сотрудничество на этом закончится! Там – в реке. Готовы?
И далее по списку контактов, которые отследили филеры. От А до Я. «Ботаник» напрягся. Очень. Аж, вспотел весь бедолага. «Как угадать? О чем умолчать, чтобы не угодить в ловушку. Соврешь, он вычислит ложь и тогда… Точно, «детектор»… Нет, тут не стоит рисковать! Лучше сдать приятелей, чем быть приглашенным на обед к аллигаторам. В качестве первого блюда…»
– Этот!
– Что «этот»?