Расцвет магии Робертс Нора
– Блин, Фэллон, да все уже в курсе. Взрыв был похлеще долбаной вспышки на солнце. Плюс, ты хоть выглядывала в окно? – Колин ткнул пальцем в сторону площади. – Нет? Вон, дерево за мемориальной плитой.
– В каком смысле: все уже в курсе? И при чем тут дерево? – Фэллон посмотрела наружу и пораженно прошептала: – Древо жизни…
Оно расцвело, как тогда, возле хижины Маллика. На ветках висели спелые плоды.
– Я по-любому был бы не против ваших отношений с Дунканом. Он зачетный парень. А с такой фигней и вообще не поспоришь. Даже папе.
– Даже не хочу это обсуждать. Мне еще нужно осмотреть острова и вернуться в Нью-Хоуп. Не позволяй Трэвису слишком усердствовать, на нем все отражается сильнее, чем на других. Он же ощущает чужие эмоции.
– Я уже обо всем позаботился, не парься, – Колин самодовольно усмехнулся. – Он уж точно почувствовал, что я укоротил простыню на его кровати, и теперь занят, обдумывая коварный план мести.
– А-а, – протянула Фэллон и улыбнулась: за проделками братьев она наблюдала всю жизнь.
– Короче, доброго пути и все такое, – напутствовал Колин, но вдруг встрепенулся: – Погоди, кое-что забыл. – Он сел в свое кресло, открыл ящик письменного стола и достал оттуда ножны с клинком, которые Трэвис смастерил и подарил Фэллон на тринадцатый день рождения. – Мальчишка сказал, что ты одолжила ему на время оружие, и попросил вернуть его. Перенесся вместе с Маричей. Она ничего так, держится неплохо, – произнес брат с напускным безразличием, которое лучше всяких слов говорило, что ему действительно нравится эта девушка.
– Спасибо. Как он?
– Уже в казарме, записался в новый отряд рекрутов.
– Обучи парнишку как следует, – кивнула Фэллон, закрепляя ножны на ремне. – Увидимся в Нью-Хоуп.
– Эй, – окликнул Колин сестру, когда та направилась к выходу. – Мы держим их готовыми выступать.
– Отлично, продолжай в том же духе.
Фэллон вернулась домой к вечеру, заглянула на кухню и застала мать помешивающей что-то божественно пахнущее на плите. До чего же привычное и уютное зрелище! Оно проливало бальзам на душу после кровавой битвы и дня, полного чудес.
Испытывая прилив благодарности, Фэллон бросилась к Лане, обняла ее со спины и прижалась щекой.
– А вот и моя дочь.
– А вот и моя мать.
Лана обернулась и с жаром ответила на объятие. Затем слегка отстранилась и заглянула в лицо дочери. Погладила ее по щеке, и радостная улыбка стала почти лукавой.
– Первый раз?
– Что?
– И конечно же с Дунканом.
– Я… ты… Как ты узнала?
– Я тоже когда-то переживала нечто подобное. Кроме того, в твоих глазах поселилось понимание. И свет. С Дунканом ты счастлива.
– Да, – кивнула Фэллон. Изначальное смущение понемногу отступало. – Я люблю его, а он любит меня.
– Знаю.
– Это было чудесно! – вспомнив произошедшее, она закружилась по кухне. – Даже не представляла, что чувства способны настолько захлестнуть. Я читала книги, слушала рассказы солдат, даже видела, как вы с папой смотрите друг на друга, но и на секунду не могла вообразить ничего подобного. До тех пор, как Дункан коснулся меня. – Фэллон приложила ладонь к груди, вздохнула. – Когда мы вдвоем, то я становлюсь не Избранной, не спасительницей мира, а просто… собой.
– Понимаю, – улыбнулась Лана.
– Ты испытываешь по отношению к папе то же самое?
– Еще до твоего рождения мы много месяцев провели вдвоем, – мать тоже вздохнула и обернулась поставить чайник, чтобы скрыть блеснувшие слезы. – Саймон ни разу ко мне не притронулся и никогда даже не спрашивал, можно ли. Хотя желал меня, я знала. Как и он знал, что мне требуется время оплакать Макса. И за эти месяцы я влюбилась окончательно и бесповоротно. – Она достала из буфета чашки и мед, который нравился Фэллон. – Все изменилось в тот день, когда явился Маллик. В канун Нового года. В завершение старого года. Когда мы с твоим отцом вновь остались наедине, я призналась, что люблю его и хочу начать совместную жизнь. Тогда произошел наш первый раз. И когда Саймон прикоснулся ко мне, я почувствовала себя собой.
– Ты никогда не рассказывала об этом.
– До сегодняшнего дня ты сочла бы это всего лишь романтичной историей. Теперь же понимаешь меня. Нам с тобой невероятно повезло: любить и быть любимыми замечательными мужчинами. И несмотря на все невзгоды, на все тяготы войны, на победы и поражения, оставаться счастливыми женщинами, – пылко произнесла Лана, разлила чай по чашкам, поставила на стол печенье и села, готовая слушать.
– Я боялась, что не буду знать, как поступить. Техника-то понятна, но ведь это нечто куда большее.
– И слава всем богам! – рассмеялась мать, откусывая печенье.
– И не представляла, что все окажется настолько великолепным. Мы оба были покрыты ранами, но это не имело никакого значения.
– А может, даже добавляло остроты, – усмехнулась Лана.
– Уже утром, когда мы пошли в душ… – Фэллон запнулась, принялась молча размешивать мед в чае. – Тебе не кажется странным обсуждать такое?
– Сейчас я внутренне самодовольно ухмыляюсь и поздравляю себя с тем, что являюсь матерью, с которой дочери комфортно обсуждать такое. Только давай не будем вдаваться в детали при разговоре с отцом.
– А он тоже все поймет, как и ты? – спросила Фэллон, подумав, что с ним-то точно беседовать про Дункана окажется сложнее.
– Вряд ли. Позволь мне самой мягко донести до Саймона эту мысль.
– Отличная идея, – кивнула Фэллон, с облегчением предоставив матери разбираться с самой непростой частью. – О, я забыла рассказать. Когда мы с Дунканом впервые… ну, в общем это вызвало вспышку света. Она прошла сквозь меня и вырвалась наружу. И дерево за мемориальной плитой изменилось, превратилось в Древо жизни, как на поляне Маллика.
– Ого, – Лана задумчиво откинулась на спинку стула. – Это все объясняет. Наше мемориальное дерево тоже расцвело. Я думала, что это символ победы, но теперь понимаю. Хотя любовь – тоже своего рода победа. – Мать взяла Фэллон за руку. – Без нее все сражения и войны не имели бы значения.
– Будут новые сражения и новые войны.
– Возможно, однако ты получила еще одну вещь, ради которой стоит бороться.
– Я боялась, что это сделает меня слабой, но стала лишь сильнее. Я должна стать сильнее. Грядут страшные времена. Не могу увидеть точно какие, но тьма приближается. Красное пламя с севера, нарастающее безумие, черная душа под личиной невинности. А ты чувствуешь их? Молния пронзает верное сердце. Обугленный дракон отбрасывает огромную тень, желая погубить надежду. Что за сделку нужно заключить, что за потерю пережить, что за жертву принести, дабы свет воссиял сквозь тьму? – Фэллон обессиленно склонила голову. – Я не могу разглядеть, но знаю, грядут страшные времена.
– Когда они настанут, мы встретим их вместе, – Лана взяла обе руки дочери в свои. – Мы встретим их плечом к плечу.
– Я должна обсудить с тобой еще столько вещей. С тобой, папой, Трэвисом. И Итаном тоже. До того как состоится совещание всех командиров баз и основателей Нью-Хоуп.
– Тебе повезло, – улыбнулась Лана, бросая взгляд на вошедшего мужа. – Мы как раз… – Что-то в выражении его лица заставило ее осечься. – Итан?
– Он в порядке. – Саймон приблизился к жене, положил руку ей на плечо. – Побежал на ферму к Эдди. Милая, дело в Джо.
– О боже…
– Лана, Итан сказал, его время пришло.
– Только не это. Но…
– А еще заверил, что Джо готов уйти и ждет только, чтобы Эдди отпустил его.
– Я должна быть с ними, – со слезами на глазах прошептала Лана.
– Ступай, – кивнула Фэллон, поднимаясь со стула. – Мы закончим с ужином, а ты поддержи Джо и Эдди.
Не колеблясь ни секунды, даже не взяв пальто, мать исчезла, перенеслась на ферму соседей.
Прибыв на место, Лана обнаружила, что вся семья Эдди собралась кружком в гостиной. Голова Джо покоилась на коленях хозяина. Итан гладил пожилого пса. Тот тяжело дышал.
Лана испытала гордость за своего доброго, сильного сына, опустилась рядом с ним на пол, положила ладонь на голову верного старого друга и поняла, что его время действительно пришло. Встретилась глазами с Эдди и ощутила, как упало сердце: в его взгляде читалась отчаянная надежда, которую предстояло разрушить.
– Джо ничего не ест. Ты могла бы…
– Он очень устал и испытывает сильную боль, – тихо сказал Итан, не прекращая гладить пса. – Но не хочет покидать тебя, пока не получит разрешения. Будет сражаться до последнего, потому что любовь не знает границ. Он до сих пор мечтает, как погонится за мячом или палкой, как отправится на прогулку, как будет играть с тобой, с детьми. – Без устали лаская, успокаивая собаку, Итан заглядывал в ее сердце. – Джо видит, как резвятся Джем, Скаут и Хобо, но сам может только наблюдать. Он тоже хочет снова играть и гоняться за мячом, но не уйдет, пока ты не позволишь. Люпа давно ждет своего друга, чтобы вместе они соревновались, прыгали и бегали. Но ты должен сказать, что отпускаешь.
– Ты веришь в это? – спросил Эдди, утирая текущие по щекам слезы. – Что Джо отправится туда, где сможет снова гоняться за мячом и играть с Люпой? Ты правда в это веришь?
– Я знаю, что так и будет. Там же находятся сейчас Харпер и Ли. Они тоже с нетерпением ждут друга.
– Пусть он возьмет любимый красный мяч, – всхлипнула Уиллоу и уткнулась в плечо матери, такой же рыжеволосой, как и сама девочка. – Можно он возьмет красный мяч?
– Конечно, можно, – едва сдерживая рыдания, кивнула Фред, целуя дочь в макушку, затем поднесла к губам руку мужа.
– Ладно, ладно. Похоже, пора прощаться, – Эдди прерывисто вздохнул, когда Джо поднял на него взгляд, полный любви и безграничного доверия. – Друг мой, ты спас мне жизнь. Наверное, мы спасли жизни друг другу. А еще повидали немало приключений, правда, мальчик? Теперь пришел черед отдохнуть. Иди туда, где снова встретишься с Люпой, Харпером, Ли и всеми остальными. Где будешь гоняться за белками вволю. Спи, приятель.
Джо лизнул руку хозяина, вздохнул, опустил голову и погрузился в сон.
Позднее, когда Лана шагала домой в позаимствованном у Фред пальто, она обняла сына за плечи и произнесла:
– Эдди не справился бы без тебя, милый. Не сумел бы отпустить Джо. Не уверена, что и сама нашла бы силы так поступить.
– Мне тоже не хотелось с ним прощаться. Но этому отважному псу было тяжело, и мы сделали это ради него, – Итан оглянулся на ферму. – Они зажигают свечи, чтобы помочь Джо отыскать дорогу.
– Мы последуем их примеру. Смотри, – Лана указала на их дом. – Папа с Фэллон уже начали выставлять на подоконники горящие свечи.
– Ты же знаешь, что Джо обязательно вернется спустя какое-то время. Найдет путь обратно. К Эдди. Когда любовь сильна, такое случается. Как с животными, так и с людьми, – Итан взглянул на Лану, и та с удивлением отметила, что смотрит на него, не опуская голову. Сын догнал мать в росте. – Именно поэтому врагам нас не одолеть. Не понимаю, зачем им хочется убивать и уничтожать все хорошее. Не понимаю, даже когда ощущаю их эмоции. Знаю, они могут нанести нам вред, забрать все дорогое, но никогда не сумеют победить, потому что мы способны любить. Любить так сильно, чтобы отпустить верного пса, хотя его смерть и причиняет боль. Сколько бы раз враги ни устроили пожар, мы снова построим и посадим все заново. Они нас не остановят. А потому не могут победить.
– О, Итан, – Лана притянула сына к себе, и они, тесно прижимаясь друг к другу, побрели на свет зажженных в окнах свечей. – Именно это мне и нужно было услышать сегодня.
– А мне нужно, чтобы ты отпустила меня с Фэллон.
– Вот это мне совсем не хотелось слышать.
– При войсках требуются те, кто будет ухаживать за лошадьми и охотничьими собаками. Я могу сражаться, но больше пользы принесу, выполняя эту работу, чтобы освободить подготовленных воинов, которые сейчас вынуждены возиться с животными. Мам, пришло время тебе отпустить меня.
– Похоже, ты уже поговорил с отцом.
– А теперь говорю с тобой. Все вы сражаетесь, а я отсиживаюсь здесь.
– Твоя помощь здесь…
– Важна, знаю. Но я уже не ребенок и обладаю способностями, которые могут пригодиться в бою. И пригодятся. Пожалуйста, позволь мне поступить по совести.
– Боги просят от меня слишком многого, – прошептала Лана, поднимая взгляд к небу, усеянному звездами. Затем обратилась к Итану: – Поговори с Фэллон. Я не буду ничего запрещать, но взамен прошу: давай сегодня поужинаем все вместе без обсуждения войны. Помянем Джо, расскажем свои любимые истории о нем. А уже потом вернемся к этой беседе и выслушаем, что хотела сообщить твоя сестра.
– Неужели она собирается признаться, что спала с Дунканом? – Сын широко улыбнулся и снова превратился в того малыша, который лежал на руках у Ланы.
– Что… Итан! – ошарашенно воскликнула она. – Откуда ты об этом узнал?
– Одна птичка прочирикала.
– Ты единственный, кто мог сказать такое буквально, – невольно рассмеялась Лана. – Только держи рот на замке. – Она остановилась на крыльце и смерила сына суровым взглядом. – Я серьезно.
– Папа не в курсе.
– За ужином – только истории про Джо, – повторила мать и открыла дверь.
После совместного ужина и воспоминаний о верном псе, которые притупили острые края горя, Лана налила вина себе и Фэллон. Трэвис захватил из Арлингтона пиво для себя и Саймона.
– Почему мне нельзя пива? – протянул Итан, заглядывая в свою чашку с чаем. – В моем возрасте сестре уже разрешали пить.
– Во-первых, не в твоем возрасте. Она была постарше, – поправила Лана.
– А вовторых, это произошло после того, как она уложила двухсотпятидесятифунтового[13] мужика, – добавил Саймон. – Без помощи магии. Проделаешь такой же номер, и я сам откупорю тебе бутылку. Пока же…
– Пока же, – подхватила Фэллон, – я хочу обсудить с вами кое-что важное, прежде чем рассказывать перед всем советом. А еще хочу узнать информацию о состоянии раненых и освобожденных. Но сначала должна поговорить о военнопленных.
– На данный момент мы допросили около шестидесяти человек, – сообщил Саймон. – Среди них есть настоящие подонки. А некоторых мобилизовали, назовем это так, и заставили выполнять приказы. Несколько из захваченных ребят не старше Итана. Их забрали из семей силой, поселили в военных лагерях и тренировали, каждый день вдалбливая, что Уникумы представляют угрозу для общества. У большинства таких рекрутов имелись родственники с магическими способностями.
– На базах новобранцев настраивали против нас, – вклинился в разговор Трэвис, отпивая большой глоток пива. – И теперь эти ребята не видят разницы между нами и Темными Уникумами. Часть пленников считала, что мы станем их пытать в отместку за такое же обращение с магами. Либо же просто убьем на месте, испепелим молнией.
– Мы знали, что правительство промыло мозги рекрутам, – Фэллон подняла руку, останавливая брата. – Однако также знаем, что раньше успешно справлялись с переубеждением. Важно продолжать попытки достучаться до военнопленных. Однако те, кто несет ответственность за внедрение такого положения, требуют иного подхода. Таких, как Харгроув, ждет пожизненное заключение. Однако нельзя обрекать на подобную участь всех. Возможно, мы захватим еще тысячи человек. Существует решение как для них, так и для нас.
– И какое же? – осведомился Саймон.
Фэллон рассказала им в основных чертах идею про островные тюрьмы. Идею, которой Дункан помог придать форму.
– Одни места можно использовать для переселения самых несговорчивых и буйных, а другие наоборот – для тех, кто может построить там новую жизнь. Как мы надеемся.
– Довольно радикальное решение, – начал было Трэвис.
– Прецеденты уже случались, – покачал головой Саймон. – Англичане отправляли в ссылку людей. В колонии, в Австралию.
– Причем, не дав выбора, пожизненными слугами, – добавила Фэллон. – Мы же поступим иначе, предоставим возможность решать самим. Там военнопленные будут иметь подобие свободы. Пожалуй, варианты не такие уж и идеальные: переселение или тюрьма. Нужно создать какой-то совет, ответственный за определение, готовы ли добровольцы к такому испытанию и следует ли им вообще предлагать подобное. А еще этот совет должен решать, кому дать возможность вернуться и когда. Потребуется рассчитать, какие припасы отправить вместе с переселенцами. Думаю, нас ждет немало сложностей и возражений. В первую очередь против того, чтобы давать врагам выбор.
– Но так будет правильно, – впервые за обсуждение подала голос Лана. Она внимательно слушала, взвешивала сказанное и пыталась понять, как оно отзывается в сердце. – По пути в Нью-Хоуп много лет назад я повидала множество людей, с магией и без, поступки которых ничем нельзя оправдать, а души – спасти. И даже до Приговора дело обстояло так же. Но еще встречались и просто напуганные и отчаявшиеся беглецы, действия которых диктовал страх и которые в иных обстоятельствах никогда бы не пошли на преступление. Я сама пользовалась силами, чтобы убивать, причинять вред, и, не колеблясь, сделаю так снова. С этим нам всем придется жить, потому что по-другому врагов не одолеть. Но мы не станем уподобляться им, если есть хоть малейшая возможность выбора. Хоть малейшая возможность поступить по совести. И так будет правильно.
– Отлично сказано, – поддержал жену Саймон и отсалютовал ей стаканом с пивом. – Давайте подумаем, каким образом снять любые возражения против предложения. Дочка, ты не хочешь пригласить Дункана на обсуждение?
– Э-э… – протянула Фэллон и метнула угрожающий взгляд на хихикающего Итана.
– Что я такого сказал? – растерянно спросил Саймон.
– Ничего, милый, – улыбнулась Лана, одновременно посылая с помощью магии Трэвису материнское предупреждение молчать. – Уверена, Кэти не захочет отпускать сына, который только-только вернулся домой. Лучше отложим обсуждение с ним до завтра. Так где находятся эти острова, дорогая?
– Сейчас покажу, – ответила Фэллон, доставая из сумки карты и расстилая их на столе.
Позднее, когда она спускалась в свою спальню, то ощущала себя гораздо спокойнее, благодаря поддержке родных, которые помогли найти часть ответов на возможные возражения. Единство – великая сила против несогласных.
Открыв дверь в комнату, Фэллон застыла на пороге: в кресле сидел Дункан и что-то рисовал. Заметив ее, он отложил альбом и встал.
– Долго же ты возилась.
– Я же не знала, что ты ждешь здесь. Мы с семьей прорабатывали детали переселения пленников на островные тюрьмы. Нужно было подняться и присоединиться к обсуждению. Хотя…
– Показалось странным появляться из твоей спальни. У меня сложилось ощущение, что если бы Саймон меня здесь застукал, то задал бы жару по полной программе. Но…
– Но… – согласлась Фэллон, заперла дверь и скользнула к Дункану.
Глава 14
Когда прибыли командующие баз, Фэллон задумалась, долго ли продержится атмосфера всеобщего ликования после того, как будет озвучена повестка совещания.
Избранная тепло приветствовала Мика и дернула его за косичку на виске, выкрашенную в ярко-синий цвет. Давно это приятель увлекся пижонскими прическами?
– Это эльфы подговорили, у них так принято, – пояснил он.
– Поверю тебе на слово.
– А оборотни почти все набивают татуировки своего животного как способ показать…
– Принятие наследия, – закончила Фэллон и осмотрелась, внимательно изучая колоритную группу собравшихся. – Как способ сделать заявление, что Уникумы не станут прятать присущую им природу. Мне нравится.
– Привет, – поздоровался Дункан, подходя к Фэллон и так многозначительно обнимая ее за плечи, что улыбка Мика тут же увяла. – Прикольный цвет. Маллик только что явился.
– Ясно, – кивнула девушка и оглянулась, высматривая наставника. – Не ждала его сегодня… – Вернув внимание приятелю, она заметила промелькнувшую в его глазах боль, ощутила ее, но до того, как успела что-то сказать, напряженный Мик уже сделал шаг назад и сдержанно проговорил:
– У меня дела.
– Нелегко чуваку приходится, – прокомментировал Дункан, когда они с Фэллон остались вдвоем.
– Тебе-то откуда знать? – она повернулась к нему.
– У меня есть глаза вообще-то. И я вижу, как он на тебя смотрит. Особенно это заметно, потому что я наверняка смотрю на тебя так же.
– Ты подошел, чтобы рассказать о прибытии Маллика или чтобы заявить на меня права?
– И то, и то, пожалуй.
– Ну ты и гад. – Дункан пожал плечами, ничуть не обиженный оскорблением. Фэллон же направилась к Маллику, прокладывая путь через толпу. – Ты решился оставить пчел без присмотра?
– Они прекрасно проживут, покамест я займусь делами здесь. Сердце подсказывает, сегодня тебе понадобится поддержка.
– Так и есть. Я рада, что ты решил посетить совещание. Наверняка найдется немало возражений на мое предложение.
– Дозволь осведомиться, что именно ты планируешь предложить?
– Хочу обсудить то, что увидела в Вашингтоне, не считая сражения. В домах тех, кто был облечен властью. Мы не станем такими же. – Фэллон подумала о синей косичке Мика, о татуировках оборотней. – Многие племена заявляют о себе, требуют уважения к наследию, просят услышать их. И все же…
– Их нужно объединить, дабы направить к высшей цели. Нужно огласить законы, иначе завоеванный мир рухнет вновь. Таково твое бремя, дитя.
– Значит, чем скорее я очерчу границы, тем лучше. Ты поддержишь меня?
– До скончания века пребудет с тобой поддержка моя.
Фэллон поймала взгляд отца, пока шла к большому столу, и кивнула. Саймон махнул Колину, обнял Лану, и они заняли свои места.
Остальные последовали примеру хозяев дома.
– Я знаю, вас всех переполняют эмоции после сражения в Вашингтоне, вам всем есть что сообщить, – начала Фэллон. – Мы похоронили павших, оказали помощь раненым. Позвольте выразить признательность за ваши лидерские качества и неоценимую поддержку. Именно благодаря им мы и одержим верх в Нью-Йорке. – Она переждала гул победных возгласов и боевых кличей, стук кулаков по столу, подумав, что племена все ярче демонстрируют свою уникальность, чему немало способствовали военные заслуги, после чего продолжила, повысив голос: – На захват Вашингтона мы повели десять тысяч воинов. На Нью-Йорк же двинемся еще большими силами. Там обосновались Темные Уникумы, которые ревностно охраняют свои границы, и Мародеры, которые разграбили и сожгли все вокруг. Хотя правление Харгроува окончено, остались отдельные военные группы. Они не делают разницы между всеми, кто обладает сверхъестественными способностями. А еще пополняют ряды не-магами, вербуя их против воли. Помимо того, не следует забывать о Праведных воинах и их обычаях угонять в рабство и казнить всех Уникумов.
– Когда мы захватим Нью-Йорк, то отрежем змее голову, и количество врагов сильно уменьшится, – заявил Малыш Джон и стукнул кулаком по столу. – Мои отряды готовы выступать хоть сейчас.
– Мы все готовы, – кивнула Фэллон. – Но вначале нужно залечить раны, прийти в себя после масштабного сражения. И потребуются новые рекруты. Много новых рекрутов. Некоторые из тех, кто сейчас сидит в тюрьме, действовали по чужому приказу, не по собственной воле. Многих заставляли сражаться, насильно вербовали в армию. Теперь они могут присоединиться к нам уже добровольно.
– И скольких наших воинов убили эти «некоторые»? – презрительно поинтересовался Малыш Джон.
– А мы скольких противников убили?
– Джейми Паттерсон, – вклинился в спор Дункан, уловив намек. – Семнадцать лет, не-маг. Его забрали во время одного из военных рейдов и мобилизовали, пригрозив расправой родным. Всю его семью задержали: родителей, четырнадцатилетнюю сестру. Сказали, что ее поместят в карантинный центр. Отца с матерью разделили и отослали на разные базы. Всех обещали отпустить через пять лет. А если кто-то попытался бы сбежать или уклониться от службы, то остальных членов семьи ждала смертная казнь как изменников родины.
– Может, это его версия, – фыркнул Малыш Джон, – вот только…
– Это его правда, – возразил Дункан. – Сестра Джейми, Сара Паттерсон, содержалась в вашингтонской тюрьме. Значит, теперь мы должны посадить парня в тюрьму навечно? И сказать девчонке типа, да, конечно, твоего брата заставили сражаться против нас, но нам по фигу, он все равно будет гнить взаперти.
– И таких историй множество, – поддержал Саймон. – Разве мы ведем войну не ради того, чтобы искоренить подобное отношение?
– Эй, приятель, полегче. Не надо выставлять меня бессердечным ублюдком, – пошел на попятный Малыш Джон, смущенно растирая лицо руками. – Просто хочу сказать, разве можно доверять врагам? Они чего угодно горазды наплести.
– А почему тогда мы верим словам тех, кто приходит в город за помощью? – вступила в разговор Лана. – Не всеми, кто желает присоединиться к нам, движут благородные мотивы.
– Вспомнить только гребаного Курта Роува, – пробормотал Эдди. – Типа, да, попадаются и отборные подонки, но нельзя же пускать все псу под хвост и грести всех под одну гребенку, чувак.
– Пленным нужно дать выбор, – объявила Фэллон и сделала паузу. – Те, кто может и хочет сражаться, вступят в наши ряды. Под начало опытных и доверенных командиров. А те, кто не способен или не желает участвовать в боях, могут приносить пользу по-другому, могут предложить иные умения и навыки. Тем, чьи семьи держат в заложниках, нужно пообещать сделать все от нас зависящее, чтобы найти и освободить их родных.
– На нашей базе есть пара оборотней, близнецы, – Мик побарабанил пальцами по столу, избегая встречаться взглядом с Фэллон. – Они явились через несколько дней после того, как мы захватили Курорт, и рассказали, что их держали в карантинном центре с самого детства. Шесть или семь лет, ребята и сами сбились со счета. Им удалось сбежать во время нападения Мародеров. Солдаты забрали детей, когда им было всего по восемь лет, убив мать прямо у них на глазах. Отца, который пытался защитить родных, подстрелили, но близнецы не знают, выжил ли он. – Мик посмотрел на Малыша Джона, обвел взглядом всех сидевших за столом. – Уверен, каждый из нас слышал похожие истории. Не понимаю, как мы можем отправить в тюрьмы тех, кто и так были пленниками.
– Помяните мое слово, среди них наверняка окажется полным-полно придурков, – проворчал здоровяк.
– Если сажать под замок всех придурков, – ухмыльнулся Мик, – то нас с тобой тоже ждет незавидная участь.
– Да ладно, я понял, – отмахнулся Малыш Джон и невольно рассмеялся.
– Вот только как определить, заставляли кого-то воевать против воли или они поступали так по собственному желанию? – задумчиво протянул Томас, опираясь на стол. – И существуют ли на самом деле семьи, которых якобы держат в заложниках?
– На солдат есть досье, – ответил Чак. – Мы пока просмотрели не все документы, потому что чертовы бюрократы из столицы накропали целю тонну бумажек и на сортировку потребуется время.
– Но мы значительно продвинулись в этом направлении, – добавила Арлис, как обычно, не отрываясь от стенографирования совещания. – Большинство рекрутов были мобилизованы в возрасте от пятнадцати до тридцати пяти лет. Данная практика ведется уже почти двадцать лет, поэтому многие новобранцы приняли насаждаемую веру, со временем или естественным путем – никто уже не скажет. Однако нам не встречалось ни единого человека, которого бы освободили по истечении срока службы. Таким образом, попадая в военную систему, выбраться оттуда уже не представлялось возможным. – Она отложила заметки и посмотрела на присутствующих: – Обнаружились многочисленные протоколы судебных заседаний и записи о проведенных казнях. Кто-то из приговоренных пытался сбежать, другие просто чем-то не угодили командирам. Эти расстрелы использовали в качестве примеров, чтобы «мотивировать» остальных солдат.
– Ублюдки, – пробормотал Малыш Джон, откидываясь на спинку стула. – Короче, вот этих, кто принял веру или как ты там сказала, ни в коем разе нельзя отпускать. И уж тем более давать оружие!
– Согласен, – поддержал Томас, положив начало оживленному спору.
– И долго их, типа того, держать-то? – потребовал ответа Эдди. – Для охраны придется, значит, отрядить кого-то из наших воинов, а? Собачья работенка! Да еще и, это, кормить отморозков, одевать и лечить? Нефигово так!
– И это только те, кого мы взяли в плен после Вашингтона, – заметил Уилл. – А скольких еще захватим?
– Да их уже и так некуда девать, – покачала головой Трой, оглядывая командующих, которые переговаривались между собой. – Что делать с новыми, ума не приложу.
– Мы не можем отпустить их. Но и о казнях речи не идет. Значит, запрем в тюрьме, и дело с концом, – настаивал на своем Малыш Джон.
– Есть еще один вариант, – объявила во всеуслышание Фэллон и повернулась к Маллику: – Покажешь им?
– Изволь, – кивнул тот, хотя и приподнял брови, явно удивленный, что она передала слово ему. Затем встал, поразмыслил пару секунд, развел руками и наколдовал двустороннюю карту. – Таков наш мир: безбрежные океаны, обширные территории. Ныне практически незаселенные.
– Ким, можешь назвать примерную цифру всех людей на сегодняшний день? – спросила Фэллон.
– Умеешь ты поставить задачку, – выдохнула женщина и задумчиво сморщила лоб. – Согласно большинству отчетов, Приговор выкосил около восьмидесяти процентов мирового населения. Даже если принять во внимание родившихся за прошедшие годы, итоговые цифры не сильно изменятся. Так что на Земле осталась примерно пара миллиардов человек. Казалось бы, звучит внушительно, но следует учесть, что площадь планеты составляет больше двухсот миллионов квадратных миль.
– Как была заучкой, так и осталась, – усмехнулся По и получил от жены тычок под ребра.
– И сколько из этих миль занимает вода?
– Почти семьдесят процентов.
– Огромная территория, – прокомментировала Фэллон, бросив взгляд на наставника. – А путешествовать за океаны, как раньше, мы не можем из-за нехватки топлива, знаний и необходимой техники.
– Среди сей огромной водной глади затеряны острова, – продолжил Маллик. – В большинстве своем издревле безлюдные. На других жители погибли от вируса. Соблаговолите взглянуть сюда и сюда, – по мановению руки волшебника на карте загорелись две точки. – Ненаселенные места, зело богатые дичью, пресными источниками и плодородной почвой.
– Предлагаешь переселить военнопленных? – с интересом уточнил Томас, внимательно рассматривая расположение указанных объектов.
– Э, погодите-ка! – возмутился Малыш Джон, бурно жестикулируя. – Это чего, сброд всякий на тропические острова отправить собираетесь? Дерьмо, да я сам туда хочу!
– Вряд ли это можно назвать курортом, – покачала головой Фэллон.
– Пальмы, море, пляжи… Самый настоящий курорт!
Над столом прокатился гул споров, оживленных обсуждений, жарких возражений.
– Достаточно! – повысил голос Маллик, когда Фэллон не сделала ни малейшей попытки пресечь разговоры. – Мне довелось прожить весьма долгую жизнь, стать свидетелем расцвета и падения империй, увидеть множество войн, невзирая на то, что сие предстало предо мной во сне. Свет превыше всего и всегда должен искать способ воссиять. Тени же, кои тот свет отбрасывает, следует выбирать с превеликой осторожностью и тщанием. Ужели сердце ваше омрачится, коль пленники будут вкушать фрукты и нежиться на солнце? Ведь изоляция, невозможность вернуться в привычный мир станет для них достаточным наказанием, станет той тенью, что мы обязаны принять. Так неужто вы не найдете в глубине души хоть толику радости, коли заключенные сумеют построить новую жизнь и отыскать удовлетворение в честном труде, смогут очиститься от грехов и рассеять тьму?
– Харгроув…
– Останется до самой смерти гнить в тюрьме, – пообещала Фэллон Малышу Джону. – Как и все подобные ему. Все, кто несет ответственность за насаждение жестокостей. Но другие лишь простые солдаты, как мы сами. Кто-то имеет семьи, кто-то еще может их завести, а спустя время и осознать, какое зло сотворили.
– Я хочу добавить кое-что с чисто практической точки зрения, – поднял руку Дункан. – Вы все помните о наших ограниченных ресурсах, верно? Если переселить на острова хоть часть военнопленных, достаточно будет обеспечить их самым необходимым на первое время вместо того, чтобы постоянно кормить, поить и одевать в ущерб собственным нуждам. Просто посчитайте, – предложил он, – сколько потребуется такой ораве мяса, зерна, воды, лекарств? Это не говоря уже об охране. Я лично проверил условия на тех островах. Да, красиво, не спорю. А еще там водится куча насекомых и змей. Постоянно бушуют ураганы, часть года идут проливные дожди. Плюс пленным придется самим строить себе жилища, самим возделывать землю, самим охотиться, рыбачить. И все это на небольшом клочке суши, окруженном океаном.
– А что насчет охраны? – спросил Мик.
– В идеале поставить на стражу русалок и других морских обитателей.
– Пожалуй, идея неплохая, – кивнул эльф, качнув синей косичкой. – Так мы покажем, что лучше врагов. Они на нашем месте устроили бы массовые казни или поместили бы узников туда, где они сами бы подохли. Мы обязаны быть выше этого.
– Меня бы больше устроило переселение военнопленных на какие-нибудь северные острова, – пожал плечами Колин. – Но Маллик прав. Без разницы, будет этим подонкам жарко или холодно, главное, что они перестанут висеть на нашей шее.
– Значит, все согласны с предложением? – уточнила Фэллон, обводя взглядом тех, кто сидел за столом.
– Какими припасами их нужно будет снабдить? – спросила Трой. – И какой период времени продолжать обеспечивать? А если появятся дети?
– Большинство деталей мы уже продумали, но сначала нужно получить всеобщее одобрение основной идеи.
– Ты же Избранная, – заметила Трой.
– Но я сражаюсь не в одиночку. Каждый здесь имеет право голоса.
– Тогда мой можешь засчитывать в поддержку переселения.
Все начали высказывать свое согласие, пока очередь не дошла до Малыша Джона.
– Я поддерживаю идею, но только если ублюдков зашвырнут на острова в Северном Ледовитом океане, – недовольно хмурясь, решил он.
– Давай сначала проверим, как работает система в уже выбранных местах, – улыбнулась Фэллон.
Они обсудили логистику, поручили Ким и Чаку – заучке и компьютерному гению – рассчитать необходимое количество припасов на каждого переселенца. Саймон как опытный дознаватель и Трэвис от имени эмпатов пообещали определить, кто из военнопленных лучше всего подойдет для релокации. Арлис приписали к группе, ответственной за проверку досье отобранных кандидатов, а Рейчел взяла на себя обязательство выдать каждому медицинское заключение о пригодности к жизни на острове.
Оптимистично поставив целью переселить первую партию из пятисот человек в десятидневный срок, Фэллон перешла к новой повестке совещания – захвату Нью-Йорка и разработке планов сражения.
Разложив новые карты на столе, Избранная уже приступила к изложению деталей нападения, когда ее прервали Итан и Макс, которые ввалились в комнату.
– Простите, – быстро проговорил младший брат, заметив раздраженный взгляд сестры. – Но ты должна пойти со мной. Кое-кто явился… Посмотри сама.
Положив ладонь на рукоять меча, Фэллон направилась к выходу. За ней последовали Дункан и Мик.
В заснеженном саду стояла женщина с огненно-рыжими волосами, которые струились мягкими волнами почти до самого пояса. На незнакомке красовалось длинное белое пальто, отороченное мехом по вороту и краям рукавов. Она сама казалась воплощением зимней сказки. В ушах и на пальцах сверкали бриллианты, которые напоминали осколки льда. Настоящая снежная королева.
Гостья, похоже, была не вооружена, но по обеим сторонам от нее возвышались двое молчаливых охранников, облаченных в черное и с мечами в инкрустированных драгоценностями ножнах.
Читать бесплатно другие книги:
