Шельф Ильин Андрей

Заорать громко:

– Семён, добей крайних! – И добавить несколько исконно русских, непечатных словечек. – Не тупи… твою… тебе… на… в… Командир, где командир, черт его подери?!

Командир подоспел вовремя. По сценарию. Из темноты в сторону работающих пулеметов ударила автоматная очередь. И спустя несколько секунд раздался оглушительный взрыв брошенной на макушку дюны гранаты. И еще один.

Очень опытным и храбрым оказался командир – не сбежал, заслышав выстрелы, не залёг, а вернулся к своим бойцам, чтобы либо спасти их, либо принять вместе с ними смерть. Ну, просто герой!

Пулеметы «сьели» ленты и затихли.

Командир подскочил, ухватил раненого бойца за шиворот, и, продолжая отстреливаться из автомата и разбрасывая гранаты, поволок в темноту.

Молодец, ушел, спасся сам и бойца своего вытащил! Впору к ордену представлять, есть же у них тут какие-то с мечами, бантами и пальмами!

Теперь осмотреться, чтобы на случайный выстрел не нарваться. Нет, тут всё в порядке, «ручники» с такого расстояния шансов не оставляют. Но всё же надо «добить» пару трупов из табельного макарова. Специально – макарова.

Четырнадцать тел «прилегли» на песок. Навсегда. А кто их сюда звал? Это война, где или ты, или тебя. Или – их. Всех!

Теперь можно прибраться. Неспеша, потому что спешить некуда, никого здесь на десятки километров нет. Снять пулеметы, выдернуть стойки, разровнять песок. Слить из покойников в емкость литра полтора крови и окропить всё вокруг красным. Кровью «противника» окропить. Перевязочный пакет вскрыть. Кусок бинта бросить. Подошву ботинка из рюкзака достать и там, внизу, возле трупов, впечатать ее в свернувшуюся лужу крови.

Вроде убедительно. Всё по сценарию разыгранного боя – и кровь, и трупы, и отпечатки обуви.

Вот теперь можно уходить.

– Как это произошло?

– Точно неизвестно. Их расстреляли из засады. Всех.

– Кто?!

– Русский спецназ.

– С чего вы взяли, что русский?

– Характерный почерк – для русских диверсантов характерный. Они успешно использовали подобную тактику в Афганистане и Чечне. Кроме того, командир группы и раненый рейнджер дали показания. Они во время нападения слышали команды и крики. Мы дали им прослушать уставные приказы и ругательства на разных языках, они опознали русский. Вот распечатка: «Не тупи… твою… тебе… на… в…» Так ругаются только русские, это их военный непереводимый сленг. Там про их матерей, какие-то сексуальные связи и женские и мужские половые органы.

– Что?!

– Если вы хотите, мы можем попытаться расшифровать…

– Спасибо, не надо. Что еще?

– Была проведена экспертиза гильз, найденных на месте боя и пуль, извлеченных из тел убитых. Это гильзы и пули, использующиеся в русском оружии. Обнаружен отпечаток подошвы обуви в луже крови – типичных русских армейских берцев сорок четвертого размера. В полукилометре от места боя найден закопанный в песок неисправный русский пулемет фирмы Калашникоф с заводскими номерами… И наконец вот…

На стол легли какие-то бумажки и кусок бинта.

– Что это?

– Бинт из пакета первой медицинской помощи, используемый в Российской армии. Вот здесь, на упаковке, даже буквы видны. Это кириллица.

– У них были раненые?

– Предположительно, один или два. Командир группы смог оказать сопротивление, забросав нападавших гранатами.

– Как он выжил?

– Ушел на разведку, а в это время… Но он вернулся и принял бой. Теперь сильно переживает, виня себя в потерях и в том, что остался жив. С ним работают психологи. Несмотря на неудачу, мы предполагаем представить его к правительственной награде и присвоить внеочередное звание за спасение с поля боя с риском для своей жизни раненого бойца вверенного ему подразделения.

– Хорошо. Хотя он, по справедливости, должен был ответить за столь громкий провал. Тринадцать трупов и сорванное задание!

– Но кто мог предполагать, что буровые защищает армейский спецназ? Мы не имели такой информации.

– И что вы предлагаете теперь?

– Выждать. Нельзя допускать прямых боестолкновений с русскими, это чревато разрастанием конфликта.

– Вам не кажется странным, что они ждали именно там наших людей? Может, они знали о наших планах? Может, у нас кто-то сливает информацию?

– Они ждали не только там. Еще в двух, наиболее удобных для выхода на буровые точках, замечены признаки их присутствия. Кроме того, в ближайшем лесу обнаружен тщательно замаскированный подземный схрон на десять-пятнадцать бойцов и НП. Мы предполагаем, что они страхуют всю береговую линию. Сейчас идет обследование прилегающей территории, и если мы что-то найдем, то немедленно сообщим вам…

Конечно, найдут. Еще схрон. Кучи высохшего дерьма. Заглубленные на полметра в грунт выгребные ямы, заполненные пустыми жестянками консервных банок, обрывками упаковок сухпая и прочим мусором, по которому нетрудно будет установить страну производителя. И это послужит неопровержимым доказательством присутствия в стране боевых русских групп, охраняющих буровые. И еще слух пойдет про непобедимый русский спецназ, который высадили с подводных лодок для защиты буровиков. Ну и кто туда после этого сунется – после тринадцати трупов и столь массового присутствия на побережье русских спецназовцев?

Так что за буровые можно быть спокойным.

Пока они разберутся, пошлют информацию, с той ознакомятся, наложат резолюции, пока сформируют новую команду, выделят финансирование… Потому что бюрократия везде одинакова, хоть у нас, хоть у них. Так что полгода можно спать спокойно.

Хотя… Периодически здесь надо будет топтаться, «метя территорию» и подкидывая противнику свежую информацию для размышления. И для страха. Чтобы они каждого куста боялись, как та ворона. Тем более, что первоначальный испуг он им обеспечил. И безо всяких на то согласований, разрешений и дополнительных смет. Просто взял – и напугал! До полусмерти. А кого-то и до смерти! Потому что трупы – это очень серьезный аргумент, который убеждает лучше слов.

Тут можно поставить галочку.

Что дальше?

Дальше поднимем побольше шума, чтобы притормозить заговорщиков и, заодно, простимулировать соотечественников, дабы они мышей шустрее ловили. Сольем информацию западным журналистам про группу мирных рыбаков тире охотников, которые хотели покататься по океану на лодках, а их перестрелял русский спецназ.

И пусть наши отбрехиваются, искренне недоумевая по поводу случившегося. Потому что никакого спецназа в помине не было! Но чем больше они будут отнекиваться, тем меньше им будут верить. Случившееся начнет обрастать слухами, и сюда потянуться журналисты, которые станут рыскать по побережью, разыскивая русских рэмбо и искать несуществующих свидетелей. И чем больше их сюда набежит, чем громче поднимется шумиха в СМИ, тем труднее будет противнику творить свои тайные делишки. Шум – он тайным операциям противопоказан. Толпа журналистов и разных праздношатающихся блогеров защитят буровые надежнее, чем батальон охраны. А мы им поможем – зазовем, «жареные» фактики подкинем, статеечки закажем, приплатим… Через них противоположную сторону напряжем, тиснув пару скандальных публикаций о присутствии среди убитых партизан граждан Америки с поддельными паспортами.

Что еще полезного можно извлечь из ситуации? Куда крутить интригу, чтобы вражьим игрокам карты спутать, чтобы пики с бубями перемешать!

Какие там еще действующие лица?

Партизаны… Которые участвовали. И полегли все до одного за просто так. Чему вряд ли их товарищи сильно рады. Потому как обещалась легкая прогулка с дармовыми гринами и чужой кровью, а вышла – со своей. И если это недовольство чуть раздуть да поленьев в огонь подозрений подбросить… Почему бы и нет! Ведь можно предположить, что это не случайность, а местными бойцами специально пожертвовали? Неважно ради чего – просто привели под пулеметы и расстреляли как дичь. И это было задумано заранее. Потому что белые люди коварные еще с тех времен, когда заманивали бусами и зеркальцами их предков на корабли, а после скармливали акулам или продавали в рабство плантаторам.

Партизаны – ребята горячие, импульсивные, они долго разбираться не будут…

Делаем информационный вброс, зернышки сомнений сеем и обильно поливаем, удобряем хорошо подобранными фактами: почему это на марше не было боевого охранения, авангарда, арьергарда, разведки, почему они как на пикник шли? Вроде опытные бойцы… Причем весь отряд погиб, а командир живехонек из боя вышел? И еще добавить, что кто-то его видел и слышал, как он под пиво хвастал, что провернул хорошую сделку, разменяв десяток черномазых на сотню звонких монет.

Могло такое быть? Запросто! Кто-то услышал, кому-то передал, тот чего-то переврал и домыслил… Пошла гулять сплетня, обрастая несуществующими подробностями, разъедая умы и будоража фантазию. Потому что это такая взрывчатая смесь, что твой тротил отдыхает!

И можно еще усилить… Потому как смерть для них дело обычное, а вот материальные потери…

– Передайте командиру.

– Что это?

– Компенсация за погибших бойцов. Пусть раздаст их близким. Мы ведь понимаем. И скорбим вместе с ними.

– А вы кто?

– Неважно. Меня попросили…

Сунуть в руку проводнику толстую пачку долларов. И письмо с извинениями. Благородный поступок, рассчитанный на то, чтобы довести партизан до белого каления. Потому что доллары фальшивые. Это выяснится не сразу, но скоро. И этого они не простят – не должны. И когда в следующий раз белые вербовщики заявятся в партизанский лагерь бойцов набирать, то не факт, что они оттуда живыми уйдут.

И тут всё как надо! Пошли круги по воде, превращаясь в цунами.

Такая работа, чтобы не самому, чтобы чужими руками. Потому как свои руки только одни, да и коротки. Поднять бучу, заронить подозрения, перессорить всех со всеми, чтобы буровики спокойно могли ковырять свой шельф.

Сверлите ребята, трудитесь, никто вас теперь не потревожит. Добывайте «черное золото», чтобы оно полилось в родные закрома. А мы позаботимся о вашей дополнительной защите. Потому что теперь повод появился…

– Ну что, вы убедились?

– В чем?

– В угрозе нашим экономическим интересам в Африке. Вы были на берегу, видели лодки, взрывчатку?

– Да, был. Кажется, вы были правы.

– Если бы они смогли добраться до буровой, то теперь ее там не было бы. А ведь я предупреждал! Конкретно вас. И вы заверили конкретно меня, что… Но не приняли никаких мер, и это заставляет предположить худшее.

– Что именно?

– Что это не случайность. Что в том есть какой-то ваш интерес. Корыстный! Например, что вы в сговоре с врагом.

– Не говорите так! Я действительно… Но я не думал! Не предполагал. Мы не можем доверять непроверенным фактам.

– Теперь проверили? Теперь сможете «быстро реагировать»? Потому что событие случилось и может случиться еще. В самое ближайшее время.

– Да, я понимаю… Теперь другое дело.

– Я очень рад, что мы нашли общий язык и вы на этот раз услышали меня. А если нет, то мне придется о своих подозрениях сообщить в Москву. Чтобы они заранее могли назначить козла отпущения на тот случай, если что-то произойдет.

– Нет, нет, теперь я передам. Сегодня же. Теперь делу будет дан ход. Обещаю вам!

– Тогда счастливо оставаться.

– Можно вопрос?

– Вопрос? Ну, хорошо.

– Скажите… Это всё… вы?

– Что?

– Обезопасили буровые?

– Нет, это просто какая-то случайность. Возможно, они что-то не поделили и перестреляли друг друга. Или их убил кто-то другой. Времена нынче неспокойные. Но это такая случайность, которая может произойти с каждым. Со мной. С вами… В любую минуту. Потому что Африка – это очень опасный континент.

– Я понял. Я вас понял! Я всё сделаю. Приложу максимум сил, – горячо заверил чиновник.

– Конечно, приложите. Ведь вы здесь на то и поставлены, чтобы блюсти интересы своей страны. Не так ли?

– Да, да, вы правы! Совершенно правы! Если случайно узнаете что-то еще, то обращайтесь. Сразу ко мне! Без всякой бюрократии и волокиты. Я всегда в вашем распоряжении.

– Непременно.

А говорят, с чиновниками договориться нельзя…

Это смотря как говорить.

О чем говорить.

И кому говорить…

Информация прибывает. Всё прибывает и прибывает.

Раз настороженные сети тащат новый улов.

Кто-то приезжает, куда-то идет, с кем-то встречается, что-то говорит. Один контакт сцепляется с другим и с третьим, указывая на четвертый и пятый, сплетаясь в многосложный узор. Несколько ниточек, в том числе, идущую к буровой, он оборвал. Но сколько их еще осталось! Какие рвать следующие? Какие из них самые опасные?

Смотрим. Отслеживаем динамику. Какие изменения в последние дни случились в «паутине»? Где стало узелков гуще, где они убавились или вовсе сошли на нет?

Вот петля, которая стягивается вокруг российского посольства. И каждого ее работника. Как удавка. Добавились ниточки, что свидетельствует о нарастании интереса к русским дипломатам. В связи с чем?

Вот чиновник. В него уперлось очень много стрелок. Он, конечно, занимается вопросами культуры, но почему раньше никого не интересовал? Или теперь здесь какой-то песенный фестиваль организуется? Но при чем здесь тогда «орнитологи»?

Или – тот… Или вот этот. К которому пришли лишь две стрелки, но не простые, а синие, потому что от средних командиров. Один из которых «выкатился» из миссии. Причем пришли лишь один раз, что не очень типично. Если уж люди ходят друг к другу в «гости», то обычно много раз… А чем этот чиновник занимается? Если исходящие ниточки пощупать? Хм… Контактами на высшем уровне. Потому что имел встречи с министрами и даже пару раз с президентом, потому что за ним его личная охрана приезжала. А по должности – мелкая сошка. И как это совместить – такие возможности с входящими контактами? Не вяжется это.

И еще интересный факт: минимум контактов с себе подобными, с такими же как он клерками. В ресторанах с ними не обедает, на фуршеты не ходит и в гости тоже, и даже на море или охоту не выезжает. Как-будто сторонится. Странно это, обычно земляки держатся кучно.

А что на это скажет прослушка?

Ничего! При встречах сигнал блокировался генератором помех. Очень интересно! Надо его взять на заметку и посадить на хвост лучших филеров. И тому первому – тоже.

Теперь по этим узелкам. Которые связались так туго и все подле президентского дворца. Отчего там такой ажиотаж, которого раньше не наблюдалось? Особенно около силовых министров. Что это к ним гости зачастили? Незваные. Впрочем, званые тоже.

Вот этот, кто такой? Который, как сообщают филеры, обнимался с ним на пороге и по плечику хлопал?

Ищем в базе данных паспортов, которые пограничники сливают. Ага, понятно, гость из Европы. Смотрим по фамилии, если она не вымышленная… Нет, не вымышленная, реального, с реальной биографией человека. Который родился, учился, женился… Служил, в войсках НАТО на какой-то полугражданской должности, теперь пенсионер.

И где он мог с министром пересекаться так плотно, что можно ручкой по плечику стучать? А если все его фото отсмотреть. Люди любят хвастаться своей жизнью. Смотрим… Папа. Мама. Детские фото. Школа. Военное училище. Общая фотография выпускников.

Стоп! А какое училище он окончил? Так то же самое, где министр учился. Выходит, однокашники они! И за каким он сюда приехал? Именно теперь? Ностальгия замучила. Ни позже ни раньше? Может, кто еще приезжал?

Смотрим, смотрим…

Известный американский журналист, который взял интервью. И… нигде его не опубликовал. Почему? Ему же командировку отбивать надо было. Или собеседник не интересный? Нет… Он ведь знал, к кому ехал. Или он с другими целями приезжал? Надо бы с ним побеседовать. Но не самому. Не царское это дело. А кто тогда? Кто его сможет разговорить? Какой-нибудь коллега по цеху? Лучше дама… И лучше молодая и симпатичная. Так может, Вероника? А что? Девушка она видная… со всех сторон, с большим… опытом общения с мужским полом. Умеет к себе расположить. И разговорить. Ну, такая уж у нее профессия. Она трепаться не будет, да и о сути задания знать ей не обязательно.

Подготовим ей документы.

И…

– Добрый день. Я журналистка из Латвии. Это такая маленькая европейская страна, бывшая республика СССР. – Голосок приятный, просто слух ласкает.

– Что вы хотите?

– Познакомиться с вами, несколько вопросов задать. Мне это очень важно для карьеры. Я начинающая журналистка.

– Я не даю интервью.

– Но, может быть… в виде исключения? Зайдите на мою социальную страничку, посмотрите, вдруг я вас заинтересую.

Зашел. Посмотрел. Хороша страничка. Вернее, ее хозяйка. Ах, какая… Ну, всё при ней…

Что это за страна такая Лат-ви-я, где такие красотки обитают? Надо туда наведаться. Но вначале познакомимся. Поближе… Мужики везде одинаковы, везде в штанах.

– Пожалуй, я с вами встречусь. Надо помогать молодым кадрам.

– Я прилечу к вам в любое удобное время. Хоть днем, хоть ночью.

И вот это «хоть ночью» прозвучало как-то особенно проникновенно.

Журналистка оказалась даже лучше, чем на фото. Потому что фото не передает главного…

Гостья стояла на пороге, хлопая ресницами, и губки ее трепетали от волнения.

– Я… извините… к вам… Надеюсь, не помешала? – И румянец на щечках.

– Проходите. Садитесь. Вот сюда.

Прошла. Села. На краешек кресла. Спинка прямая, плечики назад, чтобы бюст подчеркнуть. И ножки скрестила, как на картинке в «Плейбое». Но главное даже не это, а голос и взгляды, от которых мурашки по спине и по животу к самым коленкам! Прямо за живое берет.

– Я пришла взять у вас интервью. – Губки бантиком. Зубки – жемчужинки. И язычок между… – Что-то я волнуюсь. У вас не найдется выпить?

Понятно, что не воду из-под крана.

Нашлось.

Выпили. И еще… И еще… Разговорились… Разговор пошел о профессиональных секретах.

– Вот все почему-то считают, что журналист, это так – послушал и записал с чужих слов верно. Не-ет! Иной журналист может ход истории вспять повернуть! Маркс тоже был журналистом, а такого наворотил, что весь двадцатый век расхлебывали!

Девушка слушает, ротик приоткрыв. Само очарование. Хочется перед такой хвостик распушить.

– Я ведь тоже… Пусть не Маркс, но причастен! Да! Я ведь не просто репортеришка газетный, я, можно сказать – голубь мира. Миротворец. Спасающий сотни жизней. Да…

– Вы?

Искреннее удивление, усиленное восхищением и чуть-чуть обожанием!

– Да я. Например, Ирак. Ведь я был там. Раньше… До того, как туда пришли вояки. Интервью брал. У генералов. И даже у министра обороны. Вот так с ним сидел, как с вами. Тет-а-тет. Понимаете?

– Нет, – искренне распахнула глазки. Замечательное у нее декольте.

– Ах, какая вы еще глупенькая. Или вы думаете, я только писать умею? Гениально… Нет, я умею останавливать войны! Я приезжаю и… договариваюсь. А потом приходят «зеленые береты», которые завоевывают… Без единого выстрела. И вся слава достается им. Этим воякам. Которые не воюют, а приходят на всё готовенькое. А истинные герои остаются в тени истории.

– Не может быть!

– Может. Зачем воевать, зачем стрелять, если можно все решить келейно с большими командирами. Надо только подобрать к ним ключик. И это не деньги. Вернее, не только деньги! Это умение найти общий язык, убедить, перетащить на свою сторону. Это не всем дано. Почти никому. Мне – дано. Я вот теперь в командировку ездил и всем невдомек… А через пару месяцев или через полгода, где-то раз! и тихая война, в которой мы победим бескровно. Но я вам ничего не говорил. А вы ничего не будете про это писать. Обещаете?

– Конечно. Я понимаю. И восхищаюсь вами!

Обратная дорога. Но не в Латвию.

Краткий отчет:

– Судя по всему, в последней поездке, он встречался с генералами и даже министром, и склонял их к «бескровной войне». Чтобы они сдали своего президента. Как иракские вояки. Короче, денежки за предательство предлагал и разные льготы. Если генералы пойдут на сделку, то войска из казарм не выйдут, потому что приказа не будет…

Молодец Вероника, хорошо мыслит. Может быть, даже слишком хорошо. Надо бы ее отвлечь от темы.

– Надеюсь, обошлось без эксцессов?

– Каких?! Даже если бы я хотела. Даже если бы настаивала! Он бы всё равно не согласился. Так, глазками покушал, коленкой пару раз коснулся и чуть от того штанишки не запачкал… Как пятиклассник.

– А что так?

– Да уж так! Все они там запуганы, все боятся, что дама, с которой они переспят, предаст огласке их связь. Во всех подробностях. И потребует компенсаций. Или, того хуже, забеременеет, чтобы половину имущества оттяпать. Оттого у них, когда до дела доходит, ничего не работает – страшно им! Они только в России – мужики, считают, что их никто не знает. А у себя сплошь трусы и импотенты! Им только с резиновыми куклами спать, которые без претензий. Не люблю их. Своих люблю, наших, которые хоть и без манер, но перед дамой не пасуют. А это дамам нравится. Даже таким, как я.

– Что же вы себя так! Вы очень симпатичная и обаятельная девушка.

– Может и так, только никто эту красоту замуж не берет. И не возьмет. Эх, доля моя горькая, женская. Встретишь мужика стоящего, а он нос воротит. Переспать – сколько угодно, а чтобы детишек завести, какую-нибудь Матрену себе подыщет. Ладно, не жалейте меня. Я еще своего принца найду! И не упущу.

– Чем у вас всё закончилось?

– Ничем, ручку при расставании целовал, полрукава слюной извозил, потёк как голодная дворняга при виде бифштекса с кровью. В гости зазывал. Но не к себе, а в очередную командировку. Наверное, на что-то надеется. Все они на выезде – мачо.

А вот это уже интересно!

– И вы?

– Согласилась. Вас памятуя. Что я, дура, такие деньги упускать, за которые даже барахтаться не надо – только глазки строить и бюстом трясти. Надеюсь, я правильно сделала?

– Правильно, Вероника. Только…

– Не учите ученую! Я свой рот давно на замок закрыла и печатью припечатала. Мне моя башка дорога, я ей, в отличие от наших бонз, тружусь по основной профессии. На подушку не покладая! И, между прочим, без рекламаций!

– Ох, и зубастая вы, Вероника!

– А вот этого вы, господин хороший, знать не можете. Это только опытным путем установить можно – зубастая я или зубы не помеха!

– Всё, Вероника, сдаюсь и молчу. Но связи с вами не теряю…

Новые стрелки – новые заботы.

Президент. Вокруг него стали сужаться круги. Охрану взяли в плотную разработку. Против дворца шныряют подозрительные типы, что-то высматривая и вынюхивая. Напротив главных ворот, в арендованном доме, оборудован наблюдательный пункт. Чуть ли не в каждого телохранителя вцепилась слежка. И в обслугу, включая поваров и уборщиков. Зачем? Судя по всему, изучают к ним подходы, чтобы нащупать слабое звено, чтобы «склонить к сожительству». Раньше такой активности не было.

Нехорошо всё это! Зачем им информация о передвижениях Первого, зачем свои люди в охране и во дворце? Только в одном случае, если они что-то задумали.

Но что? Ищут рычаги влияния на Первого через его окружение? Или новые источники информации? Или просто, на всякий пожарный, прощупывают подходы? Это в лучшем случае, потому что есть еще и худший… Подготовка к кардинальному решению вопроса. Завербовать какую- нибудь горничную, которая сунет в постель президента бомбочку, или повара, чтобы тот сыпанул в компот яд, от которого тот умрет в страшных корчах. Или «сошедший с ума» телохранитель разрядит пистолет в спину охраняемого объекта. Да мало ли… От удара в спину уберечься трудно. Именно поэтому любые заговорщики обихаживают ближнее окружение. Так, может, этим объясняется столь пристальное внимание к охранникам и дворцовой челяди, может поэтому в них вцепилась слежка?

Как проверить?

Очень просто: по фактам контактов. Потому что если вражья сторона кого-то облюбовала, то будет встреча. Для разговора, для вербовки. Потому что соблазнить человека дистанционно сложно, тут нужно использовать всё возможное обаяние, и в глаза поглядеть. А если клиент дрогнул, то встреча будет не одна.

Смотрим. Пересекающиеся ниточки смотрим…

С этим встречался «случайный знакомый», который притащился с конспиративной квартиры. Выходит, не такой уж случайный. Но больше они не встречались. Разошлись как в море корабли.

С этим было несколько контактов, нескольких объектов, потому что несколько стрелок.

А еще один, просто утыкан стрелками, как ёж колючками. Потому что не просто охранник, а один из командиров.

И есть там один очень интересный контакт, потому что – дама. С которой он «случайно» познакомился на улице. И закрутил бурный роман. И теперь крутит, встречаясь чуть не через день. И всё бы ничего, да только ходит эта дама на свидания… из миссии. Занятно… Или она перед тем, как прелюбодействовать с женатым кавалером, грехи перед алтарем замаливает? Или это «сладкая ловушка»? Может, она не дама легкого поведения, а секс-агент? Такая кого угодно соблазнить может. А после, компроматом пуганув, завербовать. С пролонгацией отношений. Это обязательно, потому что нельзя только кнутом. Ловушка должна оставаться «сладкой», чтобы из нее выскочить не хотелось. Вдруг так?

Тогда всё очень серьезно, потому что ее «кавалер» состоит в ближней охране президента, каждый день его видит и рукой дотянуться может, в которой, например, зажат стилет. Чем не сюжет, в стиле Дюма-отца? Помните Миледи и ее охранника офицера Фельтона? Да и стилет, по большому счету, не нужен, достаточно что-нибудь подсыпать, распылить или обмазать вблизи объекта. При нынешнем развитии химии президент больше полугода не протянет, скончавшись, «естественным путем», от какого-нибудь шального рака.

Всё это напрягает. Президент наш в доску, и пока сидит на троне, мы можем лоббировать здесь свои интересы. И шельф дырявить в любом месте, и базы ставить, и лишнее оружие из арсеналов по дешевке толкать, экономя на его утилизации. А если он сменится, не факт, что нас не погонят отсюда поганой метлой. Так бывало не раз.

Так что на него тут много завязано. Если не всё.

И выходит, к этим «узелкам» надо проявить всё возможное внимание. Чтобы убедиться в наличии угрозы. Или – в ее отсутствии.

Для этого…

А что там наш чинуша? На мелкой должности, но с крупными знакомствами? К которому две синие стрелки пришли и больше подле не светились. Чем он там занимался последние дни? Смотрим…

Контакты с генералитетом. И даже с министром обороны. Ну, все к нему в кабинет ломятся: и свои, и чужие.

Интересный типчик. Ходит в заношенных шортах и футболке, а под футболкой, поди, большие звездочки? И бог бы с ним, только непонятно, за каким он, при такой должности, с сомнительными объектами встречался? Что их может связывать? Случайность? Но как тогда понять, что их беседа велась под глушилки? «Случайно» прихватил с собой и «случайно» включил, при «случайной» встрече? Не слишком много случайностей?

А что там приставленные к его квартире технари говорят? Куда он со своего ноутбука лазил?

Дюжина порносайтов. Это нормально для одиноких мужчин при исполнении, которым нельзя заводить компрометирующие связи на стороне. Они могут полагаться только на себя. В том числе и в этой сфере. Это простительно. Визиты в соцсети под какими-то вымышленными именами. Где он – не он, а крепкий атлет лет на десять моложе, с разными модными хобби.

Допустим.

Стрелялки… Как-будто ему их в жизни мало? Или он сугубо гражданский чинуша, лишь думающий, что он супермен?

Почта… Что и кому он пишет?

Какие-то приятели, которым он втирает про однообразную жизнь в подмосковном доме отдыха. Любовнице жалуется на скуку и воздержание… Погоди, а как же порносайты? Брат, здесь переписка сугубо деловая, про какую- то общую квартиру. А это что? Странный адрес, не наш, не привычный. И письмецо какое-то… ни о чем. Но пространное. Любовнице чиркнул несколько строчек, а здесь раскатал два десятка страниц! Так пишут, только если хотят за обвалом пустых слов спрятать значимые. Которые можно прочесть, лишь прогнав письмо через дешифратор.

Конечно, это может быть отчет в Центр. Но зачем из дома, когда у него под боком посольские информационные каналы, которые защищены от перехвата? Такие переписки с бытовых компов не ведут! С бытовых только порнуху смотрят.

Еще одна странность!

И ушло письмо, если по отчетам филеров судить… сразу после визита к министру обороны. Но это ничего не значит… Или… значит?

И еще один тревожный факт. Позавчера вечером он вышел из дома погулять и гулял полтора часа, петляя по окрестностям так, что четырем филерам смениться пришлось, чтобы не засветиться!

Он остановился возле уличной урны и что-то в нее выбросил – мусор какой-то. Только зачем, сразу после того как он ушел, какой-то черный бомж эту урну переворошил в поисках съестного и окурков, и тот пакет с собой прихватил? Может, конечно, там недоеденный гамбургер был, но только тот бомж, послонявшись по переулкам, на одну из конспиративных квартир пришел. Или их там, бедолаг, так кормят, что приходится пропитание по помойкам собирать? Как-то не верится! А если этого бомжа по картотеке паспортов проверить, лица на фото сравнивая? Может, он не местный бродяга, может, он издалека прибыл?

О-па, а вот и он! Очень интересный бомжик образовался – с дипломом Гарварда, потому что, согласно сканированным документам, он профессор по земноводным, который прибыл сюда желтых лягушек искать. В урнах? Однако, довольно топорно действуют ребята… Хотя, они же не подозревают, что за ними ведется столь масштабная слежка. В страшном сне им такое не пригрезится! Да и кто тут за ними смотреть будет: местные ищейки, которых за версту, невооруженным взглядом без оптики, видать? Вот они и расслабились. Вернее, не собрались.

И что же тот бомж получил? И что ему чинуша передал?

Не суть важно, важно, что имел место контакт, с «закладкой» и передачей «посылки» вражескому агенту. Потому что других объяснений сей прогулке нет! Плюс прежние контакты, плюс странное письмо, плюс «глушилки».

Вывод?

А вот с выводом спешить не следует. Можно и нужно подозревать, но для выводов требуются более серьезные факты. Хотя, уж больно всё… И если подозрения подтвердятся, то это очень серьезный наш прокол. Потому что если человек, который водит дружбу с президентами, сливает на сторону информацию, то это та дырка, через которую много секретов может утечь! А это опасно. Особенно в свете надвигающихся событий.

А события будут! Это уже очевидно. Потому что такая возня просто так не случается! И если ничего не предпринять, то, того и гляди, придется нашим послам отсюда без чемоданов бежать! В чем есть.

Если, конечно, ничего не предпринять…

Фото разложены веером.

Глаза – по полтиннику. Разговор – по душам.

– Узнаете себя?

– Где?

– На этих фотографиях. Это вы со своей любовницей. Вот здесь. И здесь. И тут. Этот кадр особенно хорош. Вы что, фанат Камасутры? Или просто гимнаст?

– Откуда у вас… Что вы хотите?

– Подарить вам эти фото. Или кому-нибудь другому, если мы не договоримся.

– Нам не о чем договариваться, это моя личная жизнь, в которую никто не имеет права…